CC BY
61
Вестник ПСТГУ
II: История. История Русской Православной Церкви.
2009. Вып. 11:4 (33). С. 14-25
Формирование некоторых финансово-хозяйственных учреждений Русской Православной Церкви В КОНЦЕ XVII — НАЧАЛЕ XVIII В.
В. В. Олевская
В статье прослеживаются эволюция, особенности и взаимосвязи некоторых финансово-хозяйственных учреждений Русской Православной Церкви в XIII—XVIII вв. Особое внимание уделяется Казенному и Дворцовому патриаршим приказам, объему их компетенций, роли и месту в системе учреждений досинодального и синодального периодов, специфике их взаимоотношений с государственными и церковными учреждениями нового типа.
Сложившаяся финансово-хозяйственная система учреждений Русской Православной Церкви своими корнями уходит в глубокое прошлое. Условно можно говорить о ее зарождении уже в ХИ—ХШ вв. В частности, десятильные дворы, первые упоминания о которых относятся к 1273 г., являются первыми зародышами финансово-хозяйственных учреждений.
Специфика формирования государственных и церковных учреждений состояла в том, что само должностное лицо, обладавшее определенной компетенцией, в митрополичий период, в течение первых веков после Крещения Руси, являлось учреждением. Структура и государственных, и церковных учреждений в это время была аморфной, расплывчатой. Так как первоначально не существовало четкого распределения функций между помощниками лиц, занимавших высокие должности, не было письменного делопроизводства и любая деятельность помощников осуществлялась на основе устных, часто разовых, поручений (на основе так называемого устного делопроизводства), то роль такого должностного лица-учреждения была чрезвычайно важна. Значительна была и роль их постоянных помощников, т. к. со временем перечень их обязанностей стал определяться достаточно отчетливо, и определенные отрасли деятельности стали прерогативой конкретного круга лиц.
Особенность учреждений Русской Православной Церкви состояла, в известной мере, в копировании (иногда весьма значительном) некоторых государственных структур и учреждений. Однако это положение можно считать достаточно условным, поскольку сферы деятельности Государства и Церкви, их цели и задачи, иерархия, полномочия и объем компетенций при всем сходстве были
все же различны. В какие-то моменты истории Государство и Церковь шли рука об руку, в какие-то — их пути расходились, но плодотворные результаты в государстве всегда достигались на основе их единства.
Иногда элементы копирования учрежденческих структур, должностных регламентаций и пр. бросаются в глаза: например, в Петровскую эпоху при создании церковных учреждений даже должностные инструкции порой не только полностью совпадали по тексту, но и само должностное лицо при откровенном списывании называлось так, как в государственной структуре1.
И все же, на наш взгляд, эти факты не свидетельствуют о том, что здесь можно проводить прямую аналогию.
Так, попытки применять Табель о рангах к должностным лицам Русской Православной Церкви не представляются правомерными применительно к духовенству. Священнослужители, занимавшие определенные должности и возглавлявшие различные церковные учреждения, на наш взгляд, не могут приравниваться к чиновникам, в том числе и высокого ранга, т.к. при определенном сходстве, речь идет о совершенно разных институтах. Из высших государственных лиц лишь Царь и Император проходили через таинство венчания на царство, и их государственные, властные полномочия освящались Церковью. Священнослужители, прошедшие через таинство поставления и имевшие степень священства, исполняя любую должность в церковных учреждениях, должны были воспринимать ее как Высшее служение (пусть даже в реальной жизни это не всегда было так!). Именно поэтому аналогии и сопоставления могут проводиться с оговорками и имеют существенные ограничения2. Правомерно, на наш взгляд, сопоставление финансового и имущественного вознаграждения за труд светских лиц, занимающих определенные должности в государственных и церковных учреждениях, например, дьяков, работавших в государевых и патриарших приказах и др. Бесспорно, и в патриарший, и в синодальный периоды в церковных учреждениях было много светских лиц, занимавших церковные и церковно-государственные должности. В синодальный период можно говорить даже о зарождении церковной бюрократии среди такого круга лиц, вспомним хотя бы роман Н. С. Лескова «Соборяне». Применительно к таким служащим церковных учреждений можно говорить о некотором соответствии их должностей государственным и проводить сопоставление с «Табелью о рангах» с определенными оговорками.
