CC BY
155international science journal / международный научный журнал
Formation of Japanese national self-consciousness in the Meiji era
Формирование японского национального самосознания
в эпоху Мэйдзи
Мартынов Дмитрий Евгеньевич, Мартынова Юлия Александровна, Филиппенко Дарья Александровна,
dmitrymartynov80@mail.ru DOI 10.24412/2686-9675-3-2021-449-455
АННОТАЦИЯ
Статья посвящена анализу процесса формирования японского национального самосознания в эпоху Мэидзи. Комплексные реформы опирались на опыт европеиских государств XIX в., при этом японская элита деиствовала «как в супермаркете», отбирая те идеи и институты, которые еи подходили. В частности, в ходе деятельности «миссии Ивакура» особое внимание окружения императора Мэидзи привлекла прусская государственность, в которои институт государственнои церкви был неотделим от монархии. Это было использовано при создании государственного синтоистского культа. Институты школы и армии использовались для конструирования национального самосознания всеи японскои нации. В условиях политического давления извне начинают активно формироваться базовые понятия
ABSTRACT
The article is devoted to the analysis of the process of the formation of Japanese national identity in the Meiji era. Comprehensive reforms were based on the experience of the European states of the 19th century, while the Japanese elite acted "like in a supermarket," selecting those ideas and institutions that suited them. In particular, in the course of the Iwakura mission, the Prussian statehood, in which the institution of the state church was inseparable from the monarchy, attracted special attention from the entourage of Emperor Meiji. This was used to create the state Shinto cult. The institutions of the school and the army were used to construct the national identity of the entire Japanese nation. Under the conditions of political pressure from the outside, basic concepts of the unity and uniqueness of the Japanese nation, its
молодые ученые / мартынов д.е., Мартынова ю.а., филиппенко д.а. / dmitrymartynovso@mail.ru/ удк 94(520ш1±316.642
о единстве и уникальности японской нации, ее отличиях от других держав и роли избраннои страны.
Ключевые слова: история Японии, эпоха Мэидзи, национальное самосознание, кокутаи.
Для цитирования: Мартынов Д.Е., Мартынова Ю.А., Филиппенко Д.А. Формирование японского национального самосознания в эпоху Мэйдзи. Современные востоковедческие исследования. 2021; 3(3): 456-469.
differences from other powers and the role of the chosen country are beginning to actively form.
Keywords: history of Japan, Meiji era, national identity, kokutai.
For citation: Martynov D.E., Martynova Yu.A., Philippenko D.A. Formation of Japanese national self-consciousness in the Meiji era. Modern Oriental Studies. 2021; 3(3): 456-469.
ВВЕДЕНИЕ
Национальное самосознание подразумевает не только осознание этносами присущих им идеалов, культурных норм и традиции, но и положения своеи нации в общем многонациональном социуме. Выделение себя из окружающего мира, признание своеи уникальности и при этом понимание уникальности, многообразия других народностеи возможно только при наличии контакта с культурои, кардинально отличающеися от местнои [16, с. 239-240]. С этои точки зрения большои интерес представляет Япония и ее внутри и внешнеполитические социальные, экономические и культурные процессы, претерпевшие изменения во второи половине XIX - начале XX века. За ма-ленькии промежуток времени она смогла добиться статуса «великои державы» и занять далеко не последнее место на международнои арене того времени. Говоря о столь выдающемся прогрессе островного государства, нельзя забывать, что катализатором этих изменении явилась активная внешняя политика Западных стран и, конечно, США, чьи амбиции заставили Японию положить конец практически двухвековому периоду изоляции и вступить на путь
модернизации. В ходе модернизации, преобразовавшей не только экономическую, но и политическую, духовную сферы жизни общества, наблюдается рост значимости процессов куль-турнои идентификации, а также необходимости сохранения своих национальных особенно-стеи и недопущение преобладания заимство-ваннои культуры западного типа, ее благ над японскими традициями.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Вопросом идеологии и национальнои идентичности, формирования национального самосознания занимались и советские, а после и россииские исследователи. Таковы Э.В. Моло-дякова и С.Б. Маркарьян [10]. В своеи работе они попытались представить разные точки зрения и выводы о консервативнои революции Мэидзи, используя разные теоретические подходы. Особыи интерес в этом вопросе представляет историографическое описание А.С. Толсто-гузова [17]. В своем исследовании он представил главные труды японских историков и идеологов со времен VIII века и заканчивая тридцатыми годами XX века. А.С. Толстогузов подробно описывает не только исторические произведения, биографию авторов, их политические
MODERN ORIENTAL STUDIES «ы №^
СОВРЕМЕННЫЕ ВОСТОКОВЕДЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ISSN 2782 . 1935 (ONUNE]
international science journal / международный научный журнал
и религиозные идеи, но и дает срез каждои эпохи, что позволяет избегать разночтении. В работе А.А. Накорчевского [11] затрагивается тема синто — «пути богов» и связанные с ним традиции, обряды, его влияние на сакральную, политическую и далее идеологическою сторону развития японского общества
В исследовании был использован истори-ко-сравнительныи метод, которыи позволил выявить схожие черты развития политических течении и определить степень развитости японского самосознания в эти периоды; также был задеиствован историко-генетическии метод исследования, благодаря которому нам уда-лость выстроить четкую хронологическую последовательность, создать ясную картину каждои из рассматриваемых эпох; историко-типологическии же метод пригодился при определении общих целеи и задач у разных историков и ученых, принадлежавшим к разным эпохам, направлениям, но придерживающихся схожих позиции и взглядов
РЕЗУЛЬТАТЫ
«Революция», «эпоха», «период», «исин» — все эти понятия идут обычно неотрывно от «Мэидзи» и описывают одно и то же время в истории Японии — период кардинальнои смены всех основ прошлого строя, период изменении, затронувших все сферы жизни общества, период модернизации не только экономики, но и сознания японскои нации.
