CC BY
52
Посвящается 200-летию Фридриха Энгельса
РИДРИХ ЭНГЕЛЬС И ИСТОРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
УДК 1(091)
DOI: 10.24412/1997-0803-2020-10401
М. Я. Сараф
Московский государственный институт культуры
В статье показана роль Фридриха Энгельса в становлении культурной антропологии на примере работы «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Выявлено методологическое единство анализа социокультурных трансформаций и обыденного пласта культуры в современной исторической культурологии с подходом Энгельса, который реализован в его работах об истории древнего общества и культурной жизни середины XIX века. Автор доказывает, что Энгельс не противопоставлял в своём анализе истории общую логику развития конкретно-историческому своеобразию и вариативности, как это будет в XX веке, когда сформируется противостояние формационного и цивилизационного подходов. На примере работ Энгельса о положении рабочего класса в Англии проанализирован механизм воспроизводства культуры в буржуазном обществе. Раскрыта актуальность материалистического понимания истории в свете методологических поисков в культурологии XX-XXI веков.
Ключевые слова: Фридрих Энгельс, методология, материалистическое понимание истории, культурная антропология, историческая культурология, культура, цивилизация, род, семья, воспроизводство культуры.
The article shows the role of Friedrich Engels in the formation of cultural anthropology on the example of the work "The Origin of the Family, Private Property and the State." The methodological unity of the analysis of social and cultural transformations and the ordinary layer of culture in modern historical cultural studies with the approach of Engels, which is implemented in his works on the history
САРАФ МИХАИЛ ЯКОВЛЕВИЧ - доктор философских наук, профессор, заслуженный работник
высшей школы Российской Федерации, Московский государственный институт культуры SARAF MIKHAIL YAKOVLEVICH - DPhil, Full Professor, Honored Worker of Higher School of the Russian Federation, the Moscow State Institute of Culture
Mikhail Ya. Saraf
Moscow State Institute of Culture, the Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki City, Moscow Region, Russian Federation
FRIEDRICH ENGELS AND HISTORICAL CULTURAL STUDIES
e-mail: ssaraf@yandex.ru © Сараф М. Я., 2020
of ancient society and cultural life of the middle of the 19th century, is revealed. The author argues that Engels did not oppose, in his analysis of history, the general logic of development to concrete historical originality and variability, as it will be in the 20th century, when a confrontation between formational and civilizational approaches is formed. On the example of Engels's works on the position of the working class in England, the mechanism of cultural reproduction in bourgeois society is analyzed. Revealed the relevance of the materialistic understanding of history in the light of methodological searches in cultural studies of the 20th-21st centuries.
Keywords: Friedrich Engels, methodology, materialistic understanding of history, cultural anthropology, historical cultural studies, culture, civilization, clan, family, reproduction of culture.
Для цитирования: Сараф М. Я. Фридрих Энгельс и историческая культурология // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2020. № 4 (96). С. 6-14. DOI: 10.24412/1997-0803-2020-10401
28 ноября 2020 года исполняется 200 лет со дня рождения Фридриха Энгельса, выдающегося мыслителя и революционного деятеля, имя которого, неразрывно сопряжённое с именем Карла Маркса, безусловно, выражает вершинные достижения человечества. О чём бы ни писал Энгельс, будь то значительные исследования движений различных общественных групп и социальных классов, острая философско-литературная критика, военные и исторические обзоры, путевые заметки или личные письма, живой дух времени, особенности условий быта и общения, выражения характеров, чувств и переживаний, наполняющие его литературное пространство континентов, показаны чётко и выпукло массой эмпирического и документального, всегда добротно проверенного материала. По работам Энгельса можно составить себе вполне адекватное представление о формах и способах жизнедеятельности людей, описываемых им времён и событий, то есть о типах и особенностях культурного воспроизводства.
В данной статье мы обращаемся к той области социального знания, которая в своём становлении выделяла в качестве своего предмета формы и способы непосредственного бытия человека и привлекала постоянное внимание Энгельса. Современ-
ная историческая культурология прошла долгий путь, вбирая в себя элементы традиционной исторической науки, археологии, этнологии и психологии. Её синтетический метод рождался из преодоления противопоставления культуры и цивилизации, уникального и повторяющегося, высокого и обыденного в истории человечества. О сходстве такого понимания социокультурных трансформаций и обыденного пласта культурной жизни с подходом Энгельса, реализованном в его работах об истории древнего общества и культурной жизни середины XIX века, пойдёт речь в данной статье.
