CC BY
30
ФИЛОЛОГИЯ
Вестник Омского университета, 2001. №4. С. 75-77. © Омский государственный университет
ФОРМЫ ДВОЙСТВЕННОГО ЧИСЛА В ЖИТИЯХ МАКАРИЕВСКОГО ЦИКЛА
Т.П. Рогожникова
Омский государственный университет, кафедра исторического языкознания
644077, Омск, пр.Мира, 55A
Получена 12 сентября 2001 г.
The article is devoted to one of grammatical signs of the literary norm of XVI century - to the forms of the dualis - in canonical Agiography of the Great Chetii Minei. The artickle's aim is to investigate the common and the special in the dualis which respects authors' and texteditors' attitude to grammatical norm.
В истории русского литературного языка дуальные формы представляют собой бесспорный диагностический признак высокого стиля, его жанрово-стилистическую примету. В старорусской книжности дуалис подвергся «новой актуализации» с переключением маркированности грамматической на стилистическую [1]. Диапазон форм двойственного числа был довольно широким, что отражало сложную многовековую историю двойственного числа в различных языках. В то же время узуальное употребление данных форм характеризовалось вариативностью - неотъемлемым признаком широкой нормы древне- и старорусского периодов. Вариативность характеризует область функционирования определенных языковых единиц, императивность - область историко-культурную, когда роль кодифицирующего образца играли авторитетные тексты, имевшие общественное признание и опиравшиеся на традицию [2].
Агиографические тексты, включенные в Великие Минеи Четьи в середине XVI века, безусловно, играли роль подобного образца. Цикл Макариевских житий наглядно демонстрирует тенденцию грамматических изменений при редактировании ранее созданных текстов и характер языковых предпочтений во вновь созданных житиях, то есть в целом представления о нормативном.
Дуальные формы - реально существующий социально-языковой феномен наряду со столь же показательными в нормативно-стилистическом отношении грамматическими явлениями: формами прошедшего времени, оборотом «дательный самостоятельный» и другими синтаксическими конструкциями. Важно, что формы двойствен-
ного числа как объект истории литературного языка требуют многоаспектного анализа. Здесь недостаточно фиксации форм, их грамматического значения, несоответствия формы и содержания и констатации факта утраты категориального значения в системе языка. Требуется рассмотрение текстового и функционального распределения форм в жанровом отношении и шире - культурно-исторической парадигме.
Общеизвестно, что авторитетность текста реа-лизовывалась в старорусский период книжности в непосредственной связи с памятниками предшествующей эпохи, когда двойственное число являлось живой грамматической категорией. Это единство, универсальный хронотоп делают любую грамматическую категорию атемпоральной в сакральном контексте. Чрезвычайно важна установка сознания на интерктекстуальность, мотивирующая цитирование, реминисценции и аллюзии из святоотческой и канонической литературы, а на языковом уровне - наличие системно архаических форм. Наконец, особенности употребления дуалиса могут объясняться сознательными авторскими предпочтениями, которые в своей крайней форме реализованы Мелетием Смотриц-ким в его «Грамматике» 1619 г., где разрозненные остатки дуалиса были собраны в искусственные парадигмы с дифференциацией родовых и падежных форм. При всей вариативности форм признавался необходимым некий минимум маркированных числовых форм [3].
Минейные жития содержат подобный минимум, сложившийся в книжном языке XV века, однако грамматическая система отдельного текста дает то или иное количество дополнительных форм, вариантов. Наличие их мо-
тивировано теми же условиями, что детерминирует употребление дуалиса в целом. Характер постоянной и переменной частей инвариантной модели дуалиса определяется квалификацией отдельных его форм исходя из принятой в историко-грамматических исследованиях классификации дульных форм в исходной прасла-вянской системе [4], которая включает следующие разряды: 1) свободное двойственное; 2) дистрибутивное двойственное (количественно-предметный тип номинации); 3) связанное двойственное (счетно-количественный тип номинации); 4) несвязанное двойственное; 5) конструкции с двумя именами, соединенными союзом и; 6) конгруэнтное двойственное (согласовательные слова), в то числе анафорические местоимения.
