CC BY
188
ФОТОГРАФИЯ В ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ И КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ РОССИЙСКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ (1920 - 1930-е гг.)
Фотография как род деятельности российских эмигрантов сфокусировала многие существенные аспекты истории Зарубежья классического периода, а именно: процесс социально-экономической адаптации беженцев, включая частное предпринимательство; развитие технических наук и профессионального образования в российских диаспорах; формирование и эволюцию информационной среды - журналистики, книгоиздания, рекламы, а также сферу изобразительного искусства, кино и моды, включая инфраструктуру выставок, художественных студий, творческих союзов и т.п. Комплексное изучение фотографии в системе общественно-политической и культурной жизни Российского зарубежья позволяет расширить историографическое освоение данных проблем и, в то же время, внести вклад в источниковедение кинофотофонодокументов, современное развитие которого требует углубленного анализа конкретных групп аудиовизуальных источников с тем, чтобы «четко осознать возможности использования этих документов в исторических исследованиях»1.
Научно-теоретическая база для изучения фотографического наследия эмиграции была создана в процессе развития историографии Зарубежья, вышедшей в 1990 - 2000-е гг. на качественно новый уровень2. В некоторой степени проблематика эмигрантской фотографии затрагивается в исследо-
ваниях, посвященных издательской деятельности3, коллекционированию и музейному делу4, истории региональных диаспор5, а также в обобщающих трудах по истории российской эмиграции XX в.6 Однако непосредственно к теме фотографии как общественно-культурному и художественному явлению в истории Российского зарубежья отечественные исследователи практически не обращались. Исключение составляет статья В. Леонидова о выдающемся фотографе П.И. Шумове, с 1907 г. работавшем во Франции7.
В западной, прежде всего немецкой, литературе внимание традиционно уделялось творческим контактам между иностранными и советскими фотографами, творчество которых в 1920 - 1930-е гг. было значительно более заметным в культурной жизни Европы, чем деятельность их бывших соотечественников8.
Свидетельством постепенных изменений в отношении к эмигрантской фотографии стал выход в свет в течение последних десяти лет нескольких фотоальбомов и иллюстрированных монографий, в которых был опубликован богатейший фотографический материал, созданный (и сохраненный) в Зарубежье. Эти издания сочетают информационные и аналитические материалы по истории культуры и искусства Зарубежья 1920 - 1930-х гг. с насыщенным иллюстративным рядом, который включает историческую и современную фотографию. В значительной степени они созданы на основе зарубежных фотоархивов, включая частные собрания, при участии эмигрантских и иностранных авторов.
Первым назовем двухтомный альбом «Российская эмиграция в фотографиях», составленный коллекционером А. Корляковым при содействии деятелей культуры Российского зарубежья, включая потомков П. Шумова, С. Лифаря и других9. В предисловии к первому тому этого уникального издания, вероятно впервые, был поставлен вопрос о важности научного изучения фотографий в контексте проблематики зарубежной России, предпринята попытка дать характеристику их социально-культурной роли: «Когда-то они заполняли страницы газет и журналов и адресовались человеку-эмиг-ранту в конкретный день его жизни. Помещенные на листы семейных альбомов, они хранили воспоминания о доме, о счастье, о любви... С рекламных афиш они сообщали о новой работе артиста или художника. И всегда притягивали к себе внимание»10.
Необходимо также упомянуть монографию-альбом А. Васильева «Красота в изгнании» (М., 1998), каталог персональной выставки П.И. Шумова11, российско-германско-французское издание «Русская душа. Парижские времена» (СПб., 2004) и т.п.
Публикация значительного объема фотоматериалов разнообразной тематики и жанров, созданных российской эмиграцией, и наличие еще более значительных архивных собраний эмигрантской фотографии позволяет говорить об обширном исследовательском поле, которое предоставляет возможность для многопрофильных научных изысканий в области истории,
культуры и искусства зарубежной России. В рамках данной статьи предпринята попытка охарактеризовать роль фотографии в общественно-политической и культурной жизни Зарубежья 1920 - 1930-х гг.
Прежде всего, следует отметить, что деятельность российской эмиграции в сфере фотографии осуществлялась в нескольких направлениях, среди которых важнейшими являлись: частное предпринимательство (в рамках которого развивалась и художественная фотография), фотожурналистика и коллекционирование фотоматериалов.
Потребность в фотографических услугах российских беженцев была высокой: фотографии были нужны на паспорта и виды на жительство, для поиска без вести пропавших в годы революции и Гражданской войны родных, для знакомств по брачным объявлениям и т.п. Вынужденные расставаться в ходе миграций по различным странам, члены семьи, выпускники учебного заведения, однополчане, сослуживцы и т.п., как правило, желали обмениваться фотографиями на память. В то же время любительская фотосъемка не являлась массовым увлечением. «Фотоаппараты тогда не были распространены», - пишет мемуарист В. Феофилов, проживавший в 1930-е гг. в Харбине12.
В большинстве российских диаспор за рубежом действовали фотографы-предприниматели, которые осуществляли съемку на документы, изготовление индивидуальных и групповых фотопортретов и т.п. В США и Китае, лимитрофных государствах, российские фотомастерские существовали еще до революции.
