CC BY
17
3. Корконосенко С.Г. Журналистика в мире политики: Исследовательские подходы и практика участия. Ред.-сост. С.Г. Корконосен-ко. Санкт-Петербург, 2004.
4. Засурский Я.Н. Техника дезинформации и обмана. Москва, 1978.
5. Лабуш Н.С. Экстремальный политический процесс: особенности форм и медиатизация: в 2 ч. Часть 1: учебное пособие. Н.С. Лабуш. Санкт-Петербург, 2017.
6. Байчик А.В., Никонов С.Б. Ноополитика как глобальная информационная стратегия. Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. 2о12; № 1: 207 - 213.
7. Вопрос Украинского журналиста Путину. 14.12.2017 Available at: https://www.youtube.com/watch?v=a2QzTMlfZLo
8. Лукашенко. О Донбассе, Украине, США и кто виноват? Available at: megastar.in.uahttp://megastar.in.ua/lukashenko-o-donbase-ukraine-ssha-i-kto-vinovat/vid=bea272519
9. Парсанс Т. Система современных обществ. Перевод с английского. Под редакцией М.С. Ковалевой Москва: Аспект Пресс; 1998: 23 - 24.
References
1. Lomov B.F. Metodologicheskie i teoreticheskie problemy psihologii. Moskva, 1984.
2. Pronina E.N. Logika: uchebno-metodicheskoe posobie. Moskva, 2015.
3. Korkonosenko S.G. Zhurnalistika v mire politiki: Issledovatel'skie podhody i praktika uchastiya. Red.-sost. S.G. Korkonosenko. Sankt-Peterburg, 2004.
4. Zasurskij Ya.N. Tehnika dezinformaciii obmana. Moskva, 1978.
5. Labush N.S. 'Ekstremal'nyjpoliticheskijprocess: osobennosti form imediatizaciya: v 2 ch. Chast' 1: uchebnoe posobie. N.S. Labush. Sankt-Peterburg, 2017.
6. Bajchik A.V., Nikonov S.B. Noopolitika kak global'naya informacionnaya strategiya. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Seriya 9. Filologiya. Vostokovedenie. Zhurnalistika. 2012; № 1: 207 - 213.
7. Vopros Ukrainskogo zhurnalista Putinu. 14.12.2017 Available at: https://www.youtube.com/watch?v=a2QzTMlfZLo
8. Lukashenko. O Donbasce, Ukraine, SShA i kto vinovat? Available at: megastar.in.uahttp://megastar.in.ua/lukashenko-o-donbase-ukraine-ssha-i-kto-vinovat/vid=bea272519
9. Parsans T. Sistema sovremennyh obschestv. Perevod s anglijskogo. Pod redakciej M.S. Kovalevoj Moskva: Aspekt Press; 1998: 23 - 24.
Статья поступила в редакцию 26.03.18
УДК 811.351.22
Omarov A.A., Cand. of Sciences (Philology), Head of Department Dagestan State University (Makhachkala, Russia),
E-mail: arturorient@mail.ru
PHRASEOLOGICAL SPACE OF SOMATISM БЕК1 (HEAD) IN THE DARGIN LANGUAGE. The paper presents an analysis of conceptualization of reality in the phraseological space of somatism бек1 (head) in the Dargin language. The relevance of the problem is that in the system of anthropocentric linguistics the somatic phraseology of the Dargin language has not been studied yet. The novelty of the work is that in Dagestan linguistics the phraseological view of the world of somatism бек1 in Dargin is studied in correlation with prototypes. The theoretical importance of the research is connected with the level of prototype. It helps to define its significant signs that became the base of nomination in the Dargin ethnology. The results of the research will be useful in developing the courses of lectures such as "Dargin Lexicology", "Stylistics of the Dargin language" at the department of Dagestan languages of the Faculty of Philology and the dictionary of somatic phraseology of the Dargin language. The topic of the research is perspective. The problem of the article is important not only for Dagestan linguistics but for general linguistics too as it concerns the choice of denoter that became the base of its nomination.
Key words: somatism, phraseology, conceptualization, Dargin language, verbalization, ethnic consciousness, prototypical situation, compositional semantics.
А.А. Омаров, канд. филол. наук, зав. каф. арабского языка, Дагестанский государственный университет,
г. Махачкала, E-mail: arturorient@mail.ru
ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО СОМАТИЗМА БЕК (ГОЛОВА) В ДАРГИНСКОМ ЯЗЫКЕ
В статье проведён анализ концептуализации объективной реальности во фразеологическом пространстве соматизма бек1 (голова) в даргинском языке. Актуальность затронутой проблемы заключается в том, что в системе антропоцентрического языкознания соматическая фразеология даргинского языка еще не нашла должного освещения. Новизна работы в том, что впервые в дагестанском языкознании исследуется фразеологическая картина мира соматизма бек1 в даргинском языке в корреляции с прототипами, признаки которых явились мотивационной базой их номинации. Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем анализируется связь между обозначаемым и обозначающим на уровне прототипа, что позволяет определить его наиболее существенные признаки, легшие в основу номинации в даргинской этничности. Результаты проведенного исследования будут полезны при разработке курсов лекций по таким дисциплинам, читаемым на отделении дагестанских языков филологического факультета Дагестанского государственного университета, как «Лексикология даргинского языка», «Стилистика даргинского языка», а также для составления словаря соматической фразеологии даргинского языка. Выбранная тема исследования представляется перспективной, ибо речь идет о концептуализации даргинской этнической картины мира соматической фразеологией, которая на сегодняшний день является не изученной. Проблема, затронутая в нашей статье, релевантна не только для дагестанского, но и для общего языкознания, так как касается выбора признака денотата, легшего в основу его номинации.
