CC BY
113
формы и методы формирования трудовых РЕСУРСОВ СИБИРИ И ДАЛьНЕГО ВОСТОКА: исторический опыт и современность
И.С. Метелев,
заведующий кафедрой коммерции и логистики Омского института (филиала) Российского государственного торгово-экономического университета,
кандидат экономических наук, доцент [email protected]
В статье приводится анализ форм и методов формирования трудовых ресурсов Сибири и Дальнего Востока в дореволюционный и советский период. Приводится широкий статистический материал, характеризующий роль миграции в заселении и экономическом развитии регионов Азиатской части России. Приводится анализ исторического опыта государственного регулирования переселенческого движения в Сибирь и на Дальний Восток.
Ключевые слова: колонизация, переселение, организованный набор, трудовые ресурсы.
УДК 331.556.2 ББК 65.240(25)
Миграционные потери Сибири и Дальнего Востока последнего десятилетия заставляют с тревогой относиться к демографической ситуации, складывающейся на сегодняшний момент, на его сравнительно слабозаселенных территориях. При этом отрицательное сальдо миграции накладывается на отрицательный естественный прирост. За 1993-2003 гг. общий миграционный отток составил: по Северному району — 131 тыс. чел., по Восточно-Сибирскому — 124, по Дальневосточному — 643 тыс. чел.
Проблема сохранения и привлечения населения в Азиатскую часть России становится одним из важнейших условий социально-экономического развития региона и его эффективного сотрудничества с многонаселенными странами Азиатско-Тихоокеанского региона.
В этой связи важно учитывать исторический опыт планового привлечения трудовых ресурсов за Урал, методы осуществляемой государством переселенческой политики, принимая во внимание трансформацию социально-экономических, геополитических и культурных аспектов современного мирового устройства. Это может способствовать выработке современной эффективной миграционной политики, направленной на улучшение демографической ситуации на дальневосточных рубежах Российской Федерации. При этом речь идет не о массовом вливании мигрантов, как это было ранее, а о сбалансированном, постепенном увеличении численности населения в южных, главным образом, в приграничных районах Сибири и Дальнего Востока. Наращивание демографического потенциала на приграничных с КНР территориях возможно при решении, в первую очередь, ряда проблем их социально-экономического развития, повышения привлекательности этой обширной территории для переселенцев.
На различных этапах исторического развития государственное переселение являлось характерным для России процессом регулирования численности населения в слабообжитых регионах страны. Организованные миграции являются столетней доминантой в русле общей тенденции развития Сибири и Дальнего Востока. Процесс интенсивного вовлечения в народнохозяйственный оборот природных ресурсов новых территорий за Уральским хребтом сопровождался массовой миграцией в эти районы. О масштабах этого процесса свидетельствует тот факт, что к началу заселения Сибири, т.е. в 1710 году численность ее населения составляла около 549 тыс. человек [1, С. 83-136], а к 1916 выросла до 11 млн человек [2]; численность населения Дальнего Востока выросла с 401,5 тыс. человек в середине 18 века [3] до 942,5 тыс. человек к 1913 году [4, С. 32-43].
В первое столетие заселения Сибири можно выделить следующие формы создания трудовых ресурсов [5, С. 96]: правительственное заселение; ссылка на поселение; «вольнонародное» переселение.
Правительство неоднократно пыталось осуществлять административный перевод в регион «на вечное житье» крестьян и ремесленников из городов и уездов Европейской России. Внимание правительства было обращено именно на эти категории населения по вполне понятной причине: требовалось спешно
организовать обеспечение первых колонистов всем необходимым, особенно продовольствием. Первые земледельцы, — 30 семей были отправлены Правительством в Сибирь в 1590 году [5, с. 86]. Подбор вольных переселенцев в Сибирь производился и в последующие времена, однако способ вольной колонизации Сибири для Царской России тех времен был неприемлем, прежде всего, по двум причинам: большими затратами, что было не под силу Правительству XVII—XVIII века, и тогдашнему несвободному положению крестьян. Поэтому до середины XIX века Сибирь колонизовалась, преимущественно подневольным (принудительным) способом.
В 1592 г. с воеводой П. Горчаковым были посланы в устроенный им город Пелым крестьяне из Пермской и Вятской областей. В 1600 году при устройстве пашни под Туринском были поселены выходцы из Казани. Однако от подобных переводов быстро пришлось отказаться ввиду их малой эффективности: переселенцы часто не справлялись с трудностями, вызванными коренной ломкой их хозяйства.
