CC BY
75
УДК 413.13
ФОРМИРОВНИЕ ОНОМАСТИЧЕСКИХ ЗНАЧЕНИЙ И СМЫСЛОВ РЕГИОНАЛЬНЫХ ОНОМАСТИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ НА БАЗЕ ОБЩЕРУССКИХ СЛОВ1
© Антонина Семеновна ЩЕРБАК
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой русского языка,
e-mail: [email protected]
Статья посвящена осмыслению когнитивных механизмов формирования языковых единиц, обусловливающих семантическую и формальную структуру регионального онима, восходящего к общерусскому слову.
Ключевые слова: региональная ономастика; когнитивные механизмы; русская ментальность; общерусские слова.
Формирование I ономастических единиц обеспечивается когнитивными способностями человека, к числу которых относятся память, внимание, чувственное восприятие, выбор объекта наблюдения и собственно мыслительные операции.
Согласно теории познания первоначально процесс отражения действительности происходит через посредство ощущений и зрительных восприятий [1, с. 585]. В этом случае в нашем сознании возникает представление о каком-либо предмете. Речь идет о том, что ономастические концепты создают когнитивную основу для таксономической деятельности мысли, осуществляющей необходимые операции вычленения, выдвижения, выделенности, целостности восприятия (гештальтное восприятие) объекта, сравнения и сопоставления его с другими объекта-
1 Работа выполнена в рамках научно-исследовательского проекта Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы», проект
№ 16.740.11.0287 от 6 октября 2010 г.
ми одного ряда. Отметим, что термин «ономастический концепт» понимается нами как особый тип ономастического знания, определяющего семантику имен собственных, знания об ономастическом фрагменте действительности. Ономастический концепт является универсальной единицей хранения и передачи ономастической информации, при помощи которой осознается и структурируется полученное знание. Он встраивается в концептуальную систему языка, являясь неотъемлемой частью языковой картины мира [2, с. 38; 3, с. 152-153; 4].
Вышеназванные операции (вычленения, выдвижения, выделенности, гештальтное восприятие, сравнения и сопоставления) определяют ориентиры для человека в восприятии мира и расчленении концептуальной информации строго определенными в семантическом отношении группами ономастической лексики. Те или иные элементы ономастического знания актуализируются в результате направленного внимания - избирательной, сосредоточенной направленности
сознания на определенный объект, избранный из множества объектов, воздействующих на субъект в тот или иной момент. Для обозначения феномена сосредоточивать мысли на чем-либо в когнитивной лингвистике используются несколько терминов: профилирование, высвечивание, перспекти-визация, фокусировка (Р. Лэнекер, Дж. Ла-кофф, Дж. Тейлор, Ч. Филлмор).
0.Т. Молчанова при описании алтайских топонимов, ссылаясь на работы У. Крофта и Е. Вуда, рассматривает процесс присвоения имен объектам на основе когнитивных действий (construal operations), которые служат для образования языковых единиц разного уровня [5, с. 74]. Ею приведен перечень этих действий, составленный с учетом традиционно выделяемых логических операций и семантических закономерностей, а также психологических наблюдений из мира восприятия. Когнитивные механизмы объединены в четыре группы в зависимости от мыслительной способности человека, которая в них задействована.
1. Внимание (выделенность): выбор; абстракция; схематизация; профилирование; динамическое внимание (движения фокуса внимания при рассмотрении объектов).
2. Суждение (сравнение): соотношение фона и фигуры; метафора; категоризация.
3. Перспектива: точка зрения (выгодная позиция или ориентация), субъективность / объективность; дейксис; эмпатия (способность входить в чужое эмоциональное состояние, сопереживать).
4. Устройство (гештальт): существование; структурная схематизация; распространение (дистрибуция); силовая динамика (сила, сопротивление); образные схемы (взаимоотношение в пространстве, шкала, контейнер, целостность / множественность, тождество).
Перечисленные моменты не существуют автономно, каждый из них может пересекаться с другими моментами. Так, внимание является условием суждения, а перспектива определяет возможности устройства.
Понимание значения и смысла той или иной ономастической единицы, таким образом, лежит в рассмотрении структуры ономастического концепта, поскольку «отдельный индивидуальный концепт есть... пучок знания, возможно, весьма богатый, и в выс-
шей степени схематичный. Индивидуальный концепт <...> способен на почти неограниченные видоизменения, особенно посредством описательного содержания определенных референтных выражений» [6, с. 75].
При рассмотрении лексикологической выделенности О.Т. Молчанова учитывает семь вариантов выделенности, которые предложил Д. Герерц [5, с. 76]. Данные варианты располагаются в следующем порядке:
1) перспективная выделенность; 2) парадиг-матико-семасиологическая выделенность;
3) синтагматико-семасиологическая выделен-ность; 4) формальная ономасиологическая выделенность; 5) общая категориально ономасиологическая выделенность; 5) локально категориальная выделенность; 7) структурная выделенность.
