CC BY
37
A.A. АБРАМОВСКИЙ (Челябинск)
ФОРМИРОВАНИЕ СОВЕТСКИХ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ СТРУКТУР В УФИМСКОЙ ГУБЕРНИИ В 1917-1918 гг.
После октября 1917 г. в Уфимской губернии правоохранительную функцию осуществляли Боевые отряды народного вооружения (БОНВ), Красная гвардия, милиция и иные самодеятельные вооруженные структуры.
В соответствии с марксисткой теорией необходимо было ликвидировать прежние силовые учреждения, в первую очередь милицию. Этот процесс протекал довольно-таки неровно, волнообразно, прерывисто и непоследовательно. Определенные примеры в этом отношении дает Уфимская губерния, в которой даже в пределах одного уезда милиция не была ликвидирована на волостном уровне. Более того, в первый месяц новой власти ряд милицейских начальников занимал важные руководящие посты в административных органах. В состав Бирского уездного военно-революционного комитета, например, входил начальник милиции. В Стерлитамакском уезде уже в ноябре месяце 1917 г. обязанности ушедшего в отставку комиссара Временного правительства исполнял также начальник милиции.1
Но постепенно отношение к милиции менялось, критически оценивалась ее деятельность. Уже в декабре 1917 г. Бирский уездный совет крестьянских депутатов постановил: «Признавая, что существующая милиция не охраняет, а, напротив, вредит интересам трудовых граждан, признать необходимым милицию упразднить и заменить вооруженной силой, избранной самим народом и вполне подчиненной воле народа».2 Однако реализовывалось это решение довольно-таки сложно, и, в конечном итоге, не было выполнено в полном объеме. Поэтому до начала гражданской войны при отдельных волостных советах (например, Буровском, Илишевском) продолжала функционировать прежняя милиция.3
В Златоустовском уезде к февралю 1918 г. милиция была ликвидирована («раскассирована») в Емашинской, Месягутовской и других волостях. В Месягутовской она была заменена Красной гвардией численностью в 20 человек переменного и 4 человека постоянного состава.4 В то же время в самом Златоусте до чехословацкого мятежа параллельно с отрядами БОНВ работала «уездно-городская милиция». После установления советской власти вопрос о ее сохранении или расформировании решался уездным совнаркомом. «Боевые дружины, которые будут организованы при Советах, едва ли будут заниматься раскрытием преступлений, как саботажников, подкидышей и т.д., следовательно, какой-то орган должен существовать, а поэтому надлежит выяснить: должна существовать милиция или нет», — справедливо отмечал на заседании этого исполнительного органа председатель военно-революционного комитета В. Д. Ковшов.5 И милицейское подразделение решено было не упразднять, комиссаром его стал М. А. Аникеев, являвшийся товарищем уездного комиссара по внутренним делам.6 В его компетенцию наряду с охраной общественного порядка и борьбой с преступностью входили регистрация охотников и их оружия, пересылка по принадлежности арестованных, взимание «всевозможных налогов, ...паспортное дело» и др.7 Кроме того, в Миасском заводе данного уезда до мая 1918 г. также функционировала милиция. Советом рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 30 марта в должности начальника милиции был «утвержден тов. Егоров».8 Необходимо отметить, что оставление во многих сельских регионах прежних милицейских структур было характерным явлением для Уфимской губернии. Выборочный анализ ответов волостных советов на анкету Ингороднего отдела губисполкома, датированных серединой мая 1918 г., показал, что, например, в большинстве местностей Стерлитамакского, Белебеевского и других уездов милиция не была ликвидирована. Основными причинами этого являлись либо «не организация боевой дружины» вместо нее; либо то обстоятельство, что «она (милиция — авт.) находится в распоряжении уездной власти», (т.е. волостные совета не компетентны принимать
решения по ее упразднению); либо «еще некем заменить, т.к. нет опытных руководителей для формирования Красной армии или Народного вооружения»; либо «ввиду того, что народные вооружения еще не укрепились на крепкий фундамент своего места». В других местностях старый состав милиции разгонялся, и набирались новые сотрудники. «...Совет не собирался. Следовательно, Заинская волость была без всякой власти, члены милиции бездействовали, солдаты тоже, грозило полной анархией, — сообщал в ЦК РСДРП(б) большевик член президиума Заинского волсовдепа Мензелинского уезда И. Я. Горбунов-Корчажский, — 6-го и 7-го (ноября 1917 г. — авт.) организовал Военно-революционный комитет, набрали милицию из тех же крестьян, начальником которой был выбран я».9 Происходили и процессы «смены вывески»: Бишаул-Унгаровским волостным советом крестьянских депутатов Уфимского уезда «милиция переименована в народную дружину, лица остались прежние», — гласила данная анкета.10
