CC BY
37
УДК 811.161.1
Воронежский государственный технический университет аспирант кафедры русского языка и межкультурной коммуникации Милованова А.И.
Россия, г. Воронеж, +7(915)561-74-82 e-mail: imilov19@mail.ru
Voronezh State Technical University The chair of Russian language and intercultural communication Post-graduate student Milovanova A.I.
Russia, Voronezh, +7 (915) 561-74-82 e-mail: imilov19@mail.ru
А.И. Милованова
ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ, ВЫРАЖАЮЩИЕ СВОЕ ЗНАЧЕНИЕ
ЧЕРЕЗ ОБРАЗ НЕРЕАЛЬНОГО ЯВЛЕНИЯ (НА ПРИМЕРЕ РУССКОГО И АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ)
Во фразеологии русского языка есть обширный пласт единиц, заключающий в себе образ нереального явления, которое выражает значение всего оборота. Изучение таких фразеологических единиц (ФЕ) позволяет выявить причины формирования подобного образа в структуре оборота, наиболее фразеологически активный компонент, участвующий в создании нереального образа, а также национально-культурную специфику подобных единиц. Прежние исследования позволили определить наиболее активные компоненты: соматический, зооморфный, пространственный, временной компоненты, а также бытовой, пищевой, религиозный и др. Чтобы выяснить, являются ли фразеологизмы с нереальным образом в основе особенностью отражения картины мира русского человека, они были сопоставлены со своими аналогами в английском языке. Методы аналогии и классификации позволили распределить русские и английские фразеологические обороты по группам на основании следующих критериев: наличие/отсутствие доминирующего компонента (соматизма, зоонима и т.д., участвовавшего в формировании нереального образа), наличие/отсутствие нереального явления в структуре ФЕ, а также наличие/отсутствие аналога в целом во фразеологическом фонде английского языка. Исследование показало: 1) в большинстве английских ФЕ зачастую отсутствует либо доминирующий компонент русских ФЕ, но есть образ нереального явления, либо отсутствует как компонент, так и нереальный образ; 2) есть русские ФЕ, не имеющие аналога в английском языке, и есть идентичные единицы в обоих языках, что связано с их интернациональным характером; 3) освоение мира с помощью пространственных категорий у носителей обоих языков совпало, что отразилось во фразеологизмах, выражающих свое значение через образ нереального явления.
Ключевые слова: фразеологизм, фразеологическая единица, зооним, соматизм, пространство, время, национально-культурная специфика, нереальный образ, бытовой компонент, пищевой компонент, аналог.
A.I. Milovanova
THE IDIOMS EXPRESSING THEIR MEANING THROUGH THE IMAGE OF UNREAL PHENOMENON (BY THE EXAMPLE OF RUSSIAN AND ENGLISH LANGUAGES)
Phraseology of Russian language has an extensive layer of units which contains an image of unreal phenomenon that expresses the meaning of the whole idiom. The study of such phraseological units (FU) makes it possible to identify: the reasons for the formation of such an image in the turnover structure, the most phraseo-logically active component involved in creating an unreal image, as well as the national and cultural specifics of such units. Previous studies have made it possible to determine the most active components: somatic, zoomor-
© Милованова А.И., 2018
phic, spatial, temporal components, as well as the ones connected with household, food, religious, etc. To find out whether phraseological units with an unreal image are based on the reflection of Russian picture of the world, they were compared with their analogues in the English language. The methods of analogy and classification made it possible to distribute Russian and English phraseological phrases into groups based on the following criteria: the presence / absence of the dominant component (somatism, zoonim, etc., involved in the formation of an unreal image), the presence / absence of an unreal image in the FU structure, and also the presence / absence of an analogue in general in the phraseological foundation of the English language. The study showed: 1) most English FU do not have a dominant component of Russian FU but include an unreal image, or do not have neither a component nor an unreal image; 2) there are Russian FU that do not have an analogue in English, and there are identical units in both languages, which is connected with their international character; 3) the exploration of the world with the help of spatial categories among the speakers of both languages coincided, which is reflected in phraseological units which express their meaning through the unreal image.
Key words: idiom, phraseological unit, zoonim, somatism, space, time, cultural specific features, unreal image, household component, food component, analogue.
