CC BY
62
УДК 94" 1905/1906":323.232:355.35(571.1)
В. О. ДУБИНИН Н. В. ЛИДЕР
Омский автобронетанковый инженерный институт
ФОРМЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ АГИТАЦИОННОЙ И ПРОПАГАНДИСТСКОЙ РАБОТЕ В ВОЙСКАХ В СИБИРСКОМ ВОЕННОМ ОКРУГЕ (1905-1906 гг.)_
В статье представлена попытка анализа форм противодействия агитационной и пропагандистской работы революционных организаций в войсках в период Русско-японской войны в частях и военных учреждениях Сибирского военного округа в период 1905— 1906 гг.
Ключевые слова: пропаганда, агитация, воинское воспитание, Западная Сибирь, Сибирский военный округ, вооруженные силы.
Мобилизация новобранцев и запасных в Сибири в период Русско-японской войны проводилась в более широких масштабах, чем в стране в целом. Если в России было мобилизовано 65 % общего числа запасных солдат, то по Сибирскому и Приамурскому округам — 100 % и почти все боеспособное ополчение [1, с. 33 — 34]. Число запасных, взятых в действующую армию из Сибири, к окончанию Русско-японской войны достигло 100 тыс. человек [2, с. 151]. После окончания боевых действий начались мероприятия демобилизации, совпавшие с революционными событиями в стране. «В революционное движение вклинился привходящим элементом — бунт демобилизуемых запасных солдат» — вспоминал генерал А. И. Деникин, очевидец тех событий [3, с. 224]. Активная работа организаций революционеров в войсках вынуждала военное руководство принимать определенные контрмеры. Еще в 1903 г. военный министр Куропаткин потребовал от командующих Сибирским и Приамурским военными округами принятия решительных мер для прекращения пропаганды в войсках. Представляется возможным выделить различные меры противодействия агитационной и пропагандистской работе в войсках в Сибирском военном округе.
Например, напоминание о долге, обязанностях службы, верности присяге. В своих приказах и приказаниях командующий округом требовал от подчиненных частей точного исполнения «ст. 938, кн. 7 Свода военных постановлений 1869 г., воспрещающую всем вообще военнослужащим публичное произношение речей и суждений политического содержания» обращал внимание, что «...войска руководствуются требованием воинской дисциплины, преданностью престолу и патриотическим долгом», а «не может быть проникнуто духом той или иной партии» [4].
Запрещалась к распространению литература, явно или косвенно содержащая критику существующего строя и особенно вблизи путей перемещения войск. Так, например, начальник Томского отделения жандармского полицейского управления Сибирской
железной дороги 16 июня 1905 г. получил циркуляр о «воспрещении розничной продажи газеты «Русское слово» [5].
В целях воспрепятствования агитационной работе практиковалось блокирование военных лагерей путем выставления пикетов и военных патрулей, вывода частей из населенных пунктов. Так, в декабре 1905 г. «местными военными властями было решено запасных нижних чинов не размещать в городе, а передать прямо со станции в строящиеся бараки за Иркутском» [6, с. 220].
Формировались новые полицейские учреждения и подразделения. Так, например, в Чите открылось губернское жандармское управление и при нем сыскное отделение [7].
Производилась замена сибирских рабочих-железнодорожников на Транссибирской магистрали на солдат железнодорожных батальонов. Так, например, в Сибирь и на Дальний Восток была направлена железнодорожная бригада. В Восточной Сибири были размещены ее 2-й и 3-й батальоны [8, с. 195].
