CC BY
30
В. В. Усачева (Москва)
Франтишек Ладислав Челаковский и его словарь славянских пословиц
Пробуждающееся самосознание западных и южных славян, осознание ими своеобразия, самобытности своей культуры усилили в конце ХУШв. интерес к славянским проблемам, ставшим тогда предметом специальных научных исследований. Возникновение новой науки — славистики связано с такими именами, как И. Добровский, И. Юнгман, П. И. Шафарик, Ф. Л. Челаковский, Ф.Палацкий, В.Ганка, Е.Копитар, В.Караджич, С.Б.Линде, Л.Су-ровецкий, И. Лелевель, 3. Доленга-Ходаковский (Адам Чарноцкий).
В исследованиях чешских славистов доминирующей была идея славянской взаимности, сущность которой заключалась в защите собственной народности и единении с другими славянами. Романтические идеи о братской любви, о взаимном единстве, о великой славянской будущности, о прошлом, не менее великом, но забытом или уничтоженном иноземцами, будоражили умы, побуждали «раскапывать старину». Ученые искали исторические нити, связывающие настоящее славян с их прошлым, родственные черты в характере отдельных племен, обнаруживая истинные красоты славянской народной поэзии. Романтические настроения наиболее ярко выразились в литературе, прежде всего в известной поэме Яна Коллара «Дочь Славы», являющейся по сути программным произведением, которое отразило целое направление, проповедовавшее, по словам А. Н. Пыпина, всеобщую славянскую любовь и единство. По мнению русского ученого, творчество другого чешского поэта, которого в России называли «чешский Пушкин», Челаковского, также носит панславянский характер, хотя средства у него другие. Оригинальность поэтического таланта Челаковского проявилась в том, что, будучи восторженным поклонником славянского фольклора, он переносил на чешскую почву народные песни других славян, показывал их родство и тем самым знакомил народы между собой. Его своеобразное творчество отразило глубокое и всестороннее знание русского и славянского фольклора. В знаменитых сборниках «БЬуапБкё пагоёш р1&пе» («Славянские народные песни», 1822, 1825, 1827) впервые опубликованы тексты украинских, белорусских, болгарских народных песен; кроме чешских составитель поместил моравские и словацкие песни и уже известные по публикациям образцы песенного народного творчества русских, сербов, лужичан. Заслуга чешского слависта в том, что он ввел новый материал в научный оборот как часть славянского песенного наследия, до того времени почти неизвестного не только широкой пуб-
Франтишек Ладислав Челаковский и его словарь...
247
лике, но и исследователям. Антологию славянских народных песен отличает строгий подход к подбору текстов: в нее включены наиболее ценные образцы как с эстетической точки зрения, так и их общественной значимости. Эта трехмастная антология Челаковского вскоре была переведена на немецкий язык Й. Венцигом (1830) и на польский К. Бродзинским и К. В. Вуйчицким.
Челаковский больше известен как поэт. Но портрет его был бы неполным, если не сказать еще об одной важной стороне его творчества — лексикографических занятиях. Он написал Полабский словарь, Верхне- и нижнелужицкий словарь, Дополнение к Словарю чешского языка Й. Юнг-мана (РгаЬа, 1851). Работа над Этимологическим словарем и Грамматиками славянских языков, постоянный интерес к народной словесности и знание не только фольклора, но и этнографии, побудили Челаковского заняться и словарем пословиц и поговорок. Составленный им паремиоло-гический словарь (словарь пословиц и поговорок), озаглавленный «Миёго-б1оу( п^гоёи БЬуапБкёЬо уе рпБ1о\асЬ», к которому приложена «БЬ^ка ргс^о-пагос!шс11 севкусЬ рогекас1е1» (РгаЬа, 1851-1852), до сих пор является достаточно полным по количеству собранных в нем текстов, паремий и фразеологизмов. В него вошло 15 тыс. примеров. Труд Челаковского включает сравнительный материал из всех славянских языков, являя собой первый опыт создания сравнительного словаря славянских паремий. Занимаясь в начале своей деятельности песенным народным творчеством, Челаковский обратил внимание на так называемые малые формы фольклора. Он стремился познать во всем многообразии духовную жизнь народа, постичь его душу не только через песни, но и через пословицы и поговорки, крылатые выражения, в которых в своеобразной форме отражается мировидение, мироощущение народа, его философия. Еще в 1828 г. в письме к своему другу и единомышленнику, поэту и любителю народного творчества Йозефу Властимилу Камариту (1797-1833) Челаковский писал, что у него собралось достаточно много славянских пословиц, которые хотелось бы издать на языке оригиналов с пояснениями на чешском языке. Свой интерес к поговоркам он объяснял тем, что они дают «превосходное представление о философии, нравственности, юморе и т.п. нашего народа». Тогда речь шла о том, чтобы, напечатав небольшую по объему коллекцию, дать представление об этом жанре с привлечением материала из всех славянских языков. Собственно говоря, Челаковский продолжал дело, начатое Й. Добров-ским и Й. Б. Пишелем, уже в 1804 г. издавшими небольшой сборничек, в который вошли материалы из старочешской литературы. В 1806 г. Добров-ский в «Славине» опубликовал несколько русских пословиц, а десять лет спустя после первой публикации, в 1814 г., напечатал сербские пословицы. Эти скромные по объему издания составили основу собрания Челаковского. Передал ему свои неопубликованные материалы и В.Ганка. К сожа-