Владельцами фотомастерских и магазинов в русском Харбине были Б.М. Подольский, С. Гейлер. Я.М. Лившиц, Половников, Н.Д. Логинов, З.И. Жданова. Вообще профессия фотографа не являлась в Зарубежье исключительно мужской. Художественной фотографией занималась, в частности, уроженка Харбина, художница и литератор Л.А. Ястребова. Выехав в 1927 г. в Австралию, она открыла в Сиднее собственную фотостудию, в которой работала многие годы13. В справочнике «Весь Харбин» за 1923 г. помещено 245 названий фотографических фирм и магазинов, большинство которых принадлежит выходцам из России14. Фотографический отдел действовал в крупных магазинах известного на Дальнем Востоке торгового дома И.Я Чурина.
Часть фотомастерских претендовала на высокий художественный уровень работ, что видно из их названий: «Рембрандт», «Рафаэль», «Светопись», «Ателье изящной светописи». Фотографии исполнялись также при харбинском «Товариществе художников» и «Томском товариществе». В Харбине в 1920-е гг. работали мастера художественной фотографии П.Н. Абламский, Я.М. Лившиц, И.К. Кузин и другие15.
«Единственная русская художественная фотография в Нью-Йорке Бориса Ситникова» в 1930-е гг. выполняла портреты, медальоны, фамильные, групповые и свадебные, в том числе цветные, увеличение фотографий для
клиентов в США и Канаде.16 В это же время действовала и «Единственная на Ист-сайде художественная русская фотография Раппопорта». Ее специализацию также составляли свадебные группы, групповые снимки, увеличение портретов в красках, миниатюры, брошки, эмали17.
После 1917 г. фотоделом стали профессионально заниматься бывшие офицеры, представители научно-технической интеллигенции, студенчества. Например, бывший каппелевец Г.Г. Климов, изучил, по-видимому уже в Харбине, фотографическое дело и был приглашен фотографом в железнодорожный розыск18. Старший лейтенант флота Д.П. Жемчужин, с 1920 г. проживавший в Харбине, в первые годы изгнания перепробовал много различных занятий (от бурового мастера до торговца молочными продуктами). Однако постепенно его деятельность становилась все ближе к искусству, коллекционированию и фотографии: в 1923 - 1925 гг. он торговал марками, а затем - фотографической бумагой и граммофонными пластинками. С 1930 г. он стал представителем немецкой фотофабрики «Мимоза» в Харбине19. (В Китае в 1920 - 1930-е гг. работали представительства крупных европейских и американских фотографических фирм, среди них - магазин фирмы «Codak» в Харбине).
В заметках В. Ткачева о жизни российских беженцев в Бельгийском Конго сообщается: «Большой популярностью пользуется полковник Н., создавший самое крупное в городе фотографическое ателье. Прибыв сюда четыре года назад с несколькими тысячами и небольшим любительским аппаратом, путем упорной работы он создал себе обширную белую клиентуру, строит дом и налаживает обширное рыболовное дело. Его художественными работами заинтересовался король Альберт»20 .
В 1930-е гг. в Югославии один «боевой генерал слыл за лучшего группового фотографа».21
Таким образом, занятие фотоделом стало одной из форм социальноэкономической адаптации российских беженцев в различных странах и регионах мира. В то же время, это занятие зачастую было не просто ремеслом, а приобретало творческий характер.
Значительная часть деятелей эмигрантской фотографии была связана с миром искусства. Фотографические услуги, в первую очередь создание фотопортретов, было ориентирована на обеспеченные и образованные слои эмиграции. В Берлине предприниматели-эмигранты специализировались «на предметах роскоши, моде, украшениях, табачных изделиях, курительных принадлежностях, а также сфере услуг, экспортно-импортных операциях, фотографии, художественных промыслах. на той сфере потребления высокого уровня, которой так славился Петербург»22. Фотографом-художни-ком стал известный гармонист-виртуоз В.И. Игнатов, бывший некогда учеником И.Е. Репина23. Выпускник Хабаровского кадетского корпуса А.А. Васильев, прибыв в Югославию в 1920 г., уже через два года принял участие в первой выставке русских художников в Белграде, позднее закончил художе-
ственную школу и архитектурное отделение технического факультета Белградского университета. Работая в Военном музее с 1936 по 1941 гг., он был и архитектором и художником, и мастером художественной фотографии24. Л.А. Ястребова, бравшая уроки живописи у художника-академика П.В. Ни-колина-Теплякова, пишет: «Еще живя в Дальнем (Дайрене), я изучила портретную фотографию, которая далась мне, буквально, шутя, благодаря тем знаниям и навыкам, которые были заложены в юности»25.
Главным центром эмигрантской художественной фотографии в 1920 -1930-е гг. была Франция. В Париже действовали фотоателье П. Шумова, Русская фотография А. Рожинского (Photo-Manon) и студия художественной фотографии Э. Марковича. Студия художественной фотографии, которую возглавлял доктор медицины Е.Б. Липницкий, открылась в Париже в ноябре 1921 г.26 Российские фотохудожники принимали участие в салонах и выставках, деятельности русских и французских центров художественной культуры.
