CC BY
20
ИСТОРИКО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ МУЗЫКОЗНАНИЯ
УДК 78.072.2
Б. А. Шиндин, Л. Л. Пыльнева
ФОРМИРОВАНИЕ МУЗЫКАЛЬНОГО ЗНАНИЯ В КОНТЕКСТЕ ПРОЦЕССОВ ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ОТКРЫТИЯ СИБИРИ: ОПЫТ ИСТОРИОГРАФИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ1
нание о музыкальной культуре Сибири складывается вот уже на протяжении более пяти столетий, обретая различные принципы объективации и формы распространения. Стоит обратить внимание на важнейшее для истории сибирского музыкознания обстоятельство. Длительный период оно формировалось не как особая, самостоятельная область предметных отношений, обладающая только ей присущим целеполага-нием, а как одна из частей целостного синкретического образования. Практически до второй половины XIX в. элементы музыкального знания были аккумулированы внутри многообразного по составу монументального единства, представленного сведениями историко-географического, экономического, археологического, этнографического, культурологического характера.
Столь сложно организованная информационная среда давала возможность сосуществовать явлениям, принадлежащим к материальной, духовной, религиозно-культовой сферам деятельности. В этой связи следует отметить, что собственно духовная (художественная, в частности музыкальная) область сибирской действительности долгое время оставалась периферийной для людей, осваивающих край безграничных природных ресурсов. Интерес к Сибири первых землепроходцев, путешественников, а далее и исследователей был, прежде всего, вызван перспективами торговых отноше-
© Б. А. Шиндин, Л. Л. Пыльнева, 2017
ний и возможностями ее экономического развития.
И все же обозначенную среду нельзя признать раз и навсегда неподвижной, а ее бытование абсолютно устойчивым. Присущее ей историческое движение шло по пути дифференциации целого. Течение времени способствовало процессу накопления и укрупнения данных относительно каждой из принадлежащих к синкретизму областей, что открывало путь к их выделению из общего массива. Ранее «сокрытые» внутри общей структуры области обретали, таким образом, значение и границы самостоятельного знания.
Существование музыкальной составляющей внутри столь сложной структуры ставит перед исследователем весьма непростые проблемы, требующие, прежде всего, тщательного исследования многообразных, связанных с историей гуманитарной Сибири, источников. Первые шаги в этом направлении целесообразно объединить с их типологизацией и последующим расположением в хронологическом пространстве ХУ1-ХХ1 вв. Столь же важен поиск внутри организованного ис-точникового материала сведений, так или иначе имеющих отношение к истории сибирских музыкальных феноменов и истории их исследования.
Совокупность хронологического и видового подходов позволит получить представления о ранних этапах возникновения связанной с музыкальным искусством региональной науки, отследить вектор развития существующих в ней
3
элементов и, в конечном итоге, реконструировать процессы становления сибирского музыкознания. Отметим, что многовековая история последнего, безусловно, нуждается в корректной периодизации. Данный этап исследования проблемы позволяет выделить в развитии музыкального знания три периода. Первый из них - постепенное накопление музыкальных сведений внутри системы, их «отпочкование» из синкретической общности и обретение самостоятельного статуса. Нижнюю границу этого процесса целесообразно обозначить XVI столетием. Начало второго периода определено появлением отдельных, уже самостоятельных публикаций, непосредственно посвященных музыке (рубеж XVIII-XIX вв.). Третий период логично связать с процессами формирования сибирского музыкознания как системной области знания, представленной разнообразными научными направлениями (вторая половина XX в.).
Итак, обратимся к истории. Известно, что сведения о Сибири появляются уже во времена Античности. С XIII в. различного рода упоминания о ней встречаются в записках зарубежных путешественников и ученых. К этому времени относятся, например: «Золотой изборник» Луб-сан Данзана и «Сокровенное сказание монголов»2, записки «Путешествие в восточные страны» Гильома де Рубрука, отрывки из описаний Марко Поло (ок. 1292), Юлия Помпония Лэта (ок. 1480), заметки Матвея Меховского (1517), «Реляции» Франческо Да-Колло (1519), Павла Иовия (1525), заметки Иеронима Мегизера (1613), сочинение «Ыоогс! еп Ооз! ТагЬагуе» (1692) Н. Вит-зена, представляющее подобие энциклопедии Сибири и др.
