CC BY
61
УДК 81-2
DOI: 10.33184^^^-2020.1.20
ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КАТЕГОРИИ ПРОСТРАНСТВА В РАЗНОСТРУКТУРНЫХ ЯЗЫКАХ
© Ф. Г. Фаткуллина, А. Р. Канафина*
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел. +7 (917) 040 73 48.
*ЕтаИ: [email protected]
Статья посвящена изучению фразеологических единиц как средств выражения пространственных отношений на материале русского, башкирского и английского языков в сопоставительном аспекте. Особое внимание уделяется проблемам лингвокультурологии и семантики, особенностям фразеологического представления категории пространства, что на сегодняшний день представляет большой интерес для исследователей.
Актуальность исследования обусловлена интенсивным развитием когнитивной лингвистики и лингвокультурологии. Отражение категории пространства в целом не реализовано до сих пор ни в одном из сопоставляемых языков, поскольку комплекс концептуальных форм анализа пространственных показателей мира все время обогащается новыми способами и средствами закрепления пространственных отношений. Лингвистический аспект категории пространства представляет собой совокупность способов ее выражения языковыми средствами. Пространственные отношения в лингвистике отражают местонахождение или передвижение объектов в окружающем человека материальном пространстве. Исходя из этого, можно констатировать, что в каждом языке имеются собственные единицы для выражения пространственной ориентировки.
Фразеологические единицы занимают значительное место в репрезентации пространственной семантики в разноструктурных языках и отображают своеобразные формы категориального восприятия пространства, имеющего свои отличительные черты в разных линг-вокультурах. Исследование проводилось на основе анализа фразеологических единиц данных языков, отображающих область лингвистической картины пространства. Рассмотрев некоторые теоретические положения в данной области, мы пришли к выводу, что фразеологические единицы занимают значительное место в репрезентации пространственной семантики в разноструктурных языках. На основе выполненного анализа фразеологизмы разнострук-турных языков были выделены следующие фразеосемантические подгруппы: 1. ФЕ со значением «далеко/близко». 2. ФЕ со значением «здесь/там». 3. ФЕ со значением «низ/верх». 4. ФЕ со значением «направление перемещения в пространстве». В целом было проанализировано 81 фразеологизм русского, 72 фразеологизма башкирского и 75 фразеологизмов английского языков фразеосемантического поля пространства. Сопоставление анализируемых фразеологизмов показало, что в исследуемых нами языках наблюдается одинаковый набор фразеологических подгрупп и в целом одинаковое количество единиц, что еще раз подтверждает универсальность категории пространства.
Ключевые слова: фразеологизмы, национальная картина мира, категория пространства, лингвокультурология, семантика, пространственные отношения, разноструктурные языки.
Категория пространства в последние десятилетия стала объектом исследования для лингвистов как интегративное явление. Пространство - «одна из фундаментальных категорий бытия, основа существования реальности, отражающая протяженность и расположение предметов в мировом континууме и их положение относительно друг друга» [18, с. 1071]. Понимание о пространстве - это объемный и значимый эпизод как научной, так и языковой картины мира. В когнитивной лингвистике пространство исследуется как одно из важных понятий культуры, которое отражается в языке и представляет собой совокупность способов его выражения языковыми средствами [17, а 176].
Актуальность исследования обусловлена бурным развитием когнитивной лингвистики и линг-вокультурологии на современном этапе. Исследо-
вание языкового отражения категории пространства в целом не реализовано до сих пор ни в одном из языков, комплекс концептуальных форм анализа пространственных показателей мира все время обогащается новыми способами, средствами закрепления пространственных отношений.
Научная новизна исследования заключается в отсутствии специальных работ, в которых фразеологические единицы как средства выражения пространственных отношений рассматривались бы на материале русского, башкирского и английского языков в сопоставительном аспекте. Статья выполнена в русле лингвокультурологии и семантики, что на сегодняшний день представляет большой интерес в лингвистике.
Определение специфики языкового выражения пространственных представлений человека имеет
смысл лишь при первостепенном исследовании их как эпизода наивной картины мира. Конкретно такой позиции придерживался Ю. Д. Апресян: «Языковые значения можно соединить с фактами реальности не напрямую, а через отсылки к определенным деталям наивной модели мира, как она представлена в данном языке. В результате появляется основа для выявления универсальных и национально своеобразных черт в семантике естественных языков, вскрываются некоторые фундаментальные принципы формирования языковых значений, обнаруживается глубокая общность фактов, которые раньше представлялись разрозненными» [1, с. 123]. Автор имеет ввиду антропоцентрический характер личности говорящего и наблюдателя в локативной ситуации, тем самым, вводит понятие «личная сфера», или же «пространство говорящего» [1, с. 167].
