CC BY
183
ПРАВО
ФОРМИРОВАНИЕ СИСТЕМЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В РОССИИ (IX - середина XVII в.) Кодан С.В.
Изучение вопросов понимания системы законодательства, уяснение процессов ее формирования невозможно без опоры на исторический материал, концептуальное обобщение которого в свою очередь позволяет выйти на обобщающее осмысление данного правового явления.
FORMATION OF LAW SYSTEM IN RUSSIA (9th-middle of 17th century). S.V. Kodan
Learning the problems of the law system interpretation , insight in its formation processes is impossible without leaning against the historical data, conceptual generalizing of which allows in its turn to come out to the encompassing understanding of the given legal phenomenon.
Использование в историко-юридическом познании системного метода как общенаучного метода познания имеет в истории государства и права особое значение, поскольку любая система представляет собой целостное, упорядоченное множество элементов, которые при взаимодействии придают ей новое, не присущее отдельным элементам качество - характерные черты системы в целом. Не является в этом отношении исключением и система российского законодательства, изучение которой в ретроспективном плане позволяет понять ее характер, основные этапы и черты формирования как отражение процесса развития правового регулирования.
Основные подходы к изучению формирования и развития системы законодательства в России связаны с генезисом государственно-правовой системы в России. Поэтому развитие системы законодательства определяется взаимосвязанными процессами возникновения, развития и становления государственной организации общества и регулированием общественных отношений через узаконения. Первым этапом в истории формирования системы российского права стали IX
- середине XVII вв. - период, когда происходило определение общих направлений правового регулирования и зарождение системы законодательства в России. Этот период уходит своими истоками к формированию государственности и позитивного права в Древней Руси и завершается изданием Соборного уложения 1649 г.
1. От обычного права к Русской Правде: зарождение системы российского права
Древнерусские властно-правовые предписания опирались на обычаи славянских племен, которые как признаваемые властью положения обычаев и традиций формировали обычное право - первоначальный источник права. Особенность правообразования на этом этапе подчеркивает Н.П. Загоскин, который указывает, что «на первых порах своего существования законодательная деятельность является средством создания права лишь вспомогательным, дополнительным по отношению к обычному праву и обыкновенно сводится, главным образом, к формулированию на письме и к санкции существующего обычного права» [1]. При этом подчеркнем, что системность в формирующемся праве минимальна, она отражает лишь за-
рождение средств правового регулирования и подчеркивает их естественную неразвитость, но и в обычном праве уже просматриваются некие зачатки направлений воздействия на общественные отношения и, соответственно, некая его «протосистемность»/ Вместе с тем именно в этот период определяются основные детерминанты формирования и развития российской системы законодательства в будущем. Выделим основные тенденции развития права и зарождения его системы.
Развитие нормативно-регулирующей деятельности государства, связанной с усложнением общественных отношений, повлекло рост числа правовых актов, а также усложнение их содержания. «Государство,
- указывает русский историк права М.Ф. Владимирский-Буданов, - постепенно овладевает своею будущею функцией творчества и защиты права» [2]. В то же время происходит развитие приемов изложения текста правовых актов - формируются основы юридической техники. В связи с наращиванием правового массива возникает необходимость его упорядочивания для обеспечения формирующегося аппарата государства и судебной деятельности правовым материалом - зарождается систематизация законодательства. Но при этом необходимо учитывать, как подчеркивает русский юрист Ф.В. Тарановский, что «расположение правового в древних записях юридических обычаев и в старинных законодательных сборниках соответствует общему характеру конкретного мышления и образного выражения мыслей в старое время. Оно не исходит из отвлеченной логической системы, построенной на расчленении общих юридических понятий или сложных юридических отношений на их составные элементы, а следует какому-либо конкретному порядку, в котором реальная жизнь и вслед за ней и непривычное к абстракции мышление сочетают правовые явления, хотя бы и разнородные, однако связанные единством будь то
субъекта, будь то объекта юридического отношения. Но и этот порядок часто нарушается и идет, так сказать, зигзагами вследствие нередких отступлений в сторону, делаемых под влиянием внешней ассоциации, всецело господствующей над конкретным мышлением. Вследствие этого расположение материала в древних и старинных памятниках права существенно разнится от систематики законодательных сборников нового и новейшего времени» [3]. Все это способствует постепенному приданию праву как внутренней, так и внешней системности как качественного состояния правового массива. Поэтому развитие юридической техники, систематизация права и формирование системы законодательства начинают выступать как неразрывно связанные между собой явления формирующейся юридической сферы жизнедеятельности российского общества и предметов особого внимания верховной власти и государства.
