CC BY
18
УДК 811.11 ББК 81.2 - 3
Федюнина Инна Эдуардовна соискатель г. Белгород Fedyunina Inna Eduardovna
Post-graduate Belgorod
Фразеологическая репрезентация обмана в бизнесе в русском, английском и немецком языках Deception in Business Represented by Russian, English and German Phraseological Units
В статье сделана попытка выявления общих и дифференциальных семантических моделей фразеологизмов русского, английского и немецкого языков с общим значением «Обман в бизнесе» и их коннотативных особенностей, а также универсальных черт и национально-культурной специфики восприятия и оценки обмана в бизнесе носителями русской, английской и немецкой культур.
In the article the attempt is made to find out common and distinctive models of Russian, English and German phraseoogical units with general meaning «Deception in business» as well as their pragmatic impact. Common features and national and cultural peculiarities of business deception perception and evaluation by Russian, English and German authentic speakers are revealed.
Ключевые слова: концепт, иллокутивный эффект фразеологизма, ментальная модель, бифуркация значения, корреляция, межкультурная коммуникация.
Key words: concept, pragmatic impact of idioms, mental model, bifurcation of meaning, correlation, cross-cultural communication.
Целью данной статьи является исследование фразеологических единиц (ФЕ), объективирующих обман в бизнесе как фрагмент концепта «Обман» в русском, английском и немецком языках (РЯ, АЯ и НЯ).
В качестве основных методов исследования использовались: метод кон-
цептуального анализа, метод сравнительно-сопоставительного анализа, метод семантического моделирования ФЕ.
В нашем исследовании обман в бизнесе трактуется достаточно широко и включает все виды нечестного поведения в профессионально-деловой сфере и при осуществлении торговых сделок, нашедшие отражение во фразеологии.
Концепт, понимаемый как динамичная лингвоментальная структура, синтезирующая знания, представления, эмоции, ассоциации, оценки и т. д., имеющиеся у носителя языка относительно того или иного явления действительности, вербализуется лишь частично, поскольку «...языковые и когнитивные структуры представляют собой две отдельные, хотя и взаимосвязанные формы репрезентации знаний: тогда как возможности концептуализации практически безграничны, язык является ограниченной и, как следствие, ограничивающей системой выражения мысли» [11: 8]. Однако языковая картина мира (ЯКМ) выполняет по отношению к концептуальной системе (или концептуальной картине мира) не только объективирующую, но и креативную функцию, становясь основой, на которой концепт формируется и развивается. Поэтому изучение языковых репрезентаций концепта на сегодня представляется наиболее эффективным средством его экспликации. Это особенно важно, когда речь идет о концептах высокой степени абстракции, в структуре которых к тому же велика роль эмоционально-оценочного компонента. К их числу относится и концепт «Обман».
Сопоставительное изучение ЯКМ (и, соответственно, концептуальных систем) носителей различных культур позволяет максимально полно выявить общие и специфические черты их мировосприятия и объяснить (и даже прогнозировать) особенности их коммуникативного поведения, что видится особенно актуальным в свете расширения межкультурных контактов. Фрагмент концепта «Обман», условно обозначенный нами как «Обман в бизнесе», представляет в этом плане особый интерес. Данные психологических и социологических исследований говорят о наличии межкультурных конфликтов в сфере бизнеса и недоверии зарубежных партнеров к российским бизнесменам, которым часто
свойственны «скрытность в отношениях с деловыми партнерами и чрезмерная склонность к полуправде.» [2: 57] и размытость понятий порядочности и честности, так что «сложно понять, где проходит граница между правдой и обманом при сделке» [2: 57].
Оптимальным средством экспликации концепта «Обман» видятся ФЕ, для которых характерны яркая образность, «сопряжение в семантике языковых и экстралингвистических знаний» [1: 48], смысловая вариативность, богатый импли-кационал, а также гибкость, ситуативность оценки и способность к бифуркации значения при взаимодействии с контекстом, обусловливающие специфический иллокутивный эффект. Иными словами, информационная емкость и прагматический потенциал ФЕ намного выше, чем у нейтральной лексики. Это позволяет предположить, что ФЕ способны отразить не только все разнообразие ментальных моделей, отображающих различные фрагменты исследуемого концепта, но и его корреляции с другими концептами.