П.И. Шумов, который выехал из России во Францию в 1907 г. по политическим мотивам и обучился за границей технике фотографии, создал портретную галерея современников, главным образом деятелей культуры и искусства, среди которых - Л. Бакст, М. Волошин, Б. Зайцев, А. Куприн, А. Ремизов, В. Ходасевич, М. Цветаева, М. Шагал, И. Шмелев. Особо выделяется его серия фотографий престарелого Огюста Родена. Авторитет П.И. Шумова, его близость к творческой элите эмиграции подтверждается, в частности, «Обезьяньей грамотой» А. Ремизова, которую писатель «скрепил и деньги волшебными снимками получил» в июне 1924 г.27
В каталоге художественного собрания французского слависта и коллекционера Р. Герра, демонстрировавшегося в 1995 г. в Москве, опубликована фотография - портрет И.С. Шмелева и его близких (жены писателя и его племянницы Ю. Кутыриной с сыном И. Жантийомом). Этот снимок, подаренный Шмелевым «сердечно-добрым нашим друзьям К.В. и Ант. Ив. Деникиным» в 1927 г. во время пребывания в Камбретоне, был выполнен, как указывается в аннотации, в том же году П.И. Шумовым28. В правом нижнем углу можно видеть подпись фотографа «Choumof. Paris», а на левой стороне фирменного паспарту вертикальный оттиск «Choumof». Оригинал фотографии немного выцвел: возможно, снимку недостает контрастности. Тем не менее этот групповой портрет имеет несомненную художественную ценность. Значительность лиц супругов Шмелевых, красота Ю. Кутыриной и ее маленького сына высвечена в мягких полутонах. Композиция фигур, создающая волнообразный восходящий вправо контур, разность в выражениях лиц позирующих подчеркивают индивидуальность каждого и в то же время - общую атмосферу грусти и скрытой тревожности.
Этот снимок, подаренный А.И. Деникину, должен был бы находиться в личном фотоальбоме генерала, переданном в конце 1990-х гг. его дочерью Мариной Грей на хранение в Государственный архив Российской Федера-
ции29. В альбоме имеется несколько любительских снимков супругов Деникиных вместе со Шмелевыми и Кутыфиныши; на одной из таких фотографий присутствует также поэт К.Д. Бальмонт30. Однако фотопортрет, выполненный Шумовым, оказался в коллекции Р. Гера.
Известная фотография Марины Цветаевой в Париже (1925 г.) работы Шумова из частного собрания демонстрировалась в 1996 г. на выставке «Москва - Берлин»31.
1 марта 1921 г. в Париже открылась выставка художественных фотопортретов Шумова, а в декабре они были выставлены в помещении фабрики «Люмьер». В 1925 г. его фотографии были удостоены золотой медали на выставке декоративных искусств в Париже. В 1927 г. на Осеннем салоне, в котором принимали участие около ста русских художников (Б. Григорьев, М. Добужинский, А. Яковлев, Ю. Анненков, К. Терешкович и другие), была представлена витрина художественных фотографий и инсталляций Шумова: портреты Родена, Моне, Клемансо, А. Франса (последний был выполнен из дерева различных пород). Он участвовал также в Салоне Тюильри в мае 1932 г. Кроме того, он пропагандировал технику и искусство фотографии: в начале января 1922 г. выступил в обществе «L’art et science» с докладом о художественной фотографии, а 7 мая 1923 г. прочитал публичную лекцию на французском языке «Успехи фотографии и роль художественной фотографии»32 .
Фотографы-эмигранты принимали участие в благотворительных акциях российской общественности, жертвуя свои работы на лотереи и аукционы, проводившиеся в пользу нуждающихся. Например, фотографы Эмиль Маркович и Петр Шумов пожертвовали свои фотографии для лотереи на балу Комитета помощи писателям и ученым в январе 1929 г. Среди жертвователей лотов были и мастера живописи - Н.С. Гончарова, М. Добужинский, М. Ларионов, О. Цадкин, Б. Шухаев и другие.33
Важное место в работе фотографов занимала реклама, в которой также раскрывался художественый характер их деятельности.
Так, в парижском «Русском альманахе» 1930 г. имеется рубрика «Театральные студии, фотографы, ювелиры», в которой помещена реклама двух наиболее известных фотографов - Марковича и Шумова. «Известный своими художественными фотографиями фотограф-художник П.И. Шумов лично принимает своих клиентов в его студии. Цены умеренные», - говорится в объявлении. Характерно, что на этой же странице помещена реклама фирмы Фаберже34. В другом парижском эмигрантском журнале таким же текстом сопровождается рекламная фотография - портрет красивой молодой женщины в испанском костюме (Кармен), стоящей перед зеркалом. Этот прием позволяет видеть лицо модели одновременно в разных ракурсах. Темный корсаж с белыми узорами и большой белый цветок в волосах подчеркивают свойственную работам Шумова игру на контрасте света и тени35.
