ФОРМИРОВАНИЕ ОБРАЗА ДРУГОГО/ЧУЖОГО В АМЕРИКАНСКИХ КОМИКСАХ Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

КУЛЬТУРОЛОГИЯ

ФОРМИРОВАНИЕ ОБРАЗА ДРУГОГО/ЧУЖОГО В АМЕРИКАНСКИХ

КОМИКСАХ

Алиев Растям Туктарович

Ассистент кафедры культурологии, Астраханский государственный университет.

г. Астрахань

FORMATION OF ANOTHER/ALIEN IMAGE IN AMERICAN COMICS

Aliev Rastyam Tuktarovich, Assistant of Cultural Studies department, Astrakhan state university. Astrakhan.

АННОТАЦИЯ

Образ Другого/Чужого является лакмусовой бумажкой общества. По нему можно судить о надеждах, страхах и общем состоянии социума. В данной статье автор обращается к такому феномену американской массовой культуры как супергеройские комиксы. Выявив общие законы формирования образа Другого/ Чужого, при помощи структурного, психо- и неопсихоаналитических методов, автор проанализировал образы супергероического и суперзлодейского с позиции их инаковости, классифицировал их по вестимен-тарным признакам и охарактеризовал их сексуальный и гастрономический паттерны. Таким образом, конструирование комиксного героя соответствует социокультурным законам формирования образа Другого/ Чужого.

ABSTRACT

The Another/Alien image is a litmus test of society. On it you can judge about the hopes, fears, and the general state of society. In this article, the author refers to this phenomenon of American popular culture as superhero comics. Having identified the general laws of formation of Another/Alien image by means of structural, psycho-and neopsychoanalitycs methods, the author analyzed the superheroes and supervillain images in terms of their otherness, classify them according to appearance featured and described their sexual and gastronomic patterns. Thus, the construction of socio-cultural comic character corresponds to the laws of the formation of the Another/Alien image.

Ключевые слова: Другой, Чужой, массмедиа, массовая культура, американская культура, супергерой, суперзлодей, комикс

Keywords: Another, Alien, massmedia, popular culture, American popular culture, superhero, supervillain, comics.

К середине XIX в. в США, по словам историка Э. Хоб-сбаума, наступила «эра триумфальной буржуазии»[7, С. 15]. Причиной роста среднего класса в США в этот период стала пролиферация рыночной экономики, которая привела к формированию современной системы капиталистического производства. В Америке начинается активный процесс урбанизации и промышленной революции, которые в свою очередь, по словам историка С. Блумина, позволили представителям формирующегося среднего класса «переосмыслить себя и подняться выше, в отличие от условий ремесленной экономики и маленьких городских мирков XVIII в.»[3, С. 65]. К 1860 году 40% работников в американских городах были заняты неручным трудом, что, по сути своей, говорит о растущей доле так называемых «белых воротничков»[1, С. 42]. Акцент в экономике начинает смещаться из «проблемы производства» в «проблему продажи» произведённого товара[3, С. 69]. Это и стало основой для зарождающегося среднего класса, чей образ жизни впоследствии стал ведущим в формировании массовой культуры США.

Члены этой новой социальной страты были представителями среднего класса: продавцами, обслуживающим персоналом, менеджерами по продажам,

руководителями, бухгалтерами и служащими различных уровней и видов. Их рабочие места, как правило, располагались в магазинах и офисах отдельно от трудящихся. Их доход оказывался выше, чем у работников физического труда, ведь даже низкооплачиваемые клерки получали куда больше, чем высококвалифицированные рабочие. Они были особенно восприимчивы к религии, что в свою очередь повлияло на Второе Великое Пробуждение, евангельское возрождение, которое охватило практически всю страну в первой половине девятнадцатого века в период первого своего проявления. И они, как правило, подчёркивали своё материальное и духовное превосходство над людьми, которые не занимались «умственной работой».

Появление среднего, материально хорошо обеспеченного класса, вкупе с развитием массового производства, породило новый феномен, получивший название «общество потребления». Именно это активное развитие американского капитализма и выход на социокультурную сцену среднего класса повлиял на формулировку, так называемой, теории праздного класса, выдвинутой американским экономистом Т. Ве-бленом[12].

