CC BY
92
ПОНОМАРЕВА Светлана Ивановна
Кандидат экономических наук, доцент кафедры политической экономии
Уральский государственный экономический университет
620144, РФ, г. Екатеринбург, ул. 8 Марта/Народной воли, 62/45 Контактный телефон: (343) 251-96-52 e-mail: ponomarevasi@e1.ru
Формирование нового типа рациональности в экономическом знании
Рассматривается дихотомия нормативного и позитивного в теории рационального выбора в свете современного развития поведенческой и экспериментальной экономики. Анализируются новые типы рациональности, показан исторический характер их возникновения. Представлены изменения базовых понятий и идей, на которых основывается понимание рационального выбора экономических агентов и осмысление того, каким образом эти изменения должны отражаться в программах обучения в высшей школе.
JEL classification: А10, Е00
Ключевые слова: теория рационального выбора; рациональность; позитивная экономическая наука; нормативная экономическая наука; экспериментальная экономика; поведенческая экономика.
Множество учебников и учебных пособий по экономической теории, изданных в последние годы, при всем разнообразии их авторов и названий в концептуальном отношении мало чем отличаются друг от друга. Их содержание определяется постулатами неоклассики, и даже если они касаются альтернативных взглядов, то лишь в рамках неоклассического синтеза. Это относится не только к переводным, но и составленным по их образцу учебникам российских авторов. Позиция удобная, ибо рациональная модель человека и равновесный подход как стартовые предпосылки исследования неоклассики позволяют учить студентов по одинаковым в принципе учебникам, использующим общую терминологию.
Высказываются аргументы и противоположного характера: достаточно сослаться на дискуссии представителей российской политэкономической школы на страницах научных журналов [1; 2; 3; 10]. Полемика обостряется в связи с насущной необходимостью создания учебников, отработки структур, содержания современных учебных курсов по экономической теории для бакалавров и магистров и повышения качества преподавания. Важнейшим при этом является анализ изменения базовых понятий и идей, на которых основывается философское, глубинное понимание экономической деятельности человека и осмысление того, каким образом эти изменения должны отра-№ жаться в программах обучения в высшей школе [6; 8].
° Одна из дискутируемых базовых идей - теория рационального выбора и извест-
^ ная дихотомия нормативного и позитивного в теории рационального. Этот интерес ^ обусловлен тем, что в неоклассической модели человека сохраняется методологичес-^ кий конфликт между теоретической моделью выбора (рациональная максимизация | полезности) и его реальным осуществлением. Заметим, что новые подходы к проблеме о расширили узкие границы прежних представлений о рациональности, обусловлен© ные ее отождествлением с формально-логической доказательностью и эмпирической
верифицируемостью. Были выявлены новые типы рациональности, показан исторический характер их возникновения.
Понятие «рациональность» является настолько сложным для научного анализа, насколько простым оно кажется с точки зрения обыденного сознания. Определение рациональности было поводом для многочисленных споров между Д. Юмом и И. Кантом, Дж. Дьюи и Б. Расселом, К. Марксом и М. Вебером и др. В неоклассической теории рационального выбора используется идея инструментальной рациональности, которую иногда называют практической рациональностью. Ее определение вполне общепринято: в учебниках по микроэкономике утверждается, что действие инструментально рационально, если агент использует наилучшие средства для достижения некоторых целей. В рамках инструментальной рациональности цели считаются заданными, и способ оценки результатов известен заранее.
Теория рационального поведения в том чистом виде, в котором она излагается на страницах учебников, является ядром современной микроэкономики, и микроэкономисты всегда считали ее позитивной научной теорией, которая описывает, предсказывает и объясняет поведение индивидуальных экономических агентов. Традиционно экономисты полагали, что нормативные вопросы нужно отделять от позитивных (нормативные связывались с этикой), а теория рационального выбора является исключительно позитивной теорией. Дж. Н. Кейнс в своей известной книге «Предмет и метод политической экономии» утверждал: позитивная экономическая теория занимается тем, что происходит, а нормативная объясняет, как должно быть. Последующие экономисты в рамках мэйнстрима отождествили нормативное с этическим, проводя строгое различие между нормативным и позитивным, унаследованное от Дж. Н. Кейнса, Л. Роббинса и М. Фридмена. Хотя все они признавали, что у реальных агентов может не быть устойчивых и хорошо упорядоченных предпочтений и что они не способны осуществлять предполагаемые теорией вычисления. Эти недостатки не считались существенными и не влияли на поддержку теории рационального выбора внутри профессионального сообщества экономистов и в ХХ веке (Л. Роббинс, М. Фридман) [11].
Конечно, находились критики, убежденные в неадекватности теории рационального выбора. Несмотря на то, что они придерживались разных воззрений (от институци-онализма до марксизма), большинство из них считали теорию рационального выбора позитивной. Но, с их точки зрения, эта теория даже приблизительно не описывала реальные процессы принятия решений экономическими агентами.