лению, к данному проекту Челаковский вернулся только в 1851 г., хотя рукопись была готова в 1846 г., о чем писал в одном из писем автор. Работая над «Мудрословием», Челаковский использует труды русских собирателей и исследователей фольклора — М. Максимовича, Н. И. Костомарова, И. И. Срезневского, материалы из альманаха «Киевлянин», работы И.М.Снегирева «Русские в своих пословицах» и «Малорусские пословицы и поговорки» (1834), Гребенки «Ластовка» (1841), а также публикации Г. С. Илькевича «Галицкие приповидки и загадки» (Вена, 1841), Я.П.Коубка «Vybor halickych pfislovi» (из журнала «Властимил» за 1842 г.). Несколько белорусских пословиц взято из книги А. Ф. Рыпинского «Bialorus, kilka slow о poezii prostego ludu», изданной в Париже в 1840 г. Польский материал черпал из Словарей С. Б. Линде и Г. Кнапского, у К. Вуйчицкого; болгарские пословицы — из собрания И.Богорова «Болгарские народные песни и пословицы» (Пешт, 1842). Чешский материал Челаковский брал в основном из печатных изданий, привлекая и старочешскую литературу. Цитирует он и таких авторов, как Я.Гус, Я.Благослав, Я.А.Коменский, Й.Юнгман, Цтибор, Т.Штитны. Использует Челаковский и неопубликованные записи, которые получает от своих знакомых, особенно от тех, которые жили и работали в Галиции (К.В.Зап, ИгнацЯн Гануш), поэтому пословиц из Галиции довольно много по сравнению с примерами из других регионов, населенных восточными славянами. Украинский материал этого труда столь обширен, даже в сравнении с русским, что Иван Франко назвал его самым большим и важным собранием из опубликованных к началу XX в. Включение украинского ма- | териал в «Мудрословие» обогатило этот труд в двух отношениях: углубило ! социальную направленность работы и показало национальную самобытность украинского народа, его тяжелую подневольную жизнь в Австрии и царской России.
В 1837 г. в журнале «Musejnik» (ведущий научный и литературный журнал чешского национального возрождения, основан Обществом Национального музея в 1827 г.) Челаковский опубликовал часть пословиц с развернутым программным предисловием. В нем он рассказал о трудностях, с которыми сталкивается собиратель, задавшийся целью осуществить подобную публикацию. Следовало определить, что является пословицей, а что поговоркой и чем они отличаются от устойчивых словосочетаний, которые можно отнести к фразеологизмам. Челаковский так охарактеризовал этот жанр: пословице присущи «образность, обилие сравнений, ассоциаций, остроумных сентенций, сопоставлений, отсюда завершенность ее формы, округлость, предельная сжатость, краткость, скупость слов, недаром присловье само о себе говорит: „Jest pnslovi kratsi, nez zobâ-cek ptaci" — „есть притча короче носа птичья"». Народный афоризм он сравнивает с монетой из дорогого металла, на которой есть и надпись, и изображение, и издает она мелодичный звон, и переходит из рук в руки.
Франтишек Ладислав Челаковский и его словарь..
249
Известно, что пословицы нередко ведут свое происхождение от басни, рассказа, притчи. Пословица зачастую является как бы выводом из всего рассказа, изречением, передающим весь смысл его. Но воссоздать событие, породившее ту или иную пословицу, давно забытое, довольно трудно. Шутка же, остроумное выражение, самая суть сохраняются, пословицы живут, разорвав связь со своим прародителем, и народ передает унаследованную мудрость из поколения в поколение. И далее Челаковский продолжает: «Изречение это часто звучное, рифмованное или ритмизованное, а что самое главное, и слуху, и духу приятное». Автор поясняет, как поговорка легко превращается в пословицу. Если мы скажем: «Чужими руками жар загребает», — это поговорка, но стоит только к этому изречению добавить: «Чужими руками жар загребать легко», — это уже пословица. К поговоркам Челаковский относит такое выражение, как «Zavaditi о svúj krajíc», что поясняет как «начать хозяйствовать для себя». А вот предложение «Lepsí za svym krajicem net za cizím pecnem» называет пословицей. Поговорки «na obé strany brouseny», «dva jazyky v hube nosí», «na dvou stolickách sedá», «dvou dvorü pes» и др. означают только одно слово — obojeíník, т. е. 'двурушник', 'двуличный человек'. Далее встал вопрос, как же подать материал, в каком порядке расположить его, чтобы пользование словарем не составляло труда. Челаковский отвергает расположение в алфавитном порядке по первым буквам, так как найти нужное выражение таким образом очень трудно, и предлагает тематическую классификацию собранного материала.