Своеобразие церковных учреждений состоит и в том, что вплоть до середины XVIII в. многие из них решали комплексные задачи и помимо основных функций выполняли и вспомогательные. Часто функции многих из них тесно переплетались и дублировались, а иногда основные функции учреждения становились вспомогательными, а вспомогательные — основными.
Это в полной мере относится и к финансово-хозяйственным учреждениям.
Так, например, на десятильников как помощников епархиальных архиереев, впервые упоминаемых в Соборных правилах 1273 г., назначаемых епископом
1 Это особенно заметно, например, при сопоставлении должностных инструкций Сената и обер-прокуратуры Синода.
2 См. : Шепелев Л. Е. Чиновный мир России XVIII — начала XX в. СПб., 2001. С. 443.
как из светских, так и из духовных лиц, первоначально возлагалось решение финансово-хозяйственных вопросов — сбор пошлин и дани в архиерейскую казну. Этим же целям соответствовали и десятильные дворы, находившиеся до Стоглавого Собора (1551 г.) под контролем десятильников. Однако довольно скоро круг их обязанностей значительно расширился и, помимо выполнения финансовых задач, они стали осуществлять и судебно-следственные функции. Уже в XIV— XV вв. десятильные дворы стали местными епархиальными административносудебными учреждениями. По финансово-хозяйственным делам десятильни-ки подчинялись епархиальным архиереям, а те, в свою очередь, Митрополиту всея Руси, а затем — Патриарху, а по судебно-административной деятельности с XV в. — владычным боярам, государевым людям. К этому же времени на должности десятильников часто стали назначаться дети боярские. Десятильники исполняли обязанности следователей и судей по гражданским делам священнослужителей первой, низшей инстанции суда, осуществляли надзор за служением и нравственностью священников и клириков, а также продолжали производить финансовые сборы в архиерейскую казну. Жалобы на десятильников за судебноследственную деятельность подавались во вторую инстанцию суда — владычным боярам, минуя духовные власти3. Таким образом, к середине XVI в. основными функциями десятильников и десятильных дворов стали не финансовые, по которым они отчитывались перед епархиальным архиереем, а судебно-следственные, подконтрольные государевым служилым людям. Десятильные дворы и десятильники стали своеобразными церковно-государственными учреждениями. В связи с многочисленными служебными нарушениями (мздоимство, неправомерные действия и пр.) десятильники по постановлению Стоглавого Собора (1551 г.) были лишены права вести судебно-следственные дела, которые передавались епархиальным архиереям и назначенным ими специальным помощникам. После 1551 г. десятильники вновь занимаются финансово-административной деятельностью: пополнением архиерейской казны, а также проверкой ставленых грамот приходского духовенства и надзором за исполнение ими служебных обязанностей. Десятильники и десятильные дворы перешли под контроль поповских старост (должность, возникшая после 1340 г., предшествующая должности благочинного) и десятских священников, по постановлениям Стоглавого Собора обязанных проживать в десятине. Но фактически, десятильные дворы оставались одной из низших судебно-следственных инстанций по рассмотрению церковно-административных нарушений в десятинах, церковноадминистративных единицах епархий, в которые входило до десяти приходов. Помимо судебно-следственных дел, которые по рассмотрении передавались епархиальным архиереям, десятильные дворы были хранилищами финансовохозяйственной и финансово-административной документации. Здесь хранились копии с церковно-приходских дел, ревизские сказки, розыски, различные финансовые счета, описи епархиального имущества и пр. И хотя в XVII в. в деся-тильных дворах производились допросы лиц, задержанных за различные правонарушения, все же основной их деятельностью была финансово-хозяйственная. Десятильники и десятильные дворы осуществляли контроль за правильностью
3 См. : ПСЗ I. Т. 6. № 4081; Т. 10. № 7450.