Правовой партикуляризм формируйся как характерная черта складывающегося позитивного права, влияющая на ее системность. Партикуляризм был, как отмечает русский историк права П.И. Числов, «свойственен обычному праву славянских племен на Руси и обусловливался различием географических, климатических, общественных и экономических условий их жизни. Этот партикуляризм не остался без влияния и на последующее право: им объясняется различие в законодательных памятниках Новгорода, Пскова, Москвы и других русских земель ХШ- XV столетий» [4]. Данное явление отразилось на выделении норм относительно отдельных групп населения и территорий, что особенно актуализировалось в последующие периоды с формированием правового устройства Русского централизованного государства, а затем и Российской империи.
Следует учитывать как фактор развития права и развивающееся взаимодействие формирующейся российской системы с зарубежными системами права, что также вли-
Кодан С.В.
яет на формирование национального права в России и формирование направлений правового регулирования. Так, договоры руссов с греками 907, 911, 945 и 971 гг. вполне можно проанализировать с позиций взаимодействия и согласования нормативных предписаний различных правовых систем, а также выделения норм, относящихся к государственному, гражданскому, уголовному и судебному праву в формирующейся национальной системе права [5]. При этом возникает внимание к зарубежному праву - зарождение практической рецепции европейского права, а также основы процессов имплементации появляющихся норм международного права в древнерусское право.
Важным фактором развития права и его системы права в России явилась рецепция норм византийского церковного права, что связано с принятием христианства и формированием первоначально духовенства из представителей греческого клира. Последнее привнесло в российскую правовую систему положения канонического права Византии и появление в системе русского права в качестве его источника номоканонов (кормчих книг). При этом, подчеркивает П.И. Числов, «внедрение это было связано и с тем, что русское обычное право настолько противоречило христианской морали, что во многих отношениях требовало изменения в духе тех начал, на которых покоилось византийское право и которые со всей точностью развитого правосознания, унаследованного от эпохи классической римской юриспруденции, были сформулированы в памятниках византийского законодательства» [6]. Славянские переводы компиляций положений византийского права (Эклога, Прохирон, Закон судных людей, Книги законные и др.) способствовали трансляции положений светского и церковного права в российскую среду и правовое регулирование [7]. В формирующейся системе права начинается обособление церковного права как направления, которым, как подчеркивал про-
фессор протоиерей М.И. Горчаков, определяется «юридическая сторона церкви» [8].
Одновременно формируется и правовой консерватизм, который, по справедливому мнению П.И. Числова, связан с общественным сознанием и отражал «взгляд, что у каждого народа существует свое национальное право, приводит к убеждению, что это право составляет прирожденное достояние, приобретенное от предков, за которое надо держаться и сохранять как старину» [9]. Правовой консерватизм также следует учитывать при оценке правового развития и заимствований иностранного права в более поздние периоды российской юридической истории.
Систематизация правовых предписаний складывается и выступает как важнейшая предпосылка формирования и развития системы законодательства. В данном плане показательно создание и использование в юрисдикционной деятельности Русского государства в Х1-Х11 вв. первого сводного акта древнерусского права кодифицированного характера - Русской Правды, которая выступает как «руководство для суда» и «в ее древнейшем составе обращена в доисторическую глубину народной жизни» [10]. Известные списки Русской Правды показывают эволюцию и систематизацию древнерусского права. Краткая Русская Правда состоит из 43 статей без наименования статей, а Пространная Русская Правда включает 135 статей и содержит особые заглавия к отдельным статьям или их группам. Эти редакции, как подчеркивает М.Ф. Владимирский-Буданов, «стоят между собой в тесной связи... Третья Правда включает статьи двух Правд; иногда перерабатывает их содержание, а иногда прямо и буквально выписывает текст первой Правды, хотя бы данное постановление было уже отменено, и рядом ставит другое, отменяющее» [11]. При этом формирование правового регулирования и системы русского права шло в русле подобных процессов в европейских государствах, что было связано с тем, что, как подчеркивает историк российского права А.Н. Фи-
липпов, «все народы на известных одинаковых ступенях их культуры имеют сходственные юридические нормы и учреждения, соответствующие общим условиям их религиозной, экономической и политической жизни» [12].
