CC BY
71
13. Колясева, А. Ф. Терминология в зеркале обыденного и профессионального языкового сознания: дис. ... канд. филол. наук / А. Ф. Коля-сева. - М., 2014. - 327 с.
14. Палашевская, И. В. Функции юридического дискурса и действия его участников / И. В. Палашевская // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. - Т. 12, № 5 (2) - 2010. - С. 535-540.
15. Русакова, О. Ф. PR-Дискурс: Теоретико-методологический анализ / О. Ф. Русакова, В. М. Русаков. - Екатеринбург: УрО РАН, Институт международных связей, 2008. - 340 с. - URL: http://www. madipi. ru/index. php?id=27&option=com_content&view=article (дата обращения: 10.11.2017).
16. Чепкина, Е. В. Русский журналистский дискурс: текстопорождающие практики и коды (1995-2000): автореф. дис. ... д-ра филол. наук / Е. В. Чепкина. - Екатеринбург, 2000. - 38 с.
© Биче-оол Ч. В., Мальцева В. М., 2017
УДК 81'38;81'42
ФОРМИРОВАНИЕ ОБРАЗА ЖЕНЩИНЫ В ТУВИНСКИХ И НЕМЕЦКИХ ПОСЛОВИЦАХ
Р. В. Болат-оол, Н. Н. Пелевина
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье предлагается исследование пословиц тувинского и немецкого языков в гендерном и этнокультурном аспектах. Обосновываются универсальные и культурно-специфические черты гендерных стереотипов, пословицы как фольклорные тексты и как единицы фразеологической системы языка. Рассматриваются лексико-семантические особенности пословиц, формирующие образы тувинской и немецкой женщины.
Ключевые слова: паремиология, фольклор, пословица, фразеология, гендерный стереотип, концепт.
Зародившаяся вместе с человечеством оппозиция мужского и женского начал является фундаментальным для культуры противопоставлением, на которое опирается познание индивидуумом себя и окружающего мира. В процессе своего становления он усваивает особенности культуры, образа жизни и способов общественного взаимодействия. Усвоение гендерных концептов и восприятие себя представителем определённого пола также входит в стандартизированный опыт личности, который помогает ей ориентироваться в жизни и направляет её поведение [1, с. 41].
Гендер является фактором, обусловливающим поляризацию культурных, психологических и социальных явлений в сознании и в языке, поэтому его можно отнести к таким концептам, которые формируются на основе бинарной оппозиции, выражающей двоичность восприятия человеком мира как единого и неделимого целого [2, с. 168]. По мнению Т. В. Цивьян, полярность членов оппозиции «мужское» - «женское» предполагает их активное, творческое взаимодействие, в котором состоит суть творения, суть мира, гарантия его постоянного обновления, его стабильности и длительности [3, с. 14].
К изучению гендерных отношений обращались многие гуманитарные науки: философия, антропология, социология, психология, социолингвистика, психолингвистика, культурология [4; 5; 6]. Выявление этнокультурных характеристик гендерных отношений, влияющих на языковое сознание представителей конкретного народа, относится и к перспективным направлениям современной лингвистики. Кроме того, языкознание занимается установлением способов воспроизводства гендера языковыми средствами, вопросами влияния гендера на развитие вербальных навыков индивида [7; 8; 9].
Об универсальности противопоставления членов общества по гендерному признаку свидетельствует наличие в любом языке антонимов для выражения концептов «мужчина» и «женщина». Б. Коннелл обращает внимание на то, что обе составляющие гендера как социального конструкта проявляют не только универсальные, но и культурно-специфические черты [10]. Содержание концептов «мужчина» и «женщина» зависит от гендер-ных стереотипов - устойчивых представлений этнокультурного сообщества о различиях между полами, которые проявляются в личностно-психологических качествах, социальных ролях, профессиях [11, с. 156]. Гендер-ные стереотипы отражают эталоны поведения для мужчин и женщин, определяющие характерную для данной культуры модель их взаимоотношений.
Одним из важнейших средств изучения гендерных стереотипов служат языковые структуры, участвующие в порождении текстов из разных сфер коммуникации. Среди этих текстов особое место занимают словесные произведения народного творчества, так как они подтверждают факт многовекового формирования образов мужчины и женщины в каждой лингвокультурной общности.