В 1822 г. в России вышел первый Указ, разрешающий крестьянам всех губерний переселяться в Сибирь. Немалая роль в принятии этого документа принадлежит тогдашнему генерал-губернатору Сибири графу Сперанскому. Этот Указ стал первым Правительственным актом, в котором переселение рассматривалось, с современной точки зрения, «как мероприятие, имеющее важное народнохозяйственное значение и для Европейской России и для Сибири» [1, С. 87].
Первое в истории России крупное переселение крестьян,
— до 400,0 тыс. человек, было организовано в 1837-1859 гг. тогдашним Министром государственных имуществ графом Киселевым в Тобольскую, Томскую и Енисейскую губернии.
К числу подневольных переселенцев, по мнению исследователя Чиркина Г.К., следует отнести и «ямщиков», которых Правительство селило по трактам, соединяющим города Сибири, для установления между ними и Европейской Россией правительственного сообщения. Так, в 1799 году был издан Указ о переселении в Забайкалье 10 000 душ в течение 10 лет.
Другим способом колонизации была ссылка сюда всех неугодных властям людей. Среди них были, разумеется, не только уголовные преступники, но и участники казачьих, крестьянских и городских восстаний, во множестве происходивших по всей стране в XVII в., а также военнопленные «иноземцы». Но и ссылка не имела сколько-нибудь серьезного влияния в деле увеличения крестьянского населения Сибири. Значительная доля ссыльных поступала на военную службу, а попадавшие в крестьяне, не имея достаточных навыков для работы на пашне, предпочитали бежать. Поэтому ссылка опять-таки сыграла заметную роль в комплектовании служилого населения Сибири, но не крестьян.
Первые ссыльные поселенцы (300 человек) появились в Сибири в 1593 году из Углича, после убийства царевича Дмитрия и с тех пор Сибирь долгое время служила приемником для высылаемых правительством из Европейской России преступников.
Наконец, третьим (и наиболее массовым) способом было вольное переселение. Уже в конце XVI в. в Сибири появились
первые русские переселенцы, пришедшие сюда добровольно. Правительство Бориса Годунова даже предписывало первым сибирским воеводам «пашенных и посадских людей призывать... и на подмогу им давати из государевой казны деньги и хлеб...». Хотя среди вольных переселенцев встречались и нелегальные, т. е. беглые, отправлявшиеся сюда без разрешения властей, правительство, заинтересованное в скорейшем заселении и освоении Сибири, долгое время не предпринимало никаких попыток ограничить этот процесс. Только со второй половины XVII в. появляются указы, требовавшие беглых крестьян в сибирские города не пропускать и на пашню не селить, на дорогах устраивают заставы, проводят розыски и т. д. Правда, местные власти, не желая терять драгоценные рабочие руки, часто спускали такие дела «на тормозах».
Из перечисленных выше способов заселения колонизации Сибири менее всех изучено последнее — вольнонародное поселение, в то же время именно оно сыграло главную роль до XX века и продолжалось даже в период столыпинской реформы в значительных размерах. Обследования конца 80-х — начала 90-х годов XIX века выявило, что подавляющее большинство селений создано именно вольными переселенцами.
С включением Уссурийского края в состав Российской империи после подписания Пекинского договора (1860 г.), началось его активное освоение. Царская политика колонизации дальневосточных земель имела, по мнению Л.Л. Рыбаковского, следующие формы: военная; казачья; промышленная; крестьянская колонизация [6].
Военная колонизация является первоначальной формой заселения Дальнего Востока. Принцип военной колонизации Л.Л. Рыбаковский иллюстрирует словами Г.Ф. Чиркина: «...за воином идет пахарь, за линией укреплений вырастала линия русских деревень».
Казачья колонизация, вопреки устойчивому мнению о высокой роли казаков в освоении и заселении Дальнего Востока, не имела большого успеха. Заселение казаками было значительно дороже, чем крестьянами. При этом казакам отводились лучшие земли, однако урожай они получали существенно ниже крестьянского. Из-за того, что наиболее плодородные земли отдавались казакам, сдерживалось развитие крестьянских хозяйств на Дальнем Востоке. Однако казачеству отводилась двойная роль: на них возлагалась хозяйственное освоение новых земель и их защита.