Но, по мнению американского исследователя М.

Деннинга, и рабочий класс становится активным участником культуры праздного потребления, что находит отражение в как в активном вовлечении рабочих в чтение дешевой литературы[4], так и в становлении так называемой «десятицентовой» литературы, берущей свое начало еще с середины девятнадцатого века, и низкопробных палпжурналов (pulp magazines), издание которых начинается с 1896 г.. Как правило, такие журналы издавались на самой низкопробной бумаге, нередко без каких-либо иллюстраций, даже на обложке. Тем не менее, они пользовались огромной популярностью у населения, формируя массовую культуру Америки.

Но апогеем этих новых явлений стал именно XX в., когда массовые производство и потребление достигли таких масштабов, что заставили сместить основные акценты социокультурных процессов США. Продукция кич и мид культур начали играть важную роль в повседневности рядового американца. А его духовные потребности были ориентированы на упрощённые товары художественной культуры, одним из которых в 30-е гг. XX в. стал супергеройский комикс. Доступный по цене с легкоусвояемым содержанием, он быстро снискал славу у обычных американцев, впоследствии превратившись в уникальное явление, распространившееся за пределы США.

Взаимоотношение с Другим/Чужим - это одно из главных условий функционирования любого общества не зависимо от его положения в историческом или культурном пространстве. Чужой или Другой есть категория социализации личности в контексте развития человека в культуре, так как культура Чужого «ориентирована на исходно-первичный центр моей культуры и доступна только в виде опыта чужого, в некотором вчувствовании в чужое объединение людей в культуре и культуру это объединения»[14, С. 120-121].

Обращение к теме Другого/Чужого в современном обществе не случайно и обусловлено прежде всего интересом к ней со стороны СМИ, политической сферы общества, публицистики, художественной литературы и многим другим. Но одной из главных проблем остаётся условие маркировки Другого/Чужого, так как данные понятия весьма условны и, хотя их положение относительно «Своего» находится в бинарном противопоставлении, в социо-культурной динамики общества их качественные характеристики менялись от комплементарных свойств (дополняемых друг друга)[22, С. 245] до дискретных (прерывистых, независимых друг от друга).

Иными словами, образ Другого/Чужого является «лакмусовой бумажкой общества, но нему можно часто определять то состояние болезни или здоровья, в котором то или иное обществ находится»[23, С. 264].

Комикс как феномен массовой культуры создаёт новый тип героя, так называемого супергероя. Он является олицетворением всего самого наилучшего, борцом против несправедливости, обладающим уникальными физическими способностями, которые он направляет на совершение подвигов или защиты слабых и нуждающихся. Первым таким явлением стал Супермен^, С. 43].

Но так ли нов этот новый тип героя, созданный комиксами? С уверенностью можно сказать, что комикс, являясь художественным произведением и одновре-

менно продуктом массовой культуры, содержит в себе структурные элементы «мифа»[17, С. 56-62]. Линия событий, связанная с рождением и жизнью супергероя в структурном контексте практически идентичны. Это заставляет нас обратиться к пониманию модели «рождения героя»[18, С. 6]. А К. Юнг обращается к мотиву отрешённости и покинутости при исследовании архетипа «божественного младенца»[20, С. 38]. Дж. Кэм-пбелл акцентирует внимание на формуле перехода героя: исход - инициация - возвращение; как особого центрального блока мономифа[16, С. 27-45]. В контексте этих подходов мы приходим к выводу, что «супергерой» полностью идентичен «герою» мифологическому. Таким образом, образ Супергероя по форме и содержанию перекликается с образами героического, которые формируются по тем же законам, в таком жанре популярной литературы как фэнтези[15, С. 315].

Но нам интересен образ Супергероя с точки зрения его инаковости по отношению к остальным участникам комиксного нарратива, в том числе и субъекту, который является неотъемлемой частью этого дискурса.