В русском языке встречаются фразеологизмы, выражающие свое значение через образ нереального явления, в формировании которого участвуют соматизмы (душа в пятки ушла, сердце радуется, чугунные мозги, пожирать глазами, бумажная душа), зоонимы (светский лев, на рыбьем меху, врет как сивый мерин, курячье вымя, свиные рожки, кот наплакал), пространственный (на краю света, у черта на куличках, на седьмом небе) и временной компоненты (на турецкую Пасху, на русский байрам, при царе Горохе, когда петух яйцо снесет), а также бытовой (в ложке воды утопить, без ножа зарезать, от жилетки рукава), пищевой (ерунда на постном масле, профессор кислых щей, затянуть аллилую с маслом) и другие компоненты (рыцарь печального образа, ходячий университет, ума палата, ангел в чертовой рубашке). Особый интерес подобные фразеологизмы вызывают в связи со своей образностью, противоречащими друг другу понятиями в основе оборотов, способностью выражать что-либо через обозначение невозможной в реальной жизни ситуации. Подобные фразеологизмы могут являться особенностью мировосприятия русского человека, поэтому для наилучшего понимания русской картины мира ФЕ русского языка, выражающие свое значение через образ нереального явления, были сопоставлены со своими аналогами в английском языке. Целью данного анализа не было полное сопоставление компонентного состава фразеологизмов для выявления эквивалентных или безэквивалентных единиц [1, с. 31], поэтому употребляется термин «аналог» [2, с. 106], под которым подразумевается фиксированный в словаре английский фразеологизм, по значению тождественный русскому.
Среди русских ФЕ наиболее фразеологически активными оказались соматизмы душа, сердце, голова, язык и мозги, которые участвуют в формировании нереального образа, что, несомненно, связано с особым отношением русского человека к данным частям тела и является отражением национально-культурной специфики [3, 4, 5, 6]. В английских же ФЕ соматизм душа - "soul" встречается лишь в оборотах мертвые души - "dead souls" и всеми фибрами души - "with all one's being soul". В остальных английских аналогах встречается либо компонент сердце - "heart" (кошки скребут на душе -"something is gnawing at X's heart", душа нараспашку - "X is open-hearted"), либо наблюдается полное отсутствие соматизма (бумажная душа - "paper shuffler", чернильная душа - "pettifogger и др). Среди английских ФЕ не были выявлены аналоги таких русских ФЕ с соматизмом сердце, как черствое сердце, сердце радуется, сердце дрожит как овечий хвост, голос сердца, сердце обросло мхом, накипело на сердце и др. Таким образом, роль эмоционального начала в человеке, средоточия жизненных сил, переживаний и воли в английских ФЕ и в сознании носителей данного языка играет лексема сердце, когда как в русских ФЕ и в сознании русского человека все вышеперечисленное воплощает в большей степени в себе лексема душа. Также в большинстве английских ФЕ с соматизмами душа/сердце - "soul/heart" образ нереального явления встречается
лишь в оборотах "dead souls", "something is gnawing at X's heart", "X is open-hearted", "X's heart is heavy", "X's heart sank into his boots".
В английских ФЕ, как и в русских, соматизм голова участвует в формировании нереального явления (мякинная голова - "bonehead", дубовая башка - "cabbagehead", голова варит - "X has a good head on his shoulders"). Наличие соматизма голова - "head" в английских ФЕ также можно наблюдать и в ФЕ, в русском языке которые содержат компонент мозги - "brain" (мозги набекрень/мозги не туда повернуты - "X's head is on backward". Также в большинстве оборотов совпадает способ формирования нереалього явления: через представление данных частей человеческого тела как локализации какого-либо действия, как места хранения ("X will knock the nonsense out of Y's head", "X has gone out of Y's head", "X's head is splitting", "X is running through Y's head"), что говорит о том, что отношение к такой части тела, как голова, совпадает у носителей обоих языков, а также совпадает и образное представление о ней как о месте хранения информации, интеллекта и т.д.
При сопоставлении русских ФЕ с соматизмом язык и английских аналогов также наблюдается сходство в восприятии действительности и отражении ее в языках с помощью фразеологизмов, выражающих свое значение через нереальный образ: язык сломаешь/вывихнешь - "it is a real tongue twister", мозоль на языке - "X is wagging his tongue", острый язык - "sharp tongue", злой язык - "malicious tongue", держать язык на привязи - "X held his tongue". В трех оборотах отсутствует как нереальное явление, так и данный соматический компонент: язык заплетается - "X is stammering", развязать язык - "X started talking", чёрт дёрнул за язык - "X and his big mouth", а один ФЕ не содержит компонент язык, но в ее основе наблюдается наличие нереального явления: язык на плече - "X is dead on his feet" - оба оборота используются при описании большой усталости, перенесенной физической нагрузки, что отразилось в компонентном составе ФЕ, но при помощи абсолютно разных лексем.
