Формирование понятийного аппарата социологического анализа инновационной деятельности Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

Б. Г. Тукумцев

ФОРМИРОВАНИЕ ПОНЯТИЙНОГО АППАРАТА СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ИННОВАЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

В статье предпринята попытка терминологического анализа и толкования понятий, наиболее часто используемых в исследованиях инновационной деятельности. Дается сопоставление толкования ряда понятий в отечественных и зарубежных источниках. Обращается внимание на трудности, которые возникают при отсутствии единого подхода к интерпретации понятий как в исследовательской практике, так и в реализации инновационной политики на уровне регионов и государства.

Ключевые слова: инновации, инновационная деятельность, жизненный цикл инноваций, субъект инновационной деятельности, инновационная инфраструктура, инновационное развитие.

B. G. Tukumtsev

FORMATION OF THE CONCEPTUAL NOTIONS APPARATUS FOR THE SOCIOLOGICAL ANALYSIS OF INNOVATION ACTIVITY

In the paper an attempt is made to analyze terms, that are most often employed in studies, devoted to innovative activity. Some terms are compared with their counterparts in other languages. It is underlined, that many difficulties in research are caused by the absence of unified definitions of the terms, both in research practice and in innovative programs, launched by the state and regional institutions.

Keywords: innovations, innovative activity, life cycle of innovations, subject of innovative activity, innovative infrastructure, innovative development.

Введение

Инновационная сфера — это область социальной деятельности общества, содержанием которой является поиск и использование на практике новых знаний, создание на их основе средств и способов улучшения условий и содержания жизни людей. В качестве целей функционирования инновационной сферы обычно рассматривается создание, распространение и эффективное применение новшеств. К анализу проблем, возникающих в инновационной сфере, проявляют интерес

представители многих гуманитарных и естественных наук. Актуальность выполняемых ими исследований определяется тем значением, которое приобретает в современных условиях ориентация на инновационный путь развития мирового сообщества, и тем растущим вниманием, которое уделяется инновационной сфере органами государственного управления практически всех развитых и развивающихся стран мира. Между тем в настоящее время было бы преждевременным утверждать, что выработан единый подход к анализу проблем, возникающих в инновационной сфере, и достигнуто взаимопонимание в этой области. Это относится и к исследованиям, выполняемым в этой области в России. Как в теории инноваций, так и в рамках анализа практического осуществления инновационных процессов пока еще не сложилось единого, общепринятого подхода к толкованию используемого понятийного аппарата. Академики Г. А. Месяц, В. М. Бузник в своей совместной статье с рядом авторов высказались по этому поводу достаточно категорично. Они считают, что «до последнего времени в России отсутствует законодательно закрепленный понятийный аппарат инновационной деятельности, что является существенным препятствием для ее активизации и развития» (Месяц, Бузник 2005). В публикациях последних лет просматривается значительное разночтение в понимании отдельных категорий и терминов, относящихся к инновационной сфере. Это не только создает трудности в общении исследователей, но и вносит неопределенность при формировании и применении законодательных норм, осложняет практику реализации инновационной политики и формирования национальной инновационной системы.

В какой-то степени эти трудности оказались связаны с тем обстоятельством, что тезаурус инноватики в нашей стране начал складываться еще в советский период, то есть значительно раньше, чем были установлены постоянные контакты с зарубежными научными центрами и появился открытый доступ к зарубежной научной литературе. Еще в конце 1970-х гг. отечественными социологами был выполнен ряд масштабных исследовательских проектов, связанных с инновационной сферой. В процессе их выполнения был создан свой оригинальный понятийный аппарат, получивший широкое распространение в научных кругах (Лапин 1981). Поэтому неслучайно, что в настоящее время при использовании зарубежных источников и при общении с зарубежными исследователями нередко возникают трудности взаимопонимания в этой области.

О недостатках в разработке понятийного аппарата инновационной сферы говорят не только ученые. Этой проблемой озабочены и разработчики национальной инновационной системы на правительственном уровне. Важнейшей целью подготовленного в 2009 г. к принятию Государственной думой федерального закона «О государственной поддержке инновационной деятельности в Российской Федерации» (правда, так и не принятого) являлось введение на уровне федерального законодательства понятий, характеризующих инновационный процесс (Попова 2010). Вопрос о необходимости уточнения терминологии в области инновационной деятельности ставится и во многих других научных публикациях (см., например, Бездубный, Смирнова 2004).

При толковании рассматриваемых в этой статье терминов нами учитывались и использовались пояснения и законченные формулировки, которые содержатся в опубликованных отечественных и зарубежных работах. Прежде всего, это работы ученых-социологов, осуществлявших и осуществляющих исследования в этой области в нашей стране, включая и наши разработки. Использовались работы зарубежных авторов. Не меньшее внимание было уделено терминологическим поискам ученых других, не социологических отраслей отечественной науки, занимающихся инновационными проблемами. В настоящей статье мы остановимся на следующих терминах.

1. «Новшество». Первым термином, который лежит в основе отечественного тезауруса инноватики является термин «новшество». Это понятие широко использовалось и используется в настоящее время в отечественной научной литературе, хотя так и не получило своего строго научного определения. При обращении к нему обычно предполагалось воспринимать его в том значении, которое оно имеет в общеупотребительном смысле. В словаре русского языка (ИРЯ АН СССР 1958) ему дается такое определение: «Что-либо новое, вновь созданное, вновь примененное и т. п.». Тем не менее авторы «Словаря инновационных терминов», изданного Пермским государственным университетом, нашли возможным предложить два варианта его толкования.

1. Новшество, как объект промышленной собственности и (или) как связанный с ним продукт интеллектуальной деятельности, являющийся предметом нововведения.

2. Новшество — результат интеллектуальной деятельности, законченных научных исследований и разработок, обладающий новизной и спросом для включения в экономический оборот (Словарь инновационных терминов).

Один из создателей отечественной социологии инноваций А. При-гожин пишет о том, что «новшество» может представлять собой новое оборудование или новый обряд, новую форму отчетности или новое сырье, новый метод организации или новую технологию. Но при этом оно не отождествляется с инновацией. Оно является лишь предметом нововведения или инновации. Причем новшество может иметь место и вне рамок инновационного процесса. Оно может улучшить какие-то количественные или качественные параметры производственной, экономической или социальной деятельности. Но в том случае, если оно не способствует переходу в принципиально новое состояние технологического процесса, или организации работы, или способа потребления, его использование следует отнести к таким процессам, как рационализация или модернизация. Исходя из этого можно утверждать, что понятие «новшество» имеет более широкое толкование, чем понятие «инновация». В то же время для получения значительного инновационного эффекта, считает А. И. Пригожин, необходимо комплексное инновационное воздействие, как правило не ограничивающееся одним новшеством. Но в любом случае оно обязательно должно повлечь за собой существенные изменения в деятельности объекта инновации (Пригожин 1995: 18).

2. «Инновации» и «нововведения». Значительно большего внимания к себе требует толкование понятий «инновация» и «нововведение». Исследователи, с работами которых удалось познакомиться автору в процессе выполнения исследовательского проекта, считают, что понятия «нововведение» и «инновация» синонимичны. Но поскольку термин «инновация» уже получил международное распространение, то отечественные исследователи, а вслед за ними и органы государственной власти постепенно переходят к использованию именно этого англоязычного варианта термина. Еще в начале ХХ века его ввел в научный оборот Й. Шумпетер для обозначения «изменения с целью внедрения использования новых видов потребительских товаров, новых производственных и транспортных средств, рынков и форм организации промышленности» (Шумпетер 1982: 175). Но если с признанием само-

го термина «инновация» все прошло благополучно, то разногласия по поводу его использования продолжаются до настоящего времени. Разные авторы и разные научные школы, как в России, так и за рубежом, по-разному интерпретируют его содержание.

Одни рассматривают понятие «инновация» как обозначение законченного инновационного действия, другие — как организацию процесса его осуществления. И хотя авторы отдельных публикаций считают возможным признать допустимость сосуществования этих двух подходов, преобладают те, кто придерживается лишь одного из определений. Сопоставление отечественных и зарубежных публикаций и опубликованных официальных документов позволяет сделать вывод, что эти различия связаны не в последнюю очередь с тем, в какой стране работает ученый. Отечественные ученые в большей части случаев предпочитают рассматривать инновацию как результат внедрения новшества. Ученые стран Европы рассматривают ее преимущественно как сложную и диверсифицированную деятельность по созданию и внедрению новшества.

«Деятельностный» подход характерен и для некоторых отечественных ученых, которые под инновацией подразумевают процедуру внедрения новшества. В качестве примера можно привести толкование, предложенное академиками Г. А. Месяцем, В. М. Бузником и их коллегами. Оно выглядит следующим образом: «Инновация — процесс, завершающийся внедрением новшества, обеспечивающего получение положительного экономического, социального или научно-технического эффекта, а также повышение качества жизни населения» (Месяц, Бузник 2005: 4). К такому подходу близки позиции и ряда социологов. Один из первых исследователей инновационных процессов в России Н. И. Лапин также склонен считать, что «нововведение — это процесс создания, распространения и использования новшества как практического средства для удовлетворения потребностей людей, общества» (Статистика науки... 1998). Следует иметь в виду, что толкование инновации как процесса широко распространено в странах Европы и используется в работе Евросоюза.

Тем не менее большая часть отечественных (и не только) исследователей склоняются к тому, чтобы рассматривать инновацию в качестве итога соответствующей деятельности. Этой точки зрения придерживаемся и мы. Именно такое определение нововведения или инновации — как результата реализации новшества — представлено в кратком терминологическом словаре ЦИСИ: «Инновация — конечный результат

инновационной деятельности, получивший воплощение в виде нового или усовершенствованного продукта, внедренного на рынке, нового или усовершенствованного технологического процесса, используемого в практической деятельности либо в новом подходе к социальным услугам» (цит. по: Винокуров 2004: 6).

Более широкое толкование этого термина — как законченного действия — дается в Приложении к проекту «Основы политики РФ в области развития национальной инновационной системы на период до 2010 года и на дальнейшую перспективу». Здесь говорится: «Инновация (нововведение) — результат инновационной деятельности, получивший воплощение в виде нового продукта, услуги и технологии и/или новой организационно-экономической формы, обладающий явными качественными преимуществами при использовании в проектировании, производстве и утилизации продуктов, обеспечивающий дополнительную по сравнению с предшествующим продуктом или организационно-экономической формой экономическую (экономия затрат или дополнительная прибыль) и/или общественную выгоду» (там же).

Есть основания полагать, что именно это определение будет в обозримом будущем использоваться в российской инновационной политике и во внедренческой практике на этапах финансирования, тиражирования и использования новшеств.

Рассматривая содержание понятий «нововведение» и «инновация», необходимо отметить еще один аспект, связанный с использованием этих понятий в практической деятельности по внедрению новшеств. Как отмечали еще на начальном этапе становления социологии инноватики ряд ученых, далеко не всякое новшество, внедренное в практику, может рассматриваться в качестве инновации (или нововведения). В России эту идею еще до начала 1990-х годов обосновали в своих работах А. Пригожин и Л. Косалс. В своих работах они подчеркнули необходимость более строгого подхода к использованию понятия «нововведение» («инновация»). По их мнению, основанием для использования этого термина должен стать характер последствий (в том числе и социальных) внедрения данного конкретного новшества. Организации и территории осуществляют обновление каких-то процессов, технологий, закупают и заказывают новое оборудование, новые средства управления. Но при этом не исключено, что все это совершенно не сказывается на содержании деятельности людей, имеющих отношение к объектам, где происходит обновление. После внедрения такого рода новшеств выясняется, что это никак

не отразилось на характере производственно-технического уклада предприятия, не привело к уменьшению вредного воздействия на окружающую среду, не способствовало заметным изменениям в характере и содержании труда, а также в сфере быта и обслуживания. Такие внедрения способствуют лишь постепенному или разовому нарастанию уже имеющегося характера качества или количества деятельности организации или региона, не внося в результаты их деятельности принципиальных изменений. Естественно, что развития организации или региона с внедрением таких новшеств не происходит. А. Приго-жин и Л. Косалс считают, что подобные внедрения вообще не следует относить к категории нововведений или инноваций. Необходимо отметить, что ни А. Пригожин, ни Л. Косалс не ставят под сомнение полезность внедрения таких рационализаций. Но эти новшества, по их мнению, не должны рассматриваться как инновации и заслонять подлинные нововведения. «Нововведение, — писал А. Пригожин еще в конце 1980-х гг., — есть такое целенаправленное изменение, которое вносит в среду внедрения (организации, поселения, общества и т. д.) новые, относительно стабильные элементы. Нововведение суть процесса, то есть перехода некоторой системы из одного состояния в другое» (Пригожин 1995: 186-187).