Сигизмунд Герберштейн включил главу «Указатель пути к Печоре, Югре и к реке Оби» в «Записки о московит-ских делах», руководствуясь такими источниками, как «Русский дорожник» конца XV в. и расспросные сведения, собранные в Москве. Иоганн Шильтбергер написал «Книгу путешествий», научная разработка которой «как исторического
источника вполне подтвердила ее значение для ориенталистики» [1, с. 44]. Сохранились труд неизвестного автора, создавшего «Путешествие в Сибирь в 1666 г.», очерк Адама Бранда (1692-1695) и т. д. В подобных текстах содержатся отдельные сведения об обрядах и обычаях, характерных для сибирских народов, о наличии музыкальных инструментов и о звучании музыки на территории Сибири3.
Отечественные источники упоминают о существующих за Уралом землях, начиная с XI в. Например, «в "Повести временных лет" под 1096 г. содержится рассказ Гюряты Роговича о народе югра, живущем в Уральских горах и нуждающемся в железе» [5, с. 13]. «Древнейшим литературным памятником о народах Сибири явилось новгородское сказание конца XV в. "О человецех незнаемых в восточной стране". В сказании наряду с фантастическими сведениями сообщался целый ряд достоверных данных о самодийских и угорских племенах» [Там же].
И все же более целенаправленный характер описание Сибири приобрело с начала ее освоения переселенцами из европейской части Российского государства, т. е. с XVI в. Появляется значительный массив документальных и нарративных источников, а также первые исследовательские работы. Документальный характер носят грамоты, отписки, челобитные, указы, «скаски», «росписи», донесения XVII и XVIII вв. В их числе сохранившиеся в архивах источники, составленные от имени царей Ивана Грозного, Федора Ивановича, Бориса Годунова, воевод, священнослужителей. Здесь содержится информация об истории региона, быте и местах пребывания сибирских народов и переселенцев, царящих в регионе нравах и обычаях, о построении городов и возведении храмов.
Появляются и отдельные сведения, касающиеся музыкальной культуры в жизненном укладе сибиряков. Грамота царя Федора Ивановича от 5 июля 1592 г. посвящена, в частности, решению проблем, связанных с обустройством церковной жизни региона: «По государе-
ву цареву и великого князя Федора Ивановича всеа Русии указу велено послать в Сибирь, в новый город в Тоборы, образы, и книги, и колокола и все церковное строенье; <...> велети князю Петру и церковь поставить всю ратью, Рожество Христово, да в приделе Никола чудотворец, и церковное строение велети устроить, и церковь освящати велети» [7, с. 342]. В Грамоте царя Бориса Федоровича в Туринск голове Федору Янову, о построении и освящении храма в новом остроге от 12 октября 1600 г. значится роспись предметов, посланных на устроение церкви. В их числе богослужебные книги, частично относящиеся к певческому искусству: «Евангелие письменное, тетр, облачено выбойкою, евангелисты выбиты медяны. Псалтирь, Апостол. Служебник. Часовник. Минея общая. Две книги октаи на 8 гласов. Треодь постная, треодь цветная печатные. Трефо-лой письменной» [Там же, с. 380]. Сохранившиеся подобные документы легли в основу последующих научных трудов по истории и культуре региона.