Пространство постигается человеком как трехмерное и характеризуется им в топологическом и метрическом параметрах. «Метрический параметр объектов действительности («веревка, «пластина», «вместилище») является скрытой категорией, выражающейся в сокращениях на использование и описание тех или иных пространственных прилагательных или предлогов размера с названиями объектов данного типа» [7, с. 212]. Термин типологический тип объекта употребляется многими русскими лингвистами (Е. В. Рахилина, В. И. Под-лесская) [12, с. 127]. Значимость размерных черт локализуемых объектов и ориентиров отмечается многими учеными, которые разделяют материальные предметы «контейнерного или плоскостного типа, предметы, имеющие фасадную, боковые части» [9, с. 156].
Лингвистический аспект категории пространства представляет собой совокупность способов ее выражения языковыми средствами. Люди мыслят при помощи разных языков, которые существенно отличаются по своему фонетическому и грамматическому строю, по характеру и строю их языковых единиц [19; 20, с. 310]. Пространственные отношения в лингвистике отражают местонахождение или передвижение объектов в окружающем человека материальном пространстве. Исходя из этого, можно сказать, что в каждом языке имеются различные единицы выражения пространственной ориентировки.
Помимо этого, в сознании человека и языке непросто соединяются разные типы пространств: действительное, абстрактное, космическое, социальное, художественное, географическое, физическое. О специфике данного понятия пишет Ю. М. Лотман: «Пространственная картина мира многогранна: она состоит из мифологического универсума, из научного моделирования, из бытового «здравого смысла». У обычного человека данные слои формируют гетерогенное соединение, которое работает как целое. На данный субстрат накладываются образы, создаваемые искусством или более углубленными научными восприятиями. В итоге образуется не-
простой, находящийся в постоянном движении семиотический механизм» [8, с. 296].
Категория пространства в языке имеет непростую структуру. Ученый Дж. Лич выделяет в ней такие основные элементы: место, протяженность, близость, ориентация, движение, поза, вертикальность/горизонтальность. Лингвист А. Вежбицкая, кроме указанных выше, выделяет еще направление, силу притяжения, границы пространства. Все эти единицы категории имеют собственные средства языкового выражения.
В лингвистике существует мнение о пространстве как относящемся больше к семантической категорий. К примеру, языковед А. В. Бондарко дает такое объяснение: «Мы локативность толкуем как семантическую категорию, отражающую лингвистическую интерпретацию ментальной категории пространства, включающей разные средства определенного языка, связанные при выражении пространственных отношений» [4, с. 5]. Понятие «ло-кативность» в некоторых трудах по лингвистике используется в узком смысле. В «Синтаксическом словаре» Г. А. Золотовой «локатив» толкуется как элемент со значением место определения. У А. И. Фе-филова также дается узкое понимание локативности как представление специфики статики.
Нужно отметить, что имеются значимые оппозиции в системе пространственных значений: заполненность и незаполненность пространства; признак отношения объекта к локуму, в основе которого лежат семы статичности и динамичности: «Сема статичности означает неизменное по отношению к локуму локативное положение объекта, а сема динамичности означает изменение сорасположения объекта и локума (стоять в саду, выйти в сад/пройти в сад, вернуться из сада)» [8, с. 167]; общее и конкретное пространство, определяющее в зависимости от общего положения в локуме: в деревне, в лесу, в долине или на одной из его поверхностей: в бане, на бане и т.д.
Семантика пространственных отношений выражается в современном русском, башкирском и английском языках совокупностью разноуровневых языковых средств, среди которых выделяются лексические (ядерные) и морфологические, морфемные, синтаксические (периферийные). На морфоло-го-синтаксическом уровне они представляются в совокупности. Наименьшей единицей осуществления пространственной семантики выступает слово, а наибольшей - текст.