и регулярностью финансовых епархиальных сборов и своевременной их передачей в архиерейскую казну. После 1675 г. большая часть их функций отошла к протопопиям — к вспомогательным органам епархиального управления на местах, подчиненных духовных дел управителям. Деятельность десятильников, также как и их злоупотребления, продолжалась и в начале XVIII в. Содержавшиеся за счет духовенства десятильники и десятильные дворы упоминаются и в государственном, и в церковном законодательстве в период Межпатриаршества и в начальный Синодальный период под разными названиями: синодальные духовные приказы (Владимир, Дмитров), синодальные духовные канцелярии (Галич, Пенза), духовное правление (Севск, Серпухов). К этому времени десятильные дворы и десятильники фактически трансформировались в духовные правления и осуществляли, так же как и протопопии, духовное управление на местах — в городах и сельских заказах, удаленных от архиерейской кафедры. Подчинялись они заказчикам и духовных дел управителям, назначаемым епархиальными архиереями, и были подотчетны им. Это и было юридически закреплено Духовным регламентом и указом Синода от 4 сентября 1722 г. о разграничении инстанций духовного суда, которые повсеместно стали низшей инстанцией духовного суда4. Функции десятильников были повсеместно переданы заказчикам, духовных дел управителям и поповским старостам, а позднее — благочинным. Таким образом, судебно-административная деятельность стала основной, а финансово-хозяйственная — вспомогательной, и состояла преимущественно в контроле за сбором денежных средств и правильным ведением документации, которая к середине XIX в. заметно расширилась и охватывала значительные сферы финансирования. Осуществляемые сборы денежных средств на содержание епархиальных учебных заведений, в том числе и церковно-приходских школ, на строительство церквей и монастырей и пр. помогали решать важные церковно-государственные задачи5.
Таким образом, на примере десятильных дворов можно проследить эволюцию церковного учреждения на протяжении XIII—XVIII вв., специфику его приспособления к решению изменяющихся задач в новых исторических условиях и преемственность в развитии и становлении системы учреждений Русской Православной Церкви. Примечательно, что это учреждение органично встроилось в приказную систему и продолжало функционировать в период Межпатриаршес-тва и лишь в Синодальное время было окончательно упразднено в связи с созданием новой синодальной системы церковных учреждений.
Если десятильные дворы были созданы в основном для финансово-административной помощи епархиальным архиереям, то в приказной период возникает система патриарших учреждений, осуществлявших финансово-хозяйственную деятельность.
Одной из особенностей патриарших приказов, учрежденных при Патриархе Филарете (1619—1633), отце первого Царя новой династии Михаила Романова, является, в известной мере, подражание государевой приказной системе и со-
4 См. : ПСЗ I. Т. 4. № 4081.
5 См. : ПСЗ I. Т. 12. № 8988; Т. 14. № 10422; Т. 15. № 11015; Т. 17. № 12454; Т. 18. № 13124; Т. 21. № 15547; Т. 27. № 20642; Т. 38. № 29564, 29718; ПСЗ II. Т. 44. отд. 2. № 47289.
здание подобных же церковных структур. Сравните: государственные приказы — Казенный приказ (Приказ казенного двора), Приказ Большой Казны и Казенный патриарший приказ; Приказ Большого дворца и Дворцовый патриарший приказ; Разрядный приказ и Патриарший разряд (Патриарший разрядный приказ). Разумеется, государева приказная система была более обширной в связи с гораздо большим кругом решаемых задач и многообразием сфер деятельности.
Основными патриаршими приказами, занимавшимися финансово-хозяйственными вопросами, были Казенный и Дворцовый. Именно эти два приказа, в основном, ведали сбором и расходованием денежных средств и управлением вотчин при Патриаршем дворе6. Патриарший двор представлял собой систему управления патриаршим хозяйством и приказами, подчиненными Патриарху. Особенность патриарших приказов состояла в том, что их деятельность распространялась не только на Патриаршую область, но и на всю территорию юрисдикции Русской Православной Церкви и имела общегосударственное значение.
Несмотря на то, что патриаршая система учреждений создавалась с целью упорядочения всех направлений деятельности Патриаршего двора, для нее в целом характерны нечеткость разграничения функций между учреждениями, передача некоторых из них из одного учреждения в другое, определенный параллелизм в работе7.