Специальный раздел филологии, изучающий фольклорное творчество, называется паремиологией (др.-греч. napoi^ia / paroimia - притча, пословица и ^оуо<; / logos - слово, учение). В объект этой науки входят паремии -пословицы, антипословицы, поговорки, веллеризмы, девизы, загадки и другие изречения, формулирующие в краткой афористической форме народную мудрость, традиционные для данного народа ценности, основанные на его жизненном опыте.
Пословичный фонд языка отражает историю, быт, уклад жизни и мировоззрение народа во всём их многообразии, передаёт социальные, философские, бытовые, религиозные, морально-этические и эстетические взгляды народа, стереотипы поведения в различных жизненных ситуациях. В паремиях представлены этнографические реалии, начиная от орудий труда и кончая нарядами, ландшафт, климат, флора и фауна, воспоминания о давно минувших событиях и выдающихся исторических личностях [12, с. 22].
На наш взгляд, есть все основания рассматривать пословицы и как фольклорные тексты, и как единицы фразеологической системы языка. С фольклорными текстами их роднит народное происхождение и ситуативный характер: подобно сказкам, анекдотам или басням, пословицы не только употребляются в той или иной ситуации, но и сами её моделируют. В то же время пословицы функционируют и как единицы языка, поскольку они воспроизводятся в речи в готовом виде и с определённым знаковым смыслом [13, с. 123].
Следует отметить, что гендерный фактор не занимает лидирующего положения в общем массиве пословиц и поговорок. Большая их часть относится к человеку вообще, независимо от его пола. Но из пословиц с гендер-ной семантикой можно узнать о том, какое содержание данный народ вкладывает в понятия мужчины и женщины.
Целью нашего исследования является выявление и сравнение основных характеристик женщины, формирующих её образ в тувинских и немецких пословицах.
Отражением во фразеологических единицах любого языка прежде всего традиционных культурных кодов и ценностей является акцентирование в них лидирующей позиции мужчины и зависимой позиции женщины, что свидетельствует об увековечивании гендерной асимметрии [14].
Доминирующим компонентом образа женщины, формирующегося в тувинских и немецких пословицах, является материнство и связанные с ним качества, ведущая роль женщины в воспитании детей, женский взгляд на своего ребёнка как на смысл жизни. Социальная роль матери оценивается только в положительном ключе, в пословицах подчёркивается её незаменимость, они призывают уважать и почитать мать. Данный семантический компонент образа женщины иллюстрируют следующие паремии:
- в тувинском пословичном фонде:
Булут аразындан хун караа чылыг, улус аразындан ие карааа чымчак. - 'Из облаков луч солнца нежно светит, взор матери милей всего на свете'.
Ава кижи твлум дээр, ажы-твлу швлум дээр. - 'Мать о детях заботится, дети в степи торопятся'.
Ие кврбээнин кызы кввр, ада кврбээнин оглу кввр. - 'Чего мать не увидела - дочь увидит, чего отец не увидел - сын увидит'.
Авага ажы-твлу артык, ацчыга алды-киш артык. - 'Дорог охотнику соболь чёрный, матери - сын, в мученьях рождённый'.
Ада свзун ажырып болбас, ие свзун ижип болбас. - 'Слово отцово запоминай, слово матери уважай'.
Иелиг кыс шевер, адалыг оол томаанныг. - 'Дочь при матери умелой станет, сын с отцом послушным вырастает'.
Ада чокта чартык оскус, ава чокта будун оскус. - 'Нет отца - ещё не сирота, матери нет - круглый сирота' [15].
- в немецком пословичном фонде:
Der Mutter Herz ist immer bei den Kindern.
Die beste Amme ersetzt keine Mutter.
Eine Mutter kann man verlieren, aber nicht wiederfinden.
Wenn eine Mutter weint, so sind die Tränen echt.
Wer das Kind bei der Hand fasst, greift der Mutter ans Herz.
Ein Mutterherz kann nicht lügen.
Mutterliebe altert nicht.
Der Witwer findet leicht eine Frau, aber die Waisen schwer eine Mutter [16].