Промышленную колонизацию вряд ли следует рассматривать как ведущую в экономическом освоении Дальнего Востока. Как указывает Л.Л. Рыбаковский, она проходила вяло и инертно. Это было обусловлено отсутствием свободных капиталов при недостаточном общем уровне технико-экономического развития страны. Кроме того, центр не был заинтересован в промышленном развитии окраин, поскольку рассматривал их как выгодные рынки сбыта товаров. Среди миграционных потоков, устремившихся на Дальний Восток, первостепенное значение имело переселение крестьянства и казачества.
В пореформенный период на Дальний Восток прибыло более 116 тыс. человек, из них крестьян — 95 тыс. (81,8%), казаков до 10 тыс. (9%). Обратно возвратились не более 2% переселенцев.
За вторую половину XVIII века население Дальнего Востока возросло на 68% и составило к 1897 г. в Забайкалье — 1071,6 тыс. человек, в Приамурье — 326 тыс. человек, в Приморье, на Камчатке и Сахалине — 540 тыс. человек [7, С. 20].
Период 1917-1920 гг. характеризуется миграционными потоками в восточные регионы России преимущественно из числа демобилизованных, военнопленных, беженцев, выселенцев и эмигрантов. Существенную группу невольных обитателей сибирских городов в рассматриваемое время составили беженцы. Всего к февралю 1917 г. их общая численность достигла 86 664 чел. При абсолютном преобладании русских среди них также были поляки, латыши, немцы, евреи, литовцы, эстонцы и т.д. Вторая волна беженцев «накрыла» Сибирь в конце 1917 года и перед началом гражданской войны. Общее количество их не
Темпы роста численности населения
известно, хотя есть упоминание о том, что только в 1919 году их прибыло не менее 800 тыс. человек.
В рассматриваемый период продолжалось и организованное переселение в регион. По подсчетам исследователей только в 1918 году здесь оказалось таковых около 184 тыс. человек. В августе 1920 г. Сибревком принял постановление о закрытии переселений за Урал, однако оно не смогло остановить хлынувший сюда поток беженцев из голодающих районов Поволжья. Только в 1921 г. их прибыло 313,7 тыс. человек, а за 1920-1924 гг. — 410-450 тыс. человек [4, С. 15-25].
Конец 20-х и 30-е гг. стал периодом наиболее бурной индустриализации страны, вызвавшей не только рост старых, но и создание новых городов. Огромные массы людей были подняты, а нередко и насильно согнаны со своих мест и направлены на строительство крупных промышленных объектов и освоение новых районов не только на Дальнем Востоке, но и на европейском и азиатском Севере. Апатиты, Норильск, Комсомольск-на-Амуре и многие другие города — результат миграций разных лет.
С июля 1925 г. возобновилось плановое переселение в регион, за счет которого до апреля 1930 г. прибыло более 900 тыс. чел. [8, С. 82]. Среди переселяющихся до 1927 г. преобладали самовольные переселенцы, из которых примерно 20-24% возвращались на родину. За период с 1923 по 1929 гг. мигранты составили примерно 35% общего прироста населения Сибири.
С конца 1920-х гг. среди регулируемых форм миграции начинают активно использоваться принудительные переселения, составившие четвертый миграционный поток, продолжавшийся до начала Второй мировой войны (сентябрь 1939 г.). Институт ссылки и высылки восстанавливается коммунистами в 1922 г. первоначально по отношению к своим реальным и потенциальным противникам. Уже к концу 1920-х гг. число административных ссыльных в Сибири достигает 16 тыс. человек. Как отмечает С.А. Красильников, «... разветвленная и разнообразная по формам своего существования система принудительного труда оказалась базовым фактором колонизации и освоения труднодоступных территорий с богатейшими сырьевыми ресурсами, повлиявшими на социально — экономическую, демографическую и организационно — управленческую ситуацию в восточных районах» [9, С. 117].
С 1926 по 1939 г. в восточные районы страны переселилось
4,4 млн человек, столько же, сколько за предшествующие 300 лет [10, С.13]. В результате закрепления новоселов, несмотря на значительный отток приезжих и повышенную текучесть кадров, уже к 1939 г. население этого региона увеличилось по сравнению с началом века более чем в три раза. В период между переписями (1926 и 1939 гг.) темпы роста населения были там выше, чем в западной части страны (табл. 1).
Послевоенный рост сибирской и дальневосточной экономики породил проблему дефицита трудовых ресурсов в промышленности и сельском хозяйстве. Причем привлечение рабочих кадров должно было быть осуществлено в очень короткие сроки. При этом естественный прирост населения не мог решить столь важную задачу. Неорганизованное переселение, которое со временем все увеличивалось, также не обеспечивало необходимого увеличения числа трудоспособных граждан.