Указывая признаки фразеологической семантики, В. Н. Телия отмечает, что одной из определяющих направленностей, приводящих к образованию у слов значений, утрачивающих способность самостоятельно, без совместной реализации с другими словами, выполнять функцию знаковой репрезентации, является тенденция сочетаний слов к идиоматичности, другими словами, к сращиванию согласованных в сочетании семантик слов и к умень-
шению мотивированности связей между «обычной» семантикой слова и той информацией, которую оно несет как член данного сочетания в этом его использовании [16, с. 167].
Категория пространства выражается, прежде всего, лексическими средствами, характеристика которых основывается на возможности объединения слов, базирующихся на денотативных связях [11, с. 35]. Следовательно, в одних случаях это явление выступает фактором, который способствует реализации локативной семантики, в остальных -по-разному усугубляет ее. Все фразеологические единицы данных языков, отображающие область лингвистической картины пространства, можно разделить на следующие фразеосемантические подгруппы:
1. ФЕ со значением изображающая понятие «далеко/близко»: далеко - там, где не ступала нога человека, the foot of man never stepped (trod) here (there), кеше (э?эм) аяк бармаган урын/ер; за тридевять земель, ете дицге? аръягы (арты)/Каф тау арты, kingdom beyond the seas.
Из примеров видно, что семантику всех единиц составляют две основные семы: значение пространства и дальности. Нужно указать, что в составе данной подгруппы есть фразеологические единицы, которые имеют дополнительные значения. Например, в русском языке фразеологизм за семь верст киселя хлебать имеет не только значение дальности, но и семантику - 'попусту, без особой необходимости". В фразеологической единице сто верст до небес и все лесом говорится не только о длинной, но и трудной дороге, следовательно, в фразеологизме содержится сема трудности. Дополнительную семантику глухого и малонаселенного места в башкирском и русском языках содержат фразеологические единицы у черта на рогах, у черта на куличках и йэhэннэм тишеге, тамук сиге. В английском языке дополнительное значение «глухого места» имеют фразеологизмы the back of beyond (очень далеко), be gone all the way to Timbuktu (досл. Все дороги ведут в Тимбукту), of the edge of nowhere (глухое место), go over the hills and far away (досл. Вдали за холмами) [21, c. 132].
Значение «близко» реализуется в следующих фразеологизмах: под рукой/рукой подать, таяк ташлама^1 ер, near (close, ready) at hand, be a short distance away from some place; нос к носу, лицом к лицу, морон тебендэ, face to face with smb.
Во фразеологических единицах английского языка очень близкое расстояние соизмеряется с тем, что можно услышать, другими словами, близко то, что находится в пределах слышимости: within hearing, within hail, within call, within cry of, within earshot. Значение близости также имеет то, что находится не дальше брошенного камня: a stone's throw away (within a stone's throw of smth). Сходными признаками в русском и башкирском языках является отнесение большинства фразеологизмов к
просторечно-разговорному стилю: из-под самого носа, танау тебенэн, морон тебендэ, под рукой, под боком, из окна в окно.
2. ФЕ со значением «здесь/там»: здесь - божий свет, под небом, под солнцем, ер йе?е, якты донъя, фани донъя, on this side of the grave (на этой стороне могилы), under the moon (под луной), under the sun (под солнцем).
Понятие «там» - тот свет, за гробом, за могилой; теге донъя, мэцгелек донъя, кэбер артында, ^гэ кереY; happy hunting ground, behind the veil -это уже другой, неизведанный мир, где нет «нас». Фразеологизмы, входящие в данную подгруппу, отражают мифологическое, религиозное мировосприятие как русского, так и башкирского, и английского народов.
Большая часть фразеологических единиц этой подгруппы имеет нейтральную характеристику или оценку. Но внутри подгруппы есть некоторые фразеологизмы, которые имеют отрицательную характеристику. Отрицательный оценочный компонент имеют следующие фразеологизмы: за могилой, за гробом, кэбер артында, from whose bourn no traveler returns (досл. Из чьего рога не возвращается ни один путешественник). Интересным является тот факт, что фразеологизм английского языка happy hunting ground (счастливая загробная жизнь) имеет положительную оценку, хотя здесь говорится о загробной жизни. Это связано с представлениями и мировосприятием некоторых народностей Великобритании, «тот свет, загробный мир» - это благодатное место [23, с. 35].
