CC BY
190
УДК 94(470.23)«192/193»
Е.А. Бендер
«Формирование нового человека»:
воспитательная работа в детских домах в 1920-1930-е гг. (по материалам Ленинграда и Ленинградской области)
В статье на материалах Ленинграда и Ленинградской области исследуется воспитательная работа в детских домах в 1920-1930-е гг. Раскрывается роль детских домов в воспитании «нового человека», разделяющего ценности советского общества. Автор рассматривает различные составляющие воспитательной работы и делает попытку оценить ее эффективность.
The article is devoted to the study of educational work in orphanages in 1920-1930s and based on the materials of Leningrad and Leningrad region. The article reveals the role of orphanages in education of a "new man", sharing the values of Soviet society. The author examines the different components of the educational work and makes an attempt to evaluate its effectiveness.
Ключевые слова: борьба с детской беспризорностью, детский дом, воспитание беспризорных детей, трудовое воспитание, общественно-политическое воспитание, детское самоуправление.
Key words: struggle to overcome child homelessness, orphanage, raising of abandoned children, labor education, political education, children's self-government.
На протяжении 1920-1930-х гг. основным способом борьбы с детской беспризорностью являлось помещение несовершеннолетних в детские дома. В условиях становления Советского государства важнейшей задачей представлялось воспитание молодого поколения, которое отвечало бы вызовам своего времени. Как заявляла одна из работниц органов народного образования Ленинграда на совещании у заместителя председателя Ленсовета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 29 мая 1939 г., дети, выпускаемые из детских домов, должны были иметь уверенность, что «для них будут открыты все пути к жизни, что они выпускаются из детского дома полезными Советской стране, что они вкладывают свой труд, идущий на улучшение всего народного хозяйства нашей страны» [21. Л. 9].
В отчете о работе Ленинградского пригородного исполкома III районному съезду советов (1935) утверждалось, что детские дома занимали значимое место в воспитании «нового человека» [13. Л. 135]. Отметим, что под понятием «новый человек» в 1920-1930-е гг. подразумевали «борца за укрепление завоеваний пролетариата,
© Бендер Е.А., 2014
строителя социалистического общества» [17, с. 9]. Приведем цитату из документа того времени: «Коммунистической партией и советской властью на детский дом возложена почетная и ответственная задача - воспитание детей в духе коммунизма и беззаветной преданности социалистической родине» [29. Л. 1]. Детдом воспринимался как «ячейка коммунистического общественного воспитания».
Детские дома находились в ведении Народного комиссариата просвещения РСФСР и отделов народного образования (далее -ОНО) на местах. Как и в современных детских учреждениях, в них пытались создать приемлемые условия для воспитания, обучения и подготовки несовершеннолетних к самостоятельной жизни. По мнению А.Б. Залкинда и М.С. Эпштейна, профессиональная деятельность которых была связана с органами народного образования, детские дома должны были выполнять три главные задачи: 1) дать воспитанникам возможность получить общее образование в школе; 2) научить какой-либо специальности с помощью организации занятий в мастерских; 3) приобщить к общественно-политической жизни, внедряя в быт детского коллектива самоуправление и привлекая детей к участию в пионердвижении и комсомольской организации [2, с. 788].
Некоторые государственные деятели возлагали большие надежды на воспитание из бывших беспризорников полезных для страны людей. Так, А. В. Луначарский подчеркивал, что «беспризорный ребенок ... по способностям, по смышленности, по общему уровню нервной системы, значительно выше среднего ребенка в семье. И часто, если этих беспризорных детей пригреть и накормить, из них выйдут такие государственные дети, которыми мы будем гордиться» [14, с. 28].