Следовательно, советским и партийным органам необходимо было изыскивать иные возможности кадрового обеспечения трудодефицитных отраслей народного хозяйства. С целью привлечения рабочей силы в различные отрасли экономики необходима была четко выстроенная плановая система переселения, обустройства, адаптации трудовых ресурсов и обеспечивающих ее функционирование государственных институтов, способная контролировать не только число мигрантов, но и их социальный состав и профессиональные навыки.
Формами обеспечения трудодефицитных отраслей народного хозяйства в советский период были:
плановый набор рабочей силы самими предприятиями; плановое распределение выпускников различных учебных заведший (профтехучилищ, средних специальных и высших учебных заведений);
Таблица 1
восточных районов РСФСР, % [11, с.27]
Регион 1926-1939 1939-1959 1959-1970 1970-1979 1926-1979 1959-1979
РСФСР 117,0 108,4 110,7 105,7 148,3 117,0
Восточные районы РСФСР 135,8 135,3 112,4 109,4 226,0 123,0
организованное трудоустройство выпускников средней школы;
государственный организованный набор (оргнабор); сельскохозяйственное переселение; перевод работников с одних предприятий на другие. обеспечение предприятий и строек рабочей силой за счет общественного призыва.
Преобладание той или иной формы распределения и перераспределения рабочей силы по отдельным районам зависит от уровня обеспеченности их трудовыми ресурсами. В районах с недостатком трудовых ресурсов, главным образом восточные районы РСФСР, большое значение имели такие формы планового перераспределения, как сельскохозяйственное переселение, организованный набор рабочих (оргнабор), а также общественные призывы. В основе первых двух форм была экономическая необходимость и личная материальная заинтересованность работников.
Организованный набор в СССР выступал основной формой планового межотраслевого и территориального перераспределения трудовых ресурсов, используемого государством в целях обеспечения народного хозяйства рабочей силой и удовлетворения потребности трудоспособного населения в рабочих местах.
Организованный набор, как форма обеспечения экономики рабочей силой, возник в начале 30-х гг. в условиях ликвидации безработицы, преодоления аграрного перенаселения и резкого увеличения потребности промышленности, строительства, транспорта в рабочей силе в связи с развёртыванием индустриализации страны. Это было время первых пятилеток. Индустриализация страны требовала большого притока рабочих в промышленность. В то же время деревня располагала огромным количеством свободных рук. Рабочую силу для городов в больших масштабах стали набирать в сельской местности. Набор проводился в районах европейской части страны, при этом село отдавало неквалифицированную рабочую силу. В то время оргнабор сыграл большую роль. До Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. ежегодно на предприятия промышленности, строительства, транспорта через организованный набор направлялось в среднем около 3 млн колхозников, не владевших, как правило, профессиями индустриального труда. Основная часть этой рабочей силы удовлетворяла дополнительную потребность предприятий и строек в период сезонного разворота работ. После непродолжительной работы в промышленности и строительстве многие возвращались в колхозы. Территориальное перераспределение трудовых ресурсов через организованный набор осуществлялось в то время преимущественно в пределах Европейской части СССР.
После войны необходимо было восстанавливать разрушенное хозяйство. Опять потребовались рабочие руки. Государство вновь обращается к организованному набору. 21 мая 1947 г. вышло Постановление Совета Министров СССР № 1631 «О порядке проведения организованного набора рабочих». Проведение организованного набора было возложено на Министерство трудовых резервов СССР. В те годы через эту систему в промышленность, строительство и на транспорт пришли миллионы людей, что в немалой степени способствовало быстрому восстановлению народного хозяйства.
В конце 60-х годов XX века планирование и проведение организованного набора рабочих существенно изменились. Основная задача, решаемая за счет набора — прирост численности рабочих предприятий или строек, имеющих важное народнохозяйственное значение и расположенных преимущественно в районах Урала, Сибири, Севера и Дальнего Востока.
В СССР проводился организованный набор из одной союзной республики, где имелись избыточные трудовые ресурсы, в другую, где ощущался их недостаток. Например, в северные районы, районы Сибири и Дальнего Востока РСФСР направлялись рабочие для работы в лесной и рыбной промышленности, а также в строительстве из Украинской ССР, Белоруссии, Узбекистана и некоторых другие республик. План межреспубликанского направления рабочих ежегодно утверждался Советом Министров СССР. Только за 1951-1970 гг. было направлено по оргнабору 5,6 млн рабочих, а всего с начала 30-х годов — 28 млн рабочих [12, с. 65].