Это в полной мере относится ко всем патриаршим приказам и к государственному Монастырскому приказу, созданному в соответствии с Соборным Уложением 1649 г. с целью наведения порядка в управлении церковными вотчинами (кроме патриарших) и зависимыми категориями населения в них, включая суд по гражданским искам черного и белого духовенства и мирян (кроме населявших вотчины Патриаршего двора). Этот приказ как государственный занимал особое положение в приказной системе, иногда непосредственно вмешиваясь в дела патриарших приказов и выполняя в некоторых из них какое-то время руководящую роль8.
Основная финансово-хозяйственная деятельность была сосредоточена в Казенном патриаршем приказе [1619/1623]- 1738 [1745] . Как центральное финансовое учреждение, подчиненное Патриарху, он заведовал имуществом Патриаршего двора и осуществлял контроль за работой всех подведомственных епархиальных учреждений. В компетенцию непосредственно самого Патриарха входило назначение «начальных людей» — казначея и дьяка, руководивших приказом и составлявшим его своеобразное правление. Именно в приказной период структура как государственных, так и церковных учреждений становится менее аморфной и приобретает более четкие очертания. Как правило, приказная структура была двухсоставной. В нее входили правление и канцелярия.
6 См. : РГАДА. Ф. 125, 235-237.
7 Эти особенности можно считать типологическими. См. : Олевская В. В. Формирование системы патриарших приказов РПЦ и ее специфика в период подготовки и проведения Синодальной реформы // 2000-летию Рождества Христова посвящается : Спец. вып. Вестника архивиста. М. : РОИА. Синодальная комиссия по канонизации святых. 2001. С. 250.
8 См. подробнее : Горчаков М. И. Монастырский приказ СПб., 1868 г.; Государственность России : Словарь-справочник. Кн. 3. М. : Наука, 2001. С. 123-125.
Патриарх самолично определял жалование служащим приказов, решал проблемы их должностного соответствия, перевода с одной должности на другую, приема и увольнения, а также регламентировал отношения приказа со столичным и епархиальным духовенством. Решение конкретных финансовых вопросов находилось также в его ведении: изменение сумм платежей с духовенства или их полная отмена, выдача займов, денежных вознаграждений или подарков из домовой патриаршей казны, погашение долгов и др. Постепенно круг обязанностей казначея, как правило назначавшегося из лиц духовного звания, обычно из настоятелей крупных монастырей, расширялся, и часть функций Патриарха отошла к нему и его помощнику — дьяку, назначавшемуся из светских лиц. Приказ занимался сбором средств в патриаршую казну, учетом имущества Патриаршего двора, отдачей в оброк пустующих церковных земель, сбором с них и казенных окладных пошлин, а также неокладных пошлин с венечных памятей, позже — с брачных обысков и др. Кроме того, приказ выдавал антиминсы и благословенные грамоты на строительство и освящение церквей как в Патриаршей области, так и в епархиях9. Так как сборы денежных средств осуществлялись и в других патриарших приказах, то с упорядочением финансово-хозяйственной деятельности объем полномочий Казенного приказа увеличивался за счет передачи ему некоторых функций из других приказов. Так, из Разрядного патриаршего приказа в Казенный патриарший были переданы некоторые финансовые сборы и постоянные поручения контрольно-административного характера: гривенный сбор с епархий на содержание богаделен, сбор так называемых «полоняничных» денег за выборы священников и причетников, контроль за исполнением служебных обязанностей поповскими старостами, осуществляемый также духовных дел управителями и заказчиками, а также рассмотрение жалоб духовенства на финансовые и имущественные притеснения и пр. В 1724 г., в Казенный приказ, уже подведомственный Синоду, отошли обязанности закрытого патриаршего приказа Церковных дел, в частности, сбор средств для полковых священников по Синодальной области и др.10
Основная ответственность за выполнение указов и распоряжений Патриарха, присылаемых в Казенный приказ, лежала на казначее и дьяке (только при Филарете в приказе было два дьяка, в последующем — один). Казначей и дьяк, составлявшие присутствие, заседали в приказе в течение всей рабочей недели. За патриаршую казну отвечал казначей, но эту ответственность он разделял с ризничим. Ризничий заведовал библиотекой и самой ценной частью казны — ризницей, являвшейся первоначально собственностью митрополичьей, затем патриаршей кафедр. Казначей отвечал за хранение остальной части казны — келейной ризницы, являвшейся собственностью Патриарха, и домовой казны Патриаршего двора, в которую помимо церковной утвари и предметов домового обихода входили доходы и денежные сборы с духовенства и церковных земель
9 См. : РГАДА. Ф. 235. Патриарший Казенный приказ. 5321 ед. хр., 1620—1740 гг. Оп. 1—3. См.: Шимко И. И. Патриарший казенный приказ // Описание документов и бумаг, хранящихся в МАМЮ. М., 1894.