Двойственное число как категория было утрачено к концу древнерусского периода. Наиболее устойчивой оказалась ядерная разновидность, представлявшая собой счетно-количественную номинацию, - связанное двойственное число. Здесь формы деклинационного типа в двойственном числе стали основой для грамматической трансформации их в новую морфосинтаксическую форму выражения дуального значения (сочетания типа два года). В старорусском книжном языке последовательно сохраняли форму дуалиса лишь парные существительные, преимущественно соматические, поскольку они исконно составляли мотивационную базу двойственного числа.
Общая тенденция старорусской книжности -минимизация парных обозначений, однако частотность и регулярность употребления зависела от жанрово-стилистической характеристики текстов. В связи с этой проблемой следует отметить недостаточную изученность употребления дуальных форм других разновидностей в старорусский период, в частности в канонических текстах, отличавшихся большей упорядоченностью грамматического строя. Так, в Житии Кирилла Белозерского наряду с правильным употреблением форм соматических существительных в контексте двойственного числа (слезы от очию проливает (ЖКБ, 289 об.)) и плюральном (но сиа оушесы слышаху (300 )) находим и неадекватное системно-грамматическое выражение: очи-ма же ничто же монаху видЬти (300 об.), припадает к честным того ногам (289 об.), въ устЬхъ его (320).
Приведенные факты свидетельствуют о конкуренции дуальных и плюральных форм даже в этой относительно устойчивой в числовом выражении группе. Существительное очи здесь явно выделяется лексикализованностью форм ду-алиса. Плюральная форма уста вытеснила к XV веку дуальную устьнЬ. Уже ранние памятники содержат только плюралис, что объясняется ис-
конной актуальностью семантического признака рот, орган речи, а не семантики парности (губы), хотя дуальная форма в ранних памятниках зафиксирована: рекше плодъ устьну (Изб. 1073), отвьрзи устьнЬ мои (Жит.Феод.Печ.) как конгруэнтные плюральным : разньствоваша уст-нами своими (Хр.Герг.Ам.).
Так называемое конгруэнтное двойственное представлено исключительно плюральными формами. Это прежде всего прономинальные формы: несогласни бяху обычаи в них (речь идет о Ки-риле и Ферапонте) (299); и еще не поспЬшилъ имъ от князя Михаила послания вдати. .. рече к нимъ( двум боярам) блаженыи (310), сихъ убо видевъ святым (Дионисия и Девендея) (310). Вербальные формы во 2 лице употреблены в ду-алисе, но лишь в соответствии с местоимением вы: да сЬдита вы дондеже мало усну (300), -тогда как в других диалогических и монологических ситуациях в дуальном контексте глаголы употребляются исключительно в плюральной форме: рече к ним блаженыи велик путь пре-идосте (310) (о Кириле и Ферапонте), пути касаются. . . приидоша. . . обхожаху многа места (288 об).
Анализ употребления форм дуалиса в Житии Кирила Белозерского позволет сделать вывод о наибольшей стабильности соматических парных существительных при вариативности с плюральными формами. В этом отношении текст близок к памятникам светской тематики. Включение Жития в Четьи Минеи объясняется авторитетом его автора - Пахомия Логофета - для всех русских книжников.
Тематически с Житием Кирила связаны жития еще двух белозерских святых - Ферапонта и Мартиниана, составленные специально к соборам 1547-1559 гг. по поручению митрополита Ма-кария. Несмотря на хронологические различия, стилистическим ориентиром для автора двух житий послужил текст Пахомия. Они значительно меньше по объему, поэтому и формы дуали-са встречаются реже. Соматические парные существительные употребленыв формах, адекватных грамматическому контексту: пред очима его (Житие Мартиниана, 24), иногда рукама поддержимъ бяше старости ради (по контексту один человек мог поддерживать старца) (92 об.). Несоматические существительные в дуальном контексте представлены в форме множественного числа: о преблажении отьци (о Ферапонте и Мартиниане) (114 об.), отшедшу же ему от родитель своихъ (114 об.), от родитель своих именем зовяшеся Феодоръ (Житие Ферапонта, 16 об.).
