CC BY
64
УДК 93/94
Г. Н. Рыкун, Э. В. Карапетян
ФОРМИРОВАНИЕ ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ОСНОВ ИСТОРИИ ПОВСЕДНЕВНОСТИ И ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ ОБЩЕСТВА
В ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ
В статье раскрываются генезис, истоки становления и эволюции истории повседневности и обеспечения жизнедеятельности общества в качестве самостоятельного направления в истории. Показывается отношение к проблеме зарубежных и отечественных исследователей, определяются ее отличия от смежных отраслей исторического знания. Авторы акцентируют внимание на значимости изучения данной проблематики в историческом ракурсе на особо сложных, переломных этапах общественной эволюции. В работе представлен детальный анализ подходов к разработке проблем повсед-
невности немецких исследователей, чей опыт оказал влияние на отношение представителей отечественной исторической школы к истории повседневной жизни. При этом подчеркивается процесс регионализации исследовательской практики рассматриваемого направления в российских условиях. По мнению авторов, эта тенденция обусловлена особенностями жизнедеятельности локальных сообществ.
Ключевые слова: история повседневности, жизнеобеспечение общества, микроистория, история снизу, историко-антрополо-гический подход, жизненные подробности.
G. N. Rykun, E. V. Karapetyan
THE FORMATION OF THEORETICAL AND METHODOLOGICAL FOUNDATIONS OF THE HISTORY OF EVERYDAY LIFE AND LIVELIHOODS OF THE SOCIETY IN HISTORICAL SCIENCE
The article reveals the genesis, the origins of the formation and evolution of the history of everyday life and the livelihoods of the society as an independent direction in history. Shows the attitude to the problem of foreign and domestic researchers, are determined by its differences from the related branches of historical knowledge. The authors emphasize the significance of studying this problem in historical perspective at the most challenging, critical stages of social evolution. The paper presents a detailed analysis of approaches to the problems
of everyday life of German researchers, whose experience influenced the attitude of the representatives of the national historical school to the history of everyday life. This emphasizes the regionalization process research practices in the direction in question in the Russian context. According to the authors, this trend is due to the peculiarities of life of local communities.
Key words: history of everyday life, the livelihood of the society, micro-history, history from below, the historical-anthropological approach, details of life.
История как наука, изучающая прошлое, отнюдь не замыкается на достигнутых результатах, а развивается на основе использования творческих подходов к осмыслению исторических событий и явлений. Любые из них, даже самые исследованные проблемы,
в глубине их сущностных характеристик непременно содержат еще непознанные или недостаточно освещенные вопросы, требующие дополнительных объяснений и новых интерпретаций. Именно поэтому исследовательская практика историков сравнивается
с познавательным творчеством, в процессе которого ведется не только поиск и систематизация новых источников информации, но и определяются способы ее анализа, возможности определения в структуру уже известных фактов и создания на этой основе научного фундамента для объективного объяснения исторических процессов.
Естественным помощником в этой многосложной работе является вооруженность исследователя теоретическими знаниями. Представленная схема научного творчества вместе с традиционными методами познания вполне пригодна и даже обязательна для изучения любого исторического явления, все зависит от того, какая цель при этом преследуется и какой результат ожидается. Если поставить вопрос о возможности изучения истории Великой Отечественной войны вне рамок политической истории, то современные исследователи непременно дадут на этот вопрос положительный ответ и разделят ее на целый ряд измерений: социальное, экономическое, гендерное, этно-национальное и т.д. Каждое из этих и многие другие измерения войны обеспечены набором общенаучных и специальных методологических инструментов, которые в совокупности образуют целостную систему средств научного познания такого эпохального исторического события, каковым является Вторая мировая и Великая Отечественная война.