10 Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству Православного исповедания Российской империи (ПСПиР). Т. II. № 693; Т. IV. № 1265.
Патриаршей области. Все ценности вверялись только казначею, поэтому при каждой смене казначея производилась полная перепись домовой казны, включавшаяся в переписные книги и содержавшая постатейные росписи денежных сумм, принимаемых новым казначеем, а также составлялась опись всего наличного имущества, принадлежавшего казне. В домовой казне хранились также жалованные грамоты царей патриархам, «послужные» грамоты, межевые выписи и крепости, «сделочные документы», т. е. документы, фиксировавшие сделки, заемные памяти, меновые и купчие, печати, а также денежные суммы от домовых монастырей и епархиальных архиереев. В случае недочета денег казначей докладывал Патриарху, проверял самолично финансовые ведомости о сборах, рапорты об остаточных суммах ежегодных расходов, взыскивая недочеты и недоимки с виновных, производил учет наличности. Дьяки (с 1634 по 1683 г. из мирян), назначавшиеся обычно из наиболее опытных служащих самого приказа, реже — из подьячих других приказных учреждений, замещали казначея по всем вопросам, кроме сугубо церковных, поступавших на рассмотрение к Патриарху. Служба в патриарших приказах считалась почетной, открывала возможности карьерного роста, повышения в должности, перевода в другие приказы, например, в Разрядный, более престижный и др. В некоторых семьях эта служба была традиционной, можно сказать, наследственной: в дошедших документах приказа в разные периоды упоминаются одни и те же фамилии (Владыкины, Соболевы, Парфеновы и др.).
Помимо вышеперечисленных обязанностей казначея и дьяка, они отвечали за делопроизводство, осуществляя контроль за исполнением как письменных, так и устных распоряжений и поручений Патриарха с обязательной регистраций об исполнении, занимались подготовкой докладов о делах, представляемых Патриарху, проверяли всю делопроизводственную документацию, подготовленную подьячими, составляли новые переписные книги и межевые акты, организовывали отправку лиц для выполнения служебных обязанностей в различные епархии, занимались доставкой лиц, виновных в служебных правонарушениях или имеющих отношение к делам, решаемым в Казенном приказе в Москве и др. Особая область их деятельности — строгий учет и контроль за выдачей денег из домовой казны. Процедура выдачи денежных средств была жестко регламентирована: деньги выдавались только по распоряжениям самого Патриарха на основе приказных «памятей», «отписок», «росписей» учреждениям или лицам, заведовавшим той или иной отраслью хозяйства Патриаршего двора, а также — частным просителям по заемным письмам и челобитным, которые принимались казначеем и дьяком в рабочие дни недели. На всех документах о выдаче денег из казны непременно должны были стоять пометы казначея или дьяка. Кроме них, контроль за выдачей денег осуществляла боярская дума, возглавлявшая Патриарший двор. Некоторые поручения Патриарха финансово-хозяйственного характера выполнялись дополнительно: закупка необходимых вещей в казну, заключение договоров на проведение ремонтно-хозяйственных работ, на поставку съестных припасов, одежды, обуви и пр. для служилых людей приказа.
В штат приказа входили подьячие, подчинявшиеся казначею и дьяку. Их численность была различной в разное время: от четырех человек при Филарете
до пятнадцати к 1695 г. На эти должности, помимо подьячих, переведенных из других приказов, иногда назначались дети боярские, двое из них были постоянно приписаны к приказу, некоторые помогали подьячим, исполняя свои обязанности по очереди, по определенным неделям. В документах этого времени они назывались «дети боярские, что ходят в «неделях». Подьячие подразделялись по степеням на «старых», «средних» и «молодых», соответственно этим степеням они и назначались на должности.