В парижском журнале «Россия», издававшемся в начале 1930-х гг. Е.Д. Коноваловым, печаталась реклама «Артистической студии Рожинско-
го» на авеню Терн, который предлагал читателям «России» и «Казачьего журнала» сделать бесплатные пробные снимки, после чего, «удовлетворенные работой, они будут любезны заказать по умеренным ценам последующие снимки»36 . В качестве образцов работы фотографа представлены портреты актрисы Долли Дэвис, с жемчужным ожерельем на шее, с нежной, чуть лукавой улыбкой, дирижера струнного оркестра Г. Д. Черноярова, в горделивой позе, облаченного в эффектный концертный костюм, и других деятелей искусства. Текст под одной из фотографий весьма многозначителен: «Для Рожинского не нужно быть фотогеничным. Он достигает прекрасных результатов, благодаря совершенному освещению студии и уменью придать изящность позе клиента»37 .
Некоторые фотоателье, а также просветительные организации открывали курсы обучения фотомастерству. Так, фотомастерская Бориса Ситникова в Нью-Йорке помещала в печати в начале 1930-х гг. такие объявления о наборе учеников «для изучения фотографического дела»: «Пусть вас не смущает малограмотность. Изучив фотографическое дело, вы создадите себе более легкую жизнь, чем на фабрике. Многие мои ученики хорошо уже устроились»38.
В марте 1931 г. при Студенческом клубе РСХД в Париже был организован Кружок любителей фотографии под руководством фотографа И.А. Вахромеева. Занятия кружка были бесплатными39 . В Тржебовской русской гимназии действовали группы любителей ручного труда (переплетная и столярная мастерские), естествоведения (собрания коллекций бабочек, гербарий, террариум), филателистов, фотографов-любителей.40
Фотография стала частью научной и образовательной деятельности эмигрантов. Устроителями лекций и докладов просветительного назначения, особенно для детей и юношества, часто при помощи проекционного фонаря демонстрировались фотографии, картины, фильмы о русской природе и архитектуре, чтобы создать представление о родине, которую многие из слушателей никогда не видели. Например, при культурно-просветительном центре «Русский очаг» в Праге собиралась коллекция диапозитивов по русскому и всеобщему искусству и по истории русских городов. К 1928 г. их насчитывалось 380. Коллекция широко использовалась при чтении лекций в различных городах Чехословакии, Франции, Швейцарии, Сербии, Болгарии41.
Яркий пример подобной практики - лекции выдающегося фотографа и исследователя, одного из пионеров цветной фотографии профессора С.М. Прокудина-Горского. Так, в русской гимназии в Булонь-Биянкуре 20 декабря 1931 г. состоялся его доклад «Россия в картинах. Волга» с демонстрацией «световых картин». 10 января 1932 г. он выступал в русской гимназии в Булони с докладом «Россия в картинах (Туркестан, Старая Бухара, Голодная степь, Мургайская степь и Мугань)». Показ на экране с помощью проекционного фонаря более 120 снимков с видами России из его коллекции стал центральным номером программы вечера Союза деятелей русского искусства, состоявшегося в Париже в зале д’Орсе 28 марта 1932 г. Фотографии из собрания Прокудина-Горского были показаны летом 1932 г.
на празднике «Россия в картинах» в Шавиле, на ежегодном детском празднике, который устраивало в Париже в школе Рудольфа Штайнера Общество взаимопомощи русских женщин, и на утреннике, организованном Комитетом содействия национальному воспитанию молодежи42.
В марте 1935 г. фотографические виды России из коллекции Прокудина-Горского демонстрировались в Русской академической группе в Париже. Профессор выступал здесь с научными докладами и воспоминаниями. Так, 26 октября 1935 г. он делал сообщение «Неделя в Ясной Поляне у Л.Н.Толстого»43.
В середине 1930-х гг. Прокудин-Горский приглашался эмигрантскими общинами для чтения лекций в различных городах Франции. Так, он выступал перед молодежной аудиторией общества «Русский сокол» с лекциями «Центральная Россия», «Среднее течение Волги», «Кавказ и его народы» и т.п.44
Иллюстрировались фотографическими материалами лекции В.В. Вей-дле, которые он читал в Кружке истории искусства в Париже45.
Технике фотографии и ее прикладному использованию посвящали свои занятия общества российских инженеров и другие научные объединения в различных странах Европы. Например, 18 апреля 1928 г. состоялся доклад П.И. Шумова в Обществе русских инженеров «Воспроизведение цветов фотографическим путем»46.
Фотоиллюстрация стала одним из компонентов развития книжной культуры зарубежной России. Это проявилось, в частности, в деятельности издательства Я. Поволоцкого в Париже, издательства «Пламя» в Праге и других. Фотографии помещались в фотоальбомах и иллюстрированных документальных сборниках исторического и краеведческого характера, которые издавались в 1920 - 1930-е гг. в различных центрах зарубежной России. Так, альманах «Русская земля», изданный Религиозно-педагогическим кабинетом Богословского института в Париже, содержал подборку стихов и рассказов ведущих писателей Зарубежья, а также статьи о русской литературе и работу И.Я. Билибина об архитектуре Русского Севера, был хорошо иллюстрирован, в том числе фотографиями памятников деревянного зодчества Олонецкой и Архангельской губернии47. В 1926 г. один из наиболее известных архитекторов российского зарубежья РН. Верховский, работавший до 1937 г. в Белграде48, издал «Альбом композиций периода 1923 -1926» с 19-ю фотографиями.