Ключевые слова: соматизм, фразеологизм, композиционная семантика, смысловая транспозиция, прототипиче-ская ситуация, концептуализация, этническое сознание, вербализация, даргинский язык.
Антропоцентрическая парадигма получила широкое распространение преимущественно ан материале романо-германских и славянских языков. Тем не менее, это направление оказывает ощутимое влияние и на дагестанское языкознание, включая и материалы даргинского языка. Об этом свидетельствуют исследования последних лет [1; 2; 3; 4; 5; 6; 7].
Антропоцентрические исследования особенно релевантны применительно к языкам малых народов, к которым относится и даргинский язык. Это объясняется тем, что «полиэтнический Дагестан переживает глубокий кризис, по сути дела наблюдается прогрессирующий этноморфоз, хотя этническая эрозия еще не приняла обвального характера» [8, с. 11].
Целью исследования явилось описание концептуализации объективной реальности соматизмом бек1 «голова» в даргинском языке, что обусловило наше обращение к фразеологии как наиболее культуроносному слою всякого языка.
Национальная специфика фразеологии, как и других лексических компонентов языка, обнаруживается во внутренней форме. Внутренняя форма - это своего рода способ изображения данного значения, сохранившийся отпечаток движения мысли, который имел место в момент возникновения слова [9, с. 45 - 46].
Внутренняя форма прототипической производящей основы фразеологизма позволяет, как известно, определить мотивацию результирующего переносного значения. Поэтому калькирование внутренней формы фразеологизмов с компонентом бек1 «голова» явилось основным методом описания особенностей концептуализации наивной картины мира даргинцев.
Материалом анализа послужили 155 фразеологических единиц с компонентом бек1 «голова» в даргинском языке, извлеченные нами из Даргинско-русского фразеологического словаря [10], которые объединены в 19 тематических групп (39 устойчивых сочетаний слов, не сводимы к единой теме).
Наибольший кластер - «ум» включает следующие устойчивые сочетания слов, которые репрезентируют это положительное ментальное качество по метонимии «голова « ум»: в представлении носителей даргинского языка голова ассоциируется с умом.
С умом соотнесено вообще наличие головы, причем имеющий голову - это умный человек, ср.: Духуси бек1 - букв. «умная голова», т. е. «умный человек» [10, с. 81]; Бурги лерти адамти саби - букв. «головы (мн. ч.) имеющие люди есть», т. е. «умными людьми являются» [10, с. 31].
Деятельность, осуществляемая «человеком с головой», в сознании даргинцев представляется как разумная активность, ср.: Бек чевси - букв. «с головой», т. е. «с умом и со здравым смыслом» [10, с. 25]; Бек биалли - букв. «если голова будет», т. е. «если действовать с умом» [10, с. 22].
Если голова метафорически «работает», то это является признаком ума, ср.: Бек бузули саби - букв. «голова работает», т. е. «человек с ясными мыслями и умом» [10, с. 22]; Х1ела бек1 бузахъен - букв. «заставь работать свою голову», т. е. «будь умным» [10, с. 181]; Бек1 х1ебузули - букв. «голова не работает», т. е. «не соображает» [10, с. 25].
Умственные усилия проявляются в виде патологии головы. Голова может «кружится» и тогда она перестает «думать», ср.: Бек1 шурбухъи саби - букв. «голова вскружилась», т. е. «голова перестала думать» [10, с. 25].
Интенсивная умственная деятельность концептуализируется через головную боль, ср.: Бурги изахъес кадирахъу - букв. «головы (мн. ч.) заболеть заставит», т. е. «заставит сильно задуматься» [10, с. 31] и через опухание, отек головы, ср.: Бек1 бемда-йчи - букв. «пока голова опухнет», т. е. «очень много думал» [10, с. 22].
Равным образом, когда даргинец находится в растерянности, не знает какое принять решение, он хватается за голову, ср.: Бек1 буциб - букв. «голову схватил», т. е. «стал думать, не зная что делать» [10, с. 22]. Большая степень подобного состояния передается прототипической ситуацией, когда он «хватает» голову двумя руками, ср.: К1елра някъли бек1 буциб - букв. «двумя руками голову схватил», т. е. «глубоко задумался» [10, с. 118]. Эти два фразеологизма являются следствием вербализации семантики знаков телодвижения.
Когда носитель даргинского языка много думает, он также «запутывает себе голову», ср.: Бек1 бархахъиб - букв. «голову запутал», т. е. «заставил много думать» [10, с. 22].