К участникам беспорядков применялись репрессии: смертная казнь, каторга, удаление солдат на большие расстояния от места призыва [9, с. 91], лишение их отпусков. Так, командующий Сибирским военным округом получил право «в случае признания в том необходимости . согласно п. 268 ст. XXII Свода военных постановлений по своему усмотрению предавать военному суду воинских чинов мобилизованных войск и иных команд, отправляемых в действующую армию» [10]. «Придание суду по законам военного времени нижних чинов за участие в беспорядках и совершение преступлений» предусматривало также «Наставление для команд запасных нижних чинов и маршевых команд пополнения, следующих по Сибирской железной дороге в пределах Сибирского военного округа», разработанное штабом округа [11, с. 124]. Например, после подавления беспорядков в селе Александровское Иркутской губернии в ноябре 1905 г. суду был предан 41 солдат, а в декабре того же года после подавления вооруженного восстания в Красноярске
было арестовано в общей сложности 207 солдат [12]. В 1906 г. при пресечении недовольства 17 нижних чинов 6-й роты 10-го Сибирского Омского полка были арестованы, а сама рота расформирована. По приговору военно-полевого суда были казнены три солдата 31-го Восточно-Сибирского полка за участие в вооруженном освобождении активистов Красноярского комитета РСДРП в октябре 1906 г. [8, с. 225].
Происходила смена места дислокации наиболее революционизированных частей. Так, в конце ноября 1905 г. из Красноярска на станцию Обь Томской губернии в целях предотвращения беспорядков была переправлена 3-я рота 2-го железнодорожного батальона [13].
В ответ на появление в казармах нелегальной революционной литературы военное ведомство организовало выпуск проправительственных газет и журналов для нижних чинов: «Витязь», «Верность». «Воин», «Воин и пахарь», «Родина», «Русский воин», «Стрелец». Командование округа предписывало приобретать журнал «Братская помощь», занимающегося оказанием помощи пострадавшим на Русско-японской войне солдатам и их семьям. В приказании отмечалось: «Ввиду высокогуманных и патриотических целей, преследуемых журналом «Братская помощь», Командующий войсками округа приказал особо рекомендовать указанный журнал к самому широкому распространению между частями войск, учреждений и заведений, а равно и между вообще служащими в округе» [14].
Кроме того, по пути следования эшелонов закрывались винные лавки [15]. Так, еще в 1900 г. начальник полицейского управления Сибирской железной дороги требовал от подчиненных «немедленно по прибытию военных поездов на станцию заявлять сидельцам казенных винных лавок, находящихся вблизи железнодорожных станций ... о немедленном прекращении в них торговли до отхода воинского поезда» [16]. Практика закрытия питейных заведений применялась и во время воинских призывов и мобилизаций. Так, циркуляром МВД № 12 от 28 июня 1903 г. начальникам губерний и областей было «предоставлено право закрывать ... в пунктах призыва в часы заседаний воинских присутствий по приему новобранцев как казенные винные лавки, так и частные питейные заведения» [17].
Организовывались массовые молебны. Например, в апреле 1904 г. епископом Омским и Семипалатинским Михаилом был совершен торжественный молебен при отправке на фронт Сибирской казачьей дивизии, а также благословение святой иконой Смоленской Божией Матери начальника дивизии генерал-лейтенанта Н. А. Симонова [18, с. 166]. 24 апреля 1904 г. совершен торжественный молебен перед выступлением в поход 12-го пехотного Сибирского Барнаульского полка, во время которого от города полку был поднесен образ Спасителя, а от отдела Красного Креста — Евангелие [19, с. 23].
Власти нередко шли на частичное удовлетворение требований солдат. Так, были удовлетворены требования около 100 ратников 11-й дружины государственного ополчения, которые 26 ноября 1905 г. в Томске потребовали своего увольнения со службы [12, с. 154]. Также решением начальника Иркутского гарнизона генерал-майора Ягодкина немедленно были уволены в запас нижние чины определенных сроков службы, и начиная со 2 декабря им предоставлялся «ежедневно по одному воинскому поезду» [6, с. 218]. В период беспорядков в Иркутске генерал Ласточкин «пустил в ход все меры, чтобы
«успокоить» солдат и даже приказал выдавать солдатам порцию водки» [8, с. 213]. Например, в Красноярске солдатам обещали выдать новую «одежду, лишь бы они не выдвигали требований», а солдатам Маньчжурской армии правительство обещало после окончания войны выделить землю в Сибири и на Дальнем Востоке. Также в целях предупреждения случаев недовольства военнослужащих и по их желанию улучшался рацион питания солдат, постная пища заменялась на обычную [8, с. 195]. Наряду с этим оказывалась материальная помощь семьям запасных мобилизованных. Так, в 1900 г. семьям казаков Сибирского казачьего войска выдавалось продовольствие или деньги из расчета 1 пуд 28 фунтов муки, 10 фунтов крупы и 4 фунта соли в месяц на каждого иждивенца [20]. В 1904 г. 563 семьи призванных запасных чинов получили пособия на сумму 27066 руб. [8, с. 195].