Обман в бизнесе как фрагмент концепта «Обман» представлен 23 ФЕ РЯ (15% от общего количества в трех языках), 75 ФЕ АЯ (50%) и 54 ФЕ НЯ (35%). Нами было исследовано около 400 контекстов, из них доля РЯ составляет 22%, АЯ - 48% и НЯ - 30%. Анализ лексикографических источников показал, что в области обмана в бизнесе РЯ весьма беден фразеосемантическими моделями в сравнении с АЯ и НЯ: в РЯ их всего 6, в НЯ - 11, в АЯ - 16. При этом подавляющее большинство ФЕ АЯ имеют американское происхождение, и лишь немногие из них прижились в британском варианте АЯ. Можно предположить, что причиной тому является специфика социально-исторического развития: в нашей стране бизнес как таковой до последнего времени отсутствовал, поэтому и не было потребности в соответствующих ФЕ. В США, напротив, сфера бизнеса развита и разнообразна, но ее развитие (как и развитие самого государства) шло иным путем, нежели в Великобритании, что и обусловливает большое количество фразеологических репрезентаций обмана в бизнесе в американском варианте АЯ.
Рассмотрим наиболее интересные межъязыковые группы ФЕ. Первая группа репрезентирует номинации нечестного бизнеса в целом. Представляется
целесообразным разделить их на три подгруппы по ключевому семантическому признаку, лежащему в основе образов ФЕ: 1) темное дело (РЯ), dark business (АЯ), dunkles Kapitel (НЯ); 2) нечистое /грязное дело (РЯ), dirty business, to smell a rat (АЯ), faule Kiste, dicker Hund (НЯ); 3) through the back door (АЯ), durch die Hintertür (НЯ). Для ФЕ данного межъязыкового ряда характерна весьма высокая степень межъязыковой эквивалентности - сходство структурной модели и образов-основ и прозрачность внутренней формы. Объективированные семантические признаки однозначно негативны - 1) «темнота»; 2) «нечто грязное и обладающее дурным запахом»; 3) «нечто тайное и нереспектабельное» (исторически задняя дверь или черный ход предназначались для людей низшего сословия, не особо желанных гостей, чье присутствие могло скомпрометировать хозяев, и встреч и сделок, которые не хотелось афишировать). Это обусловливает отрицательную коннотацию всех ФЕ данной группы. Однако в НЯ прослеживается наиболее резкая неприязнь и неодобрение, выражаемые, в частности, посредством идиомы повышенной экспрессивности dicker Hund: лексема Hund (собака) имеет резко негативную коннотацию, равно как и грубо-фамильярная лексема dick (жирный, набитый чем-либо), второе значение которой имплицирует малоприятное содержимое «собаки»: ♦ Ihm wurde klar, dass er es hier mit einem besonders dicken Hund zu tun hatte [8: 249].
Вторую группу составляют глагольные ФЕ под семантическими инвариантами «давать взятки» и «брать взятки», в соответствии с которыми здесь выделяются две подгруппы. Первая представлена идиомами давать на лапу, подмазывать колеса (РЯ), to oil / grease smb's palm (АЯ), j-m in die Hand drücken, mit goldenen Kugeln schiessen (НЯ) и др.; вторая - брать на лапу (РЯ), to have an itching palm (АЯ), eine schmutzige / hohle Hand haben (НЯ) и др. При этом внутри модели «давать взятки» в НЯ наблюдается значительно более широкий спектр образов-основ, чем в РЯ и АЯ: в НЯ - семь микромоделей, в РЯ и АЯ - по две. Интересно также отметить, что семантическая структура и внутренняя форма ФЕ первой подгруппы репрезентируют действие, а второй (за исключением РЯ) - характерный признак и состояние, которые можно определить как жад-
ность, агрессия (itching - букв. зудящий), неудовлетворенность и ненасытность (hohl - букв. пустой, hohle Hand - рука, сложенная в горсть, что имплицирует постоянную готовность брать еще и еще, сродни лексеме прорва в РЯ). ФЕ с общим значением «давать взятки» имеют ироничную коннотацию, но не несут однозначно отрицательной оценки; при этом ирония зачастую направлена не на субъект, а на самого взяточника. Таким образом, берущий взятки вызывает гораздо большую неприязнь, презрение и осуждение, нежели дающий, который зачастую просто вынужден это делать, так как без взятки невозможно нормально вести дела. Это подтверждает и анализ контекстуального функционирования ФЕ данного ряда.