В даргинском сознании все, что находится в голове - это заботы, мысли, ср.: Лерилра бек1личи адииб- букв. «все на голову село», т. е. «все пришлось испытать на себе» [10, с. 122]. Причем они, как живое существо, могут «не приходить в голову», ср.: Бек1лизи х1ебак1иб- букв. «в голову не пришло», т. е. «не смог осмыслить» [10, с. 24]. Плохие мысли можно «отдалить из головы», ср.: Бек1ларад вайти пикруми гьарахъдара - букв. «из головы дурные мысли отдали», т. е. «не думай о плохом» [10, с. 24].
Оставаться рассудительным, быть в здравом уме в даргинском этносе представляется как «привязать голову, чтобы она не разбилась», ср.: Бек1 бигьен, бячайчи - бук. «привяжи голову, пока разобьется», т. е. «будь рассудительным» [10, с. 22].
Рассудительный даргинец, отдающий отчет о возможных последствиях, думает о месте, куда он «положит свою голову», ср.: Х1ела бек1 кабирхьуси мер халбара - букв. «подумай о месте,
куда положишь свою голову», т. е. «подумай, где ты находишься», «подумай о последствиях» [10, с. 181].
Состояние даргинца, когда он перестает думать, не может соображать передается прототипической ситуацией «смены головы», ср.: Бек1 барсбиуб - букв. «голова поменялась», т. е. «перестал соображать» [10, с. 22].
Мерилом ума может быть и размер головы (обычно голову сравнивают с тыквой), ср.: Къабакъ бек1 - букв. «с головой как тыква (тыквоголовый)», т. е., «глупый человек», «человек с большой головой» [10, с. 104].
Даргинцы с одинаковыми головами считаются равными по уму и образованию, ср.: Бурги цагъунти - букв. «с одинаковыми головами», т. е. «равные по уму и по образованию» [10, с. 31].
Только в двух фразеологизмах ум ассоциируется с мозгом, результатом деятельности которого он является. Причем проводится различие между костным мозгом и головным. Если что-то до головного мозга «доходит», то это доходит и до ума, ср.: Бек1ла мех1еличи абаайчи - букв. «пока до мозга головы (головного мозга) дойдет», т. е. «пока до ума дойдет» [10, с. 23].
Если в голове мозгов нет, то это не просто глупый, а даже безумный человек, ср.: Мех1е агарси бек1 - букв. «голова без мозга (безмозглая голова)», т. е. «безумный человек» [10, с. 129].
Глупость в даргинской этничности ассоциируется прежде всего с виртуальным отсутствием головы, ср.: Бурги агар адамти - букв. «не имеющие головы (безголовые) люди», т. е. «глупые, неумные люди» [10, с. 30]; Бек1 агара - букв. «головы нет», т. е. «нет ума» [10, с. 21]; Бек1 агарси - букв. «не имеющий головы (безголовый)», т. е. «безумный» [10, с. 21]. С другой стороны глупость ассоциируется и с тем, что голова есть, но в ней ничего нет, ср.: Бек1лаб селра агара - букв. «в голове ничего нет», т. е. «безумный» [10, с. 23]. Но если в голове что-либо есть, так это солома, наличие которой также является признаком глупости, ср.: Бек1лар ц1ук сари - букв. «в голове солома», т. е. «дурная голова» [10, с. 24].
Голова глупого человека в даргинской этничности сравнивается с коробкой, ср.: Т1акьа бек1 - букв. «с головой как коробка», т. е. «глупый человек» [10, с. 151]. Глупость проявляется и в том, что у человека голова «поворачивается», ср.: Бек1 шурбухъун -букв. «голова повернулась», т. е. «потерял ум» [10, с. 25], или же в том, что ум «выходит» из головы, ср.: Бек1ла гЯкьлу дурабе-тулхъули - букв. «ум головы выходит», т. е. «с ума сошел» [10, с. 23].
Признаком глупости может быть виртуальное отсутствие головного мозга, ср.: Бек1ла мех1е агарси адам - букв. «мозг головы (головной мозг) не имеющий человек», т. е. «глупый, безумный человек [10, с. 23]; Бек1ла мех1е агарси - букв. «мозг головы (головной мозг) не имеющий», т. е. «безумный» [10, с. 23].
Человек глупеет, когда головной мозг «уходит в одну сторону», ср.: Бек1ла мех1е ца шайчи ардякьун - букв. «мозг головы (головной мозг) в одну сторону ушел», т. е. «из ума выжил» [10, с. 24].
Равным образом, человек представляется глупым, если он «выпивает» головной мозг, ср.: Бек1ла мех1ели ужиб- букв. «мозг головы (головной мозг) выпил», т. е. «сошел с ума» [10, с. 23].
В редких случаях непосредственно указывается, что голова есть глупая, и это метонимически переносится на глупость человека, ср.: Абдал бек1 - букв. «глупая голова», т. е. «глупый человек» [10, с. 7]; Бек1ли духуси ах1ен - букв. «головой умный не есть», т. е. «тронутый умом» [10, с. 24].
Бесполезная работа в даргинской ментальности может восприниматься как работа человека, не имеющего головы, ср.: Бек1 агарсила хЯнчи - букв. «головы не имеющего (безголового) работа», т. е. «бесполезная, дурацкая работа» [10, с. 21].