Такой подход длительное время рассматривался как спорный, хотя в его основу положена абсолютно здравая идея. Она заключается в том, чтобы более объективно подходить к оценке качества инновационной политики и инновационной деятельности конкретных организаций, региона, государства в целом. Нововведения, которые не способствуют отказу от старых, относящихся к индустриальной (и даже к доиндуст-риальной) эпохе, технологий и видов деятельности, не могут рассматриваться как процессы, способствующие инновационному развитию экономики и общества в целом. Не может, например, рассматриваться в качестве прогрессивной технической политики воспроизводство конвейерного использования работающих, то есть способ организации, сохраняющий индустриальный уклад производства, создание технологий, наносящих урон экологии, не повышающих уровень жизни людей, не влияющих на изменение содержания труда или на рост гражданской самодеятельности населения. Такие новшества, безусловно, не могут быть отнесены к категории инноваций.

Можно соглашаться или не соглашаться с этим мнением, но сам анализ результатов нововведений по таким основаниям вполне перспективен и даже необходим. Слишком велик соблазн на уровне

формальной отчетности, отчитываясь по результатам инновационной деятельности, выдавать за инновации обыденную рационализацию.

Не исключено, что влияние именно такого рода идей о недопустимости считать каждое новшество инновацией сказалось на появлении в 1997 году в странах Европы методологического документа, подготовленного Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) совместно с Евростатом и названного по имени города, где проходит работа этой организации,— «Руководство Осло». Этот документ содержит рекомендации в области статистики инноваций, которые признаны в качестве международных статистических стандартов. В документе проведена четкая грань между теми новшествами, внедрение которых может рассматриваться как инновация, и теми, внедрение которых к инновациям не относятся. Критерием такого разграничения в этом документе является, в первую очередь, наличие принципиального усовершенствования в результате инновации функциональных характеристик продукта или деятельности организации его внедряющей (Елисеева 2011).

В 2002 году, как бы откликаясь на эту разумную, принятую в рамках ЕС меру, вышла в свет инструкция Госкомстата РФ, в которой также дается перечень видов деятельности и новшеств, которые не могут рассматриваться в качестве инноваций (Инструкция... 2002).

К их числу отнесены:

— организационные и управленческие изменения, включая переход на прогрессивные методы управления, внедрение существенно измененных организационных структур, радикально новых или значительно измененных направлений экономической стратегии предприятия;

— внедрение стандартов качества;

— эстетические изменения в продуктах (цвете, декоре и т. п.);

— незначительные технические или внешние изменения в продукте, оставляющие неизменным его конструктивное исполнение, не оказывающие достаточно заметного влияния на параметры, свойства, стоимость того или иного изделия, а также входящих в него материалов и компонентов;

— расширение номенклатуры за счет ввода в производство продукции, не выпускавшейся ранее данной организацией, но уже достаточно известной на рынке сбыта видов продукции (возможно, непрофильной) с целью обеспечения сиюминутного спроса и доходов организации.

Появление таких, пусть для начала весьма скромных, ограничений свидетельствует тем не менее о том, что сделаны серьезные шаги в правовом пространстве, требующие взвешенного подхода к оценке новшеств. И это хорошее начало.

Однако процесс уточнения понятия «инновация (нововведение)» еще далек от завершения. Приводимые в зарубежных литературных источниках варианты определения этого термина допускают направленность инноваций на решение достаточно частных, сиюминутных задач. Они не связывают эти задачи с целями инновационного развития общества, с преобразованием его технического уклада, ростом производительности труда и совершенствованием социальных систем.

Даже в Европе, где инновационная деятельность имеет куда более серьезные масштабы и историю, требования к инновациям в значительной части случаев формулируются, прежде всего, с учетом интересов предприятий и организаций.

Позиция «Руководства Осло» по этому вопросу выглядит прямо-таки «соглашательски» и далека от принципиального подхода. Наряду с принятием весьма кардинального документа относительно определения степени инновационности, о котором говорилось выше, в нем очевидно стремление не обострять отношения с создателями новшеств. Особенно отчетливо это проявилось в формулировке обнародованного от имени этой Европейской комиссии определения понятия «инновация». Это определение рекомендуется для использования в статистической практике при изучении явлений и процессов в области инноваций.

«Инновация — сложная и диверсифицированная деятельность со многими взаимодействующими компонентами. Определение состава инновации затруднено тем, что большинство продуктов и, конечно, процессов, их создающих, являются сложными системами. Инновации определяют изменения в отношении свойств и характеристик эффективности продукта в целом и изменения в компонентах продукта, которые повышают его эффективность, включая характер услуг, которые он обеспечивает» (цит. по: Винокуров 2005: 6).Здесь явно просматривается желание поддержать создателя нового продукта, не влекущего за собой кардинальных изменений в области его применения, и дать ему тем не менее шанс на успех при оценке «инновационности» его деятельности.

Не менее лояльным по отношению к создателям новшеств выглядит и предлагаемое авторами отечественного законопроекта «О государственной поддержке инновационной деятельности в Российской

Федерации» определение понятия «инновация». «Инновация есть введение в употребление какого-либо нового или значительного улучшаемого продукта (товара или услуги) или процесса, нового метода маркетинга или нового организационного метода в деловой практике, организации ра-бочихмест или внешних связях» (Попова 2010: 5). Обращает на себя внимание то, что здесь ничего не говорится об учете последствий этого «введения в употребление».

Между тем исследователи и эксперты, выполняющие функцию оценки степени инновативности того или иного новшества, действительно сталкиваются с разной степенью их влияния на процессы, среду и общество. Поэтому неслучайно в некоторых научных работах этого направления предпринимаются попытки поиска дифференцированного подхода к инновациям в зависимости от степени их влияния на изменение тех структур, в пределах которых они осуществляются. От социальных последствий в обществе до улучшения условий труда на рабочем мете. Тем самым делается попытка ответить на вопрос, возможен ли некий континуум инновационности последствий различного уровня: от тех, которые влекут за собой прогрессивные макроизменения в обществе, до тех, которые оказывают лишь незначительное влияние на развитие человеческой деятельности в локальном объеме или практически такого действия вообще не оказывают?

Ответом на такой вопрос может стать континуум, предложенный Ю. М. Яковцом. Он допускает возможность классификации инноваций по масштабам вносимых ими изменений в жизнь общества:

— Эпохальные инновации, которые осуществляются раз в несколько столетий и ведут к существенным трансформациям той или иной сферы жизни, несут с собой переход к новому технологическому или экономическому способу производства, очередной мировой цивилизации.

— Базисные инновации, выражающиеся в радикальных изменениях в технологической базе и способах организации производства, государственно-правового и социокультурного строя, духовной жизни и т. п. Волны базисных инноваций в последние столетия наблюдаются примерно раз в полвека, при переходе к очередному технологическому укладу. Они отражаются в создании новых отраслей, форм организации производства, государственных правовых институтов, научных и художественных школ.

— Улучшающие инновации, направленные на развитие и модификацию базисных инноваций, их распространения в разных сферах

жизнедеятельности общества. По своим масштабам улучшающие инновации на порядок многочисленнее базовых инноваций. И хотя они отличаются меньшей степенью новизны и более коротким жизненным циклом, именно они закрепляют успех базисных инноваций и в общей сумме дают больший эффект от своей реализации.

— Микроинновации, преследующие цель улучшения отдельных параметров выпускаемой продукции, используемой технологии, экономических, социальных и политических систем. Обычно они не отличаются сколько-нибудь значительным эффектом. И, по нашему мнению, их следовало бы скорее называть рацио-нализациями, которые совершенствуют технологические процессы и складывающиеся на их основе социальные отношения, но не ведут к их существенным изменениям.

— Псевдоинновации — изменения, направленные на частичное улучшение и продление противоестественного, с экономической и социальной точки зрения, использования устаревших технологий, общественных систем и институтов. Псевдоинновации, как правило, появляются на заключительной фазе жизненного цикла уходящей системы, когда она уже в основном исчерпала свой потенциал. Такие изменения, с нашей точки зрения, также следовало бы не относить к инновациям, способствующим развитию технической социальной и экономической систем, а рассматривать как некие вынужденные рационализации.

Для обозначения внедрения тех новшеств, которые не только не способствуют развитию общественных, политических и технических систем, но представляют собой шаг назад в этом процессе, предлагается использовать категорию «антиинновации» (Яковец 2004: 14—17).

Приведенная здесь типологизация внедряемых новшеств при всей спорности ее отдельных утверждений, безусловно, представляет собой дополнительный аргумент в пользу отказа от огульного отнесения к категории инноваций любых внедренных новшеств. И имеет все основания, чтобы использоваться при анализе и оценке реальной ситуации в инновационной сфере.

Предложения по классификации инноваций и нововведений этим не исчерпываются. В практике анализа используется дифференциация нововведений по «адресу» их внедрения, по сферам жизнедеятельности общества. В начале второй половины ХХ века инновации

рассматривались преимущественно с точки зрения интересов технико-технологического развития производства. Но в канун XXI века появились первые идеи и были осуществлены целенаправленные программы инновационных преобразований в других отраслях экономики, в области медицинской и духовной деятельности. Инновационные технологии начали распространяться в образовании, культуре, управлении, обслуживании и других сферах общества. Появилась возможность классификации этих инноваций.

В конце 1980-х гг. А. Пригожин предложил следующую типологию нововведений, в основу которой положено предметное содержание внедряемых новшеств:

1) технико-технологические (новое оборудование, приборы, технологии);

2) продуктные (переход на выпуск новых изделий, материалов);

3) социальные (в широком смысле слова), к которым относятся:

— экономические (новые материальные стимулы, показатели, системы оплаты труда);

— организационно-управленческие (новые организационные структуры, формы организации труда, выработки решений, контроля над их выполнением и т. д.);

— собственно социальные, то есть целенаправленные изменения внутриорганизационных отношений (демократизация управления, создание новых общественных органов, изменения трудовых отношений);

— правовые, главным образом выступающие как изменения в трудовом и хозяйственном законодательстве (Пригожин 1995: 199-200).

Нельзя не заметить, что эта типология А. Пригожина выгодно отличается от типологии, которая была предложена Й. Шумпетером в 1970-х гг. прошлого столетия и была ограничена рамками лишь производственной деятельности.

Существуют и более поздние классификации нововведений, подчеркивающие широту сферы их применения. Одна из них, предложенная В. Ю. Яковцом, приводится ниже:

— технологические инновации, которые направлены на расширение ассортимента и улучшение качества производимых товаров и услуг или используемых при этом технологий;

— экологические инновации, которые обеспечивают рациональное, более экономное использование вовлеченных в производ-

ство природных ресурсов, более эффективные методы их воспроизводства и уменьшение вредных выбросов в окружающую среду;

— социально-политические инновации, которые включают новые формы организации общественных движений и политических партий, оказания помощи безработным, пенсионерам, детям и т. д.;

— государственно-правовые инновации, которые представлены использованием новых форм организаций государственной власти и управления, принятием или корректировкой правовых документов, организацией выборов и обновлением государственных органов;

— инновации в духовной сфере, которые воплощены в научных открытиях, изобретениях, концепциях, теориях, конструкторских идеях, художественных, музыкальных, литературных и архитектурных стилях. Они могут быть представлены в виде театральных, кино- и теленововведениях, в новых формах образования, новых этических нормах, идеологических устремлениях;

— инновации военные и в области правопорядка, которые включают в себя новые способы ведения боевых действий, организации вооруженных сил и сил правопорядка, поддержание безопасности граждан и государства, профилактику преступлений и т. д. (Яковец 2004: 24).

Столь широкий диапазон использования инноваций еще раз подтверждает современное представление об инновационном развитии как о наиболее оптимальном варианте ускорения общественного прогресса. Неслучайно политические структуры стремятся закрепить на законодательном уровне основной перечень понятий с употреблением термина «инновации» для усиления взаимопонимания органов власти и различного рода исполнителей в процессе формирования национальной инновационной политики. Ниже приводится ряд таких понятий, толкование которых предполагается включить в новый закон «О государственной поддержке инновационной деятельности в Российской Федерации».