3. ФЕ со значением «низ/верх»: низ - как сквозь землю провалиться (исчезнуть), ер тишегенэ инеп югалыу, to disappear; душа уходит в пятки (от страха), йерэк табанга килеY (тешеY), the heart was «in the neighborhood of the boots»; провалиться сквозь землю (от стыда), ер тишегенэ инер?эй булыу, be very much embarrassed, to vanish into (or in) thin air.
Фразеологизмы, обозначающие позицию «верх»: взять верх (иметь преимущество в чем-либо), ертенлек алыу, еркэ сыгыу, to get the upper hand of smb, to beat smb to the punch, to hold a winning hand; вознести до небес, to praise, ^ккэ кYтэреY (сейеY) [3, с. 456].
4. ФЕ со значением «направление перемещения в пространстве»: то туда, то сюда, тегендэ-бында, to and fro, hither and thither; из угла в угол, бер сиктэн икенсе сиккэ, бросаться из стороны в сторону - характеризуют движение объектов по горизонтали по самым разным направлениям, из одной стороны в другую. На перемещение по всей траектории указывают такие фразеологизмы, как вдоль и поперек, ицлэп-буйлап, every which way. В трех сравниваемых языках есть фразеологизмы, характеризующие перемещение, не имеющее конкретного направления: на все четыре стороны, дурт
ягыц кибла, uphill and down dale, куда глаза глядят, кто куда, кем кай?а, куда ноги несут [10, c. 652].
В башкирском ментальном представлении пространства особое место уделяется религиозному мировоззрению народа, о чем говорит распространенное выражение дурт ягьщ кибла (досл. Все твои четыре стороны кибла) [15, c. 247]. В свою очередь, Кибла - это направление на Каабу, куда обращают свое лицо мусульмане во время молитвы. Этот фразеологизм часто употребляется в разговорной речи и в художественной литературе.
В английском языке в этой семантической подгруппе особое внимание уделяется фразеологизмам с морской тематикой. Их образы тесно связаны с направлением перемещения кораблей по морю: in the teeth of the wind (досл. зубами к ветру), with the wind (c попутным ветром), in the wind's eye (прямо против ветра). Присутствие таких фразеологизмов связано с тем, что Великобритания, как островное государство, славилась своим флотом, что не могло не отразиться в языке.
Приведем примеры контекстуальной реализации некоторых фразеологических единиц этой подгруппы в художественной литературе и прессе:
«Еще пахло ее хорошим английским одеколоном, еще стояла на подносе ее недопитая чашка, а ее уже не было ... И сердце поручика вдруг сжалось такой нежностью, что поручик поспешил закурить и несколько раз прошелся взад и вперед по комнате» [5, с. 159]. «Берэйhенец яман кылыктары, ком^?лого йэнгэ тейгэндэ, Тецелгэндэ унан ба-рыЛы ла, «ДYPт ягыц кибла» тигэндэр» [2, с. 154]. «When another horse came along, the two horses walked up and down together, while neighing to each other» [22, с. 952].
Таким образом, наш материал показал, что в данной фразеосемантической подгруппе для русского языка свойственно наличие фразеологизмов, которые характеризуют отсутствие движения вообще, здесь важную роль играет «идея статичности»: ни взад и ни вперед, ни туда и ни сюда [13, с. 50]. В башкирском и английском языках подобных единиц нет. Наблюдается разнообразие особенностей направления перемещения в трех языках (по часовой стрелке, по кругу, в разных направлениях, без конкретного направления). Большинство фразеологизмов русского, башкирского и английского языков относятся к межстилевым (то туда, то сюда, туда и сюда, ни туда и ни сюда - просторечные единицы; на все четыре стороны, куда ноги несут, во все концы - разговорная фразеология; дYрт ягыц кибла - употребляется как в разговорной речи, так и в художественной литературе; бог ведает куда, в пространство являются устаревшими) [14].
Рассмотрев некоторые теоретические положения в данной области, мы пришли к выводу, что фразеологические единицы занимают значительное место в репрезентации пространственной семантики в разноструктурных языках. Во фразеологии
отображены своеобразные формы категориального восприятия пространства, имеющего свои отличительные черты в разных культурах [24-25].
Сопоставление анализируемых фразеологизмов показало, что в исследуемых нами языках наблюдается одинаковый набор фразеологических подгрупп и в целом одинаковое количество единиц, что еще раз подтверждает универсальность категории пространства. Большинство фразеологизмов английского языка, изображающих что-то далекое в пространстве, имеют нейтральное значение, напротив, многие фразеологические единицы русского и башкирского языков имеют отрицательное значение. Фразеологизмы со значением «находящийся неизвестно и неопределенно где» в русском и башкирском языках всегда содержат отрицательную коннотацию.