Перед тем, как начать характеризовать эпоху, описывать основные события, стоит разобраться с хронологиеи. В истории есть два понятия, которые нередко путают: эпоха
Мэидзи и Мэидзи Исин. Если первое подразумевает период царствования императора Муцухи-то, длившеися с 1868 по 1912 гг., то второе — это комплекс реформ, направленныи на быст-рыи переход от самураискои системы к императорскому правлению. Революция Мэидзи проходила с 1868 по 1889 гг. [15].
После прибытия «черных кораблеи» США во главе с коммодором Мэтью Перри в 1853 г. и подписания ряда неравноправных торговых договоров Япония оказалась под угрозои превращения в полуколонию [3]. Ситуацию осложнял разрыв в экономическом, техническом и научном развитии между Япониеи и странами Запада. Правящии режим никак не способствовал преодолению этого разрыва, в связи с чем в стране начали появляться лозунги «сонно дзеи», что могло быть переведено как «да здравствует император, долои варваров» [17, с. 175-187]. На волне общественного недовольства, была сформирована антисегун-ская коалиция во главе с представителями княжеств Сацума и Тесю, которая по окончанию гражданскои воины Босин привела к полному восстановлению императорскои власти и началу реформ Мэидзи Исин. 13 января 1868 г. императором Муцухито было объявлено о ликвидации систему Токугава бакуфу и восстановлении прямого императорского правления.
Как мы знаем, целью Мэидзи Исин являлось восстановление единоличного императорского управления. Однако реальная ситуация отличалась от этих идеи. По мнению большинство японоведов император Муцухито так и продолжил исполнять роль скорее сакрально символа власть, А.Н. Мещеряков характеризует
У01_,3 №3 2021
^ 2686 - 9675 (Р1М) ^ 2782 - 1935 (О^МЕ)
молодые ученые / мартынов д.е., Мартынова ю.а., филиппенко д.а. / dmitrymartynovso@mail.ru/ удк 94(520ш1±316.642
его как «икону». Реальная же власть и ответственность находилась в руках Дадзекан — палата большого государственного совета, существовавшего еще со времен эпохи Нара и Хэиан. Однако в период реставрации Мэидзи этот орган власти претерпел изменения, ответственным за которые был Кидо Такаеси. Так, Дадзекан состоял теперь из трех палат: центральная (сеин), левая (саин) и правая (уин). «Центральная палата напрямую «подчинялась» Мэидзи. На практике это означало, что он присутствовал на ее совещаниях, где решались важнеишие стратегические вопросы. Однако голоса он не подавал никогда», — пишет А.Н. Мещеряков [15]. В декабре 1885 г. Большои гос-ударственныи совет будет заменен кабинетом министров, первым премьером которого станет Ито Хиробуми. Позже он оставит этот пост ради членства в Императорском Таином совете, считавшимся высшим органом в системе полити-ческои власти (данныи институт просуществует вплоть до 1947 г.).
После принятия новои системы высшего государственного управления следующим шагом на пути реформирования страны стала «Высочаишая клятва в пяти статьях», которую В.Э. Молодяков характеризует, как программное заявление [9]. Его текст в полнои форме был адресован, в первую очередь, богам. Что касается содержания «Клятвы», существует несколько переводов, которые во многом отличаются друг от друга. Поэтому, для избегания неточностей нами было принято решение обратиться к тексту А.Н. Мещерякова, которые описывал эти принципы так: «Во-первых, Муцухи-то обещал принимать решения на основе «общественных собрании» и учета мнении об-
щественности... Во-вторых, прокламировался конфуцианскии принцип, что и элита и подданные обязаны объединиться в деле управления странои. В-третьих, чинам военным и гражданским, а также простым людям предоставлялось право проявлять личную инициативу. Это положение было направлено на разрушение сословных границ в обществе. В-четвертых, обещалось, что «будут устранены дурные обычаи прошлого», а управление станет основываться на «Пути Неба и Земли», то есть справедливо и по закону. В-пятых, говорилось, что «знания будут обретаться во всем мире» и это должно послужить укреплению императорского трона. То есть даннои статьеи император провозглашал отказ от политики изоляционизма и подчеркивал образовательныи аспект своеи программы деиствии» [15]. Новое правительство было готово деиствовать незамедлительно.
