Фразеологический неологизм vs окказиональный вариант языковой фе vs окказиональный фразеологизм Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Д.н. ДАВЛЕТБАЕВА (Казань)

фразеологический неологизм vs окказиональный вариант языковой фе vs окказиональный фразеологизм

Описаны особенности процессов окказиональной фразеологизации и неологизации; раскрываются критерии принадлежности единицы к уровню языка; выявляется степень активности преобразовательных процессов фразеологических единиц в таких генетически неродственных языках, как русский, английский, турецкий, французский.

Ключевые слова: интенция, дискурс, моделирование, продуктивность, изоморфизм.

Процессы окказиональной фразеологизации и неологизации, т.е. образования новых фразеологических единиц, в современный период являются одними из наиболее активно проходящих в современном дискурсе. Достаточно беглого взгляда на заголовки газет, журналов, рекламных объявлений, интернет-сообщений (Писатель должен писать трудно; Всё, что мною выдумано - правда!; В стране порядок... даже преступность организованная), современную прозу и поэзию (Камень за пазухой -ноша безмерная; Если в воде - то ко дну). В художественном тексте окказиональные фразеологизмы используются для создания окказиональных номинаций предметов и явлений, для образно индивидуализированного и предельно лаконичного выражения концептуального содержания; они способствуют созданию яркой эмоциональности текста, выполняют текстообразующую и концептообразующую функции.

Многие жанры служат источниками окказиональных ФЕ: повесть, очерк, критический обзор, газетная статья, отклик на форуме, са-мопрезентация на блоге, анекдот и т.д. Фразео-творчество в тексте является процессом индивидуальной семантизации знаний о мире. В семантике новых образных единиц находят выражение концептуализация и оценка явлений действительности. В специальной литературе отмечается высокая продуктивность номинативных словосочетаний, создаваемых для характеристики внутренних, личностных свойств человека (Христос с камнем за пазухой; овца, натягивающая на себя шкуру вол-

ка; беловоронья деталь (о чертах характера); калачество тертое; семь-раз-отмериватель и т. п.), а также положения в обществе, поведения, деятельности (новая метла, паршивая овца в стаде, человек в своей тарелке, велоси-педоизобретательство). Высокая продуктивность отмечена также у отглагольных образований: восхождение из грязи в князи, шитьё тришкиного кафтана, многописание из пустого в порожнее, ломка вселенских дров, перегиб палки.

Авторы современных исследований, рассматривая причины новшеств в семантике, словообразовании, грамматике, стилистических характеристиках языковых единиц, в стереотипах речевого поведения, указывают в первую очередь на влияние на изменения в языке таких социальных факторов, как «... демократизация русского общества, деидеологизация многих сфер человеческой деятельности, антитоталитарные тенденции, снятие разного рода запретов и ограничений в политической и социальной жизни, “открытость” к веяниям с Запада в области экономики, политики и культуры” [1, с. 63].

Фразеологические «новообразования» являются «представительными» единицами лингвокультурологии: их внутренняя форма, выступающая носителем мотивированности, часто содержит элементы национальнокультурного плана, т.к. фразеологизмы (как узуальные, так и окказиональные) возникают на основе «образного представления о действительности, отображающего по преимуществу обиходно-эмпирический, исторический и духовный опыт языкового коллектива, связанный с его культурными традициями» [5, с. 302]. Однако при этом мотивировка значения образной единицы в синхронном плане идет как от компонентов, так и от целостного образа, сети ассоциаций с этим образом, от буквального прочтения. Высокой культурнонациональной значимостью обладают афоризмы, производящей основой которых послужили поговорки и пословицы языка, фиксирующие прескрипции народной мудрости. Они, как правило, номинируют специфику индивидуального мировосприятия, базирующегося на фольклорных формулах и символах. Например: В огороде бузина, а голод не тетка; В тесноте, да не в бутырке; В тихом омуте кулаками не машут; Умереть в одиночку не страшно, но стареть в одиночку...; Третий брак, второе дыхание, первый инфаркт...; В фиктивном браке медовый месяц - липовый.

© Давлетбаева Д.Н., 2012

Новые ФЕ, появляясь первоначально в речи одного человека, могут быть повторены другими носителями языка. Однако до тех пор, пока данная единица функционирует на уровне речи, она остается окказионализмом или авторским употреблением. Повторенная многократно и ставшая достоянием языка, единица переходит в разряд узуальных ФЕ. Очевидно, что невозможно провести четкую демаркационную линию между окказиональным фразеологизмом и неологизмом.