Не вдаваясь в детальную характеристику Русской Правды и исходя из доктринальных подходов деления ее текста на статьи и толкования содержания, отметим, что уже этот памятник права определяет правовые предписания по четырем основным направлениям правового регулирования: нормы относительно верховной власти - государственное право; нормы по поводу имущества, обязательств и некоторых семейных отношений -гражданское право; нормы о преступлениях и наказаниях - уголовное право; нормы по поводу судоустройства и судопроизводства
- процессуальное право. Такое выделение правовых положений достаточно условно и представляет определенную реконструкцию текста Русской Правды, как отмечает российский историк права, в ней «почти нет постановлений, специально посвященных определению институтов государственного права, но в статьях, определяющих процессуальные, гражданские правоотношения, встречаются отрывочные указания на территориальное деление, юридическое определение границ земельных владений, виды общественных поселений, разграничение государственного населения на классы по гражданскому и политическому состоянию, органы государственной власти и средства содержания должностных лиц» [13]. Зарождающаяся в Русской Правде система правовых предписаний оказала влияние на создание более поздних правовых кодифицированных актов Псковской и Новгородской судных грамот, Двинской и Белозерской уставных грамот, а также Судебника Казимира [14].
2. Судебники 1497 и 1550 гг.: на пути к формированию системы общерусского права
Процесс поиска путей определения направлений развития русского права продолжился изданием Судебника 1497 г., который
в условиях происходившего объединения русских земель вокруг Москвы представлял первую, но при этом достаточно несовершенную попытку создания общерусского акта кодифицированного характера. Судебник базировался на указанных выше актах, но пока еще не имел четкой внутренней системы - при выделении положений о суде, центральном и провинциальном, не были разделены в статьях нормы материального и процессуального права. Развитием данного акта стал Судебник 1550 г., в котором были учтены прежние недостатки и проводится, хотя и не выдержанное последовательно, разграничение нормативно-правовых положений материального и процессуального характера - правовые нормы уголовного материального и процессуального были выделены в первый раздел, а гражданского материального права - во второй. Дополнение Судебника 1550 г. продолжалось все следующее столетие и было связано с созданием и деятельностью различных приказов, по делам которых издавались указы фиксировавшиеся в указных книгах приказов (издано почти 450 указов). В 1589 г. была предпринята попытка издания нового судебника как кодификации положений прежнего акта и дополнительных указов, но она не получила официального признания и не применялась на практике.
Особое значение в формировании системы российского права имело и принятие церковным собором в 1551 г. в Москве Стоглава - своеобразного продолжения развития правового регулирования уже в конфессиональной сфере. Созданный и принятый по инициативе Ивана IV, он должен был подчеркнуть главную мысль царя - «власть государственная имеет вместе с тем и духовные цели» и «главная задача государственной власти есть религиозное воспитание граждан», указывает российский историк права А.Я. Шпаков. Он также отмечает, что «Стоглав - реальное, конкретное осуществление этой мысли, санкционированной и освещенной собором русского духовенства. Кульмина-
Кодан С.В.
ционный пункт теократического характера Московского государства, когда государство и церковь, слитые в единый организм, осуществляют совместную единую программу» [15]. Стоглав базировался на прежних источника церковного права, но уже выступал как кодифицированный акт, содержащий в обобщенном виде положения об отношениях духовенства внутри церкви, его взаимоотношениях с обществом и государством, а также ряд норм семейного права [16].