Структура Казенного патриаршего приказа сложилась при Филарете и в последующие годы менялась незначительно. В состав приказа входили следующие столы: один — судейский или «начальных людей», два-три денежных стола (при Филарете — три, при Иоакиме — два, при Адриане — три в 1694 г.). Функции всех столов были четко разграничены. Стол «начальных людей», или судейский, занимался делами, которые рассматривали только казначей и дьяк. Денежные столы заведовали приемом и расходом денег всех окладных и неокладных сборов с духовенства и церковных вотчин, выдачей благословенных грамот на строительство церквей и др. Церковный стол вел списки ставленников на должности священнослужителей, выдавал епитрахильные (ставленникам и вдовым священникам) и постихарные (диаконам) и перехожие грамоты, а также осуществлял сбор пошлин за проставление печатей на документы, выдававшиеся патриаршими учреждениями. Подьячие имели ряд поручений за пределами Москвы: контроль за хозяйственно-административной деятельностью церковных приходов и монастырей, за доходностью церковно-в отчинного хозяйства Патриаршей области, составление переписных книг приходов и пустующих церковных земель, проверка финансовых сборов, совместно с «сыщиками» и домовыми стряпчими, осуществлявшимися поповскими старостами и пр.
Оплата за работу в приказе осуществлялась двояко — в форме «неокладного» денежного жалованья и в форме «окладного», из запасов Дворцового приказа. Иногда выдавалось и окладное денежное жалованье, которое шло из казенных пошлин. На содержание Патриарха шли деньги с так называемых печатных пошлин, т. е. с пошлин, взимаемых за проставление печати на документы.
В период Межпатриаршества Казенным патриаршим приказом, как и остальными приказами, руководил непосредственно Местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Стефан Яворский. В этот период возрастает роль Монастырского приказа, государственного учреждения, который занял едва ли не главенствующее положение в заведовании Патриаршим двором, его вотчинами и финансовыми сборами. Фактически Казенный приказ находился в двойном подчинении — Местоблюстителю и руководству Монастырского приказа. Примечательно, что деньги на государственные расходы из приказа в этот период выдавались только в форме государственных займов и, в основном, на военные расходы.
Деятельность Дворцового патриаршего приказа в этот период времени аналогична судьбе Казенного. Он возник приблизительно в то же время, что и Казенный приказ, — между 1620-1625 гг. и ознаменовал, как и все патриаршие приказы, переход от митрополичьей системы управления к системе патриарших приказных учреждений.
Дворцовый патриарший приказ возглавлялся дворецким, назначавшимся государем, иногда — Патриархом из государевых бояр, патриарших служилых светских лиц или черного духовенства. В состав его присутствия входили дьяки, назначавшиеся Патриархом, контролировавшие всю деятельность приказа и его делопроизводство.
В его штат, помимо подьячих, входили стряпчие, осуществлявшие посреднические контакты между приказом и другими учреждениями по делам патриарших вотчин и населяющих их крестьян, а также приставы и другие служащие, выполнявшие технические работы. Примечательно, что Дворцовый патриарший приказ, так же как и Казенный, занимался финансовой деятельностью. Он также осуществлял казенные и оброчные сборы с вотчин, заведовал имуществом, принадлежавшим Патриаршему двору в вотчинах, а главное — именно этот приказ распределял собранные в Казенном приказе деньги на содержание всех патриарших приказов и служилых людей всех патриарших учреждений. Таким образом, помимо определенного параллелизма в деятельности этих двух приказов, Дворцовый выполнял определенную контрольную функцию в расходовании денежных средств, сосредоточенных в Казенном приказе.
Помимо хозяйственно-финансовой деятельности, в Дворцовом приказе, как и в Казенном, осуществлялось ведение судебных дел: с 1651 г. он был апелляционной инстанцией по пересмотру решений настоятелей вотчин домовых монастырей и их приказчиков.