С. Н. Якушенков в статье «Тело Варвара: конструирование образа чужого на китайском фронтире» утверждает: «В большинстве случаев конструирование образа Другого/Чужого происходит по линии метафорического переноса его в разряд монстров, животных и т.п. Другой/Чужой, чьё развитие понимается человеком, находящимся на низшей ступени развития, трансформируется из животного мира в мир монстров или сверхъестественных существ. И этот процесс весьма логичен, так как в древности восприятия мира происходило по линии дихотомии человек / природа, культура / дикость. Большинство мифов разных народов мира повествует о том, как люди путем обмана завладевают культурными объектами, находящимися во владении зверей»[21, С. 234].

Не выступает исключением и конструирование тела супергероя/суперзлодея в американских комиксах. В статье С. Н. Якушенкова «Образ Чужого - от деконструкции к конструкции» даётся подробный анализ эволюции образа Чужого, как феномена культуры, от первобытного к классовому обществу[22, С. 242], поэтому мы не будем подробно останавливаться на этом подходе, лишь взяв за основу выводы этого исследования для нашего дальнейшего анализа.

Супергерой - выдуманный персонаж, обладающий феноменальными физическими способностями, суперсилами. Благодаря им, он совершает подвиги ради общего блага[5]. Его антиподом в комиксах выступает суперзлодей. Сила и подвиг супергероя измеряются силою суперзлодея. Последний выступает мерилом подвига героя, ведь битва с этим злодеем (монстром) является кульминацией подобных нарративов, как в прошлом, так и в настоящем.

По сути своей, дихотомия «супергерой/суперзлодей» выступает продуктом не только периода архаики или Средневековья, но и современного общества, и в тоже время имеет сложную структуру конструирования самого образа тела Другого/Чужого, вбирая в себя проекцию разных стадий развития мирового социума. Мифологическая и порой реальная борьба соперников, часто представлявших собой разные части социума, является неотъемлемой частью любого агона, что находит свое подтверждение как в нарративе, так

и в ритуале, превращаясь в действие, возведенное в ранг мифа, о чем подробно говорила еще О. Фрейден-берг: «Один 'герой' олицетворяет аспект 'преисподней; другой - 'неба'. В иной метафористике это не битва, а спор, 'прение' (препирательство) жизни и смерти в форме перебрасывания камнями или словами (вопросами и ответами, «да» и «нет»). Несмотря на представление о единстве тотема, в реальности всегда присутствуют две его стороны - сторона преисподней-смерти и неба-жизни. Один из тотемов всегда обращается к другому, к своему антиподу; реально это две группы людей или вожак со своим коллективом»[19, С. 77].

Тело супергероя, как носителя бинарного образа Другого/Чужого, конструируется на основе трёх отличительных признаков, на которых и зиждется формирование всех Других/Чужих. Это вестиментарность (внешность), алиментарность (гастрономические предпочтения) и сексуальность[21, С. 243].

Взяв во внимание первую характеристику - вестиментарность, и применяя предложенный С. Н. Якушен-ковым подход к эволюции образа Другого/Чужого[22, С. 243], на основе Супергероев и Суперзлодеев, мы можем выделить три группы Другого/Чужого:

1. Alius Naturalis - Природный Другой. Эта категория включает в себя зооморфные, полиморфные и те-роморфные образы. Они либо наделены животными, демоническими суперспособностями, либо их Тело (или костюм, как часть Тела) выступает в качестве образа какого-либо животного или демона. Супергерои или суперзлодеи данного разряда возникают, как проекция первобытных, неосознанных страхов человека перед образом дикого, природного Другого/Чужого (Alius Naturalis). Происходит активное наделение его тероморфными чертами, антропофагными характеристиками, демонизация или монстроизация[21, С. 235].

2. Alius Humanoid - Человекоподобный Другой, или антропоморфный образ. Данные категории Других/Чужих в комиксах лишены животных черт и наделены враждебными категориями инакомыслия, другой внешности, талантами, нехарактерными для обычного человека. Наглядными примерами выступают: Рор-шах[10] (выдуманный супергерой из серии комиксов про Хранителей. Альтер-эго - Уолтер Ковач), Супер-мен[11], Железный человек[9] (выдуманный персонаж вселенной Marvel, альтер-эго которого Энтони Старк, миллиардер, учёный, гений. Самостоятельно сконструировал костюм-экзоскелет, с помощью которого и совершает супергеройские подвиги) и многие другие. Подобные образы являются проекцией отношений субъект-Другой/Иной уже классового общества.

