CC BY
71
13. Вебер, М. Политика как профессия / М. Вебер // Избранные труды. — М. : Прогресс, 1990. — 808 с.
14. Токвиль, А. де. Демократия в Америке / А. де Токвиль. — М. : Прогресс, 1992. — 554 с.
ЕВДОКИМОВ Владимир Анатольевич, доктор политических наук, доцент (Россия), профессор, заведу-
ющий кафедрой филологии, журналистики и массовых коммуникаций.
Адрес для переписки: e-mail: evdokimovva@list.ru
Статья поступила в редакцию 22.06.2011 г.
© В. А. Евдокимов
уДК14182 В. П. БЕЗБОРОДОВ
Сив^ская гocyдapcтвеннaя aвтoмoбильнo-дopoжнaя академия,
г Омск
ФОРМАЦИОННАЯ ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ СССР И ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ_________________________________
В работе уделяется внимание выяснению понятий: «эпоха», «формация», «цивилизация», «социализм», «глобальная переходная эпоха», «социокультурная концепция цивилизации». В современную глобальную переходную эпоху происходит замена формационной стадии развития постформационной. Экономические отношения собственности из базисных трансформируются в зависимые от культурно-информационных, правовых и властных отношений На смену времени формационной идентичности приходит время цивилизационной идентичности.
Ключевые слова эпоха формация цивилизация социализм этапы развития России в XX—XXI вв., глобальная переходная эпоха социокультурная концепция российской цивилизации.
Определение общественно-экономической формации дано К. Марксом в Предисловии к критике политической экономии. Формация, прежде всего, зависит от производительных сил, их техникотехнологического уровня. Она включает в себя способ производства, базис, надстройку и другие компоненты социального организма.
Успешно рассмотреть качественную формационную определенность советской и постсоветской России, на мой взгляд, возможно с позиций более широкого исторического и географического контекста. Поэтому сначала следует определиться с понятиями: «эпоха», «историческая эпоха», «всемирно-историческая эпоха», «формация», «цивилизация», «малый формационный цикл в истории», «большой цивилизационный цикл в истории», «глобальная переходная эпоха», «социализм»и др.
В самом общем плане эпоха характеризует тот или иной временной период в соответствии с ведущей для данного времени тенденцией общественного развития. Если взять понятие «эпоха» с минимальными временными рамками, то его можно использовать для обозначения конкретной тенденции, ограниченной несколькими годами или десятилетиями в отдельной стране. Такое явление, на наш взгляд, нельзя назвать исторической эпохой. Понятие «историческая эпоха» используется нами для характеристики ведущих тенденций с более широкими региональными рамками, охватывающими ряд основных стран какого-либо континента и с более длительными временными интервалами (от нескольких десятилетий до нескольких столетий). Например, эпохи Возрождения, Реформации, Просвещения и т.д.
Для обозначения общественных явлений, которые по времени длятся веками, а по пространственному распространению охватывают практически все или большинство ведущих стран, мы используем понятие «всемирно-историческая эпоха». К таким эпохам относятся традиционное аграрное общество (сельская община, рабовладение, феодализм), индустриальное и постиндустриальное общество.
Большой цикл в развитии общества включает в себя всю историю человечества, по терминологии К. Маркса, первичную первобытнообщинную формацию (кровнородственная и сельская община), вторичную экономическую или классово-антагонистическую формацию (рабовладение, феодализм, капитализм) и третичную коммунистическую формацию (социализм и коммунизм). Малый цикл в развитии общества включает в себя только вторичную экономическую классово-антагонистическую формацию (рабовладение, феодализм, капитализм). Вторичная экономическая формация — это формация в полном смысле этого слова, в нее входят все основные структурные компоненты формации (способ производства, базис, надстройка, семья и т.д.).
Если взять низшую фазу первичной формации кровнородственную общину, то она в полном смысле слова формацией не является, поскольку в ней нет главных компонентов формации. Например, в кровнородственной общине с присваивающей экономикой не было отношений собственности, базиса и, соответственно, не было государства надстройки, не было моногамной семьи и т.д. В этом случае правомерно говорить лишь о доформационном этапе развития человечества. Высшая фаза первичной первобытной
*
1Q7
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (101) 2011 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (101) 2011
%
формации (сельская община или варварство) является переходной от доформационного к формационному развитию или от дикости к цивилизации.