♦ Seine Vorgesetzten... drückten beide Augen ein, wenn er ihnen eine handvoll Zigaretten in die Hand drückte [8: 257].
♦ Sei getrost! Ihr sterbt nicht aus, edle Bürger mit der hohlen Hand... [8: 253].
♦ Natürlich haben Sie fur das Projekt gestimmt. Von denen hat doch keiner reine Hände [8: 255].
♦ I think we'll have to grease a few palms if we want to get our shipment delivered on time [12: 255].
Однако встречаются и контексты, объективирующие пользу, приносимую взяткой, и готовность ее давать, получая взамен возможность совершения незаконных, но необходимых и выгодных для субъекта действий. В таких ситуациях прослеживается корреляция с концептами «Выгода», «Польза», и едва ли не позитивное отношение субъекта к взяточнику.
♦ Luckily for us, the customs officer had an itching palm and was easily persuaded not to look in Paul's suitcase [13: 255].
К третьей группе относятся ФЕ с общим значением «использование личных связей для достижения финансовых и карьерных выгод» - ФЕ РЯ с компонентом блат (иметь блат, получить что-л. по блату и т. д.) и ФЕ АЯ the old-boy network, отмеченные яркой национально-культурной спецификой. Поясним происхождение этих идиом. The old-boy network (букв. сеть одноклассников / однокурсников) - негласная договоренность, традиция выпускников престиж-
ных британских частных школ и университетов помогать друг другу в продвижении по карьерной лестнице и достижении максимально высокого положения в обществе. Данная идиома функционирует только в британском варианте АЯ, так как обозначаемая ею реалия принадлежит исключительно британской культуре. Блатом изначально назывался воровской жаргон, используемый преступниками, чтобы окружающие не понимали их разговоров и чтобы быстро и надежно передавать информацию внутри своей среды. Таким образом, внутренняя форма обеих ФЕ несет сходную идею объединения и взаимопомощи и вместе с тем отделенности от остального общества и потенциального пренебрежения его интересами. Однако в остальном их концептуальное наполнение различно. Рассмотрим контекстуальное функционирование идиомы the old-boy network.
♦ More than two-thirds of executive directors of Stock Exchange are appointed through the old-boy network [13: 39].
♦ He admitted the old-boy network had once existed but said that things had changed now [12: 279].
♦ .. .the official selection process has killed off the old-boy network [13: 39].
Очевидно, что идиома the old-boy network несет ироничную коннотацию с
долей пренебрежения и имеет фиксированную отрицательную оценку (хотя резкой неприязни не прослеживается), отражая тем самым отношение британцев к данному феномену своей культуры. Первый контекст демонстрирует чувство-отношение неодобрения, подразумевая несправедливость «кастового принципа» назначения на престижные высокооплачиваемые должности. Две другие ситуации отражают нежелание официально признавать существование этого принципа и тенденцию «сети одноклассников» к вымиранию.
Перейдем к рассмотрению контекстов РЯ.
♦ - Попытаемся работать. И начну я с восстановления своей давнишней дружбы с известным комментатором ЦТ. - Ну не может мой дражайший шеф без блатных ходов, - сказал Станислав [5: 19].
♦ Самые выгодные места - в магазине. Но туда только по блату можно устроиться [3: 97].
♦ Ее больные выживали совершенно случайно, не благодаря, а вопреки Раисиному вмешательству. Говорили, что Раиса получила место по какому-то высокому блату, и сместить ее было невозможно [9: 389].