Другой силовой структурой, участвовавшей в охране порядка, обеспечении личной и имущественной безопасности граждан, борьбе с преступностью, являлась Красная гвардия. Как и в других регионах России в Уфимской губернии она возникла еще при Временном правительстве. Данные вооруженные подразделения были немногочисленными. Уфимский совет рабочих и крестьянских депутатов в ответе на анкету большевистской
фракции 11-го Всероссийского съезда советов указывал, что Красная гвардия «организована, но состав невелик, преимущественно из железнодорожных рабочих, вооруженных
берданками».11 Поэтому уже в первые месяцы пролетарской власти в условиях острой криминогенной обстановки, продолжавшихся грабежей и бесчинств губисполком уделял особое внимание боевому потенциалу местных советов. «Народное вооружение должно быть сосредоточено, главным образом, в руках революционных народных органов — в Советах депутатов и земельных комитетах. Советы депутатов не только должны быть органами государственно-политической власти, но они должны обладать и материальной силой, материальной основой власти. При Советах депутатов и земельных комитетах должны быть образованы с разрешения Губернского революционного комитета отряды вооруженной Красной гвардии. Революционный комитет предлагает Советам депутатов и земельным комитетам обратить самое серьезное внимание на право сношении с Революционным комитетом организацией крестьянской и рабочей советской Красной гвардии», — говорилось в циркулярном письме волостным и уездным советам в январе 1918 г. Основной способ ее формирования определил Уфимский гу-
бернский съезд советов рабочих солдатских и крестьянских депутатов 2 января 1918 г.: «немедленная революционная воинская мобилизация среди рабочих губернии».13 Деятельность советских учреждений по реализации данной задачи активно поддерживали региональные комитеты правящих партий, в первую очередь большевистские организации инициировали создание новых отрядов Красной гвардии и боевых дружин. Так, в ноябре 1917 г. Топорнинская группа РСДРП(б) Покровской волости Уфимского уезда, обсудив вопрос о формировании буржуазными элементами белой гвардии для борьбы против советской власти, постановила вести агитацию среди крестьян за организацию Красной гвардии «для безболезненного проведения в жизнь декрета о земле и для борьбы с контрреволюционным движением».14
Необходимо отметить, что с этого времени (ноябрь-декабрь 1917 г.) красногвардейские формирования Уфимской губернии все больше и больше начинают выступать в форме прежних боевых отрядов народного вооружения, созданных и действовавших в регионе еще со времен первой русской революции. Разработка принципов организации БОНВ, их структуры, состава, уставных и инструктивных документов большевистским комитетом была возложена на братьев Кадомцевых, занимавшихся и формированием данных боевых структур. После октября 1917 г. отряды БОНВ являлись своеобразной формой организации Красной гвардии, по мере укрепления советской власти их задачи и функции сближались. Вскоре какие-либо различия между ними стерлись, все вооруженные формирования как в Уфе, так и на местах, носившие разнообразные названия (Красная гвардия, боевые дружины, народные вооружения, штабы охраны и т.д.), были
подчинены Центральному штабу БОНВ под командованием Э. С. Кадомцева. Постепенно руководство штаба отошло от корпоративного (чисто партийного) принципа формирования боевых дружин. На 1-м съезде БОНВ Южного Урала, состоявшимся в Уфе 12 декабря 1917 г., был принят Устав организации, определявший более четко, чем прежде ее цели и задачи, расширена социальная база формирования боевых дружин, начался прием с 18-летнего возраста беспартийных и членов других социалистических партий, поддерживавших новую власть. Этот процесс осуществлялся советами, фабзавкомами и профсоюзами промышленных предприятий.15 Особое внимание уделялось качеству подбора добровольцев. «Неубежденный и малодушный не должен быть дружинником, вступая в дружину, товарищ должен отчетливо понять свое назначение», — подчеркивалось в одном из руководящих документов. Все члены дружины обязывались подчиняться строжайшей революционной дисциплине. Самым тяжким наказанием считалось удаление из дружины.16 Согласно Уставу каждая организация состояла из четырех дружин. Первая дружина включала руководящий состав. Вторая дружина состояла из специально отобранных членов, хорошо овладевших военным делом, из их числа формировались