Продуктовая инновация — есть внедрение товара или услуги, являющихся новыми или значительно улучшенными по части их свойств или способов использования. Сюда включаются значительные усовершенствования в технических характеристиках, компонентах и материалах, во встроенном программном обеспечении.

Процессная инновация — есть внедрение нового или значительно улучшенного способа производства или доставки продукта. Сюда входят значительные изменения в технологии, производственном оборудовании и/или программном обеспечении.

Маркетинговая инновация — есть внедрение нового метода маркетинга, включая значительные изменения в дизайне или упаковке продукта, его складировании, продвижении на рынок или в назначении продажной цены.

Организационная инновация — есть внедрение нового организационного метода в деловой практике предприятия, в организации рабочих мест или во внешних связях (Попова 2010: 5).

Таким образом, сегодня на уровне формирования государственной инновационной политики делается попытка создать «узаконенный» тезаурус, обеспечивающий взаимопонимание в управленческих структурах, реализующих ее на практике. Отсутствие взаимопонимания в этой области не является несущественным, как это может показаться на первый взгляд. Практика показывает, что терминологический хаос способствует искажению целей и практических мер при формировании региональной инновационной политики.

3. Субъекты инновационной деятельности. Субъектами инновационных изменений в обществе выступают как отдельные его представители, так и организации, осуществляющие инновационную деятельность. В современной научной литературе представлено несколько попыток классификации инициаторов нововведений. Наиболее четкую классификацию, на наш взгляд, предложил П. Штомпка. В своей типологии он предлагает шесть типов субъектов, инициирующих перемены, которые он называет инициаторами изменений (Штомпка 2005: 439).

Первый тип — это отдельные люди, выступающие с инновациями. Причем новшества, предложенные ими, являются не ожидаемыми результатами их деятельности, а, скорее, исключениями из правил и свойственны выдающимся субъектам (изобретателю, ученому, художнику, политику). Ибо для того, чтобы общество приняло инновацию, оно должно доверять человеку, ее предлагающему, он должен быть достаточно популярен. «Если человек не обладает такого рода первичным признанием, любые его инновационные идеи, как правило, останутся частным делом или личными соображениями, которые не вызовут в обществе никакого резонанса и не приведут ни к каким

социальным последствиям». Предлагаемые инициаторами первого типа изменения, как правило, весьма масштабны и касаются больших групп людей. Но инновационную активность такого рода, судя по всему, трудно прогнозировать.

Другой тип субъектов изменений — это инновационные роли. Это могут быть научные сотрудники, ученые, шаманы, чародеи, партийные функционеры, эксперты. В этом случае право предлагать обществу проекты каких-либо изменений встроено в структуру социальной роли, независимо от того, кто конкретно исполняет эту роль. Инновационное поведение, способность к инновациям входит в обязанность каждого такого субъекта и становится общественным ожиданием. Он является инициатором по должности. Невыполнение инновационных обязанностей может привести к тому, что данный человек потеряет право на исполнение роли такого типа.

Третий тип субъектов изменений — это инновационные организации (исследовательские организации, конструкторские бюро, «мозговые тресты», законодательные комитеты, парламенты и т. д.). Инициирование и проведение инноваций представляет собой обязанность таких субъектов, закрепленную в их статусе. Инновации появляются здесь как результат совместных действий — кооперации.

Четвертый тип — это группы, социальные круги новаторского характера, относящиеся к миру богемы или сектантства. Чаще всего они имеют негативный характер — относятся к различным видам контркультуры, нонконформизма. Они отбрасывают принятые в обществе нормы, обычаи, практики именно потому, что эти обычаи и практики являются «принятыми», распространенными. Отрицание такого рода ведет к тому, чтобы рано или поздно выработать и предложить альтернативные образцы или правила — новые обычаи, новый образ жизни, новый стиль и т. п.

Пятый тип субъектов изменений — это социальные движения (молодежные, феминистские, экологические, религиозные, политические движения и т. д.), которые уже по самому своему определению направлены на изменение социальных норм или ценностей. Их целью является позитивное, конструктивное преобразование норм и ценностей в какой-либо отдельной, частной области (реформаторское движение) или во всей целостной структуре (революционное движение).

И наконец, шестой тип субъектов инноваций — это обычные люди. Они вырабатывают в своей повседневной жизни какой-либо

новый способ речи, одежды, прически, готовят новые блюда, по-новому обставляют свое жилище, заполняют свой досуг новыми формами развлечений и т. д. Эти практики, представляющие собой нововведения в быту людей, после их одобрения окружающими, постепенно могут распространяться и даже быть признанными в широкой среде, в чем-то изменяя стиль жизни какой-то части общества (Штомпка 2005: 430).

Перечисленные выше типы субъектов обладают далеко не одинаковым инновационным потенциалом, зависящим от их отношения к той социальной системе, нормативная структура которой становится объектом изменений. Столь широкий диапазон типологии субъектов инноваций подчеркивает тот факт, что разносторонняя инновационная деятельность имеет своих акторов далеко за рамками научно-исследовательских, производственных, торговых и иных организаций и представляет собой трудно поддающийся учету социальный потенциал обновления и развития общества. Их участие в инициировании каких-либо изменений создает тот инновационный фон, который не может не учитываться при изучении источников трансформации общества.

В то же время субъекты инновационной деятельности, занятые поиском нового знания и определения возможности его практического применения, то есть исследователи, ученые, которые выполняют самые разные функции в процессе получения нового знания и превращают его в востребованные обществом новшества, составляют бесценный интеллектуальный капитал страны. По числу работающих ученых можно судить о степени заинтересованности государства в характере и темпах своего развития. А по структуре этого научного сообщества — о государственной научной политике. В конце 2004 года Россия входила в число четырех стран мира, имеющих наибольшую численность научных работников. В России работало 8,9% от общего числа ученых мира. По этому показателю наша страна уступала лишь США (22,8% научных сотрудников), Китаю (14,7%) и Японии (12.1%) (Институт статистики. 2006).

4. Инновационный процесс и его жизненный цикл. Ранее уже говорилось о том, что инновации, даже когда они подготавливаются и осуществляются в достаточно ограниченном пространстве и времени, реализуются не одномоментно. Их реализация представляет собой сложную диверсифицированную деятельность. Здесь можно говорить

о некоей протяженности, которая в исследовательской практике именуется как «инновационный процесс».

Наиболее часто встречающееся в научных источниках определение этого понятия выглядит так:

«Инновационный процесс — это совокупность последовательных действий направленных на создание, распространение и использование новшеств. Его структура и содержание определяется внутренней, предметной логикой инновационной деятельности. Основными характеристиками инновационного процесса являются его направленность, жизненный цикл, протяженность во времени, масштабы диффузии, социальная и экономическая эффективность» (Лапин 1980: 7—25).

Авторы Модельного закона РФ «Об инновационной деятельности» предлагают более краткое определение. «Инновационный процесс — совокупность действий (работ) связанных с организацией и осуществлением инновационной деятельности, направленных на разработку новшеств и осуществление нововведений» (Модельный закон. 2007: 12).

С учетом современных представлений о роли науки в создании инноваций можно было бы предложить такое определение инновационного процесса:

«Инновационный процесс — процесс преобразования новых знаний в инновацию, ведущий к созданию новшества, которое, будучи востребовано обществом, используется в его практической деятельности с существенным позитивным эффектом».

Инновационный процесс объединяет людей и организации, занятые разными видами инновационной деятельности. К ним относятся научно-исследовательская, экспериментальная, информационная, инженерная, патентная, консалтинговая, инвестиционная, маркетинговая, производственная, внедренческая и некоторые другие виды деятельности. Все они выстраиваются в один общий, объединенный общей целью, последовательно выстроенный ряд сменяющих друг друга частных действий или процессов. Такой целенаправленный комплекс, создающий и внедряющий какое-то новшество, способен воздействовать на развитие организации, осваивающей это новшество, на изменение содержания и результатов ее деятельности и характер труда занятых там людей. Одновременно с этим нельзя не обратить внимания на то, насколько сложной является координация деятельности всех многочисленных участников инновационного процесса, которые должны согласованно и с высокой долей ответственности

содействовать осуществлению всего цикла создания и внедрения новшества. В современных экономических условиях эта координация должна в минимальной степени ориентироваться на административное воздействие. Ее основу должно составлять последовательное использование рыночных механизмов.

Инновационные процессы существенно различаются между собой по временным характеристикам, по структуре и количеству участников, включенных в инновационную деятельность. Новшества могут создаваться как в пределах одной организации, так и с участием значительного числа организаций. В последнем случае участниками одного инновационного процесса могут, например, оказаться сотрудники научных учреждений с их возможностями экспертизы сделанных научных находок и открытий, разработчики технологий, использующие эти научные открытия, агенты информационных организаций и промышленных выставок, реализующие рекламные возможности своих организаций, представители банковского капитала, готовые на венчурное финансирование разработок, производственники с их маркетинговыми службами или инициаторы нововведений из непроизводственной сферы.

В зависимости от структуры инновационного процесса время его протекания может существенно изменяться. Как правило, чем больше взаимодействующих организаций, тем дольше длится инновационный процесс.

В то же время далеко не всегда (и не обязательно) продолжительность процесса нововведения зависит исключительно от сложного характера структуры инновационной деятельности. В немалой степени это связано с профессиональными характеристиками акторов и организаций, участвующих в этом процессе, с их отношением к целям и участникам инновационного процесса, а также с общим уровнем культуры инновационной деятельности в регионе, которые в совокупности и создают условия для осуществления всех необходимых процедур в заданные сроки.

Совокупность всех этапов одного инновационного процесса представляет собой, по действующей в инноватике терминологии, жизненный цикл инновации. Пространство жизненного цикла не только объединяет деятельность многих людей и организаций, занятых выполнением неодинаковых функций, но и позволяет определить трудоемкость и продолжительности этой деятельности, разную продолжительность каждого этапа. Это дает возможность прогнозировать время, необхо-

димое для реализации подготовленного новшества, планировать затраты труда на каждом этапе инновационного процесса.

В одном из толкований «жизненный цикл инновации (нововведения)» определяется как «динамика взаимодействия инновационного процесса с его средой на пути от появления научной идеи, открытия до диффузии (распространения и использования) результатов данного нововведения его потребителями» (Лапин 2006). Некоторые исследователи делают акцент, прежде всего, на возможности с помощью этого понятия определить временные параметры. Очевидно, именно поэтому сотрудники «Руководства Осло» толкуют его «как период времени до момента коммерциализации или ожидаемый период окупаемости» (цит. по: Винокуров 2004: 8).

В противоположность этому в приложении к проекту «Основы политики Российской Федерации в области развития национальной инновационной системы на период до 2010 года и дальнейшую перспективу» временная характеристика вообще не используется. Жизненный цикл определяется как «периодически повторяющийся процесс последовательного создания инновационных продуктов — от выявления новой потребности порождения идеи (концепции) до ее практического воплощения (внедрения) и сбыта на рынке.» (там же: 9).

Некоторые исследователи считают необходимым включать в жизненный цикл такие стадии, как устаревание новшества, и отказ от него в пользу более продуктивных разработок (исчерпание возможностей, появление альтернативных новшеств) (Лапин 2002).

В процессе развития знаний об основах инновационного развития некоторыми отечественными исследовательскими организациями был разработан ряд моделей жизненного цикла инноваций. Наиболее законченный характер имеет такая модель, созданная департаментом инновационного развития Минпромнауки РФ в 2003 году. Она включает в себя три этапа жизненного цикла. Ниже представлено ее содержание.

Модель жизненного цикла инноваций (разработана Минпромнауки РФ) 1 этап. Генерация знаний:

а) развитие научной среды;

б) прорывные направления в науке.

2 этап. Создание и коммерциализация технологий:

а) выбор приоритетов инновационного развития и стимулирование концентрации ресурсов;

б) развитие инновационной инфраструктуры.

3 этап. Модернизация промышленности и выход на рынок:

а) формирование и реализация крупных проектов совместно государством, бизнесом и научным сообществом;

б) поддержка процессов интеграции в мировой рынок;

в) стимулирование развития малых и средних высокотехнологичных компаний (Гордиенко 2004).

Эта модель предоставляет возможность выделить три сферы анализа инновационной деятельности. Тем не менее, по нашему мнению, она не лишена недостатков. К ним в первую очередь следует отнести подмену конкретного функционального содержания деятельности акторов перечнем общих задач развития инновационной деятельности. Это, в частности, затрудняет определить состав акторов каждого этапа. Первый этап модели, несомненно, тяготеет к сфере деятельности научных учреждений. Второй — к деятельности региональных органов власти и сфере малого бизнеса. Третий — к сфере производства, массового тиражирования результатов инновационной деятельности, полученных на первых двух этапах.