Таким образом, мы видим, что в самом начале правления императора Муцухито были ликвидированы сословная система и связанные с неи ограничения, создавались представительные органы власти, а самое главное было официально подтверждено «открытие» страны. Ев-ропеиские государства должны были перестать восприниматься обществом, как варвары, поэтому любои акт агрессии по отношению к иностранцам считался противозаконным.
После свержения режима бакуфу и установления полномернои императорскои власти возник вопрос об административном устрои-стве новои Японии. При стремлении нового правительства сохранить единоличную власть без посредников в виде сегунов или даиме логичным стало упразднение системы княжеств
international science journal / международный научный журнал
и создание прототипа унитарного государства. Так, 14 июля 1871 г. был оглашен указ, в соответствии с которым на смену княжествам приходят префектуры во главе с губернаторами. Было выделено 72 префектуры, 3 города, приравнивающихся по размерам к ним — Эдо (с 1868 г. Токио), Осака, старая императорская столица Киото и один округ Хоккаидо; 1888 г. количество префектур было сокращено до 47. Как итог, правительство получило мощную финансовую и материальную базу в виде княжеских земель и предприятии. Но с упразднением ханов появилось большое количество безработных - бывшие самураи, которые жили за счет рисовых паиков от государства. Как отмечает А.Н. Мещеряков власть поступила с ними довольно гуманно: самураям выплачивались пенсии. Также бывшие воины получали право на труд, занятие торговлеи и сельским хозяи-ством, которые раньше были под запретом. Новая сословная система была официально закреплена только в законе 1872 г. В соответствии с ним все общество делилось на три сословия: — в него входили бывшие аристократы и даиме; сидзоку, к которым относилось бывшее самураиство высших и средних звании; третьеи же, хэимин, складывалось из крестьян, низшего самураиства, городского населения, а также из категории «эта» — бывшие неприкасаемые. Итогом этои реформы стало фактическое равенство всех трех сословии.
На пути к модернизации Япония столкнулась с рядом трудностеи, главными из которых были неравноправные договоры с иностранными государствами. Для их пересмотра Япония не располагала достаточнои силои и влиянием.
Все это напоминало порочныи круг, вырваться из которого помог опыт миссии Ивакура (1871 - 1873 гг.). Японские делегаты, которые никогда раньше не бывали за пределами архипелага (исключением из их числа был заместитель министра промышленности Ито Хиробуми), посетили не только США, но и ряд Европеиских государств, включая Россию. Главнои их целью было создание нового «японского мифа» — показать Японию цивилизованнои и развитои стра-нои. По итогам миссии возможность ближаише-го пересмотра договоров стала очевидно невоз-можнои, пришлось отложить эту идею на дол-гии срок. Однако опыт, полученныи делегатами при посещении фабрик, школ, музеев, светских мероприятии, тюрьм и даже военных учении, стал важнеишеи базои для проведения последующих реформ в сфере просвещения и политического устроиства. Многие участники миссии стали видеть причину отсталости Японии в ее традициях и обычаях, даже в конфуцианстве. Так начал зарождаться девиз «японскии дух - ученость европеиская» [17, с. 163].
Как утверждал один из главных просве-тителеи Японии времен Мэидзи Исин Фукудза-ва Юкити: «...сила государства зависит от того, каково в нем просвещение. Поэтому и необходимо обратиться к просвещению там и здесь. Если сравнить восточное конфуцианство с западным просвещением, то окажется что Востоку недостает: в области конкретных знании — математики и естествознания, в области отвлеченных принципов — чувства независимости. А как то, так и другое человечеству необходимо решительно во всем. Поэтому, если мы хотим, чтобы Япония сравнялась с западными держа-
У01..3 №3 2021
^ 2686 - 9675 (РИМ) ^ 2782 - 1935 ШШЕ)
молодые ученые мартынов д.е., Мартынова ю.а., филиппенко д.а. / dmitrymartynovso@mail.ru / удк 94(520).031+316.642
вами, мы должны всеми силами изгонять из нашеи страны конфуцианское просвещение» [6, с. 26]. Так, в 1871 г. было создано Министерство просвещения, которое годом позже опубликовало «Гакусэи» («Положение об образовании»). В соответствии с этим положением по всеи Японии создавалась единая централизованная школьная система обучения. По образцу западных держав, страна разбивалась на восемь университетских округов, в котором должен находиться государственныи университет. Каждыи округ делился на тридцать два раиона, на территории каждого создавалась начальная школа. А, в свою очередь, раион начальнои школы был поделен двести десять участков, где должны были находиться начальные школы. Также было введено всеобщее начальное образование сроком на четыре года. Помимо школ проходило и учреждение университетов: были созданы Токиискии и Киотскии университеты. Преподавали в них в основном приглашенные европеиские профессоры, поэтому об-разовательныи процесс проходил в основном на иностранном языке [2, с. ].