К нарративным источникам следует отнести летописи и сказания, дневниковые заметки путешественников. Безусловно, важнейшими из них являются летописи, фиксирующие со слов очевидцев события сибирской истории. В их числе «Синодик» (1622, сост. Киприаном), летописи Кунгурская, Лаврентьевская, Никоновская, Есиповская (1636, сост. Саввой Есиповым), Строгановская, «История Сибирская» или «Ремезовская» (С. У. Ремезова), Летопись баргузинских бурят. Серьезный вклад внесен С. У. Ре-мезовым. С обнаруженной им в 1703 г. в Кунгурской пещере писаницы были сделаны четыре чертежа: так состоялась первая в России фиксация наскальных изображений. Историком также была найдена «Летопись Сибирская краткая Кунгурская» (вторая половина XVII в.), «переработанная и переписанная», «им же иллюстрированная, она дополнила... Историю Сибирскую» [4, с. 63-64].
«Наиболее крупным памятником сибирского летописания XVIII в. является Черепановская летопись, составленная
тобольским ямщиком Иваном Леонтьевичем Черепановым (1724-1795). Она представляет собой огромный компилятивный свод материалов по истории Сибири до 1760 г., а в некоторых списках -до 1782 г. включительно» [6, с. 342]. Среди источников, использованных И. Л. Черепановым, называют «сочиненной дворянином Ремезовым Летописец тобольский, а также Описание о сибирских народах и граней из земель по грамоте и по наказу сочинено того же году тобольским сыном боярским Семеном Ульяновым Ремезовым в лета от Адама 7206, от рождества Христова 1698, от взятия Сибири 118» [4, с. 120].
Летописи содержат последовательное повествование об обстоятельствах похода Ермака в Сибирь, разгроме ханства и других значительных событиях, связанных с присоединением региона, информацию о построенных храмах. «Наипаче же во многих местах поставишася град и, и святые божия церкви и монастыри создашася во славословие отцу и сыну и святому духу, в прибежище же православным християном», — сообщается в Есиповской летописи (цит. по: [2, с. 24]), описание камлания шамана и «Царицын плач» даны в Кунгурской летописи [Там же, с. 35, 41]. В 1675 г. появилось «Описание сибирских городов» (отрывки из «Путешествия через Сибирь от Тобольска до Нерчинска и границ Китая русского посланника Николая Спафария») [3].
Научная мысль развивалась от собственно географического освоения края к всестороннему его постижению. Постепенно к исследованию географии и топографии подключались этнографические аспекты. К роду научно ориентированных работ принадлежат исследовательские отчеты и данные, полученные в географических и исторических экспедициях. Первые цели изучения региона, носившие прикладной характер, были поставлены в походах князя Ф. С. Курб-ского-Черного и воеводы И. И. Салтык-Травина, которые совершили переход через Урал в 1483 г. С начала походов Ермака и последовательного освоения
земель Сибири, предпринятых Московским государством, активность подобных мероприятий, их оснащенность, целенаправленность и продуманность постоянно возрастали, более четко определялись их базовые задачи.
Основной целью являлось описание топографии местности, составление географических карт, реальное заполнение «белых пятен» сибирской территории. Это подтверждается данными, полученными экспедициями Петра Бекетова (исследования Восточной Сибири), Максима Перфильева (освоение Даурских земель, 1638-1641), Семена Дежнева (исследование севера Сибири и Северной Америки), Ерофея Хабарова (освоение Приамурья, 1649-1652), Владимира Атласова (походы на Камчатку, 1697-1699) и др. Например, Е. Хабарову принадлежат первые исследования о Якутске, Чите, отряду И. Ю. Москвитина (1639), экспедиции С. Дежнева (1648, отписка 1655 г. - исследования Охотского моря) - об Охотском море, а В. В. Атласову и Ф. А. Попову - изучение Камчатки, В. Пояркову, Е. Хабарову, П. Бекетову - работы на Дальнем Востоке, Амуре, изучение бассейнов Амура и Лены. Важным вкладом стало создание «Хронографической чертежной книги» (1697-1771) и «Чертежной книги Сибири» (1699-1701)4 С. У. Ремезовым. Множество открытий, важных для географической и этнографической науки, было совершено и частными лицами.