боевые отряды. Третья дружина была резервной и получала оружие только для обучения. Она служила для пополнения второй дружины, а в случае необходимости могла организовывать и отдельные отряды. Остальные демократические пролетарские элементы, согласные служить в боевой организации и способные владеть оружием, входили в четвертую, которая выполняла функции народной самоохраны, распределения продовольствия среди населения, контроля за санитарным состоянием населенных пунктов, предприятий и т.д. Дружины делились на десятки и сотни.17
Устав определял задачи и компетенцию организации: «БО(НВ — авт. ) есть та сила, на которую только должна и может действительно опереться революционная демократия в осуществлении и проведении в жизнь законов крестьян и рабочих. БО является автономной организацией (они вовсе не подчиняются партийным комитетам!). БО исполнительный орган советов Р. С. и К. Д. БО и исполком Совета взаимно представлены для правильного освещения политических и специальных вопросов. Организованные граждане, опираясь на первые три дружины, должны были взять в свои руки все функции нового государства... И этим делая излишним существование чиновничества и полиции». Высшим органом был съезд БОНВ, избиравший Совет БОНВ. Для осуществления оперативного руководства всеми вооруженными силами был создан Центральный штаб. Организация строилась на добровольных началах, существовала выборность командиров. 8
После данного форума начался рост как числа подразделений БОНВ на местах, так и их личного состава, в первую очередь в горнозаводской части Уфимской губернии. В декабре 1917 г. в Кусинском заводе Златоустовского уезда военно-революционным комитетом была организована боевая группа под командованием большевика В. А. Ле-пешкина, помимо охраны общественного порядка, занимавшаяся разоружением военных эшелонов, проходивших через близлежащие железнодорожные станции.19 На другом заводе уезда — Миасском напилочном, «для борьбы с местной буржуазией, водворения порядка и охраны революционной законности» по инициативе организации
большевиков был организован отряд Красной гвардии под руководством латыша Яко-байтиса. Его численность быстро возросла до 130 человек, многие из которых были вооружены трехлинейными винтовками. Наряду с выполнением вышеперечисленных задач, красногвардейцы производили силовые акции в соседних казачьих станицах Чебаркуль-ской и Кундравинской.20
Сотрудники БОНВ Златоустовского уезда, патрулируя улицы и иные общественные места, не только поддерживали должный общественный порядок, но и участвовали в предупреждении и раскрытии преступлений по горячим следам. При этом ни статус преступника, ни его должностное положение не влияло на процесс его задержания. Так, например, 13 мая 1918 г. «за дебош в пьяном виде на станции Златоуст. за самочинные контрибуции» дружинниками был арестован и обезоружен товарищ комиссара по национальным делам уездного совнаркома Нафиков, который позже был привлечен к ре-
21
волюционному суду. На Аша-Балашовском заводе численность БОНВ была достаточ-
на велика, что позволило его командованию в феврале 1918 г. «отправить первый отряд
в 70 человек в распоряжение губернского штаба на борьбу с восставшим казачеством», — вспоминал красногвардеец Родионов.22 Боевой отряд народного вооружения на Ка-тав-Ивановском заводе был создан еще до октября 1917 г. При советской власти его численный состав значительно вырос (по отдельным воспоминаниям красногвардейцев — до 1000 человек). Командовали дружинниками бывшие профессиональные военные
нижнего звена — солдаты и унтер-офицеры. «При выборе командира бойцы учитывали его сноровку, ловкость, сметливость, военную практику, твердость характера», — вспоминал участник революционных событий на Южном Урале И. Искра. Помимо военных акций, катав-ивановские красногвардейцы исполняли чисто правоохранительные функции, например, «ликвидация самогонщины».23