Очевидно, что воспитание бывших беспризорных ребят имело определенные трудности и специфику. Для успешной работы с несовершеннолетними, попавшими в детдом с улицы, требовались квалифицированные и опытные педагоги и воспитатели. Их в 19201930-е гг. было недостаточно. Заместитель начальника УНКВД по Ленинградской области Н.Г. Николаев в сводке о ходе работы по ликвидации беспризорности и безнадзорности от 19 сентября 1935 г. отмечал, что, по его мнению, к работе в детских домах Ленинграда и области в ряде случаев допускались люди, не способные выполнять роль воспитателей [23. Л. 65]. Например, в 10-м латышском детском доме Ленинграда в 1935 г. работал воспитатель Сатирский, уже дважды уволенный из других детдомов за применение «антипедагогических приемов» в работе [26. Л. 1]. Ленинградский областной ОНО пытался решить проблему нехватки кадров
путем организации курсов по подготовке и переподготовке работников детских учреждений [20. Л. 35 об.].
Выступая на XVII съезде ВКП(б), В.В. Куйбышев утверждал, что «в процессе труда, в развитии социалистического отношения к труду переваривается человек, создаются новые люди (курсив наш -Е.Б.), достойные социалистического общества строители» [4, с. 397]. В связи с этим одним из существенных элементов воспитательной работы считалось трудовое воспитание. Основным способом подготовки к трудовой деятельности была организация мастерских в детдомах [10. Л. 284]. Известно, что к началу 1928/29 хозяйственного года в Ленинградском округе Ленинградской области насчитывалось 17 детских домов, в которых воспитывалось 1.705 детей. При них имелось 17 трудовых мастерских, в которых обучались 758 воспитанников [9. Л. 71]. Таким образом, к концу 1920-х гг. мастерскими было охвачено чуть меньше половины воспитанников детских домов Ленинградского округа.
В сельской местности трудовое обучение проводилось также на сельскохозяйственных участках, принадлежащих детским учреждениям. На совещании заведующих детскими домами Пригородного района Ленинградской области от 13 апреля 1931 г. было принято следующее решение: «В целях воспитания современного миросозерцания детей и выработки пролетарского отношения к труду постановку сельскохозяйственных работ в детских учреждениях считать обязательной...» [11. Л. 110]. Несмотря на это, согласно протоколу заседания Президиума Ленинградского Пригородного районного исполкома, проходившему в 1935 г., только один детский дом в районе («Смена») имел все условия для развития учебных хозяйств [12. Л. 157].
Немногим лучше обстояло дело с организацией трудового обучения в детских учреждениях Ленинграда. В докладной записке о ликвидации детской беспризорности от 23 ноября 1935 г., адресованной А.А. Жданову и второму секретарю Ленинградского горкома ВКП(б) А.И. Угарову, указывалось, что воспитанники детдомов городского ОНО не получали серьезных профессиональных навыков для дальнейшего трудоустройства [22. Л. 62-63]. По данным заведующего Ленинградским гороно М.А. Алексинского, в 1937 г. в 44 школьных детских домах имелось 85 мастерских, в которых обучалось 3368 чел. Земельными участками были обеспечены восемь учреждений [24. Л. 90-91]. Для сравнения: к 1939 г. в Ленинграде насчитывалось примерно 8 тыс. воспитанников детдомов [21. Л. 10]. Отдельной проблемой был вопрос грамотного руководства мастерскими. Во второй половине 1930-х гг. ВЦСПС выделил в качестве руководителей мастерских детдомов Ленгороно
восемь квалифицированных рабочих с предприятий, из них к работе приступили только трое, а в итоге, остался лишь один, так как остальных не устроили условия их деятельности [24. Л. 92].
Общественно-политическое воспитание того времени было направлено на приобщение детей к коммунистической идеологии. Помимо стен детского дома, оно осуществлялось и в школе, где детдомовцы обучались совместно с детьми, имевшими родителей. Частью этого курса являлось антирелигиозное воспитание. По словам Л. Г. Глатман, автора популярных брошюр, адресованных пионерам, ребенок в детдоме «жил без всякой поповщины» и «воспитывался в коммунистическом духе» [3, с. 37]. Более того, как заявлял один из докладчиков на III Всероссийской конференции по охране детства (25-30 мая 1930 г.), «каждое детское учреждение должно стать очагом воинствующего безбожия, распространяющим свое влияние на окружающее население» [1, с. 33].