Образы черта и ада в национальных картинах мира русских и башкир всегда носят негативный, отрицательный характер и поэтому фразеологизмы с компонентами «черт» и «ад» также имеют отрицательное значение. Функционально-стилистический компонент фразеологизмов английского языка можно определить, как межстилевой. Что касается русского и башкирского языков, то здесь чаще всего встречается разговорные или просторечные фразеологизмы, преимущественно в подгруппах «далеко/близко», «здесь/там» и «направление перемещения в пространстве».
Таким образом, наш материал показал, что национальная картина мира, отраженная во фразеологии, зависит от способа существования людей в этом мире: географического расположения, обычаев, традиций, т.е. от культурно-национальных особенностей носителей конкретного языка.
Публикация подготовлена в рамках поддержанного РФФИ проекта 19-012-00430 А.
ЛИТЕРАТУРА
1. Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. 1. Лексическая семантика (синонимические средства языка). 2-е изд., испр. и доп. М.: Языки русской культуры, 1995. 472 с.
2. Баштсорт таленен фразеологик 1гу?леге. Яныртылган, 2-се бар-ма. 0фе: Китап, 2006. 344 бит.
3. Баштсорт теленен hYЗлеге: Ике томда. Башкортостан гил-ми YЗэге, тар., тел hэм э?. институты. М.: Рус. яз., 1993. 861 бит.
4. Бондарко А. В. Локативность // Теория функциональной грамматики. Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность. Л.: Наука, 1971. С. 5-46.
5. Бунин И. Полное собр. соч. в 13-ти тт. М.: Воскресенье, 2006. 438 с.
6. Всеволодова М. В., Потапова Г. Б. Способы выражения временных отношений. М.: изд-во МГУ, 1973. 249 с.
7. Кобозева И. М. Лингвистическая семантика. М.: Эдитори-ал УРСС, 2000. 352 с.
8. Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970. 384 с.
9. Николова А. Д. Синтаксис современного русского языка. Курс лекций. Шумен: УИ «Епископ Константин Преслав-ски», 2002. 182 с.
10. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Рос-
сийская АН; Российский фонд культуры. 3-е изд., стереотип. М.: АЗЪ, 1995. 928 с.
11. Попова З. Д., Стернин И. А. Лексическая система языка: учеб. пособ. Воронеж: Либроком, 2011. 172 с.
12. Рахилина Е. В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. М.: Русские словари, 2008. 416 с.
13. Савчук Г. В. Отражение в русской фразеологии пространственной модели мира: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.01. Орел. 1995. 169 с.
14. Салимова Л. М., Фаткуллина Ф. Г. Лингвокультурология текста: монография. Уфа: РИЦ БашГУ, 2019. 260 с.
15. Сулейманов А. М. (ред.). Башкирское народное творчество. Т. 1: Обрядовый фольклор (на баш. яз.). Уфа.: Китап, 1995. 560 с.
16. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. 288 с.
17. Усманов Р. Ш., Канафина А. Р. Сопоставительный анализ предложных и послеложных конструкций как средств выражения пространственных отношений // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2018. №11(89). Ч. 1. С. 176-180.
18. Ушаков Д. Н. Толковый словарь русского языка. М.: Аль-та-Принт, 2005. 1216 с.
19. Фаткуллина Ф. Г. Фразеологическая картина мира: основное содержание и признаки // Современные проблемы
науки и образования. 2014. №3. URL: http://www.science-education.ru/117-13230.
20. Фаткуллина Ф. Г., Саяхова Д. К. Фразеологизмы, содержащие наименования компонентов материальной культуры, в русском и башкирском языках // Культура, литература и гуманитарные науки народов Евразии: прошлое настоящее, будущее: мат-лы Междунар. научно-практ. конф. (Уфа, 3 октября 2018 г.) / отв. ред. Г. С. Кунафин. Уфа: РИЦ БашГУ, 2018. С. 309-312.
21. Cowie AP, Mackin R, McCgaig IR. Oxford Dictionary of English Idioms. Volume 2. Oxford: Oxford University Press, 2003. 325 p.