Формальным критерием принадлежности какой-либо единицы к уровню языка, т.е. перехода окказионального фразеологизма (ОФ) в ФЕ-неологизм, служит фиксация этой единицы словарем неологизмов. Существует серия русских словарей «Новое в лексике», выпускаемая под редакцией З.Н. Котеловой, которая фиксирует и новые ФЕ. Однако во фра-зеографии действует и другая практика: в случае использования единицы двумя и более разными авторами в одном значении она фиксируется в словаре (М.А. Грачев, В.П. Коровуш-кин, Н. Каланов). Например: свежий ветер (перемен), изменения, новшества, новые веяния, течения: ...Наоборот, сейчас все за перестройку, а про «свежий ветер» перемен кричат даже те, кто больше всего боится простудиться на этом самом ветру (Лит. газ. 1986. 26 февр.).

Т. Малински выделяет три условия отграничения фразеологических неологизмов от окказиональных употреблений ФЕ: не менее чем трехразовая фиксация неологизма разными письменными источниками, проверка на знание данного фразеологического неологизма носителями языка, отсутствие фиксации ФЕ толковыми словарями [2]. В настоящее время сложилась довольно стройная теория окказиональной деривации во фразеологии, разрабатываемая рядом отечественных ученых на материале русского языка (Л.И. Рой-зензон, И.В. Абрамец, 1969, Е.А. Колобова, 2011, А.В. Кунин, 1978, 1974; Е.М. Дубинский, 1984; М.А. Пименова, 1990; С.П. Волосевич, 1989; Н.А. Крюкова, 2007; А.М. Мелерович, 1986, 2001, 2005; А.М. Мелерович; В.М. Мо-киенко, 2008). При этом окказиональная фразеология рассматривается как совокупность речевых отфразеологических образований, характеризующихся признаками, свойственными окказиональным единицам: принадлежностью речи, невоспроизводимостью, авторской принадлежностью, производностью, не-нормативностью, функциональной одноразовостью, контекстуальной обусловленностью,

повышенной экспрессивностью, синхронно-диахронной диффузностью [6]. Языковые ФЕ обладают признаками, способными актуализировать трансформационные процессы: раз-дельнооформленностью, изоморфизмом содержания и формы, образностью, экспрессивностью, сохранением в компонентах ФЕ (частично) лексемных свойств.

ФЕ обладают различными возможностями изменения своего состава, т.е. разным диапазоном изменчивости, преобразовательным потенциалом. Ряд признаков каждой ФЕ определяет степень активности преобразовательных процессов. К единицам с активным преобразовательным потенциалом относятся фразеологизмы, состоящие из трех и более компонентов, образованных по типовым моделям словосочетаний и предложений, обладающие изоморфизмом формы и значения, с мотивирующей образностью. Отсутствие нескольких или какого-либо одного из названных признаков снижает активность трансформационных процессов.

При этом образование окказиональных вариантов ФЕ происходит по существующим в языке моделям: «Повторяемость трансформаций, довольно стройная моделируемость их основных типов, перекличка с диалектнопросторечным варьированием в зеркале лексикографии убедительно показывают, что их “индивидуальность” и “авторство” сильно преувеличиваются исследователями» [3, с. 154].

Образование ОФ может происходить на базе как ФЕ-идиом, так и паремий, когда вычленяется какая-либо часть пословицы или пословица расчленяется на два и более окказиональных оборота: На фига козе баян, если овчинка выделки не стоит. На чужой каравай - семеро одного не ждут. Например, в английском языке the more the merrier в значении ‘чем больше, тем лучше; в тесноте, да не в обиде’ есть «сколок» пословицы the more the merrier, the fewer the better cheer (чем больше компания, тем веселее, но и в тесном кругу бывает нескучно). В русском языке частью пословицы из окошка в окошко два девяноста -как рукой подать является ФЕ рукой подать, имеющая значение ‘очень близко, совсем рядом’. На закрепление формы рукой подать, а не руку подать повлияла и аналогия с сочетанием достать рукой. Приведем примеры из французского языка: il faut hurler avec les loups (с волками жить - по-волчьи выть) -hurler avec les loups (выть с волками); и турецкого: tav§an boku gibi ne kokar, ne bula§ir (ни рыба ни мясо) - tav§an boku gibi.