Ментальная сущность «смерть» как наказание концептуализируется описанием прототипических ситуаций лишения человека головы. Материалы исследования представили следующие вербализованные прототипические мини-дискурсы:
1. Погибель может реализоваться в виде «разбитой головы», ср.: Бек1 бячун - букв. «голову разбили», т. е. «убили» [10, с. 22]; Бек1 бихъ - букв. «чтобы голова разбилась», т. е. «пусть умрет» [10, с. 22].
2. Голова может «упасть», т. е. концептуализируется сценарий реального «падения» головы после обезглавливания человека, ср.: Бек1 кабикиб - букв. «голова упала», т. е. «голову отрубили» [10, с. 23].
3. Голову также в прямом смысле отрубают, ср.: Бек1 чеббяхъес - букв. «голову отрубить», т. е. «убить, казнить» [10, с. 25].
4. Рассматриваемую часть тела, отрезав, бросают в пропасть, ср.: Бек1 кеббяхъили къадала лайбик1ис - букв. «голову отрезав в пропасть брошу», т. е. «убью и брошу в пропасть» (в смысле никто и не найдет) [10, с. 23].
5. Равным образом, голову метафорически «съедают», ср.: Бек1 бергун - букв. «голову съел», т. е. «остался без головы; убили» [10, с. 22].
6. Голову заставляют также «полететь», ср.: Бек1 арцахъ-ур - букв. «голову заставили полететь», т. е. «отрубили голову, убили» [10, с. 22] или голову «сносят», ср.: Вайти гъайли бек1 чеббирхъу - букв. «плохие слова голову снесут», т. е. «из-за плохого языка можно потерять хорошую голову», «плохие слова погубят человека» [10, с. 36].
7. У обреченного на гибель голова «катится», ср.: Бек1 гер-бухъун - букв. «голова покатилась», т. е. «голова упала» [10, с. 22] или он сам «расстается» с головой, ср.: Бек1лизивад ухъ-ун - букв. «растался с головой», т. е. «умер» [10, с. 24].
Таким образом, фразеологически вербализованное значение «смерть» есть словесное оформление в подавляющем большинстве случаев метафорического описания исторически имевших место реальных ситуаций.
Моделью концептуализации семемы «головная боль» в даргинском языке является фразеологическая репрезентация метафорического «кружения» головы как реального кружения окружающей реальности, ср.: Бек1 ласбик1ескабииб - букв. «голова начала кружиться», т. е. «голова вскружилась» [10, с. 24].
Посредством «кружения головы» репрезентируется и чувство тошноты, ср.: Бек1 шурбухъун - букв. «голова вскружилась», т. е. «начало тошнить» [10, с. 25].
При патологии состояния головы болезни «наполняют» её, ср.: Бек1 излумани биц1иб - букв. «голова болезнями наполнилась», т. е. «голова сильно разболелас» [10, с. 23].
Болезнь может также «засесть» в голову, ср.: Бек1лизи изала абииб - букв. «в голову болезнь засела», т. е. «голова разболелась» [10, с. 24].
В некоторых случаях болезнь головы концептуализируется как «появление отверстия в голове», ср.: Бек1лизи тЯрхъи бухъ-ун - букв. «в голове отверстие появилось», т. е. «голова разболелась (от крика)» [10, с. 24].
Голова становиться также «войлочной», ср.: Бек1 варгьила бетаур - букв. «голова войлочной стала», т. е. «голова онемела (болит)» [10, с. 22] или она может «бушевать», ср.: Бек1 бях1или саби - букв. «голова бушует», т. е. «голова болит» [10, с. 22].
Головная боль может явиться как искры, летящие из головы, ср.: Бек1ларад ц1адердиб - букв. «из головы искры полетели», т. е. «почувствовал сильную боль» [10, с. 24].
Головная боль репрезентируется как виртуальное «отдаление границ головы», ср.: Бек1ла дазурби гьарахъдикиб - букв. «границы головы отдалились», т. е. «голова начала болеть» [10, с. 23] или как «разрыв границ головы», ср.: Бек1ла дазурби царк-дирули сари - букв. «границы головы разрываются», т. е. «голова болит» [10, с. 23].
Как следует из проведённого анализа, болезнь головы отражается в сознании носителей даргинского языка в образе тех чувств, которые вызывают болезнь. При этом имеет место мета-форизация реального чувства болезни.
Ментальная сущность, передаваемая словами «главный, основной», как во многих социумах, так и в даргинском ассоциируется с соматизмом «голова». Более конкретно голова ассоциируется в следующих аспектах:
1. «Голова « главный, глава», ср.: Беквиуб - букв. «головой стал», т. е. «стал главным» [10, с. 22]; Бек1деш чедибикиб -букв. «главенство навалилось», т. е. «стал вожаком» [10, с. 23]; Бек1 душман - букв. «голова враг», т. е. «главный враг, виновник; убийца» [10, с. 23]; Бек1 бебк1мабебк1аб - букв. «голова пусть не умрет», т. е. «пусть жив останется отец семьи» [10, с. 22].