С начала правления Петра I изучение региона приобрело более системный характер. Первая комплексная экспедиция в Сибирь связана с именем Даниила Гот-либа Мессершмидта (1720-1727), который был отправлен по договору для «описания сибирских народов и исследования их языков, изучения географии, естественной истории, медицины, памятников древности и "прочих достопримечательностей" края» [6, с. 162]. Принявший участие в экспедиции Страленберг оставил труд «Das Nord und Ostliche Theil von Europa und Asia» («Север и Восточные границы Европы и Азии», 1730). Важный вклад в изучение исто-
рии и этнографии внесли труды В. Н. Татищева. Его метод анкетирования позволил собрать данные, положенные в основу «Общего географического описания всея Сибири», «Истории Российской» и «Лексикона исторического, географического и политического».
Формирование данных о сибирских этносах решалось и в ходе масштабных географических экспедиций И. М. Евре-инова и Ф. Ф. Лужина (1718), Первой Камчатской экспедиции Витуса Беринга (1725-1730), экспедиций А. Ф. Шестако-ва - Д. И. Павлуцкого (1727-1746), М. С. Гвоздева и И. Федорова (1732), Второй Камчатской экспедиции (или Великой северной экспедиции, 1733-1743). Особая роль в освоении Сибири принадлежит академической экспедиции 1733-1743 гг., в которой приняли участие Г. Ф. Миллер, И. Г. Гмелин, С. П. Крашенинников, Я. Линденау, Г. В. Стел-лер, М. Ушаков, А. Горланов, В. Третьяков, П. П. Фишер, И. И. Лепехин и др. В Инструкции, данной Академией Г. Ф. Миллеру при отправлении в Сибирское путешествие значатся, в частности, следующие пункты:
«2. Какие суть начала каждого народа по их же повествованию, какие суть каждого народа древние жилища, поселения, дела и проч.
3. Какая есть в каждом народе вера и имеют ли они какую-нибудь естественную? и какое понятие имеют о Боге и о вещах, до спасения принадлежащих, и какие наблюдают обряды при своем богослужении.
4. Должно примечать обычаи и обряды народные, домашние и брачные и проч.
5. Надобно наблюдать и коммерцию произведения земли, народные художества, войско, политическое правление каждого народа.
6. Об языке каждого народа надобно сделать несколько примеров, напр.: переводы господней молитвы, числа, существительные, употребительнейшие имена.
<...>
8. Надобно описывать историю каждого народа, когда и кем оной строиться
начат и, если он под другим владеньем находится, то каким случаем и когда покорен нынешнему.
9. Все всякого рода останки, древние монументы, сосуды древние и новые, идолы и знатнейших городов проспекты отчасти в точность списываемы, отчасти в Санкт-Петербург привозимы быть должны» [7, с. 453-454].
Как видно, в рамках данного проекта становится целенаправленным сбор ис-торико-этнографических сведений. За 10 лет сотрудники побывали во всех уездах Сибири6, зафиксировав положение населенных пунктов, составили истори-ко-географическое описание региона. Кроме того, Г. Ф. Миллером «были собраны устные предания многих сибирских народов, описаны их обряды и обычаи, зарисованы древние сооружения, наскальные изображения и надписи, обследованы древние городища и могильники, собрана коллекция из могильников» [Там же, с. 15]. Среди источников, обнаруженных ученым в сибирских архивах, отметим грамоты и отписки XVI—XVIII вв. как подлинники, так и копии (подробный список см.: [8, с. 533-535]). Он опирался также на данные, содержавшиеся в летописях, в том числе на Ремезовскую, подлинник которой ему удалось найти.
Ученым были подготовлены серьезные труды: «История Сибири», «Общая география Сибири», «Особенная, или специальная география Сибири», «Общее описание народов Сибири», «Описание путешествия по Сибири», «Описание морских путешествий по Ледовитому и Восточному морям», «История о странах, при реке Амуре лежащих», а также статьи «О памятниках древности татарской, найденных в могильных холмах близ Абаканского и Саянского острогов», «О древних памятниках в уездах Селенгинском и Нерчинском», «Изъяснения о некоторых древностях, в могилах найденных», «О сибирских писаных камнях». По возвращении Г. Ф. Миллер издал 1-й том своей «Истории» и основал при Академии наук журнал «Ежемесячные сочинения,
к пользе и увеселению служащие», в котором печатались посвященные региону статьи и материалы.
