Научная статья на тему 'Формальная логика — благая весть античности, или о философско-антропологических предпосылках формальной логики'

Формальная логика — благая весть античности, или о философско-антропологических предпосылках формальной логики Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

CC BY
468
77
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
формальная логика / философская антропология / античная философия / закон противоречия / истина / тождество / справедливость. / philosophical anthropology / formal logic / Ancient Philosophy / truth / principle of contradiction

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Добронравова Ульяна Владимировна

Показано, что возникновение формальной логики в античности обусловливалось проблемами философско-антропологического характера и позволяло ответить на вопросы о существовании бытия, истины, свободы мысли, возможности понимания между людьми, о критериях нравственности и справедливости. Указанные вопросы непосредственно связаны с проблемами сущности человека, общественного устройства и общего положения человечества в мире.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

FORMAL LOGIC — GOOD NEWS OF ANTIQUITY, OR ABOUT PHILOSOPHICAL-ANTHROPOLOGICAL PRECONDITIONS OF FORMAL LOGIC

This article investigates the philosophical-anthropological character of formal logic. The author argues that in Ancient Greece there was some philosophical problems that leaded to the beginning of formal logic. Moreover, those problems were strongly connected with the very nature of human, society, morality and justice. Here are some of them: the problem of truth (does it exist? can we find it? can we differ it from lie?), the problem of being (does it exist? why it exists? what are its rules? is it connected with truth?), the problem of understanding between people (can we understand each other? can we come to an agreement? can we argue the truth?), the problem of justice (should we organize our society according to the truth?) and the problem of free thinking (should we know the truth from authorities or there is some universal instrument for this purpose?). The author suggests that formal logic became a reference point for the ancient thinkers in the search of answers for the mentioned questions. At the conclusion the author supposes that we can use formal logic as a philosophical-anthropological tool in the nowadays issues.

Текст научной работы на тему «Формальная логика — благая весть античности, или о философско-антропологических предпосылках формальной логики»

Вестник Челябинского государственного университета. 2019. № 2 (424).

Философские науки. Вып. 51. С. 78-84.

УДК 160.1 DOI 10.24411/1994-2796-2019-10212

ББК 87.52

ФОРМАЛЬНАЯ ЛОГИКА — БЛАГАЯ ВЕСТЬ АНТИЧНОСТИ, ИЛИ О ФИЛОСОФСКО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕДПОСЫЛКАХ

ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКИ

У. В. Добронравова

Омский автобронетанковый инженерный институт, Омск, Россия

Показано, что возникновение формальной логики в античности обусловливалось проблемами фило-софско-антропологического характера и позволяло ответить на вопросы о существовании бытия, истины, свободы мысли, возможности понимания между людьми, о критериях нравственности и справедливости. Указанные вопросы непосредственно связаны с проблемами сущности человека, общественного устройства и общего положения человечества в мире.

Ключевые слова: формальная логика, философская антропология, античная философия, закон противоречия, истина, тождество, справедливость.

Актуальность данной статьи, на наш взгляд, обусловлена непрекращающимся в философии поиском связи между мышлением и поведением человека. Традиционно считается, что формальная логика именно «формальна», то есть не имеет отношения к содержанию мышления, а только к выражению его результатов. Но если логика бессодержательна, какой в ней смысл и какое значение она несёт? Неужели она потеряла функцию действенного «органона» и ей осталась лишь роль изощрённой игры для ограниченного круга интеллектуалов? В современных российских вузах логику, как правило, преподают лишь один год и то далеко не на всех специальностях. Студентов-философов после этого окунают с головой в диалектику и синергетику, и кажется, что про формальную логику можно забыть. В диссертационных исследованиях общелогические методы упоминаются мимоходом, как нечто такое, что не имеет ключевого значения для исследования. Некоторые современные логики обозначили кризис данной дисциплины и утверждают, будто она и вовсе «рухнула» [6]. В таком случае возникает вопрос: «А зачем нам формальная логика? Нужна ли она вообще людям?»