При дальнейшем рассмотрении можно прийти к выводу о том, что предложенная Министерством промышленности, науки и технологий РФ модель упускает ряд существенных этапов в жизненном цикле современного наукоемкого инновационного процесса. Здесь не отражена роль рынка наукоемкой продукции. Отсутствует указание на развитие правовой, информационной и обучающей деятельности в организациях, включенных в инновационный процесс. Совершенно не видна роль территориальных органов власти в развитии инновационной деятельности, которые в соответствии с правительственными поручениями несут ответственность за создание условий для инновационного развития своих регионов.

Нам представляется возможным, с учетом сделанных замечаний, предложить для обсуждения несколько иной вариант модели «жизненного цикла инноваций». Эта модель рассматривается нами как базовая. В ходе ее разработки учитывалась возможность ее адаптации к тому объекту анализа, с которым исследователь имеет дело. В зависимости от конкретных обстоятельств она может трансформироваться. Ниже приводится предлагаемая нами модель.

Модель жизненного цикла инноваций

1 этап. Генерация инновационных идей:

а) осуществление фундаментальных исследований и исследовательских проектов, ориентированных на инновационную перспективу;

б) выполнение прикладных и экспериментальных исследований, определяющих возможность использования научных открытий, изобретений и иных перспективных идей для создания новшеств, имеющих инновационные перспективы;

в) развитие системы информационного обеспечения научно-технической и инновационной деятельности в научных учреждениях и экспериментальной базы;

г) подготовка и вовлечение в научно-исследовательскую (фундаментальную и прикладную) деятельность новых научных сотрудников.

2-а этап. Коммерциализация предлагаемых для использования новшеств:

а) обеспечение патентной защиты инновационных идей, научных открытий и изобретений, иных результатов фундаментальных и прикладных исследований, которые могут быть защищены;

б) организация экспертизы научно-технических и инновационных программ и проектов;

в) использование средств научно-производственной и бизнес-информации для придания гласности результатам научных исследований, имеющих инновационную перспективу, с целью привлечения инвесторов, которых может заинтересовать данные новшества;

г) представление результатов научных исследований, имеющих инновационную перспективу, на научных форумах и научно-промышленных выставках;

д) развитие системы государственного (венчурного) и иного финансово-экономического обеспечения научно-технической инновационной деятельности в научных учреждениях РАН.

2-б этап. Развитие инновационной инфраструктуры региона:

а) создание необходимых условий, обеспечивающих формирование и функционирование технопарков. Предоставление им

в аренду помещений, лизинг дорогостоящего оборудования, экономических (налоговых) льгот;

б) организация экспертизы наукоемкой продукции, подготовленной и предложенной на рынок инвестиционных проектов;

в) создание на территории региона организаций, осуществляющих информационное обеспечение инновационной деятельности, проведение научно-промышленных выставок;

г) создание условий для привлечения банковского и иного частно -го капитала для венчурного финансирования инновационных проектов, в том числе использование на эти цели средств региональных органов власти;

д) стимулирование развития малых инновационных предприятий, создающих образцы наукоемкой продукции и технологий.

3 этап. Диффузия — тиражирование новшества, многократное его повторение на других объектах:

а) участие промышленных фирм в освоении наукоемких новшеств, их привлечение к подготовке производства еще на стадии разработки проектов;

б) осуществление маркетинговых исследований;

в) участие банковского капитала и средств венчурных фондов в финансировании подготовки производства для тиражирования новшеств. Коммерциализация новшеств;

г) повышение качественных характеристик производственного персонала и персонала непроизводственных организаций для эффективного освоения наукоемких технологий и изделий;

д) создание условий, при которых освоение инновационных изделий и проектов способствовало бы повышению конкурентоспособности фирмы. Развитие деятельности консалтинговых фирм;

е) стимулирование создания и развития малых и средних высокотехнологичных компаний, ориентированных на тиражирование конкретного новшества.

4этап. Использование новшества в производстве, а также в деятельности непроизводственной сферы:

а) рутинизация новшества, нововведение реализуется в стабильных, постоянно функционирующих элементах соответствующих объектов;

б) рационализация его функционирования и использования, обучение персонала;

в) устаревание нововведения, исчерпание его возможностей, появление альтернативных новшеств.

Приведенные в этой модели элементы жизненного цикла инноваций, на наш взгляд, более полно (по сравнению с моделью Минпромнауки РФ) отражают тот объем конкретных действий, который может быть востребован в процессе осуществления нововведений.

Все модели жизненных циклов инноваций указывают на наличие «стыков» между отдельными видами деятельности и организациями, которые их осуществляют. Наличие таких межфункциональных границ позволяет предполагать, что на каждом таком «стыке» у исследователя есть основания прогнозировать появление противоречий и конфликтов, имеющих не только экономическую или организационно-правовую основу. Это могут быть и несовпадение интересов, и низкий уровень идентификации с осуществляемой деятельностью, взаимонепонимание, несовместимость организационных культур, то есть социальные противоречия, которые могут создавать непредвиденные и непреодолимые препятствия на пути инновационных процессов. Не случайно в работах известного исследователя Н. И. Лапина «жизненный цикл инновации (нововведения)» определяется как «динамика взаимодействия инновационного процесса с его средой на пути от появления научной идеи или открытия до диффузии (распространения и использования) результатов данного нововведения его потребителями» (Лапин 2006).

5. Инновационная инфраструктура. Многообразные виды деятельности, осуществляемые акторами инновационного процесса на всех его этапах, существенно различаются по тем задачам, которые они решают, по тем средствам, которые при этом используются, а также по тем требованиям, которые к ним предъявляются. В частности, это находит свое отражение в делении инновационной деятельности на основную и вспомогательную. На каждом этапе инновационного процесса идет, с одной стороны, творческая разработка идей исследования, поиск возможности их воплощения в средство решения какой-то практической задачи, определение оптимального способа их диффузии. И эта деятельность рассматривается как основная. Но наряду с этим, параллельно, должно быть решено немало проблем, обеспечивая

успешное практическое освоение и внедрение создаваемого инновационного продукта. К ним относятся проблемы финансирования инновационного проекта, представление его в информационном пространстве, защита прав на интеллектуальную собственность авторов новшества, поиск ниши и партнеров на рынке и т. д. Функции, связанные с решением этих проблем, рассматриваются как вспомогательные. Они не определяют параметров и преимуществ разрабатываемого новшества, но создают условия для его «появления на свет» и внедрения в практику. Организации, которые заняты их выполнением, относятся к инфраструктуре инновационного процесса или к инновационной инфраструктуре.

До последнего времени в литературных источниках отсутствовало единое определение этого термина, несмотря на значимость относящейся к нему деятельности. Анализируя проблемы создания инноваций, многие авторы подчеркивают важную роль инфраструктуры, создающей необходимые условия для успешного продвижения новшеств по этапам инновационного цикла. Перечисляются ее элементы и виды деятельности, которые с ними связаны. В рекомендациях действовавшего до начала «нулевых годов» Министерства промышленности, науки и технологий РФ инновационная инфраструктура рассматривалась как «многообразные системы поддержки научно-исследовательской и инновационной деятельности». К ним авторы рекомендаций относили:

— систему информационного обеспечения;

— систему экспертиз научно-исследовательских и инновационных программ;

— систему производственно-технической поддержки с такими элементами, как лизинговые организации, технопарки, объединения по совместному использованию дорогостоящего оборудования и т. д.;

— систему сертификации наукоемкой продукции;

— систему консалтинга в сфере экономики и финансов, маркетинга и внешнеэкономической деятельности;

— систему продвижения на рынок научно-технических разработок и наукоемкой продукции;

— систему координации и регулирования развития инновационной деятельности.

Но в соответствии с современными представлениями перечень видов деятельности, а также акторов и организаций, занятых поддержкой инновационной деятельности и относимых к инновацион-

ной инфраструктуре, значительно шире. Сюда, безусловно, должно быть включено совершенствование системы защиты авторских прав. По существу, именно с нее должно начинаться становление рынка наукоемкой продукции. К инфраструктуре необходимо отнести и систему инвестиционной поддержки в виде создания государственных и частных венчурных фондов. Не следует забывать о консалтинговых центрах в научных учреждениях, обеспечивающих грамотное оформление «появления на свет» и продажу инновационных разработок, а также о необходимости проведения в ряде случаев маркетинговых исследований.

Практика свидетельствует о том, что в некоторых случаях отнесение того или иного вида инновационной деятельности к разряду «основная» или «инфраструктура» носит произвольный, не научный характер. Она зависит от того, на каком этапе инновационного жизненного цикла действует сам субъект такой оценки. Так, например, для ученого исследователя вся дальнейшая деятельность по разработке его научных идей, имеющих инновационную перспективу, представляется как не связанная с основной деятельностью инфраструктура. В то же время руководителю производственной организации, осуществляющей внедренческий этап «диффузия», вся работа научных организаций, воплощающих научные идеи в реальный инновационный продукт и создающих опытный образец, представляется как инфраструктура по отношению к его предприятию. Особенно часто такую оценку можно услышать на тех предприятиях, которые имеют у себя свои научно-исследовательские подразделения.

Между тем для управления инновационной деятельностью необходима более взвешенная, более продуктивная позиция в определении ролевых позиций организаций, участвующих в инновационном цикле, повышающих их мотивацию на успех. Необходимо иметь в виду, что вопрос о том, к какого рода деятельности отнести того или иного актора инновационного процесса, не является формальным. От этого зависит характер мотивирования этого актора (научного сотрудника, инженера, чиновника, рабочего, банкира и т. д.), способ его идентификации с целями инновационной деятельности, создание благоприятных условий, в которых он будет действовать. Совершенно очевидно, что высокую культуру инновационной деятельности и заинтересованность в благоприятном результате инновационного процесса легче сформировать в группах и организациях непосредственно занятых разработкой и освоением новшества, чем среди тех, кто обслуживает этот

процесс. Эти группы обслуживания, не связанные непосредственно с конечными результатами внедряемого новшества и лишь способствующие основной работе, не увлечены достоинствами нового инновационного продукта и не видят для себя никакой пользы от его внедрения в практику. Их сложнее мотивировать на качественное участие в инновационной деятельности. Это может оказывать негативное влияние на сроки и качество подготовки продукта к рыночному этапу. Сделать его неконкурентоспособным при ошибках в его презентации. Все это требует повышенного внимания к мотивации этой части участников инновационной деятельности, причем не только материальной, но и социальной, усиливающей их заинтересованность в успешном завершении инновационного проекта.

Значение этой проблемы связано с тем, что число работников, занятых вспомогательной деятельностью, оказывается значительно большим, чем число творческих работников. Поэтому и затраты на первую и вторую часть деятельности далеко не равны. Принято считать, что на первую приходится около 20% всех затрат, а на вторую — около 80%. И тем не менее первый вид деятельности называют основной, а второй — вспомогательной инновационной деятельностью.

Грамотный подход к дифференциации участников инновационного процесса требует исключить субъективизм в решении вопроса о том, кто может быть отнесен к инновационной инфраструктуре, то есть к вспомогательной деятельности. Это, в свою очередь, связано с использованием более четкого определения термина «инновационная инфраструктура».

В уже упоминавшейся выше концепции федерального закона «О государственной поддержке инновационной деятельности в Российской Федерации» дается такое толкование понятия «инфраструктура инновационной деятельности»:

«Инфраструктура инновационной системы — совокупность субъектов инновационной деятельности, способствующих осуществлению инновационной деятельности, включая предоставление услуг по созданию и реализации инновационной продукции. К инфраструктуре инновационной системы относятся центры трансфера технологий, инновационно-технологические центры, технопарки, бизнес-инкубаторы, центры подготовки кадров для инновационной деятельности, венчурные фонды и др.» (Попова 2010: 5).

У нас есть возможность предложить свою более общую формулировку определения этого термина. «Инновационная инфраструктура —

это та часть инновационной деятельности, которая не связана непосредственно с разработкой и обоснованием новшеств. Но она создает многообразный комплекс условий и услуг, без которых успешное внедрение новшеств в жизнь практически невозможно. Такого рода деятельностью занята на всех этапах жизненного цикла инноваций большая часть участников инновационного процесса».