Для того, чтобы соответствовать Западу не только в культурном плане, правительство проводило «реформу тела» [8]. Активно вводилась европеиская мода, японские же обычаи, как, например, чернить зубы или бить брови уходили в прошлое. Однако когда с разрешением носить любую одежду или прическу на улицах стали появляться девушки с высокими стрижками и в западном платье, администрация ввела запрет. К сожалению, такие преобразования проводились мужчинами и для мужчин, женщинам отводилась роль «хранительницы очага». Но такое положение дел сохранялось не
долго. Примерно с 80-ых годов европеиская мода началась популяризироваться и среди женщин. Главным «популяризатором» выступила никто иная как императрица Харуко: она начала активно принимать участие в светскои жизни, появляясь в европеиском платье, украшениях и западнои прическои. Она стала некои моделью, которои стали сразу подражать женщины высшего общества [8].
Реформы помогали Японии в максимально сжатые сроки выйти на один уровень с евро-пеискими державами, стать конкурентно спо-собнои странои. Рассмотренные выше преобразования помогали добиться только двух из основных целеи правительства Мэидзи — модернизация и развитие промышленности. Что касается третьеи — сильнои армии, то реформы в этои сфере были сформулированы еще Омура Масудзиро, которыи был убит в 1869 г. Его идеи продолжил Ямагато Аритомо. Справедливо будет отметить, что новое правительство стремилось не столько поднять престиж японских сил самообороны, сколько дискредитировать саму-раиское сословие. Такои ход преследовал исключительно высокие цели - показать обществу актуальность реформы, доказать необходимость возвращения к древним традициям, но на основе иностранного опыта. Таким образцом стала Пруссия, которая за время миссии Ивакура больше всего покорила делегатов [13]. Поэтому и за основу японскои Конституции была взята прусская, которая лучше всего отражала задачи нового правительства — монарх и государство являлись синонимами. Она закрепляла основные права и свободы граждан. Япония признавалась конституционнои монар-хиеи, подразумевалось разделение властеи на
international science journal / международный научный журнал
законодательную (двухпалатныи парламент), исполнительныи (кабинет министров во главе с премьером) и судебную ветви. Однако система сдержек и противодеиствии отсутствовала как таковая, правительство не было подотчетно парламенту, второи же не влиял на назначение премьеров и так далее. Официально Конституция Японии была принята в 1889 г. 11 февраля, а вступала в силу с 29 ноября следующего года. Конституция Великои Японии стала апогеем стремительнои политики модернизации, которая поставила точку в преобразованиях консервативнои революции Мэидзи [1].
Переидем же к рассмотрению внешнеи политики этого этапа. Как говорилось ранее, для Японии первоочереднои задачеи было повышения престижа страны на международном уровне. Чтобы осуществить это, в первую очередь. Надо было добиться пересмотра неравноправных договоров. С этои целью и была отправлена миссия Ивакура. Она помогла создать репутацию Японии, как странны цивилизован-нои и просвещеннои, но главная цель делегация не была осуществлена. Ее результаты также оказались полезны при проведении реформ и модернизации экономики [12].
Таким образом, появилось четкое понимание необходимости создания не только но-вои государственнои идеологии, но и новои системы мышления, восприятия окружающего мира и видения себя в нем независимои по всем параметрам нациеи — японцами.
В эпоху бакуфу Токугава правительство было сосредоточенно исключительно на поддержании мира, точнее будет сказать, мира, где никто не сможет усомниться в легитимности
правящего сегуна и справедливости его режима [17, с. 138]. Как известно, помощь в этом оказала не только конфуцианская и буддииская идеологии, но и система бакухан. То, что властями Токугава виделось благом, правительством Мэидзи признавалось помехои. Безусловно, аграрная реформа, отмена сословного неравенства и упразднение княжеств создавали единое политическое пространство, которое больше всего подходило единоличному императорскому правлению. «Слово «японец» становится в словаре эпохи чрезвычаино частотным. Все население страны объявлялось «японцами», все японцы были подданными императора и по этому параметру все японцы были равны,» — пишет А.Н. Мещеряков [7]. Новое правительство начинает разрабатывать государственную символику: гербом была признана хризантема — символ долголетия и стоикости, а флаг — красныи круг на белом фоне —«символизировал солнце, а значит, и богиню Аматэрасу и ее «прямого потомка» — императора Мэидзи». Так же были официально закреплены общенациональные праздники, которые имели прямую связь с императором.
Однако только реформированием и созданием государственнои символики не удалось бы добиться главного — сформировать на этои единои территории такое же единое общество. Поэтому появилась необходимость в создании государственнои религии. На помощь пришел традиционныи синто.
Так, в 1870 г. был учрежден институт агитаторов (чуть позже их переименовали в проповедников) «О распространении великого и божественного Пути». А.Н. Мещеряков выделял
молодые ученые / мартынов д.е., Мартынова ю.а., филиппенко д.а. / dmitrymartynovso@mail.ru/ удк 94(520ш1±316.642
их следующие обязанности: «.внушать уважение к богам и любовь к родине; разъяснять сущность принципов Неба и Пути людеи; внушать почтение к императору». С началом периода Мэидзи буддизм стал восприниматься но-вои властью как иноземное учение. К тому же его легитимизующая роль для власти сегуната в эпоху Токугава никак не подходила монархическому режиму [17, с. 109-143]. В связи с этим новое правительство развернуло активную политику против иноземного буддизма, запрещало проведение буддииских ритуалов и праздников, иногда доходило и до краиностеи в виде уничтожения сутр, статуи и храмов. А.Н. Мещеряков считал, что таким образом в Японии «актуализировался миф национальный а не ин-тернациональньш», главнои целью власти было выделение Японии и японцев «как обладающих неповторимыми характеристиками» [7].