В издании 1851 г. все пословицы автор разделил на две части: в первой — общеславянский материал, во второй — чешский. Пословицы сгруппированы по наиболее значительным темам, раскрывающим сущность жизни, быта, общественных отношений. Предметные и тематические разделы объединяют пословицы по принципу антонимии, например: 1) Бог. Религия. — Пословицы библейские. — Черт. Грех. Покаяние. 2) Правда — справедливость — ложь. Язык — молчаливость — болтливость. Шутки. 3) Труд, усердие — безделье, леность. 4) Мудрость — отсталость — безумие и т.п. В одном из разделов помещен Календарик. Это пословицы и поговорки о календарях и приметы о погоде, о сроках сева и уборки урожая: чеш. «Vrá-na kváce, bude dést'», пол. «Wrona kracze, b^dzie deszcz»; рус. «Когда яровой хлеб сею, то с отдышкою и на стороны погляжу; а ржаной хлеб сею, шапка с головы свалится, и той не подыму» с кратким чешским объяснением: «S ozimym setixn vice pospíchati tíeba, nezli s jen»; чеш. «Straka priletéla (fehoce), dostaneme hosti», пол. «Sroka przyleciala, fc^dq goscie», галиц. «Сорока скре-гоче, гости каже», хорв. «Sraka gosti navésca»; о временах года и месяцах, о зиме, весне, лете, осени: чеш. «Na Novy rok о slepici krok, na Tri krále о skok dále, na hromnice o hodinu vice (píibyvá dne)», рус. «На Васильев вечер день прибывает на куричий шаг», пол. «Przybylo dnia na kurzq stops». Иногда смысл пословицы толкуется, разъясняется, что имеет в виду то или
иное изречение: чеш. «Májová voda vypije vino» (Destivost v Máji vinicím skodí); рус. «Кто в мае женится, тот будет маяться» с комментарием автора: «Месяц май уже древние римляне считали неблагоприятным для свадеб, лат. Mense Majo nubunt mali».
Интересен раздел, содержащий пословицы этнографического, географического и исторического характера, а также пословицы мифологические и те, которые связаны или соотносимы с поверьями. Пословицы зачастую нелицеприятно говорят о межэтнических отношениях, о притеснениях царизма, давлении польской шляхты и немецких господствующих кругов в Галиции, например о положении крестьянина, об отношениях панов и холопов говорит красноречивая украинская пословица: «Николи з панами не \фяйс руками, бо як довп, вщр1жуть, коротю, витягнуть». Впрочем, ее можно понимать гораздо шире, она не утратила своей актуальности и сегодня. «Proto Polak Polakem, aby bil, a chlap chlapem, aby trpel», галиц. «На тое Лях Ляхом, абы бив, а хлоп хлопом, абы тершв»; укр. «С Москалем дружи, а камень за пазухой держи», правда, тут же приводится польское «опровержение»: «Z Rusinem gadaj (русин — украинец, живущий на Карпатах. — В. К), a w zanadrzu kamieñ trzymaj», а русин против этого возражает: «3 Ляхом говори, а камень за пазухою держи». К каждой пословице или поговорке Чела-ковский находит чешский эквивалент или дает перевод на чешский язык.
Труд Челаковского «Мудрословие» — значительный вклад в славянскую лексикографию. Своим собранием Челаковский стремился подтвердить документально моральную силу и национальную гордость славянства, доказать, что оно может противостоять немецкому элементу. Кроме того, он хотел, чтобы переведенные им чужие пословицы обогащали родную культуру, осваивались и становились частью чешского фонда пословиц и поговорок, крылатых выражений. Его замысел достиг цели: вскоре после выхода «Мудрословия» Вожена Немцова в рассказе «Сестры» использовала многие пословицы из этого собрания. В дальнейшем и другие литераторы также включали в свои произведения переведенные пословицы, которые с течением времени уже воспринимались как исконные, свои, национальные. В одной из статей 3. Урбана приводятся данные опросов, проведенных студентами этнографического отделения философского факультета Карлова университета: многие переведенные когда-то Челаковским паремии причисляются говорящими к чешским пословицам.
Ян Неруда назвал Франтишека Ладислава Челаковского «самым глубоким знатоком славянского духа». Трудно не согласиться с этим и переоценить его вклад в изучение культуры славян.