3. Alius Ultra или ксеноморфный образ. Ксеноморф (слово происходит из греческого языка путём слияния двух: xenos - чужой, посторонний, и morph - форма, вид) - часто используется в жанре фантастики и обозначает пришельца и/или чудовище. «Появление принципа толерантности к иноэтничному Чужому или Другому приводит к тому, что его место начинают занимать вымышленные ксеноморфы, представляющие собой различные инопланетные расы»[22, С. 242] (Веном, Токсин, Карнаж).

По аналогии с первой категорией ксеноморфы также выступают в качестве проекции человеческого первобытного страха перед неизведанной частью при-

роды. Только в данном случае этот страх в силу развития общества получил качественный сдвиг. Теперь же человек, изучивший планету Земля, боится неизвестной вселенной, и страх этот выражается в образных формах пришельца - врага из космоса. Так, например, Веном вообще не имеет схожести ни с животным, ни с человеком, а является неким космическим вирусом, вступающим с объектом своего взаимодействия в симбиоз, выступая так называемым симбионтом, даруя своему хозяину сверхсилы и способности и получая взамен возможность выжить[2, С. 56].

Согласно гастрономическим характеристикам, супергерой/суперзлодей комикса также выступает в качестве Другого/Чужого, так как перцепция Другого субъектом и его дальнейшая визуализация выстраивается на основе вкусовых пристрастий этого Другого. Супергерой/Суперзлодей является Другим/Чужим, поскольку он питается не так и не тем, чем «принято у нас»: основной рацион Галактуса составляют планеты; Роуг (молодая мутантша из комиксов о людях Икс) в качестве пропитания использует жизненную энергию обычных людей, одним прикосновением отнимая суперсилы у других героев. В данном случае эта суперспособность выступает на уровне символизма ее алиментарной характеристики. Ведь этот признак строится на первобытном страхе того, что существует опасность отнятия пищи или средства её добывания.

Сексуальная характеристика направлена на конструирование модели сексуального поведения супергероя/суперзлодея. Но, в конечном счёте, этот признак, как правило, сводится к полной ассексуальности героя, его неспособности разобраться в своих партнёрах или простой бесплодности. Супергерой отличается от «Своего», потому что он ведёт неправильную половую жизнь или не имеет её вообще, а порой даже не способен завести детей или, наоборот, слишком плодовит: у Росомахи множество детей от различных женщин, и его образ жизни - разгульный, Чарльз Ксавьер не может иметь детей, но его называют «отцом людей икс»[8], а сексуальная ориентация Бэтмена породила множество социокультурных исследований[13, С. 84].

Таким образом, проанализировав формирование образа Другого/Чужого в американских супергероических комиксах, мы пришли к выводу о том, что этот паттерн направлен на определение страхов, надежд и общего состояния американского общества в тот или иной момент его истории. Линия конструирования образа Другого/Чужого аналогична социокультурным законам формирования данного образа в иных категориях культуры, что подтверждается выделением базисных черт, присущих образу, а так же возможность их классификации. Супергерой, как и Суперзлодей, является неотъемлемой часть американской массовой культуры.

Список литературы:

1. Ashby L. With Amusement for All: A History of American Popular Culture Since 1830.University Press of Kentucky. 2006.

2. Benton M. The Comic Book in America: An Illustrated History. Taylor Publishing: Dallas, Texas. 1989.

3. Blumin S. M. The Emergence of the Middle Class: Social Experience in the American City, 1760-1900. Cambridge University Press. 1989.

4. Denning M. Mechanic Accent: Dime novels and Working-class in America. N.-Y.: Verso, 1998.

5. Empire Comics. National Periodical Publications v. New York Court of Appeals, 21 апреля 1954.

6. Goulart R. Comic book Culture: An Illustrated History (1st American ed ed.). Portland, Oregon: Collectors Press. 2000.