Оказывалось содействие благотворительным организациям, стремящимся оказать помощь участникам боевых действий на Дальнем Востоке. Так, 23 марта 1905 г. последовало разрешение для Комитета имени генерал-лейтенанта М. Д. Скобелева, «преследующего столь симпатичную цель», разместить «на станциях казенных железных дорог» кружки для сбора денежных средств и обеспечить их охрану [20].
Были увеличены денежные выплаты офицерам, а войскам, которые направлялись для содействия гражданским властям, на время борьбы с «бунтовщиками» увеличивалась выдача мяса, круп, сахара и чая [21]. Генерал Н. Н. Сухотин в декабре 1905 г. потребовал от военных начальников «тщательно проверить, все ли нижние чины удовлетворены всем им положенным, приняв затем действенные меры к выдаче неполученного ими» [22].
С целью правильной организации досуга личного состава частей, временно не участвовавших в боевых действиях, устраивались всевозможные мероприятия, в том числе спортивные, театральные представления. Так, 12 августа 1905 г. в 12-м Барнаульском полку состоялись призовые стрельбы для офицеров и солдат. 6 сентября того же года силами офицерского состава полка, с разрешения командира полка, «используя парики из конских хвостов и краску из плохой китайской извести», были подготовлены две пьесы А. П. Чехова и одну пьесу поставили сами нижние чины, кроме того, солдаты занимались перетягиванием каната и другими «солдатскими играми» [19, с. 23].
Постепенно части округа укомплектовывались благонадежным и лояльным власти личным составом. При мобилизации и выдвижении сил округа в период подготовки к боевым действиям с Японией в 1904 г. руководство округа строго указывало: «При выступлении в поход войска должны оставить находящиеся под следствием и судом чинов в местах квартирования» [23]. Однако хватало неблагонадежных, мобилизованных или прибывших с воинскими частями из других регионов страны. Так, «во все полки были присланы матросы Черного и Балтийского морей, произведших там буйства». Например, 12-й Барнаульский полк получил таких 17 человек [19, с. 199]. Практика таких переводов вызывала возражения командиров сибирских частей и соединений. В годовом отчете начальника 8-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии за 1906 г. говорится, что «неблагонадежно влияет на нравственность перевод из других родов войск... принимавших участие в вооруженных восстаниях и бунтах... Всего в отчетном
году поступил 2041 ненадежный нижний чин. Означенные нижние чины представляют, безусловно, вредный элемент, в большинстве случаев это совершенно испорченные в нравственном отношении, но развитые и сравнительно хорошо образованные люди, посему вредное влияние их усиливается» [24]. Командование 5-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, жалуясь на переведенных, советовало, как уберечь войска от «тлетворного влияния нижних чинов, переведенных из частей, нарушивших присягу, желательно не раскассировать их по полкам, а формировать из них особые части, на которые возлагать службу в особо тяжелых условиях» [9, с. 92]. Неудивительно, что переведенные из флота нижние чины являлись активными зачинщиками беспорядков и волнений в подразделениях округа. Так, в сентябре
1905 г. «произвели беспорядок» матросы с броненосца «Георгий Победоносец» — участники волнений на Черноморском флоте [12, с. 152], а в октябре
1906 г. во время столкновения солдат 4-й роты 31-го Восточно-Сибирского стрелкового полка с начальством «рядовой, бывший матрос с броненосца «Потемкин Таврический» Елдимов схватил винтовку и начал штыком бить подпоручика... по голове» [9, с. 94].