Анализ приведенных ситуаций показывает, что ФЕ с компонентом блат несут флуктуирующую оценку, следствием чего является высокая степень бифуркации значения. Возможно, флуктуация отчасти обусловливается упомянутой выше «оценочной двойственностью», заключенной во внутренней форме лексемы блат. Нетрудно заметить, что отношение к блату (и его обладателю) зависит от целей и последствий его использования. В первом случае субъект намерен использовать личные связи для получения информации, которая должна помочь поймать опасного преступника и которую он не может получить по официальным каналам. В такой ситуации ФЕ блатные ходы используется скорее с юмором и не несет негативной коннотации. Второй контекст более противоречив. Досада, обида и возмущение (невозможность иметь хорошую работу лишь потому, что у тебя нет блата) обусловливают негативную коннотацию (корреляция с концептами «Унижение», «Несправедливость»), но вместе с тем имплицируется желание самому иметь знакомства, благодаря которым можно получить «выгодное место» - ясно, что в этом случае субъект относился бы к блату совсем по-иному (корреляция с концептом «Выгода»). В результате блат здесь объективируется как нечто, вызывающее неприязнь лишь потому, что субъект им не обладает. Третья ситуация репрезентирует последствия использования блата, угрожающие здоровью и жизни людей, что вызывает крайнюю степень возмущения и неприязни к субъекту (корреляция с концептами «Опасность», «Разрушение»).
Итак, ментальные модели, отображаемые ФЕ the old-boy network и ФЕ с компонентом блат, имеют больше различий, чем сходств. ФЕ the old-boy network отражает явление кастовое, воспринимаемое обществом в целом скорее неодобрительно и иронично, но без особой неприязни. Блат не является принадлежностью какого-либо одного социального слоя, он тотален, и преуспевание на любом уровне часто зависит от его наличия. Вероятно, этим и обусловлены
двойственная оценка и противоречивое восприятие данного явления, объективируемые посредством ФЕ.
Кратко коснемся единственной семантической группы, в которой ФЕ РЯ по количеству и экспрессивности значительно превосходят АЯ и НЯ - это субстантивные фразеологические сочетания, характеризующие деньги. В РЯ эту группу представляют ФЕ грязные /левые / быстрые /легкие / дурные / шальные / сумасшедшие / бешеные деньги, длинный рубль, в АЯ - dirty / black / funny / money, a fast buck, money for jam, в НЯ - dickes Geld. Нетрудно заметить, что лишь первые четыре ФЕ РЯ имеют соответствия в АЯ. ФЕ дурные / шальные и сумасшедшие / бешеные деньги безэквивалентны. Здесь интерес представляет отношение к деньгам, имплицируемое первым компонентом ФЕ. Они различны по значению (первая пара ФЕ репрезентирует способ получения и «нравственный» аспект - «деньги, полученные не честным трудом, а благодаря случаю, удаче, часто преступным путем»; вторая - «количественный» аспект - «очень большие деньги»). Однако во всех четырех ФЕ очевидны одинаковые семантические признаки-интенсивы, которые можно определить как «отклонение от нормы, несоразмерность, безумие, агрессия»; они, в свою очередь, вызывают ассоциацию с опасностью и отношение презрения и отторжения. Вместе с тем прослеживается корреляция с концептами «Богатство», «Удача», что сообщает таким деньгам своеобразную притягательность. Ментальная модель, стоящая за этими репрезентациями, характерна, по-видимому, лишь для носителей РЯ. В НЯ фразеологические характеристики денег практически отсутствуют - обнаружена лишь ФЕ dickes Geld - большие деньги.
К числу специфичных семантических моделей, не имеющих соответствий в других языках и зачастую представленных всего одной ФЕ, относятся следующие: to shoot the moon («съехать ночью с квартиры, не заплатив за нее»), to crash the gate («пройти в кино / театр без билета»), hush money («деньги за утаивание негативной информации») и др. в АЯ; mit doppelter Kreide anschreiben («обсчитывать»), den Daumen frei führen («обвешивать») и др. в НЯ. Эти ФЕ несут различные коннотации, зависящие от восприятия отображаемых ими яв-
лений носителями языка. Например, идиома НЯ blau machen («прогуливать, отлынивать от работы, сказавшись больным») не несет однозначно негативной оценки - присутствует скорее оттенок иронии, а приводимый ниже контекст демонстрирует достаточно легкое отношение субъекта к такому поступку, особенно если он совершается однократно:
♦ Morgen mache ich blau. Ich muss mich dringend einmal richtig ausschlafen [8: 104].