В этом ряду примерно с середины 1970-х годов исследовательская практика европейских историков пополнилась таким направлением, как история повседневности, включая вопросы обеспечения жизнедеятельности общества. В отечественной историографии оно появилось в конце XX века, хотя отдельные попытки проникновения в историю повседневных проблем отмечались и ранее. Но именно в 1990-е годы появились работы, которые определили вектор развития исследовательской работы российских ученых по проблемам повседневности в историческом разрезе. В первую очередь, хотелось бы отметить статью Ю. А. Полякова с анализом состояния и эволюции массового сознания во время войны [4, с. 62-76]. В этом же ряду можно назвать работы Н. Н. Козловой о повседневных заботах общества в советское время [5] и Е. Ю. Зубковой о жиз-
необеспечении советского общества в послевоенное время [6].
Теоретическую основу этого направления в истории составили философские изыскания классиков феноменологии, прежде всего, ее основателя, немецкого философа Эдмунда Гуссерля. Он одним из первых обосновал значимость научного осмысления «жизненного мира», который, по его мнению, не является данностью, а представляет собой продукт развития человека в обществе и в историческом пространстве [2, с.136-176]. Его идеи вызвали большой интерес сначала среди представителей социологии, а затем и других гуманитарных дисциплин, в частности, историков, которые заимствовали их для реализации собственных исследовательских замыслов. Результаты эксперимента с рецессией философских понятий превзошли все ожидания, и как следствие, в общественных науках прочно утвердились такие самостоятельные направления, как «социология, экономика, история повседневности и жизнеобеспечения».
В исторической науке применительно к повседневности изначально доминировал историко-антропологический подход, яркими представителями которого являются французские историки Марк Блок, Люсьен Февр, Фернан Бродель. Тотальность и все-охватность исторического процесса они не представляли без обращения к проблемам повседневной жизни человека, включая в ее структуру социально-политические, финансово-экономические, этнические, демографические, производственно-хозяйственные и другие компоненты, составляющие макроконтекст человеческого бытия. Ф. Бродель относил к рассматриваемой тематике все, что окружает человека (условия жизни), чем он занимается (учеба, труд, увлечения), как удовлетворяет свои социальные и бытовые потребности (питание, жилище, мода, медицинское обслуживание). Кроме того, с его точки зрения, это направление исторического знания должно отражать чувства, переживания, эмоции, идеалы, символику, ритуалы, правила и нормы поведения людей, а также их семейно-брачные отношения, политические и религиозные предпочтения. При этом он, его сторонники и последователи четко разграничивали понимание «истории повседневной жизни», которая должна пере-
давать дух времени, и «этнографии», акцентирующей внимание на изучении бытовой культуры народов как основного фактора их идентификации [3, с.176-196].
Еще один подход в понимании и трактовке истории повседневности и обеспечения жизни людей связан с обращением представителей немецкой исторической школы (А. Людтке, Х. Медик) к реконструкции малых жизненных миров, героями которых выступают рядовые люди, отдельные социальные группы. Этот подход, в отличие от предыдущего, был очень тесно связан с этнологией и социальной историей.
Со временем оба рассматриваемых подхода в изучении истории повседневной жизни несколько сблизились в основном за счет того, что сторонники микроистории в своих исследованиях стали обращаться к переходным этапам общественного развития, к периодам повышенной социально-политической напряженности. Предметом их анализа стали формы и способы выживания людей в экстремальных условиях во время войн, эпидемий, революционных преобразований, борьба с голодом и разрухой, где человек выступает жертвой внешних обстоятельств, агрессии, под воздействием которых меняется его поведение, отношение к ценностям, восприятие глобальных исторических процессов. Иными словами, симбиоз двух подходов к изучению истории повседневной жизнедеятельностипородил«историюснизу-историю изнутри» (Geschichte von unten -Geschichte von innen), которая объединила в себе не только междисциплинарные возможности, но и определила в качестве своего предмета человека в его повседневных заботах с его чувствами и переживаниями.