Современное сообщество экономистов в этом отношении изменилось. Хотя трансформация еще не завершена, в последние годы все больше профессионалов склонны считать теорию рационального выбора нормативной, а не позитивной теорией поведения экономических агентов, что в корне отлично от традиционного взгляда на теорию рационального выбора1. Это изменение, как отмечается в научной литературе, было вызвано критикой со стороны представителей современной поведенческой экономики и связанной с ней экспериментальной психологии. Для большинства вдохновленных экспериментальной психологией поведенческих экономистов теория рационального выбора нормативна, но они продолжают защищать традиционную для профессии дихотомию и утверждать, что эта (нормативная) теория должна отделяться от экспериментальных и поведенческих исследований, которые дают основу для дескриптивного теоретизирования и позитивной экономической науки (см., например: [12]).
Линию эволюции идеалов рациональности в сфере экономического знания можно обозначить как переход от объектной материальной рациональности с «овнешнением»
1 К экспериментальному и эволюционному подходам относится целый ряд близких по духу, но немного различающихся по методам или областям исследования дисциплин: эволюционная экономика, экспериментальная экономика, нейроэкономика, поведенческие финансы и др.
2 (58) 2015
Известия УрГЭУ < 7
и функционализацией экономических форм жизни к рациональности коммуникативной, направленной на понимание ценностей жизненного мира и социальной практики хозяйствующего субъекта. Эта трансформация идеалов рациональности обусловлена прежде всего утверждением экспериментального характера экономического знания.
Классическая традиция полагает объективность идеалом знания. При этом объективность понимается как объектность, т. е. совпадение понятия и объекта, а также исключение из процесса получения объективного знания всех средств познавательной деятельности человека. Такую объективность немецкий философ Э. Гуссерль называл «овнешнением» знания, отчуждением знания от человека, искажением его духовной природы. Подобного рода «наивный», «метафизический реализм», отрывая знание от процесса его получения, а научную методологию от ценностно-целевых ориентиров, ведет к скептицизму относительно всякого рода рациональности, с одной стороны, и методологическому релятивизму - с другой.
Классическая рациональность основывалась на дихотомии субъекта и объекта. Подобное противопоставление нашло свое воплощение в категориях издержек и прибыли: субъект несет издержки с целью получения полезности и прибыли; богатство формируется за счет утраты природных или трудовых ресурсов; рост материального богатства у одного экономического субъекта предполагает объективные потери у другого субъекта (наемного работника, делового партнера); воздействие на объект осуществляется посредством приложения трех основных факторов производства.
Теоретические предпосылки классической рациональности в значительной мере возникли под влиянием представлений о рациональном поведении индивидов, сформировавшихся в рамках концепции морали шотландской философской школы, к которой примыкал А. Смит. Эта этическая школа выдвинула индивидуалистическую концепцию рационального поведения: в данной теории рациональным считается такое поведение индивида, которое максимизирует его выгоду. Создание модели экономического человека было обусловлено необходимостью исследования проблемы выбора и мотивации в хозяйственной деятельности индивидов. Подобная экономическая парадигма образовала так называемое «гносеологическое ядро» и смыслообразующий комплекс идей для неоклассики начала XX века. Прежде всего это касается понимания природы экономической реальности и методологических принципов ее исследования.
«Размывание» классической парадигмы началось в конце XIX века вследствие «мар-жиналистской революции» и развития идей экономического равновесия. Были поставлены проблемы связи субъекта и объекта как взаимодействия человека и природы (теория ограниченности ресурсов), выдвинуто экзистенциальное учение о полезности и ценности как практических ориентирах потребительского поведения, равновесия и взаимообусловленности элементов экономики (теория равновесия). Как известно, «маржиналистская революция» состояла в использовании в экономическом анализе предельных величин, что позволило исследовать точки максимума или минимума в различных функциях и описать процесс и результаты оптимизации. В итоге стали смещаться основные акценты экономической науки - она превратилась в науку о рациональном поведении человека сначала в сфере хозяйства, а затем и за ее пределами.
Экономический анализ в неоклассике проводился и проводится в рамках гипоте-тико-дедуктивной модели познания, для чего необходимо принять строгие ограничительные предположения о природе исследуемой экономической системы и составляющих ее элементов. В частности, в неоклассических моделях принимаются предпосылки о рациональности экономических агентов, способных собрать и обработать всю доступную им информацию. Как правило, предполагается, что затраты на получение информации отсутствуют и рациональный агент способен найти наилучшее решение с учетом всего информационного множества. В некоторых моделях присутствует неопределенность и вводятся ожидания экономических агентов, но даже в этой ситуации
типичным будет предположение о том, что все агенты могут безошибочно просчитать возможные состояния и в результате все ожидания будут выполнены автоматически.