К числу ранних научных сочинений можно причислить первые работы краеведческого характера. В 1716 г. Г. Новицкий подготовил «Краткое описание о народе остяцком», посвященное описанию древней культуры и верований хан-тов. Автором были высказаны соображения об этнических связях «чуди, коми и хантов».
Опираясь на материалы дорожных дневников экспедиции, И. Г. Гмелин создал труд «Путешествие по Сибири». Он ценен зарисовками сцен быта и культуры народов региона, некоторыми археологическими данными. Считается, что в 1740 г. И. Г. Гмелиным впервые зафиксирована бурятская песня. Я. Линденау и И. Э. Фишер собрали этнографические заметки о якутах. С. П. Крашенинников опубликовал «Описание земли Камчатки», характеризующее культуру и быт ее населения.
Не приводя подробные данные обо всех экспедиционных начинаниях, заметим, что в результате инициативы Академии наук экспедиционное освоение региона дало достаточно полное представление о нем к концу XVIII в. В 1780-е гг. были изданы Генеральные карты Российской империи и топографические описания Тобольского и Иркутского наместничества. В последних было дано комплексное описание Западной и Восточной Сибири, ее ландшафтных и климатических особенностей, численности и состава населения, местоположения населенных пунктов, нравов и обычаев пришлого и местного населения.
Экспедиционная работа продолжалась и позднее. В последней трети XVIII в. состоялись поездки П. С. Палла-са (1768-1774) и И. Г. Георги (1772-1774). Материалы Палласа опубликованы в «Путешествии по разным провинциям Российской империи», ч. 1-3, СПб., 1773-1788, наработки Георги -в «Описании всех в Российском государстве обитающих народов...», ч. 1—3, СПб., 1776-1778.
Свидетельством о становлении в регионе собственно искусствоведческой и эстетической мысли стало появление заметок краеведов, посвященных описанию примечательных культурных и музыкальных явлений6, особенно ряда статей соответствующей тематики в периодических изданиях: «Иртыш, превращающийся в Иппокрену» (1789-1791) и «Библиотека ученая, экономическая, нравоучительная, историческая и увеселительная в пользу и удовольствие всякого звания читателей» (1793-1794). Инициаторами являлись преподаватели Главного народного училища Тобольска Т. Воскресенский, И. Лафинов, П. Набережный, В. Прутковский и др. «Иртыш» выходил под титлом Тобольского главного народного училища и был адресован педагогам и учащимся в качестве содействия их образованию и воспитанию. Особое внимание привлекают 7 статей7, посвященных разработке эстетических и этических категорий «красота», «прекрасное», «безобразное», «художественный вкус», «идеал», «нравственность», «эстетический опыт», «воображение», а также рассуждениям о природе искусства, в том числе и музыкального. Важнейшим выводом является идея об исторической и географической зависимости
выработанных категорий. Переводчиком и автором являлся «Г. Ф.», предположительно Егор Христофорович Фризе - секунд-майор, потомок военнопленного, живший в то время в Тобольске.
Несомненным фактом становятся шаги в исследовании сущности музыкального искусства, не сводимого исключительно к ремесленной, технологической и технической стороне, а требующего понимания и хорошего вкуса от исполнителя и слушателя. «Есть люди, о коих сказать можно, что они в музыке хороший слух имеют, а <...> ни удовольствия, ни вкуса не имеют; некоторые могут как голос, так и ноты различать, но не в состоянии сами хорошего выбора сделать или отличить, что во оных отменного находится» (цит. по: [9, с. 137]). В то же время автор пропагандирует и необходимость образования: «Знатоки музыки признаются, что удовольствие, которое сия наука естественному неприспособленному слуху преподает, совсем несравнительно с тем, которое сами виртуозы (музыканты) в превосходных композициях чувствуют» [Там же, с. 140]. Подобные идеи в источнике сибирского происхождения подтверждают укрепление позиций искусствознания в кругу наук и усиление роли науки о музыке.