Именно под таким названием осенью 1984 года в Берлине состоялась конференция, на которой немецкие исследователи представили работы по самым различным аспектам повседневной жизни. В их числе была и разработка теоретико-методологических основ изучения общественной повседневности новейшей истории, а также труды, в которых решались практические задачи изучения прошлого через повседневность и решение вопросов жизнеобеспечения. Немецкие исследователи рассматривали в рамках этих проблем жизнь не одного конкретного индивида, а целого общества, в том числе вопро-
сы производственной сферы, материальной культуры, культовых традиций. В зоне их пристального внимания находились чувственный мир людей, их поведение, сознание, эмоции и т.п. Так, например, Л. Нитхаммер обозначил общие подходы к освещению повседневных проблем в истории [11, s. 11-29]; К. Тенфельд обратил внимание на сложности научной разработки данной тематики [12, s. 376-394], а К. Бергман и Р. Шеркен подчеркнули ее важность для исторических исследований [13]. Д. Пойкерт, в свою очередь, остановился на различиях между историей повседневной жизни и исторической антропологией [14, s. 57-72]. Интерес представляет работа Ю. Кока, в которой автор на основе анализа повседневности и обеспечения жизнедеятельности рабочих, приходит к выводу о том, что трудящиеся массы являются не классом, а представителями рабочей субкультуры [15, s. 24-36]. Но, пожалуй, самым значительным и по масштабу, и по охвату проблемных вопросов является 5-и томное издание Ю. Кучинского, описывающее жизнь немецкого народа на протяжении трех с половиной столетий, с 1600 года до окончания Второй мировой войны [16].
Соответственно, и отечественные историки повседневности определились с приоритетами своей исследовательской практики. Ее главной особенностью, в отличие от этнографии, является взаимосвязь с процессами традиционной событийной истории. Для исследователя повседневной жизни важны не столько факты, сколько жизненные проблемы, а также их осмысление и отражение в сознании людей. Его интересует, прежде всего, как и почему меняются ценностные ориентации, где лежат истоки мотивации неординарных поступков, в чем заключается причина переосмысления общепринятых норм и правил поведения, как формируется и проявляется менталитет и т.д. Поэтому работы по истории повседневной жизни, как правило, охватывают непродолжительный отрезок времени, ограниченный территориально. Но при этом обращается внимание на восприятие ограниченного локального общества импульсов власти, попыток регламентации их жизнедеятельности на основании новых правовых норм.
Повышенный интерес отечественных исследователей к истории повседневной жизни предопределил создание в Институте
истории Российской академии наук Научного совета «Человек в повседневности: прошлое и настоящее». Его основная задача заключалась в координации научной деятельности ученых различных направлений, и интересующихся проблемами повседневной жизни. Возглавил совет доктор исторических наук, академик РАН Ю. А. Поляков, который выражал убежденность в том, что повседневность в историческом разрезе способна отражать преемственность различных поколений, определять их общие черты, региональные, национальные и индивидуальные особенности [7, с. 125]. В работе совета активное участие приняли известные специалисты-историки, академики В. А. Тишков, А. О. Чу-барьян, С. О. Шмидт, И. Х. Урилов и другие.
Свою деятельность совет начал с организации научной дискуссии по широкому спектру вопросов, относящихся к истории повседневной жизни общества. Направленность этой дискуссии определили тематические публикации в специальных научных изданиях Ю. А. Полякова и В. Б. Жиромской [8, с. 7-10], М. М. Крома [9, с. 7-14], Н. Л. Пуш-каревой [10, с. 93-112] и других.
В обсуждении поставленных проблем активное участие приняли также региональные исследователи. Например, Т. А. Булыгина выразила мнение о том, что, игнорирование компонентов повседневности в освещении исторических событий идеализирует прошлое, нацеливает исследователей на создание неполноценных исторических конструкций. Их наполнение жизненными подробностями осуществляется за счет включения фактора повседневности в исследовательскую практику. Она считает также, что история повседневности легко вплетается в ткань локальной истории, а ее предназначение состоит не в том, чтобы детализировать событийную историю, а в том, чтобы показывать отраже-
ние этих событий в мыслях, чувствах, переживаниях людей. История повседневности помогает выявлять «поведенческие мотивы и формы, формирующиеся на основе определенных ценностных канонов и нормативных систем применительно к историческому месту и времени» [1, с. 23].
