CC BY
96
Вестник Санкт-Петербургского университета. 2006. Сер. 9, вып. 3
Е.М. Чекалина
ФРАНЦУЗСКАЯ ЛЕКСИКОЛОГИЯ: МЕЖДУ ФИЛОЛОГИЕЙ И ЛИНГВИСТИКОЙ
Термины philologie, linguistique, lexicologie, как и называемые ими науки о языке, имеют интернациональное распространение. При совпадении общего смысла, стоящего за этими терминами, конкретное содержание соответствующих языковедческих дисциплин и их статус разнятся в рамках национальных научных традиций. В истории французского языкознания XIX-XX вв. появление лингвистики («дочери филологии», по выражению К. Кербрат-Орекьони)1 имело далеко идущие последствия как для самой филологии, так и для одной из ее ветвей - лексикологии.
Согласно данным «Исторического словаря французского языка» слово philologie заимствовано западноевропейскими языками в XIV в. из латыни, куда оно перешло из греческого. Античная филология включала в себя следующие аспекты: поиск и прочте-иие подлинного текста; толкование ставших непонятными слов и реалий; определение автора и происхождения текста, обстоятельств, при которых он создавался, его возможных источников; суждение о его достоинствах и недостатках. Заимствованное во французский, слово philologie первоначально значило 'любовь к литературе и свободным наукам'. В эпоху Возрождения оно приобрело значение 'искусство красноречия' (1547); к концу XVII в. филология охватывала целый комплекс дисциплин - грамматику, риторику, поэтику, изучение наследия античности, историю, но преобладала интерпретация текстов, преимущественно на древних языках. В XIX в. под влиянием немецкой филологической школы значение термина philologie определяется как 'общее изучение языков' (étude générale des langues).
Золотым веком филологии автор словаря А.Рей считает период с 1860 по 1900 г., когда шла интенсивная работа филологов по восстановлению и комментированию письменных литературных памятников предшествующих эпох, создавались фундаментальные теоретические труды.2 К этому же периоду относится деятельность П. Мейера и Г. Париса, исследователей старофранцузских и старопровансальских текстов, создателей французской школы романской филологии.5
В то же время, по свидетельству М. Эспаня, уже с начала XIX в. во французских ученых кругах, тесно соприкасавшихся с немецкой университетской наукой, появилась филология текстов, приближенных к современности (подготовка к изданию рукописей Паскаля и Монтескье, их научный комментарий). М. Эспань приводит также заимствованный у И. Тэна «прототипический» (как сказали бы мы в терминах современной семантики) портрет филолога XIX в.: это «странное существо, которое превыше всего ставит безупречную эрудицию и озабоченно тем, чтобы оставить потомкам завершенный научный труд. Филолог проводит дни в библиотеках, а ночами творит; его высшее наслаждение - в наблюдениях за передвижением согласной или за эволюцией дифтонга».4
© Е.М. Чекалина, 2006
Согласно словарю RH (1133), существительное linguistique (либо произведено от латинского lingua, либо является калькой с немецкого Linguistik) впервые засвидетельствовано во французском языке в труде итальянского путешественника и географа А. Бальби «Введение в этнографический атлас земного шара» (1826). Лингвистикой названо в нем изучение языков народов, не имеющих письменности, и диких племен (peuplades les plus sauvages). В качестве кореферентных наименований используются philologie ethnographique, idiomatographie, synglosse. С. Ору в статье, посвященной вхождению термина «linguistique» во французский научный обиход, приводит свидетельства трактовки его современниками:
«Cette étude nouvelle qui consiste dans une comparaison raisonnée des idiomes employés par les diverses familles du genre humain et qui a pour but de fixer leur descendance, leurs rapports et leurs différences ... elle n'a pas encore de nom bien déterminé: on en fait une branche de la philologie ou de l'entnographie. On a proposé, pour la désigner, les dénominations de linguistique, de synglosse et d'idiomatographie"; "Cette science nouvelle que les allemands, par une dénomination plus juste et plus convenable, appellent linguistique, et qu'un célèbre géographe propose d'appeler idiomatographie ... est partagée en deux parties essentiellement distinctes, savoir: l'étude pratique des tangues et leur étude comparative»/'
В понимании ученых первой четверти XIX в. самым важным в этой новой науке был возрастающий интерес к живым языкам мира, не только к их истории, но и к сравнению и классификации. Однако при широте объема понятия, стоящего за термином «linguistique», содержание его на момент появления не было четко определено: в зависимости от конкретных интересов исследователя акцент мог ставиться либо на филологии, либо на этнографии и антропологии, вплоть до того, что предметом обсуждения был вопрос о том, является ли лингвистика исторической или естественной наукой.