Стремительный рост численности красногвардейцев можно проследить на примере БОНВ Аша-Балашовского завода. Согласно платежной ведомости, списочный состав отряда в первой половине марта 1918 г. составлял 112 человек, а во второй — уже 221. Штаб боевой организации возглавлял И. Ф. Опарин. Личный состав круглосуточно нес дежурство в совете, милиции и заводской конторе. Систематически (раз в неделю) проводились учебные занятия с дружинниками.24 Организация обучения боевиков проходила, как правило, в двух формах: а) «спешная» (от полутора недель до 2-х месяцев; б) ускоренная (от полутора до 3-х месяцев).25 Оклады заводских дружинников были довольно-таки приличными. Так, например, член исполкома совета рабочих депутатов Миньярского завода получал 350 руб. в месяц, а красногвардеец-инструктор — 270.26
Создавались правоохранительные структуры и на других предприятиях губернии. Уфимский районный железнодорожный комитет телеграфировал Народному комиссару путей сообщения, что организованная 12 января 1918 г. боевая организация железнодорожников за три недели соей деятельности прекратила всякое движение мешочников. «Беспощадная борьба, — писал он в телеграмме, — ведется со спекулянтами, хулиганством, воровством и безбилетниками».27 Необходимо отметить четкую организацию несения службы членами данного БОНВ. Основная его часть несла «двусменное дежурство по станции для поддержания порядка», — говорилось в одном из отчетов командира отряда. Остальные дружинники входили в специально созданный для оперативного реагирования на происшествия и преступления летучий отряд. Оплата осуществлялась из расчета среднего заработка железнодорожного рабочего. Сотрудникам городского БОНВ жалование выплачивал Уфимский совет рабочих и солдатских депутатов.28
После заключения Брестского мира и выхода левых эсеров из состава правительства началась активная большевизация командования красногвардейских частей. В Уфимской губернии в Саткинском металлургическом заводе Златоустовского уезда в январе
1918 г. при совете рабочих депутатов уже функционировала боевая дружина в составе 70-80 рабочих, четверть из которых (15-20 человек) постоянно несла круглосуточную службу. Командовал этим подразделением левый эсер Гущин. «Боевая дружина выполняла функции милиции», — позже вспоминал дружинник Баранов.29 В конце марта ле-воэсеровский штаб занялся самоуправством, провел перерегистрацию боевиков и под этим предлогом отобрал у них все оружие. Узнав об этом, заводской большевистский комитет обратился за помощью к губернской власти. Прибывший из Уфы красногвардейский отряд произвел арест членов штаба, был назначен новый командир дружины —
большевик Ф. М. Абросимова.30
Однако это был не единственный эксцесс, связанный с красногвардейскими формированиями Златоустовского уезда, где вооруженные конфликты происходили не только с представителями антагонистических классов, но имели место таковые и между местными дружинниками. Так, в середине апреля 1918 г. боевые формирования Кусы и поселка Журкатау, вместо того, чтобы стать образцом правомерного поведения, устроили «кровопролитную стычку», в ходе которой несколько бойцов были убиты, виновные в этом арестованы и преданы революционному суду.31
От заводских региональных центров процесс образования новых правоохранитель-
ных структур переместился в сельские районы. При этом по инициативе отдельных со-
ветов он не приобретал «повальный» характер. Боевые подразделения должны были создаваться, в первую очередь, при осложнении криминогенной обстановки. Так, 28 февраля 1918 г. Московский волостной совет крестьянских депутатов Бирского уезда
постановил боевые дружины организовывать в деревнях по мере надобности.32 И в деревне большевики, вполне естественно, были во главе этого процесса. На общем собрании Зилимской поселковой группы РСДРП(б) Архангельской волости Стерлитамакско-го уезда 6 марта 1918 г. было принято постановление: «Создать боевую дружину для поддержания порядка и для укрепления революции и отражения белой гвардии».33 На основании анализа протоколов данной парторганизации можно установить, что основным источником получения оружия сельскими БОНВ была Уфа. Так, например, 15 марта 1918 г. из губернского центра в Зилим было доставлено 30 винтовок и 1000 штук патронов.34
Сельские боевые дружины помимо охраны советов, поддержания общественного порядка исполняли и иные правоохранительные функции. В частности боевая организация Благовещенского волсовета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов уже в январе
1918 г. неоднократно изымала краденые вещи у их укрывателей в селе Дмитриевка. Более того, дружинники за такую форму пособничества сами накладывали денежные штрафы.