Когнитивная выделенность, по нашему мнению, обусловлена, в первую очередь, динамикой структуры ономастического концепта, представляющего собой способ / результат переработки и упорядочивания в сознании человека ономастической информации в зависимости от актуальности когнитивных признаков для человека. Выделен-ность признака представляет собой элемент ситуации наречения, который становится меткой, маркером и источником языковой номинации.
Вербализованный коррелят ономастического концепта реализуется в виде смыслов различной степени конкретности и абстрактности посредством ономастической лексики, наиболее тесно и непосредственно связанной с действительностью, с ее членением и выделением отдельных величин, объектов, на которых акцентировано внимание носителей языка в связи с их практической, концептуальной значимостью.
Изыскания в области когнитивной лингвистики позволили ученым, занимающимся ономастикой, обратиться к рассмотрению не отдельных единиц, а целых комплексов моделирования региональной топонимической картины мира через ментальные образы [5; 8]. Опираясь на теорию когнитивной семантики, О.Т. Молчанова выделяет две области, служащие основами для называния географических объектов: мир человека и физический мир [5, с. 100-101]. Эти области распадаются на пять групп: 1) человек (человек сам по себе); 2) черты, характеристики, осо-
бенности, которые можно ощутить, запомнить и реализовать; 3) растительный мир (флора); 4) животный мир и все, что с ним связано; 5) неорганический мир: субстанция.
Во втором подразделе (характеристики, особенности) содержится многочисленный перечень характеристик (27 позиций), которые отражаются в наименованиях. К основным из них относятся: возраст, время, эпоха; негативная / позитивная оценка; оценка потока реки; оценка свойств воды; цвет; условия: сухой / влажный; условие: проходимый / непроходимый; деформация (изгиб, излом); протяженность: длина, ширина, высота; общие физические условия; природные явления; количество; связь с другими природными особенностями и окружающей средой; форма; размер; запах; вкус, поверхность; температура.
Из этого следует, что в результате действия когнитивного механизма выделенности кодируются наиболее существенные и важные для языка характеристики, которые ложатся в основу репрезентации ономастических знаний. Соответственно, название любого объекта может быть мотивировано несколькими свойствами: человек может быть рыжим, кривым, хромым, холостым и пекарем одновременно; река может получить свое название по цвету воды, характеру берегов, характеру растительности, водящейся в ней рыбе, живущих в траве лягушкам и т. п. Однако в основе онимической номинации будет лежать какой-то один из признаков, в то время как иные признаки будут ею игнорироваться. Мы можем определить те классы лексики, которые будут лежать со значительной вероятностью в основе онимической номинации. В этом случае значение ономастических единиц содержит указание как на «высвечиваемый» ею профиль, так и на соответствующий фон, и наоборот, один и тот же профиль может быть высвечен на разных базах. Из этого следует, что ономастический концепт имеет в своем составе фон и на нем множество профилей.
Как известно, образность - отличительная черта мировидения человека, у каждого народа есть своя структура мира и мышления, зависящая от пространства и времени. Формирование ономастических единиц во многом определяют когнитивные механизмы метафоры и метонимии. Данные процессы
способствуют и выявлению семантических механизмов, мотивирующих метафорическое употребление имяобозначений, поскольку в основе ономастической метафоризации лежат образные схемы («образ-схема») [7].
В этом случае речь идет о положении Дж. Лакоффа и М. Джонсона, согласно которому метафора - это не поверхностный риторический механизм украшения речи, это фундаментальный когнитивный агент, организующий наши мысли, оформляющий суждения и структурирующий язык. Как отмечают ученые, метафоризация основана на взаимодействии двух структур знаний: source domain и target domain, т. е. когнитивной структуры «источника» и когнитивной структуры «цели» [7, с. 9].
В связи с этим метафора является ключом к пониманию форм репрезентации ономастических знаний. Выделяются различные типы метафорической модели: антропо-
морфная (в ее основе лежит окружающий человека мир объектов); зооморфная (в нее основе лежит окружающий человека животный мир); фитоморфная (в нее основе лежит окружающий человека растительный мир) и др. Так, в метафорической тамбовской топонимической номинации отмечается преобладание представлений антропоморфного (части тела человека, например, населенные пункты Глазок, Гололобовка) и фитоморфно-го характера, в меньшей степени используются представления зооморфного характера (Зверевка, Кобылинка, Барановка, Ящерка, Щучье), мифологического характера (страшилище, которым пугали детей, например, лексема бирюк лежит в основе фамилии Бирюков)), представления на основе комплексных ассоциаций (Солдатская Духовка, Средние Пупки, Красные Лужки, Красный Куст), на основе переноса в область духовных ценностей (Знаменка, Спасское, Верхнеспасское).