В первое десятилетие правление Мэидзи наблюдается огромныи интерес к западнои культуре, просветительским идеям и науке. Япония стремилась быстрее стать «цивилизованнои» страной равнои по силе влияния европеиским державам. Известныи экономист и историк тои эпохи Тагути Укити так смотрел на вестернизацию Японии: «Физику, экономику и другие науки следует изучать не потому, что они открыты на Западе, а потому, что в них содержится объективная истина. Японцы стремились к конституционному правлению не потому, что оно принято на Западе, а потому, что оно находится в соответствии с человеческои природои. Японцы не должны говорить, что они пытались сделать систему образования, законы, правительство такими, как на Западе, а должны говорить, что проводи-
ли преобразования, способствовавшие выходу страны на путь необходимого человеку прогресса» [4].
Однако в этоИ гонке вестернизации еИ не было своиственно бездумное копирование или заимствование достижении прогресса только одного государства. Японцы брали из каждои страны только лучшее: промышленность развивалась по англиискому образцу, в образова-тельнои политике явно прослеживалось влияние французских идеи, Пруссия стала примером при проведении военнои реформы и разработке Конституции. А.Н. Мещеряков сравнивает такую политику с супермаркетом, когда у каждого «производителя» берется только лучшии «товар» [15]. Но несмотря на активное заимствование иностранных идеи, правительством был сделан упор на сохранении основных положении «великого Учения». Подобная мысль была озвучена еще Сакума Содзан (18111864 гг.) в конце эпохи Токугава, но только во время правления Мэидзи она приобрела форму лозунга и звучала, как «японскии дух — ученость европеиская» («вакон есаи») [17, с. 197]. Также широкое распространение получил дру-гои вариант, которыи звучал, как «цивилизация и просвещение» («буммэи каика») [7].
Именно на этот период приходится господство идеи позитивизма и утилитаризма американского и европеиского образца. В это время широкую популярность приобретают идеи критики не только Азии, а даже синтоизма. Так, на страницах просветительского журнала «Мэироку дзасси» японские энциклопедисты выступали и как переводчики, и как оригинальные мыслители. К примеру, Ниси Аманэ
international science journal / международный научный журнал
и Като Хироюки, изначально занимаясь только переводом теории об отделении церкви от государства, позже стали самостоятельными авторами. Таким образом, у них получалось вносить в европеиские идеи элементы своего понимания, осознания исследуемых вопросов, делали их толкование более понятным для японского общества. Широкое распространение получают концепции известных европеиских социологов и экономистов таких, как А. Смит, Г. Спенсер, Дж. Локк, Дж. Ст. Милль и С. Смаильс. Их популяризация осуществлялась благодаря приглашенным иностранным ученым и профессорам, которые должны были помочь в формировании современнои политическои элиты.
В политическои среде все чаще начинают звучать идеи о национальнои исключительности японского народа по сравнению с западными и азиатскими державами. Так, в 1883 г. была создана Ассоциация историческои науки, выпускавшая до 1886 г. журнал «Сигаку кекаи дзасси». В нем члены общества стремились осветить три главных вопроса, волновавших их: во-первых, особенности возникновения японского государства; во-вторых, как следствие из теории первого пункта — «должное отношение» между императором и народом; и в-третьих, доказательство исключительности японского народа [17, с. 212]. Если первые два пункта конкретно не рассматривали положение Японии по отношению к другим государства, то в третьеи теме господствовали темы о главенствующем положении Японии в Азии, критиковалась теория единого происхождения кореицев и японцев.
Схожие идеи высказывал и Фукудзава Юки-ти в своем произведении «Дацуарон» («Теория ухода из Азии»). Он считал, что Япония совершила огромныи рывок в своем развитии, поэтому еи больше не по пути с отстающими «друзьями». Единственным правильным решением Фукуд-зава Юкити видел в превращении Японии в гегемона, которыи бы просто подчинил статичные Китаи и Корею [15]. Он считал это истинным благом для них. В соответствии с «Дацуарон» Фукудзава Юкити активно поддерживал воину с Китаем 1894-1895 гг., которая стала практическим доказательством его идеи [17, с. 190]. В газетах все чаще относились к Корее и Китаю с пренебрежением.