Численный состав сельских дружин Уфимской губернии возрастал, практически ежемесячно. Конкретную динамику этого процесса можно проследить на примере Дав-леткановской городской дружины Белебеевского уезда. «С 1918 г.: в январе месяце
было боевых дружинников 34 члена, в феврале — 39, в марте — 40, а в апреле существует всего боевых дружинников 80 членов. Дальнейший набор продолжается», — докладывал в губернский штаб БОНВ командир дружины Мещеряков.36 Другим примером, подтверждающим эту общую тенденцию, являлось решение Дуван-Табынского волостного исполкома Стерлитамакского уезда от 6 мая 1918 года о скорейшем увеличении численности боевой дружины с 25 до 500 человек «в целях сохранения завоеваний Октябрьской революции».37
К началу гражданской войны сеть отрядов сельской гвардии и боевых дружин покрыла практически всю территорию губернии. На территории Стерлитамакского уезда новые правоохранительные вооруженные структуры были образованы в Азнаевской, Архангельской и Верхоторской волостях, Богоявленском заводе, отдельных населенных пунктах — Красноярка (350 человек, командир М. Слободин) и Валентиновка (50, Л. Попало). Аналогичные процессы происходили в других уездах губернии. Так, например, в Бирском — боевые дружины функционировали в Тюнинской, Клебаковской, Черау-ловской, Никольской, Верхнетатышменской волостях, в Златоустовском — Верхнекичи-гинской, Емашинской, Месягутовской, Тастубинской, Ярославской, Еландинской; в Уфимском — Осогринской, Урман-Кудейской, Бишаул-Унгаровской, Караякуповской, Дмитровской, Сафоровсокй и др. волостях.38
Однако этот процесс носил не абсолютный характер. В части волостей вплоть до начала гражданской войны дружины так и не были созданы. Так, например, в Уфимском уезде — в Удельно-Дуванатской волости; Стерлитамакском — Ишнарсовской; Белебев-ском — Алышеевской и др.39; Златоустовском — в Метлинской.40 Одной из причин этого являлось отсутствие денежных средств у советов и партийных комитетов. «Боевую единицу я принимался организовывать два раза и все же под ружьем ни одного человека не имею. Организовал первый раз, пришлось за неимением средств отослать в уезд. Во второй раз, то есть в настоящий момент, организовал только на бумаге, то есть записалось 18 человек и дальше дело встало, нигде не могу исходатайствовать средств», — докладывал в апреле 1918 г. в ЦК РСДРП(б) руководитель партийной ячейки деревни Корчажка Заинской волости Мензелинского уезда.41 В целях эффективного взаимодействия сельские дружины устанавливали тесные связи с районными штабами БОНВ, в первую
очередь, путем делегирования в их состав своих представителей.42 Кроме того, в случаях обострения криминогенной обстановки данные правоохранительные формирования своим личным составом помогали Центральному штабу. Так, например, 9 апреля 1918 г. общее собрание Топорнинской боевой организации Покровской волости Уфимского уезда в ответ на просьбу губернского командования направило ему на помощь отряд численностью в 7 человек, выделив денежное довольствие на проезд и суточные расходы. Аналогичное решение было принято в деревне Колтаевой этой же волости.43
В то же время взаимоотношения Центрального штаба с другими губернскими правоохранительными структурами не всегда было гладким. Так, например, 1У-м съездом представителей БОНВ по результатам докладов с мест была принята резолюция-протест против действий уфимского губревтрибунала, который «выпустил на свободу, якобы вследствие недостаточности улик в контрреволюционных действиях... арестованных на местах и препровожденных в Уфимскую тюрьму саботажников и контрреволюционеров,. мешавших организации советской власти». И далее съезд постановил: «Когда идет война и льется кровь защитников советской власти и рабочее-крестьянской России, выпускать из тюрьмы сторонников и шпионов Дутова является действием, разлагающим на местах советскую работу, а в конечном результате легко может привести к нежелательным расправам на местах и самосудам. Данное постановление съезд доводит до сведения Уфимского губисполкома, Уфимского совета народных комиссаров и Уфимского революционного трибунала».44
В результате предпринимаемых Центральным щтабом мер к лету 1918 г. (данные на 30 мая) БОНВ объединяли 79 боевых организации общей численностью около 12 тыс. человек.45 В общей оценке деятельности БОНВ в переходный период пролетарского государства мы солидарны с мнением уральского исследователя С. А. Василенко, утверждающего, что данная силовая структура задумывалась и действовала как организация, наиболее полно отвечавшая марксистко-ленинской концепции всеобщего вооружения народа с привлечением представителей других партий, с мощным мобилизационным аппаратом. Главный их организатор и руководитель Э. С. Кадомцев писал: «БОНВ создавались на ленинских принципах военных организаций революционного пролетариата: всеобщее вооружение народа».46 Несмотря на то, что БОНВ не образовывалась для конкретных правоохранительных целей, ей в первый год советской власти приходилось охранять общественный порядок, обеспечивать личную и имущественную безопасность граждан, бороться с преступностью и др.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Вперед. 1917. 7 ноября.
