CC BY
79
УДК 94(470.47) ББК Т3(2Рос.Калм)5
М.С. Горяев
ФОРМИРОВАНИЕ НОВОЙ УЛУСНОЙ СИСТЕМЫ В КАЛМЫЦКОЙ СТЕПИ В ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVIII В.
В статье рассматривается политика российского государства по управлению калмыцким народом в последней трети XVIII века. После ухода большей части калмыцкого народа на территорию цинского Китая их статус государственности претерпевает большие изменения. В результате чего в Калмыцкой степи ходе происходит формирование новой улусной системы.
M.S. Goryaev
THE FORMATION OF A NEW ULUS SYSTEM IN KALMYK STEPPE IN THE LATE XVIII-th CENTURY
The article considers the policy of the Russian state management of the Kalmyk people in the late XVIII-th century. The status of statehood has undergone great changes after the exodus of the majority of Kalmyk people to the territory of Qing China. As a result the formation of a new ulus system has begun in the Kalmyk steppe.
Ключевые слова: Калмыцкая степь, калмыки, губернатор, наместник ханства, Коллегия иностранных дел.
Key words: Kalmyk steppe, the Kalmyk people, the Governor, the Governor- general of the khanate, the Collegium of foreign affairs.
Калмыки были одним из кочевых племен Юга Российской империи и заселяли территорию Нижнего Поволжья, кочуя по просторам Астраханской губернии. Государственность калмыцкого народа в форме ханства сложилась в 50-60-х годах XVII века и время существования Калмыцкого ханства, хронологические рамки которого заканчиваются в 1771 году - важный период российской истории калмыков.
Можно утверждать, что обоюдно принятые и нормативно закрепленные условия нахождения Калмыцкого ханства в составе Российской империи носили федеративный характер: калмыки получили территорию для своих кочевий, покровительство, признание самостоятельности во внутренних делах, с одновременным отказом от недружественных действий по отношению к России и сохранением безусловного ей подданства.
Вторая половина XVII в. характеризуется укреплением Российского государства, неуклонным развитием процесса перехода от сословно-представительной монархии к абсолютной. Что, естественно, не могло не отразиться на взаимоотношениях между центральной властью и народами, входившими ее в состав, сопровождавшихся последовательными изменениями в правовом положении национальных районов. В частности, это касалось и Калмыцкого ханства, особенно усилившихся после смерти хана Аюки, когда в Калмыцкой степи начались междоусобные столкновения между претендентами на престол. Российское правительство начинает активно вмешиваться во внутренние дела калмыцкого народа, в дальнейшем все более расширяя сферу своего
влияния в этой области. Начиная с 30-х гг. XVIII в. позиции правительства в решении калмыцких дел кардинально меняются: власти берут на себя обязательство снимать и назначать правителей вассальной степной государственности, тем самым ставя его под свой и местный полный и тотальный контроль. При этом для достижения цели было введено новое звание - наместник ханства. Можно утверждать, что все эти правительственные действия свидетельствуют о том, что Калмыцкая степь становится неотъемлемой и составной частью Российского государства.
Астраханские губернаторы и представители правительства при ханах и наместниках жестко и последовательно контролируют и активно вмешиваются во все стороны жизни ханства, постепенно сосредоточивая в своих руках почти все нити управления, что в значительной степени и подготовило трагедию января 1771 года. Однако, несмотря на то что план откочевки калмыцкого народа из пределов Российской империи был тщательно спланирован, не все прошло так, как было задумано. Небольшая часть номадов Астраханской губернии по разным причинам не смогла или не захотела последовать за своим правителем и осталась на местах прежнего кочевания. В частности, владелец Хошоутовского улуса нойон Замьян, находившийся в оппозиции по отношению к наместнику Убаши, вообще не тронулся с места. Дербетовский улус, наоборот, подчинился требованию следовать в места прежнего проживания калмыков, однако из-за раннего ледохода Волги не смог переправиться через нее и был вынужден остаться на правом ''нагорном'' берегу. В свою очередь, часть торгоутовских улусов была перехвачена яицкими казаками и возвращена.
Правительственные органы и, в частности, Государственная коллегия иностранных дел были поставлены в известность 9 января астраханским обер-комендантом генерал-майором К. фон Розенбергом. Он, на основании донесений полковника И.А. Кишен-ского, возглавлявшего ''Калмыцкие дела'', и хошоутовского владельца Замьяна, проинформировал и приграничных губернаторов - оренбургского И.А. фон Рейнсдорпа и гурьевского И.З. фон Фегезака, и казачьи городки, призывая их к воспрепятствованию переправы калмыков через Яик.