Широко представлены в тувинских и немецких пословицах социальные роли невесты и жены, акцентируется роль женщины как хранительницы семейного очага, её значение для сохранения брака. В тувинских паремиях находят отражение и те сложности, с которыми сталкивается девушка при вступлении в брак и впоследствии - в совместной жизни в доме своего мужа. Данный семантический компонент образа женщины можно проследить на примере следующих пословиц:
- в тувинском пословичном фонде:
Даш кагган черинге чыдар, кыс берген черинге олурар. - 'Где камень бросил, там и он лежит, куда ты отдал дочь - там век ей жить'.
Сен дизе уруу, чемелезе кадайы. - 'Дочку всё свою ругает, лишь свою жену всё укоряет'.
Кежиглиг хемни уер урээр, кежээ келинни хоп урээр. - 'Половодье крепкий берег размывает, оговор на грех невестку подбивает' [15].
- В немецком пословичном фонде:
Wer in seinem Hause Friede haben will, der muss tun, was die Frau will.
Wenn die Frau nichts hat und der Mann nichts tut, wird die Ehe selten gut.
Eine gute Frau ist Goldes wert.
Wer kein Weib hat, der hat auch kein Haus [16].
В немецких паремиях фиксируется и опыт народа, связанный с отношениями между мужем и женой, в которых женщина обладает большей силой влияния, а также содержится призыв не вмешиваться в эти отношения со стороны:
Mann und Weib sind ein Leib.
Der Finger einer Frau zieht stärker als ein Paar Ochsen.
Ein Frauenhaar zieht mehr als ein Glockenseil.
Die Frau hat ihre Waffen bei sich.
Wenn die Frau will, kann sie alles.
Wenn Mann und Frau sich streiten, so bleibe du im Weiten [16].
Из личностных качеств тувинской женщины более всего ценятся трудолюбие, умение делать что-то мастерски. Об этом свидетельствует множество пословиц:
Инези чидигде - шевер, хачызы чидигде - каас. - 'Иголка остра - мастерица востра, ножницы остры - у неё руки добры'.
Чаражынга шай хайындырбас, чажынга аът вртевес. - 'На красе чаю не сваришь, к косе коня не привяжешь'.
Эки дарган эргээн какпас, уран кыс удаазынга ораашпас. - 'Кузнец да умелец не отшибает палец, швее-искуснице в нитках не запутаться'.
Кыс уруг ине, чускук дээр, оол уруг оттук бижек дээр. - 'Просит дочь - иголку даёшь, просит сын - огниво да нож'.
Дуцмалыг кижи дыш, угбалыг кижи ус. - 'У старшей сестры научишься, у младшей сестры понежишься'. Иелиг кыс шевер, адалыг оол томаанныг. - 'Дочь при матери умелой станет, сын с отцом послушным вырастает' [15].
Образ женщины, формирующийся на основе немецких паремий, также включает положительные черты характера. Прежде всего, это нежность и бережливость. В ряде пословиц они противопоставляются мужской несдержанности и расточительности: Zorn ist ein Mann, Sanftmut eine Frau.
Frauen machen aus Pfennigen Taler, Männer aus Talern Pfennige [16].
Что касается трудолюбия, то в немецких паремиях подчёркивается не мастерство женщины, а большой объём выполняемой работы и забота о чистоте и порядке в доме: Frauenarbeit ist behende, nimmt aber nie ein Ende. Das Auge der Frau hält die Stube rein. Einer reinlichen Frau fehlt es nie an Wasser [16].
Негативный образ женщины создаётся рядом неприятных черт характера, из которых в тувинских пословицах отмечаются болтливость и жадность, а в немецких - коварство, хитрость, злобность:
Хопчу кадын - сааскан, хоптак хаан - каарган. - 'Ханша болтливая - сорока крикливая, Хан жадный коварен - точь-в-точь чёрный ворон' [15]. Die Frauen sind die Schlauen.
Die Frauen sagen wohl die Wahrheit - aber nie ganz.
Frauen sind schwer zu durchschauen.
Nichts als gute Mädchen und überall böse Frauen [16].
Типичной семантической составляющей образа женщины, зафиксированной в тувинских и немецких пословицах, является внешняя красота. Примерами могут служить:
- в тувинском пословичном фонде:
Хойлуг кижи чылыг, кожаалыг кыс каас. - 'Овцы в кошаре - юрта тепла, ленты в косах - девица мила' [15].