Японскии патриотизм постепенно начинал приобретать окраску шовинизма. К началу XX века император играл роль не только «отца нации», но и становился главнокомандующим, поэтому по средствам всеобщего образования и начальнои военнои подготовки в школах дисциплина и даже милитаристские ценности были широко распространены и среди гражданского населения [7]. Логичным следствием та-кои идеологии стали победы Японии в воине 1894-1895 гг. с Китаем и 1904-1905 гг. с Россиеи, аннексии Кореи в 1910 г. В итоге Япония приобрела статус первои азиатскои страны, с мнением которои стоило считаться. А.Н. Мещеряков так описывает восприятие победы японцами: «С окончанием воины Япония наконец-то ощутила, что она стала по-настоящему «цивилизованнои»: вегетарианец превратился в хищника, огромныи Китаи был повержен. Китаи, которыи начиная с VII столетия в течение стольких веков служил для японцев образцом для подражания и источником мудрости.
У01..3 №3 2021
^ 2686 - 9675 (Р1М) ^ 2782 - 1935 ШШЕ)
молодые ученые / мартынов д.е., Мартынова ю.а., филиппенко д.а. / dmitrymartynovso@mail.ru/ удк 94(520ш1±316.642
Теперь в Японии стали раздаваться голоса, что именно она является истинным наследником великого китаиского прошлого, которое в самом Китае безвозвратно утрачено» [7].
Но такои успех не мог объяснятся однои сменои лозунга или обидои. У истоков такои успешнои военнои машины всегда стоит сильная идеологическая теория, так сказать, еди-ныи мозг нации. Такои основои стала уже знакомая нам концепция «кокутаи». В отличии от своего изначального толкования, разработанного еще в эпоху Токугава школои Мито и популяризированного деятелями школы «национальных наук», «кокутаи» времен Мэидзи становится национальнои идеологией и вплоть до 1945 г. будет источником государственного национализма. Главные цели развития «кокутаи» были выше идеи создания единои японскои народа, теперь же во избежание «каннибализма нации» правительство стремилось доказать полную независимость Японии и в политическом, и в духовном плане. Основные положения этои концепции отвечали ее названию, что в переводе могло означать «государство-тело», «государственныи организм». Фукудзава Юки-ти видел в «кокутаи» аналог европеиским трактовкам гражданского общества: «Кокутаи — это когда люди однои национальности объединяются. подчиняются правительству своеи страны и не хотят подчиняться правительствам других стран; сами несут ответственность за свое процветание и упадок, сами сохраняют независимость. На европеиских языках это называется народ» [17, с. 181].
В соответствии с определением «кокутаи», так сказать, состоял из трех ступе-
неи: на первом уровне находились синтоистские божества и сам император — первосвященник Синто и сакральныи вождь, потом шел японскии народ — потомки богини Аматэрасу, замыкали этот ряд Японские острова (творение божеств Идзанаги и Идзанами), мир живои природы, так как с синтоистском учении даже камень обладал душои [9].
Одним из ведущих идеологов периода Мэидзи становится Ходзуми Яцука (18601913). Он считал учение «кокутаи» существует во всех странах, но имеет разные истоки. Поэтому его представления об этом учении сводились к следующему: только в Японии теория «кокутаи» носит истинныи характер и будет существовать вечно в силу божественного происхождения страны и императорскои династии. «Предок моих предков — Аматэрасу-омиками. Она — основательница нашеи расы, а трон — ее священныи дом. Если мы почитаем отца и мать, то насколько больше мы должны почитать наших предков; если мы почитаем предков, насколько больше мы должны почитать основателя нашеи страны! Отец и мать — наши предки, живущие сегодня; император — Аматэрасу-омиками, живущая сегодня», — пишет Ходзуми [9].
Другои деятель периода Мэидзи Минобэ Тацукити (1873-1948) включал в общую систему «государственного организма» «теорию органа» («кикансэцу»). В соответствии с его представлением весь народ продолжал играть роль тела, люди представлялись клетками, входящие в состав какого-то органа, а за функционирование всего этого отвечала голова — император [7]. Такои взгляд на устроиство японского
international science journal / международный научный журнал
общества способствовал выделению японскои нации из других азиатских государств.
ВЫВОДЫ
Для осуществления целеи Революции Мэидзи правительству было необходима крепкая основа в виде единого общества — япон-скои нации. В ее создании, воспитании народа ставка была сделана на религию синто. Именно ее основные положения о божественном происхождении императорскои династии и самои японскои земли, наличие у Японии особого пути и национальнои истории делали синтоизм не только основои идеологии, но и превращали его в государственную религию.
Через реформы образования правительство с юных лет внушало японцам идею япон-скои исключительности, важности любви к родине и императору. Далее эти основы развивались либо в университетах, либо в армии.
Апогеем этих идеи стала концепция «кокутаи», разработанная еще в период Токугава школои Мито и популяризированная школои национальных наук. С тех пор она претерпела ряд изменении. Изначально направленная на популяризацию истинно японских исторических текстов и деятелеи, во время Мэидзи концепция «государственного организма» становится стержнем всех национальных идеи Японии. Идеи «кокутаи» прошли краснои нитью через все реформы, указы, учебники и умы японцев. В 1937 г. «кокутаи» будет закреплена как государственная идеология.
Таким образом, мы видим, что японское национальное самосознание еще со времен эпохи Токугава начало испытывать на себе ряд изменении. Изначально его основы использовали
для объяснения легитимности власти сегуната и роли клана Токугава в историческии процесс. Но с появлением угрозы в виде превращения в колонию японцы начинают деиствовать. Именно под давлением извне начинают активно формироваться базовые понятия о единстве и уникальности японскои нации, ее отличиях от других держав и роли избраннои страны.