Не отрицая и не критикуя интересы и достижения современной логики, мы хотели бы обратиться к её иной, содержательной стороне, выяснить, на какие смысложизненные вопросы она отвечает. По нашему мнению, если мы рассмотрим фило-софско-антропологические аспекты формальной логики, это лишь расширит и обогатит как саму формальную логику, так и всю семью философских дисциплин, а также и другие научные отрасли в той степени, в которой они имеют отношение

к мышлению и познанию. Выявление философ-ско-антропологического потенциала формальной логики может стать плодотворным направлением взаимодействия между различными областями философского знания.

В данной статье мы обратимся к истокам зарождения и становления формальной логики до того её вида, в котором её выразил Аристотель. Цель настоящего исследования заключается в том, чтобы выявить философско-антропологические основания формальной логики. И для того, чтобы достигнуть этой цели, нам предстоит ответить на ряд вопросов: В каких условиях зарождалась формальная логика? Каковы были её изначальные цели? К каким выводам и результатам привело возникновение формальной логики?

В поисках ответов на поставленные вопросы обратимся ко времени зарождения философии, к мыслителям Древней Греции, чтобы проследить, какие проблемы привели к появлению формальной логики и на какие вопросы ей удалось ответить.

На наш взгляд, уже досократики в своих поисках первоначала возникновения мира приблизились к формулировке закона противоречия, хотя и не выразили его в такой явной форме, как Аристотель. Рассуждать о том, вывели ли они этот закон из своего мышления или же восприняли его из наблюдений за окружающим миром, как нам кажется, довольно бессмысленно. Скорее всего, имело место и то, и другое. Подобно тому, как художнику важно увидеть простые и чёткие линии, которые формируют картину действительности, философу необходимо вглядеться в бытие, чтобы увидеть те простые основы, на которых зиждется наше восприятие мира. Допытываясь до истока

всего сущего, философы пришли к основополагающей очевидности: все вещи существуют раздельно (одно не является другим), и в то же время они связаны друг с другом (мир не «рассыпается» и не «разваливается» на части).

По-видимому, одним из первых на это обратил внимание Пифагор, по мнению которого суть мира и его гармония могут быть выражены числами. Для Пифагора и его последователей было очевидно, что числа и действия с ними непричастны лжи. Возможно, именно это и стало причиной, по которой числам придавалось столь большое, почти священное значение в пифагорейской традиции. Гармония и непротиворечивость космоса, в соответствии с пифагорейским учением, должна была стать мерилом для нравственной и интеллектуальной жизни людей. Аристотель в «Большой этике» критиковал Пифагора именно за то, что он попытался определить добродетель в числах, тогда как, согласно Стагириту, справедливость нельзя выразить ни одной математической операцией [2]. Действительно, можно согласиться в этом с Аристотелем, однако нельзя не заметить попытки пифагорейцев с помощью простых чисел, которые тождественны сами себе, избежать противоречия и лжи в человеческой жизни, тем самым добившись справедливости. Так, по мнению последователя Пифагора, Архита, именно использование счёта в сделках, которые люди заключают друг с другом, помогает достигнуть равенства, прозрачности отношений, избежать обмана и взяточничества [11].

Таким образом, пифагорейское учение о том, что всё можно выразить числами, выражает надежду античного мира на то, что истина существует и благодаря этому существует весь космос. Помимо этого, с помощью истины, представленной в форме числа, можно определить и обезвредить ложь.

В ряду философов, обративших внимание на онтологическое значение закона противоречия, следует назвать и Гераклита Эфесского, которого обычно причисляют к диалектикам. Так, например, Гераклит пишет о космосе следующее: «словно сваленное в кучу мясо (выкидыш) прекраснейший был бы из зачатых ... (космос) без соития и разъития <...> Розни и Любви» [5. С. 187]. Таким образом, по мнению Гераклита, мир во всём своём многообразии существует именно благодаря тому, что одна вещь не является другой, и в то же время между ними существует связующее единство, которое не позволяет миру ни рассыпаться, ни смешаться в безразличную уродливую массу.