22. English Corpora. URL: https://www.english-corpora.org
23. Gibbs R.W. Why Idioms are not Dead Metaphors // Idioms: Processing, Structure and Interpretation / C. Cacciari, Tabossi (eds.). Hillsdale N.J.: Lawrence Erlbaum Associates, 1993. P. 35.
24. Kenzhetayeva G. K., Sakaeva L. R., Yakhin M. A., Bagautdi-nova G. K. The comparative analysis of anthropocentric phraseological units in russian, english and tatar languages // Journal of the Social Sciences. 2016. Т. 11. С. 40-48.
25. Sakaeva L., Yahin M., Bagautdinova G., Fatkullina F. Kenzhetayeva G. (2017). The history of studying of phraseological units in English, Russian and Kumyk, Revista QUID (Special Issue), С. 680-684. URL: http://revistas.proeditio.com/ iush/quid/article/view/1845/1842
Поступила в редакцию 04.02.2020 г.
ISSN 1998-4812
BecTHHK EamKHpcKoro yHHBepcHTeTa. 2020. T. 25. №1
135
DOI: 10.33184/bulletin-bsu-2020.1.20
PHRASEOLOGICAL REPRESENTATION OF THE CATEGORY OF SPACE IN LANGUAGES OF DIFFERENT STRUCTURE
© F. G. Fatkullina, A. R. Kanafina*
Bashkir State University 32 Zaki Validi Street, 450076 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.
Phone: +7 (917) 040 73 48.
*Email: [email protected]
The article deals with the phraseological units (PU) as a means of expressing spatial relations on the material of the Russian, Bashkir, and English languages in a comparative aspect. Particular attention is paid to the problems of cultural linguistics and semantics, the peculiarities of the phraseological representation of the category of space, which today is of great interest to researchers. The relevance of the study is due to the rapid development of cognitive linguistics and cultural linguistics at the present stage. The study of the linguistic reflection of the category of space as a whole has not yet been implemented in any of the languages; the complex of conceptual forms of analysis of the spatial indicators of the world is constantly enriched with new methods, means of consolidating spatial relations. The linguistic aspect of the category of space is a set of ways of expressing it with language means. People think with the help of different languages, which differ significantly in their phonetic and grammatical systems, in the nature of their language units. Spatial relations in linguistics reflect the location or movement of objects in the material space surrounding a person. Based on this, we can say that in each language there are different units of expression of spatial orientation. Phraseological units occupy a significant place in the representation of spatial semantics and display peculiar forms of categorical perception of space, which has its own distinctive features in different cultures. The study was conducted on the basis of phraseological units of languages with different structures, reflecting the area of the linguistic picture of space. Based on the analysis of these PU, they were divided into the following phraseological semantic subgroups: 1) PU with a meaning depicting the concept of "far/close"; 2) PU with the meaning "here/there"; 3) PU with the meaning "bottom/top"; 4) PU with the meaning "direction of movement in space". In total, 81 Russian, 72 Bashkir, and 75 English PU of the phrase-semantic field "space" were analyzed. A comparison of the analyzed phraseological units showed that in the studied languages there is the same set of phraseological subgroups and the same number of units in general, which once again confirms the universality of the category of space.
Keywords: phraseological units, national picture of the world, category of space, cultural linguistics, semantics, spatial relations, languages with different structures.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at [email protected] if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Apresyan Yu. D. Izbrannye trudy. Vol. 1. Leksicheskaya semantika (sinonimicheskie sredstva yazyka). 2 ed., ispr. i dop. [Selected works. Vol. 1. Lexical semantics (synonymic means of language). 2nd ed., ext. and rev.]. Moscow: Yazyki russkoi kul'tury, 1995.
2. BashTCort telenes frazeologik hy? lege. YasyrtylFan, 2-se bap ma. 0fo: Kitap, 2006. 344 bit.
3. BashTCort telenes hy? lege: Ike tomda. Bashrcortostan Filmi y? sge, tar., tel ham 9? . instituty. Moscow: Rus. yaz., 1993. 861 bit.
4. Bondarko A. V. Lokativnost'. Teoriya funktsional'noi grammatiki. Lokativnost'. Bytiinost'. Posessivnost'. Obuslovlennost'. Leningrad: Nauka, 1971. Pp. 5-46.