В послевоенные годы большое количество рабочей силы нужно было направить для восстановления промышленности и дальнейшего наращивания ее мощностей. Много рабочей силы требовалось для создания постоянных кадров в угольной, горнорудной, лесной и некоторых других отраслях промышленности.
Вместе с тем в городах и сельской местности имелись еще значительные резервы рабочей силы в домашнем и личном подсобном хозяйстве. В связи с этим набор рабочих в послевоенные годы, в известной мере и в 1951-1955 гг., носил в основном характер межотраслевого перераспределения рабочей силы из сельского хозяйства в промышленность, а также использования резервов трудовых ресурсов, находящихся в домашнем и личном подсобном хозяйстве.
Трудоспособное население привлекалось к работе на предприятиях и стройках через организованный набор на строго добровольных началах. При наборе на сезонную работу договор заключался на сезон, на постоянную работу — на срок не менее
1 года, на предприятия Дальнего Востока — на срок не менее
2 лет, для работы на Крайнем Севере — не менее 3 лет. Лицам, заключившим трудовой договор, выдавалось единовременное безвозвратное денежное пособие, суточные за время нахождения в пути и обеспечивался бесплатный проезд и провоз багажа до места работы (в т.ч. и членам семьи). Рабочим, прибывшим на предприятие, предоставлялась жилая площадь, возможность пользоваться культурно-просветительскими, лечебными и социально-бытовыми учреждениями. Администрация предприятия была обязана организовать обучение рабочих необходимым профессиям, создать условия для повышения квалификации. По истечении срока договора предприятие оплачивало стоимость проезда рабочего к месту его постоянного жительства.
Еще одной важной формой территориально-отраслевого перераспределения трудовых ресурсов села является переселение. В советский период оно проводилось в соответствии с государственным планом, предусматривающим определенные его размеры, места выхода и вселения, выделение необходимых ассигнований для сельскохозяйственного устройства семей переселенцев и их закрепления.
Сельскохозяйственное переселение в разные годы обеспечивало решение важнейших народнохозяйственных задач по заселению многоземельных районов страны, целесообразному освоению вновь орошаемых (осушаемых) и прочих земель. На каждом конкретном этапе социалистического строительства переселение способствовало в той или иной мере повышению экономического и оборонного могущества СССР, а позднее, Российской Федерации. Оно было организовано уже в первые годы после революции 1917 года. С 1918 по 1950 г. из малоземельных районов было переселено в многоземельные, преимущественно в восточные районы страны, свыше 3 млн человек, или около 850 тыс. семей [12, С. 80].
В послевоенные годы «большое развитие получило внут-риреспубликанское переселение. Его роль состояла в пополнении рабочей силой части многоземельных районов, районов нового орошения и производства технических культур, а также колхозов, особо пострадавших в период войны. В меньших размерах проводилось в эти годы и межреспубликанское переселение. Оно преследовало аналогичные цели: заселение новых и восстановление разоренных войной районов (Сахалинская, Калининградская, Крымская, Ленинградская области), пополнение рабочей силой многоземельных районов Урала, Сибири и Дальнего Востока. Это способствовало расширению посевных площадей и росту поголовья скота в колхозах и совхозах, созданию овощекартофельных баз в районах промышленных новостроек и строительства железных дорог.
Таким образом, переселение в послевоенные годы, явилось одной из основных форм планового обеспечения постоянной рабочей силой сельского хозяйства восточных районов страны.
Значение различных форм перераспределения трудовых ресурсов в отдельные периоды хозяйственного освоения Сибири и Дальнего Востока было неодинаковым, что соответствовало тем хозяйственным задачам, которые решались в этих районах.
Данные таблицы 2 показывают, что в период с 1950 по 1970 годы внутри РСФСР осуществлено переселение 337 тыс. семей, что составляет почти 1,5 млн человек, из которых на долю Сибири и Дальнего Востока приходится свыше 900 тыс. человек.