В период Межпатриаршества Дворцовый патриарший приказ перешел в ведение Монастырского приказа, как и Казенный. Он вошел в структуру Монастырского приказа.
С ликвидацией последнего в 1721 г. оба приказа обрели самостоятельность и стали подотчетны нескольким государственным учреждениям уже коллежского типа: Камер-коллегии — по доходам, Штатс-контор-коллегии — по расходам, Юстиц-коллегии — по судебным делам, т. е. произошло не только подконтрольное разделение функций, но даже финансовая деятельность контролировалась в двух аспектах, — по доходной и по расходной ее составляющей11.
Как видим, деятельность этих двух приказов тесно взаимосвязана, что и отразилось в общности их судеб в синодальный период.
Перед Монастырским приказом в годы Межпатриаршества и в начальный синодальный период как перед государственным учреждением, фактически стояла задача постепенного переведения доходов с церковных вотчин в ведение государства, задача, которая затем решалась в течение ряда лет различными государственными, церковно-государственными и церковными учреждениями и окончательно была решена комплексом учреждений под совокупным названием Коллегии экономии.
Период Межпатриаршества завершился проведением синодальной реформы, которая затронула все структуры Русской Православной Церкви и, прежде всего, учреждения Патриаршего двора.
11 См. : РГАДА. Ф. 236. Патриарший Дворцовый приказ. 16485 ед. хр., 1631—1739. Оп. 1, 2; ПСЗ I. Т. 6. № 3784.
Синодальный период ознаменовался созданием новой системы церковных учреждений, существенно отличавшейся от приказной и во многом соответствовавшей коллежской системе.
С открытием Синода к началу 20-х гг. была ликвидирована большая часть патриарших приказов. В качестве синодальных некоторые из них просуществовали 2-3 года. Попытки приспособить их к решению новых государственных и церковных задач закончились их упразднением.
Духовный приказ, бывшим основным в управлении Патриаршей областью в период Межпатриаршества и действовавший от имени Местоблюстителя Стефана Яворского, в соответствии с указом Синода от 4 сентября 1722 г. о разграничении функций бывших патриарших приказов, перешедших в синодальное ведомство, и об инстанциях духовного суда, почти сразу же был переведен в ведение управителя Синодальной области, архиепископа Сарского и Подонского (позднее — митрополита Крутицкого) Леонида. Наряду с Приказом церковных дел, который с 1701 по 1711 г. входил в структуру Духовного приказа, с 1722 г. стал упоминаться в составе Московской духовной дикастерии, и к 1724 г. оба были ликвидированы. Духовный приказ фактически «растворился» в составе Московской духовной дикастерии и на основании распоряжения Синода от 22 марта 1723 г. его дела и штат (2 дьяка и 15 подьячих) были переданы в дикастерию.
Приказ церковных дел, ведавший по указу Синода от 22 июня 1722 г. всеми делами о раскольниках, включая и финансовые сборы — штрафы и пошлины с неисповедовавшихся, был закрыт по настоятельным просьбам руководителя приказа, архимандрита Златоустовского монастыря Антония. Сначала он добился передачи финансовых сборов в созданную не позднее начала 1723 г. Розыскную канцелярию раскольнических дел синодального подчинения (конец 1722 — начало 1723-1727), а затем добился упразднения приказа в связи с наличием в нем лишь незначительных дел и большими расходами на его содержание. При поддержке судьи Розыскной канцелярии раскольнических дел Ивана Топиль-ского указом Синода от 20 мая 1724 г. приказ был закрыт12.
Синодальный Казенный и Дворцовый приказы функционировали в системе синодальных учреждений до 1738 г. Объем их компетенций и уровень подчинения постоянно менялись. По указам Петра Великого от 21 апреля 1721 г. и от 22 сентября 1722 г. Казенный приказ был переименован в синодальный и было подтверждено, что его основная функция — сбор денег с церковных вотчин, в том числе и с отданных в аренду, в синодальную казну с полным отчетом по приходу и расходу перед Синодом. Первоначально он отчитывался перед Монастырским приказом, восстановленным как финансово-вотчинное церковногосударственное учреждение, подведомственное Синоду и Сенату. По указу Синода от 4 сентября 1722 г. он занимался сбором государственных окладных и до-имочных денежных сумм (кроме подведомственных Дворцовому синодальному приказу), приемом от Дворцового синодального приказа сборов с управляемых им крестьян, отдачей пустошей в оброк с публичных торгов. Однако многочисленные реорганизации, введение в штат массы новых должностей и увеличение
12 См. : Указ Синода от 13 марта и 30 сентября 1724 г. ПСЗ. I. Т. 7. № 4575; 4875.