Харбинское фотоиздательство «Изида» А.Я. Шнейдер-Нагорского (как сообщалось в его рекламе, «1-е на Дальнем Востоке») занималось выпуском «фотографических книг, альбомов, картин, рекламных фотографий». Здесь же выполнялись все виды фотографических работ, цинкографические, литографические и типографские работы на заказ49.
Прибегали российские зарубежные издательства и к услугам иностранных специалистов в области фотографии. Так, для каталога художественного собрания Русского культурно-исторического музея в Праге, напечатанного в начале 1939 г. в количестве 350 экземпляров, фотографии для клише были изготовлены пражской фирмой «Foto-Centropress»50.
Роль фотографии в общественной жизни эмигрантов особенно ярко раскрывается в иллюстрированных периодических изданиях, выходивших в Париже, Берлине, Харбине, Нью-Йорке и других центрах зарубежной России. В условиях высокой активности и идейной неоднородности общественнополитических, профессиональных, творческих и культурно-просветительных объединений эмигрантская фотожурналистика стала фактором общественного влияния через эмоциональное воздействие на читательскую аудиторию. Эти фотоматериалы характеризуются сюжетным разнообразием и отражают практически все стороны жизни зарубежной России, а также международные политические и культурные события.
В фотографических образах Советской России, естественно, преобладает негативный план (голодающие Поволжья, митинги домохозяек, арестованные под конвоем, «советский флирт», очереди, разрушение церквей и т.п.). Для отражения повседневной жизни в Советской России, как правило, выбирались фотографии с дегенеративными типами персонажей, в рваной одежде. Восприятие сюжета зрителем формировалось при помощи соответствующих заголовков и комментариев. С другой стороны, большое место в эмигрантской прессе занимают фотопортреты гастролировавших в Европе и США советских артистов, папанинцев, а также репортажи о международных событиях с участием советских дипломатов и политических деятелей.
Достаточно наглядно тематика и идейный спектр эмигрантского фоторепортажа представлен в специальном рекламном (о подписке на 1939 г.) номере еженедельника «Иллюстрированная Россия», где были помещены лучшие и наиболее характерные снимки корреспондентов журнала 1938 г.: фотозарисовки «В русской балетной школе в Париже» и «Советская артиллерия на маневрах», несколько видов и типов жителей Карпат, «Контрасты Токио», фотопортрет Марии Кюри. Характерна презентация еженедельника как издания « с обильным фотографическим материалом из жизни советской России и всего мира».
Эмигрантская пресса проявляла интерес и к достижениям иностранного фотоискусства. Например, в октябре 1938 г. «Иллюстрированная Россия» опубликовала «замечательный фотоэтюд известного фотографа Эв. Г ай-ниса, в котором ему удалось с исключительным мастерством передать все нюансы скорости в движении волос, развеваемых ветром» (серия из четырех снимков молодой женщины за рулем автомобиля)51 .
Коммуникативная роль фотографии в Российском зарубежье определялась ее выразительностью и универсальностью. Обмен фотографиями между родственниками, друзьями, общественными организациями, действующими в разных странах, публикация фоторепортажей о жизни диаспор, Днях русской культуры и т.п. содействовали сохранению единого информационно-культурного пространства. В частности, фотограф приглашался для фиксации событий Дня русской культуры в Чехословакии в 1925 г. (было сделано 18 снимков на сумму в 150 чешских крон)52. Во время проведения Дня русской культуры в 1932 г. осуществлялась также продажа фотографий, выручка от которой составила 45 крон53.
Фотографии фиксировали различные события эмигрантской жизни: выпуски русских школ, съезды ученых и писателей, просто расставания и встречи. Нина Берберова вспоминает, что 8 сентября 1923 г., в предвидении скорого отъезда из Берлина, она, В. Ходасевич, А. Белый снялись на групповом фото в ателье на Тауенцинштрассе (этот снимок был опубликован в мюнхенском сборнике стихотворений В. Ходасевича 1961 г.)54. Групповое фото часто становился кульминацией общественных событий, в ряде случаев - своего рода благотворительной акцией. Так, председатель Союза русских писателей и журналистов в Чехословакии Н.И. Астров писал в декабре 1932 г. одному из участников празднования 10-летнего юбилея союза: «Правление искренне признательно Вам и за то, что Вы дали возможность сделать фотографический снимок группы членов Союза»55.
Ретроспективная портретная и видовая фотография, фотопортреты эмигрантских лидеров были частью интерьеров учебных заведений, офицерских собраний и клубов, входили в состав их архивов и библиотек. Так, «Морской журнал» писал, что «собрания Военно-морского исторического кружка в Париже, несомненно, отвечают назревшим потребностям и посещаемость их все более и более увеличивается. Пополняется библиотека, поступает значительное количество фотографий, из которых состоят альбомы, иллюстрирующие жизнь и боевую деятельность Русского флота»56.