Наследие Ф. Энгельса и становление культурной антропологии
Основное, так сказать культурологическое, наследие Ф. Энгельса, несомненно, представлено в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства». И он, и К. Маркс с большим интересом отнеслись к быстро развивавшейся во второй половине XIX века этнологии, или, как сейчас бы сказали, культурной антропологии. Речь идёт, прежде всего, об исследованиях американского учёного Л. Моргана и его работе «Первобытное общество» (1871), на материал которой и опирается Энгельс.
Дело в том, что до 1861 года в европейской науке не было анализа эволюции первобытного общества. Всё представлялось по Библии, и ни о какой истории семьи и семейных отношений никто не помышлял. Всё изменилось с выходом работы швейцарского историка и юриста И. Я. Бахофе-на «Материнское право», где он поставил вопрос о причинах перемены приоритета в родственных отношениях от материнского к отцовскому, с «материнского права» на «отцовское». По Бахофену, решающую роль здесь сыграло изменение религиозных взглядов, в результате чего боги прежних поколений постепенно утратили своё значение, вытеснились иными, привходящими, с расширением социальных контактов, войнами, эрозией обычаев. Бахофен, таким образом, признаёт религию решающим фактором мировой истории. В этом Энгельс усматривает его главную ошибку, но подчёркивает его выдающуюся заслугу в том, что он открыл исторический подход к решению вопроса [6, с. 46].
Следующий принципиальный шаг в этом направлении сделал именно Л. Морган. Исследуя жизнь и быт североамериканских индейцев, он обратил внимание на то, что названия степеней родственных отношений у них не совпадали с фактическим их состоянием. Такие же несоответствия наблюдались этнологами и у многих других племён в самых разных регионах: в Азии, на Гавайских островах, в Австралии. Морган же установил, что эта путаница возникла вследствие медленного, но постоянного и неуклонного движения первобытных сообществ к ограничению брачных связей между родственниками, поначалу кровных (до полного исключения), а впоследствии и внутриродовых, и внутриплеменных.
В процессе формирования рода, главной формы первобытного общественного строя, семья менялась, а система родства отставала. Семья же менялась в силу вызванного жизненными обстоятельствами, углубляющегося разделения труда в связи с переходом от собирательства и охоты к земледелию и скотоводству, ставших основанием совершенно нового жизненного уклада и выдвинувших в силу естественных причин на первый план мужской труд. Вследствие этого изменилась вся структура общественного воспроизводства, роли его субъектов, отношения между ними. Ведущая роль мужского труда коренным образом изменила систему наследования и сделала приоритетной форму парной семьи, подготовившую переход к семье моногамной.
Таким образом, «Энгельс рассматривает социогенез как формирование и изменение коллективов людей в процессе совместной деятельности, приспособление к природным факторам выживания, а затем создание устойчивых условий для жизни ... как изменение форм семьи и брака, накопление опыта организации хозяйствования и управления, закрепляемых частной собственностью, связывает их с разложением родового строя и в конечном счёте с этатизмом», то есть с формированием государственности [2, с. 314, 318]. И, следовательно, семья, по Энгельсу, изменяется отнюдь не как совершенствование форм брачного союза мужчины и женщины (как представляли и нынче представляют дело либеральные идеологи), а как необходимое следствие изменения институтов наследования и усиления зависимости женщины от мужчины. В связи с таким пониманием вопрос о будущем семьи Энгельс связывает, во-первых, с уничтожением эксплуатации и, во-вторых, с характером и типом развития коллекти-
вистских общественных отношений. Но он, как настоящий учёный, не делает прогнозов, характеризуя формы проявления этих тенденций. Многие решительные проекты и программы преобразований семьи и семейных отношений, в том числе и социалистические, провозглашённые в течение XX века, оказались недейственными и утопическими в силу того, что были созданы с помощью методов скорее социально-психологических экстраполяций, чем методами научного социокультурного анализа. Ибо едва ли можно было на основе опыта XIX-XX веков предусмотреть те изменения в социально-культурных отношениях (особенно в структурах труда, рабочего и свободного времени, в структурах потребления), которые были вызваны четвёртой научно-технической революцией и породили социокультурный конгломерат современности, именуемый постмодернизмом.