- в немецком пословичном фонде: Eine schöne Frau will jeder küssen. Eine schöne Frau hat immer recht.
Ein schönes Weib braucht keine Schminke [16].
В одной из немецких пословиц отмечается также восприятие самой женщиной своей внешности: Es hat noch kein Spiegel einer Frau gesagt, dass sie hässlich ist [16].
Таким образом, в формировании образа женщины в тувинских и немецких пословицах участвуют лексико-семантические средства выражения гендерных стереотипов, которые касаются социальных ролей женщины, её личностных качеств и внешности. Народная мудрость фиксирует больше общих черт, чем отличий в представлениях о женщине тувинцев и немцев: материнство, социальная роль жены, обязанности по ведению домашнего хозяйства, создание уюта, воспитание детей, внешняя красота и трудолюбие.
В тувинских пословицах прослеживается доминирование семейных ролей женщины, так как наивысшей ценностью в традиционном мировоззрении тувинцев является не индивидуальная жизнь, а целостность семьи и рода. Патриархальное разделение мужских и женских ролей отводит женщине приватную сферу, связанную с домом и семьёй. Этнокультурная специфика гендерных стереотипов, представленных в тувинских и немецких пословицах, проявляется также в акцентировании отдельных личностных качеств женщины - как позитивных, так и негативных.
В заключение отметим, что ведение гендерного и этнокультурного параметров в исследование пословичного фонда языка способствует более детальному и наглядному описанию особенностей репрезентации сформированных в нем образов.
Библиографический список
1. Герасименко, И. Е. Концепты «мужественность» и «женственность» как основа тендерной культуры и ментальности / И. Е. Герасименко // Вестник Челябинского государственного университета: научный журнал. Серия: Филология. Искусствоведение. - Челябинск, 2008. - Вып. 22. - № 20 (121). - С. 40-44.
2. Малинович, М. В. Универсальные смыслы и категории в языке: Классические традиции. Современность. Перспективы / М. В. Малино-вич, Ю. М. Малинович // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. - Иркутск, 2012. - С. 162-170.
3. Цивьян, Т. В. Модель мира и её лингвистические основы / Т. В. Цивьян. - М.: ЛИБРОКОМ, 2009. - 280 с.
4. Воронина, О. А. Дуализм материи и духа: гендерный аспект / О. А. Воронина // Вопросы философии. - 2007. - № 2. - С. 56-65.
5. Горошко, Е. И. Языковое сознание: гендерная парадигма / Е. И. Горошко // Методология современной психолингвистики. - М.: Изд-во ИЯ РАН, 2003. - С. 23-24.
6. Адонина, Л. В. Концепт «женщина» в русском языковом сознании: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.05 / Л. В. Адонина. - Воронеж, 2007. - 246 с.
7. West, C. Gender in Discourse / C. West, M. Lazar, Ch. Kramarae, T. van Dijk // Discourse studies: a multidisciplinary introduction. - L.: SAGE Publications, 1997. - Vol. 2. - P. 128.
8. Гриценко, Е. С. Язык. Гендер. Дискурс / Е. С. Гриценко. - Нижний Новгород: Изд-во ННГУ им. Н. И. Лобачевского, 2005. - 224 с.
9. Миронова, Н. И. Пол и гендер в лингвистических исследованиях / Н. И. Миронова // Вестник Челябинского государственного университета: научный журнал. Серия: Филология. Искусствоведение. - Челябинск, 2008. - Вып. 28. - № 37 (138). - С. 125-132.
10. Connell, B. W. The big picture: Masculinities in recent word history / B. W. Connell // Theories&Society. - 1993. - № 22. - P. 597-623.
11. Кирилина, А. В. Гендерные аспекты языка и коммуникации: дис. ... докт. филол. наук: 10.02.19 / А. В. Кирилина. - М., 2000. - 369 с.
12. Алефиренко, Н. Ф. Поэтическая энергия слова: синергетика языка, сознания и культуры / Н. Ф. Алефиренко. - М.: Академия, 2002. -234 с.
13. Савченко, А. В. Выражение буржуазного этоса средствами паремиологии / А. В. Савченко // Вестник Челябинского государственного университета: научный журнал. Серия: Филология. Искусствоведение. - Челябинск, 2011. - Вып. 53. - № 11 (226). - С. 122-125.