Приведенные определения не противоречат друг друга, а, скорее, служат дополнением один к другому. Создание объектов инфраструктуры — это, как правило, прерогатива государства, неотъемлемая часть деятельности по формированию национальной инновационной системы. На практике можно столкнуться с тем, когда научные учреждения сами создают в пределах своей компетенции организации, обеспечивающие патентование, сертификацию новых идей и образцов.

Особую роль в создании и развитии инновационной инфраструктуры на территориях субъектов федерации призваны сыграть региональные органы власти. Именно на них возложена ответственность за совершенствование государственного содействия коммерциализации результатов научных исследований и экспериментальных разработок. Они призваны создавать на территории региона и за счет его ресурсов венчурные фонды для финансирования подготовки к внедрению и внедрения инновационных проектов, развивать информационную базу, позволяющую максимально использовать потенциал научных учреждений. Создание региональной инфраструктуры потребует немалых сроков и напряженной работы.

Вот небольшая справка из работы В. В. Борисенко «Наука и рыночные отношения в информационном обществе»: «В Германии, Дании, Нидерландах, Финляндии важнейшими составляющими смешанной частно-государственной информационной инфраструктуры, ориентированной на стимулирование инновационных процессов, являются научные парки, новые технологические стандарты, кластерные проекты. В этом отношении, например, в Германии помимо Патентного ведомства создано 25 патентно-информационных центров и служб, рассредоточенных по всей стране. Четыре таких центра действуют на территории земли Северный Рейн-Вестфалия, наиболее развитого промышленного региона. Цель этого проекта — облегчение доступа малым и средним предприятиям к объединенным ресурсам. А в последние годы патентные ведомства предпринимают меры по объединению информационных ресурсов в глобальном масштабе. В рамках ЕС организована Распределительная патентная служба

Интернета (DIPS), ориентированная, прежде всего, на нужды малого и среднего бизнеса и индивидуальных изобретателей» (Борисенко 2008: 160-161).

6. Мотивация инновационной деятельности. Даже краткое перечисление социальных проблем, возникающих в процессе инновационной деятельности на разных этапах жизненного цикла инноваций, дает представление о том, сколь велика роль субъектов предстоящих изменений — участников инновационного процесса — в успешном решении такой грандиозной задачи, как переход к инновационному развитию отечественной экономики.

Что может пробудить у всего этого сообщества людей и организаций, взаимодействующих друг с другом в процессе создания и реализации новых инвестиционных проектов, интерес к их успешному завершению? О таких стимулах сказано немало как в отечественной, так и в зарубежной литературе. Все авторы подчеркивают то обстоятельство, что участие в инновационной деятельности не простой выбор для ученых, деятелей культуры, чиновников и бизнесменов. Этот выбор далеко не всем сулит успехи и лавры. Многие терпят здесь неудачи и «сходят со сцены». И тем не менее какая-то часть идет на такой риск (а степень риска здесь действительно велика). Что же движет ими в этой ситуации?

На первом этапе инновационного цикла (т. е. этапе генерации идей, разработки новшества) можно говорить о творческой мотивации, желании ученых и работающих с ними специалистов инженерного профиля увидеть воплощенным в жизнь продукт их индивидуального или совместного поиска. Можно говорить о заинтересованности руководителей научных и производственных организаций в сокращении сроков и высоком качестве производственного освоения или внедрения полученного у разработчиков наукоемких изделий и технологий. Что же касается остальных участников инновационного процесса, в том числе относящихся к инновационной инфраструктуре, то в этой группе участников заинтересованное отношение к появляющемуся в их поле зрения новшеству минимально, если не отсутствует вовсе. Это обнаруживается сразу же, как только авторы новшеств предпринимают, например, попытку осуществить патентование новой разработки, принять участие в различных выставках, получить финансирование на разработку опытного образца и т. п. На всех этапах процесса реализации своих разработок они, как правило, обнаружи-

вают стойкую незаинтересованность людей, имеющих к этому непосредственное отношение, в решении своих проблем, сталкиваются с обычным бюрократизмом и поборами. Это становится серьезным антистимулом для тех, кто пытается добиться успеха на поприще выхода созданного новшества на рынок наукоемкой продукции. И становится очевидным, что одного морального удовлетворения здесь оказывается недостаточно.

Вот что пишет по этому поводу Ю. В. Яковец: «Нередко ссылаются на свойственный человеческому духу авантюризм, стремление к поиску и освоению нового, неизведанного. Это, конечно, верно, но недостаточно, несравнимо с масштабами затрат, усилий и жертв, которые ждут инноваторов. Нужно искать нечто более реальное, ощутимое, зримое. Таким реальным стимулом, эффектом, наградой за смелое новаторство, за победу в соперничестве является инновационная рента и квазирента» (Яковец 2004: 66). То есть, иными словами, люди, рискнувшие посвятить себя серьезной инновационной деятельности, а также те, кто способствует этой деятельности, должны иметь право рассчитывать на то материальное поощрение, которое соответствует инновационной сверхприбыли, которая может быть получена в случае успешного внедрения находящегося в их распоряжении новшества.

Это нормальный рыночный подход к оценке труда автора (или авторов) новшества. Он необходим для развития массовой инновационной деятельности в обществе. Такой подход трудно признать необоснованным.

И прежде всего, должна быть создана ситуация, когда у ученого, разработчика новшества, выходящего на рынок наукоемкой продукции, был на руках государственный документ, предоставляющий ему право использовать результаты внедрения его научной разработки по своему усмотрению. Документ, который бы гарантировал ему охрану его авторских прав, как на территории России, так и за рубежом. Это давало бы ему возможность либо продать свое право использования созданного новшества, либо создать коммерческую организацию для его внедрения в практику, либо стать акционером предприятия, заинтересованного в использовании его разработки. Это и будет движением в сторону создания в России рынка наукоемкой продукции.

Те документы, которые получают сегодня в России многие изобретатели и ученые такими возможностями не обладают. Разумеется, некоторые функции они выполняют, но они ничтожны, по сравнению

с потребностью эпохи инновационного развития в условиях рыночной экономики. Они практически не гарантируют защиты авторских прав, тем более за рубежом. Их использование для заключения соответствующих соглашений с производственными организациями и сферой обслуживания постоянно наталкивается на претензии финансовых, фискальных и правоохранительных органов, которые рассматривают эту деятельность на уровне спекулятивного торгового бизнеса.

Все это происходит потому, что в России на сегодняшний день не решен базовый вопрос о правах на интеллектуальную собственность, без чего невозможно построение инновационной экономики. Хотя прекрасно известно, что в числе причин «утечки умов» из России — это и юридическая незащищенность авторских прав.

По состоянию на 2010 год в России отсутствовали законы о служебных изобретениях, секретных изобретениях, коммерческой тайне. Это не позволяет провести разграничение прав изобретателей, авторов научных открытий, организаций, в которых они работают, и заказчика разработки. Авторы практически лишаются прав на использование доходов от внедрения своих разработок из-за претензии на них со стороны государства и организаций, в которой они работают. Это существенно снижает интерес частных инвесторов к приобретению подобных патентов и возможность участия в их внедрении автора. В США и Европе эта проблема давно решена в пользу творца инноваций. В то же время понятие «права на интеллектуальную собственность», как понятие особого вида товара, попросту отсутствует в таможенном и валютном законодательстве России (Борисенко 2008: 180—186).

7. Управление инновационным процессом. Для интерпретации этого понятия может быть предложено следующее определение: «Управление инновационным процессом — это деятельность по соединению разрозненных действий участников этого процесса (его акторов и организаций) в единый целенаправленный ряд последовательных операций, направленный на успешное внедрение создаваемого новшества в практику».

Как показывают материалы многих исследований, управленческая деятельность в инновационной сфере имеет свои специфические особенности и требует принципиально новых подходов, отличающихся от сложившихся в научных, производственных и административных организациях правил и традиций работы аппарата управления. И прежде всего речь идет о появлении в организациях менеджеров, форми-

рующих систему отношений, благоприятствующих созданию и успешному продвижению новшества к инновационному финишу.

Поэтому появление в конце 1990-х гг. на зарубежных предприятиях и в научных центрах подобных «штурманов» инновационной деятельности стало общепризнанной практикой управления в новых условиях, ориентированных на инновационное развитие, равно как и создание фирм, которые специализируются на организации инновационного процесса, оказывая консалтинговые и посреднические услуги.

Эти специалисты сводят в единую программу тех, кто разрабатывает перспективное новшество, проектирует его, изготовляет и испытывает образцы, и тех, кто заинтересован в его использовании. Такую работу поручают людям компетентным в правовых, экономических вопросах, в вопросах использования и охраны разрабатываемых интеллектуальных продуктов. Это люди, которые владеют алгоритмом работы с коммерчески интересной идеей, знают методологию и подходы к ее реализации. За счет использования своего опыта, имеющихся связей и знаний в области менеджмента они объединяют всех участников инновационного процесса таким образом, что каждому это будет намного выгоднее, чем самостоятельно искать партнеров и вести с ними переговоры.

Есть примеры и такой деятельности управленческих фирм, когда они сами находят перспективную идею или даже сами заказывают кому-то ее разработку. А затем завершают эту работу продвижением новшества на рынок, его тиражированием (Пригожин 1995: 224).

Все это предполагает создание и совершенствование в структурах управления инновационной деятельностью новых, отвечающих интересам выполняемых работ систем управления, подготовку соответствующих специалистов. Особое значение имеет решение этой задачи в системе научных учреждений, и прежде всего тех, где создается наибольший объем новых знаний и, соответственно, создаются наилучшие условия для инновационных перспектив. Здесь оно становится все более актуальным.

8. Инновационное развитие. «Инновационное развитие» — это понятие, которое характеризует стратегию развития социальных общностей: организаций, предприятий, регионов, страны в целом. Это развитие, которое предполагает в качестве результата, наряду с существенным увеличением производительности труда, принципиальные

изменения в характере и содержании деятельности людей, занятых различными видами труда, в их профессионально-статусном положении, в техническом укладе производства, в экономических результатах. Инновационное развитие в корне отличается от традиционного развития, для которого характерно постепенное изменение качественных и количественных параметров всех видов деятельности. Оно, как правило, влечет за собой революционные изменения в сферах труда, образования и жизнедеятельности людей. Такие масштабы влияния объясняются кардинальным изменением в ХХ столетии роли науки и превращению ее в непосредственную производительную силу общества. Именно в связи с этим важнейшим показателем инновационного развития государства становится доля национального продукта, созданного за счет использования в сфере производства и обслуживания инноваций, созданных учеными и инженерами национальных организаций и соотношение этой доли с долей доходов от продажи сырьевых ресурсов.

Проблема темпов инновационного развития применительно к нашей стране относится к разряду наиболее острых. В силу ряда исторических, политических и социальных причин Россия оказалась в арьергарде по уровню наукоемкости выпускаемой отечественным производством продукции. Подробно сравнительные данные по этой характеристике подготовлены и опубликованы профессором Владимирского государственного университета Н. В. Родионовой (Родионова 2009).

Анализируя инновационную политику развитых стран, исследователи находят все больше подтверждений тому, что наиболее значительные, прогрессивные изменения в политической, экономической и социальной сферах достигаются инновациями, в основе которых лежат глубокие научные разработки, открытия. Все это говорит о том, что поступательное инновационное развитие возможно лишь в том случае, если при этом целенаправленно используются достижения передовой научной мысли. Страна, которая отказывает себе в возможности сохранить и развивать свою научную сферу, имеет перспективу превращения в «отверточное государство».

Такой позиции придерживаются в настоящее время многие ученые. В своей статье «О пределах инновационных заимствований» В. Ж. Кел-ле и его коллеги из Института математического моделирования РАН обосновывают необходимость сохранять и увеличивать отечественный научный потенциал, реализуемый в инновационной деятельности. Они

считают, что это должно делаться в интересах экономической и политической безопасности страны, в интересах ее будущего. Государства, которые делают ставку на преимущественное использование зарубежных научных разработок в развитии своей экономики, пишут они, обречены в перспективе не только относительно низкий жизненный уровень населения, но и на утрату страной своей экономической самостоятельности (Келле).