2. Земля и воля. 1918. 18 января.
3. Октябрь в Башкирии (октябрь 1917 — май 1918) / Сб. док. и матер. Уфа. 1987. С. 109-157.
4. Там же. С. 77-78.
5. ГУОГАЧО. Ф. П-596. Оп. 1. Д. 184. Л. 36.
6. Златоустовская энциклопедия. Златоуст. 1994. Т.1. С. 12.
7. ГУОГАЧО. Ф. П-596. Оп. 1. Д. 184. Л. 73-74.
8. Известия Миасского Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. 1918. 30 марта.
9. Переписка секретариата ЦК РСДРП(б) с местными партийными организациями (ноябрь 1917 г. — февраль 1918 г.). / Сб. док. Т. 2. М. 1957. С. 294.
10. Октябрь в Башкирии. 1987. С. 109-157.
11. Там же. С. 17.
12. ЦГИА РБ, Ф. Р-284. Оп. 1. Д. 1. Л. 13.
13. Правда. 1918. 2 февраля.
14. Подготовка и проведение Великой Октябрьской социалистической революции в Баш-
кирии (февраль 1917 — июнь 1918 гг.) / Сб. док. и матер. Уфа. 1957. С. 380-381.
15. Румянцев Е. Д. Боевые организации народного вооружения на Урале в 1905-1918 гг. // Из истории общественных и политических организаций на Урале. Ч. I. Екатеринбург. 1992. С. 29.
16. Морозов Е. /.Организационная структура Боевых организаций народного вооружения Уфимской губернии в 1917-1918 гг. // Двенадцатые Бирюковские чтения. Челябинск. 1996. С. 67.
17. Верхось В. П. Красная гвардия в Октябрьской революции. М. 1976. С. 114.
18. Василенко С. А. К вопросу о целях создания различных видов пролетарской милиции на Южном Урале // Наука-ВУЗ-школа. / Сб. науч. трудов молодых исследователей. Челябинск-Магнитогорск. 1995. С. 36.
19. ГУОГАЧО. Ф. П-596. Оп. 1. Д. 342. Л. 186.
20. Там же. Л. 177.
21. Там же. Д. 184. Л. 12.
22. Там же. Д. 339. Л. 145.
23. Там же. Ф. 526. Оп.2. Д. 58. Л. 109, 118.
24. АО Златоуста. Ф. Р-44. Оп.1. Д. 21. Л. 79-89.
25. Морозов Е. Г. Ук. соч. С.68.
26. АО Златоуста. Ф. Р-104. Оп.1. Д. 2. Л. 59-61.
27. Башкирский сборник. Уфа. 1957. С. 411.
28. ГУОГАЧО. Ф. П-596. Оп.1 Д. 184. Л. 19-20.
29. Там же. Д. 341. Л. 64.
30. Там же. Л. 66.
31. Солдаты Октября. Очерки о борцах за установление Советской власти на Южном Урале. Челябинск. 1988. С. 173.
32. ЦГИА РБ. Ф. Р-87. Оп. 1. Д. 22. Л. 6.
33. Подготовка и проведение Великой Октябрьской социалистической революции в Башкирии. С. 273-274.
34. ЦГИА РБ. Ф. Р-954. Оп. 1. Д. 22. Л. 6.
35. Там же. Ф. Р-233. Оп. 1. Д. 2. Л. 7-8.
36. Там же. Ф. Р-954. Оп. 1.Д. 33. Л. 13.
37. Там же. Ф. Р-113. Оп. 1.Д. 1.Л. 54.
38. Октябрь в Башкирию 1987. С. 109-157.