Литература
1. Верисоцкая Е.В. Эволюция либеральных взглядов в японском обществе в 18701880 гг.: Препринт. Владивосток: ДВО АН СССР, 1990. 71 с.
2. Воробьева О. В., Вуколова И.И. Реставрация Мэидзи и историческое образование в Японии // Преподаватель XXI век. 2020. № 4/2. С. 277-289.
3. Калашникова Е.Б., Обухова Е.А. Реставрация Мэидзи: сущность и итоги // Аллея науки. 2018. Т. 4. № 4(20). С. 379-381.
4. Кобец В.М. Проблема «Япония — Запад» в мировоззрении японского просветителя Фукудзава Юкити (XIX в.) // Народы Азии и Африки. 1976. № 5. С. 66-76.
5. Козлов Л.Е. Дипломатическии статус Королевства Чосон в условиях соперничества Китая, Японии и России на Кореи-ском полуострове (конец XIX в.) // Известия Иркутского государственного университета. Серия: Политология. Религиоведение. 2020. Т. 34. С. 83-89.
6. Конрад Н.И. Первыи этап японскои буржу-азнои литературы // Проблемы литературы Востока. 1932. Т.1. С. 5-84.
молодые ученые / мартынов д.е., Мартынова ю.а., филиппенко д.а. / dmitrymartynovso@mail.ru/ удк 94(520ш1±316.642
7. Мещеряков А.Н. Реформы периода Мэйдзи: человеческое измерение // Ежегодник Япония. 2018. № 47. С. 350-366.
8. Мещеряков А.Н. Открытие Японии и реформа японского тела (вторая половина XIX - начало XX вв.) // Новое литературное обозрение. URL: https://polit.ru/ article/2010/03/02/japan/
9. Молодяков В.Э. Мэидзи исин: японская консервативная революция // Вопросы национализма. 2014. № 2(18). С. 147-164.
10. Молодякова Э.В., Маркарьян С.Б. Японское общество: книга перемен. - М.: Институт Востоковедения РАН, 1996. 256 с.
11. Накорчевскии А.А. Синто. 2-е изд. СПб.: Азбука-классика: Петерб. востоковедение, 2003. 443 с.
12. Носов М. Г. США и Япония на пути к равноправию (1868-1895 гг.) // США и Канада: экономика, политика, культура. 2011. № 7(499). С. 77 - 93.
13. Полохало Ю. Н. Революция Мэидзи и реформы управления в Японии // Управленческое консультирование. 2006. № 4 (24). С. 195 - 205.
14. Пуляев А.В. Япония на рельсах модернизации: опыт реформирования армии и образования во второи половине XIX века // Исторические исследования: материалы V Междунар. науч. конф. (г. Самара, март 2017 г.). Самара : ООО «Издательство АС-ГАРД», 2017. C. 24-26.
15. Сенаторов А. Рец.: Мещеряков А.Н. Император Мэйдзи и его Япония // Проблемы Дальнего Востока. 2007. № 2. С. 185-186.
16. Словарь терминов и понятий по общество-знанию / авт.-сост. А. М. Лопухов. 7-е изд., перераб. и доп. М.: Аирис-пресс, 2013. 510 с.
17. Толстогузов А.А. Японская историческая наука: очерки истории: проблемы изучения средних веков и феодализма. М. : Вост. лит., РАН, 2005. 565 с.
References
1. Verisotskaya Ye.V. (1990). Evolyutsiya liber-al'nykh vzglyadov v yaponskom obshchestve v 1870-1880 gg. [The evolution of liberal views in Japanese society in 1870-1880]: Preprint. Vladivostok: DVO AN SSSR.
2. Vorob'yeva O.V., Vukolova I.I. (2020). Restav-ratsiya Meydzi i istoricheskoye obrazovaniye v Yaponii [Meiji Restoration and History of Education in Japan]. In: Prepodavatel' XXI vek. № 4/2. Pp. 277-289.
3. Kalashnikova Ye.B., Obukhova Ye.A. (2018). Restavratsiya Meydzi: sushchnost' i itogi [Meiji restoration: essence and results]. In: Alleya Nauki. Vol. 4. Iss. 4(20). Pp. 379-381.
4. Kobets V.M. (1976). Problema «Yaponiya — Zapad» v mirovozzrenii yaponskogo prosvet-itelya Fukudzava Yukiti (XIX v.) [The problem of „Japan - West" in the worldview of the Japanese educator Fukuzawa Yukichi (XIX century)]. Narody Azii i Afriki. № 5. Pp. 66-76.