Становление сравнительно-исторического метода и его успехи в сопоставительном изучении языков на основании систематического наблюдения совпадений между родственными языками позволили вывести ряд закономерностей и общих принципов, управляющих эволюцией языка. Новый подход к изучению языков был назван сравнительной грамматикой (grammaire comparée) и все чаще соотносился также с термином «linguistique», хотя наименование philologie comparée продолжало функционировать на протяжении довольно длительного периода.
В 6-м издании Словаря Французской Академии (1835) термин «linguistique» получает следующую дефиницию: «Etude comparative et historique des langues (grammaire comparée). Etude des principes et des rapports des langues, science de la grammaire générale appliquée aux diverses langues»/' Лингвистика, таким образом, кумулирует функции сравнительной и общей грамматики различных языков в историческом аспекте, вторгаясь в область, которая ранее покрывалась филологией.
Эволюция филологии в сторону лингвистики началась со сравнительного изучения языков, разделенных во времени и в пространстве. В течение некоторого времени наблюдается смешение понятий «филология» и «лингвистика» (в частности, премия за научные труды в области philologie comparée официально называлась Prix de linguistique), которое разрешается в пользу лингвистики. Приверженцы сравнительно-исторического метода первоначально именовали себя philologues и grammairiens, но в 1866 г. объединились в научное общество, которое назвали «la Société de Linguistique de Paris».7 К 70-м годам XIX в. историки языкознания относят рождение исторической лингвистики (linguistique historique), что означало выработку научных методов, позволяющих не только с точностью установить родство языков, но и проследить развитие языковых форм
на всем протяжении истории изучаемого языка.8 Как отмечает Ф. де Соссюр, «лингвистика в точном смысле слова, которая отвела сравнительному методу его надлежащее место, родилась на почве изучения романских и германских языков. В частности, именно романистика (основатель которой Фридрих Диц в 1836-1838 гг. выпустил свою «Грамматику романских языков») очень помогла лингвистике приблизиться к ее настоящему объекту».9 Что же касается филологии, эта наука в указанный период объединяет две различные ориентации: текстологическую и языковую, которые многократно пересекаются и обе вписываются в историческое восприятие фактов языка и словесности.10
Итак, к концу XIX в. создались предпосылки для выхода лингвистики из-под опеки филологии. Обозначились различия в направлениях исследований: филология изучает язык для лучшего понимания текста или определения его настоящей формы; лингвистика изучает текст для того, чтобы познать язык. Для филологии язык есть средство, а текст - цель; для лингвистики язык есть цель, а текст - средство. С другой стороны, большую самостоятельность приобретает изучение текста с точки зрения его собственно литературных достоинств и в связи с личностью автора, его эпохой, средой, обстоятельствами, при которых создавалось произведение. Следствием этого разделения дисциплин является неопределенность термина «филология»: он может быть понят в широком и узком смысле.
В широком смысле филология - это совокупность дисциплин, которые методично занимаются языком и произведениями, созданными на этом языке. Именно это мы имеем в виду, когда говорим, например, «французская филология». В узком смысле филология - научная деятельность, которая заключается в подготовке к изданию текстов (их подлинная форма может быть реконструирована с помощью сравнительного анализа нескольких редакций), в интерпретации этих текстов, написании комментария, содержащего сведения из области грамматики, истории, географии, этнографии и т.п., создания глоссариев, таблиц и т.д.