Данная позиция явно указывает на регионализацию исторических исследований повседневной жизни, поскольку в пределах локального общества более отчетливо проявляются особенности ее содержания. Регионализация исследовательской работы в области истории повседневности и жизнеобеспечения локального общества накладывает дополнительную ответственность на местные научные сообщества, прежде всего, в плане расширения историографической базы за счет работ, отражающих эт-но-конфессиональные, ментальные и другие особенности населения российских территорий. Новому поколению исследователей предстоит сформировать источниковую базу для проникновения в глубины повседневной жизни различных групп населения, внести ясность в вопросы развития и функционирования региональных систем жизнеобеспечения, раскрыть проблемы выживания общества в сложных социально-политических условиях. Иными словами, история повседневной жизни страны и регионов во всей совокупности ее проявлений нуждается в обеспечении дополнительными научно-исследовательскими силами и средствами. Ее предрасположенность к повышению объективности особенно актуальна сегодня, когда на постсоветском пространстве отдельные политические силы пытаются искусственно конструировать национальную историю, подгоняя ее под современную политическую конъюнктуру, что приводит к извращенному толкованию событий прошлого.
Источники и литература
1. Булыгина Т. А. Великая Отечественная война в контексте военной повседневности // Народы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне: материалы научно-практической конференции, посвященной 65-летию Победы в Великой Отечественной войне. 30 марта 2010 г Ставрополь: СГУ, 2010. С. 23.
2. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология // Вопросы философии. 1992. №7. С. 136-176.
3. Олабарри И. «Новая» новая история: структура большой длительности // Ойкумена. Альманах сравнительных исследований политических институтов, социально-экономических систем и цивилизаций. Вып. 2. Харьков: Константа, 2004. С. 176-196.
4. Поляков Ю. А. Почему мы победили? О массовом сознании в годы войны // Свободная мысль. 1994. №11. С. 62-76.
5. Козлова Н. Н. Горизонты повседневности советской эпохи: голоса из хора. М.: Наука, 1996. 216 с.
6. Зубкова Е. Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность (1945-1953 гг.). М.: РОССПЭН, 1999. 229 с.
7. Поляков Ю. А. Человек в повседневности (исторические аспекты) // Отечественная история. 2000. № 3. С. 125-132.
8. Поляков Ю. А., Жиромская В. Б. Человек в повседневности: прошлое и настоящее. Научный совет РАН // Вестник РУДН. Серия: История России. 2003. № 2. С. 7-10.
9. Кром М. М. Повседневность как предмет исторического исследования // Источник. Историк. История. История повседневности: сборник научных работ. Вып. 3. СПб.: Алетейя, 2003. С. 7-14.
10. Пушкарева Н. Л. «История повседневности» и «история частной жизни»: содержание и соотношение понятий // Социальная история. Ежегодник 2004. М.: РОСПЭН, 2005. С. 93-112.
11. Niethammer L. Anmerkungen zur Alltagsgeschichte // Geschichte im Alltag - Alltag in der Geschichte. -Düsseldorf: Pädagogischer Verlag Schwann, 1982. S. 11-29.
12. Tenfeld K. Schwierigkeiten mit dem Alltag // Geschichte und Gesellschaft. 1984. S. 376-394.
13. Bergmann K., Schörken R. Geschichte im Alltag - Alltag in der Geschichte. Düsseldorf: Pädagogischer Verlag Schwann, 1982. 246 s.
14. Peukert D. Neuere Alltags Geschichte und Historische Antropologie // Historische Antropologie. - Göttingen: U-Verlag, 1984. S. 57-72.
15. Kocka J. Klassen oder Kultur? Durchbruche und Sackgassen in der Arbeitergeschichte // Merkur. - 1982. № 36. S. 24-36.
16. Kuszynski J. Geschichte des Alltags des Deutschen Volkes. 1600-1945, in 5 Bänden. Köln: PapyRossa Verlag, 1981-1982. B.1. 379 s., B.2. 379 s., B.3. 389 s., B.4. 471 s., B.5. 396 s.
References
1. Bulygina T. A. Velikaja Otechestvennaja vojna v kontekste voennoj povsednevnosti (The Great Patriotic War in the context of military everyday life) // Narody Severnogo Kavkaza v Velikoj Otechestvennoj vojne. Stavropol': SSU, 2010. P. 23. (In Russian).