Функциональное распределение свободного дуалиса аналогично Житию Кирила Белозерско-
Формы двойственного числа
77
го. Вербальные формы так же последовательно употребляются в плюралисе: очи его замжаре-ни бяху (ЖМ, 112), пути касаются. . . изы-доша. . . приидоша (о Кириле и Ферапонте) (ЖФ, 24). Во 2-м лице в дистрибутивном двойственном представлена форма множественного числа: почто не идЬте с нею (ЖМ, 97 об.), а при плюральном существительнном употребляется дуальная форма: о преблажении отци Ферапонте и Мартиниане свыше насъ назира-ета (ЖМ, 97 об.). Возможно, в таком синтагматическом распределении форм играет роль и жанрово-стилистическая принадлежность фрагментов текста: плюральные формы характерны для нарративного режима повествовательной части собственно жития, а дуальные - для похвалы, завершающей мини-цикл из двух житий. Именно в похвале употреблены прономинальные формы двойственного числа 1-го и 2-го лица: болезни и труды ваю (ЖМ, 97 об.), от наю (93 об.), иже услыша моление от наю (24).
В целом система дуальных форм трех житий едина и не претерпела временных инноваций. Сфера употребления дуалиса сужена до исконно личного местоимения и парных соматических существительных.
В Житии Дмитрия Прилуцкого (XV в.) парные части тела выражены конкурентными формой: ангел Господень отсече руцЬ архиепископу (ЖДП, 81 об.), душевныма очима (81), очивЬсть тому явися старець пред очами (82 об.). Тем не менее из всех соматических существительных форма очима наиболее стабильна и частотна: ныне слышимъ отверзъше ушеса и узримъ сердечныма очима. Дуальная форма в данном случае гиперкорректна, поскольку употреблена неадекватно контексту. Существительное нога последовательно употребляется во множественном числе во всех грамматических контекстах: сам Господь походивъ телесными своими ногами (82 об.), на своих ногах шествоваше.
Свободное двойственное несоматических существительных также выражено в плюралисе, равно как и конгруэнтное двойственное, и сочетания двух существительных с союзом и: от благородных родителеи(82), затем дарству-ють (Илия и Сидор) тому селъ своих земли доволно (80), мужи нарочиты именем Ил1я и того подруг сусед Сидор (80). Связанное двойственное также выражено непоследовательно, дуальную форму сохраняют лишь числительные, субстантивные формы представлены в плюрали-се: более двою поприщ разстояния (85).
Более разнообразны грамматически и лексически формы дуалиса в Житии Пафнутия Боровского. Соматические парные существительные в дуальных контекстах имеют адекватную число-
вую форму: паче же видЬхъ своима очима и ушима слышахъ (64), иже рукама святаго по-стригаемъ бываетъ (68), хотяше хватмтм ру-кама (69 об.), воду и ина вся на плещу ношаше (69). Существительное нога выпадает из данной тематической группы последовательно плюральным выражением: понеже ногам его зЬло болез-неным (68). Связанное двойственное выражено в дуалисе каждого компонента: на брЬзЬхъ межу двЬма рекома (66). Существительное брЬгъ относится к парным, однако данный функциональный контекст исключает парность - это два берега из четырех, следовательно, непарно организованное множество.
Вербальные формы в контексте двойственного числа выражены исключительно в плюралисе: обои в благочестии сияюще бяху . . . живяху в сельцЬ (64). При сочетаниях двух существительных с предлогом с глагол употреблен в единственном числе: и ту вселяется с единЬм братом (66). Диалогического двойственного в тексте не встречается, поэтому вербальные формы 2-ого лица отсутствуют.
Прямая речь персонажей содержит плюральные формы глагола: колико лЬтъ не видЬхом тя (из речи родетелей). Связанное двойственное последовательно выражены в дуалисе во всех компонентах: два некая брата отидоста из монастыря и пребыста врЬмя некое (538 б) два некая человека живяста и придоста оба в монастырь (536 в). Причастные формы в некоторых случаях, в частности при существительных женского рода, употреблены в плюралисе: и прочтени бывше двЬ статии (539).
Прономинальные формы имеют дуальную или плюральную форму в зависимости от грамматического значения в том или ином контексте и прономинального разряда в исходной грамматической системе: исконные личные местоимения в личном значении имеют форму плюралиса (дондеже предаси насъ гробу (539). В притяжательном же значении личное местоимение употреблено в дуалисе: о чадо наю дорогое. Притяжательные и указательные (в личном значении) последовательно даны в форме множественного числа: ископал своима рукама, послуша-ти тЬхъ молящем. Автор жития стремился включить в текст как можно больше дуальных форм, соблюсти единство парадигмы, а также употребить глаголы в двойственном числе при связанных сочетаниях, хотя в условиях отсутствия грамматик неизбежно сказывалась непоследовательность формального выражения.