Другим компонентом общественно-политического образования детей было интернациональное воспитание. Его основную идею сформулировал ответственный работник органов народного образования С. В. Чукаев: необходимо было вырастить «подлинных интернационалистов, т. е. тех людей, которые везде и всюду осуществляли бы и проводили в жизнь единую идею трудового братства всех трудящихся, связывали бы свою работу и борьбу с идеями всего мирового пролетариата» [31, с. 39]. При этом он отмечал, что ни в школах, ни в детдомах до сих пор не были выработаны конкретные методы для реализации его идей на практике. Чукаев приводил данные о том, что в детских учреждениях встречались случаи травли воспитанников еврейской национальности [31, с. 3940]. Они нашли подтверждение в архивных источниках: в 1-м пионерском детском доме1 Смольнинского района Ленинграда специальная комиссия, проверявшая в 1939 г. факты, указанные в заявлении одного из воспитателей детского учреждения о проявлении национальной розни и антисемитизма среди воспитанников, подтвердила их существование [25. Л. 20].
Одним из методов общественно-политического воспитания являлись так называемые «ударные обязательства». Так, в связи с подготовкой к XVII съезду ВКП(б) детдомовцы Пригородного района Ленинградской области давали следующие обязательства: свести к минимуму количество неудовлетворительных оценок по школьным предметам, «повести решительную борьбу за привитие сознательной дисциплины, за сохранность социалистической собственности» и провести субботники для починки белья и уборки помещений [6.
1 Пионерский детский дом - особый вид детских учреждений, все воспитанники которого являлись пионерами.
212
Л. 1]. Работники ОНО старались поддерживать дух состязательности между детскими домами, организуя конкурсы и выявляя образцовые учреждения.
Через исторические источники красной нитью проходит идея необходимости участия общественности в воспитании детдомовцев. Эту задачу должны были выполнить «шефы», прикрепленные к детдомам. Воспитательной работой в детских домах Ленинграда занимался и отдел пионеров горкома ВЛКСМ. Например, в 1937 г. им были устроены городские шахматно-шашечные и стрелковые соревнования среди выпускников детских домов, а в дни майских и октябрьских праздников в 1936 г. проводилось приглашение детдомовцев в семьи трудящихся [27. Л. 3]. Большинство воспитанников детских домов Ленинграда и Ленинградской области состояли в пионерской организации. Однако, судя по отчету о работе Ленинградского окружного ОНО за 1927-1928 гг., несмотря на то что 75 % воспитанников детдомов являлись пионерами, работа пионерских организаций была признана неудовлетворительной. Одной из причин такого положения вещей называлась «нехватка талантливых пионер-вожатых» [9. Л. 72].
Применению навыков самостоятельной жизни, полученных детьми за время пребывания на улице, способствовало осуществление принципа самоуправления в детских учреждениях. Так, в 1928 г. на одном из совещаний заведующих детскими домами Ленинградского округа высказывалось мнение о необходимости проведения раз в неделю во всех детдомах, за исключением дошкольных, дня полного самоуправления [8. Л. 144]. Приведем пример того, как могла строиться система самоуправления отдельного учреждения. В Петергофском детдоме им. Л.Д. Троцкого функции органа самоуправления выполняло исполнительное бюро, в состав которого входили выборные от воспитанников, заведующий детским домом и вожатый пионер-отряда. Кроме того, работали хозяйственный и культурно-просветительский комитеты. Редколлегия издавала стенгазету «Костер», которая заняла первое место на городском конкурсе [18. Л. 216].
При нарушении дисциплины и девиантном поведении несовершеннолетних перед педагогами вставал вопрос наказания. По мнению А.С. Макаренко, целесообразное наказание было очень важным элементом воспитательного процесса. Назначать его следовало в том случае, если ребенок нарушал интересы коллектива. В качестве наказания он предлагал применять выговор на общем собрании воспитанников, лишение отпусков, карманных денег, возмещение ребенком причиненных им убытков и т. д. [15, с. 188-189, 191-192].
