CC BY
29Формально-прагматическая теория Ю. Хабермаса как инструмент анализа проблем становления информационного общества
Милых Александр Олегович
аспирант, кафедра социальной философии и философии истории, Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова, [email protected]
В статье рассмотрены представления Ю. Хабермаса о социальной коммуникации в формально-прагматической парадигме. Понятия, служащие основой коммуникативной теории автора: диалектическое взаимодействие системы и жизненного мира, коммуникативная рациональность и дискурсивная мораль, соотносятся с проблемами современного общества. В статье рассмотрены представления Ю. Хабермаса о социальной коммуникации в формально-прагматической парадигме. Понятия, служащие основой коммуникативной теории автора: диалектическое взаимодействие системы и жизненного мира, коммуникативная рациональность и дискурсивная мораль, соотносятся с проблемами современного общества. Хабермас предлагает свою теорию рационализации, основанной на фундаментальном различии между трудом и интеракцией. Под трудом понимается целенаправленное действие в широком смысле, основанное на эмпирическом и аналитическом знании, а под интеракцией - коммуникативное действие, опосредованное и обоснованное действующими нормами морали и этики.
Ключевые слова: коммуникативное действие, кризис морали, информационное общество, интеракция.
Информационное общество характеризуется проникновением информационно-коммуникативных технологий во все сферы общественной жизни, что ставит теорию коммуникации в положение опорной точки социально-философских исследований современных социальных процессов. Именно в области исследований коммуникации представляется возможным найти причины и пути решения возникающих противоречий общественного развития в XXI веке, к которым относятся, например, цифровое неравенство, кризис морали, кризис государственного управления и т.д. Данные проблемы, будучи характерными для стадии кризиса позднего капитализма в целом, приобретают всемирный характер вследствие повсеместного внедрения ИКТ и возникновения глобального социо-экономического пространства, мультикультурного по его сущности.
Особая роль теории коммуникации обусловлена необходимостью поиска оснований взаимодействия и диалога между различными социальными акторами, коренящихся в природе социального достаточно глубоко, чтобы преодолеть культурные, политические и социально-экономические противоречия, характерные для современных обществ.
В этой связи значимую роль для исследователей играет теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса, рассматривающая социальную коммуникацию в формально-прагматическом ключе. Являясь представителем поздней Франкфуртской школы и учеником Т. Адорно, Ю. Хабермас достаточно далеко ушел от неомарксистской критиче-
ской теории, рассматривающей преимущественно политическую роль массовых коммуникаций в связи с проблемами становления тоталитарных обществ.
Коммуникативная рациональность и коммуникативное действие
Не оспаривая в целом роль инструментальной рациональности в процессах усиления господства и доминирования, Ю. Хабермас, тем не менее, не соглашается с возможностью существования некой иной формы техники и науки, так как считает их прямыми производными человеческой природы как таковой, отражающими потребность замещения средств человеческого труда посредством целенаправленных рациональных действий. Таким образом, технология рассматривается как политически нейтральная, предшествующая каким-либо политическим или идеологическим интересам. В качестве альтернативы предложению Г. Маркузе искать основы критической теории в человеческих инстинктах, так как те базируются на недоказуемых гипотезах о человеческой природе, Ю. Хабермас предлагает свою теорию рационализации, основанной на фундаментальном различии между трудом и интеракцией [2, 66].
Под «трудом» Хабермас понимает целерациональное действие в широком смысле (т.е. инструментальное действие, рациональный выбор или их сочетание), производимое по техническим правилам и основанное на эмпирическом и аналитическом знании. Под «интеракцией», напротив, понимается коммуникативное действие, символически опосредованное и обоснованное действующими нормами морали и этики, которыми определяются взаимные поведенческие ожидания акторов. Таким образом, «...смысл объективируется в коммуникации посредством разговорного языка» [2, 67], что обуславливает новый тип рациональности - коммуникативный. Коммуникативная рациональность - это основная рациональ-
ная структура коммуникативного действия, которая содержит тот эмансипирующий потенциал, который критическая теория считает утраченным из-за господства инструментальной рациональности в политике и культуре. Ю. Хабермас видит роль критической теории не в том, чтобы разоблачать ложные структуры сознания и искаженные предпочтения доминирующего класса, а в выявлении препятствий свободной коммуникации, с помощью которой эти предпочтения могут быть выработаны интерсубъективно.