Традиционно считается, что при образовании окказионального фразеологизма происходят изменения свойств языковых ФЕ: в зависимости от способов образования ОФ нарушается целостность фразеологического значения, изменяется компонентный состав, активизируются словные качества компонентов.

Очевидно, что в качестве основного экстра-лингвистического фактора, обусловливающего окказиональные трансформации языковых фразеологизмов, выступает авторская интенция. Окказиональные преобразования языковых фразеологизмов осуществляются с целью придания языковым ФЕ новых, добавочных, смысловых оттенков или нового смысла, изменения оценочности, стилистической маркированности, усиления экспрессивности, лаконизации речи, буквализации фразеологического образа. Изменение семантики фразеологизма вызвано стремлением автора к конкретизации, экспликации, экспрессивизации, интенсификации, буквализации значения языковых ФЕ.

Языковая ФЕ является фразеологической моделью - основой для процессов окказионального моделирования. Для осуществления окказионального моделирования выявляются признаки базовых ФЕ, активизирующие трансформационные процессы, определяется круг авторских интенций, используются приемы окказионального преобразования ФЕ.

Экстралингвистическим фактором, обусловливающим процессы моделирования языковых ФЕ, является авторская интенция, которая определяет изменения и направление преобразования фразеологического прототипа. При этом функцию конкретизаторов выполняют имена прилагательные, наречия, уточняющие способ действия, характеристику объекта, время, место и т.д.

Многообразие способов речетворчества обеспечивает возможность создания сложных окказионализмов, совмещающих изменения не только в денотате, но и в коннотации, не только в образной основе, но и в функциональностилистической принадлежности. Например: Сорокалетний художник собирается поехать подо Ржев, где когда-то двадцатилетним пареньком хлебнул полной мерой из чаши военных испытаний (А. Горловский. Сопричастность). Здесь наблюдаются трансформации ФЕ, основанные на вычленении ключевого компонента; контаминация ФЕ испить горькую чашу. Еще один пример: Ненависть все сильнее у нуворишей, у тех, кто из грязи прыгнул в князи, доказав своей жизненной практикой, что Американская Мечта о миллионах и успехе все еще осуществима... (С. Кондратов. В чужой

стихии). Очевидно, что во всех случаях пре-цедентность ФЕ как языковой единицы обеспечивает производность ОФ за счет существования синхронных устойчивых и воспроизводимых деривационных связей с базовым фразеологизмом-инвариантом.

Фразеологические окказионализмы реализуют ассоциативно-семантические связи с различными составляющими текста: парадигматическими, синтагматическими, деривационными. Специфика семантических и тематических полей обусловлена национальноэтническими особенностями языкового материала, при этом парадигма фразеологической окказиональной деривации также находится в рамках лингвокультурной парадигмы. Например: Он - золотое сердце и прекрасная душа! Вы сразу же это поймете, как познакомитесь поближе (Русский национальный корпус); have one’s heart in the right place (англ.) - иметь золотое сердце, букв. в правильном месте. My daughters are plain, disinterested girls, but their hearts in the right place... (W.Thackeray. Vanity Fair). - Мои дочери простые, бесхитростные девочки, но сердца у них золотые...; iyi kalpli (тур.) (золотое сердце). l§te ben o kadinin kiziyim. Inanmazsan; iyi kalpli, hasta cigerli Agah’a sor (A. Gunduz. Bu Top-ragin Kizlari). - Я и есть дочь той женщины. Если не веришь, спроси у Агаха, у которого золотое сердце и больные легкие; Каменное (ледяное) сердце (разг., неодобр. - о жестоком, не способном на сочувствие человеке). Нет, такого человека не разжалобишь слезами, у него сердце как камень! - с негодованием воскликнула молодая женщина. Потом добавила: «К таким только с силой приходить можно» (Русский национальный корпус).

Иллюстративная часть многих словарных статей - своеобразный интертекст, отражающий различия не только окказиональноавторского фразообразования, но в первую очередь лингвокультур. В использовании языковых средств при окказиональном преобразовании ФЕ наблюдаем привлечение тех фразеологических образов, которые обусловлены рядом экстралингвистических факторов, особенностями народа-номинатора, а также идиолекта и идиостиля автора.