Житие Г встречается лишь гория Пельшем-ского в двойственном числе содержит лишь связанное дуальное: водимъ же бЬ двЬма сынома своима (ЖГП, 988 б). Другие разновидности,
преимущественно несоматические парные существительные, даны в плюралисе: от славных ро-дителеи, иже того родител1е творяше яко-же обычаи вельможам (983 а). Сужение дуалиса до связанного двойственного, возможно, объясняется влиянием Жития Дмитрия Прилуцкого (об этом свидетельствуют заимствованные фрагменты текста), в котором даже соматические парные существительные употреблены в дуалисе лишь в творительном падеже.
Подобная узость сферы дуалиса характерна и для житий, созданных специально к канонизации на соборах 1547-1549 гг. В Житии Ионы двойственное соматических парных имен грамматически адекватно отражено лишь в случае с существительным рука (да взыдут руцЬ его на плеща враг его (468)), хотя глагол употреблен во множественном числе. Существительное плечо употреблено в плюралисе в соответствии с контекстом множественности субъекта. Остальные соматические существительные имеют плюральную форму: молитву же Иисусову въ устЬхъ беспрестани имуща (457), и того стопам послЬдуя (455).
Парные соматические существительные в Житии Иосифа Волоцкого выражены в дуальных формах: кормя своима рукама (ЖИВ, 135 об.), взя бьрно на рамЬ свои (146 об.), прииде к великому князю и припадаетъ на нозЬ ему (177 об.). Несоматическое существительное родитель встречается лишь в форме именительного множественного: в неи же быша сего препо-добнаго родители (131), родители его даша на учение (131 об.), родител1е же его и сродници (135 об.). При сочетании двух существительных с союзом и глагол употреблен во множественном числе: отец же его и мати зря его.. овогда радо-вахуся(133 об.). Связанное двойственное сохраняет дуальную форму, глагол же при сочетании выражен в плюралисе: остася у него два сына иже видЬша како (154). Причина употребления первого глагола состоит в развивающейся в системе языка семантики безличности глагола при количественных сочетаниях.
Минейные редакции ранее созданных житий отражают более последовательное и частотное употребление дуальных форм. Так, в Житии Александра Невского: рукама и ногама (1121 г), очию лишени (1121 в). Несоматическое парное существительное родители, в отличие от большинства житий цикла, также представлено в дуалисе: от родителю благородну (1117 в). Связанное двойственное, в том числе дуалис существительных женского рода, и вербальные формы в соответствующих контекстах выражены адекватно: двЬ женЬ (1121 в), дондеже узривЬ славу Божию (117 в).
Глаголы в дуальных контекстах употреблены только во множественном числе, в том числе при связанных количественных сочетаниях и слове оба: два же от них не вкусиша брашьна и ре-че им святыи почто чада не вкушаите (169), и абие от слова святаго ужасошася в недуг тяжек оба впадоша (169). В связанном двойственном, в отличие от грамматической системы цикла, числительное употреблено в дуалисе, существительное - в плюралисе: ино чудо о дву вельможах (170).
Следовательно, редакция как тип текста с самостоятельной грамматической системой относительно отдельного грамматического признака не основана на едином принципе. Определяющим моментом являлось наличие дуальных форм как стилистически маркированных. Различное отношение авторов и редакторов житий к переводу повествования в высокий стиль проявилось в вариантах общего набора форм.
Универсальными маркерами для большинства текстов являются дуальные формы связанных количественных сочетаний, а также соматических парных существительных (за исключением формы ноги и уста). Общим узуальным признаком является также употребление вербальных форм третьего лица во множественном числе. Сопоставление грамматических систем отдельных текстов позволяет сделать вывод о тенденциозном отборе авторами житий форм имен несоматической семантики.
[1] Жолобов О.Ф. История двойственного числа и квантитативных конструкций в русском языке // АДД. М., 1998. С. 25.
[2] Ремнева М.Л. История русского литературного языка. М., 1995. С. 38.
[3] БелиН А. О дво_]ни у словянским ]езицима. Бео-град, 1932; Иорданский А.М. История двойственного числа в русском языке. Владимир, 1960.
[4] Жолобов О.Ф. Указ.соч. С.27.