Ещё одним мыслителем, утверждавшим, что мир существует благодаря тому, что ни один предмет не является другим, был Анаксагор. Согласно этому философу, Нус (или мировой разум) отделил одно от другого, тем самым сотворив бытие [11]. Иначе говоря, если бы А было не А в одном и том же смысле в одно и то же время, то космоса просто не существовало бы, потому что нечему было бы существовать. Всё сущее, не отличаясь от самого себя, не являло бы ничего конкретного, единичного и постоянно отрицало бы само себя.

То, что мир возник и существует благодаря отсутствию противоречия, позволило древним философам прийти к мысли о том, что он устроен разумно, в соответствии с неким высшим законом, богом, логосом, который, отделив одно от другого, создал и оформил прекрасный космос (порядок), пригодный для жизни всего живого и, в частности, человека. Мысль о том, что мир устроен разумно, что он не обманывает человека, не является выдумкой и иллюзией, на наш взгляд, стала проблеском надежды для античного мира, который каменел перед ужасом бессмысленного существования (вспомнить хотя бы мифы о бесконечном труде Сизифа, неутолимой жажде Тантала, бездонной бочке Данаид и т. д.).

Подобные взгляды на возникновение мира были присущи и Эмпедоклу, по мнению которого, космос во всём его многообразии и единстве возможен только благодаря действию двух сил — вражды и любви. Первая из этих сил, Вражда, разъединяет вещи, позволяя им не смешиваться и отличаться друг от друга, а другая, Любовь, соединяет, не давая всему сущему распасться и исчезнуть. Сущее до воздействия этих сил, согласно Эмпедоклу, было неоформленным и хаотичным, рождались люди с головами быков и быки с головами людей [11]. Можно подумать, что слова «Любовь» и «Вражда» используются Эмпедоклом в качестве метафоры для обычных терминов «соединение» и «разъединение», «конъюнкция» и «дизъюнкция». Однако, как нам кажется, помимо указанного выше значения, Эмпедокл употреблял эти слова и в прямом смысле тоже, вместе со всех их ценностно-антропологическим содержанием.

По мере того как философы обнаруживали отсутствие противоречия в устройстве мира и на основании этого выводили разумность его устройства и познаваемость его человеком, они также обращали пристальное внимание на то, что жизнь самих людей далеко не всегда соответствует существующей в мире истине. Иными словами,

противоречие начинается с человека. По свидетельству Плутарха, Эмпедокл и Гераклит утверждают, что даже рождение человека является несправедливым, поскольку при этом бессмертная душа соединяется со смертным телом [11]. Сами условия существования человека в мире уже представляют собой вопиющее онтологическое противоречие. Таким образом, противоречие стало не только логико-гносеологической, но прежде всего антропологической и этической категорией. Человек, который противоречит сам себе и существующим фактам, либо заблуждается по незнанию, и это может привести к опасности, либо делает это нарочно, обманывая других людей, и тогда он подлец и лицемер. Противоречие разрушает космос, человека, а также всё общество.

Античные мыслители не только обнаружили противоречие в человеческом поведении, но и осудили его: противоречие в человеческом мире вызывало у них чувство отвращения, возмущения, негодования, скорби, презрения, а люди, которые придерживаются противоречивых мнений или утверждают возможность онтологического существования противоречия, были заклеймены ими как лжецы или безумцы.

Так, например, Гераклит Эфесский неоднократно резко высказывался о противоречии в поведении людей. Текущее состояние человеческого бытия и общественной жизни казалось Гераклиту неразумным, неправильным, абсурдным, не соответствующим истине. Он недоумевал, как люди, замешанные в убийстве, пытаются очиститься кровью с помощью ритуала жертвоприношения [5]. О лицемерах и лжецах, которые провозглашают одни ценности, но на деле придерживаются совершенно иных, Гераклит писал, что они живут в противоречии. Причиной такого положения дел в своём отечестве Гераклит называл «искалеченный ум» [5. С. 83].