Коммуникативная и мемориальная роль фотографии сохранялась для эмигрантов пореволюционной волны и в послевоенные десятилетия. Так, О.К. Войнюш (Александрова), в 1940-е гг. преподававшая русский язык в Харбинском институте иностранных языков и вернувшаяся в СССР в 1955 г., через много лет получала письма и семейные фотографии от своих бывших учеников57. Бывший харбинец А.С. Свистунов писал по поводу иллюстрированной фотографиями статьи о старом Харбине: «.Упомянутое юбилейное издание Пушкина 1937 г. было в нашей семье даже в двух экземплярах. Сейчас так интересно узнать историю издания этой памятной для меня книги, открывшей для меня Пушкина. И вот передо мной фото организатора и составителя того юбилейного издания. А сколько знакомых ниже - на свадебном фото! Как будто снова побывал в тех годах. подпись под фото: К.О. Павлючик, а в памяти год 37-й или 38-й. Я с отцом в домике Павлючи-ков где-то в глубине Зеленого Базара»58.
Важную роль в общественно-политической и культурной жизни Зарубежья играла ретроспективная фотография, запечатлевшая природу, памятники архитектуры, события политической и культурной жизни дореволюционной России, военачальников, политиков, писателей, деятелей искусства дореволюционной эпохи и периода Гражданской войны.
Формирование коллекционного фотографического фонда российской эмиграции происходило на протяжении 1920 - 1930-х гг. и в послевоенные годы. В значительной степени этот процесс определялся психологическими особенностями беженства: «бросая личные вещи, многие беженцы пытались сохранить дорогие им семейные реликвии: фотографии, письма,
документы, дневники, мемуары, иконы, награды.»59 Эта художественнодокументальная летопись использовалась в культурно-просветительной и пропагандистской деятельности, стала предметом частного и общественного коллекционирования в рамках решения задачи сохранения исторической памяти и передачи ее молодому поколению эмиграции.
Ретроспективная фотография стала одним из важных элементов бытовой культуры эмигрантов.
Фотографии политиков и деятелей культуры дореволюционной России, оказавшихся в эмиграции, бытовали в альбомах европейских аристократов, литераторов, коллекционеров, редакциях газет и журналов, как российских, так и иностранных. В 1932 г. А.Ф. Керенский посетил в Берлине издательство «Ульштайн», где рассматривал свои собственные фотографии60. Аналогичное значение в последующий период приобрели и фотоматериалы, возникшие в 1920 - 1930-е гг., независимо от их жанра и цели создания.
Фотография и фотоиллюстрация различных жанров и времени создания стала объектом коллекционирования как частными лицами (Н.И. Тим-ковский и другие), так и культурно-историческими и научными центрами. Фотографии собирали Русский культурно-исторический музей и Русский Заграничный исторический архив в Праге и другие организации. Благодаря этой деятельности сформировались комплексы фотоматериалов, имеющих огромное научное, информационное и культурное значение.
В 1923 г. при поддержке Министерства иностранных дел Чехословакии группой ученых был учрежден Русский заграничный исторический архив. «Главной целью Архива стало собирание и хранение всех материалов (рукописных и печатных), относившихся к истории революции, гражданской войны в России и русской эмиграции: книги, периодические издания, вышедшие в Русском Зарубежье и на территории “Белого движения”, плакаты, отчеты, протоколы, рукописи, воспоминания, дневники, записные книжки, фотографии, денежные знаки, рисунки и пр.»61. Только за первый год в РЗИА «поступило около 300 тысяч архивных листов, среди них 25 рукописей и 837 фотографий и рисунков»62.
В составе Русского культурно-исторического музея в Праге имелось книжное отделение с отделом автографов и большим собранием фотографий. Фотоматериалы собирались также историческим отделением музея. В предисловии к художественному каталогу, изданному в Праге в 1938 г., составители писали: «Множество фотографий также отражает жизнь русских за рубежом, в частности - представителей русской науки, литературы, театра, общественности и т.д. Не забыт здесь и русский некрополь»63.
Обществом истории Манчжурского края (ОИМК) в Харбине 29 апреля 1924 г. была открыта фотографическая выставка, на которой были представлены работы 42 авторов64 . Фотоматериалы занимали значительное место и в коллекциях музея ОИМК, в составе которого к концу 1924 г. был создан фотографический отдел. После закрытия общества китайскими вла-
стями все коллекции перешли в ведение Департамента народного просвещения65. Фотографии экспонировались на юбилейной выставке КВЖД в июне 1923 г.66 (Несколько уникальных фотоальбомов из собрания Управления КВЖД хранятся в настоящее время в ГАРФ67 ).
Множество гравюр и фотографий демонстрировалось в Музее русской конницы и музее памяти Николая Второго в Русском доме в Белграде (открыт в 1933 г.), посещаемость которого достигала в среднем 2 000 человек в день68.