Таблица 2
Общее количество семей, переселенных внутри РСФСР в 1951-1970 гг., тыс. чел. [12, С. 81]
Годы Всего переселено в том числе:
в Сибирь на Дальний Восток
1951-1955 111,2 32,4 19,7
1956-1960 106,2 47,4 28,3
1961-1965 64,2 24,8 20,3
1965-1970 55,8 22,2 18,4
Вместе с тем происшедшее перераспределение трудовых ресурсов между городом и селом трудообеспеченных районов РСФСР заметно сократило возможности территориального перераспределения сельского населения. В 1966-1970 гг. количество семей, переселенных внутри РСФСР, оказалось вдвое меньше, чем с 1951-1955 гг. Однако, несмотря на сокращение возможностей сельскохозяйственных переселений, их значение в пополнении трудовых ресурсов Сибири и особенно Дальнего Востока возрастает. Если в 60-е гг. в общем объеме переселений на долю Дальнего Востока пришлось 18%, то 60-е гг. — уже 33 % [12, С. 81].
Миграционный приток в Западную Сибирь в 70-90 гг. XX столетия происходил почти исключительно за счет нефтедобывающих округов Тюменской области. Так, численность населения Ханты-Мансийского автономного округа за 1970-2005 гг. выросла с 272 тыс. человек до 1 млн чел., Ямало-Ненецкого
— с 80 тыс. до 400 тыс. человек. В целом только в 1971-1975 гг. доля миграции в приросте населения Северо-запада и Дальнего Востока составила 50% в каждом [13, С. 258]. В Восточной Сибири только на строительстве западного участка БАМа было задействовано 130 тыс. человек. Существенными стимулами для вовлечения и закрепления энтузиазма комсомольцев и кадров по оргнабору становится более высокий уровень заработной платы, льготные условия выхода на пенсию, нормированное снабжение и т.д.
Однако остаточный принцип развития социальной сферы продолжал доминировать и, следствием этого, стала массовая обратная миграция из региона. На 100 прибывших в 1985-1988 гг. выбывало 85-90 человек. Проблему не решил и так называемый «вахтовый метод». Максимальная интенсификация труда в экстремальных природно-климатических условиях не вела к повышению качества жизни, поскольку заработанные деньги при тотальном дефиците, плановом распределении фондов и лимитов не могли быть направлены на улучшение жилищных условий, покупку предметов длительного пользования, полноценный отдых.
Начиная с 1990-х годов, практически прекратился приток мигрантов из европейской части России, ему на смену пришли вынужденные переселенцы и беженцы из Казахстана и Средней Азии, в основном из числа уехавших туда в 1960-1980-е годы. В Новосибирскую область за 1993-1995 гг. прибыло 25,6 тыс. человек, в Омскую — 75 тыс. человек [14, С. 215]. Идет отток населения и в связи с сокращением добычи полезных ископаемых и заготовки леса. У приехавших сравнительно недавно (1960-1980-е гг.) проявляются синдромы неукорененности. Своеобразным аналогом вахтового метода стал постоянно увеличивающийся поток иностранной рабочей силы из стран ближнего зарубежья
— Киргизии, Таджикистана и Узбекистана.
Коренным образом изменилась ситуация и на Дальнем Востоке, который впервые за время освоения его русскими стал терять население. Лидирует здесь Чукотский АО, потерявший в течение 90-х годов более половины своего населения; Магаданская область потеряла 40%, Камчатская — 18%, Сахалинская
— 16%, Саха (Якутия) — 10%. Но и в южных районах Дальнего Востока население уменьшается. На Дальнем Востоке в целом теперь живет на 10% меньше людей, чем в 1989 году. Население Восточной Сибири тоже сокращается, но медленнее — убыль составила два процента. Восточная Сибирь и Дальний Восток превратились в сплошную зону оттока населения.
Сочетание миграционного оттока и естественной убыли чревато устойчивым сокращением населения Сибири и Дальнего Востока в будущем. Естественно, что сокращение населения в слабозаселенных восточных районах, особенно вдоль
китайской границы, представляется одной из серьезных угроз безопасности России.
На российско-китайской границе сложился огромный перепад демографического потенциала. По разным оценкам плотность населения на китайской сопредельной стороне в 15-30 раз больше, чем на российской. В самом заселенном Приморском крае плотность населения составляет всего 13,5 чел./км2, а на большей протяженности российско-китайского пограничья она не превышает 4-5 чел./км2. В прилегающем к Дальнему Востоку Северо-Восточном Китае плотность достигает 130 человек [15]. Кроме того, китайцы очень мобильны, готовы ехать в любое место, где есть работа. Мобильность и большой интерес китайцев к нашей стране подтверждается стремительным ростом городов, расположенных на пограничных переходах в Россию.