39. Там же.
40. Известия Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и армейских депутатов и Екатеринбургского Совета рабочих и армейских депутатов. 1918. 6 апреля.
41. Переписка секретариата ЦК РСДРП(б) с местными партийными организациями (март-июнь 1918 г.). Сб. док. Т. 3. М. 1967. С. 207.
42. ЦГИА РБ. Ф. Р-954. Оп. 1. Д. 22. Л. 6.
43. Там же. Л. 20.
44. ГУОГАЧО. Ф. П-596. Оп. 1. Д. 184. Л. 19-20.
45. Горячев Ю.Н., Дубленных В. В. Боевые организации народного вооружения // Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург. 2000. С. 93.
46. Василенко С. А. Ук. соч. С. 37.
А. А. ABRAMOVSKY
FORMATION OF SOVIET LAW-ENFORCEMENT STRUCTURES IN UFA PROVINCE IN 1917-1918
The author shows the process of a formation within law-enforcement structures of the Soviet state in 1917-1918 on the example of Ufa province. According to the marxist theory it was necessary to liquidate the former force establishments and first of all — militia. The struc-
ture — fighting groups of national arming met the requirements of the concept about general arming of people in quite full measurement. However the author marks, that the formation of those new law enforcement bodies had an inconsistent and contradictory character.
А.В. БУДАНОВ (Челябинск)
СТАНОВЛЕНИЕ ОРГАНОВ РАБОЧЕГО УПРАВЛЕНИЯ НАЦИОНАЛИЗИРОВАННЫМ ПРОИЗВОДСТВОМ УРАЛА (1917 —май 1918 гг.)
Эффективность системы управления как отдельным предприятием, так и промышленностью целого региона всегда имела большое значение для укрепления экономики страны как в период стабильности, так и в кризисные моменты. Изучение управленческих схем и методов прошлого, особенно в периоды социально-экономических преобразований, необходимо для накопления положительного опыта, для избежания ошибок в настоящем и будущем. Не менее важно исследовать соотношение принципов централизации и децентрализации в управлении промышленностью переходного периода.
В конце 1917 — начале 1918 гг. российская экономика в целом и уральская промышленность в частности оказались в довольно тяжелом положении. Возникший кризис был вызван затянувшейся I-й мировой войной, не способствовала стабилизации и начавшаяся Революция. После Октябрьского переворота многие промышленники выступили против экономических преобразований Советской власти, начав массовый саботаж, на что большевики ответили карательной национализацией промышленности, которая привела к разрушению налаженных производственных связей. Урал был одним из лидеров по темпам национализации в стране: за полгода большая часть промышленности региона оказалась в руках государства. В сложившихся условиях на Урале одной из важнейших проблем стала организация действенного механизма управления национализированным производством.
Дореволюционный управленческий аппарат в конце 1917 — начале 1918 гг. перестал соответствовать изменившейся политической и социально-экономической ситуации, а чиновники по большей части оказались в оппозиции к Советской власти. На Урале процесс реорганизации старых органов управления промышленностью начался осенью 1917 г. 30 ноября 1917 г. Уральским Областным Советом рабочих и солдатских депутатов Урала была созвана специальная сессия Заводского совещания (орган Особого совещания по обороне государства на Урале, регулировавший работу промышленности посредством распределения оборонных заказов), на которой делегаты демократической группы Совещания выразили недоверие его Рабочему бюро. После бурных дебатов по новой программе действий Заводского совещания представители заводовладельцев и высших конторских служащих покинули заседание. В результате было избрано новое Рабочее бюро, в которое вошли большевики В.Н. Андроников (председатель), В.М. Быков, П.Л. Войков, А.А. Кузьмин и левый эсер С.М. Стрижев, кандидатами — большевик Б.В. Дидковский, левые эсеры А.И. Гощинский, А.И. Дугин и меньшевик А.М. Маслов. 3 декабря 1917 г. Рабочее бюро было переименовано в Исполнительное бюро, чем подчеркивалось стремление руководства решительно вмешиваться в вопросы регулирования уральской промышленностью1. В тот же день Исполнительное бюро обратилось к проходившей в то время I конференции фабзавкомов Урала с предложением передать контроль над исполнением решений Заводского совещания на заводах местным органам рабочего контроля2. Реорганизация Заводского совещания была связана в первую оче-