Кстати, о понятии «современный». В ранней статье «Александр Юнг "Лекции о современной литературе немцев"» Энгельс обращает внимание на то, что литературный критик, причисляя себя к последователям Гегеля, употребляет это слово как характеристику наиболее передового, прогрессивного. Однако, пишет Энгельс, вряд ли «современное» можно возвести в понятие, употреблять как философскую категорию. На самом же деле плохо понятый Гегель служит претенциозным прикрытием для субъективного произвола, причуды и путаницы, провозглашения независимости субъективного от объективного авторитета и, как «собственное проникновение», стремления возвести частное во всеобщее и выдать переходное за время расцвета [1, с. 63]. Это мы замечаем в связи с нынешним пиететом перед понятиями «современное искусство», «постмодерн».
Энгельс ставит научное значение работы Л. Моргана на один уровень с эволюционной теорией Ч. Дарвина и теорией прибавочной стоимости К. Маркса, отмечая, что, по сути, Морган открыл материалистическое понимание истории на материале древней истории. Но, соглашаясь в целом с этой периодизацией древней истории, Энгельс выявляет объективную тенденцию перехода от родового устройства общественного строя к организации, обусловленной интересами субъектов собственности, то есть к цивилизации.
Главный объяснительный принцип Энгельса - это понятие общественно-экономической формации и, соответственно, форма-ционное представление об основных причинах изменений социокультурного контента в историческом процессе. Возникновение цивилизации Энгельс связывает с тем моментом, когда процесс разделения труда обусловил свою новую отрасль - производство для обмена (товарное производство). Решительный шаг в этом направлении выражает появление социальной группы (класса), которая занята уже не производством, а только обменом продуктов. Она захватывает производство в свои руки и экономически подчиняет себе производителей. Это означает гибель рода как основы предыдущего общественного строя, поскольку у него не было никаких средств принуждения, кроме общественного мнения. Семья перестаёт быть хозяйственной единицей общества и частное домашнее хозяйствование превращается в общественную отрасль труда, вследствие чего кардинально меняется и вся система социокультурных ориентиров -жизненного уклада, социальных связей, ценностей и жизненных смыслов [6, с. 165-166].
Причём Энгельс замечает, что форма-ционное понимание, во-первых, выделяет
только один, хотя и важный, фактор социокультурного движения - экономический; во-вторых, им не исчерпывается всё содержание этого процесса, тем более не объясняется всё его многообразие, ибо он обусловлен и географическими, и климатическими факторами жизни общества, и наличием и характером жизненных ресурсов, и многими другими. Дело только в том, что в развитии европейской цивилизации экономический фактор проявил себя наиболее резко и выпукло. А, например, развитие цивилизаций в Европе, Азии, Америке пошло несколько иными путями в зависимости от того, какими растениями и животными мог пользоваться человек, какими материалами он располагал для своей трудовой деятельности. И разделение труда давало иные выражения и формы социокультурной организации сотрудничества и противоборства. Поэтому и Маркс, и Морган, изучавшие жизнь общества на разном материале и в разных аспектах, приходят к общему материалистическому пониманию истории. Как мы видим, Энгельс не противопоставляет в своём историческом анализе общую логику развития конкретно-историческому своеобразию и вариативности истории, общее частному и типичное уникальному, как это будет в XX веке, когда сформируется противостояние формационного и ци-вилизационного подходов. Такая позиция представлена в отечественной культурологии. Так, по убеждению академика А. А. Гусейнова, «культура - мир, включённый в деятельность и ставший её содержанием, её объективированный смысл. Культура потому и многообразна в своих формах и проявлениях, что многообразен мир, с которым человек имеет дело. Однако содержание деятельности - это лишь одна объективная её сторона, другой стороной является
её субъективное начало, сам деятель в лице конкретного живого индивида» [1, с. 63].