2. «Голова « заметный, запоминающийся», ср.: Бек1 барх1и - букв. «голова день», т. е. «заметный день» [10, с. 22].
3. «Голова « наиболее часто посещаемый», ср.: Гумайла бек1 саби - букв. «годекана голова есть (является)», т. е. «является самым людным местом», «является основным годеканом» [10, с. 45].
Семема «ответственность», номинируемая фразеологизмами с компонентом «голова», по-разному репрезентируется в конкретных дискурсах.
Ответственность концептуализируется как «принятие на свою голову», ср.: Сунела бек1ла чесиб- на свою голову принял, принял ответственность на себя [10, с. 146]; Бек1ли чесиб - букв.
«голова приняла», т. е. «принял все на себя» [10, с.25]; Бек1ли чемайсид - букв. «головой не принимай», т. е. «не бери ответственность на себя» [10, с. 25].
Берущий на себя ответственность, «дает голову на отсечение», ср.: Бек1 чеббирхъахъис - букв. «даю голову на отсечение», т. е. «на все согласен» [10, с. 25].
Ответственность можно «намолоть» на чью-либо голову, ср.: Ца адамла бек1личир делкьахъес - букв. «на голове одного человека намолоть», т. е. «свалить все на одного» [10, с. 187].
Семема «унижение» представлена в семантике значимых знаков телодвижения, архисемой которых является движение головы сверху вниз. Конкретно этот фразеологически вербализованный сценарий реализуется в следующих формах:
1. «Опускание головы», ср.: Бек1 гЯшбиуб - букв. «голова опустилась», т. е. «унизился» [10, с. 22].
2. «Унижение головы», ср.: Бек1 убяхбариб - букв. «голову унизил», т. е. «понизил авторитет» [10, с. 25].
3. «Склонить голову к земле», ср.: Бек1 ванзализи кабаахъ-или т1иладибариб - букв. «голову к земле склонив попросил», т. е. «очень сильно просил» [10, с. 22].
4. «Не дать поднять голову», ср.: Бурги ахъх1едуцахъиб -букв. «головы (мн. ч.) не дал поднять», т. е. «унизил своим аморальным поступком» [10, с. 31].
5. «Заставить опустить голову», ср.: Бурги г1яшдарахъиб -букв. «головы (мн. ч.) опустить заставил», т. е. «унизил» [10, с. 31].
Таким образом, в концептуализации ментальной сущности «унижение» лежит общее для многих народов идея движение головы сверху вниз.
Вербальная грубость репрезентирована во фразеологическом пространстве соматизма бек1 «голова» как виртуальная «речь из мозга головы», ср.: Бек1ла мех1елизивад сай гъайик1у-ли - букв. «из мозга головы (головного мозга) разговаривает», т. е. «ненужными и грубыми словами разбрасывается» [10, с. 23]. Виртуальная «речь из мозга головы» в отличие от нормальной речи воспринимается как ненормальная, ненормированная, грубая, бранная речь.
Вербальная грубость концептуализируется также в сценариях, изображающих «разведение огня на голове», ср.: Бек1личи ц1абикьур - букв. «на голове огонь развел», т. е. «нашел скандал» [10, с. 25] и «посыпание пыли на голову», ср.: Бек1личи хяса чекьур - букв. «на голову пыль насыпал», т. е. «сам себе нашел скандал и сплетни» [10, с. 25].
На наш взгляд, ассоциативная связь, точнее мотивация подобной концептуализации объясняется тем, что приведённые два фразеологизма предполагают перенос по смежности «огонь/ пыль на голову» « «огонь/пыль на человека, на субъекта». Наше утверждение обосновывается тем, что человек, спасающий «свою голову», спасает себя от неприятностей, ср.: Бек1 бер-цахъиб - букв. «голову спас», т. е. «сберег себя от неприятностей и скандалов» [10, с. 22].
Переводной эквивалент «сберег себя от неприятностей и скандалов» указывает на то, что «огонь/пыль на голову» в предыдущих фразеологизмах это и есть неприятности в образе огня и пыли на голове.
Тем не менее, исследованная этнологическая литература не отражает описание дискурсов в фольклоре даргинского языка прототипических ситуаций посыпания огня и пыли на голову как имеющих значение «неприятности».
В корпусе устойчивых сочетаний слов отмечены четыре фразеологизма с компонентом бек1 «голова», которые иллюстрируют эволюцию от избалованности к хамству. В даргинской этничности балуемого метафорически «сажают на голову», ср.: Бек1личи катур - букв. «на голову посадил», т. е. «разбаловал» [10, с. 25], в то время как избалованный сам «садится на голову», ср.: Бек1личи айиб- букв. «на голову сел», т. е. «начал издеваться» [10, с. 25].
Морфологические варианты приведенных фразеологизмов уточняют общую семантику проявления нахальства, наглости, ср.: Бек1личи ац1иб - букв. «на голову залез», т. е. «начал самовольничать и издеваться» [10, с. 25]; Бек1ла айиб - букв. «на голову влез», т. е. «начал бесчинствовать, издеваться» [10, с. 23].