Особый интерес вызывает вопрос укомплектования частей округа благонадежным командным составом. Несмотря на то что при производстве в офицеры и давалась подписка о неучастии в политических партиях, у офицерского состава сибирских частей и подразделений наблюдался возросший интерес к политической и общественной жизни в стране. Так, региональные исследователи отмечают, что даже некоторым преподавателям Сибирского кадетского корпуса были свойственны либеральные настроения, которые они пропагандировали в среде воспитанников корпуса. Например, преподаватель русского языка и словесности В. П. Лобо-довский знакомил кадетов с передовой русской литературой, критическими и публицистическими статьями [25, с. 75]. В этот же период происходили серьезные изменения и в офицерском корпусе царской армии, среди офицеров возрастала доля представителей средних слоев, да и сам ход военных действий на востоке значительно усилил оппозиционные настроения среди части офицеров [9, с. 90]. Определенное влияние на военных Западной Сибири оказало областничество. Например, адъютанта штаба Западного Сибирского военного округа капитана И. Ф. Соколова связывала личная дружба с лидером областничества Г. Н. Потаниным. Часть военнослужащих увлекались народничеством. Не был примером верности присяги и преподаватель Сибирского кадетского корпуса подполковник А. Ф. Ечинац. Он снабжал воспитанников запрещенными для чтения книгами, способствовавшими «усвоению кадетами превратных понятий о существующем государственном строе» [25, с. 77 — 78]. Командование округа обращало внимание правительства на наличие в армии огромного числа «офицеров и прапорщиков из запаса и запасных докторов, т. е. лиц, на многих из которых не только нельзя было положиться, но которые и сами склонны были принять участие в пропаганде» [8, с. 196]. В 1903 г. командующий Сибирским военным округом, отмечал проявления революционных настроений среди части офицеров Иркутского гарнизона, принявших участие в антиправительственной манифестации в Иркутске 13 января 1903 г. Офицерам ставилось в вину, что они не выразили «свою решимость» и не выступили «энергично
и твердо» против «крамольного» собрания [26]. Кроме мелких частей, был только один случай, когда весь офицерский состав полка (Читинский полк) с командиром во главе вынес сумбурное постановление, в котором, между прочим, выражалось сочувствие «передаче власти народу» — отмечал генерал А. И. Деникин [3, с. 205]. Начальник Омского жандармского управления в политическом обзоре за 1906 г. также утверждал, что революционеры «не смогли склонить на свою сторону офицеров», но «достигают иногда желательных для них результатов в среде солдат» [27]. Однако начальник санитарно-эвакуацион-ной части Сибирского военного округа в своем отчете с грифом «не подлежит оглашению» отмечал, что в 20-х числах ноября (1905 г.) в Иркутском гарнизоне начались как солдатские, так и офицерские митинги. Причем участниками таких митингов стали «почти исключительно прапорщики и офицеры запаса, (которые) приняли программу своей деятельности, общую со всеми революционерами» [6, с. 218]. Так же неодобрительно о кадре офицеров запаса отзывался командир 12-го Барнаульского полка: «Вообще из прибывших (офицеров запаса) есть некоторые нежелательные» [19, с. 52].