Исток единой истины Гераклит видел в Логосе, который создал мир без противоречий. И человек, приобщаясь к этому Логосу, может познать истину собственным умом [5]. Тем самым в своих рассуждениях Гераклит обозначил совершенно новую и революционную для Древнего мира мысль: благодаря причастности к Логосу, к непротиворечивой истине, каждый человек способен мыслить самостоятельно, независимо от господствующих авторитетов и общественных норм, независимо от предсказаний оракулов и итогов демократического голосования. Знание о том, что противоречие недопустимо, поможет каждому разобраться

в сложном мире природных явлений и человеческих отношений и совершить верный выбор, независимо от положения в обществе.

В свою очередь, Парменид осуждал тех философов, которые считали бытие и небытие одним и тем же, и называл их безумными, слепыми, глухими или, иначе, «двухголовыми» [11]. Мысль о том, что одно и то же может существовать и не существовать, казалась Пармениду не только нелепой, но и опасной, поскольку в таком случае познание мира и поиск истины становятся бессмысленными. Более того, на наш взгляд, именно знаменитое утверждение Парменида о том, что бытие есть, а небытия нет, во многом подкрепило интеллектуальную веру в существование истины. Ведь если существует то, что есть, если всё, что есть, на самом деле существует, то только тогда можно говорить о том, что всё, что причастно этому бытию, является истиной, а всё, что ему непричастно, — ложью. Без категории бытия, под которой понимается объективно существующая реальность в своей целостности, едва ли можно было бы говорить об истине и лжи. Дальнейшие рассуждения философов об истине, лжи и заблуждении многим обязаны этому простому, но глубокому утверждению Парменида о том, что бытие есть.

Безусловно, значительное влияние на развитие формальной логики оказали софисты и используемая ими эристика. Именно спором с софистами во многом обусловлены логические воззрения Демокрита, Сократа, Платона, Аристотеля и других философов. Зачем и как человеку жить в непознаваемом мире, где отсутствует истина, где мнение каждого может быть отдельной истиной и где нет даже возможности договориться о чём-либо? Такой мир представляет бессмысленную игру чувств, образов и слов, за которыми нет ничего подлинного. В таком мире, следовательно, можно вести себя как угодно, руководствуясь лишь временными прихотями.

В споре с софистом Протагором, который считал, будто всякое суждение является истинным, Демокрит обратил против него его же собственное утверждение. Согласно Демокриту, если истинным является любое мнение, то, значит, и обратное суждение, отрицающее истинность первого, также будет истинным [9]. Опровергнув учение Протагора о том, что всё истинно, Демокрит подобным же образом опроверг и учение софиста Ксениада, согласно которому всё ложно. Таким образом, можно утверждать, что одной из первых целей в становлении формальной логики было

доказательство существования истины и возможности отклонения от неё, то есть лжи.

Демокрит, в отличие от Гераклита, смеялся над противоречием в поведении людей. Их непоследовательность, лживость, лицемерие и самообман позволяли философу иронизировать над согражданами: «Какой смех! Стремятся получить стоящую больших трудов и скрытую землю, пренебрегая лежащей открыто» [8. С. 198]. При этом корень всех этих бед Демокрит видел в том, что люди добровольно отвергают правду и её законы, а значит, и несут за это полную личную ответственность.

Демокрит обозначил непосредственную взаимосвязь между тем, как человек мыслит, и тем, как он себя ведёт, между его отношением к истине и ценностями его жизни. По мнению Демокрита, именно правильное мышление помогает человеку разумно говорить, принимать решения и совершать верные поступки. Эти способности, согласно Демокриту, охватывают все человеческие дела [8]. Более того, единомыслие, то есть согласие в мышлении между несколькими людьми, порождает дружбу. Иначе говоря, делает возможным взаимопонимание и сотрудничество. Таким образом, в философии Демокрита прослеживается прочная связь между способностью человека формировать понятия, делать истинные суждения, с одной стороны, и его духовной и общественной жизнью, с другой. Логика в данном случае становится ключом к решению важнейших антропологических задач.