В этой связи необходимо подробно рассмотреть понятие и структуру коммуникативного действия. Его корни прослеживаются в теории социального действия, предложенной М. Вебером [6, 36-60] и развитой Т. Парсонсом, однако есть и существенные отличия. Основным мотивом социального действия в капиталистическом обществе у М. Ве-бера является получение выгоды, вытекающей из рационального сопоставления целей, средств и последствий для каждого из участвующих субъектов. Для Ю. Хабермаса, рациональность основана скорее на стремлении к установлению взаимопонимания, при котором будет создана единая и транспарентная для участников конвенциональная канва возможных действий. Как и целерациональное действие у Вебера, коммуникативное действие требует ориентации на понятную цель, что дает возможность выработки коллективного решения путем согласования референций. Таким образом, коммуникативное действие - это «действие, ориентированное на достижение взаимопонимания и согласия» [1]. Коммуникативное действие имеет прагматическую природу: речевые ограничения, возникающие в нем, «должны препятствовать эксклюзивности диалога, т. е. немотивированному исключению из круга его участников тех, кого касается разговор, а также предоставлению привилегий тем или иным участникам или темам, -
и обеспечивать тем самым равное обхождение с каждым; кроме того, они не должны допускать репрессий и манипуляций, оказания какого бы то ни было влияния нериторическими средствами. Эти коммуникативные условия до мельчайших подробностей копируют прагматические предпосылки совместного поиска истины» [3, 77].
Для понимания концепции коммуникативной рациональности как основания для решения проблем, возникающих в ходе кризиса позднего капитализма, существенным фактором является разделение Ю. Хабермасом двух фундаментальных составляющих общества - «системы» и «жизненного мира», находящимися в постоянном диалектическом взаимодействии в публичной сфере. С одной стороны, системные силы постоянно стремятся к доминированию над жизненным миром при помощи инструментальных рациональных средств, подменяя процесс диалога между властью и обществом манипулятивными механизмами. С другой - жизненный мир стремится колонизировать систему посредством влияния на стратегические формы экономических и правовых действий коммуникативными формами действий, ответственных за социализацию, культурную передачу и социальную интеграцию. Именно жизненный мир посредством обеспечения возможности коммуникативных действий обеспечивает саму возможность критического мышления [8].
Система, по Ю. Хабермасу, - это сфера организованного труда и управления, регулируемая императивами денег и власти. Системно-теоретическое понимание кризиса, преобладающее в современной социальной науке, основано на предположении, что кризис возникает «...когда структура общественной системы допускает меньше возможностей для разрешения проблем, нежели необходимо для сохранения самой системы» [5, 10], являясь постоянной помехой системной интеграции. Су-
щественным недостатком такого подхода является игнорирование внутренних причин, ведущих к перегрузке системы управления, что обусловлено сложностями «.которые проявляются при попытке однозначно определить границы и состав социальных систем на языке самой теории систем» [5, 11]. Ю. Хабермас рассматривает кризис социальной системы как амбивалентный, т.е. кризис идентичности с одной стороны и кризис управления - с другой. Возникающий из неразрешенных проблем управления, кризис в конечном итоге приводит к пересмотру оснований идентичности, лежащих в основе социальной интеграции, которая рассматривается Ю. Хабермасом как символически структурированный жизненный мир.
Системная теория вынужденно рассматривает социальную эволюцию однобоко - как «усиление власти посредством уменьшения комплексности окружающего мира» [5, 16], препятствуя возможности разрешения проблем путем открытого общественного дискурса. А такие важные культурные понятия как «истина» и «правильность» перестают играть конституирующую роль и начинают пониматься как средства управления, наряду с властью, деньгами, влиянием и т.д.