В качестве регулирующей меры экспертами выдвигаются рекомендации о стимулировании миграции в пограничные районы Сибири и Дальнего Востока. Говоря о переселении на восток, прежде всего, рассчитывают на русских репатриантов из бывших республик Советского Союза. Реальная величина этого потока оценивается в 2,5-4,0 млн человек, он может быть и несколько больше при благоприятном развитии ситуации в России. За счет этого потока можно будет удовлетворить около трети дефицита трудовых ресурсов в период до 2016 г. Но поедут ли репатрианты на Восток? Пока они более всего предпочитают селиться в центральных и южных регионах европейской России, на юге Урала и Западной Сибири.
Приток мигрантов тесно коррелирует с уровнем развития частного сектора экономики. То, что этот сектор быстрее развивается именно в центральных и юго-западных районах, более оснащенных коммуникациями, тесно связанных с Украиной, Белоруссией, странами Балтии, является закономерным и долговременным фактором территориального развития страны. Притягательность центральных и юго-западных регионов особенно сильно проявилась уже в 70-80-е гг., но переход к рыночным отношениям высветил преимущество этих регионов особенно ярко. Внутренних мигрантов (в том числе из Сибири и Дальнего Востока) указанные регионы притягивают еще сильнее, чем внешних. Если даже сейчас, в условиях экономического кризиса, мигранты находят средства существования на западе страны, реально ли надеяться, что в будущем они поедут на восток? Даже те из них, кто захочет «сесть на землю». Ведь в европейской части страны тоже много пустующей земли, в том числе и в самой лучшей — черноземной зоне. Зачем же ехать на восток?
Например, в 1994-1996 гг. на Дальний Восток из стран СНГ и Балтии прибыло 110,3 тыс. человек. Эти люди составили 4,2% от общего числа прибывших в Россию, в то время как доля региона в населении России составляет 5%. В пограничную зону (Приморский и Хабаровский края, Еврейская автономная область, Амурская область) прибыло всего 61,3 тыс. человек и соответствующие доли составили — 2,3% и 3,4%. Многие переселенцы не закрепляются на Дальнем Востоке, так что его доля в миграционном приросте России, полученном за счет бывших союзных республик, составляет всего 1,3% (в 4 раза меньше, чем доля в населении России), а пограничных районов — 1% (в 3,4 раза меньше, чем доля в населении страны). Чистый приток из стран СНГ, полученный восточными регионами в 1994-1996 гг., распределился так: Западная Сибирь — 215 тыс., Восточная Сибирь — 64 тыс., юг Дальнего Востока — 22 тыс., север — 4 тыс. человек. Как видим, до восточной границы доходит совсем маленький ручеек переселенцев. В Приморском крае миграционный прирост за счет стран СНГ и Балтии возместил около двух третей потерь населения во внутренних миграциях, а в Хабаровском крае — только 15%. В последние годы, приведенные показатели изменялись не в пользу восточных районов.
Помимо региональных предпочтений мигрантов есть и другие, еще более серьезные факторы, заставляющие усомниться в возможности переселения людей в азиатскую часть страны. Имеются в виду ограниченные демографические ресурсы самой европейской России. Все, кто выдвигает идею переселения на восток, исходят из того, что такие ресурсы есть, невзирая на то, что именно в европейских районах ожидается самая быстрая убыль населения, в том числе в трудоспособном возрасте. Именно в европейской России возникнет в перспективе самый острый дефицит трудовых ресурсов.
Поэтому нет объективных оснований говорить о новой Решение всего комплекса миграционных проблем России волне переселения в Сибирь и на Дальний Восток. Но если во многом зависит от скорейшего принятия концепции государс-
бы даже удалось переселить туда какое-то количество насе- твенной миграционной политики и соответствующих ей программ
ления, трудно предположить, что это могло бы серьезно изме- по увеличению вклада внешних миграций в демографическую
нить демографическую ситуацию в регионах, расположенных динамику и изменению вектора внутренних миграционных пото-
за Уралом. ков в соответствии с национальными интересами страны.
Литература
1. Чиркин Г.Ф. Очерк колонизации Сибири второй половины XIX в. и начала XX века // Очерк Севера и Сибири: Сб. — Т. 2. — СПб., 1922. — С. 83-136.