Вместе с тем неоклассическая рациональность учитывает и соотнесенность объекта со средствами, методами и операциями познавательной деятельности «нетрадиционным» для экономического знания объединением гносеологических и социокультурных концептуальных схем в единую теорию. Методология экономического познания эволюционировала от увлечения «объектными парадигмами рациональности», заимствованными у классической традиции, к анализу «неоклассической рациональности», в ходе которой наблюдалось проникновение в экономическую науку методов социологии, истории, математики, социальной психологии.
Решающие перемены в гносеологическом потенциале экономики произошли тогда, когда в сферу экономического знания были вовлечены такие сложные комплексы, как институты, в которые включен человек. Существенный вклад в развитие социальной парадигмы современного экономического мышления привнес институционализм. В рамках данных теорий было осознано влияние социальных и государственных институтов на экономическую жизнь и практику хозяйствования. Утверждалось, что не ресурсные, а институциональные ограничения стали решающими во второй половине XX века. В новых институциональных теориях (Р. Коуз «Природа фирмы», Т. Эггертс-сон «Экономическое поведение и институты», О. Уильямсон «Сравнение альтернативных подходов к анализу экономической организации») институты рассматриваются с точки зрения поведения экономических субъектов, влияния институтов на хозяйственные решения и структуру взаимодействия экономических субъектов (контракты, кооперацию, доверие, выбор). Таким образом, рациональность экономического поведения рассматривается как переменная величина, зависящая от ситуации выбора, уровня доверия экономических субъектов друг к другу, степени владения необходимой для принятия решений информацией, сложной структуры интересов и мотивов поведения.
Современная экономическая наука вступила в новый этап развития, который характеризуется тесной связью познания с ценностно-целевыми установками деятельности, экспликацией средств познания. Как следствие - новое понимание субъекта и объекта экономического знания, новое понимание экономической реальности и рациональности, расширение объектной сферы экономического знания в результате включения в нее новых объектов познания, связанных с характеристиками познающего субъекта, его ценностями, культурными детерминантами, социальным содержанием знания. Такие характеристики, как ценности и цели экономического субъекта, были включены в структуру рациональности.
Новое понимание «субъекта» экономического познания связано с пониманием социальной «коллективистской» природы познающего субъекта. Это выразилось в новой интерпретации человека как экономического агента. В позитивистской методологии человек в хозяйственной деятельности руководствуется рациональностью, полезностью, осознанным интересом, упорядоченными покупательскими предпочтениями, максимальной выгодой. Только такой человек, с позиций традиционного мировоззрения, может быть конкурентоспособным в рыночной среде, только при таком подходе в рыночном поведении могут быть вскрыты некоторые закономерности, которые станут объектом изучения экономической науки.
Однако современная экономика не может быть представлена только как область взаимодействия атомарных экономических субъектов homo economicus, имеющих целью максимизировать полезность и прибыль в условиях ограниченных ресурсов. Уже в 1960-е годы Г. Саймон, изучая практику принятия управленческих решений, показал, что люди действуют отнюдь не рационально, а в пределах ограниченной рациональности, так как в эмпирической действительности они руководствуются не теоретическими
2 (58) 2015 ■патвв
9
положениями о наибольшей целесообразности и полезности, а ведут себя ситуативно. Ограниченная рациональность связана не только с распределением внешних ресурсов, но и с ограниченностью внутренних социально-психологических факторов: компетентности, культуры и образования, способности восприятия и переработки информации, объемов памяти, интеллектуальных возможностей человека, его когнитивных способностей. Подобный синтез экономических и социопсихологических параметров позволил более функционально и реалистично описывать рыночное поведение людей. Хозяйствующий субъект является одновременно и субъектом, и объектом, так как в одинаковой мере производит и потребляет. Утилитаризм и рациональность отнюдь не универсальная формула экономического поведения человека. Даже эгоистические намерения действовать с выгодой для себя не реализуются на практике в силу ограниченности внешних институциональных и внутренних личностно-профессиональных ресурсов для принятия оптимального решения [7]. Работы Г. Саймона в этой области были отмечены в 1978 г. Нобелевской премией за новый подход в теории принятия решений.
Изменения, касающиеся понимания объекта экономического познания, можно свести к двум характеристикам. Во-первых, расширяется и усложняется объектная сфера экономической науки в результате включения в нее новых экономических явлений. При этом речь идет не о простом расширении предметного поля, а о радикальном «очеловечивании», в результате которого человек входит в экономическую картину реальности не как вещь, рядоположенная с иными экономическими явлениями, а как системообразующий принцип новой реальности, как начало новых координат современного знания.