2. Gusserl' J. E. Krizis evropejskih nauk i transcendental'naja fenomenologija (Crisis of European Sciences and Transcendental Phenomenology) // Voprosy filosofii. 1992. No.7. P. 136-176. (In Russian).
3. Olabarri I. «Novaja» novaja istorija: struktura bol'shoj dlitel'nosti (The «new» new story: the structure of long duration) // Ojkumena. Al'manah sravnitel'nyh issledovanij politicheskih institutov, social'no-jekonomicheskih sistem i civilizacij. Issue 2. Kharkov: Konstanta, 2004. P. 176-196. (In Russian).
4. Poljakov Yu. A. Pochemu my pobedili? O massovom soznanii v gody vojny (Why did we win? About the mass consciousness during the war) // Svobodnaja mysl'. 1994. No.11. P. 62-76. (In Russian).
5. Kozlova N. N. Gorizonty povsednevnosti sovetskoj jepohi: golosa iz hora (The horizons of everyday life of the Soviet era: the voices of the choir). Moscow: Nauka, 1996. 216 p. (In Russian).
6. Zubkova E. Yu. Poslevoennoe sovetskoe obshhestvo: politika i povsednevnost' (1945-1953) (The post-war Soviet society: politics and everyday life (1945-1953). Moscow: ROSSPJEN, 1999. 229 p. (In Russian).
7. Poljakov Yu. A. CHelovek v povsednevnosti (istoricheskie aspekty) (Man in everyday life (historical aspects) // Otechestvennaja istorija. 2000. No. 3. P. 125. (In Russian).
8. Poljakov Yu. A., ZHiromskaja V. B. Chelovek v povsednevnosti: proshloe i nastojashhee (Man in everyday life: Past and Present). Nauchnyj sovet RAN // Vestnik RUDN: Istorija Rossii. 2003. No. 2. P. 7-10. (In Russian).
9. Krom M. M. Povsednevnost' kak predmet istoricheskogo issledovanija (Daily life as a subject of historical research) // Istochnik. Istorik. Istorija. Istorija povsednevnosti. Issue. 3. St. Peterburg, 2003. P. 7-14. (In Russian).
10. Pushkareva N. L. «Istorija povsednevnosti» i «istorija chastnoj zhizni»: soderzhanie i sootnoshenie ponjatij («The history of everyday life» and «the history of private life»: the content and the relationship between the concepts) // Social'naja istorija. Ezhegodnik 2004. Moscow: ROSSPJEN, 2005. P. 93-112.
11. Niethammer L. Anmerkungen zur Alltagsgeschichte (Notes to everyday history) // Geschichte im Alltag -Alltag in der Geschichte. - Düsseldorf: Pädagogischer Verlag Schwann, 1982. S. 11-29.
12. Tenfeld K. Schwierigkeiten mit dem Alltag (Difficulties with everyday life) // Geschichte und Gesellschaft, 1984. S. 376-394.
13. Bergmann K., Schörken R. Geschichte im Alltag - Alltag in der Geschichte (History in everyday life -everyday life in history). Düsseldorf: Pädagogischer Verlag Schwann, 1982. 246 s.
14. Peukert D. Neuere Alltags Geschichte und Historische Antropologie (New everyday history and Historical Anthropology) // Historische Antropologie. Göttingen: U-Verlag, 1984. S. 57-72.
15. Kocka J. Klassen oder Kultur? Durchbruche und Sackgassen in der Arbeitergeschichte (Classes or culture? Breakthrough and dead ends in the working history) // Merkur. 1982. No.36. S. 24-36.
16. Kuszynski J. Geschichte des Alltags des Deutschen Volkes. 1600-1945 (History of everyday life of the German people. 1600-1945). In 5 Bänden. Köln: PapyRossa Verlag, 1981-1982. B. 1. 379 S., B. 2. 379 S., B. 3. 389 s., B. 4. 471 s., B. 5. 396 s.