Творчество Ф. Энгельса в свете современной исторической культурологии
Начнём с известной работы «Положение рабочего класса в Англии», написанной в марте 1844 года - октябре 1845 года на основе изучения жизни английских промышленных рабочих, которое Ф. Энгельс проводил в течение 21 месяца и которое опиралось на громадный статистический материал (отчёты фабричных и санитарных инспекторов, поселенческие, демографические, экологические, рыночные данные), а также на обширные собственные эмпирические наблюдения и вычисления. Он не оставил без внимания ни одну отрасль промышленности, включив в свои исследования положение не только фабричных рабочих, но и сельскохозяйственных и горнорабочих. И везде он наблюдал одинаковые картины бедственного состояния рабочих.
Как показывает Энгельс, промышленный рабочий класс в Англии стал складываться с середины XVIII века и на первых порах мало отличался от крестьянства. Рабочие занимались производством тканей, жили в пригородной сельской местности, образом жизни, моральным или интеллектуальным уровнем ничем не отличались от крестьян, были хорошими отцами семейства. Но в духовном отношении они были, как пишет Энгельс, «мертвы», то есть круг их интересов ограничивался исключительно своей семьёй, домашним хозяйством и обеспечивающим жизнь заработком от продажи произведённой ткани. Дело резко изменилось с изобретением механической прялки «дженни», которая вместо одного веретена, приводимого в движение рукой,
могла вертеть шестнадцать веретён. Это изменило структуру труда, сложившиеся патриархальные отношения между ткачом и помогавшими ему домашними, изменило уклад жизни и создало совсем новые конкурентные отношения. А уж когда появились ткацкие машины, особенно паровые, рабочие оказались в совершенно новых жизненных обстоятельствах, которые не оставили им никаких шансов на возможность хотя бы относительно самостоятельного существования. Фабрики сбивали рабочих в одну однообразную, одинаковую во всех промышленных городах людскую массу, неразличимую в своём существовании ни этнически, ни конфессионально, ни организационно. Большие промышленные города, эти форпосты цивилизации, как пишет Энгельс, вообще заставили людей пожертвовать лучшими частями своей человеческой природы, раздробили человечество на монады, насаждая жестокое равнодушие, бесчувственное обособление каждого человека, преследующего исключительно свои частные интересы [5, с. 264].
Рабочие стали селиться в городах вокруг фабрик, и там быстро выросли ужасные трущобы, где люди, изнуряемые двенадцатичасовым трудом, жили в тесных, почти не обставленных, тёмных и сырых, наскоро сооружённых помещениях. Там отсутствовали системы водоснабжения и канализации, был затруднён приток свежего воздуха. Дурная пища, грязь и болезни приводили к затруднению физического развития людей и высокой смертности. Школьное образование было малораспространённым и весьма условным, а чаще всего осуществлялось различными религиозными сектами, о каком-либо систематическом общественном воспитании речи вообще не шло. Но это ещё не было пределом разрушения
человеческого в человеке. Здесь же прозябали десятки тысяч бездомных и обитателей работных домов, чья жизнь не значила просто ничего.
Таким образом, эти люди были, по сути, выброшены из сферы культуры, и не только из процесса её воспроизводства, поскольку не имели для этого никаких предпосылок и возможностей, ни воспитательных, ни образовательных, ни даже религиозных. Фабричные рабочие практически не знали досуга и не могли выступать даже как потребители культуры. Потребность в общении можно было удовлетворить разве что только в трактире, и едва ли не единственными радостями были пьянство, половая распущенность и грубые полуживотные забавы, драки и стравливание собак. Чувство достоинства, без которого нет человека, черпалось в самой пламенной и безотчётной ненависти.
И тем не менее Энгельс приходит к выводу, что нравственный потенциал у этих людей выше, чем у буржуазных слоёв. Они гуманнее, ибо у них иное отношение к деньгам, чем у буржуазии, у них нет благоговения перед деньгами. Деньги для рабочих есть не более чем средство удовлетворить свои насущные жизненные потребности. Энгельс обратил внимание на то, что нищие просят милостыню и получают её чаще всего в рабочих кварталах, ибо здесь ещё умеют сочувствовать нужде. Также он отмечает то обстоятельство, что рабочие довольно независимы в своих суждениях и не религиозны, поскольку не понимают этих вопросов. И ещё, при всём ужасающем давлении со стороны имущих классов, они довольно быстро научаются понимать собственные общественные интересы [5, с. 357].