Примечания
1 Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ №17-04-00443а «Музыкальная культура Сибири: источники, исследовательские центры и направления».
2 В «Сокровенном сказании» находим упоминание о хуре и о музыкальном сопровождении пиров и праздников: «стол трапезой накрывали, кубки с вином подносили, наигрывали на хуре» [10, с. 144], «Под раскидистым деревом праздник Устроили побратимы. Были пляски, веселое пенье...» [Там же, с. 91].
3 Особое внимание путешественники уделили ле-
генде о Золотой бабе, что свидетельствует
о распространенности и популярности сказа-
ния. «Золотая баба, - писал С. Герберштейн, -
есть идол, находящийся при устье Оби, в области Обдоры, на более дальнем берегу. По берегам Оби и по соседним рекам, в окрестности, расположено повсюду много крепостей, властелины которых (как говорят) все подчинены
государю московскому. Рассказывают... что этот идол... есть статуя, в виде некоей старухи, которая держит в утробе сына и будто... бы она там поставила некие инструменты, которые издают постоянный звук наподобие труб. Если это так, то я думаю, что это происходит от сильного непрерывного дуновения ветров в эти инструменты» [1, с. 90]. Упоминания об идоле, датированные приблизительно 1617 г., есть и у М. Меховского [Там же, с. 99]. М. П. Алексеев отмечает наличие рассказов об идоле у Климента Адамса (1556), Алессандро Гваньини, Андрэ Тевэ, изображения Золотой бабы - у Антония Вида (1542), Ант. Дженкин-сона (1562) и т. д.
4 «Для составления своего чертежа Сибири С. У. Ремезов лично объездил в 1696-1697 гг. многие районы Западной Сибири <...> Осенью 1698 г. Ремезов во время своего пребывания в Москве создал два общих чертежа всей Сиби-
ри». Работу по составлению чертежей городов Сибири «Ремезов выполнял с сыновьями Семеном, Леонтием и Иваном и закончил ее осенью 1701 г. Чертежная книга Сибири 1701 г. ... имела предисловие («Писание до ласкового читателя») и 23 географических чертежа, большинство из которых были "городовыми" чертежами» [6, с. 160].
5 В «Истории Сибири» приводится маршрут: Екатеринбург - Тобольск - Тара - Омск -Железинская крепость - Усть-Каменогорская крепость - Колыванские заводы - Кузнецк -Томск - Енисейск - Красноярск - Канск -Удинск - Иркутск - Илимск - Усть-Кут -Якутск [7, с. 346].
6 Очерки С. П. Крашенинникова, И. Т. Калашни-
кова, Е. А. Авдеевой, Н. С. Щукина.
7 «Выписка из сочинения лорда Гома о изящных науках», «Продолжение кратких исторических известий о полезных науках, художествах и древних описаниях», «Продолжение о полезных науках и некоторые известия о изящных письменах и науках и проч. Из сочинения лорда Каймеса», «Заключение материи о изящных науках и письменах и о упадке их в Риме и Греции», «Продолжение кратких исторических известий. О красоте вообще», «Краткое повествование о происхождении художеств», «О драматическом стихотворстве».
Литература
1. Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей ХШ-ХУП вв.: Введение, тексты и комментарий. - Новосибирск: Наука, 2006. - ЬХХП, 504 с.
2. Бахрушин С. В. Научные труды. - Т. 3. Избранные работы по истории Сибири ХУ1-ХУП вв. - Ч. 1. Вопросы русской колонизации Сибири в ХУ1-ХУП вв. - М., 1955. - 376 с.