ФЕ АЯ ambulance chaser отражает явление, воспринимаемое обществом резко негативно. Ambulance chaser (букв. «преследователь «скорой помощи») -адвокат, убеждающий людей, пострадавших в аварии, подавать в суд на водителя или автомобильную компанию, не заботясь о том, каковы их шансы выиграть процесс, поскольку он получит гонорар независимо от исхода дела. Эта идиома несет фиксированную отрицательную оценку:
♦ He was a notorious ambulance chaser. He made millions out of other people's misfortunes [12: 8]. Иллокутивный эффект здесь достигается благодаря образу-основе, вызывающему чувство презрения, брезгливости, и усиливается посредством негативного модификатора notorious, который подчеркивает дурную репутацию таких адвокатов, наживающихся на чужих несчастьях.
Заслуживают внимания также причины нечестного поведения в бизнесе, отображаемые ФЕ. Анализ контекстов показывает следующее. Часто ведущим мотивом мошенничества в сфере бизнеса служит не выгода, а азарт, желание сыграть в своего рода игру с партнерами или государством, выиграть которую означает продемонстрировать свое интеллектуальное превосходство и деловую хватку. Наиболее часто такие ситуации объективируются в РЯ и АЯ.
♦ Many people involved in fraud say that they choose to do business dishonestly because they enjoy the battle of wits [13: 19].
♦ .она чувствовала, как их распирает от гордости, что сумели обойти все финансовые рогатки Минфина и оставили государство с носом [7: 250].
Следует заметить, что в подобных случаях жертва обмана далеко не всегда
вызывает сочувствие. Четко прослеживается тенденция: обманутый отчасти сам виноват в том, что его обманули, так как оказался слишком глуп, доверчив или некомпетентен:
♦ I am afraid you have been sold a pup here. You should always have an expert to look over a second-hand car before you buy it [13: 275].
♦ Maurice just let himself be taken to cleaner's [13: 62].
Также репрезентируется вынужденность нечестного ведения дел и нарушения закона, поскольку по-другому нормально вести бизнес и зарабатывать деньги в существующих условиях просто невозможно. Особенно ярко это проявляется в РЯ. Как видится, такие ситуации отображают характерную тенденцию современного российского общества - столкновение «новых экономических условий и старой культуры» [2: 59].
♦ - У меня душа болит... Он прав, Лева. Деньги мы получаем подчас весьма грязные. - Я не страдаю. Какое время на дворе, такие и деньги. Другая, Петя, жизнь, другая - хоть умри! [6: 234].
♦ Что поделаешь, если законы устроены таким образом, что. легче самому себя с молотка продать, чем соблюсти все формы и нормы! Что поделаешь, если принцип «хочешь жить - умей вертеться». [10: 110].
Столь же ярко проявляются особенности менталитета носителей исследуемых языков в паремиях, репрезентирующих обман в бизнесе и отношение к закону. Наряду с пословицами и поговорками, объективирующими обязательность честности при сделке (напр., ♦ Well, you must keep your promise. A bargain is a bargain [4: 65]), в трех исследуемых языках равно присутствуют паремии, объединенные семантическим инвариантом «Честность не способствует успеху в делах»: В трудах праведных не наживешь палат каменных; Не обманешь - не продашь (РЯ); Honour and profit lie not in one sack; Muck and money go together (АЯ); Mit Lügen und Listen füllt man Sack und Kisten (НЯ). Однако в РЯ обман в деловой сфере (особенно в торговле) часто предстает как явление неизбежное, привычное и, более того, в порядке вещей:
♦ - А как платит? Не обсчитывает? - Ну как же не обсчитывает? Без этого
не бывает. Вначале приемщик обсчитывает. Ему тоже пить-есть надо. Потом кладовщик. Потом управляющий. А там дальше - хозяин... Один с сошкой - семеро с ложкой [3: 629].