С большой степенью вероятности можно утверждать, что и высшая фаза третичной коммунистической формации в полном смысле слова формацией быть не может, поскольку в ней будут отсутствовать способ производства, базис, надстройка, семья в традиционном классическом их понимании. Уже сейчас, в постиндустриальном обществе, в условиях современной глобальной переходной эпохи на смену времени формационной идентичности приходит время цивилизационной идентичности. Экономические отношения собственности из базисных трансформируются в зависимые от культурно-информационных, правовых и властных отношений. Классовая идеология уступает ведущее место общенародной идеологии. Определяющая роль общественного бытия постепенно замещается определяющей ролью общественного сознания. В современном крупном производстве базисный характер отношений собственности относителен, поскольку управление производством и распределение прибыли являются нередко самостоятельными сферами деятельности. Так, управление крупными предприятиями, как правило, осуществляется топ менеджерами, а распределение и контроль за расходованием прибыли в странах Европейского союза, согласно Уставу, принятому в 1962 г. странами общего рынка или ЕЭС, осуществляется наблюдательным советом директоров, в котором не менее половины мест занимают рабочие.
Понятие цивилизации имеет более широкие временные рамки по сравнению с понятием формации. Цивилизация включает не только экономическую формацию в целом (античность, феодализм, капитализм), но и переходные фазы (сельскую общину и постиндустриальное общество), то есть включает в себя и глобальные переходные эпохи.
Во всемирной истории человечества существуют всего две глобальные переходные эпохи. Первая переходная эпоха от дикости к цивилизации приводит к появлению государств, философии, науки, мировых религий, самосознания, современного типа личности. Вторая глобальная переходная эпоха разворачивается в XX — XXI вв. Она связана с переходом от формационного этапа развития к постформа-ционному или, другими словами, от индустриального общества модерна к информационному обществу постмодерна.
О существовании двух фундаментальных переходных эпох в истории человечества говорит О. Тоф-флер. Он пишет, что «происходящие сегодня события шире, глубже и важнее, чем индустриальная революция. Настоящий момент представляет собой не более и не менее чем второй «великий раскол» в человеческой истории, сравнимый по значимости только с первым расчленением исторической целостности — переходом от варварства к цивилизации» [1] . Аналогичное мнение мы встречаем у К. Ясперса, когда он в своей работе «Смысл и назначение истории» говорит о двух самых глубоких сдвигах в истории человечества, называя эти периоды «осевым временем». Первое осевое время он связывает с У111 — 11 веком до н. э., а второе — с XX веком [2]. Подобная точка зрения, как мы уже показали, имеет место у К. Маркса.
В отличие от Маркса, Энгельс и Ленин выделяют не три, а пять формаций (первобытное общество, рабовладение, феодализм, капитализм, коммунизм), при этом все формации они ставят в один ряд. В та-
ком случае не существует принципиальных различий в механизмах перехода, например, от феодализма к капитализму и от вторичной экономической формации к третичной коммунистической. Не случайно поэтому в советское время наши идеологи считали невозможным рассматривать социализм в качестве самостоятельной переходной эпохи, имеющей свою специфику, качественно отличающую социализм от коммунизма не в меньшей мере, чем отличается социализм от капитализма. Советские идеологи всегда подчеркивали единство социализма и коммунизма.
Различия во взглядах на формационное членение истории между К. Марксом с одной стороны и Ф. Энгельсом, В. И. Лениным — с другой, обусловливают различия между ними в понимании некоторых аспектов капитализма и социализма. Так, по Энгельсу основным противоречием капитализма является противоречие между общественным характером производства и частнокапиталистическим способом присвоения. Соответственно, социализм Энгельс и Ленин трактуют как общество, основанное на государственной собственности, плановой системе и административном управлении. У Маркса ни в одном его произведении нет понятия основного противоречия капитализма. У него в «Капитале» есть понятие противоречия выраженного в самой общей форме, которое «состоит в том, что капиталистическому способу производства присуща тенденция к абсолютному развитию производительных сил независимо от стоимости и заключающейся в последней прибавочной стоимости...; тогда как с другой стороны, его целью является сохранение существующей капитальной стоимости» [3]. Социализм Маркс понимает как переходную стадию от классово-антагонистической формации к коммунистической, как общество, основанное на индивидуальной собственности, кооперации, рынке и конкуренции. Так, Маркс писал, что «социализм восстанавливает (не общественную. — В. Б.) индивидуальную собственность на основе достижений капиталистической эры: на основе кооперации и общего владения землей и произведенного самим трудом средствами производства»^]. По уничтожении капиталистического способа производства, пишет Маркс, «определение стоимости ... становится важнее, чем когда бы то ни было» [5]. А это возможно только в рыночной экономике.