В работе «К жилищному вопросу» Энгельс показывает, что бедственное культур-
но-бытовое состояние промышленных рабочих не улучшается с быстрым развитием промышленности ни в английских, ни в европейских городах, несмотря на то, что трущобы, которые становились серьёзной санитарной и экологической угрозой, стали расчищать и сносить. Однако делали это отнюдь не в благотворительных целях, а чтобы использовать место для строительства магазинов и доходных домов. Это приводило лишь к повышению платы за жильё, к вытеснению рабочих семей на окраины и к формированию новых неблагоприятных городских инфраструктур. Таким образом, жилищный вопрос приобрёл остроту во всех промышленных странах. Но его решение многие «представители прогресса» видели скорее в области морали, чем в экономике и социальной политике.
Так, в частности, прудонисты, над которыми смеётся Энгельс, усматривали одну из весомых причин жилищного кризиса в незнании и непонимании со стороны собственников жилья того, что им же было бы выгоднее строить и сдавать хорошие квартиры, сберегающие здоровье и платёжеспособность их арендаторов, а со стороны нанимателей - в непонимании того, что хорошее жилище поддерживает их здоровье и трудоспособность. А ещё они указывали как на причину жилищного кризиса на низкий уровень нравственности. Как пишет цитируемый Энгельсом один из последователей Прудона Э. Закс, рабочие легкомысленны, намеренно лишают себя здорового существования, не имея представления о рациональной гигиене и о том, какое для этого значение имеет жилище. Поэтому, чтобы сократить плату за него, они и селятся в сырых и грязных помещениях, тогда как на пьянство и греховные удовольствия растрачивают весь свой доход самым грязным
способом. Значит, решение вопроса следует искать во взаимопонимании имущих и неимущих, в попытках сделать рабочих тоже собственниками (жилья), в просветительстве и культуртрегерстве [4, с. 233].
В статье «Прусская водка в германском рейхстаге» Энгельс показывает подлинные причины быстрого распространения массового пьянства. Изобретение способа производства водки из картофеля дало возможность получать гигантские объёмы низкокачественного, но дешёвого спирта, что, с одной стороны, резко взвинтило винокуренную промышленность, а с другой - открыло невиданные возможности для фальсифицирования всей винной продукции. Производство водки стало для Пруссии тем же, что и производство текстиля для Англии. Последствия не заставили себя долго ждать. Пьянство среди рабочих стало не только массовым, но и криминальным. Всякое празднество, прежде кончавшееся добродушным весельем, пишет Энгельс, стало превращаться в дикую попойку и завершаться неизбежной дракой. Церковники, разумеется, объясняли это безбожием, юристы и моралисты - распущенностью [7, с. 43]. Кстати, о морали высших классов. Когда прусским водочным фабрикантам предъявили обвинение в запредельном содержании сивухи в их продукте, они с оскорблённым видом заявили, что это относится к импортной русской водке (заметим, хлебной), а немецкая чиста как святая вода. Как будто из вчерашних новостных сообщений! Двести лет прошло с тех пор, а в аргументах производителей ничего не изменилось.
Эти работы Энгельса относят к его экономическим и историческим произведениям, но для нас важны его выводы и особенности анализа на почве материали-
стического понимания истории. Энгельс показывает, что образ жизни больших социальных групп формируется и перестраивается не нравственной неразвитостью индивидов и не внешними воздействиями доброхотов, а способом и формами их непосредственного участия в общественном
воспроизводстве и, следовательно, в воспроизводстве культуры. И здесь, в изображении фактов материальной и духовной жизни, в социокультурном анализе обыденности, точно так же просматриваются контуры будущей исторической культурологии.
Список литературы
1. Гусейнов А. А. Понятие культуры в свете одиннадцатого тезиса Маркса о Фейербахе // Контуры
будущего в контексте мирового культурного развития : XVIII Международные Лихачёвские научные чтения, 17-19 мая 2018 года. Санкт-Петербург : СПбГУП, 2018.
2. Капицын В. М. Марксизм и поиск универсального кода этатизма // Контуры будущего в контексте
мирового культурного развития : XVIII Международные Лихачёвские научные чтения, 17-19 мая 2018 года. Санкт-Петербург : СПбГУП, 2018.
3. Энгельс Ф. Александр Юнг «Лекции по курсу современной литературы немцев» // Маркс К.,
Энгельс Ф. Сочинения : в 30 томах. 2-е издание. Москва : Госполитиздат, 1954-. Том 1. Москва : Госполитиздат, 1955.