В 1928 г. на совещании заведующих детскими домами Ленинградского округа подчеркивалось, что при работе с воспитанниками можно было прибегать исключительно к мерам педагогического характера [8. Л. 145]. Согласно архивным документам, применение физической силы либо изоляции детей в отдельных комнатах осуждалось. Воспитателей, практиковавших подобные методы воспитания, увольняли или налагали на них административное взыскание. Распространенной мерой воздействия являлось обсуждение проступков детей на общем сборе пионеротряда. Этот метод, к примеру, использовался в детском доме им. Энгельса Ораниенбаумского района Ленинградского округа [5. Л. 15].
В отдельных детских учреждениях воспитательная работа была организована неудовлетворительно. Так, в протоколе № 162 (п. 83) от 26 сентября 1934 г. заседания президиума Ленинградского областного исполкома выделялись детские дома Ленинградской области, в которых наблюдались трудности с дисциплиной и проведением воспитательной работы - это Ораниенбаумский, Опо-чецкий, Устюженский, Кирилловский, Окуловский, Сиверский, им. Володарского и дошкольный Красногвардейский детдома [20. Л. 35 об.]. О «нездоровых отношениях» между воспитанниками детского дома им. III Интернационала Молосковицкого района Ленинградского округа Ленинградской области говорилось в письме заведующего Рекковской больницей от 21 марта 1929 г., адресованном в Молосковицкий районный исполком. Он писал, что в течение месяца в Рекковскую больницу были госпитализированы три воспитанника детского дома: один с ранением виска писчим пером, оба других - с ранениями плеча и груди. Ранены все мальчики были своими же товарищами [7. Л. 19].
В 5-м детском доме Ленинграда в свободное от школы время ребята были предоставлены сами себе, а дети из приготовительной группы распевали песню: «Ленин, умирая, Сталину заказывал, хлеб по карточке давать, масло не показывать» [22. Л. 64]. В 24-м детском доме отсутствовала организация досуга детей, не имелось ни одного кружка, мастерские не были оборудованы [28. Л. 2].
О результатах воспитательной работы можно судить по тому, как сложились судьбы бывших беспризорников после выпуска из детских домов. Согласно отчету Ленинградского пригородного райисполкома за 1934 г., по Пригородному району выпустилось 213 подростков. Из них 94 чел. были направлены в ФЗУ, 50 - в колхозы, 35 - к родителям, 27 - на производство, 7 - в техникум [13.
Л. 136]. Сотрудник Комиссии по улучшению жизни детей1 Ивановской промышленной области М.В. Попов приводил несколько частных примеров: воспитанница самарского детдома К. поступила на медицинский факультет МГУ, беспризорник П. из Иваново-Вознесенска, обучившийся слесарному делу в мастерской детдома, был оставлен там для работы инструктором [16, с. 9]. Другой известный пример касался бывшего воспитанника детского дома Н.П. Дубинина, который стал доктором биологических наук2. Однако далеко не всем детдомовцам удавалось хорошо устроиться в жизни. Пять воспитанниц детского дома, расположенного в поселке Званка, после выпуска из детского учреждения работали на фабрике им. Самойловой. По поручению Ленинградского горкома ВЛКСМ директором 7-го детдома, кандидатом в члены ВКП(б) М.Н. Фишман в январе 1940 г. было проведено обследование условий работы и жизни этих пяти девушек. По данным обследователя, норму они не выполняли, поэтому зарабатывали мало, были ленивы, «грубы и нетактичны», не имели навыков труда, не знали личной гигиены [30. Л. 1-2]. После выпуска из детского дома подростки зачастую вновь оказывались в той же среде, из которой их изъяли при приеме в интернатное учреждение. Так, президиум Володарского райсовета Ленинграда в 1928 г. сообщал президиуму Ленсовета о том, что группа выпускников детдомов, работавших на фабриках и заводах, ютилась в разрушенном флигеле на территории Александро-Невской лавры, и вокруг них группировались беспризорники [19. Л. 9].
Таким образом, основной задачей воспитательного процесса в 1920-1930-е гг. являлась интеграция бывших беспризорников в советское общество. Дети воспитывались в духе коллективизма и были ориентированы на получение трудовых навыков. Анализ архивных материалов позволяет сделать вывод о том, что в детских домах Ленинграда и Ленинградской области в 1920-1930-е гг. существовали проблемы, связанные с дисциплиной, организацией досуга детей и их трудовой подготовкой. Правильной постановке воспитательной работы препятствовали недостаточное количество квалифицированных педагогов и переполненность детских учреждений.