Меры, применяемые руководством округа, в целом были успешными. Так, например, 2 декабря 1905 г. от восставших в Иркутске отошли казаки, а на следующий день их примеру последовали солдаты конвойной и учебной команд. Таким образом, в результате этих мер воинские части, размещенные в Сибири, оставались верными существующему режиму и использовались правительством в подавлении беспорядков [8, с. 199]. Так, в силовом восстановлении порядка в Иркутске участвовали подразделения 5-го Иркутского Сибирского пехотного полка, а в Красноярске 11 рот Красноярского полка, учебная команда 10-го Омского Сибирского пехотного полка и сотня казаков Красноярского дивизиона [11, с. 159—160]. 31 декабря 1905 г. командующий войсками Сибирского военного округа генерал-лейтенант Н. Н. Сухотин телеграммой на имя главного начальника военно-учебных заведений сообщал: «Всепреданнейше счастлив засвидетельствовать, что юнкера Иркутского училища, беззаветно верные долгу присяги и вновь пожалованному знамени, в течение двукратных беспорядков в Иркутске проявили себя непоколебимыми доблестными слугами царя и Родины. В октябрьские дни, в течение трех дней, они бессменно охраняли генерал-губернатора в его дворце, а три юнкера восстановили телеграфное, прерванное врагами, действие. В конце ноября училище служило грозным оплотом против врагов порядка и надежным убежищем для всех, не изменивших долгу и присяге, о чем прошу доложить царю» [28]. Телеграмма была доложена Николаю II, который написал на ней следующие слова: «Прочел с истинной отрадой. Благодарю юнкеров Иркутского училища за верную преданную службу в трудные дни» [28].
Работу государственных и военных органов управления Сибирского военного округа по поддержанию воинской дисциплины, воспитанию высоких духовно-нравственных качеств и лояльности существующей власти в данный период в целом можно признать успешной. Однако генерал А. Н. Куропат-кин отмечал, что в сибирских полках, «при их выдающейся беззаветной твердости и стойкости, замечалась малая способность к покорным движениям, в особенности в жаркое летнее время» [8, с. 195]. Кроме того, факт 85 массовых выступлений солдат
в воинских частях сибирских военных округов после неудачной Русско-японской войны в 1905 г., свидетельствовали о кризисе системы обучения и воспитания личного состава русской армии в целом, и в Сибирском военном округе в частности [8, с. 195]. Подобные примеры являлись своеобразным предупреждением государственному и военному руководству о необходимости повышения эффективности воспитательной работы в войсках. В заключение надо отметить, что и в настоящее время в условиях открытой информационной войны против России и ее государственных структур изучаемая проблема не теряет своей актуальности.
Библиографический список
1. Петров, В. А. Очерки по истории революционного движения в русской армии в 1905 г. / В. А. Петров. — М.; Л., 1964. - 390 с.
2. Баяндин, В. И. Хроника революционных выступлений в частях сибирских военных округов в годы первой российской революции / В. И. Баяндин // Социально-экономические отношения и классовая борьба в Сибири дооктябрьского периода. — Новосибирск, 1987. — С. 152-159.
3. Деникин, А. И. Очерки русской смуты / А. И. Деникин. — М. : Мысль, 1991. — 205 с.
4. Приказы по войскам Сибирского военного округа № 269 от 27 ноября 1905 г., № 270 от 29 ноября 1905 г.
5. ГИАОО. Ф. 272. Оп. 3. Д. 188. Л. 146 об.
6. Краткий отчет начальника санитарно-эвакуационной части в Сибирском военном округе за 1904—1906 гг. — Иркутск, 1906. — 270 с.
7. Газета Искра. — 1903. — 15 сентября.
8. Кабацкий, Н. И. Социал-демократические организации Сибири в борьбе за массы в революции 1905—1906 гг. / Н. И. Кабацкий. — Иркутск : Изд-во Иркут. ун-та, 1984. — 240 с.
9. Баяндин, В. И. Влияние политических ссыльных на солдатские массы в Сибири в годы первой российской революции / В. И. Баяндин // Политическая ссылка и революционное движение в России. Конец XIX — начало XX в. — Новосибирск : Наука, 1988. — С. 91 — 96.
10. ГИАОО. Ф. 272. Оп. 3. Д. 188. Л. 105, 105 об.
11. Копылов, В. А. Сибирский военный округ. Первые страницы истории / В. А. Копылов, В. П. Милюхин, Ю. А. Фабрика. — Новосибирск : СО РАН, 1995. — 246 с.