4. Энгельс Ф. К жилищному вопросу // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения : в 30 томах. 2-е издание.
Москва : Госполитиздат, 1954-. Том 18. Москва : Госполитиздат, 1961.
5. Энгельс Ф. Положение рабочего класса в Англии // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения : в 30 томах. 2-е
издание. Москва : Госполитиздат, 1954-. Том 2. Москва : Госполитиздат, 1955.
6. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К.,
Энгельс Ф. Сочинения : в 30 томах. 2-е издание. Москва : Госполитиздат, 1954-. Том 21. Москва : Госполитиздат, 1961.
7. Энгельс Ф. Прусская водка в германском рейхстаге // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения : в 30 томах.
2-е издание. Москва : Госполитиздат, 1954-. Том 19. Москва : Госполитиздат, 1961.
References
1. Guseynov A. A. Ponyatiye kul'tury v svete odinnadtsatogo tezisa Marksa o Feyerbakhe [The Concept
of Culture in the Light of the Eleventh Thesis of Marx about Feuerbach]. In: Kontury budushchego v kontekste mirovogo kul'turnogo razvitiya: XVIII Mezhdunarodnye Likhachovskie nauchnye chteniya, 1719 maya 2018 goda [The Contours of the Future in the Context of World Cultural Development: XVIII International Likhachev Scientific Readings, May 17-19, 2018]. St. Petersburg, Publishing House of the Saint-Petersburg University of the Humanities and Social Sciences, 2018. (In Russian)
2. Kapitsyn V. M. Marksizm i poisk universal'nogo koda etatizma [Marxism and the Search for a Universal
Code of Etatism]. In: Kontury budushchego v kontekste mirovogo kul'turnogo razvitiya: XVIII Mezhdunarodnye Likhachovskie nauchnye chteniya, 17-19 maya 2018 goda [The Contours of the Future in the Context of World Cultural Development: XVIII International Likhachev Scientific Readings, May 17-19, 2018]. St. Petersburg, Publishing House of the Saint-Petersburg University of the Humanities and Social Sciences, 2018. (In Russian)
3. Engels F. Aleksandr Yung "Lektsii po kursu sovremennoy literatury nemtsev" [Alexander Jung
"Lectures on the Course of Modern German literature"]. In: Marks K., Engels F. [Marx Karl, Engels Friedrich] Sobranie sochineniy. Izdanie vtoroe. V 30 tomakh, tom 1 [Collected Works. Second Edition. In 30 volumes, volume 1]. Moscow, State Political Publishing House, 1961. (In Russian)
4. Engels F. K zhilishchnomu voprosu [On the Housing Question]. In: Marks K., Engels F. [Marx Karl, Engels
Friedrich] Sobranie sochineniy. Izdanie vtoroe. V 30 tomakh, tom 18 [Collected Works. Second Edition. In 30 volumes, volume 18]. Moscow, State Political Publishing House, 1961. (In Russian)
5. Engels F. Polozhenie rabochego klassa v Anglii [The Position of the Working Class in England].
In: Marks K., Engels F. [Marx Karl, Engels Friedrich] Sobranie sochineniy. Izdanie vtoroe. V 30 tomakh, tom 2 [Collected Works. Second Edition. In 30 volumes, volume 2]. Moscow, State Political Publishing House, 1961. (In Russian)
6. Engels F. Proiskhozhdenie sem'i, chastnoy sobstvennosti i gosudarstva [Origin of the Family, Private
Property and the State]. In: Marks K., Engels F. [Marx Karl, Engels Friedrich] Sobranie sochineniy. Izdanie vtoroe. V 30 tomakh, tom 21 [Collected Works. Second Edition. In 30 volumes, volume 21]. Moscow, State Political Publishing House, 1961. (In Russian)
7. Engels F. Prusskaya vodka v germanskom reykhstage [Prussian Vodka in the German Reichstag].
In: Marks K., Engels F. [Marx Karl, Engels Friedrich] Sobranie sochineniy. Izdanie vtoroe. V 30 tomakh, tom 19 [Collected Works. Second Edition. In 30 volumes, volume 19]. Moscow, State Political Publishing House, 1961. (In Russian)
*