Сразу же после откочевки российское правительство стало прикладывать все силы для стабилизации положения в Калмыцкой степи, где в это время было неспокойно: страсти, в основе своей, накаляли зайсанги Эркетеневского улуса, возвращенные в свои кочевья и не оставлявшие надежды присоединиться к Убаши [1].
В этой ситуации центральное правительство стремилось если не вернуть ушедших, то хотя бы удержать оставшихся калмыков. Одновременно наместнику Убаши 26 января была отправлена грамота императрицы Екатерины II, предлагавшая вернуться на места прежнего кочевания с ''прощением всех обид'' [2]. Подобную грамоту направили и кочевой аристократии, духовенству, простолюдинам [3].
Уведомление о происшествии получил также и правитель Младшего жуза казахский султан Нурали, которому разрешалось «употребя все силы, не допустить калмыков распространиться за Яик и принудить их вернуться», тем более, что «... у киргиз-кайсаков свежа еще память о соседстве с Джунгарией .... Так что надо калмыков завернуть .... Если они будут прорываться с боем, то делать мелкие наскоки отбивая скот, людей, имущество» [4].
Для водворения порядка в Калмыцкой степи астраханские власти приступили к подсчету оставшегося населения и распределению калмыков-простолюдинов, чьи владельцы присоединились к Убаши [5]. В частности, в реляции от 17 февраля 1771 г. в Государственную коллегию иностранных дел астраханский губернатор Н.И. Бекетов предлагал «...всех татар, живших в калмыцких улусах, причислить к астраханским
аульным татарам ... большую часть калмыков отдать хошоутовскому владельцу Замьяну, как самому верному...» [6]. 3 мая он сообщал, что в места кочевания возвращены и или были на пути к этому калмыки икицохуровских владельцев Асархо и Маши в составе двух тысяч кибиток, 300 кибиток татар и туркмен, принадлежавших наместнику и до четырех тысяч кибиток калмыков-простолюдинов разных владельцев, задержанные казаками еще до переправы через Яик. На правом берегу Волги оставались улусы нойоны Яндыка и Замьяна, часть кибиток наместника и других владельцев, последовавших за ним. Всего же по подсчетам в Приволжских степях осталось 10999 кибиток калмыков [7].
В ответном послании 13 мая 1771 г. канцлер граф Н.И. Панин предлагал для воплощения в жизнь замыслов астраханского губернатора ответить на ряд вопросов, в частности нужно знать: «... сколько ушло, сколько осталось, сколько из ушедших принадлежало оставшимся владельцам; можно ли Замьяну, хошоуту, отдать кал-мыков-торгоутов, чтобы не вызвать возмущения у владельцев-торгоутов, а именно у Яндыка и князя Алексея Дондукова; да сами калмыки не будут ли встревожены. Татар может и полезно приписать в ведомство астраханское, но не произойдет ли помешательство от непривычки их к такому управлению .. Может быть . лучше их оставить свободными ... оставить ... между калмыками» [8].
Более точные данные Бекетов предоставил 5 июля 1771 г., докладывал, что по ''справке на Волге осталось без владельцев 4093 кибитки ... уведено и ушло от владельцев, с изменниками не сообщавшихся ... от Яндыка 55 кибиток ... да татар 25 кибиток ... у Замьяна все кибитки на месте ... у Цебек-Убуши 56 кибиток ... сколько кибиток осталось и было уведено у князя Дондукова не известно, так как он находится в походе на кубанских татар ... но по справке 1767 г. у него было 2187 кибиток, а осталось примерно 487 кибиток'' [9].
19 октября 1771 г. резолюцией императрицы Екатерины II астраханским властям было велено «все оставшиеся без владельцев кибитки раздать ... владельцам было воздано за потерю людей, которых увели ... особливо отличить Замьяна...» [10]. Этим же актом государственность калмыцкого народа была ликвидирована, должность наместника упразднена, что подразумевало потерю российским правительством надежды добиться возвращения беглецов.
Местные власти, исполняя данное поручение, разослали уведомления владельцам с предложением составить списки уведенных и оставшихся подвластных. Однако полученные ответы, содержавшие неточности, не удовлетворили астраханскую канцелярию. Владельцам вновь было поручено составить описи, с оговоркой: укрывательство неучтенной кибитки наказывалось штрафом; вновь уличенный владелец за каждую неучтенную кибитку будет должен отдать десять своих. Более строгое наказание предполагалось владельцам аймаков - зайсанги за подобное нарушение могли быть лишены звания и включены в число аймачных людей. В то же время для получения более достоверных сведений власти освобождали калмыков-простолюдинов, донесших об укрывательстве, от всех податей [11].