Процессы когнитивной метафоризации направлены на мотивацию метафорических употреблений имен собственных, в ходе которых выявляется образное представление об объекте или субъекте. Метафорические представления о действительности в сознании человека всегда связаны с национальными традициями и обычаями, что обусловливает особенности способов ономастической категоризации и концептуализации объективной действительности. Образная номина-
ция в региональной топонимии «обусловлена крестьянским опытом, психическими переживаниями и практическим мышлением человека» [8, с. 19].
Описывая механизмы действия метафоры и метонимии, ученые отмечают, что при метонимии причиной переноса является смежность, сопредельность концептов в отношении пространства, событийности, си-туативности, времени, правовых или социальных отношений и т. д. В метафоре причиной переноса для характеризации и номинации субъекта/объекта выступает сходство концептов в каком-либо отношении: структурно-содержательном, оценочном и т. д.
Населенные пункты типа Глазок, Зверев-ка, Барановка восходят к общерусским именам нарицательным глаз, зверь, баран. Подобного рода слова составляют ядро лексического состава русского языка, поскольку обозначают основные понятия, существенные предметы и явления действительности, необходимые для передачи мыслей друг другу. Эти общерусские слова могут рассматриваться в качестве ключевых слов. Предлагая метод отбора ключевых слов, А. Вежбицкая, выделяет четыре фактора:
«1) необходимо установить, что лексическая единица представляет собой общеупотребительное, а не периферийное слово;
2) может понадобиться установить, что данное слово регулярно используется в какой-то одной семантической сфере, например, в сфере эмоциональной или в области моральных суждений;
3) следует продемонстрировать, что данное слово находится в центре целого фразеологического семейства;
4) хорошо, если удастся показать, что предполагаемое «ключевое слово» часто встречается в пословицах, в известных изречениях, популярных песнях, в названии книг и других прецедентных текстах» [9, с. 36-37].
Поскольку в диалектной системе довольно регулярно отражены характерные реалии окружающей действительности, а также местное окружающее пространство, то многие нарицательные существительные как ключевые слова используются в названиях тех или иных населенных пунктов. Например, в тамбовских говорах в качестве топонимических названий выступают такие об-
щерусские слова, как баран, зверь, петух / кочет и целый ряд др.
Выбор такого ономастического материала, как нам представляется, не случаен, поскольку он дает возможность проследить, как связан человек с окружающим миром, какова его психология восприятия той действительности, в которой он существует. При этом сознание не просто отражает с помощью языковых единиц реальную действительность, но и выделяет в ней наиболее значимые для жизни субъекты, его признаки и свойства, конструирует их в идеальные обобщенные модели действительности.
Интересен тот факт, что в русском языке отмечаются супплетивные названия домашних животных и птиц (корова - бык, баран -овца, петух / кочет - курица, утка - селезнь) и суффиксальные обозначения диких животных и птиц (тигр - тигрица, заяц - зайчиха, волк - волчица, орел - орлица).
Для русского человека очень важно было дифференцировать пол домашнего животного, поскольку для него это были разные особи, хотя и принадлежащие к одному виду, но все же разные, поскольку и в хозяйственной жизни человека особи мужского и женского пола несли разную функциональную нагрузку, а значит, и обозначались разными словами - супплетивами.
Дифференциация же диких животных по полу была несущественной для человека, поскольку они для него не играли «хозяйственной роли», значит, они были одним и тем же существом (хотя и разного пола), и поэтому обозначались однокоренными словами.
Иными словами, выбор наименования животного (супплетивного или суффиксального) предопределяется ценностным отношением к нему в сознании носителей языка-культуры [10, с. 77].
Свойствами человеческого мышления, культурной ценностью предмета в сознании носителя объясняется возникновение супплетивных форм, их сохранение в русском языке в течение длительного периода. В основе супплетивизма лежит стремление древнего человека к выделению и индивидуализации предметов и явлений, находящихся к нему ближе всего и жизненно ему необходимых. Ср.: «далеких» для русского человека, а значит, и не существенных для его хозяйственной жизни животных типа дракон, пан-
тера, носорог, гиппопотам и др., которые не имеют пары для обозначения их по половому признаку.
Интересны следующие языковые факты: в русском языке для обозначения некой совокупности животных, птиц используются названия женского пола. Ср.: стадо коров (не стадо быков), стадо овец (сочетание стадо баранов (стоять, идти) используется как фразеологизм в значении «о тех, кто, не имея собственного мнения, слепо следует за кем-нибудь или чем-нибудь) [11, с. 36]; «беспорядочно, гурьбой, бездумно, без рассуждений» [12, с. 33]. Во дворе могут бегать куры, свиньи (даже если среди них могут быть петухи и кабаны).