В этот же период на развитие положений судебников и указных книг активное влияние оказывает, как указывает М.Ф. Владимирский-Буданов, «практическая рецепция чужого права», которая выражалась в том, что приказные служители сами создавали «субсидиарные источники права из постановлений Литовского статута», для чего из него «делались выписки . дьяками, переводились (весьма неискусно) на московское наречие, расчленялись на статьи, приписывались в указные книги. и, несомненно, применялись на практике» [17]. Данный аспект развития формирующейся системы права весьма важен и в будущем - при формировании системы права уже в условиях образования Российской империи, когда новые присоединенные народы несли вместе с территорией их проживания сложившиеся правовые регуляции и местное законодательство.
В начале XVII в. начали складываться предпосылки для перехода к следующему этапу в формировании системы российского законодательства. В России в понимании законодательной власти и приказном законоведении выработалось понимание направлений правового регулирования, необходимости определения системы законодательства и проведения систематизации узаконений, был накоплен опыт создания крупных правовых актов. Но при этом были исчерпаны возможности издания законодательных актов кодифицированного характера, преимуще-
ственно ориентированных на разрешение возникших ситуаций и реализацию деятельности государства в отдельных сферах правового регулирования (преимущественно судоустройства и судопроизводства). В условиях завершившегося объединения русских земель и создания централизованного Московского государства требовался переход к отвечающему уровню развития общественных отношений, систематизировано согласованному и внутренне единому акту общегосударственного характера, в котором бы законодательные предписания выстраивались по определенной системе по сферам правового регулирования. По этому поводу российский историк права Д.Я. Самоквасов весьма красноречиво подчеркивал: «Вывести Русь эпохи смутного нестроения к законному и прочному порядку государственной жизни можно было только посредством издания общеизвестного, общепризнанного и общеобязательного законодательства, перевоспитания исполнителей закона в направлении преданности интересам царя и Отечества и повсеместного царского контроля государственной службы. Таким законом было Уложение царя Алексея Михайловича 1649 года» [18]. Именно Соборное уложение 1649 г. подвело итог данному периоду и составило базу для дальнейшего развития системы российского законодательства.
3. Соборное уложение 1649 г.: переход к определению сфер правового регулирования
Соборное уложение 1649 г., как отмечает
Н.П. Загоскин, «является рубежом, отграничивающим древнее и новое законодательство» и «продолжало лежать краеугольным камнем в основе русского законодательства до самого издания Свода законов» [19]. Его издание было вызвано комплексом социально-экономических и политических факторов - антиправительственными выступлениями, коррумпированностью приказных и притеснениями с их стороны населения, рас-
стройством управления и суда. Еще в 1637 г. служилые люди в челобитной Земского собора просили судить «по своей государевой уложенной книге» и дали совет, следуя примеру Юстиниана, навести порядок в законах. На Земском соборе 19 июля 1648 г. было подано челобитие о составлении сводного, комплексного законодательного акта, который бы заменил разрозненные акты. Создание нового закона имело четко определенную задачу - обеспечить деятельность государства необходимой законодательной базой, «чтоб впредь по той Уложенной книге всякие дела делати и вершить». При этом в создании проекта Уложения ярко просматривается достаточно четкая и высококвалифицированная для своего времени организация систематизационных работ. Для выработки текста Уложения была создана специальная комиссия (приказ) во главе с князем Н.И. Одоевским. Проект базировался на Судебниках 1497 и 1550 г., Кормчей книге, Стоглаве, царских указах и судебных приговорах. На его содержание, с точки зрения «кодификационного пособия» и выстраивания системы законодательных предписаний, большое влияние оказал и Литовский статут. В организации правового материала проявились подходы составителей к определению в общегосударственном акте основных подходов к системе права, отразились наработанные к тому времени приемы юридической техники, появились более четкие правовые термины, а в результате появился хорошо структурированный текст с делением на озаглавленные главы. Затем проект был обсужден в сентябре 1848 г. - январе 1849 г. на заседаниях Земского собора и скреплен (утвержден) подписями его членов [20]. Соборное уложение представляло собой объемное узаконение со сложной и достаточно строгой системой построения. Его 25 глав включали 967 статей. В Уложении были предприняты попытки, хотя и не всегда последовательные, приведения законодательного материала по сферам право-