В связи с наступлением холодов и откочевкой улусов на зимние пастбища к распределению было решено приступить весной следующего года. До этого времени губернатор Н.И. Бекетов закрепил за рядом владельцев калмыков, оставшихся без владельцев: Замьян получил кочующих около и ниже Замьянова городка, нойоны Дондуков и Теке - кочующих выше Енотаевской крепости, нойон Яндык - кочующие около Кизляра; нойону Асархо поручались кибитки, вернувшиеся с ним с Яика [12].
Весной следующего 1772 г. астраханские власти приступили к раздаче калмыков, оставшихся без нойонов, и вознаграждению владельцев, сохранивших верность
Российской империи. При рассмотрении списков, поданных владельцами, выяснилось, что, воспользовавшись случаем, они внесли в них и потери, понесенные ими еще в правление хана Дондук-Даши и его сына наместника Убаши. В частности, владелец Замьян указал потерю 604 кибиток, понесенных при правителе Дондук-Даши, нойон Яндык приписал потерю 100 кибиток; нойоны Дондуковы жаловались на потерю 1375 кибиток еще со времен раздела Цохуровского улуса [13].
Однако губернатор решил уже не обращать на это внимание и начать возмещение нойонам убытков, нанесенных бегством. Братьям Дондуковым были возмещены 1700 кибиток, уведенные при побеге, дополнив их еще 250 кибитками. Свое решение Бекетов мотивировал тем, что Алексей Дондуков являясь офицером российской армии, дворянином, не оправдал доверия правительства и не показал свою преданность императрице [14].
Владелец Яндык получил 180 кибиток калмыков-простолюдинов, в том числе 25 кибиток татар, а в награду за преданность ему добавили 519 кибиток, указанных им в списках. При этом было отмечено, что он по старшинству имеет больше прав и преимуществ, а самое главное - он своевременно сообщил о намерении Убаши покинуть пределы Российского госудасртва [15].
Лояльно настроенному владельцу Замьяну возместили 604 кибитки, уведенные у него в разное время, присовокупив еще 150 кибиток в награду за верность [16].
Дербетовские владельцы также не были обойдены при разделе и вознаграждении. Цебек-Убаши и Ценден, вначале устно заявившие о 54 потерянных кибитках, при составлении описи добавили еще 454 кибитки, якобы уведенные у них в разное время правителями ханства. Астраханский губернатор возместил им и первоначально указанные 54 кибитки, а в награду добавил еще 454 [17].
Икицохуровские владельцы Асархо и Маши, указавшие в описи 160 и 182 уведенные кибитки, соответственно их и получили [18].
Единственному представителю зюнгарских нойонов, пасынку хошоутовского владельца Замьяна, нойону Тюменю передали оставшиеся без владельцев 234 кибитки зюнгаров, добавив к ним в виде возмещения 23 кибитки торгоутов, взамен тех, что находятся у других нойонов [19].
Были вознаграждены и менее именитые владельцы: Теке к своим 35 кибиткам получил 65, Джиргал - 50, Нохоин Кобен - 21 [20].
Таким образом, получалось, что владельцам всего было роздано 4627 кибиток: Яндыку - 699 кибиток, Замьяну - 754, Асархо - 160, Маши - 182, Дондуковым -1950, Тюменю - 257, Теке - 100, Джиргалу - 50, Нохоин-Кобеню - 21, Цебек-Убуши и Цендену - 454 [21].
Что касается Эркетеневского улуса, то и он не избежал распределения. В вину населению улуса ставили и погромы, и грабежи торговых людей и лавок в Царицыне, и призывы последовать вслед за наместником ханства Убаши. По решению Коллегии иностранных дел, население улуса передавалось из подчинения владельца Асархо, где они находились с момента возвращения с реки Яик, к князю Алексею Дондуко-ву «для лучшего надзирания и смотрения». Аргументировалось это тем, что торгоу-товский улус всегда был под ханской рукой, а так как Дондуков является правнуком Аюки-хана и сыном Дондук-Омбо, то ему ими владеть [22]. В 1773 г. по повелению властей эркетеневские калмыки, в числе 1255 кибиток, были распределены по всем улусам между владельцами, которые соответственно получили: Дондуков - 900 кибиток, Замьян - 60, Теке - 100, Асархо - 65; Цебек-Убуши - 100. 30 кибиток простолюдинов губернатор Бекетов оставил себе.