3. Бахрушин С. В. Очерки по истории Красноярского уезда в XVII в. Сибирь и Средняя Азия в ХУЬХУП вв. - М.: Изд-во АН СССР, 1959. -258 с.
4. Гольденберг Л. А. Семен Ульянович Ремезов сибирский картограф и географ. - М.: Наука, 1965. - 264 с.
5. История Сибири с древнейших времен до наших дней: в 5 т. - Т. 1. Древняя Сибирь / СО АН СССР; Ин-т истории, филологии и философии. - Л.: Наука, 1968. - 456 с.
6. История Сибири с древнейших времен до наших дней: В 5 т. - Т. 2. Сибирь в составе феодальной России / СО АН СССР; Ин-т истории, филологии и философии. - Л.: Наука, 1968. -540 с.
7. Миллер Г. Ф. История Сибири: В 3 т. - Т. 1. -3-е изд. / Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. - М.: Вост. лит. РАН, 2005. - 630 е.: ил., карта.
8. Миллер Г. Ф. История Сибири: В 3 т. - Т. 3. -3-е изд. / Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. - М.: Вост. лит. РАН, 2005. - 598 е.: ил., карты.
9. Музыкальная культура Сибири: В 3 т. - Т. 2. Кн. 1. Музыкальная культура Сибири от походов Ермака (1582 г.) до крестьянской реформы 1861 года. - Новосибирск, 1997. - 432 с.
10. Чингисиана: Свод свидетельств современников / Пер., сост. и коммент. А. Мелехина. -М.: Эксмо, 2009. - 728 с.
References
1. Alekseev M. P. Sibir v izvestiyakh zapadno-evropejshikh puteshestvennikov i pisatelej XIII-XVII vv. [Siberia in the news of Western European travelers and writers of the 13th-17th centuries]. Novosibirsk, 2006. LXXII. 504 p.
2. Bakhrushin S. V. Scientific works. T. 3. Izbrannye raboty po istorii Sibiri XVI-XVII vv. Ch. 1. Voprosy russkoj kolonizatsii Sibiri v XVI-XVII vv. [Vol. 3. Selected works on the history of Siberia of the XVI-XVII centuries. Part 1. The question of Russian colonization of Siberia in XVI-XVII centuries.]. Moscow, 1955. 376 p.
3. Bakhrushin S. V. Ocherki po istorii Krasnoyarskogo uezda v XVII v. Sibir i Srednyaya Aziya v XVI-XVII vv. [Essays on the history of the Krasnoyarsk district in the XVII
century. Siberia and Central Asia in the XVI-XVII centuries.] Moscow, 1959. 258 p.
4.Goldenberg L. A. Semen Ulyanovich Remezov sibirskij kartograf i geograf [Semen Ulyanovich Remezov Siberian cartographer and geographer]. Moscow, 1965. 264 p.
5. Istoriya Sibiri s drevnejshikh vremen do nashikh dnej: v 5 t. T. 1. Drevnyaya Sibir [History of Siberia from ancient times to the present day in 5 vol. Vol. 5. Ancient Siberia]. Leningrad, 1968. 456 p.
6. Istoriya Sibiri s drevnejshikh vremen do nnshikh dnej: v 5 t.T. 2. Sibir v sostave feodalnoj Rossii [History of Siberia from ancient times to the present day in 5 vol. Vol. 2. Siberia, composed of feudal Russia]. Leningrad, 1968. 540 p.
7. Miller G. F. Istoriya Sibiri: v 3 t. [History of Siberia in 3 vol.]. Moscow, 2005, Vol. 1. 630 p.
8. Miller G. F. Istoriya Sibiri: v 3 t. [History of Siberia in 3 vol.]. Moscow, 2005, Vol. 3. 598 p.
9. Muzykalnaya kultura Sibiri: v 3 t. T. 2. Kn. 1. Muzykalnaya kultura Sibiri ot pokhodov Ermaka (1582 g.) do krestyanskoj reformy 1861
goda [Musical culture of Siberia in 3 vol. Vol. 2, Book 1. Musical culture of Siberia from the campaigns of Ermak (1582) until the peasant reform of 1861]. Novosibirsk, 1997. 432 p.