2. Зверев В.А. Население Западной Сибири в XX веке (фрагменты, относящиеся к концу XIX — началу ХХ вв.) [Электронный ресурс] // Население Западной Сибири в XX веке / Отв. ред. Н.Я. Гущин, В.А. Исупов; Изд-во СО РАН. — Новосибирск, 1997.
3. Этапы и особенности переселенческого движения на Дальний Восток — [Электронный ресурс] — Режим доступа: http:// khabara.ru/3794-yetapy-i-osobennosti-pereselencheskogo-dvizheniya.html
4. Шиловский М.В. Основные потоки внешней миграции в истории Сибири XX века // Миграционные процессы в Азиатской России в XIX — начале XXI вв.: Сб. научных тр. — Новосибирск: Параллель, 2009.
5. Тюкавкин В.Г. Проблемы колонизации Сибири в конце XIX — начале XX в.: Тезисы докладов и сообщений XXVI сессии симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. «Особенности российского земледелия и проблемы расселения IX-XX веков» Тамбов, 15-18 сентября 1998 г. — М.: Изд. центр Ин-та российской истории РАН, 1998. — С. 95-98.
6. Рыбаковский Л.Л. Население Дальнего Востока за 150 лет. — М., 1990.
7. Миграционные процессы Азиатской России в XIX — начале XXI вв.: Сб. науч. тр. — Новосибирск: Параллель, 2009.
8. Платунов Н.И. Переселенческая политика советского государства и ее осуществление в СССР (1917 - июнь 1941 гг.). — Томск. — 1976.
9. Красильников С.А., Саламатова М.С., Ушакова С.Н. Корни или щепки. Крестьянская семья на спецпереселении в Западной Сибири (1930-е - начало 1950-х гг.). — Новосибирск, 2008.
10. Рыбаковский Л.Л. Региональный анализ миграций. — M.: Статистика, 1973.
11. Макарова Л.В., Морозова Г.Ф., Тарасова Н.В. Региональные особенности миграционных процессов в СССР. / Отв. ред. Л.Л. Рыбаковский. — М.: «Наука» — 1986.
12. Миграция населения РСФСР. — М.: Статистика, 1973.
13. Демографические процессы в социалистическом обществе: на примере европейских стран-членов СЭВ. Сб. статей / Под ред. Т.В. Рябушкина и Л.Л. Рыбаковского. — М.: Финансы и статистика, 1981.
14. Зинченко А.Г. Некоторые аспекты массовой иммиграции русскоязычного населения из стран Центральной Азии // Степной край: зона взаимодействия русского и казахского народов (XVIII-XX вв.). — Омск, 1998.
15. Андреева Е. Стратегия для России: новое освоение Сибири и Дальнего Востока [Электронный ресурс]: Центр стратегических исследований Приволжского федерального округа. Группа «Русский Архипелаг» // Веб-альманах Государство и антрополог — режим доступа: http://www.antropotok.archipelag.ru/text/ad06.htm (дата обращения 12 октября 2011).
арктическая транспортная система как фактор развития северных территорий
К.М. Басангова,
соискатель Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов,
кандидат экономических наук, доцент [email protected]
В статье дана характеристика ресурсного потенциала северных территорий. Обоснована необходимость развития арктической транспортной системы. Представлен круг вопросов, учет которых обязателен при выработке политики развития северных территорий.
Ключевые слова: арктическая транспортная система, Северный морской путь, северные территории, развитие.
УДК 332.142 ББК 65.04
Мировое сообщество, отдельные политические и хозяйственные структуры многих стран все больше внимания уделяют Арктике и Северу. Делается это с пониманием, что североширотные территории имеют исключительное значение в решении фундаментальных проблем развития человечества. Однако такое понимание фиксируется в основном как теоретическое знание об особенностях природно-ресурсного, экологического, энергоэкономического, медико-физиологического, этнокультурного характера. На практике же преобладает лишь интерес к природным богатствам и соответствующая ему доктрина колониального освоения новых земель.
В России к районам Крайнего Севера и приравненным к ним местностям полностью отнесены 16 и часть 11 субъектов Федерации с площадью 11 млн кв. км (почти 2/3 территории страны). В этих районах постоянно проживает 10,7 млн человек, что составляет 7,4% населения России. В том числе на Арктическую зону Российской Федерации (АЗРФ) приходится площадь около 9 млн км2, где проживает более
2,5 млн человек, что составляет менее 2% населения страны и около 40% населения всей Арктики. При этом в АЗРФ создается 12-15% ВВП страны, обеспечивается около четверти экспорта России [1].