Уникальная коллекция из 260 почтовых открыток с видами русских городов и поселков Маньчжурии 1899 - 1940-х гг. была собрана поэтом, литератором, знатоком литературного наследия Российского зарубежья Е.В. Витковс-ким и передана в 1999 г. в дар Приморскому государственному объединенному музею им. В.К. Арсеньева. Это собрание легло в основу ряда исследований по истории архитектуры и культуры русского Дальнего Востока69. Часть этих открыток была издана непосредственно в Харбине издательскими фирмами «Ро-зенфельд и Щелоков», «Розенфельд и Юргенс», Б. Самариным и другими70.
Таким образом, в общественно-политической и культурной жизни российской эмиграции, в повседневной жизни российских диаспор за рубежом в 1920 - 1930-е гг. значение фотографии определялось не только социально-бытовыми и культурными потребностями, но и специфическими условиями существования зарубежной России: разбросанностью эмигрантов, в том числе представителей одной семьи, профессиональной или социальной группы по разным странам и континентам, повышенной потребностью беженцев в печатном слове и корпоративном общении, широким развитием просветительного движения.
Российская эмиграция внесла большой вклад в развитие художественной, в первую очередь портретной, фотографии в Европе, США, на Дальнем Востоке. Фотоискусство стало органичной частью художественной жизни эмиграции и взаимодействия с творческой средой во Франции, Германии и других странах.
Значительное распространение в российских зарубежных диаспорах межвоенного периода получила фотожурналистика, ставшая фактором в идейно-политическом противостоянии СССР. В то же время фотоматериалы, публиковавшиеся в эмигрантской печати, фиксировали и распространяли визуальные представления о мире Российского зарубежья, общественной и культурной жизни различных стран, включая СССР, формируя единую информационную среду зарубежной России.
Дореволюционные фотоматериалы, их собирание и демонстрация, стали одной из важнейших составляющих деятельности эмигрантов по сохранению исторической памяти и национально-культурной идентичности, как в рамках повседневной семейной жизни, так и в системе частного и общественного коллекционирования и просветительства.
Фиксация и сохранение образов зарубежной России в документальных хрониках, семейных снимках, видовой, жанровой или портретной фотографии, выполненной российскими эмигрантами в межвоенный пери-
од, явились существенным компонентом в формировании историко-культурного и художественного наследия российской эмиграции XX в. и международного культурно-информационного пространства.
Примечания
1 Магидов В.М. Кинофотофонодокументы в контексте исторического знания. М., 2005. С. 25, 42.
2 См.: Пивовар Е.И. Изучение и преподавание истории российского зарубежья в высшей школе 1990-х гг.: опыт, проблемы, перспективы // Историческая наука и образование на рубеже веков. М., 2004.
3Жирков Г.В. Между двух войн: журналистика русского зарубежья (1920 - 1940). СПб., 1998; Базанов П.Н., ШомраковаИ.А. Книга русского зарубежья: Из истории книжной культуры XX века. СПб., 2003; Флейшман Л. Из истории журналистики русского зарубежья. Т. 1. В тисках провокации: Операция «Трест» и русская зарубежная печать. М., 2003.
4ДокашеваЕ.С. Русский культурно-исторический музей в Праге. М., 1993;Муромцева Л.П., Перхавко В.Б. Музейные собрания российской эмиграции во Франции и Югославии // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. М., 1998. № 2. С. 234-240; Быкова А.Г., Рыженко В.Г. Учреждения - хранители исторической памяти русской эмиграции: музеи, архивы, библиотеки. М., 2003.
5 Серапионова Е.П. Российская эмиграция в Чехословацкой республике (20 -30-е гг.). М., 1995; Мелихов Г.В. Белый Харбин: Середина 20-х. М., 2003; Говердовская Л.Ф. Общественно-политическая и культурная деятельность русской эмиграции в Китае в 1917-1931 гг. М., 2004; Нитобург Э.Л. Русские в США: История и судьбы, 1870 - 1970. М., 2005; и др.
6 Россия в изгнании: Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М., 1999; Русские без отечества: Очерки антибольшевистской эмиграции 20 - 40-х годов. М., 2000; Сабенникова И.В. Российская эмиграция (1917 - 1939). Тверь, 2002; Ипполитов С.С. Российская эмиграция и Европа: Несостоявшийся альянс. М., 2004; и др.
7 Леонидов В. Великий и почти забытый Петр Шумов // Наше наследие. 2000. № 55.
8 См.: Шлегелъ К. Берлин, Восточный вокзал: Русская эмиграция в Германии между двумя войнами (1918 - 1945). М., 2004; Москва - Берлин. Berlin - Moscau, 1900 - 1950: Изобразительное искусство, фотография, архитектура, театр, литература, музыка, кино. М.; Берлин; Мюнхен, 1996.
9 Русская эмиграция в фотографиях: Франция, 1917 - 1947. Париж, 1999; Они сохранили достоинство и честь: Франция, 1917 - 1947. Париж, 2001.
10 Русская эмиграция в фотографиях... С.5.
11 Русский парижанин: Фотографии Петра Шумова. Un parisien russe: Photographies de Piere Choumoff. М., 2000.
12 Феофилов В. Кое-что о Харбине // Русская Атлантида (Челябинск). 2004. № 13. С. 57.