Филология в широком смысле включает, таким образом, три главных направления исследования: 1) изучение фактов языка или лингвистику; 2) исторический и критический анализ литературного произведения (литературоведение); 3) филологию в узком смысле.
Эти направления сформировались уже к концу XIX в. Связь между отдельными аспектами филологии существует по самой природе вещей: в центре внимания всегда язык; тексты, изучаемые филологией в узком понимании, могут быть также предметом литературоведения; лингвист нуждается в подкреплении своих теорий в фактах истории языка.11 По мнению А. Рея, «филолога отличает от лингвиста особое внимание к историческому и социокультурному аспектам при изучении текстов» (RH, 1503).
Термин «lexicologie» впервые упомянут в Энциклопедии Дидро и Даламбера в значении 'science du lexique'. Содержание этой науки в понимании того времени раскрыто в статье Grammaire, написанной для Энциклопедии учеными Душе и Бозе (Н. Бозе - член Французской Академии, автор вышедшей в 1767 г. «Всеобщей грамматики»). Grammaire в Энциклопедии трактуется как учение о языке, подразделяющееся на Lexicologie и Syntaxe. В своих теоретических воззрениях авторы словарной статьи разделяют рационалистические позиции «Всеобщей и рациональной грамматики» Пор-Рояля, в соответствии с которыми «язык является средством анализа мысли»; «чтобы понять, что такое грамматика, необходимо знать, что происходит в нашем уме, ибо именно этим определяется различие слов, образующих речь, а слова являются отчетливо произнесенными звуками, которые люди сделали знаками выражения своих мыслей. Поэтому раз-
личные, скрытые в словах значения могут быть уловлены, только если мы поняли то, что предварительно произошло в мыслях».12
Таким образом, содержательная сторона языка связана со словами. В представлении Душе и Бозе задача лексикологии - объяснение слов на основе рациональных принципов, общих для всех языков. Лексикология изучает отдельно взятые слова, синтаксис - те же слова, соединенные в речи (élocution). Лексикологический анализ слова предполагает рассмотрение его в трех ракурсах: 1) материальной формы (звуки, просодия), 2) значения и 3) этимологии.
Значение слова представляет собой средоточие всех идей, которые закреплены за ним (словом) узусом. Разнообразный характер этих идей позволяет различить в значении (valeur) три типа смыслов (sens): 1) основной (fondamental), 2) особый (spécifique) и 3) дополнительный (accidentel). Основной смысл может проявляться в прямом и переносном употреблении слова; особый смысл является результатом рассмотрения основной мысли под разными углами зрения (это, с одной стороны, частеречная принадлежность слова, а с другой - присутствие аналогичного основного смысла в разных словах - синонимия); дополнительный смысл связан со словоизменением по правилам склонения, спряжения, образования женского рода и множественного числа и т.п.
Этимологический ракурс, наряду с поиском истоков слова (его корней: racines génératrices ou élémentaires, naturelles ou étrangères) включает в себя изучение способов образования новых слов путем словопроизводства (dérivation) или словосложения (composition). Таковы общие для всех языков принципиальные положения лексикологии.
Определение того, каким образом указанные аспекты соотносятся с тем или иным словом конкретного языка согласно узусу - задача словаря соответствующего языка.13
«Энциклопедическая» концепция лексикологии не была поддержана в языковедческой практике сколько-нибудь значительными трудами. К началу XIX в. происходят существенные изменения в ориентации научно-исследовательской деятельности языковедов, затрагивающие и лексикологию. Утверждается сравнительно-исторический метод. На смену размышлениям об универсалиях приходят наблюдения за все более многочисленными формами. Уходит в прошлое взгляд на слова как на знаки, созданные людьми для обозначения мыслей; отныне слово изучается с точки зрения его фонетической и морфологической формы с целью реконструкции гипотетических праязыков, либо группировки известных языков в семьи. На протяжении XIX в. некоторые лексикологические наблюдения включались в работы общего характера. Они были по большей части отрывочными и бессистемными: этимологические разыскания вокруг произвольно отобранных слов, вкрапления в труды по грамматике, где слова служили материалом для изучения законов эволюции форм.