И, наконец, рассмотрим особенности отношения к закону и его нарушению. Большинство пословиц и поговорок НЯ репрезентируют следующую тенденцию: закон един для всех и его нужно соблюдать (Man muss selbst dem Teufel sein Recht lassen; Recht muss doch recht bleiben; Gleiches Recht für alle). В АЯ иногда отражается идея необъективности, пристрастности закона (One law for the rich, another for the poor; Law catches flies, but lets hornets go free), что, однако, не обозначает пренебрежения им. В РЯ достаточно четко прослеживается следующая установка: закон не защищает и не обеспечивает справедливости, им легко манипулировать и от него легко может пострадать невиновный (Закон что дышло; От сумы и тюрьмы не зарекайся). Эта установка логически имплицирует вывод: соблюдение такого закона не является необходимым, и нарушение его не может квалифицироваться как нечестное поведение.
По результатам анализа ФЕ, объективирующих обман в бизнесе, можно сделать следующие выводы. Данный фрагмент концепта «Обман» характеризуется большим разнообразием семантических моделей. Их спектр наиболее широк в АЯ, наименее - в РЯ. Выявлены как межъязыковые модели и микромодели, так и специфичные, не имеющих соответствий в других языках. Степень межъязыковой эквивалентности ФЕ в большинстве случаев невелика. Наиболее характерно различие образов-основ и концептуального наполнения (ментальных моделей) при сходстве общего значения, то есть в рамках одной фразеосе-мантической группы. Иллокутивный эффект ФЕ достигается посредством взаимодействия планов содержания и выражения и контекста. Основные концепты, с которыми коррелирует обман в бизнесе, можно обозначить как «Разрушение», «Опасность», «Выгода», «Игра». Ведущими мотивами являются выгода, потребность в интеллектуальном состязании. Хотя в целом ФЕ исследуемых языков отражают неодобрительное отношение к нечестному поведению в деловой
сфере, рассмотрение фразеосемантических моделей, объективирующих различные виды обмана в бизнесе, показало, что одни имеют однозначно негативную коннотацию, другие несут ситуативную оценку, зависящую от целей и последствий обмана и от того, как это соотносится с социокультурными установками и традициями носителей языка.
Национально-культурная специфика восприятия обмана в бизнесе обнаруживается в следующем. В плане восприятия и языковых репрезентаций обмана в бизнесе выявлено разграничение британской и американской культур. Для носителей РЯ характерно пренебрежение законом и высокая значимость личных связей, использование которых может одобряться или осуждаться, но представляется необходимым для достижения успеха. Их нечестное поведение в бизнесе очень часто обусловлено пороками общественного устройства. Наиболее резкое неодобрение обмана в бизнесе обнаруживается в НЯ.
В целом ФЕ проявляют себя как эффективное средство экспликации общих и национально-специфических черт восприятия обмана в бизнесе и представлений о приемлемом и неприемлемом поведении в деловой сфере, доминирующих у носителей исследуемых языков. Они также четко отражают особенности межконцептуальных связей представителей трех культур, а анализ их происхождения может дать ценные сведения о межкультурных контактах. Таким образом, дальнейшее сопоставительное изучение ФЕ с семантикой обмана представляется ценным и перспективным с позиций не только лингвистики, но и межкультурной коммуникации и психологии.
Библиографический список
1. Алефиренко, Н. Ф. Фразеология в свете современных лингвистических парадигм [Текст] : Монография / Н. Ф. Алефиренко - М. : ООО Изд-во «Эллипс», 2008. - 271 с.
2. Знаков, В. В. Индивидуальные различия понимания обмана в малом бизнесе [Текст] / В. В. Знаков // Психологический журнал. - 1994. - № 6. -С. 51-60.
3. Квеселевич, Д. И. Русско-английский фразеологический словарь [Текст] - М. : «Русский язык», 1998. - 704 с.