23
его численного состава не помогли приказу решить поставленные перед ним задачи. Указом Сената и Синода от 14 января 1725 г. Монастырский приказ был упразднен, а его функции были переданы в новое синодальное учреждение — Ка-мер-контору синодального правления.
Указом Сената от 12 мая 1726 г. Казенный и Дворцовый приказы должны были собираемые денежные средства передавать на содержание Синода и его контор (за исключением Камер-конторы) и сообщать в Сенат о наличных денежных суммах.
Оба синодальных приказа управлялись через синодальные московские учреждения — Московскую духовную дикастерию, а с 1727 г. через Московскую синодального правления канцелярию. Указом Анны Иоанновны от 30 октября 1738 г. оба приказа были переданы в ведение только что созданной Коллегии экономии, подведомственной Сенату, взамен упраздненной Коллегии экономии синодального правления (1726-1738 гг.), которой как и предшественнице надлежало осуществлять сбор недоимок со всех духовных имений и контроль всех финансовых сборов с них, отчитываясь перед Сенатом.
Это, фактически, означало прекращение деятельности обоих приказов, поскольку новое учреждение взяло все из функции на себя.
Елизавета Петровна, в связи с упразднением Коллегии экономии указом от 15 июля 1744 г., пыталась возродить оба приказа. Однако к этому времени служащие обоих приказов были рассредоточены по другим учреждениям. Высочайшим указом от 4 июня 1745 г. функции обоих приказов отошли к созданной Канцелярии синодального экономического правления13.
Выборочный анализ нескольких патриарших приказов, в той или иной мере, занимавшихся финансово-хозяйственной деятельностью, показывает, что большая часть из них не смогла встроиться в систему синодальных учреждений. Масштаб новых государственных и церковных задач не был под силу приказным учреждениям старого типа: нечеткое разграничение функций, параллелизм в работе, недостаточность образованных и квалифицированных служащих и штатов, слабая оперативность, неповоротливость, неумение приспособиться к постоянно меняющимся условиям и новым целям — вот причины быстрой ликвидации большинства приказов.
Казенный и Дворцовый патриаршие приказы, имевшие большой опыт финансово-хозяйственной работы и традиции, долгое время поддерживались как государственными, так и церковными структурами, особенно после разделения указом (манифестом) Екатерины I от 12 июля 1726 г. о разделении Синода на два департамента, из которых один был хозяйственно-экономическим. Однако и они были, фактически, поглощены новыми синодальными и государственными учреждениями, взявшими на себя выполнение их функций и решение поставленных ранее перед ними задач.
13 См. : ПСЗ I. Т. 12. № 9166; Т. 13. 1068.
Ключевые слова: десятильный двор, Патриаршие приказы, десятильник, Патриарший двор, Духовный приказ, Монастырский приказ, Патриарший казенный приказ, Патриарший Дворцовый приказ, Приказ церковных дел, Московская духовная дикастерия, Коллегия экономии.
The Formation of Some Fiscal-economic Institutions of the Russian Orthodox Church in the End of the XVII — the Beginning of the XVIII-th centuries
V. V. Olevskaja
The author studies the evolution, peculiarities and correlations of some fiscal-economic institutions of the Russian Orthodox Church in the XVII-XVIII-th centuries. In this article main attention is paid to the Official and the Palatial Boards ofthe Patriarch, the volume of their competences, their role and place in the system of the institutes of presynodal and synodal periods and characteristic the features of their mutual relations with the state and church institutions of a new type.
Keyword: Patriarch’s Board, Court of the Patriarch, Ecclesiastical board, Monastic board, Patriarch’s Official board, Patriarch’s Court board, Board concerning Church affairs, Church Consistory, Economic board.