Такой подход объясняет многие «перекосы» современного постиндустриального сетевого общества, например, тотальное взаимопроникновение политики (как элемента управляющей системы) и средств массовой коммуникации (воспроизводящих смыслы и интенции «жизненного мира»), и становится особенно актуальным вместе с повсеместным распространением социальных сетей и других форм цифровых коммуникативных технологий. Данное взаимопроникновение приводит, с одной стороны, к политизации языка, и к медиатизации политики, выражающейся в подчинении политики правилам функционирования массмедиа - с другой. Именно эти феномены, неразрешимые
при помощи стандартных аналитических средств системного и структурно-функционального подходов в социологии, побуждают многих исследователей искать пути осмысления феноменов за пределами структурализма в рамках применения «постструктуралистского» подхода в социальных науках и социальной философии.
Однако, в отличие от многих социальных философов, в том числе своих наставников из Франкфуртской школы, Ю. Хабермас не ограничивается констатацией кризиса философии модерна и системного подхода как такового, и не отказывается от него, а предлагает решение, лежащее за пределами как системной теории, так и релятивистских воззрений представителей философии постмодерна.
Дискурсивная этика и универсализм
Как и И. Кант, Ю. Хабермас придерживается нормативного подхода к морали, однако трактует его несколько иначе. Если для Канта «моральный императив» кроется в природе самого человеческого разума, вследствие чего моральное поведение присуще всем без исключения объективно мыслящим субъектам, что подразумевает наличие трансцендентных, единых для всех моральных норм, то для Ю. Хабермаса мораль интерсубъективна и является продуктом открытой коммуникации в рамках жизненного мира. Иными словами, Ю. Хабермас совмещает формализм Канта, основанный на отказе от любых субъективных представлений, с герменевтической традицией «понимания» другого. Поскольку в сфере этики, как и в сфере познания, существует объективная истина (объективное добро и объективное зло), нравственная интуиция человека, по Ю. Хабермасу, играет ту же роль для этики, что и восприятие в познании окружающей действительности.
Восприятие - это то, что дано нам непосредственно, однако полученная с его помощью информация должна быть обработана, систематизирована в структуру понятий и осмыслена с помощью
теории, а теория - должна быть проверяема на практике при помощи экспериментов. Само восприятие при этом остается первичным элементом процесса познания, без которого познание невозможно. Тот же самый подход Ю. Хабермас предлагает применить к нравственным чувствам - они должны быть осмысленны, проверены, систематизированы и т.д. При этом какие-то из них не смогут найти подтверждения и будут признаны неправильными (как иллюзия зрения, опровергаемая в ходе научного познания) в рамках коммуникативной рациональности публичного дискурса.
Ю. Хабермас вводит принцип универсализации, согласно которому «всякая действенная норма должна удовлетворять тому условию, чтобы те прямые и побочные последствия, которые так или иначе вытекают из всеобщего следования ей в отношении удовлетворения интересов каждого отдельного лица, могли быть приняты всеми, кого они касаются»[4, 104].
При этом побочные последствия оказались бы предпочтительнее результатов других известных им возможностей урегулирования. Т.е. Хабермас делает акцент на последствиях реализации на практике тех или иных моральных норм. С другой стороны, дискурсивная этика Хабермаса не тождественна утилитаризму, который провозглашает, что главным правилом установления той или иной нормы является максимальная польза для максимального количества лиц. Во-первых, у Хабермаса речь идет не о большинстве, а о всех индивидуумах. Во-вторых, речь идет не о пользе или вреде, а о согласии человека с объективностью (справедливостью) этой нормы, выработанном на основании аргументации в ходе публичной дискуссии.