Разумеется, нельзя не согласиться с тем, что в отдельных случаях нет смысла создавать технологии и продукцию, если на перспективу такая продукция не будет осваиваться отечественными производителями. И вполне логично приобретать такую продукцию или технологию ее изготовления за рубежом. Но при этом все-таки необходимо всегда иметь в виду, что такие приобретения ни при каких условиях не в состоянии помочь отечественному производству стать конкурентоспособным на международном рынке. Приобретенные импортные технологии, как показывает практика, носят для покупателя «тупиковый» характер. Они «одноразовые». Их не удается развивать дальше. На их основе отечественные специалисты никогда не создадут что-то принципиально новое, лучшее и всегда будут проигрывать в конкурентоспособности тем фирмам, которые эти технологии создали и продали. Ведь покупаются только технические и организационные воплощения чьих-то идей. А сами идеи продолжают развиваться. Но не у покупателя, а на той территории, где они были созданы. Вся история отечественного автомобилестроения в ХХ столетии — убедительный аргумент для такого вывода.

Нельзя не упомянуть и еще одного обстоятельства. Широко приобретаемые в настоящее время западные технологии, предприятия, как правило, не создают условий для полноценного использования того образовательного потенциала, которым располагают сегодня регионы России. Приобретаемое оборудование и технологические процессы, представляющие «вчерашний день» развитых стран, где, как правило, присутствуют элементы конвейерного производства, не требует даже начального образования. Об этом свидетельствует их широкое применение даже в слаборазвитых странах Африки и Азии.

Прогнозируя возможные варианты развития Российского государства, один из аналитиков инновационных процессов Ю. В. Яковец достаточно жестко связывает его перспективы с направленностью инвестиционной политики. Он пишет, что если сохранятся преобладавшие в 1990-е гг. тенденции технологической деградации и отказа

федеральных властей от поддержки базисных инноваций, то страну ждет перспектива отката на периферию мирового технологического переворота. Это приведет к снижению конкурентоспособности товаров и услуг и потери позиций не только на внешнем, но и на внутреннем рынке. При этом под базисными инновациями он понимает инновационные проекты, в основе которых лежат крупные, прорывные научные открытия и разработки (Яковец 2004: 147—148).

Ситуация, о которой пишет известный исследователь инновационных процессов, свидетельствует о серьезном недопонимании значимости назревшей проблемы. Это проявляется даже в том, что в правящих структурах страны словосочетание «инновационное развитие» не имеет однозначной интерпретации. Его толкование в научных изданиях также пока еще находится в стадии уточнения. Например, по мнению сотрудников Института стратегических инноваций, «инновационное развитие» — это прежде всего «цепь реализованных новшеств». Развивая это определение, они пишут: «Оно более успешно, когда охватывает не одну узкую область (например, производство деталей), а включает в себя также сферы, влияющие на общий результат (управление, маркетинг, обучение персонала, финансы, продажу и т. д.). Та -ким образом, они считают, что инновационное развитие имеет комплексный характер» (Николаев 2001: 7).

Насчет важности комплексного подхода спорить не приходится, но обращает на себя внимание то, что его авторы считают возможным относить к инновационному развитию внедрение любых новшеств. И тех, которые ведут к перевороту в организации деятельности и в системе отношений, и тех, которые лишь в какой-то степени повышают производительность труда либо несколько улучшают потребительские качества продукта. Правда, они признают, что в этом, втором, случае-инновационное развитие идет менее успешно, но, дескать, «все равно идет». Такая позиция законодателей инновационной стратегии лишает понятие «инновация» ее особого, современного смысла. Между тем небольшие изменения в производственной и непроизводственной сферах более корректно называть «рационализацией». Или, как стало принято сегодня говорить, — «модернизацией». Ранее, до появления понятия «инновация», эти изменения так и именовались. И это соответствовало реальным результатам. Инновационным развитием могут называться лишь такие изменения в деятельности производственной и непроизводственной сферы, которые создают основу для изменения технического уклада производства, характера и професси-

онального состава, характера трудовой деятельности, всего комплекса общественных отношений.

Поскольку речь идет о научном анализе нового социально-экономического феномена, есть необходимость учитывать все аспекты его воздействия на сферу применения, включая влияние на человека, на характер его деятельности и развития. В соответствии с этим целесообразным отразить все это и в толковании самого термина «инновационное развитие». Определение, разработанное в Социологическом институте РАН и представленное ниже, на наш взгляд, более полно передает суть и содержание понятия «инновационное развитие»:

«Инновационное развитие — это прогрессивные изменения условий и содержания жизнедеятельности людей, занятых в производственной и непроизводственной сферах, а также общества в целом за счет массовой разработки и реализации инноваций. Социальные, экономические, технические, а также все другие изменения, происходящие под влиянием этих инноваций, создают условия для перехода общества к новому типу производства и общественных отношений».

9. Инновационная деятельность. Инновационный процесс, содержанием которого является трансформация нового знания в принципиально новый или усовершенствованный продукт, технологию или проект, осуществляется людьми, относящимися к самым разным сферам занятости. Они имеют разные профессии, выполняют неодинаковые функции, но их объединяет причастность к общей деятельности по осуществлению и завершению этого процесса. К той деятельности, которую сегодня называют инновационной. Поэтому инновационную деятельность можно трактовать как «практики участников инновационного процесса, отвечающие целям этого процесса и обусловленные местом каждого участника в его жизненном цикле». Между тем государственных чиновников такой простейший вариант толкования устроить не может. Создавая методологическую основу Национальной инновационной системы, они стремятся к тому, чтобы принятое и используемое в государственном управлении определение четко определяло сферу функционирования инновационной деятельности и состав ее участников. Чтобы оно позволяло правильно ориентировать государственные ресурсы и контрольные функции на действительных исполнителей инновационных программ. Поэтому в правительственных учреждениях,

имеющих отношение к формированию инновационной политики, появилось немало вариантов толкования понятия «инновационная деятельность».

Подробное толкование этому понятию дает сотрудник ЦИСИ Мин-обрнауки и РАН В. И. Винокуров. По его мнению: «Инновационная деятельность — это совокупность научной, технологической, организационной, финансовой и коммерческой деятельности, направленной на создание и внедрение на рынке нового или усовершенствованного продукта, создание нового или усовершенствованного технологического процесса, использованного в практической деятельности, либо новой или усовершенствованной организационно-экономической формы, обеспечивающей необходимую экономическую и (или) общественную выгоду» (Винокуров 2005: 8).

К недостаткам этого определения можно отнести лишь тот факт, что в нем не подчеркивается определяющая роль начального этапа инновационного процесса, роль научного поиска и создания научной основы перспективного новшества. Между тем еще в конце 1990-х гг. в аппарате Правительства РФ было разработано определении термина «инновационная деятельность», которое делало акцент именно на научной основе зарождения инновационной деятельности. Оно выглядело следующим образом:

«Инновационная деятельность — это процесс, направленный на реализацию законченных научных исследований и разработок, либо иных научно-технических достижений в новый или усовершенствованный продукт, реализуемый на рынке, в новый или усовершенствованный технологический процесс, используемый в практической деятельности, а также связанные с этим дополнительные научные исследования и разработки (Концепция... 1998).

Сформулировав достаточно подробные определения термина «инновационная деятельность», чиновники государственного аппарата и работающие по их заданию научные центры этим не ограничились. Они сочли необходимым создать некую внутреннюю структуру инновационной деятельности, перечисляя виды деятельности, которые могут быть к ней отнесены. Стремление придать этому перечню большую подробность нельзя считать надуманным. Как показывает практика, отсутствие такой детализации нередко становится причиной долгосрочных конфликтов между учеными и бизнесом, с одной стороны, и фискальными и территориальными органами власти — с другой.

Причиной этих конфликтов нередко является отсутствие взаимопонимания по поводу того, какие виды организации производства или

создания новых внедренческих форм относятся к инновационной деятельности. А это немаловажно для реализации права на щадящее налогообложение, на особый порядок получения земельных участков, разрешений на строительство и т. д.

Ниже приводится для примера две таких структуры инновационной деятельности. Первая из них создана при подготовке проекта документов к принятию закона о формировании инновационной системы РФ (Приложение. 12). В соответствии с ней к инновационной деятельности отнесены следующие виды различных работ:

— выполнение научно-исследовательских, опытно-конструкторских или технологических работ по созданию инновационного продукта;

— комплексное научно-технологическое, индикативное планирование и целевое программирование, организация и нормативно-правовое обеспечение работ по созданию инновационного продукта;

— технологическое переоснащение и подготовка производства для выпуска инновационного продукта (услуги), технологии;

— проведение испытаний и освоение потребителем инновационного продукта;

— управление процессами коммерциализации технологий;

— деятельность по продвижению инновационного продукта на внутренний и мировой рынки, включая правовую защиту результатов интеллектуальной деятельности, использованной в продуктах;

— создание и развитие инновационной инфраструктуры;

— передача либо приобретение прав Российской Федерацией или другими правообладателями на объекты интеллектуальной собственности, включая их вовлечение в гражданско-правовой оборот;

— экспертиза, консультационные, информационные, юридические и иные услуги (включая финансирование инновационной деятельности) по созданию и реализации нового и усовершенствованного инновационного продукта.

Между тем это не единственный перечень видов инновационной деятельности, который фигурирует в последние годы в документах правительственных разработчиков и печатных изданиях. Ниже приводится, для примера, еще один перечень, подготовленный сотрудниками Госкомстата.

Этот перечень видов инновационной деятельности Госкомстата России, утвержденный в 2002 году, содержит некоторые виды работ, которых нет в приведенном выше списке (Инструкция. 2002). Поэтому он позволяет получить более широкое представление о сфере инновационной деятельности. В нем присутствуют:

— исследование и разработка новых продуктов, услуг и методов их производства (передачи), новых производственных процессов;

— приобретение машин и оборудования, связанных с технологическими инновациями;

— приобретение новых технологий, в том числе права на патенты, лицензии на использование изобретений, промышленных образцов, полезных моделей;

— приобретение программных средств; производственное проектирование, другие виды подготовки производства для выпуска новых продуктов, внедрение новых услуг или методов их производства (передачи);

— обучение и подготовка персонала, связанные с инновациями;

— маркетинговые исследования;

— прочие затраты на технологические инновации.

К факторам инновационной деятельности, таким образом, относятся не только основные разработчики, инноваторы и специалисты по внедрению, но и многочисленные сотрудники организаций, которые относятся к инновационной инфраструктуре. Но и те акторы, которые непосредственно не имеют дела с разработкой новшества, но обслуживают этот процесс. И каждый из них в состоянии оказывать влияние на качество, темпы и успешность внедрения инновационного продукта, даже не соприкасаясь с ним непосредственно.

Разумеется, наиболее фундаментальным решением этой проблемы является придание взаимодействию участников инновационного процесса рыночного характера. Имеется в виду создание условий, при которых каждый актор этого процесса имел бы должностную или материальную заинтересованность в успешном завершении своей части инновационной деятельности.

Тем не менее наряду с этим исследователи, которые анализируют социальные проблемы инновационной деятельности, сталкиваются с тем, что на поведение людей в инновационной сфере помимо экономических условий оказывает позитивное (или негативное) влияние значительное число и других факторов, порожденных другими сферами отношений. Исследователь-социолог может не вдаваться в суть

и причины их возникновения, но он не может их не учитывать. Опыт, накопленный исследователями в инновационной сфере, дает представление о таких наиболее часто встречающихся факторах, сдерживающих инновационный процесс, по вине которых инновационная деятельность может даже не начаться или, будучи начатой, не привести к ожидаемым результатам. Ниже приводится примерный перечень таких факторов.

Это прежде всего факторы политические и правовые:

— отсутствие четко сформулированной государственной инновационной политики;

— отсутствие сформированной Национальной инновационной системы;

— несоответствие налоговой политики, государственных норм и стандартов, бюджетного финансирования интересам инновационного развития;

— незащищенность интеллектуальной собственности;

— неразвитость рынка высокотехнологической и наукоемкой продукции;

— несоответствие уровня финансирования теоретических исследований целям инновационного прорыва в экономическом и социальном развитии страны.

Финансовые факторы:

— неспособность малого и среднего бизнеса осуществлять большой объем затрат на внедрение новшеств;

— неготовность отечественного бизнеса иметь дело с длительным периодом окупаемости инновации;

— неразвитость венчурного финансирования;

— отказ от финансирования из-за чрезмерного риска для инвесторов;

— ограниченность финансовых возможностей фондов внедрения научных открытий и достижений;

— отсутствие спроса на отечественном рынке на высокотехнологическую и наукоемкую продукцию.

Факторы в сфере тиражирования:

— отсутствие технологических возможностей;

— недостаточный профессионализм персонала;

— отсутствие заинтересованности в освоении наукоемкой продукции;

— недостаток маркетинговой информации.