вого регулирования. Соборное уложение 1649 г. стало первым печатным изданием законодательного акта общего характера, которое систематизировало старые и ввело новые законоположения. Его издание впервые делало доступным законодательство для населения. Следует учитывать, что существовавшая ранее практика оглашения наиболее важных узаконений на торговых площадях бирючами и в храмах не давала возможности ориентироваться в законодательстве и делала единственными сведущими в законах людьми и толкователями законов дьяков, которые широко использовали свои познания в корыстных целях. Опубликование Уложения для возможности ознакомления с ним не могло противостоять злоупотреблениям, но способствовало постепенному обеспечению внедрения и закрепления принципа обнародования издаваемых властью узаконений. В XVIII - первой четверти XIX вв. Соборное уложение 1649 г. (до включения в Полное собрание законов Российской империи) выдержало 13 изданий. Соборное уложение вызвало интерес еще в процессе обсуждения его проекта не только среди столичной русской аристократии, но и в Европе. Так, шведскому королю из Москвы доносили, что царь «ежедневно работает сам со своими сотрудниками, чтобы устроить хорошие порядки..., чтобы простолюдины и прочие были удовлетворены хорошими законами и свободою.». Текст уложения перевел в 1663 г. барон Майерберг на латинский язык, в 1688 г. в г. Лейдене увидел свет перевод на французский язык, в 1722 г. под названием «Allgemeines Russisches Landrecht» вышло немецкое издание, в первой четверти XVIII в. появился перевод на датском языке [21].
Соборное уложение явилось первым кодексом в истории российского права. Заметим, что в России данного периода правовой термин «уложение» выступал как русский синоним понятия «кодекс»[22]. Позднее М.М. Сперанский дал определение: «Уложение (code) есть
Кодан С.В.
систематическое изложение законов по их предметам» [23]. Соборное уложение вполне соответствовало этому определению и отличалось значительно более высоким уровнем систематики правовых предписаний, в своей основе заимствованной по образцу восьмой редакции Литовского статута (1588 г.).
Сферы правового регулирования в Соборном уложении получают свою определенную, хотя и не всегда выдержанную с точки зрения содержания глав, предметную направленность и содержательную полноту объема регулирующих отношения норм, которые с достаточной мерой условности можно сгруппировать по следующим формирующимся отраслям права: (1) церковное право - ответственность за преступления против религии и церкви (гл. 1; 9 статей); (2) государственное право -гл. 2-9 определяли составы государственных преступлений (гл. 2; 22 статьи), охрану порядка на царском дворе (гл. 3; 9 статей), преследование за преступления против порядка управления (гл. 4; 4 статьи) и фальшивомонетничество (гл. 5; 2 статьи), порядок выезда за пределы Московского государства (гл. 6; 6 статей), вопросы организации вооруженных сил (гл. 7; 32 статьи) и выкупа пленных (гл. 8; 7 статей), положения относительно финансовых и административных правоотношений (гл. 9; 20 статей); (3) судебное право - общие положения о судоустройстве и судопроизводстве (гл. 10; 287 статей), о суде по искам между крестьянами и о беглых крестьянах (гл. 11; 34 статьи), церковном суде (гл. 12; 3 статьи) и подсудности духовенства (гл. 13; 7 статей), регламентации присяги (гл 14; 10 статей), завершенных в судах делах и третейском суде (гл. 15; 5 статей); (4) гражданское право -положения относительно поместного (гл. 16; 69 статей) и вотчинного (гл. 17; 55 статей) землевладения, пошлин за удостоверение печатью актов правительственных учреждений (гл. 18; 71 статья), имущественных и земельных отношений «по-
садских людей» (гл. 19; 40 статей) и холопов (гл. 20; 119 статей); (5)уголовное иуго-ловно-процессуальное право - определение подсудности, функций полицейских инстанций по уголовным делам и составов преимущественно имущественных преступлений (гл. 21; 104 статьи) и преступлений против личности (гл. 22; 26 статья) и борьбе с незаконным производством и продажей спиртных напитков и запрета на продажу и курение табака (гл. 25; 21 статья) [24].