Таким образом, в большинстве русских ФЕ участие таких соматических компонентов, как душа, сердце, мозги в формировании нереального образа является особенностью подобных оборотов, а также отражает национально-культурную специфику данных ФЕ. Наличие соматизмов голова и язык практически совпало как в русских, так и в английских ФЕ. Также в оборотах, содержащих данные компоненты, формирование нереального образа происходит аналогичными способами, что говорит о значимости данных частей тела в жизни человека, а также об образном потенциале данных лексем в обоих языках. Тем не менее, в большинстве английских фразеологических единиц отсутствует как соматический компонент, так и образ нереального явления, что служит свидетельством большей образности именно русских фразеологизмов.
Что касается ФЕ с зоонимами, то названия таких животных, как курица, воробей, волк, медведь, чьи образы значимы и символичны в русском языке, практически не встречаются в ФЕ английского языка с аналогичным значением, либо некоторые ФЕ русского языка с данными зоонимами отсутствуют в английском языке: курам на смех - "it would make a cat laugh", когда курица запоет по-петушиному - "when the moon turns green cheese", с воробьиный нос - "a little bit", волчий билет - "blacklisted", морской волк - "sea-dog", медведь на ухо наступил - "X has a tin ear", убить курицу, несущую золотые яйца, воробьиная ночь, волчий закон - нет аналогов во фразеологическом фонде английского языка. Тем не менее, как в русских, так и в английских ФЕ происходит формирование нереального образа в структуре оборотов: 1) через наделение животного психофизиологическими возможностями, свойственными человеку ("it would make a cat laugh"); 2) через уподобление космических объектов продуктам пищи на основании внешнего сходства ("when the moon turns green cheese"); 3) через опредмечивание частей тела (участие соматизма, а не зоонима в аналогичной ФЕ "X has a tin ear"). Фразеологизмы делить шкуру неубитого медведя - "X's are dividing up the bearskin be-
fore the bear is shot" и волк в овечьей шкуре - "wolf in sheep's clothing" как в русском, так и в английском языках имеют одинаковое значение, схожий компонентный состав, наличие нереального образа в структуре ФЕ в связи с их происхождением: первая ФЕ пришла из басни «Медведь и два товарища» французского поэта и баснописца Жана Лафонтена (1621 — 1695), другая - из библейских текстов.
Что касается остальных фразеологизмов, то их можно разделить на три группы при сопоставлении с ФЕ английского языка. Первая группа содержит одинаковые ком-поненты-зоонимы, участвующие в формировании нереального образа как в русских, так и в английских ФЕ (беден как церковная мышь - "as poor as a church mouse", ворона в павлиньих перьях - "jackdaw in peacock's plumes", светский лев - "society lion" и др). Во второй группе в структуре английских ФЕ нет компонента-зоонима в отличие от русских ФЕ, но есть нереальный образ (делать из мухи слона - "X makes a mountain out of a molehill"). В третьей группе в структуре английских ФЕ отсутствует как компо-нент-зооним, так и образ нереального явления, в отличие от русских ФЕ (белые мухи -"snowflakes", кот наплакал - "practically none", чушь собачья - "absolute bosh", канцелярская крыса - "paper-pusher", врет как сивый мерин - "one lies like a trooper" и др.). В большинстве рассмотренных нами ФЕ английского языка отсутствует компонент-зооним, а также не происходит формирование нереального образа. Важные, с точки зрения русской культуры, образы таких животных, как курица, волк, медведь и воробей, практически не были выявлены в ФЕ английского языка, что лишний раз подчеркивает фраземообразовательную активность данных лексем, а также их особую символику в русском языке и картине мира русского человека.
Пространство и время, как и тело человека, являются основными категориями познания окружающего мира с древних времен, поэтому сопоставление русских ФЕ с пространственным и временным компонентами с английскими аналогами, что было уже сделано с ФЕ с соматическим компонентом и компонентом-зоонимом, позволило выявить как сходства, так и различия в восприятии мира носителями данных языков.