Различия между классиками марксизма в понимании социализма отчасти обусловлены еще и тем, что Ленин жил и работал в России, которая была аграрной империей, в то время как Маркс последние 25 лет работы над «Капиталом» жил в самой развитой капиталистической стране в мире. В истории мировой цивилизации XIX век был веком Англии. Когда в России только провозгласили отмену крепостного права, в Лондоне в 1861г. открыли метро. Автор разделяет мнение Э. Фромма, что «Ирония истории состоит в том, что, несмотря на доступность источников, в современном мире нет предела для искажений и неверных толкований различных теорий. Самым ярким примером этого рода является то, что сделано в последние десятилетия с учением К. Маркса. Социалистический рай Маркса преподносился нам как общество, в котором миллионы людей подчинены всесильной государственной бюрократии, как общество людей, которые отдали свою свободу в обмен на равенство, это люди, которые удовлетворены в материальном смысле, но утратили свою индивидуальность и превратились в миллионы роботоподобных автоматов» [6].
Систему типа советского коммунизма К. Маркс назвал «грубым уравнительным коммунизмом». Он беспощадно критикует уравнительный социализм, основанный на государственной собственности. Такой социализм «стремится противопоставить частной собственности всеобщую частную собственность... Этот социализм, отрицающий повсюду личность человека, есть лишь последовательное выражение частной собственности. Для него общность есть лишь общность труда и равенство заработной платы, выплачиваемой общинным капиталом, общиной как всеобщим капиталистом» [7].
В действительности для Маркса личность при социализме обладает большей свободой, чем при капитализме. А свободной, говорит Маркс, личность может быть только тогда, когда она материально и социально не зависит ни от другой личности, ни от государства. «Какое-нибудь существо, — пишет
Маркс, — является в своих глазах самостоятельным лишь тогда, когда оно стоит на своих собственных ногах, а на своих собственных ногах оно стоит лишь тогда, когда оно обязано своим существованием самому себе. Человек, живущий милостью другого, считает себя зависимым существом» [7, с. 125].
Основная причина строительства в России примитивного, грубого, уравнительного социализма заключается в том, что до 1917 года Россия оставалась в основном аграрной империей. Попытки реформирования села на началах частной собственности на землю, предпринятые Николаем I в XIX веке, П. А. Столыпиным и Временным правительством в начале XX века, особого успеха не имели. Об этом свидетельствует тот факт, что около 80 % делегатов первого крестьянского съезда в мае 1917 года выступили против частной собственности на землю и проголосовали за сохранение и расширение общинного землевладения.
В феврале 1917 г. в России началась буржуазнодемократическая революция, поддержанная различными социальными группами. Но, поскольку необходимые для закрепления революции социальноэкономические преобразования в стране не были проведены, революция, по сути, не состоялась. В результате в ноябре 1917 г. Советы захватили власть, осуществив политический переворот, который в кратчайшее время в декабре был подкреплен соответствующими социально-экономическими и политическими декретами большевиков. Таким образом, политический переворот перерос в большевистскую революцию. Однако страна была аграрной, где основная часть населения — крестьяне, которые мыслят уравнительными категориями. Это обусловлено тем, что все они выполняют практически равную по квалификации работу: пашут, сеют и убирают урожай. В итоге большевики, захватившие власть, смогли построить только грубый, уравнительный социализм (терминология К. Маркса), который к тому же был отягощен тоталитарным сталинским режимом. Однако примитивный, уравнительный социализм, благодаря сохранению социокультурных характеристик нации и соединения их с идеей коммунизма, позволил обеспечить до второй половины 1950-х гг. высокие темпы развития за счет неслыханного энтузиазма народа [8]. Об этом свидетельствуют результаты индустриализации страны, достигнутые к концу 1950-х — началу 1960-х гг.