Соборное уложение 1649 г. стало своеобразный чертой, с которой начался отсчет действовавшего в России законодательства, и отдельные его нормы действовали до начала XX столетия. Сохраняя преемственность и объединив положения прежних узаконений, Соборное уложение оформило и закрепило присущие своему времени нормы права и стало значительным шагом вперед в продвижении к системе права и законодательства, определив на этом этапе сферы правового регулирования как прообразы будущих отраслей права.
* * *
Итак, к середине XVII в. российская система права прошла свой первый период формирования и развития, в который через определение направлений правового регулирования сложились крупные правовые акты кодифицированного характера и по мере развития права первый общегосударственный кодекс - Соборное уложение 1649 г. Данный этап формирования системы права, во многом связанный с конкретными ситуациями, требующими нормативно-правового регулирования и конкретным мышлением законодателя, отражает процессы зарождения системности в праве и законодательстве, ход их систематизации узаконений. Это, в конечном счете, способствует выделению сфер правового регулирования, обособление которых в дальнейшем приведет к созданию отраслей права и их внутриотраслевой институционализации.
ЛИТЕРАТУРА
1. Загоскин Н.П. История права русского народа. Казань, 1899. Т. I. С. 185.
2. См.: Владимирский-Буданов М.Ф. Русская Правда. Киев, 1911. С. 17.
3. Тарановский Ф.В. Предмет и задача так называемой внешней истории права // Записки Русского научного института в Белграде. Белград, 1930. Вып. 1. С. 108.
4. Числов П.И. Курс истории русского права. М., 1914. С. 20.
5. См.: Ясинский М.Н. Лекции по внешней истории русского права. Киев, 1898. Вып. 1. С. 38.
6. Числов П.И. Курс истории русского права. М., 1914. С. 32.
7. Павлов А.С. Курс церковного права. Сергиев Посад, 1902. С. 109-115.
8. Горчаков М.И. Церковное право. СПб., 1909. С. 28.
9. Числов П.И. Указ. соч. С. 20-21.
10. Дювернуа Н.Л. Источники права и суд в Древней России. Опыты по истории русского гражданского права. М., 1869. С. 54, 60.
11. Владимирский-Буданов М.Ф. Указ. соч. С. 22.
12. Филиппов А.Н. Учебник истории русского права. Юрьев, 1912. Ч. I. С. 100-101.
13. См.: Самоквасов Д.Я. Лекции по истории русского права. М., 1896. Вып. 2. С. 146-172.
14. См.: Загоскин Н.П. Курс истории русского права. Казань, 1906. Т. I; Сергеевич -
B.И. Лекции и исследования по древней истории русского права. СПб., 1910; Числов П.И. Курс истории русского права. М., 1914; Грибовский В.М. Древнерусское право. Пг., 1915. Вып. I и др.
15. Шпаков А.Я. Стоглав // Сборник статей по истории права, посвященный М. Ф. Владимирскому-Буданову его учениками и почитателями. Киев, 1904. С. 306.
16. См.: Грибовский В.М. Древнерусское право. Пг, 1917. Вып. 2. С. 9-16.
17. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев, 1905. С. 228.
18. Самоквасов Д.Я. Русские архивы и царский контроль приказной службы в XVII веке. М., 1902. С. 22.
19. Загоскин Н.П. Уложение царя и великого князя Алексея Михайловича и Земский собор 1648-1649 годов. Казань, 1879. С. 3-4.
20. См.: Строев В. Историко-юридическое исследование Уложения, изданного царем Алексеем Михайловичем в 1649 году. СПб., 1833. С. 1-39; Числов П.И. История русского права московского и петербургского периодов. М., 1902. С. 97-127.
21. См.: Маньков А.Г. Уложение 1649 года - кодекс феодального права России. М., 1980.
C. 53-76.
22. См.: Числов П.И. Курс истории русского права. М., 1914. С. 122-123.
23. Сперанский М.М. Предположения к окончательному составлению законов // Русская старина. СПб. 1876. №.2. С. 433-434.
24. Соборное уложение 1649 года. Текст. Комментарий. Л., 1987.