Кроме того, владельцам были розданы более тысячи кибиток калмыков разного звания: Замьяну - 100 кибиток цойджинговых шабинеров; Тюменю - 100 кибиток багацаатанов, 30 - бакши шабинеров, 110 - зюнгарцев; Дондукову и Яндыку - до 500 кибиток багатовых, керетевых и икицатановых калмыков; Цебек-Убуши - 200 кибиток разного звания; губернатору Бекетову и владельцу Момут Убаши - 30 кибиток кере-тевых. Таким образом, распределению между владельцами, сохранившими преданность Российской империи, вместе с эркетенями подверглись 2325 кибиток калмыков-простолюдинов [23].
В калмыцких улусах издавна проживало большое количество татар, значительная часть которых последовала вслед за наместником Убаши. Меньшая часть татар в составе 920 кибиток оставалась на Волге, это кундровские - 500 кибиток, трухменцы -300, томуты - 70 и бешульцы - 50 [24]. Князь Алексей Дондуков ходатайствовал об их возвращении, так как их предки которых были завоеваны его дедом и отцом - ханами Аюкой и Дондук-Омбо, и, соответственно, должны по праву принадлежать ему, так как являются как бы частью его наследства [25].
Однако, как уже говорилось выше, насчет татар у правительства было иное мнение, выразителем которого являлся астраханский губернатор Н.А. Бекетов. Это мнение он неоднократно высказывал Коллегии иностранных дел: «...всех татар хундровских причислить в ведомство астраханского табунного головы муллы Абдулы Жангуршина, присовокупив к ним и тогмутских, при саде Замьяновом находящихся в 30 семьях состоящих, приписать к астраханским аульным татарам. А трухменских татар приписать к кизлярским аульным, с положением на них земской службы с льготами на 3 года». Аргументами здесь служили неоднократные письменные к нему обращения едисан-ских, ембулацких и кундровских татар «...остаться у калмыков не хотят и боятся повторения разорения, которому они подверглись при их побеге» [26]. В конечном итоге мнение губернатора возобладало и было поддержано правительством [27].
Из проведенного мероприятия большего всего выиграли владельцы Замьян, А. Дондуков и Яндык, которые в результате распределения получили больше половины всех розданных калмыков-простолюдинов. Что объяснялось просто - Яндык и А. Дондуков получили такое большое количество кибиток в силу своего происхождения, родовитости. Замьян же был отмечен за преданность Российскому госудасртву.
И все же торгоутовские владельцы князья Дондуковы, Яндык и вместе с ними и Асархо были недовольны таким, по их мнению, неровным распределением. В своих посланиях в Коллегию иностранных дел они мотивировали это тем, что «торгоуты всегда находились в ведомстве правителей Калмыцкого ханства, торгоутов же, и никогда не были под другой рукой, то есть не торгоутов, по всем древним законам калмыцким». Жаловались они и на Бекетова, который, по их сведениям, с каждой сотни кибиток, розданных владельцам, брал одну в 5-6 душ со всем имуществом, оформляя при этом дарственную. И переводчик Воронин так же взял себе 27 кибиток [28].
Однако Коллегия не удовлетворила их претензии, вынеся следующее решение: «... князь Дондуков, являясь полковником российской армии и верноподданным ее императорского величества, не исполнил свой долг и своевременно не донес о готовящемся побеге. Торгоутовский же улус не относился к Дондуковской фамилии, а был личной собственностью ханских правителей, то есть ханским. Асархо же вообще был остановлен на Яике и завернут обратно яицким казачьим войском .... За этот проступок ... не был наказан, а наоборот вознагражден ...» [29].
Таким образом, к 1773 г. после завершения процедуры перераспределения, все оставшиеся без владельцев калмыки-простолюдины обрели новых владельцев.
Правда, губернатором Н.А. Бекетовым не были соблюдены принципы субэтнической и родовой принадлежности. Основную массу калмыков, подвергшихся распределению, составляли торгоуты, в то время как компенсации и вознаграждению подлежали и дербетовские, и хошоутовские владельцы. Нарушение этих двух принципов обернулось конфликтами и претензиями, продолжавшимися на протяжении всей последней трети XVIII и части XIX века.