Индустриализации способствовало задействование тех же самых методов и резервов управления страной, которые применял Петр I во время своего правления. По утверждению Е. С. Кульпина, Петр I
использовал такие формы и резервы управления, как а) ограничение прав народа на свободный выбор индивидуумом своей судьбы; б) принуждение к знаниям и технологической дисциплине, как дисциплине военной; в) солидарность общества с государством; г) патерналистский и меритократический характер власти; д) принуждение дворянства к несению бремени главной и коллективной ответственности за преобразования; е) недопущение приватизации прав государства одной социальной группой общества; ж) эффективная система циркуляции правящей элиты [9].
Однако надо иметь в виду, что к 1960-м гг. мы полностью и окончательно исчерпали возможности развития уравнительного социализма. Стала резко падать эффективность производства. Падение эффективности производства объясняется сохранением уравнительных методов управления аграрным обществом в индустриальном. В индустриальном обществе в отличие от аграрного общества рабочие имеют качественно разную квалификацию — 1, 2, 3, ... 6 разряды. При этом даже сто рабочих 3 — 4 разрядов не могут выполнить работу одного рабочего 6-го разряда, а зарплата между ними принципиально не различалась. В результате начиная с 1960-х гг. пропал стимул в повышении квалификации и росте производительности труда. Для выправления ситуации были приняты постановления правительства СССР и Пленума ЦК КПСС о переходе всех предприятий на полный хозяйственный расчет. Однако реформа провалилась, поскольку для ее реализации необходимо было провести приватизацию, перейти на рыночную экономику и конкуренцию. Этого не произошло из-за страха политической элиты потерять власть. У нас не нашлось своего Ден Сяопина благодаря которому Китай имеет самые высокие в мире темпы развития производства за последние 30 лет в результате перевода экономики на рыночные отношения.
Несмотря на впечатляющие темпы развития Китая, наша страна не может развиваться по китайскому пути, во-первых, потому что является евразийской. Во-вторых, связи с западной цивилизацией: экономические, социальные, культурные у нас гораздо шире, чем с восточной цивилизацией. В-третьих, уровень экономического, социального и политического развития у нас пока еще существенно выше, чем в Китае.
В XX — XXI вв. можно выделить три формы реального социализма: 1. Уравнительный, грубый, примитивный социализм в аграрных странах (СССР, Китай до конца 1970-х гг., Северная Корея и т.д.); 2. Демократический социализм европейского типа, опирающийся на постиндустриальную экономику (Швеция, Норвегия, Финляндия); 3. Промежуточный рыночный социализм переходный от уравнительного к демократическому социализму (Китай, Вьетнам, Монголия).
Мы не смогли в 1960—1980-е гг., в отличие от Китая, положительно преодолеть этап грубого примитивного уравнительного социализма. Страна в экономическом плане покатилась вниз. В культурном плане стала разрушаться идеология уравнительного коммунизма, но, что еще хуже, стали размываться базовые характеристики нации. Советская идеология потерпела крах, и СССР развалился. Таким образом, в России советской эпохи уравнительного социализма следует выделить два этапа. Первый, с 1917—1960 гг., — этап индустриализации. Второй, с 1960—1990 гг., — этап резкого падения
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (101) 2011 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (101) 2011
эффективности производства, скольжения в пропасть.
С 1991г. начинается постсоветская эпоха в истории России, в которой можно выделить также два периода. Первый период с 1991 —2000 год. В формационном плане этот период можно назвать этапом «дикого капитализма». При переходе на рыночную экономику было допущено много ошибок, несмотря на успехи в развитии демократии и свободы. Несправедливая приватизация, залоговые аукционы, гипертрофия индивидуализма привели к резкому социальному расслоению, обнищанию масс, маргинализации значительной части населения, падению производства, сокращению продолжительности жизни, разгулу преступности, наркомании, утрате духовных ориентиров, чувств патриотизма и национальной гордости, к расколу общества.
Второй период — с 2000 г. по настоящее время. Этот период можно назвать этапом относительной стабилизации, а точнее, неустойчивого равновесия. Задача сейчас заключается в том, чтобы от этапа неустойчивого равновесия перейти к этапу интенсивного развития. Если мы не решим в ближайшие годы этой задачи, то страна вновь покатится в пропасть и распадется на части. Для решения данной задачи необходимо, в частности, выработать оптимальную для нашего общества шкалу приоритетных ценностных ориентиров, в которой соединение традиционных российских коммунитаристских и западных рыночных ценностей осуществлялось бы при сохранении приоритета национальной духовной культуры. Это подтверждается не только успешным опытом развития ряда стран восточной цивилизации (Сингапура, Малайзии, Южной Кореи, Японии и Китая), но и опытом развития западной цивилизации, Европы и Северной Америки.