Семема «сохранность, безопасность» концептуализируется на основе различных прототипических ситуаций, в которых описываются сохранность головы, т. е. сохранность субъекта.
Так, если голову «уносят», то это значит, субъект вернулся целым и невредимым, ср.: Бек1 арбухес - букв. «голову унести», т. е. «вернуться целым и невредимым» [10, с. 22].
Человек обеспечивает свою безопасность, оберегая свою голову, ср.: Бяк1 мях1камбариб - букв. «голову сберег», т. е. «сберег себя» [10, с. 25]; Бек1 бигалли, гьу кьяшми - букв. «если голову хотите, ну-ка, ножки», т. е. «спасайся бегством» [10, с. 22].
Однако случается, что голова «остается» (на месте), что также является признаком сохранности субъекта, ср.: Бек1 калун -букв. «голова осталась», т. е. «остался в живых» [10, с. 23].
Семема «неприятности», представленная фразеологизмами с компонентом бек1 «голова», концептуализируется как беда, несчастье для головы, ср.: Бек1лис балагь - букв. «для головы беда, несчастье», т. е. «обуза» [10, с. 24] или же как «головная боль», причем ее можно метафорически приобрести, ср.: Бек1ла изала бучиб - букв. «болезнь головы (головную боль) приобрел», т. е. «проблемы нажил» [10, с. 24].
Головную боль, как проблему, можно и не обрести, что является инициативой субъекта, но эти проблемы имеют место быть независимо от воли субъекта, ср.: Бек1лис изала бучиб - букв. «для головы болезнь нашел», т. е. «нашел проблемы» [10, с. 24].
Своеобразным представляется концептуализация ментальной сущности, предаваемой словами «навести, посетить (кого-либо)». Подобная прототипическая ситуация в даргинской этничности отложилась как действие «всунуть голову» (в посещаемое сообщество, которое остается за кадром фразеологической единицы, оно не вербализовано, но концептуально предполагается), ср.: Бек1 гьаббатур - букв. «голову всунул», т. е. «заглянул» [10, с. 22].
При этом кратковременное посещение воспринимается как «зашел и осмотрелся», но концептуализировано как «голову оставил», ср.: Бек1 батур - букв. «голову оставил», т. е. «зашел и посмотрел» [10, с. 22].
Сценарий кратковременного посещения и расставания (с сообществом) воспринимается в образе «оставленной головы» и ухода (субъекта), который концептуально существует, но вербально не представлен, ср.: Бек1 батурли арякьун - букв. «голову оставив ушел», т. е. «заглянув уехал» [10, с. 22].
Семема бек1 «голова» может выступать в функции кодификатора оценки деятельности, которая ситуативно может быть успешной или безуспешной. В первом случае успешность отложилась в этническом сознании даргинцев с отрицательной коннотацией: у субъекта голова «начинает кружиться» (от успехов), ср.: Бек1ла мех1ела виуб- букв. «голова вскружилась», т. е. «одурел от успехов» [10, с. 23].
В случае неудачи, последняя воспринимается как сценарий, когда «две головы не вырастут», ср.: К1ел бек1 х1якьян гьаннала г1ергъи - букв. «две головы не вырастут с этих пор», т. е. «ничего не получится» [10, с. 117].
Моральное состояние неудачника, его нервозность (от неудач) отразилась в образе, напоминающем «биться головою об стенку» в русском языке. Однако в этой ситуации голову даргинца «ударяют» в землю, ср.: Бек1 ванзализи бирхъяллира, селра бетх1ерар - букв. «даже если голову в землю будут ударять, ничего не получится», т. е. «зря тратить нервы» [10, с. 22].
Забывчивость, если это случается, в сознании даргинцев «видится» как сценарий «ухода (забываемого) из головы», предмету забвения приписываются свойства живого существа, ср.: Бек1ларад ардашули сари - букв. «из головы уходят», т. е. «забываются» [10, с. 24]; Бек1лизибад дурабухъун - букв. «из головы вышло», т. е. «забыл» [10, с. 24].
Бек1 «голова» в даргинском этносе может символизировать «жертву ради кого-либо», ср.: Х1ела бек1личира - букв. «ради твоей головы», т. е. «ради тебя» [10, с. 181]. При этом жертвенность может достичь апогея, и в этом случае даргинцы «кладут голову (ради чего-либо)», что коррелируется со сценарием «положить
Библиографический список
голову за...» в русском языке, ср.: Бек1 кабихьиб- букв. «голову положил», т. е. «пожертвовал собой, умер» [10, с. 23].
Надоедливость, кодифицируемая фразеологизмами с компонентом бек1 «голова» производно от двух экстралингвистических дискурсов. В первом случае надоедливость «сваливается» на голову, ср.: БекЛичи кайкиб - букв. «на голову свалился», т. е. «пристал» [10, с. 25]. Во втором - надоедливый облизывает головной мозг, ср.: БекЛа мех1е лямдариб - букв. «мозг головы (головной мозг) облизал», т. е. «надоел лишними разговорами» [10, с. 23].
В редких случаях бек1 «голова» выступает в функции единицы измерения энантисемических значений «маленький/большой». К примеру голова выступает мерилом роста человека, ср.: Бек1цада сай агара - букв. «сам не больше головы», т. е. «очень маленький» [10, с. 25].