Так, в русских и английских ФЕ за тридевять земель - "in a faraway land", в тридевятом царстве, в тридесятом государстве - "in the kingdom behind nine mountains", на седьмом небе - "in seventh heaven", на краю света - "at the end of the earth", рай земной - "paradise on earth" и др. присутствует пространственный компонент, который участвует в формировании нереального образа. Фразеологизмы в большинстве случаев практически совпадают по компонентному составу и, соответственно, по способу формирования нереального образа, свидетельствуя о том, что освоение мира с помощью пространственных категорий и отражение данного опыта во фразеологии является идентичным у носителей данных языков.
Иначе обстоят дела с английскими ФЕ, являющимися аналогами русских ФЕ с временным компонентом. Так, лишь третья часть русских ФЕ имеет аналог в английском языке (когда свиньи будут с поля шагом идти - "when pigs fly", когда мерин око-былеет - "when the moon turns green cheese", когда рак на горе свистнет - "one cold day in the July", до морковкина заговенья - "till the cows come home", после дождичка в четверг - "when hell freezes over", при царе Горохе - "in the olden days"). В английском фразеологическом фонде языка практически не встретились обороты, у которых в русском языке нереальное явление формируется с помощью сочетания религиозных понятий (кроме после дождичка в четверг - "when hell freezes over"), противоречащих друг другу, что является свидетельством того, что для русского человека немаловажную роль в познании мира играют и религиозные воззрения. К подобным оборотам относятся фразеологизмы когда черт крестится, на турецкую Пасху, на русский байрам, на тот год, когда черт умрет, после русалкиного заговенья. Также не нашли отражение и многие русские ФЕ, в которых нереальность явления репрезентируется через физиологические и психофизиологические процессы, заключающие зооморфный или антропо-
морфный код: когда сорока побелеет, когда петух яйцо снесет, когда курица запоет по-петушиному, когда лысые перекудрявеют, когда плешак покудрявеет и др.
В группе ФЕ с пищевым компонентом лишь в двух единицах совпадает полностью или частично компонентный состав, а также способ формирования нереального образа: сливки общества - "the cream of society", молочные реки и кисельные берега - "a land of milk and honey". В других фразеологических оборотах отсутствует как доминирующий в русских ФЕ компонент, так и нереальный образ: профессор кислых щей -"what a poor excuse for a professor", горе луковое - "lummox", ерунда на постном масле - "a lot of baloney". Не существует аналогов в английском языке для ФЕ русского языка затянуть аллилую с маслом и амбар жиру, казенка мяса.
Бытовой компонент, к которому относятся названия домашней утвари и одежды, встретился лишь в одной английской ФЕ буря в стакане воды - "a storm in a teapot (teacup)" в связи со своим интернациональным характером. В двух ФЕ наблюдается наличие нереального образа, но отсутствует бытовой компонент: от жилетки рукава - "a lot of nothing", родиться в сорочке - "X was born under a lucky star". В остальных английских ФЕ, являющихся аналогами русских оборотов, отсутствует как бытовой компонент, так и нереальная ситуация: чудеса в решете - "no less than a miracle", без ножа зарезать - "X put Y in a tight spot", в ложке воды утопить - "X would love to hang Y for the slightest offense" и др.
В группе ФЕ с религиозным компонентом наблюдается совпадение в компонентном составе и способе формирования нереального явления, что объяснятся влиянием христианства: черт принес - "the devil must have brought X", адвокат Божий - "God's advocate", адвокат дьявола - "devil's advocate", ангел во плоти - "an angel upon earth", черта лысого - "hell, no!". В таких же ФЕ, как олух царя небесного - "birdbrain" и ангел в чертовой рубашке наблюдается не только отсутствие компонента и нереального образа в основе оборота, но и аналога в английском языке. Образ олуха в ФЕ олух царя небесного связывается с юродивыми, которых часто можно было встретить на Руси и которые, как считалось, пользовались милостью у Бога, что, безусловно, отразилось в структуре и значении фразеологизма, выявляя тем самым его национально-культурную специфику.