Список литературы
1. Амосов [Н.К.]. Об очередных задачах антирелигиозного воспитания: материалы к 3-й Всерос. конф. по охране детства. 25-30 мая 1930 г. - М.; Л., 1930. - С. 32-35.
1
' Комиссия по улучшению жизни детей при ВЦИК, или Деткомиссия -государственный орган, образованный в 1921 г. для борьбы с детской беспризорностью.
2 Историю своей жизни он описал в мемуарах: см. Дубинин Н.П. Вечное движение. М., 1989.
2. БСЭ: в 65 т. Т. 5. - М., 1927.
3. Глатман Л. О трудовом воспитании беспризорных // Вожатый. - 1925. -№ 19-20. - С. 36-37.
4. Доклад тов. Куйбышева о втором пятилетнем плане развития народного хозяйства СССР // XVII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). 26 янв. -10 февр. 1934 г.: стеногр. отчет. - М., 1934. - С. 380-413.
5. Ленинградский областной государственный архив в г. Выборге (ЛОГАВ). -Ф. Р-1444. - Оп. 1. - Д. 10.
6. ЛОГАВ. - Ф. Р-2927. - Оп. 7. - Д. 9.
7. ЛОГАВ. - Ф. Р-2928. - Оп. 1. - Д. 29.
8. ЛОГАВ. - Ф. Р-2932. - Оп. 1. - Д. 8.
9. ЛОГАВ. - Ф. Р-3162. - Оп. 1. - Д. 206.
10. ЛОГАВ. - Ф. Р-3164. - Оп. 1. - Д. 30.
11. ЛОГАВ. - Ф. Р-3173. - Оп. 1. - Д. 347.
12. ЛОГАВ. - Ф. Р-3173. - Оп. 1. - Д. 912.
13. ЛОГАВ. - Ф. Р-3173. - Оп. 1. - Д. 1094.
14. Луначарский А. В. Доклад Наркомпроса // Народное просвещение. -1924. - № 9-10. - С. 7-38.
15. Макаренко А.С. О коммунистическом воспитании // Изб. пед. произведения. - Баку, 1953.
16. Попов М.В. Детская беспризорность и патронирование. - Иваново-Вознесенск, 1929.
17. Угарова Е. Новые пути борьбы с детской беспризорностью и безнадзорностью (О внешкольной работе) // Детский дом. - 1928. - № 3. - С. 8-15.
18. Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб). -Ф. 115. - Оп. 1. - Д. 156.
19. ЦГА СПб. - Ф. 1000. - Оп. 12. - Д. 185.
20. ЦГА СПб. - Ф. 7179. - Оп. 10. - Д. 772.
21. ЦГА СПб. - Ф. 7384. - Оп. 18. - Д. 865.
22. Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб). - Ф. 24. - Оп. 2в. - Д. 1002.
23. ЦГАИПД СПб. - Ф. 24. - Оп. 2в. - Д. 1198.
24. ЦГАИПД СПб. - Ф. 24. - Оп. 2в. - Д. 2290.
25. ЦГАИПД СПб. - Ф. 24. - Оп. 2Г. - Д. 166.
26. ЦГАИПД СПб. - Ф. К-881. - Оп. 10. - Д. 114.
27. ЦГАИПД СПб. - Ф. К-881. - Оп. 10. - Д. 215.
28. ЦГАИПД СПб. - Ф. К-881. - Оп. 10. - Д. 326.
29. ЦГАИПД СПб. - Ф. К-881. - Оп. 10. - Д. 431.
30. ЦГАИПД СПб. - Ф. К-881. - Оп. 10. - Д. 590.
31. Чукаев С.В. Интернациональное воспитание детей: материалы к 3-й Всерос. конф. по охране детства. 25-30 мая 1930 г. - М.; Л., 1930. - С. 36-43.