Свидетельством тому является присуждение психологу Д. Канеману Нобелевской премии в области экономики за разработку теории экономического поведения человека, а именно нового направления - поведенческая экономика и связанная с ней экспериментальная психология. Премия была вручена за заслуги в области экономики, поскольку работы Д. Канемана выходят за пределы собственно психологического знания и отвечают на вопрос о том, почему и как мы ошибаемся, делая выбор и принимая решения, в том числе экономические, в том числе на государственном уровне [4]. Научным сообществом был признан факт: экономика призвана быть не чем иным, как наукой о человеческом поведении в реальной хозяйственной жизни людей. Своим решением Нобелевский комитет по экономике подтвердил принципиальную линию на пересмотр методологических оснований современного экономического знания, основополагающих постулатов, считавшихся непреложными целое столетие.
Другой лауреат Нобелевской премии, американский экономист В. Смит, часто пишет о теории рационального выбора как о нормативной теории, но вместо того, чтобы защищать традиционную теорию или подчеркивать противоречия между эмпирическими данными и традиционной теорией, предлагает третий путь. Он считает, что в чистом виде теория рационального выбора является нормативной теорией и необходимо как-то сочетать нормативные идеал-теории рационального выбора с наиболее надежными экспериментальными данными [9].
Для большинства вдохновленных экспериментальной психологией поведенческих экономистов теория рационального выбора нормативна, но они продолжают защищать традиционную для профессии дихотомию и утверждать, что эта (нормативная) теория должна отделяться от экспериментальных и поведенческих исследований, которые дают основу для дескриптивного теоретизирования и позитивной экономической науки (см.: [12]).
Сейчас еще рано говорить о том, как научное сообщество отреагирует на происходящие в теории рационального выбора изменения, но очевидно, что язык нормативной теории рационального выбора становится стандартным для разделов экономической
науки, ориентированных на эксперименты, и если это изменение будет воспринято более широким кругом экономистов, влияние его станет довольно существенным [4; 5; 12]. Тем самым признается, что экспериментальное направление становится наиболее перспективным для развития экономической науки в XXI веке.
В заключение отметим, что «социоцентрическая» теория экономического познания предлагает свою перспективу и возможные приобретения на выбранном пути.
Во-первых, открывается новый горизонт комплексного, междисциплинарного подхода к познанию экономической реальности. Особенностью такого подхода является превращение различных исследовательских программ и теорий в единую комплексную метатеорию с солидной экспериментальной базой.
Во-вторых, появляется возможность отхода от абстрактных макроэкономических моделей экономического роста к объяснению исторических и социальных механизмов экономического развития.
Попытаемся ответить и на поставленный нами вопрос: какие методологические и педагогические выводы следуют из сказанного выше? В учебную литературу, как известно, включают отработанные для преподавания и хорошо методически обоснованные для этой цели теории, а также важнейшие, широко признанные, подтвердившие свою значимость достижения науки. Сегодня базовые принципы и методы исследования теории основного течения должны, по нашему мнению, оставаться в учебниках по экономической теории. Однако нельзя не учитывать того, что облик экономической науки заметно меняется и это не может не найти отражения в современной учебной и методической литературе.
Источники
1. Бузгалин А. В., Колганов А. И. Открытость политэкономии и империализм «мэйн-стрима»: экономикс как прошлое // Проблемы современной экономики. 2012. № 3.
2. Воейков М. И. Дискуссионные вопросы политической экономии // Журнал экономической теории. 2013. № 2.
3. Дятел Е. П. Политическая экономия versus экономикс // Журнал экономической теории. 2013. № 2.
4. Канеман Д. Думай медленно... решай быстро : пер. с англ. М. : АСТ, 2014.
5. Либман А. Направления и перспективы развития политико-экономических исследований // Вопросы экономики. 2008. № 1.
6. Маевский В. И. Эволюционная теория и технологический прогресс // Вопросы экономики. 2001. № 11.
7. Саймон Г. Теория принятия решений в экономической теории и науке о поведении // Вехи экономической мысли. Т. 2. Теория фирмы / под общ. ред. В. М. Гальперина. СПб. : Экономическая школа, 2000.
8. Сафонова О. Н., Фролов А. В. «Экономикс» и «Домостроительство». Нравственная и идеологическая основа экономики // Проблемы современной экономики. 2014. № 2.
9. Смит В. Экспериментальная экономика. М. : ИРИСЭН ; Мысль, 2008.
10. Татаркин А. И. Политическая экономия рынка: трансформационные обновления // Журнал экономической теории. 2013. № 2.
11. Фридмен М. Методология позитивной экономической науки // THESIS. 1994. № 4.
12. Хэндс У Нормативная теория рационального выбора: прошлое, настоящее и будущее // Вопросы экономики. 2012. № 10.
2 (58) 2015
Известия УрГЭУ < 11