5. Bunin I. Polnoe sobr. soch. v 13-ti tt. [Complete works in 13 volumes]. Moscow: Voskresen'e, 2006.
6. Vsevolodova M. V., Potapova G. B. Sposoby vyrazheniya vremennykh otnoshenii [Ways of expressing temporal relationships]. Moscow: izd-vo MGU, 1973.
7. Kobozeva I. M. Lingvisticheskaya semantika [Linguistic semantics]. Moscow: Editorial URSS, 2000.
8. Lotman Yu. M. Struktura khudozhestvennogo teksta [The structure of the artistic text]. Moscow: Iskusstvo, 1970.
9. Nikolova A. D. Sintaksis sovremennogo russkogo yazyka. Kurs lektsii [Syntax of contemporary Russian language. Course of lectures]. Shumen: UI «Episkop Konstantin Preslavski», 2002.
10. Ozhegov S. I., Shvedova N. Yu. Tolkovyi slovar' russkogo yazyka: 80 000 slov i frazeologicheskikh vyrazhenii [Explanatory dictionary of the Russian language: 80 000 words and phraseological expressions] / Rossiiskaya AN; Rossiiskii fond kul'tury. 3 ed., stereotip. Moscow: AZ'', 1995.
11. Popova Z. D., Sternin I. A. Leksicheskaya sistema yazyka: ucheb. posob. [Lexical system of the language: textbook]. Voronezh: Libro-kom, 2011.
12. Rakhilina E. V. Kognitivnyi analiz predmetnykh imen: semantika i sochetaemost' [Cognitive analysis of subject names: semantics and compatibility]. Moscow: Russkie slovari, 2008.
13. Savchuk G. V. Otrazhenie v russkoi frazeologii prostranstvennoi modeli mira: dis. ... kand. filol. nauk: 10.02.01. Orel. 1995.
14. Salimova L. M., Fatkullina F. G. Lingvokul'turologiya teksta: monografiya [Linguoculturology of the text: monograph]. Ufa: RITs BashGU, 2019.
15. Suleimanov A. M. (red.). Bashkirskoe narodnoe tvorchestvo. Vol. 1: Obryadovyi fol'klor (na bash. yaz.) [Bashkir folk art. Vol. 1: Ritual folklore (in Bashkir language)]. Ufa.: Kitap, 1995.
16. Teliya V. N. Russkaya frazeologiya. Semanticheskii, pragmaticheskii i lingvokul'turologicheskii aspekty [Russian phraseology. Semantic, pragmatic and linguoculturological aspects]. Moscow: Shkola «Yazyki russkoi kul'tury», 1996.
17. Usmanov R. Sh., Kanafina A. R. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki. 2018. No. 11(89). Pt. 1. Pp. 176-180.
18. Ushakov D. N. Tolkovyi slovar' russkogo yazyka [Explanatory dictionary of the Russian language]. Moscow: Al'ta-Print, 2005.
19. Fatkullina F. G. Sovremennye problemy nauki i obrazovaniya. 2014. No. 3. URL: http://www.science-education.ru/117-13230.
20. Fatkullina F. G., Sayakhova D. K. Kul'tura, literatura i gumanitarnye nauki narodov Evrazii: proshloe nastoyashchee, budushchee: mat-ly Mezhdunar. nauchno-prakt. konf. (Ufa, 3 oktyabrya 2018 g.). Ed. G. S. Kunafin. Ufa: RITs BashGU, 2018. Pp. 309-312.
21. Cowie AP, Mackin R, McCgaig IR. Oxford Dictionary of English Idioms. Volume 2. Oxford: Oxford University Press, 2003.
22. English Corpora. URL: https://www.english-corpora.org
23. Gibbs R.W. Idioms: Processing, Structure and Interpretation / C. Cacciari, Tabossi (eds.). Hillsdale N.J.: Lawrence Erlbaum Associates, 1993. Pp. 35.
24. Kenzhetayeva G. K., Sakaeva L. R., Yakhin M. A., Bagautdinova G. K. Journal of the Social Sciences. 2016. Vol. 11. Pp. 40-48.
25. Sakaeva L., Yahin M., Bagautdinova G., Fatkullina F. Kenzhetayeva G. (2017). The history of studying of phraseological units in English, Russian and Kumyk, Revista QUID (Special Issue), Pp. 680-684. URL: http://revistas.proeditio.com/iush/quid/article/view/18 45/1842
Received 04.02.2020.