Первый фундаментальный труд, посвященный словарному составу французского языка и закономерностям его развития, появился только в 1887 г. Он вышел из-под пера филолога-романиста А. Дармстетера, профессора Сорбонны, специалиста по истории французского языка и средневековой литературы. «Жизнь слов, изучаемая по их значениям», написана под сильным воздействием биологической концепции языка Шлейхера: слова представлены как живые организмы, объединяющиеся в семьи и роды, они рождаются, живут, меняют форму и значение, теряют жизнеспособность и умирают, а подчас и воскресают в новых неожиданных употреблениях. «Жизнь языков носит интеллектуальный характер, тем не менее она вполне сравнима с существованием организмов растительного и животного мира».и
Увлечение автора книги идеями Дарвина и рассмотрение языковых проблем сквозь призму теории борьбы за существование вызвало критику со стороны Г. Париса, в целом положительно оценившего этот труд.1Г' В книге Дармстетера заложены основы лексикологической теории, опирающейся на современное автору состояние лингвистических идей. В частности, в понимании факторов языковой эволюции Дармстетер следует учению младограмматиков о всеобщности регулярных звуковых изменений и аналогии. Однако достоинства этого труда неизмеримо выше недостатков, если можно считать недостатком дань воззрениям эпохи, ставшим фактом истории языкознания.
Поставив в качестве основной задачи определение общих закономерностей формирования и развития значений слов, Дармстетер первым предложил в качестве структурных моделей, по которым происходит изменение значений слов, иррадиацию (rayonnement) и конкатенацию (enchaînement). Им подробно описаны логические предпосылки изменения значений, типы смыслового взаимодействия между словами (например, contagion, réaction, concurrence vitale), a также изменения в словарном составе языка, вызванные противоборством традиции, принципа сохранения (archaïsme) и инновации (néologisme), несущей перемену. Неоспоримой заслугой Дармстетера исследователи считают разработку им в языковедческом ключе теории тропов, трансформацию метафоры, метонимии, синекдохи из области риторики (фигур речи) в плоскость языковых закономерностей."'
Кроме того, в книге содержится большое количество примеров углубленного филологического анализа слов, многие из которых стали хрестоматийными. «Жизнь слов» не утратила свей познавательной и научной ценности: на протяжении века она многократно переиздавалась; последнее издание вышло в Париже в 1979 г. Стоит также вспомнить, что Дармстетер был одним из авторов авторитетного и популярного словаря; его перу принадлежит предпосланный словнику очерк исторической фонетики, грамматики и лексикологии.17
Конец XIX века был ознаменован появлением еще одной научной дисциплины -семантики, которую ее родоначальник М. Бреаль определил как «науку о значениях».18 Хотя Бреаль понимал под семантикой содержательный анализ всех языковых элементов, и лексических, и грамматических, значительная часть его книги посвящена лексической семантике. В ней последовательно развита теория языковых изменений на материале слов, исследованы механизмы таких изменений, благодаря чему эта книга традиционно считается основополагающим теоретическим трудом по лексикологии (не только французской: выдающийся индоевропеист, ее автор свободно оперирует материалом греческого, латинского, германских языков).
Историки языка также считают книгу Бреаля одним из фундаментальных трудов в своей области, поскольку ученый выдвинул новую концепцию диахронии, отличную от историзма младограмматиков, ограниченного констатацией фонетических и морфологических изменений без учета реальных социальных условий, в которых эти изменения происходили. С точки зрения Бреаля, семантика подвергает анализу содержательную сторону языка, или внутренний облик языковых структур. Диахроническая теория Бреаля ориентирована на объяснение глубинных причин, управляющих эволюцией языков: проблема заключается в том, чтобы понять, почему и как изменяется язык, «произведение разумной воли» (oeuvre de la volonté intelligente).