12. Баяндин, В. И. Революционные выступления в воинских частях сибирских военных округов в 1905— 1907 гг. / В. И. Ба-яндин // Социально-экономические отношения и классовая борьба в Сибири дооктябрьского периода. — Новосибирск, 1987. — С. 153—159.
13. РГВИА. Ф. 1. Оп. 2. Д. 810. Л. 13, 14 об.
14. Приказание по войскам Омского военного округа № 132 от 6 октября 1907 г.
15. РГВИА. Ф. 1. Оп. 2. Д. 795. Л. 2 об.
16. ГИАОО. Ф. 272. Оп. 3. Д. 188. Л. 40.
17. ГИАОО. Ф. 272. Оп. 3. Д. 188. Л. 82.
18. Пугачева, Н. М. Омичи в Русско-японской войне / Н. М. Пугачева // Омский историко-краеведческий словарь. — М. : Отечество, 1994. — С. 166.
19. Белоусов, И. Журнал военных действий 12-го пехотного Сибирского Барнаульского полка с 2-го февраля 1904 по 1 января 1905 г. / И. Белоусов, С. Ф. Добротин. — М. : Печатня С. П. Яковлева, 1906. — 312 с.
20. ГИАОО. Ф. 272. Оп. 3. Д. 188. Л. 155.
21. РГВИА. Ф. 1450. Оп. 2. Д. 43. Л. 112.
22. Приказ по войскам Сибирского военного округа № 276 от 2 ноября 1905 г.
23. Приказание по войскам Сибирского военного округа № 24 от 28 февраля 1904 г.
24. РГВИА. Ф. 1468. Оп. 2. Д. 1. Л. 223 об.
25. Гефнер, О. В. Военные и культура в Западной Сибири в последней трети XIX — начале XX вв. : моногр. / О. В. Гефнер. — Омск : ОмГАУ, 2004.
26. ГИАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 450. Л. 33
27. ГИАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 56. Л. 33.
28. РГВИА. Ф. 1483. Оп. 1. Д. 88. Л. 11.
ДУБИНИН Виктор Олегович, кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин. ЛИДЕР Наталья Владимировна, кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин. Адрес для переписки: vlctord44@mail.ru
Статья поступила в редакцию 10.03.2015 г. © В. О. Дубинин, Н. В. Лидер
Книжная полка
Римини, Роберт. Краткая история США / Р. Римини ; пер. О. Алексанян ; ред. А. Райская. - М.: КоЛибри, 2015. - 480 с. - ISBN 978-5-389-07121-6.
История США была бурной, кровавой и захватывающей. Начиная с эпохи Великих географических открытий, когда отчаянные мореплаватели отправлялись за сказочными богатствами к неизведанным берегам, эти края пережили немало потрясений: колонизация и война за независимость, гражданская война и освоение Дикого Запада, развитие промышленности и Великая депрессия... Земля мечты, земля надежды, эта страна стала домом для иммигрантов со всего света — авантюристов, золотоискателей и просто искателей лучшей доли, которые принесли с собой свои обычаи и традиции. История США не похожа ни на какую другую, она читается как приключенческий роман, повествующий о невероятных и увлекательных событиях.
Клесов, А. Происхождение славян. Очерки ДНК-генеалогии / А. Клесов ; ред. А. Ю. Клименко. -М. : Эксмо, 2015. - 512 с. - ISBN 978-5-4438-0978-6.
Книга профессора А. Клесова отвечает на вопросы: кто такие славяне и каково их происхождение? Откуда они пришли? На протяжении трех веков ученые не могли дать на них обоснованный ответ. Он нашелся на стыке двух наук: истории и генетики. Сам автор утверждает, что его книга будет иметь «эффект разорвавшейся бомбы», и это действительно так: читателя этой книги ждут потрясения. Автор разрушает сложившееся в научной среде русофобское табу на изучение истории древних славян и их происхождение от ариев — коренных жителей Русской равнины.