До сих пор цивилизационная идентичность российского общества неопределенна. Наше общество включает противоположные социокультурные ориентиры и установки без выделения приоритетов (например, индивидуализм и коммунитаризм и т.д.). Они находятся в одной плоскости, поэтому противоречат и «не работают» на развитие. У нас нет понятной для большинства общества социокультурной концепции российской цивилизации. Без четкой и ясной социокультурной концепции мы не можем конкретно бороться с сепаратизмом, экстремизмом, терроризмом, с коррупцией, активно противостоять
в современной сетевой войне, провести модернизацию, преодолеть раскол в обществе, мобилизовать людей на решение стоящих перед страной задач. При решении вышеперечисленных задач необходимо учитывать особенности современной глобальной переходной эпохи. А именно, в современную эпоху происходит замена формационного развития на постформационное, экономические отношения собственности из базисных трансформируются в зависимые от культурно-информационных, правовых и властных отношений. На смену времени формационной идентичности приходит время цивилизационной идентичности. Разработке российской цивилизационной концепции и будет посвящена наша следующая статья, в которой мы конкретно рассматриваем социокультурные основы российского общества.
Библиографический список
1. Тоффлер, А. Футурошок / А. Тоффлер. — СПб. : Лань, 1997. - С. 13.
2. Ясперс, К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. — М. : Политиздат, 1991. — 527 с.
3. Маркс, К. Капитал. В 3 т. Т. 3 / К. Маркс. — М. : Политиздат, 1975. — С. 273.
4. Маркс, К. Капитал. В 3 т. Т. 1 / К. Маркс. — М. : Политиздат, 1973. — С. 773.
5. Маркс, К. Капитал. В 3 т. Т. 3 / К. Маркс. — М. : Политиздат, 1975. — С. 927.
6. Фромм, Э. Душа человека / Э. Фромм. — М. : Республика, 1992. — С. 376 — 377.
7. Маркс, К. Сочинения. В 50 т. Т. 42 / К. Маркс, Ф. Энгельс. — М. : Политиздат, 1978. — С. 114 — 115.
8. Ахиезер, А. С. Россия: критика исторического опыта / А. С. Ахиезер. — Новосибирск : Сибирский хронограф, 1997. — С. 16.
9. Кульпин, Э. С. Альтернативы российской модернизации, или Реставрация Мэйдзи по-русски / Э. С. Кульпин // ПОЛИС. — 2009. — № 5. — С. 15— 169.
БЕЗБОРОДОВ Виктор Петрович, кандидат философских наук, доцент (Россия), доцент кафедры «Отечественная история и политология».
Адрес для переписки: e-mail: bezborodov_vp@mail.ru
Статья поступила в редакцию 17.11.2010 г.
© В. П. Безбородов
Книжная полка
Соколов, В. В. Философская доктрина Томаса Гоббса: Бытие, познание, человек и общество / В. В. Соколов. - М. : Изд. ЛКИ УРСС, 2010. - 72 с. - ISBN 978-5-382-01032-8.
В настоящей книге дается краткий очерк жизни и анализ научных воззрений английского философа Томаса Гоббса (1588-1679), имя которого занимает почетное место не только в ряду великих философских имен его эпохи — эпохи Бэкона, Декарта, Гассенди, Паскаля, Спинозы, Локка, Лейбница, но и в мировом историко-философском процессе. В книге описывается предмет философии в произведениях Гоббса, его методология и гносеология, материалистическая онтология и физика, механистическая антропология и ее трудности и т. д. Рассматривается учение Гоббса об обществе и государстве, обрисовывается проблема культуры и проблема религии в его работах. В заключение дается краткая характеристика учения Гоббса в истории философии. Идеи великого философа неоднократно становились предметом пристального внимания, и интерес к ним не ослабевает и спустя четыре века после его рождения. Рекомендуется философам, историкам науки, студентам и аспирантам философских факультетов, а также всем, кто интересуется философией мыслителей прошлого.