Антропологические и этические аспекты истины и лжи, противоречия мышления и познания особенно ярко обозначились в философии Сократа и его последователей. Высшим благом человеческой жизни Сократ называет соответствие людских мнений истине. Достигнуть данной цели возможно благодаря правильным именам, которые позволяют обнаруживать и различать сущности [10]. Без установления правильных наименований в дальнейшем невозможно изучать и познавать вещи. Формы мышления и способы их выражения, таким образом, являются основой свободного познания мира и взаимодействия между людьми.

Предпосылки законов тождества и противоречия обнаруживаются в высказываниях Сократа о заблуждении и лжи. При этом последние непосредственно связаны с поведением человека. Ложь, согласно Сократу, губительна для человека, она имеет не только нравственно отрицательную окраску, но и угрожает существованию всего бытия. В работах Платона, где главным действующим лицом выступает Сократ, указывается на то,

что, «.если же смешивается (небытие с мнением и речью), мнение становится ложным и речь тоже» [10. С. 220]. Таким образом, ложь, согласно Платону, — это своеобразное причастие к небытию, вторжение небытия в бытие, то есть уничтожение и разрушение последнего. Ложь губительна для того, кто её допускает, поскольку разрывает его связь с бытием.

Не формулируя явно закон противоречия и закона тождества, Сократ использовал их в отношении души самого человека и в отношении всего общества. В частности, это выражается в его рассуждениях о справедливости. Несправедливость ввергает человека в раздор и в разлад с самим собой. Он перестаёт быть тождественным самому себе, путается и заблуждается. Справедливый же человек не допускает, чтобы какая-либо из трёх частей его души выполняла задачи другой. Противоречие же и нарушение закона тождества в человеке делает из него «страшную, огромную и многообразную тварь» [10. С. 947], лишает его подлинной сущности. При этом противоречие угрожает не только душевному строю человека, но по аналогии с этим и устройству всего государства, в случае если одна из частей государства, одно из сословий, по каким-либо причинам начинает выполнять задачи другого. Следствие такого противоречия — несправедливое устройство общества, и в конечном итоге — крах всего государства.

Продолжая начатое Сократом, киники пытались приложить идеалы логики к повседневной жизни. И. М. Нахов в предисловии к «Антологии киниз-ма» отмечает: «Метафизическая логика киников (А равно А и не равно В) на уровне этики и эстетики <...> противостояла разгулу случайности и волюнтаризму» [1. С. 14]. Действительно, многое в философии киников является попыткой применить к действительности не сформулированные ещё никем закон противоречия, закон тождества и даже закон достаточного основания. Так, например, согласно Диогену Лаэртскому, когда Анти-сфена упрекали в том, что не оба его родители свободнорождённые, он ответил, что его родители также не занимаются борьбой, что, тем не менее, не удерживает его от этого занятия [1]. Киники всем своим образом жизни показывали, что логика далеко не «формальна» в том смысле, который зачастую сегодня придают этому слову. Когда Диогену Синопскому доказывали, что у него есть рога, он щупал свою голову и говорил, что не чувствует их. Когда ему говорили, что движения не существует, он вставал и начинал ходить [1]. Таким образом,

киники приближались к пониманию того, что закон противоречия — это объективный закон бытия, которому необходимо должны следовать люди, ищущие истину и справедливость.

Учитывая вышеперечисленное, можно заключить, что если досократики обозначили онтологическое и гносеологическое значение непротиворечия (и приближались к его антропологическому измерению), то Сократ и его последователи уже вплотную применили его к нравственной и общественной жизни человека. Несмотря на преемственность идеи закона противоречия, обозначенной в данной статье, стоит отметить, что путь её не был прямым и гладким. Скорее, наоборот, философы, которые так или иначе обращались к этой идее, были одиночками, нередко — изгоями. Для того чтобы Аристотель смог наконец ясно сформулировать закон противоречия, его предшественникам пришлось выдержать не одно философское сражение. Своими размышлениями по этому вопросу они как бы приготовили путь появлению формальной логики. Обобщим те проблемы и вопросы, решение которых философам необходимо было найти, опираясь на собственный разум.

Итак, вот они:

1. Вопрос о подлинности бытия.

2. Вопрос о существовании истины и возможности её познания.

3. Вопрос о свободе индивидуального мышления.