Первая часть книги посвящена описанию интеллектуальных законов языка (lois intellectuelles du langage), т.е. механизмов, определяющих его изменчивость. Во второй части (Comment s'est fixé le sens des mots) рассматриваются типы семантических изменений, называемые Бреалем modifications (термины «changement - modifications» нахо-
zxtcx з гипсронимических отношениях, как род - вид). Из выделенных ученым шести интеллектуальных законов дальнейшее развитие в трудах лексикологов получил закон распределения (loi de répartition), регулирующий отношения между словами-синонима-ми: изначально близкие по значению слова обнаруживают тенденцию к смысловому расхождению. Существенно, что Бреаль связывает действие закона распределения с уровнем развития языка, поскольку этот закон не создает новых единиц, но совершенствует уже существующие. Тонкость смысловых различий ставится таким образом в зависимость от культурного (т.е. социального) фактора.
Интеллектуальный закон аналогии представляет собой языковую закономерность, в соответствии с которой уже существующие формы выступают в качестве модели для новообразований. В процессах аналогического выравнивания участвуют единицы разных уровней. У Бреаля аналогия трактуется не как причина (это было у младограмматиков), а как механизм, модель языкового изменения. Она действует только на формальном уровне (категория семантической аналогии, однотипного развития значений у семантически близких слов, была введена позднее Ульманом).19 Весь комплекс интеллектуальных законов (кроме упомянутых, также irradiation, spécialité, survivance, fausse perception), т.е. механизмов, сообразно с которыми происходят изменения в языке, входит в интеллектуальную и психическую компетенцию языкового сообщества и находит отражение в модификациях языковых форм.
Типы модификаций приведены во второй части книги. Систематизируя их, Бреаль опирается на классификации, выработанные классической риторикой и историческим языкознанием: расширение, сужение значения, метафора и т.п. По мнению П. Гиро, в «Семантике» Бреаля заложены основы логической классификации типов языковых изменений (позднее Ульман построил свою классификацию, отправляясь от психологического принципа).20
Типы модификаций, выделенные Бреалем, сводятся к трем видам: 1) ограничение области применения слова в новом значении - сужение значения (restriction du sens); 2) распространение области применения слова в новом значении - расширение значения (у Бреаля - élargissement du sens, впоследствии принят и употребляется в современных словарях термин «extension»); 3) перенос или смещение значения, названные лингвистом «тенденциями в развитии слов» (имеются в виду метафора и эволюция значения от абстрактного к конкретному - épaississement du sens). Переносы или сдвиги в значениях слов могут сопровождаться действием одной из четырех тенденций: пейоративной, мелиоративной, ослабляющей и выравнивающей.
Исследуя, каким образом слова приобретают новые значения, наблюдая сосуществование в одном слове старого и нового значений, возможность употребления слова в прямом и переносном, узком и широком, абстрактном и конкретном значениях, Бреаль сформулировал понятие «полисемия»:
«A mesure qu'une signification nouvelle est donnée au mot, il a l'air de se multiplier et de produire des exemplaires nouveaux, semblables de forme, mais différents de valeur. Nous appellerons ce phénomène de multiplication la polysémie. Toutes les langues des nations civilisées y participent: plus un terme a accumulé de significations, plus on doit supposer qu'il représente de côtés divers d'activité intellectuelle et sociale».2'
«Семантика» Бреаля по-новому представляет диахронический аспект лингвистических исследований: это не простое сопоставление форм, употребляющихся в разные исторические периоды развития языка, это первая попытка представить системный характер изменений. Систематизация осуществляется на уровне модификаций и на уров-
не управляющих ими логико-психологических механизмов (интеллектуальных законов). Кроме того, присутствует поиск объяснения первопричин языковых изменений. Бреаль пытался представить, каким образом под влиянием индивидуальной и коллективной языковой компетенции членов языковой общности изменяются семантические структуры, формирующие внутренний облик языка.