14. Середина, О. Е. Гендерные отношения в английских фразеологизмах / О. Е. Середина // Studia Linguistica. Вып. 9: Когнитивно-прагматические и художественные функции языка. - СПб.: Тригон, 2000 - С. 84-89.
15. Саган-оол, О. К. Мудрость народа. Тувинские пословицы и поговорки / О. К. Саган-оол, М. А. Хадаханэ. - Кызыл: Тувинское книжное издательство, 1976. - 234 с.
16. Beyer, H. Sprichwörterlexikon / H. Beyer, A. Beyer. - Leipzig, 1989. - 392 s.
© Болат-оол Р. В., Пелевина Н. Н, 2016
УДК 070.1:32.019.51
СОЦИАЛЬНОЕ ПОЛЕ ЖУРНАЛИСТИКИ: КОНЦЕПЦИЯ ПЬЕРА БУРДЬЁ И КОНВЕРГЕНТНАЯ ЖУРНАЛИСТИКА
А. А. Боргоякова
Научный руководитель — И. В. Пекарская, доктор филологических наук, профессор Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье рассматривается социальное поле журналистики в рамках концепции Пьера Бурдьё. Эта полевая модель соотносится с понятием конвергентной журналистики, которая в настоящее время демонстрирует собой контаминацию и конвергенцию современного гуманитарного знания. Кроме того, описывается способ анализа конвергентной журналистики.
Ключевые слова: поле, поле журналистики, конвергенция, контаминация, конвергентная журналистика.
Благодаря быстроразвивающимся информационным и коммуникативным технологиям современная журналистика обрела новое имя - конвергентная журналистика. В своём исследовании мы рассматриваем конвергентную журналистику через призму концепции французского социолога и активного общественно-политического деятеля Франции конца ХХ века Пьера Бурдьё, который заявил о существовании социального поля журналистики, исследовал и описал его.
Пьер Бурдьё (годы жизни: 1 августа 1930 - 23 января 2002, Франция) - один из самых влиятельных социологов XX века, автор 30 книг и 400 статей. С 1981 по 2001 годы он заведовал кафедрой социологии в Коллеж де Франс, является основателем Центра европейской социологии, обладателем самой престижной награды Франции - золотой медали Национального центра научных исследований. Кроме того, Пьер Бурдьё считается основателем теории структуралистского конструктивизма.
П. Бурдьё отмечал, что главная задача социологии состоит, с одной стороны, в выявлении «латентных структур различных социальных миров, оказывающих влияние на индивидов», а с другой - в исследовании избирательной способности людей в рамках герменевтической традиции, а именно - их предрасположенности «к тем или иным действиям в конкретных социальных полях» (см. об этом: [1, с. 64]).
Сегодня целесообразными и многообещающими становятся разговоры о так называемой «конвергентной журналистике» (см. об этом, например: [2]), которую мы считаем целесообразным рассматривать в рамках концепции Пьера Бурдьё. В связи с этим остановимся на самой концепции «поле журналистики».
В 1995 году французский социолог Пьер Бурдьё выступил с лекцией на факультете антропологии Лионского университета, объектом рассмотрения которой было, в частности, и поле журналистики. П. Бурдьё указал на важность данной темы в связи с тем, что поле журналистики оказывает всё большее давление на другие поля, такие как политика и социальные науки [3, с. 32-42].
В связи с этим следует специально рассмотреть понятие «поле», которое используется учёным в системе социальных отношений. П. Бурдьё применяет данное понятие в качестве наполнения социального пространства, которое есть не что иное, как совокупность различных полей: политики, экономики, религии и других. Поле, по П. Бурдьё, это «относительно замкнутая и автономная подсистема социальных отношений» между агентами [4, с. 391]. Иначе говоря, поле представляет собой независимое социальное пространство, которое организовывается специфическими силами. Источники сил в поле определяются социальными позициями каждого агента. Соответственно, выгоды каждого участника всегда зависят от его социальной позиции в том или ином поле. «Таким образом, поле - это специфическая система объективных отношений между различными позициями, определёнными социально и в большой степени не зависящими от индивидов, которые эти позиции занимают» [4, с. 391].