4. Кунин, А. В. Большой англо-русский фразеологический словарь [Текст] :
около 20000 фразеологических единиц / А. В. Кунин - 6-е изд., исправл. -М. : Живой язык, 2005. - 944 с.
5. Леонов, Н. И. Смерть в прямом эфире [Текст] : Роман / Н. И. Леонов. -М. : Изд-во ЭКСМО_Пресс, 1998. - 416 с.
6. Леонов, Н. И. Почерк палача. Козырные валеты [Текст] : Повести / Н. И. Леонов. - М. : Изд-во ЭКСМО_Пресс, 1998. - 432 с.
7. Мир-Хайдаров, Р. M. Масть пиковая [Текст] : Роман / Р. М. Мир-Хайдаров. - М. : Советский писатель, 1992. - 368 с.
8. Немецко-русский фразеологический словарь [Текст] / Л. Э. Бинович, Н. Н. Гришин / Под ред. д-ра Х. Малиге-Клаппенбах и К. Агрикола. - 2-е изд., испр. и доп. - М. : «Русский язык», 1975. - 656 с.
9. Токарева, В. С. Коррида [Текст] / В. С. Токарева. - М. : Изд-во «ВАГРИ-УС», 1995. - 509 с.
10. Устинова, Т. В. Гений пустого места [Текст] : Роман / Т. В. Устинова. -М. : Эксмо, 2006. - 352 с.
11. Evans, V., Green, M. Cognitive Linguistics : An Introduction [Text] / V. Evans, M. Green. - New York : Mouton de Cryuter, 2003. - 1181 p.
12. Cambridge International Dictionary of Idioms [Text] - Cambridge : Cambridge University Press, 1998. - 587 p.
13. Longman Idioms Dictionary [Text] - London : Pearson Education Limited, 1998 - 398 p.
Bibliography
1. А^гсп^, N. F. Phraseology and Modern Linguistic Paradigms ^ext] : Моnograph / N. F. АЫгспЬ - М. : Ellipse, 2008. - 271 p.
2. Znackov, V. V. Individual Distinctions in Attitudes to Deception in Business [Тех^ / V. V. Znackov // Psychological Journal. - 1994. - № 6. -P. 51-60.
3. ^eselevich, D. I. Russian-English Phraseological Dictionary [Тех^] - М. : Russky Yazick, 1998. - 704 p.
4. Ктт, A. V. English-Russian Phraseological Dictionary [Текст] : About 20000 Phraseological Units / А. V. ^nin - Sixth Edition. - М. : Zhivoi Yazick, 2005. - 944 p.
5. Leonov, N. I. Online Death ^ext] / N. I. Leonov. - М. : EKSMO-Press, 1998. - 416 p.
6. Leonov, N. I. Executioner's Hand. Trump Knaves [Тех^] / N. I. Leonov. - М. : EKSMO-Press, 1998. - 432 p.
7. Мп-Khaidarov, R. M. Spade Suit [Тех^] / R. М. Мir-Khaidarov. - М. : Sovjetsky Pisatel, 1992. - 368 p.
8. German-Russian Phraseological Dictionary [Тех^] / L. E. Binovich, N. N. Grishin / Edited by Dr. H. Маlige-Klappenbakh and K. Аgricola. - Second Edition, suppl. - М. : Russky Yazick, 1975. - 656 p.
9. ^ckareva, V. S. The Corrida [Тех] / V. S. ^ckareva. - М. : VAGRIUS, 1995. - 509 p.
10. Ustinova, T. V. The Empty Space Genius [Text] / T. V. Ustinova. - M. : EKSMO, 2006. - 352 p.
11. Evans, V., Green, M. Cognitive Linguistics : An Introduction [Text] / V. Evans, M. Green. - New York : Mouton de Cryuter, 2003. - 1181 p.
12. Cambridge International Dictionary of Idioms [Text] - Cambridge : Cambridge University Press, 1998. - 587 p.
13. Longman Idioms Dictionary [Text] - London : Pearson Education Limited, 1998 - 398 p.