Последняя треть XVIII в. характеризуется не только преобразованиями исполнительных органов управления калмыцким народом, но и дальнейшими попытками властей упрочить государственную власть в Калмыцкой степи. В частности, после смерти наиболее влиятельных владельцев дербетовского Цебек-Убуши, торгоутов-ских Яндыка и Асархо и хошоутовского Замьяна астраханский губернатор выступил с предложением часть улусов признать выморочными и передать их в казну. Однако Коллегия иностранных дел, видя отрицательное отношение самих калмыков к данному предложению, решила повременить с новшеством, хотя и было ясно, что в будущем она не будет возражать против такой политики. Что, собственно, и произошло. После смерти в 1784 г. князей Дондуковых, не оставивших потомков мужского пола, а в 1785 г. - Ценден Доржи, потомки которого не могли претендовать на Дербетовский улус, правительство в 1786 г. объявило их улусы выморочными и перевело в разряд казенных.
Но если население Багацохуровского улуса восприняло изменение статуса довольно-таки спокойно, то в Дербетовском улусе страсти достигли пределов и привели в конечном итоге к фактическому его разделу. При этом большая часть улуса, Большие Дербеты, избрав себе нового владельца, откочевала в пределы Войска Донского. Меньшая часть, Малые Дербеты, осталась в местах прежнего кочевания, но также избрала себе нового улусовладельца.
Угроза перехода в казенное ведомство нависла и над улусом нойона Яндыка, но его вдова, решительная и энергичная Битюка, сумела отстоять свое право на владение. Перед смертью она передала улус сыну нойона Икицохуровского улуса Маши Санджи-Убаши, итогом чего стало появление единой территориальной единицы -Икицохуровско -Яндыковского улуса [30].
Таким образом, события начала последней трети XVIII в. трагичным образом сказались на истории калмыцкого народа, следствием чего стало изменение его статуса - они потеряли свою государственность в составе Российской империи. Изменения произошли не только в области управления Калмыцкой степью, но и в улусной системе - кочевая калмыцкая аристократия сократилась в результате массовой откочевки народа, а оставшаяся ее часть, по большому счету, не оставила потомство. В результате в Калмыцкой степи Астраханской губернии наблюдается дуалистичная улусная система - владельческие улусы управляются своими ''природными'' нойонами, выморочные или казенные улусы - назначаемыми правителями. Эта система просуществовала на протяжения столетия и была ликвидирована только в результате реформы 1892 г.
Список литературы
1. АВПРИ. Ф.119. Оп. 2. 1771-1772. Лл. 536-538.
2. Там же. Лл. 45-47об.
3. Там же. Лл. 48-51.
4. Там же. Лл. 58-59 об., Лл. 61-62 об.
5. Там же. Оп. 2. 1771-1772. Лл.561-570.
6. Там же. Ф. 119. Оп. 3. Д. 1. 1775. Лл. 1-4.
7. Там же. Оп. 3. Д. 1. 1771-1778. Л. 10.
8. Там же. Оп. 2. 1769-1776. Лл. 76-81 об.
9. Там же.
10. Там же. Оп. 2. 1771-1772. Лл. 561-570; Оп. 3. Д. 1. Лл. 11-18.
11. Там же. Лл. 634-641.
12. Там же. Лл. 541и об.
13. Там же. Оп. 3. Д. 1. 1771-1778. Лл . 1-10.
14. Там же.
15. Там же. Оп. 2. 1772-1773. Лл. 43-64.; Оп. 2. 1769-1776. Лл. 76-81 об.; Лл. 159 об.-179 об.; Оп. 2. 1771-1773. Лл. 460-465.; Оп. 2. 1771-1772. Лл. 634-641.; Оп. 3. Д. 1. 1771-1778. Лл. 1-10.
16. Там же.
17. Там же.
18. Там же.
19. Там же.
20. Там же.
21. Там же.
22. Там же. Оп. 2. 1771-1772. Лл. 544 и об.
23. Там же. Оп. 3. 1771-1778. Лл. 1-10.
24. Там же. Оп. 2. 1769-1776. Лл. 95-121.
25. Там же. Оп. 2. 1732-1773. Лл. 398-431.
26. Там же. Оп. 3. 1771-1778. Лл. 1-10.
27. Там же. Оп. 2. 1772-1773. Лл. 95-98.; Лл. 155-156.
28. Там же.
29. Там же.
30. История Калмыкии с древнейших времен до настоящего времени. Т. 1. - Элиста, 2009. - 447-449.