10. Chingisiana: Svod svidetelstv sovremennikov [Chinggisian: Collection of Testimonies of Contemporaries], Moscow, 2009. 728 p.
Формирование музыкального знания
в контексте процессов географического открытия Сибири: опыт историографического исследования Статья посвящена становлению музыкознания на территории Сибири в границах XVI-XXI столетий, т. е. с начала ее освоения переселенцами из европейской части Российского государства до настоящего времени. В основе рассмотрения проблемы лежит анализ многообразных данных, посвященных описанию различных сторон сибирской действительности. Следуя традициям современного источниковедения, авторы обращаются к следующей типологизации источников: документальные, нарративные, научно ориентированные. Они объединяют сведения историко-географичес-кого, экономического, археологического, этнографического культурологического характера, которые в ранний этап сибирской историографии представляли собой сложное синкретическое образование. Становление музыкального знания рассматривается в последовательности трех периодов. Первый из них - накопление музыкальных сведений, их постепенное «отпочкование» из синкретической общности и обретение самостоятельного статуса. Начало второго периода определено появлением отдельных, уже самостоятельных публикаций, непосредственно посвященных музыке (рубеж ХУШ-Х1Х вв.). Третий период целесообразно связать с процессами формирования сибирского музыкознания как системной областью знания, представленной равно-образными научными направлениями (вторая половина XX в.). Рассмотрение последовательности предложенных периодов позволит далее более полно реконструировать становление сибирского музыкознания.
Ключевые слова: музыкальное знание, периоды становления, синкретическая целостность, источники документальные, источники нарративные, источники научно ориентированные.
The formation of musical knowledge in the context of geographical discoveries in Siberia: experience of historical research The article is devoted to the formation of musicology on the territory of Siberia within the boundaries of the 16th-21st centuries, from the beginning of the development by settlers from the European part of the Russian state to the present time. At the centre of the problem is the analysis of diverse data on the description of various aspects of the Siberian reality. Following the traditions of modern source study, the authors refer to the following typology of sources: documentary, narrative, scientifically oriented. The sources combine information of historical, geographical, economic, archaeological, ethnographic cultural character, which was a complex syncretic formation in the early stage of Siberian historiography. The development of the knowledge of music art is considered in a sequence of three periodes. The first of them is associated with the accumulation of musical information, their gradual separation from the syncretic community and the acquisition of an independent status. The beginning of the second periode is determined by the appearance of separate, already independent publications, directly dedicated to music (the the middle of the eighteenth and all nineteenth centuries). The third periode is expediently connected with the processes of formation of the Siberian musicology as a systemic area of knowledge represented by various scientific directions (especially second half of the 20th century). Consideration of the sequence of the proposed periodes will further reconstruct the formation of the Siberian musicology.
Key words: knowledge of music, periodes of becoming, syncretic integrity, sources of documentary, sources of narrative, scientifically oriented sources.
Шиндин Борис Александрович, доктор искусствоведения, профессор, член-корреспон-дент Сибирской академии наук высшей школы, заслуженный деятель искусств РФ E-mail: chin-d-din@ yandex.ru
Пыльнева Лада Леонидовна, доктор искусствоведения, доцент кафедры теории музыки Новосибирской государственной консерватории имени М. И. Глинки E-mail: pylneva@mail.ru
Shindin Boris Alexandrovich, Doctor of Art Criticism, Full Professor, Corresponding member of Siberian Academy of Sciences of higher school, honored art worker of the Russian Federation
E-mail: chin-d-din@ yandex.ru
Pylneva Lada Leonidovna, Doctor of Art Criticism, associate professor at the Department of Theory of Music at Glinka Novosibirsk State Conservatoire E-mail: pylneva@mail.ru
Получено 20.10.2017 г.