Факторы организационные:

— недостаточность научной, технологической, маркетинговой информации;

— неудовлетворительное состояние инновационной инфраструктуры;

— плохая организация деятельности по созданию и обслуживанию МИПов;

— недейственная мотивация инновационной деятельности.

Безусловно, здесь перечислены далеко не все факторы, которые могут в современных условиях оказывать тормозящее влияние на инновационную деятельность. Не исключено, что каждое новое исследование сможет пополнять этот список. С другой стороны, есть уверенность в том, что совершенствование инновационной деятельности будет его сокращать. Но во всех случаях знание этих факторов, представление об их влиянии, не является лишним. Оно может помочь исследователю оперативнее оценить условия, в которых формируется инновационная деятельность.

Завершая описание понятия «Инновационная деятельность», необходимо, на наш взгляд, уделить внимание его использованию при анализе ситуации в научно- исследовательских учреждениях, где в последнее время имеет место достаточно спорная ситуация в его толковании. Тот факт, что все сотрудники научных учреждений (и теоретики, и прикладники) участвуют в инновационном процессе, создавая для него исходные предпосылки, по каким-то причинам ставится в настоящее время высшими властными структурами страны под сомнение. Поэтому есть необходимость более подробно проанализировать этот вопрос.

Совершенно очевидно, что, если научная деятельность и кладет начало процессу создания инноваций, ученые не являются их «повивальной бабкой». Разумеется, за исключением тех случаев, когда это касается инновационных изменений в содержании теоретических или методологических основ науки. Традиционно мы представляем себе наличие в научно-исследовательских учреждениях естественного профиля двух видов занятий. Это теоретические (фундаментальные) исследования и прикладные исследования и разработки. Правда, в реальности структура научно-исследовательской деятельности выглядит несколько сложнее. Прикладные исследования включают в себя помимо экспериментальных исследований еще и создание образцов нового продукта, конструкторско-технологическую деятельность (НИОКР). В задачу

этой деятельности входит научно-инженерная подготовка новшества, созданного на основе полученного нового знания, к внедрению на практике. Таким образом, структура научно-исследовательской деятельности в научно-исследовательском учреждении включает в себя три взаимосвязанных, но все же различных типа научно-исследовательских работ: 1) теоретические (фундаментальные) исследования; 2) прикладные (экспериментальные) исследования и 3) исследовательские проектно-конструкторские разработки, которые нередко также относят к прикладным исследованиям (Котенко 2009: 33).

Содержание перечисленных типов научно-исследовательских работ можно представить себе следующим образом:

Теоретические (фундаментальные) исследования представляют собой исследования, направленные на получение нового знания о явлениях и законах действительности. Именно они в первую очередь способствуют развитию науки. С учетом различия в целеполагании теоретических исследований науковеды делят их на два вида: свободные и целенаправленные (Кармин, Бернацкий 2001). Свободное (поисковое) исследование предполагает полную самостоятельность ученого в определении целей выполняемого им исследовательского проекта. Получив добро на выбранное направление научного поиска, исследователь получает право самостоятельно определить задачи работы и средства их решения. Причем именно такие, свободные исследования, опирающиеся на глубоко профессиональную интуицию ученого, способны дать непредсказуемые прорывы в получении нового знания, позволяющие создавать эпохальные типы инноваций, подвергать ревизии сложившиеся представления об окружающем нас материальном мире.

В целенаправленном теоретическом исследовании перед ученым ставится конкретная цель, достижение которой рассматривается как обязательное условие выполнения работы. Отклонение от поставленной цели не приветствуется и пресекается. Организация, которая заказывает и финансирует подобного рода исследование, ожидает от ученого теоретического обоснования конкретного практического решения. Такого рода практика осуществления целенаправленных теоретических исследований является обычным атрибутом выполнения оборонных заказов, крупных целевых проектов по созданию новых продуктов производства, строительства, создания фармацевтических средств и т. п.

Второй тип научно-исследовательской работы — прикладная деятельность — это прежде всего экспериментальная проверка и подтверждение в практических условиях выводов, новых знаний и представлений, которые

были получены теоретиками в мыслительном процессе научного поиска. В некоторых случаях прикладное исследование становится этапом решения сугубо практических задач.

Третий тип прикладной научно-исследовательской деятельности являются проектно-конструкторскиеразработки (НИОКР). Они имеют своей целью выполнение конкретных заданий, направленных на создание на основе полученных и проверенных в ходе эксперимента новых научных знаний приборов, технологий, проектов, использующих эти новые знания.

На первый непросвещенный взгляд (что, по всей видимости, и имеет место в рассуждениях представителей властных структур) напрашивается такая дифференциация видов научно-исследовательской деятельности: поскольку теоретики получают новое знание, занимаются «чистой наукой», а прикладники (на втором и третьем этапе) занимаются практическим применением этих новых знаний в практических условиях, напрашивается вывод о том, что инновационная деятельность — это тесно связанные с практическим результатом прикладные исследования и разработки. А фундаментальные теоретические исследования к инновационной деятельности как бы отношения не имеют.

Однако, по мнению людей, имеющих более полное представление о научной деятельности, все не так просто. На практике, пишут и говорят они, «развитие фундаментальных и прикладных наук идет в тесной взаимосвязи. Все явственнее становятся процессы "фундаментали-зации" прикладных исследований и вместе с тем умножается число случаев целенаправленного проникновения фундаментальных исследований в такие области знания, которые наиболее необходимы для практики» (Котенко 2009: 33). Возможен и другой вариант, когда новый метод или технология, обоснованные теоретическим путем, становятся одновременно практическим результатом фундаментальной работы, то есть могут непосредственно использоваться практиками.

Наконец, нельзя не учитывать и тесного переплетения фундаментального и прикладного типов научной деятельности в повседневной жизни исследователей. По этому поводу автор статьи о структуре научно-исследовательской деятельности М. Бабуров пишет: «В реальности ни фундаментальная, ни прикладная наука никогда не встречаются в чистом виде. На практике в решении любой проблемы присутствуют обе науки в различных пропорциях. И фундаментальной мы называем проблему, в которой велика доля нового, неизвестного зна-

ния, а прикладной — ту, в которой, как нам представляется, неизвестного значительно меньше» (Бабуров 2009: 2).

Все сказанное говорит не в пользу отнесения к инновационной деятельности научных учреждений только прикладной науки. Оно дает основания для того, чтобы в качестве инновационной деятельности рассматривать оба вида научных работ: и работу в области прикладных исследований и разработок, и работу в области фундаментальной науки.

Подводя некоторый итог, следует согласиться с тем, что в реальности речь идет о сложном сочетании теоретических и прикладных исследований, представляющих собой две стороны инновационной деятельности в науке. С одной стороны, они взаимодополняют друг друга, оказывая благотворное влияние на развитие каждой из них. Но, с другой стороны, каждая самостоятельно решает в своей сфере весьма различающиеся, но одинаково значимые проблемы инновационного развития.

Насыщение рынка отечественной наукоемкой продукцией ведет к усилению экономических и социальных позиций государства в мировом сообществе, а развитие отечественной фундаментальной науки способствует усилению его инновационного потенциала. О последствиях недопонимания этого очень убедительно пишет О. Г. Голичен-ко: «...Процессы глобализации в области исследований и разработок, как показывает опыт, не уменьшили важность и значимость развития и усиления национальных баз знаний в области фундаментальных исследований. Попытки жить "вольными наездниками" (free riders), т. е. пользоваться плодами "чужих" фундаментальных исследований, не ведя своих собственных, оказались в мире нежизнеспособными. Для того чтобы хотя бы адсорбировать созданные за рубежом инновационные продукты, созданные в результате проведения фундаментальных исследований, оказалось необходимым развивать свои собственные научные исследования в определенных областях» (Голиченко 2006: 102).

10. Культура инновационной деятельности. В новом тысячелетии социологический исследовательский арсенал пополнился новым социологическом подходом к исследованию социальной реальности — куль-туральным. Несколько необычное название этому подходу было дано в 1996 г. американским социологом Дж. Александером, который выдвинул идею создания нового направление социологического знания —

«культуральной социологии». Эта идея нашла поддержку не только у ряда известных исследователей и изданий, но и стала предметом широкой дискуссии на XVI Всемирном социологическом конгрессе в Дурбане (ЮАР) (Тощенко 2007: 3-12).

Характеризуя новый методологический подход, В. А. Ядов пишет, что Джеффри Александер «.выдвинул идею культуральной социологии, а в сущности, предложил рассматривать культуру в функции основного движителя социальных трансформаций на основе того, что ценности, культурные коды и дискурсы в обществе как раз и выступают главной причиной социальных изменений» (Ядов 2009: 60).

Использование столь необычного названия нового подхода связано с попыткой социологов этого направления (культуральных социологов) таким образом размежеваться с исследователями, работающими в области социологии культуры, антропологии и некоторых других гуманитарных дисциплин, оперирующих понятием «культура». Интерпретация основного понятия «культура» в культуральной социологии и в упомянутых гуманитарных дисциплинах весьма близки. И там, и там культура рассматривается как способ жизни. И там, и там ее определение можно свести к формуле: «Культура — это все, что люди делают, то, что они думают и чем они обладают» (Bierstedt 1963: 129).

Тем не менее, по мнению сторонников культуральной социологии, это сходство чисто поверхностное. В методологии культурального подхода культура занимает принципиально иное место в деятельности людей, нежели то, которое ей отводится традиционной социологией культуры. Здесь под понятием культуры предполагается зависимая переменная, которая формируется под влиянием изменений в видах и содержании деятельности, в социальной структуре общества или в материальной сфере. Традиционно культуру рассматривают как эпифеномен социального развития, как совокупность результатов деятельности людей, как социальное наследие. Отсюда понятие культурного лага, неизменного отставания культуры от событий социальной действительности.

Что же касается культуральной социологии, то здесь культуре отводится совершенно иное место в деятельности людей. Она рассматривается как координатор в формировании социальной жизни. Как движитель социальных изменений, преобразователь социальной реальности (Alexander 2003: 13).

Однако, если не акцентировать внимание на необычном наименовании новой социологической ориентации и ее ориентации на духов-

ные истоки социальных изменений, необходимо согласиться с тем, что сама идея признания культуры одним из основных социальных механизмов деятельности принадлежит не только Дж. Александеру. Еще в 1986 году другой американский ученый — А. Свидлер — в своей работе «Culture in Action: Symbols and Strategies» писал о возможности реализации в социологическом анализе «культурного подхода». Он считал, что такой подход «во-первых, предполагает образ культуры, как "инструментальный набор" символов, сюжетов, ритуалов и мировоззрений, которые люди могут использовать в различных конфигурациях для разрешения различного рода проблем. Во-вторых, он сосредоточен на "стратегии действия", непрерывных путях упорядочения действия во времени с целью причинного анализа воздействия культуры. В-третьих — видит причинную значимость культуры не только в определении результатов действия, но и в обеспечении культурными компонентами, которые используются для построения стратегии действия» (Swidler 1986).

В отечественной социологии идея признания культуры движителем социального действия была высказана в 1996 году Л. Г. Иониным в работе «Социология культуры». Рассматривая место культуры на современном этапе общественного развития, он подчеркнул в ней новую функцию «мотора» социальных изменений «.Теперь культура оказывается логически и фактически впереди того, что происходит в реальности <...> Социальные изменения получают, в основном, культурную мотивацию» (Ионин 1998: 5).

О культурном регламентировании человеческой деятельности пишет и хорошо известный в мировом социологическом сообществе П. Штомпка: «Среди многих концепций человека, которые мы приводили выше <...> имеет место и такая, согласно которой человек — существо, руководствующееся правилами, а от животных его более всего отличает именно то, что он обладает культурой, и прежде всего блоком правил, определяющих внешние границы для его собственной индивидуальной активности» (Штомпка 2005: 246).

Утверждение нового подхода и использование культуры в качестве предмета исследования при анализе различных видов деятельности связано не столько с логическим развитием накопленных социологической наукой знаний, сколько с глобальными изменениями в развитии самого общества. Общество все больше утрачивает свою зависимость от природной среды и все в большей степени изменяется под влиянием развития нового знания, иных, формируемых людьми, культурных

норм и ценностей. «Если социальная история трансформировалась из естественно-исторического в социально-исторический процесс, то и функции культуры, — пишет В. А. Ядов, — в социокультурной системе также трансформировались» (Ядов 2009: 61).