Не нашли отражения в английских ФЕ компоненты палата (старорусское слово от лат. palatium - дворец) и кладезь (церков. устар.): ума палата - "X has a lot of brains" (много мозгов), кладезь премудрости - "a wealth of knowledge" (богатство знаний), ФЕ три бабайки в гору не имеет аналога в английском языке и подобного компонента в связи с его диалектным происхождением (бабайка - диал. весло).
Таким образом, в английских ФЕ зачастую отсутствует либо доминирующий компонент русских ФЕ, но в его основе, тем не менее, наблюдается наличие нереального явления (курица запоет по-петушиному - "when the moon turns green cheese", делать из мухи слона - "X makes a mountain out of a molehill", от жилетки рукава - "a lot of nothing" и др.), либо отсутствует как компонент, так и нереальный образ (профессор кислых щей - "what a poor excuse for a professor", горе луковое - "lummox", ерунда на постном масле - "a lot of baloney", рубаха-парень - "regular guy" и др.). Также встречаются русские ФЕ, не имеющие аналога в английском языке, что связано с их происхождением и особенностью компонентного состава (затянуть аллилую с маслом, амбар жиру, казенка мяса, олух царя небесного, три бабайки в гору). Идентичным у носителей обоих языков оказалось освоение мира с помощью пространственных категорий, что отразилось во фразеологизмах, выражающих свое значение через нереальный образ, в формировании которого участвует пространственный компонент (на седьмом небе - "in seventh heaven", на краю света - "at the end of the earth", рай земной - "paradise on earth", витать в эмпиреях - "X has his head in the clouds" и др. Также совпали лишь некоторые фразеологические единицы, но уже в связи со своим интернациональным
характером: пришли из литературы (рыцарь печального образа - "the knight of the rueful countenance", мертвые души - "dead souls"), являются крылатыми изречениями (буря в стакане воды - "a storm in a teapot (teacup)"), связаны с влиянием христианства (адвокат Божий - "God's advocate", адвокат дьявола - "devil's advocate"), а также с влиянием древнеримской мифологии на культуру многих народов (фортуна улыбнулась -"fortune smiles on X").
Библиографический список
1. Гурьянов И.О., Арсентьева Е.Ф. Способы перевода фразеологических единиц книжного стиля русского, английского и немецкого языков // Филология и культура. Philology and Culture. Казань: Изд-во КГУ, 2014. №1(35). C. 31-35.
2. Арсентьева Е.Ф. Сопоставительный анализ фразеологических единиц. Казань: Изд-во КГУ, 1989. 126 с.
3. Петрова Л.И. Человеческое тело и эмоции в контексте лингвокультурологии // Вестник ПГУ. Серия: Социально-гуманитарные науки. Псков: ПсковГУ, 2007. №1. С.133-144.
4. Старых О.В. Соматизмы как особый класс слов в лексической системе церковнославянского языка // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 3: Филология. 2011. Вып. 2 (24). С. 80-85.
5. Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира: Материалы к словарю. М.: Языки славянской культуры, 2002. 224 с.
6. Кравченко О.Н. Соматизм "сердце" в составе фразеологических единиц с позиции антропоцентрического подхода (на материале английского и русского языков) / О.Н. Кравченко, И.М. Субботина // Научные ведомости БелГУ. Сер. Гуманитарные науки. 2014. №20 (191), вып. 23. С. 74-78.
References
1. Guryanov I.O., Arsentieva E.F. Ways of translation of phraseological units of book style in Russian, English and German languages // Philology and Culture. Kazan State University. 2014. № 1 (35). P. 31-35
2. Arsentieva E.F. Comparative analysis of phraseological units. Kazan State University, 1989. 126 p.
3. Petrova L.I. The human body and emotions in the context of cultural linguistics // The Bulletin of PSU. Series: Social and human sciences. Pskov State University, 2007. №1. P.133-144.
4. Starykh O.V. Somatisms as a special class of words in the lexical system of the Church Slavonic language // The Bulletin of Orthodox St. Tikhon Humanitarian University. Series 3: Philology. 2011. Issue. 2 (24). P. 80-85.
5. Shmelev A.D. Russian language model of the world: Materials to the dictionary. Moscow, 2002. 224 p.
6. Kravchenko O.N. Somatism "heart" as a part of phraseological units from the position of anthropocentric approach (on the material of English and Russian languages) / O.N. Kravchenko, I.M. Subbotina // Scientific Bulletins of BelSU. Ser. Liberal arts. 2014. № 20 (191), issue 23. P. 74-78.