Применительно к обману размер головы у даргинцев вызывает представление о большей её степени, ср.: Бек1цада къун-би - букв. «как голова (размером в голову) обманы», т. е. «много лжи» [10, с. 22].
Невнимательность даргинца объективируется тем, что он не поднимает голову (на действие или объект возможной реакции), что реально означает «не посмотрел на объект возможной реакции», ср.: Ца бек1 ахъх1ебуциб - букв. «одну голову не поднял», т. е. «даже не посмотрел» [10, с. 187].
Если внимательность касается ментальной обработки информации, то невнимательность реализуется в образе того, что «в голову не идет», ср.: БекЛа хЯкьули - букв. «в голову не идет», т. е. «не может сосредоточиться» [10, с. 24].
Соматизм бек1 «голова» может выступать в функции маркера упрямства. Последний концептуализируется в образе такого упорства, которого не преодолеть, если даже ему (невербали-зованному упорству) «разобьют голову», ср.: Бек1 бячаллира -букв. «даже если голову разобьют», т. е. «ни за что не отступит от своих мыслей и убеждений» [10, с. 22].
Упрямый не отступит, если даже переубеждающий примет необычную для убеждения позу - «встанет на голову», ср.: Бек1-личив т1ашизаллира - букв. «если даже на голове будет стоять», т. е. «что бы ни делал» [10, с. 25].
Соматизм бек1 «голова» в составе устойчивых сочетаний слов может быть индикатором этнического узуса, в нашем случае мести. При этом месть, которая не вербализована, присутствует концептуально, поскольку узус понятен каждому представителю социума, ср.: БекЛис бек1 - букв. «голове голова», т. е. «смерть за смерть» [10, с. 24].
Формально приведенный дискурс может расширен, однако концептуализация искомого фразеологического значения существенно не меняется, ср.: Х1илис х1и, бекЛис бек1 - букв. «кровь за кровь, голова за голову», т. е. «кровная месть» [10, с. 183].
Соматизм бек1 «голова» в морфологии фразеологизмов может выступать кодификатором нежелательного замужества, ср.: БекЛичи чекабигьун - букв. «на голову привязали», т. е. «насильно выдали замуж» [10, с. 25].
Данный соматизм может выступать индикатором создания семьи, женитьбы, ср.: Бек1 бурхЛи бяхъиб- букв. «голову в потолок ударил», т. е. «стал семейным» [10, с. 22].
Проведённый анализ фразеологического пространства со-матизма бек1 «голова» свидетельствует о том, что в наивной картине мира даргинцев голова выступает ситуативным кодификатором: ментальной потенции человека, гордости, унижения, стыда, наглости, хамства, наказания смертью или увечьем, безопасности субъекта, беды, несчастья, неприятностей, болезни, общительности, упрямства, удачливости, невезения и семейных отношений.
1. Гацайниева Г.К. Сопоставительный анализ соматических фразеологических единиц даргинского и русского языков. Диссертация ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2007.
2. Ибрагимова Г.Х. Национально-культурный компонент в лексике и фразеологии даргинского языка. Диссертация ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2009.
3. Мирзаханова С.Д. Фразеологизмы с качественной характеристикой человека в даргинском и английском языках. Диссертация ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2009.
4. Абдулкадырова П.М. Компаративные фразеологические единицы даргинского языка в сопоставлении с английским языком. Диссертация ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2010.
5. Майтиева РА. Структурно-семантическая характеристика пословиц и поговорок даргинского языка в сопоставлении с английским. Диссертация ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2011.
6. Раджабова Н.Г. Структурно-семантический анализ благопожеланий и проклятий даргинского языка. Диссертация ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2012.
7. Гаджиалиева М.Г. Фрагмент «человек» в зоонимической картине мира в языках различных типологий (на материале даргинского, английского и арабского языков). Диссертация ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2017.
8. Гаджиахмедов Н.Э. Роль этноязыкового фактора в этническом самосознании этносов в полилингвокультурной ситуации Дагестана. Контенсивная типология естественные языков: материалы международной научно-практической конференции языковедов. Махачкала, 2007: 9 - 12.
9. Маслов Ю.С. Введение в языкознание. Москва, 1987.
10. Магомедов Н.Г. Дaргинско-рyсский фразеологический словарь. Махачкала, 1997.
References
1. Gacajnieva G.K. Sopostavitei'nyJ anaiiz somaticheskih frazeoiogicheskih edinic darginskogo i russkogo yazykov. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2007.
2. Ibragimova G.H. Nacionai'no-kuiturnyJkomponent vieksike i frazeoiogii darginskogo yazyka. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2009.
3. Mirzahanova S.D. Frazeoiogizmy s kachestvennoJ harakteristikoJ cheioveka v darginskom i angiiJskom yazykah. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2009.
4. Abdulkadyrova P.M. Komparativnye frazeoiogicheskie edinicy darginskogo yazyka v sopostavienii s angiiJskim yazykom. Dissertaciya . kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2010.
5. Majtieva R.A. Strukturno-semanticheskaya harakteristika posiovic ipogovorok darginskogo yazyka v sopostavienii s angiiJskim. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2011.