Межъязыковое сопоставление одно- и разнотипных окказиональных трансформаций в разных языках способствует выявлению прототипического употребления, дает возможность проследить динамику и эволюцию фразеологического образа. Например, в словарной статье с леммой зуб представлено употребление аналогов ФЕ и ее трансформов в трех язы-

ках, используемых в художественных произведениях авторов-носителей языка. Ср.: Иметь зуб (прост. экспрес.) кто-то обижен, затаил зло на кого-л.: «Ты, брат, я вижу, неизлечим! У тебя положительно какой-то зуб против Под-точина» (Д. Григорович. Замшелые люди).

* have/ bear a grudge (англ.) иметь зуб;

«... he never forgave the Admiralty for striking him off the list of English naval captains: which is no doubt why in his old age he nursed a grudge against his country» (G. Meredith, The Amazing Marriage). - Он не мог простить Адмиралтейству то, что его исключили из состава английских морских капитанов: несомненно, это было причиной того, что он в старости имел зуб на свою страну.

* di$ bilemek (тур.) зуб иметь;

«Sana gerkin dediler, du§mam oldum guze-lin; Sana kafir dediler, di§ biledim Hakka bile» (M.E. Saragba§i. i. Minnetoglu Turkge Deyim-ler Sozlugu). - Назвали тебя уродливой - я стал врагом этих людей, красавица; назвали тебя безбытницей - стал зуб точить на них.

Систематизация употреблений ФЕ в словаре фразеологических окказионализмов служит основанием для выявления механизмов ассоциативно-образного мышления. Многоязычное сопоставительное исследование систем употреблений ФЕ в тексте является базой для установления регулярных моделей их структурно-семантического преобразования. Представляется, что сопоставление фразеологических систем разных языков по характеру трансформируемости в речи будет способствовать установлению фразеологических универсалий, определяющих динамику фразеологических систем и в то же время позволит выявить национально-языковое своеобразие идиоматики в этом плане.

При рассмотрении перпектив развития фразеологии русского, английского и турецкого языков нельзя не учитывать типологического отличия этих языков, т.е. принадлежность турецкого к агглютинативному, русского - к синтетическому, а английского - к аналитическому типу.

Существует точка зрения А.А. Поликарпова, в соответствии с которой причины динамики и направления развития строя того или иного языка зависят, в частности, и от особенностей социально-исторического контекста этого языка. Там, где язык формировался в условиях довольно однородной этнической среды, он во многом сохранял изначально присущие ему синтетические черты, там же, где среда была неоднородной, наблюдалось определенное движение языка в сторону аналитизма.

Это связано с тем, что при наличии в обществе разнородных этнических элементов на первом этапе совместного проживания этносов для того, чтобы обеспечить хотя бы минимальный уровень общения, необходимы приспособление к этому языка, используемого для общения, его «пиджинизация», упрощение грамматической структуры, уменьшение объема активно используемых лексических единиц, а затем как способ компенсации этого «обеднения» - рост полисемии, более свободная сочетаемость слов, высокая степень фразеологизации и идиома-тизации и развитие собственно аналитического грамматического и синтаксического строя. Учитывая вышеизложенное, можно охарактеризовать современное состояние фразеологии русского и турецкого языков как неблагоприятное для сохранения имеющихся форм и благоприятное для интенсивного развития.

Литература

1. Крысин л.П. О некоторых изменениях в русском языке конца ХХ века // Исследования по славянским языкам. Сеул: Корейская ассоциация славистов, 5-2000. С. 63 - 91.

2. Малински Т. Возникновение новых фразеологических единиц // Русистика. 1992. № 2. С. 67 - 76.

3. Мелерович А.М., Мокиенко В.М. Проспект словаря индивидуально-авторских употреблений ФЕ в современном русском языке // Основные вопросы теории фразеологии : Библиографический указатель по фразеологии. Самарканд, 1987. С. 153 - 236.

4. Поликарпов А.А. Элементы теоретической социолингвистики. М.,1979.

5. Телия В. Н. Русская фразеология: семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М. : Яз. рус. культуры, 1996.

6. Третьякова И.Ю. Окказиональная фразеология : моногр. Кострома : КГУ им. Некрасова, 2011.

Phraseological neologism vs occasional variant of language phraseological unit vs occasional phraseological unit

There are described the peculiarities of the processes of occasional phraseology and neologisms; revealed the criteria of language level choice for the unit; found

out the activity level of transformation processes of phraseological units in such unrelated languages as Russian, English, Turkish, French.

Key words: intention, discourse, modeling, productivity, isomorphism.