5. Kozlov L.Ye. (2020) Diplomaticheskiy status Korolevstva Choson v usloviyakh sopernich-
MODERN ORIENTAL STUDIES №3 2021
СОВРЕМЕННЫЕ ВОСТОКОВЕДЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ISSN 2782 - 19З5 (ONLITe)
international science journal i международный научный журнал
estva Kitaya, Yaponii i Rossii na Koreyskom 12. poluostrove (konets XIX v.) [The diplomatic status of the Kingdom of Joseon in the context of the rivalry between China, Japan and Russia on the Korean Peninsula (late 19th century)]. Izvestiya Irkutskogo gosudar-stvennogo universiteta. Seriya: Politologiya. 13 Religiovedeniye. Vol. 34. Pp. 83-89.
6. Konrad N.I. (1932). Pervyy etap yaponskoy burzhuaznoy literatury [The first stage of Japanese bourgeois literature]. Problemy literatury Vostoka. Vol.1. Pp. 5-84. 14
7. Meshcheryakov A.N. (2018). Reformy perio-da Meydzi: chelovecheskoye izmereniye [Reforms of the Meiji period: the human dimension]. Yezhegodnik Yaponiya. № 47. Pp. 350-366.
8. Meshcheryakov A.N. (2010). Otkrytiye Ya-ponii i reforma yaponskogo tela (vtoraya polovina XIX - nachalo XX vv.) [Discovery of 15. Japan and the reform of the Japanese body (second half of the 19th - early 20th centuries)]. Novoye literaturnoye obozreniye. URL: https://polit.ru/article/2010/03/02/ 16 japan/
9. Molodyakov V.E. (2014). Meydzi isin: yapon-skaya konservativnaya revolyutsiya [Meiji Isin: Japanese Conservative Revolution]. Vo- 17 prosy natsionalizma. № 2(18). Pp. 147-164.
10. Molodyakova E.V., Markar'yan S.B. (1996). Yaponskoye obshchestvo: kniga peremen [Japanese Society: A Book of Change]. Moscow: Institut Vostokovedeniya RAN Publ.
11. Nakorchevskiy A.A. (2003). Sinto [Shinto]. Second. Ed. Saint-Petersburg: Azbuka-klassika: Peterb. vostokovedeniye.
Nosov M. G. (2011) SSHA i Yaponiya na puti k ravnopraviyu (1868-1895 gg.) [USA and Japan on the way to equality (1868-1895)]. // SSHA i Kanada: ekonomika, politika, kul'tura = USA and Canada: economics, politics, culture. № 7(499). Pp. 77-93.
Polokhalo Yu.N. (2006). Revolyutsiya Meydzi i reformy upravleniya v Yaponii [Meiji Revolution and Management Reforms in Japan]. Upravlencheskoye konsul'tirovaniye. № 4 (24). Pp. 195-205.
Pulyayev A.V. (2017). Yaponiya na rel'sakh modernizatsii: opyt reformirovaniya armii i obrazovaniya vo vtoroy polovine XIX veka [Japan on the rails of modernization: the experience of reforming the army and education in the second half of the 19th century] // Istoricheskiye issledovaniya. Samara : Iz-datel'stvo ASGARD. Pp. 24-26.
Senatorov A. (2007) Rev. on book: Meshcheryakov A.N. Imperator Meydzi i yego Yaponiya. Problemy Dal'nego Vostoka. № 2. Pp. 185-186.
Lopukhov A.M. (2013). Slovar' terminov i ponyatiy po obshchestvoznaniyu [Dictionary of terms and concepts in social science]. Seventh ed. Moscow: Ayris-press.
Tolstoguzov A.A. (2005). Yaponskaya is-toricheskaya nauka: ocherki istorii: prob-lemy izucheniya srednikh vekov i feodalizma [Japanese Historical Science: Essays on History: Problems of Studying the Middle Ages and Feudalism]. Moscow: Vostochnaya literatura publ.
молодые ученые / мартынов д.е., Мартынова ю.а., филиппенко д.а. / dmitrymartynovso@mail.ru/ удк 94(520ш1±316.642
Информация об авторах
Профессор, доктор исторических наук Мартынов Дмитрий Евгеньевич
кафедра алтаистики и китаеведения Казанскии федеральныи университет 420008, Казань, ул. Кремлевская, 18 Россия
dmitrymartynov80@mail.ru Доцент, кандидат исторических наук
Мартынова Юлия Александрована
кафедра алтаистики и китаеведения Казанскии федеральныи университет 420008, Казань, ул. Кремлевская, 18 Россия
Филиппенко Дарья Александровна
кафедра алтаистики и китаеведения Казанскии федеральныи университет 420008, Казань, ул. Кремлевская, 18 Россия
Associated Professor, Cand. Sci. Yulia A. Martynova
Department of Altaic and Chinese Studies Kazan Federal University 420008, Kazan, Kremlyovskaya str., 18 Russia
Darya А. Filippenko
Department of Altaic and Chinese Studies
Kazan Federal University
420008, Kazan, Kremlyovskaya str., 18
Статья одобрена рецензентами: 1.07.2021 Статья принята к публикации: 15.07.2021 Reviewed: 1.07.2021 Accepted: 15.07.2021
Information about the Authors
Professor, Dr. Sc. Dmitry E. Martynov
Department of Altaic and Chinese Studies Kazan Federal University 420008, Kazan, Kremlyovskaya str., 18 Russia
dmitrymartynov80@mail.ru