Но при этом нельзя не признать и того факта, что поиски путей использования феномена «культура» в качестве предмета социологического анализа социальной деятельности осуществлялись практически еще со времен возникновения самой социологической науки. На это указывают великие социологи XIX столетия — Э. Дюркгейм и М. Вебер. Мысли о преобразовании общества живущими в нем людьми мы можем прочесть у К. Маркса. М. Вебером «культура» рассматривалась как неотъемлемая часть жизни группы, сообщества и общества в целом. Рассматривалась как та социальная среда, которая сопровождает членов сообщества всю жизнь, будучи творением разума. М. Вебер писал, что на протяжении всей своей жизни человек участвует в трансформации этой социальной среды, создавая новые правила поведения, новые идеи и материальные предметы (Вебер 1997: 44-48).

Под влиянием общепризнанных культурных норм поведение человека становилось осознанным и предсказуемым. Для каждого вступающего в общество культурные нормы представляют собой объективный фактор. В то же время всей своей деятельностью член общества участвует в их изменении, и они становятся результатом (следствием) субъективного. В этом единстве объективного и субъективного проявляется важнейшее качество культуры как основного социального механизма, регулирующего поведение и жизнь людей в обществе, их идеологию и сознание.

Все остальные факторы — экономические, организационные, физиологические — вторичны относительно культурных норм. Разумеется, высокую степень их влияния на поведение человека отрицать невозможно. Но при этом нельзя не учитывать, что их влияние и следование им постоянно находится под контролем культурных норм.

«Культура инновационной деятельности — это система ценностей, социальных норм, обычаев, правил и поведенческих практик в сфере инновационной деятельности, которая сложилась (естественно-исторически или/и под воздействием управленческих мер и неформальных практик) в организациях, учреждениях или в аппарате органов власти и в значительной степени определяет инновационное поведение акторов инновационной деятельности».

Представляющие собой содержание культуры инновационной деятельности культурные правила вырабатываются, создаются людьми, членами сообщества или их управляющими органами. В теории управления организациями подобные своды правил носят название «Организационная культура». Длительное время они могут существовать в виде идей, проектов, пожеланий. Для того чтобы они начали реально действовать, эти правила должны быть закреплены с помощью социальных институтов. Потому что только после институционализа-ции такие правила закрепляются на неформальной или формальной основе и начинают контролироваться людьми. Способность социального института влиять на соблюдение всеми членами сообщества того или иного правила, нормы объясняется его возможностью применять санкции в отношении нарушителей. Появление новых социальных институтов представляет собой утверждение в качестве обязательных для сообщества новых культурных правил и культурных изменений. Утрата социальным институтом возможности применения установленных санкций, или нежелание их применять, ведет к его исчезновению, замене другим институтом. А охранявшиеся ранее им нормы становятся достоянием истории.

При анализе культуры деятельности могут быть выделены два вида правил: культурные цели-ценности и культурные нормы. К культурным целям-ценностям относятся правила, предметом которых являются цели действия, которые преследует или должен преследовать актор, осуществляющий это действие. Культурные нормы — это правила, предметом которых являются способы или средства, используемые для достижения поставленных целей. Они указывают, как должны достигаться поставленные цели. В целом все эти правила представляют собой ценностно-нормативную систему той или иной сферы инновационной деятельности.

Культурные правила несут в себе больший или меньший груз обязательности. Это тесно связано со степенью их институционализации. Будучи культурными императивами, например, «они могут быть сформулированы двояко: в позитивном плане как приказы и в негативном плане как запреты. Первые отвечают тем общественным ожиданиям, которые можно выразить словом "надо" (или "должен"). Вторым отвечают те ожидания, которые можно выразить словом "нельзя" или "невозможно" ("недопустимо")» (Штомпка 2005: 273).

При слабой или недостаточной степени институционализации культурные правила приобретают характер советов, рекомендаций.

Существенное значение для анализа действующей в данной общности культурных правил социального поведения имеет, как представляется исследователям, их место в структуре по уровню общностей, в которых они формируются и функционируют. Нам представляется, что применительно к системе научных организаций может быть выделено, по крайней мере, четыре уровня таких общностей.

Во-первых, низовой, межличностный уровень. Здесь люди непосредственно общаются между собой в процессе инновационной деятельности. Здесь могут формироваться и поддерживаться культурные правила и ценности, которые создают наиболее устраивающий всех порядок выполнения работ, а также правила взаимодействия. Эти культурные правила формируются и признаются обязательными самими членами группы в процессе взаимодействия. Здесь также может произойти институционализация культурных правил, но она носит неформальный характер.

Второй уровень — организационный. Он представлен культурой организации или «организационной культурой», как ее называют в социологии организаций и управления. Культурные правила здесь, в значительной части, формируются управленческим аппаратом (к выработке этих правил может привлекаться и коллектив сотрудников) и официально институционализируются со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но при этом исследователи ограничиваются, как правило, рамками организации. В комплексе организационной культуры можно обнаружить и некоторое число неформальных культурных правил, которые либо сформированы, преследуя цель облегчить процесс управления исследовательской деятельностью в неблагоприятных экономических условиях, либо позволяют обходить формальные запреты со стороны вышестоящих организаций.

Третий уровень — территориальный или ведомственный. Это уровень территорий, на которых размещаются и функционируют организации, либо уровень ведомств, в подчинении которых они находятся. Здесь создается свой набор официальных правил и норм деятельности, обязательный для сотрудников научных организаций, входящих в ее структуру. Наряду с этим существует и ряд неформальных норм и правил, которые формируются как на основе традиций, так и с целью обойти в отдельных случаях институционализированные формальные нормы.

И наконец, четвертый — общенациональный или государственный уровень культурных правил, идеалов и мифов. Он формируется,

прежде всего, в виде правовых норм, определяющих меру свобод и ограничений различных видов инновационной деятельности в масштабах государства. Наряду с этим существуют неформальные культурные правила, отражающие уровень цивилизационного развития государства и в той или иной форме поддерживаемая государственная идеология. На государственном уровне формируются культурные и ценностные ориентиры инновационной деятельности в стране, представляющие собой инновационную политику страны. Издаются законы и постановления о правилах реализации инновационной деятельности, о субъектах этой деятельности. А также законодательные акты, определяющие правовые нормы такой деятельности.

Совершенно очевидно, что культурные нормы, институционализированные на высшем, государственном уровне, должны учитываться и соблюдаться на всех расположенных ниже по иерархии уровнях. Для этого они должны быть интерпретированы на каждом уровне применительно к объему выполняемых здесь правил и норм.

Анализ состоянии культуры инновационной деятельности позволяет исследователю оценить степень ее соответствия целям и задачам, которые решаются в обследуемой организации, а также отношение к этим нормам людей, занятых инновационной деятельностью. Поскольку инновационная деятельность регулируется, как и всякая деятельность, нормами и правилами, формально и неформально установленными в данной организации, оценка состояния культуры инновационной деятельности становится показателем состояния самой инновационной деятельности.

Нет сомнений в том, что рассмотренные в статье понятия, их толкование и опыт использования при анализе инновационной деятельности не дают исчерпывающего представления о том понятийном аппарате, который формируется в настоящее время в социологической, политической, технической, экономической и других сферах в ходе исследований и дискуссий по поводу состояния инновационного развития страны. Нами была предпринята попытка на основе небольшой части используемых в исследовательской практике понятий инновационной сферы обосновать необходимость большего внимания к терминологическому анализу и формирования единого подхода к толкованию и применению используемых понятий.

Источники

Анализ инновационной деятельности РАН / Г. А. Месяц, В. М. Бузик и др. // Инновации. 2005. № 3.

Бабуров М. Две науки: «настоящая» и «прикладная» // ТВ. 2009. № 16.

Бездубный Ф. Ф, Смирнова Г. А. Об уточнении терминологии в области инновационной деятельности // Инновации. 2004. № 2; Инновационная деятельность и инновационный процесс: в чем отличие? // Там же.

Борисенко В. В. Наука и рыночные отношения в информационном обществе. М.: Наука, 2008.

Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранное. М., 1997.

Винокуров В. И. Основные термины и определения в сфере инноваций // Инновации. 2005. № 4. С. 6-22.

Голиченко О. Г. Национальная инновационная система России. Состояние и пути развития. М.: Наука, 2006.

Гордиенко Т. И. Политика и вклад государства в развитие высоких 3Б-техно-логий и венчурной индустрии // Наука Москвы и регионов. 2004. № 1.

Елисеева И. И. Организация государственного статистического наблюдения за инновационной деятельностью в России // Новая экономика. Инновационный портрет России. М.: Центр стратегического партнерства, 2011.

Сведения об инновационной деятельности организации: инструкция по заполнению формы государственного статистического наблюдения № 4 — инновация (утв. Постановлением Госкомстата России от 22.07.2002. № 156) // http://www.pandia.ru/text/77/224/21413.php

Институт статистики Юнеско опубликовал данные о состоянии науки в мире (24.08.2006) // http://gtmarket.ru/news/state/2006/08/24/108

Ионин Л. Г. Социология культуры. М.: Логос, 1998.

Кармин А. С., Бернацкий Г. Г. Философия. СПб.: ДНК, 2001. С. 21

Концепция инновационной политики Российской Федерации на 19982000 годы (одобр. Постановлением Правительства РФ от 24 июня 1998 г. № 832) // http://base.garant.ru/179112/

Котенко В. П. Наука XXI в.: фундаментальная или прикладная? // Проблемы деятельности ученого и научных коллективов. Международный ежегодник. Вып. XXV: материалы XXIV сессии Международной школы социологии науки и техники / под ред. С. А. Кугеля. СПб.: Наука, 2009.

Лапин Н. И. Актуальные проблемы исследования нововведений // Социальные факторы нововведений в организационных системах: труды конференции. М.: ВНИИСИ, 1980.

Лапин Н. И. Формирование и реализация современной стратегии организаций // Управление социально-экономическим развитием России: концепции, цели, механизмы / рук. авт. колл.: Д. С. Львов, А. Г. Поршнев. М.: Экономика, 2002.

Лапин Н. И. Жизненный цикл инноваций // Социология труда. Теоретико-прикладной толковый словарь. СПб.: Наука, 2006.

Лапин Н. И. Инновации, нововведения // Социология труда: теоретико-прикладной толковый словарь. СПб.: Наука, 2006.

Месяц Г. А., Алдошин С. М, Бузник В. М, В. В. Иванов. Анализ инновационной деятельности РАН //http://www.issras.ru/papers/2005.php

Модельный закон «Об инновационной деятельности» // Инновации. 2007. № 1. С. 12.

Николаев А. Инновационное развитие и инновационная культура // Теория и практика управления. 2001. № 5.

Нововведения в организациях / Н. И. Лапин, А. И. Пригожин, Б. В. Сазонов, В. С. Толстой // Структура инновационного процесса: труды конференции. М.: ВНИИСПИ, 1981.

О пределах инновационных заимствований / В. Ж. Келле и др. URL: http:// viperson.ru/wind.php? ID=509154&soch=1

Попова Е. В. О концепции федерального закона «О государственной поддержке инновационной деятельности в Российской Федерации» // Инновации. 2010. № 2 (136).

Пригожин А. И. Современная социология организаций. М.: Интерпракс, 1995.

Приложение к проекту «Основы политики Российской Федерации в области развития национальной инновационной системы на период до 2010 года и дальнейшую перспективу».

Родионова Н. В. Важнейшие направления оптимизации государственной инновационной политики // Инновации. 2009. 12 (134).

Словарь инновационных терминов. URL: http://www.projects.innovbusiness.ru/ content/document_r_0534FB3F-84A2—4255—9689—1167A37E18E6.html

Статистика науки и инноваций: Краткий терминологический словарь. М.: ЦИСИ, 1998.

Тощенко Ж. Т., Романовский Н. В. О тенденциях развития социологии в современном мире // Социологические исследования. 2007. № 6.

Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. М.: Логос, 2005.

Шумпетер Й. Теория экономического развития. М.: Прогресс, 1982.

Ядов В. А. Современная теоретическая социология как концептуальная база исследования российских трансформаций. СПб.: Интерсоцис, 2009.

Яковец В. Ю. Эпохальные инновации XXI века. М.: Экономика, 2004.

Alexander J. C. The Meanings of social Life. A Cultural Sociology. Oxford University Press, 2003.

BierstedtR. The Social Order. New York: McGraw Hill, 1963.

Swidler A. Culture in Action: Symbols and Strategies // American Sociological Review. 1986. Vol. 51. P. 273-286.