6. Radzhabova N.G. Strukturno-semanticheskiJanaiiz biagopozheianiJiprokiyatiJdarginskogo yazyka. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2012.
7. Gadzhialieva M.G. Fragment «cheiovek» vzoonimicheskoJkartine mira vyazykah raziichnyh tipoiogiJ (na materiaie darginskogo, angiiJskogo i arabskogo yazykov). Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2017.
8. Gadzhiahmedov N.'E. Rol' 'etnoyazykovogo faktora v 'etnicheskom samosoznanii 'etnosov v polilingvokul'turnoj situacii Dagestana. Kontensivnaya tipoiogiya estestvennyh yazykov: materialy mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii yazykovedov. Mahachkala, 2007: 9 - 12.
9. Maslov Yu.S. Vvedenie vyazykoznanie. Moskva, 1987.
10. Magomedov N.G. Darginsko-russkiJ frazeoiogicheskiJsiovar'. Mahachkala, 1997.
Статья посmyпилa в редакцию 30.03.18
УДК 811
Printsipalova O.V., senior teacher, Department of German Language, MGIMO University (Moscow, Russia),
E-mail: oprintsipalova@gmail.com
Savankova E.V., Cand. of Sciences (Philology), senior teacher, Department of German Language, MGIMO University (Moscow,
Russia), E-mail: katerina3006@yandex.ru
SUMMARY OF FOREIGN TEXTS AS A TOOL OF FORMING COMMUNICATIVE COMPETENCE BY STUDENTS. The paper deals with writing a story as a form of reflection of the received information. It examines specificity of operation algorithm of working on different kinds of stories taking into account transforming information. The article addresses a technique of training for writing a story. Writing a story is a kind of work with a view to replicate the content, it means to produce the text on the basis of source. Learning of perception and creation of texts is a unified complex process. Mental functions are a complex multi-level formation, which parts are closely linked (interrelated). The way to obtain and to report the received information in cognitive linguistics usage looks like a two-way refraction of the original text, which could be read or heard. Writing a story is a tool to develop thinking, memory and speech in students. The reproduced text has its place in a system for forming communication skills. When students are working on writing a story, they learn to select the main things (to compress) and to collect and to systematize the material for writings.
Key words: writing a story, cognitive linguistics, picture of the world, frame semantics, semantic modeling, cohesion and coherence of texts.
О.В. Принципалова, ст. преп. каф. немецкого языка МГИМО, г. Москва, E-mail: oprintsipalova@gmail.com
Е.В. Саванкова, канд. филол. наук, ст. преп. каф. немецкого языка МГИМО, г. Москва, E-mail: katerina3006@yandex.ru
ИЗЛОЖЕНИЕ ИНОЯЗЫЧНЫХ ТЕКСТОВ КАК СРЕДСТВО ФОРМИРОВАНИЯ КОММУНИКАТИВНЫХ УМЕНИЙ У СТУДЕНТОВ-МЕЖДУНАРОДНИКОВ
Статья посвящена изложению как форме отражения полученной информации. В ней рассматриваются специфика алгоритма работы над изложением с учетом переработки информации. Также затрагивается методика подготовки к изложению. Изложение - это вид работы, целью которого является воспроизведение содержания, т. е. создание текста на основе исходного. Обучение восприятию и созданию текста является единым сложным процессом. Механизмы мыслительной деятельности представляют собой сложное многоуровневое образование, каждое из звеньев которого тесно связано с другими. Механизм восприятия и механизм воспроизведения полученной информации с точки зрения когнитивной лингвистики представляют собой двойное преломление исходного текста, который может восприниматься либо на слух, либо зрительно. Изложение является одним из способов развития у студентов таких познавательных процессов как мышление, память и речь. Воспроизведение текста занимает определенное место в системе формирования коммуникативных умений у студентов-международников. Работая над изложением, студенты учатся не только выделять главное и существенное в исходном тексте (сжатое изложение), но и собирать и систематизировать материал для письменного высказывания (развернутое изложение). Дальнейшая работа студентов над изложением требует селективной подборки «своих» собственных языковых средств, а также предполагает знакомство и «освоение» чужой языковой картины мира.
Ключевые слова: изложение, когнитивная лингвистика, языковая картина мира, фреймовая семантика, семантическое моделирование, когезия и когерентность текста.
В рамках инновационной образовательной программы МГИМО МИД России «Формирование системы компетенций для профессиональной деятельности в международной среде в интересах укрепления позиций России» обучение иностранным языкам рассматривается как инструмент, обеспечивающий профессиональное общение специалистов-международников в различных областях. При этом методика обучения иностранным языкам исходит из взаимосвязи различных языковых и неязыковых ком-
петенций в реальной коммуникации. При этом уже на начальном этапе обучения иностранным языкам следует заложить основы грамотной, четкой и структурированной схемы (алгоритма, сценария, скрипта, фреймового изложения) для письменной и устной передачи информации у студентов-международников.
Письменная передача информации, полученной различными способами (графически, аудио-визуально), является субъективным отражением как языковой, так и неязыковой действитель-