Заключение
Таким образом, рассматриваются фундаментальные социально-философские основы теории коммуникации Ю. Хабермаса, позволяющие раскрыть ее потенциал при анализе процессов и
ц Гп::а 1
проблем, связанных со становлением глобального информационного общества, такие как диалектическое взаимодействие системы и жизненного мира, коммуникативная рациональность и дискурсивная мораль. Именно эти понятия позволяют Ю. Хабермасу выйти за рамки критической и системных теорий, с одной стороны, и морального релятивизма философии постмодернизма с другой, закладывая основы возможности решения противоречий, возникающих в ходе развития социальных систем, через этику взаимопонимания, заложенную в структуре разговорного языка. При этом очевидная идеалистичность (особенно в рамках XX века) данной концепции компенсируется в последние десятилетия, с одной стороны, уровнем развития ИКТ, позволяющим без особого труда на техническом уровне реализовать тот самый публичный дискурс всех со всеми, а с другой -наличием у мировой общественности консенсуса по поводу наличия глобальных проблем, требующих согласованных решений в краткосрочной и среднесрочной перспективах.
В связи с этим, формально-прагматический подход Ю. Хабермаса не просто вносит значимый вклад в социально-философский анализ коммуникации, но имеет ряд возможностей для широкого практического применения в социальных практиках информационного общества.
Литература
1. Вербилович О. Теория коммуникативного действия: ключевые категории и познавательный потенциал. - Эл. ресурс:
https://cmd.hse.ru/data/2014/03/04/13332 03494/Вербилович_Теория%20комму-никативного%20действия.pdf (Дата обращения: 25.03.2020).
2. Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. Философские фрагменты - М.-СПб: Медиум, Ювента,1997.
312 с.
3. Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. - СПб.: Наука, 2001. - 417 с.
4. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. -СПб: Наука, 2001. - 380 с.
5. Хабермас Ю. Проблема легитимации позднего капитализма. - М.: Образ общества, 2010. - 264 с.
6. Хабермас Ю. Теория рационализации Макса Вебера // Социологическое обозрение. Т.8. №3. - 2009 - С. 37-60.
7. Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология». - М.: Праксис,2007. -208 с.
8. Bar-Tura A. Habermas and Public Reason in the Digital Age: Technology and Deliberative Democracy. Эл. ресурс: https://ecommons.luc.edu/cgi/viewcon-tent.cgi?article=2934&context=luc_diss (Дата обращения: 05.04.2020).
The formal and pragmatic theory of communication by Y. Habermas as a tool for analyzing the process of formation of the information society Milykh A.O.
Moscow State University named by M. V. Lo-
monosov, department of philosophy The author of the article investigates the ideas of J. Habermas about social communication in the formal pragmatic paradigm. The concepts served as the foundation of the authors communicative theory are: the dialectical interaction between the system and the life world, communicative rationality and discursive morality are correlated with the problems of the contemporary society. Habermas offers his own theory of rationalization founded on the fundamental difference between labor and interaction. The concept «labor» understood as a purposeful action in the broad sense based on the empirical and analytical knowledge and interaction is understood as a communicative action, mediated and grounded by the operational standards of morality and effics. Keywords: communicative action, moral crisis,
information society, interaction. References
1. Verbilovich O. Theory of communicative action: key categories and cognitive potential. - El. resource:
https://cmd.hse.ru/data/2014/03/04/133320 3494/Verbilovich_Theory%20 of the com-municative%20 action.pdf (Date of access: 25.03.2020).
2. Horkheimer M., Adorno T. Dialectics of edu-
cation. Philosophical fragments - M.-SPb: Medium, Juventa, 1997. - 312 p.
3. Habermas J. Involvement of another. Essays
on political theory. - St. Petersburg: Nauka, 2001 .-- 417 p.
4. Habermas J. Moral consciousness and com-
municative action. - St. Petersburg: Nauka, 2001 .-- 380 p.
5. Habermas J. The problem of legitimation of
late capitalism. - M .: The image of society, 2010 .-- 264 p.
6. Habermas J. Theory of rationalization of Max
Weber // Sociological review. T.8. Number 3. - 2009 - S. 37-60.
7. Habermas J. Technique and science as an
"ideology". - M .: Praxis, 2007. -208 s
8. Bar-Tura A. Habermas and Public Reason in
the Digital Age: Technology and Deliberative Democracy. Email resource: https://ecommons.luc.edu/cgi/viewcon-tent.cgi?article=2934&context=luc_diss (Date of access: 04/05/2020).