13 Мелихов Г.В. Белый Харбин... С. 213-214.
14 Весь Харбин на 1923 год: Адресная и справочная книга г. Харбина / Под ред. С.Т. Тернавского. [Харбин, 1923].
15 Мелихов Г.В. Белый Харбин... С. 305.
16 Русский календарь-альманах. Russian-American calendar-almanac: Справочник на 1932 год. Нью-Гейвен (New Heven), 1931.
17 Зарницы (Нью-Йорк). 1926. Ноябрь. Т. 2. № 15.
18 Незабытые могилы: Российское зарубежье: Некрологи, 1917 - 1997. Т. 3. М., 2001. С. 308.
19 Буяков А.М. Знаки и награды российских эмигрантских организаций в Китае. Владивосток, 2005. С. 173.
20 Ткачев В. В Бельгийском Конго // Африка глазами эмигрантов. М., 2002. С. 105-106.
21 Пио-Улъский Г.Н. Русская эмиграция и ее значение в культурной жизни других народов. Белград, 1939. С. 15.
22 Шлегелъ К. Указ. соч. С. 175.
23 Незабытые могилы... Т. 3. С. 50.
24 Косик В.И. Что мне до вас, мостовые Белграда? Очерки о русской эмиграции в Белграде, 1920 - 1950-е годы. Ч. 1. М., 2007. С. 189.
25 Русский Харбин. М., 1998. С. 213 - 214.
26 Русское зарубежье: Хроники научной, культурной и общественной жизни, 1920 -1940: Франция. Т. 1. М., 1995. С. 50.
27 Они сохранили достоинство и честь. С. 7.
28 Они унесли с собой Россию... Русские художники-эмигранты во Франции, 1920-е -1970-е. М., 1995.
29 См.: Грей М. Мой отец генерал Деникин. М., 2003.
30 Там же.
31 Москва - Берлин... С. 165.
32 Русское зарубежье: Хроники... Т. 1. С. 27, 53, 59, 92, 316, 385.
33 Там же. С. 519.
34 Русский альманах: Справочник. Париж, 1930. С. 257.
35 Россия (Париж). 1930. № 1.
36 Россия. 1930. № 6. С. 36.
37 Там же.
38 Русский календарь-альманах...
39 Русское зарубежье: Хроники... Т. 2. М., 1995. С. 163.
40 ГА РФ. Ф. 5785. Оп. 1. Д. 8. Л. 123.
41 Русские в Праге, 1918 - 1928 гг. Прага, 1928. С. 125.
42 Русское зарубежье: Хроники... Т. 2. С. 255, 263, 297, 318, 320, 324.
43 Русское зарубежье: Хроники... Т. 3. М., 1996. С. 43, 103.
44 Там же. С. 117, 153, 168.
45 Русский Париж. М., 1998. С. 277.
46 Русское зарубежье: Хроники... Т. 1. С. 443.
47 Русская земля: Альманах для юношества (Ко дням русской культуры). Париж, 1928.
48 Косик В.И. Указ. соч. С. 156-159.
49Мелихов Г.В. Белый Харбин... С. 305.
50 Русское искусство за рубежом: Художественное собрание Русского культурно-исторического музея при Русском свободном университете в Праге. Прага; Рига, 1938.
51 Иллюстрированная Россия (Париж). 1938. № 43 (701). С. 12-13.
52 ГА РФ. Ф. Р-5850. Оп. 1. Д. 4. Л. 27 об.
53 Там же. Л. 98об.
54 Русский Берлин. С. 217.
55 РГАЛИ. Ф. 2474. Оп. 1. Д. 18. Л. 17.
56 Морской журнал (Прага). 1929. № 3. С. 17.
57 Войнюш (Александрова) О.К. Воспоминая о жизни // Русская Атлантида. 2004. № 13. С. 49.
58 СвистуновА.С. На волне моей памяти или прогулка по «Русской Атлантиде» // Русская Атлантида. 2004. № 13. С. 65.
59 Челышев Е.П. Российская эмиграция: 1920 - 30-е годы: История и современность. М., 2002. С. 178.
60 Шлегелъ К. Указ. соч. С. 182.
61 Издательское и библиографическое дело русского зарубежья (1918 - 1998). СПб., 1999. С. 12.
62 ГА РФ. Ф. 7030. Оп. 1. Д. 20. Л. 9.
63 Русское искусство за рубежом... С. 18.
64 Известия ОИМК (Харбин). 1926. № 6. С. 5-10.
65 Мелихов Г.В. Российская эмиграция в Китае (1917 - 1924 гг.). М., 1997. С. 233.
66 Иоголевич П. Юбилейная выставка КВЖД // Экономический вестник Маньчжурии. 1923. № 25. С. 20 - 26.
67 ГА РФ. Ф. Р-6081. Оп. 1. Д. 163-171.
68 Косик В.И. Указ. соч. С. 166.
69 Левошко С.С. Русская архитектура в Маньчжурии: Конец XIX - первая половина XX века. Хабаровск, 2003. С. 13, 154.
70 Там же. С. 16.