Книга Бреаля не раз становилась объектом критического осмысления. Отдельные моменты предложенной автором теории подвергались критике с разных позиций, нередко противоречащих друг другу: если одни отмечают у Бреаля преодоление «атомизма» младограмматиков, то другие, напротив, сожалеют о том, что системность в представлении некоторых явлений не выражена более эксплицитно. Вероятно, в книге Бреаля, как в любом фундаментальном труде, можно найти повод для полемики. Несомненная заслуга автора состоит в том, что, не ограничиваясь описанием формальных изменений, он попытался создать теорию, объясняющую феномен языкового изменения, рассматривая язык как системное образование, в которое лексика входит в качестве одной из составляющих, и соотнося изменения с языковым употреблением. По мнению современных исследователей, Бреаль открыл новый этап в исторической лингвистике: именно начиная с Бреаля феномен языкового изменения рассматривается как результат взаимодействия объективных и субъективных факторов.22
1 Kerbrat-Orecchioni С. La notion d'intéraction on linguistique: origine, apports, bilan // Langue Française. 1998. № 117. P. 52.
2 Dictionnaire historique de la langue française. Le Robert. Paris, 1992. P. 1503 (далее - RH).
' См. об этом: Сухачев H.JI. У истоков романской филологии (Гастои Парис) // Романские языки в диахроническом и синхроническом аспектах. СПб., 2001. С. 48-60.
4 Espagne M. L'invention de la philologie. Les échos français d'un modèle allemand // Histoire Epistémologie Langage. 1997. T. XIX. Fasc. 1. P. 121.
n См., напр.: Aurowc S. The first uses of the French word «linguistique» (1812-1880) // Aarsleff H. e. a., dir. Papers in History of Linguistics. Amsterdam, 1987. P. 447-459.
(i Ibid. P. 448.
7 Bergounioux G. Science et institution: la linguistique et l'Université de France (1865-1945) // Langue Française. 1998. № 117. P. 22.
s Mounin G. Histoire de linguistique des origines au XX siècle. Paris, 1967. P. 180.
9 Cocaop Ф., de. Курс общей лингвистики / Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию / Пер. с франц.; под ред. А.А. Холодовича. М„ 1977. С. 42-43.
10 Espagne M. L'invention de la philologie... P. 133.
" Bal W. Introduction aux etudes de linguisque romane. Avec considération spéciale de la linguistique française. Paris. P. 8-9.
12 Цит. по: Реферовская ЕЛ. Философия языка и грамматические теории во Франции (из истории лингвистики). СПб., 1996. С. 22-23.
1:1 Rey A. La lexicologie. Lectures. Paris, 1970. P. 41-43
u Darmesteter A. La vie des mots étudiée dans leurs significations. Paris, 1887. P. 3.
Espagne M. L'invention de la philologie... P. 132.
Nerlich B. Un chaînon manquant entre rhétorique et sémantique: l'œuvre d'Auguste de Chevallet // Travaux de Linguistique. 1996. № 33. Déc. Duculot. P. 129.
17 Hatzfeld A., Darmesteter A., Thomas A. Dictionnaire général de la langue française. Paris, 1890-1900.
Bréal M. Essai de sémantique. Science des significations. Paris, 1897.
ш Ullmann S. Précis de sémantique française. Berne, 1952. P. 185.
20 GuiraudP. La sémantique. Paris, 1979. P. 43.
21 Bréal M. Essai de sémantique... P. 143.
22 Mues F., Swiggers P., Van Hoecke W. Changement de sens et sens du changement: Michel Bréal et la sémantique diachroniquc // Cahiers de l'Institut de Linguistique de Louvain. 1990. 16.1. P. 76.
Статья поступила n редакцию 10 апреля 2006 г.