Одной из причин использования для обозначения совокупности животных и птиц слов женского рода было, очевидно, то, что наибольшую хозяйственную значимость имели особи женского пола, т. к. они давали человеку приплод, необходимые продукты (яйца, молоко, масло и т. д.). К тому же для выражения родового понятия (данного вид животного вообще) также использовалось слово женского рода типа корова, свинья и др.
Обращает на себя внимание тот факт, что большую долю прозвищ составляют те, которые базируются на внешнем сходстве человека с кем-либо из других людей, из представителей мира животных, из числа персонажей мультфильмов.
В основе таких прозвищ лежит сравнение как способ познания действительности. При сравнении нескольких реалий используются в основном в качестве одной из частей сравнения, а именно то, с чем сравнивают, достаточно известный денотат. Это аксиома, ибо только уверенность в том, что сравнение будет воспринято адекватно, и делает его достаточно образным, информативным.
Сходство людей с кем-либо бросается в глаза при наличии в их внешности хотя бы одного признака, который в народной памяти тесно связан с каким-либо животным. Например, наиболее частотными прозвищами подобного типа являются прозвища, эксплицитно содержащие признак зла, традиционно соотносимый с представителями мира животных. Это Кабан, Змея, Зверь, Полкан, Барбос. Иногда происходит конкретизация признака путем употребления одновремен-
ного имени и прозвища: Колька Полкан. Если в первых прозвищах есть полное совпадение с апеллятивами, это названия представителей животного мира или клички собак, сторожевых собак (комнатных так никто не назовет), то прозвище Колька Полкан, имея прикреп-ленность к определенному человеку, о чем свидетельствует имя, предполагает, что вторая часть прозвища - Полкан - является легко выделяемой на основе существующего опыта семой «злой». Это и делает прозвище особенно экспрессивным, и потому обидным.
Таким образом, общерусские слова исторически сохраняют исходные номинативные значения, что дает основания рассматривать использование общерусских слов в аспекте изучения региональной ономастики. Будучи специфической категорией языка. общерусские имена нарицательные составляют ядро регионального ономастикона, обозначая основные понятия и явления, существенные реалии действительности, необходимые в процессе коммуникации. Формирование ономастических значений и смыслов региональных ономастических единиц предполагает действие универсальных механизмов -когнитивных механизмов метафоры и метонимии, объясняющих многие феномены семантики и грамматики имен собственных, а также упорядоченное оперирование мыслительными единицами - ономастическими концептами. Данные когнитивные механизмы способствуют выявлению как категориального значения имен собственных, так и репрезентации ономастических знаний.
1. Лакофф Дж. Метафоры, которыми мы живем. М., 2QQ4.
2. Щербак А. С. Региональная ономастика в когнитивном аспекте. Тамбов, 2QQS.
3. Щербак А.С. Ономастический концепт как единица знания II Когнитивные исследования языка. Вып. IV. Концептуализация мира в языке: коллектив. моногр. I гл. ред. сер. Е.С. Кубрякова, отв. ред. вып. Н.Н. Болдырев. Москва; Тамбов, 2QQ9. С. 15Q-165.
4. Щербак А.С. Когнитивные основы региональной ономастики: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Тамбов, 2QQS.
5. Molchanova O. From Words to Altai Place-Names (Topography Cognition and Semantics. Szczecin, 2QQ7.
6. Croft W., Cruse D.A. Cognitive Linguistics. Cambridge, 2QQ4.
7. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М., 2004.
8. Васильева С. П. Русская топонимия Приени-сейской Сибири: картина мира: дис. ... д-ра филол. наук. Тюмень, 2006.
9. Вежбицкая А. Личные имена и экспрессивное словообразование // Язык. Культура. Познание / пер. с англ. М., 1996. С. 89-200.
10. Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования // Методологические проблемы когнитивной
лингвистики / под ред. И. А. Стернина. Воронеж, 2001. С. 75-80.
11. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Словарь русского языка / РАН Институт русского языка им. В.В. Виноградова. М., 2003.
12. Фразеологический словарь современного русского литературного языка / под ред. А.Н. Тихонова: в 2 т. М., 2004. Т. 1.
Поступиал в редакцию г.
UDC 413.13
FORMATION OF ONOMASTICS MEANINGS OF REGIONAL ONOMASTICS UNITS ON THE BASE OF ALL-RUSSIAN WORDS
Antonina Semyonovna SHCHERBAK, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Doctor of Philology, Professor, Head of Russian Language Department, e-mail: [email protected]
The article is devoted to the consideration of cognitive mechanisms of language units formation, determining the semantic and formal structure of regional onim taking roots from All-Russian word.
Key words: regional onomastics; cognitive mechanisms; Russian mentality; All-Russian words.
22Q