7. Hobsbawm E. Age of Capital 1848-1875. Hachette UK. 2010.

8. Lee S., Kirby J. The X-Men. Marvel Comics. 1963.

9. Lee S., Libber L., Kirby J. Tales of Suspense. Marvel Comics. 1963. №39.

10. Moore A., Gibbons D. Watchmen. DC Comics. 1986. №1.

11. Siegel J., Shuster J. Action Comics. DC Comics. 1938. №1.

12. Veblen T. The Theory of the Leisure Class: An Economic Study of Institutions. N.-Y.: Macmillan, 1899; Веблен Т. Теория праздного класса. М.: Прогресс, 1984.

13. Wertham, F. Seduction of the Innocent. Rinehart and Company, Inc. 1954.

14. Гуссерль Э. Картезианские медитации // Гуссерль Э. Собр. соч. / пер. с нем. В. И. Молчанова. - М. - 2001. - Т.4. - С. 120-121.

15. Демина А. В. Архетип героя в литературе жанра фэнтези Каспийский регион: политика, экономика, культура. - Астрахань - 2013. - № 2

16. Кэмпбэлл Дж. Тысячеликий герой. - Изд. «ACT», - М. - 1997.

17. Михельсон О.К. Археология поп-культуры: новая религиозность и мифологический код в семантическом поле блокбастера // Религиоведение. - 2010.

- №4.

18. Ранк О. Миф о рождении героя. - М. - 1997.

19. Фрейденберг О. Миф и литература древности.

- М.: Восточная литература - 1998.

20. Юнг К. Г. Душа и миф. Шесть архетипов. - Мн.

- 2004.

21. Якушенков С. Н. Тело Варвара: конструирование образа чужого на китайском фронтире // Каспийский регион: политика, экономика, культура. - 2012. - № 4.

22. Якушенков С.Н. Образ чужого: от деконструкции к конструкции // Каспийский регион: политика, экономика, культура. - 2012. - № 3.

23. Якушенков С. Н. Эволюция образа Чужого на примере европейского дискурса о вампирах (О бедном вампире замолвим мы слово) // Каспийский регион: политика, экономика, культура. - 2012. - № 3.

ЭТНОПРАВОВАЯ КУЛЬТУРА КОРЕННЫХ НАРОДОВ АРКТИКИ: ПРОБЛЕМЫ _ИССЛЕДОВАНИЯ И ФОРМИРОВАНИЯ

Набок Игорь Леонтьевич

доктор философских наук, профессор Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена г. Санкт-Петербург

ETHNO LEGAL CULTURE OF INDIGENOUS PEOPLES OF THE ARCTIC: PROBLEMS OF RESEARCH AND FORMATION.

Nabok Igor Leontyevich, doctor of philosophical Sciences, Professor, Russian state pedagogical, University. A. I. Herzen, St. Petersburg

АННОТАЦИЯ

В статье рассматриваются проблемы исследования и формирования этноправовой культуры коренных народов Арктики в контексте современной арктической политики России. Показывается необходимость сохранения коренных народов как этносоциумов, ведущих традиционный образ жизни. Впервые даётся определение этноправовой культуры как исторически сложившейся на основе сопряжения традиционного этнического обычного права и организованного (государственного) права системы соционормативных установок сознания и поведения этносов.

ABSTRAKT

The article deals with the problem of the study and formation of the ethno legal culture of the indigenous peoples Arctic in the context of modern Russian Arctic policy. Showing the need to preserve indigenous peoples as ethnics society, who lead traditional lifestyles. For the first time given a scientific definition of ethnic legal culture as a system of principles to consciousness and behavior of ethnic groups formed on the basis of conjugation the customary law and the organized (state) law.

Ключевые слова: этноправовая культура, коренные народы Арктики, этническая идентичность, арктическая политика, обычное право.

Keywords : ethno legal culture, Arctic indigenous peoples, ethnic identity, Arctic policy, customary law.

Арктическая политика, устойчивое развитие коренных народов Арктики - темы, получившие сегодня достаточно широкое освещение как в научной литературе, так и в публицистике. В то же время, в последние годы наблюдается определённая смена основной парадигмы в арктической политике как российской, так и

мировой. По справедливому замечанию К. В. Киселёва, «если 20-30 лет назад акцент в национальной активности и международном сотрудничестве ставился на экологическом, природоохранном аспекте арктической тематики, то постепенно интерес заметно смещается в направлении экономики и связанных с ней воен-