4. Вопрос о возможности понимания людей друг другом.

5. Вопрос о критериях нравственности и справедливости.

Таким образом, можно утверждать, что Стагирит подошёл к созданию формальной логики не на пустом месте, хотя он и заявлял о своём абсолютном первенстве в этой области. На самом деле, логика Аристотеля стала ответом на вышеуказанный ряд смысложизненных вопросов. И сейчас мы покажем, как он на них ответил, определив тем самым на тысячелетия развитие философии и науки.

В первую очередь Аристотель отвечает на вопрос о том, почему бытие скорее существует, нежели не существует. В «Метафизике» Стагирит выражает причину существования и единства мира следующим образом: «Невозможно, чтобы одно и то же вместе было и не было присуще одному и тому же и в одном и том же смысле < ..> — это, конечно, самое достоверное из всех начал» [3. С. 63].

Существование истины, возможность и необходимость её познания Аристотель выводит

непосредственно из самого человека, его целей и ценностей. Если же человек не отличает истину ото лжи и не стремится это делать, то, по мнению Аристотеля, он ничем не отличается от растений. Тем, кто уравнивает противоположности и противоречия, считая их одним и тем же, Аристотель предлагает с утра отправиться в колодец или прямиком в пропасть, раз для них нет разницы между благим и дурным [3].

Рассуждая о возможности общения и понимания людьми друг друга, Аристотель указывает на роль, которую играют понятия. Стагирит продолжает линию Демокрита и утверждает, что с помощью понятий и их тождественности самим себе люди могут общаться и договариваться между собой [3].

Этическое же применение законов тождества и противоречия складывается на основании всего вышеуказанного. Существование истины выступает ориентиром для мышления и поведения человека. Более того, она позволяет людям совершать свободный выбор и регулирует отношения между ними. Именно этот аспект принципа противоречия подчёркивал и Ян Лукасевич, который утверждал, что его ценность имеет прежде всего не логическую, а практически-этическую природу. Согласно Лукасевичу, только благодаря принципу противоречия мы можем искать истину и бороться с любого вида ложью [7].

Подводя итог нашей статье, можно утверждать, что создание Аристотелем формальной логики разрешило ряд перечисленных выше антропологических, аксиологических и этических проблем и стало настоящей благой вестью во времена кризиса и упадка эллинской культуры. В условиях всеобщего политического распада и интеллектуального беспорядка, который наблюдался в античном мире после войн Александра Македонского, а затем развала его империи, весть о том, что бытие существует и не является иллюзорным, что существует также истина и что её можно познать путём свободного размышления, что на этой основе люди могут договариваться друг с другом и выстраивать честные и справедливые отношения, стала надеждой и опорой для дальнейшего развития наук, культуры, общества, а также основанием для нравственной жизни каждого человека. Рискнём утверждать, что и для нашего времени с его «постмодернистским» уклоном, когда вновь жизненно важными становятся вопросы, обозначенные в античности, когда человек остаётся один на один с миром, где размывается иерархия ценностей и смыслов, где за бесконечным шумом

информации теряются нравственные ориентиры, свидетельство об объективном существовании истины может стать спасительным. В противном случае, как отдельным людям, так и всему человечеству, грозит опасность окончательно погрузиться в состояние этического и интеллектуального беспорядка и неразличенности. В конечном итоге согласимся со словами П. И. Быстрова о том, что

отказ от логики неизбежно ведёт к интеллектуальному хаосу [4]. Именно в борьбе с хаосом, абсурдом и неразберихой, на наш взгляд, заключаются фило-софско-антропологические основания формальной логики, которые делают её в большей степени содержательной и придают её изучению нравственную, культурную и общественную ценность.

Список литературы

1. Антология кинизма : фрагм. соч. кинич. мыслителей [Сборник / АН СССР, Ин-т философии]. — М. : Наука, 1984. — 398 с. — (Памятники филос. мысли)/

2. Аристотель. Собрание сочинений : в 4 т. / Аристотель. — М. : Мысль, 1984. — Т. 4. — 830 с.

3. Аристотель. Метафизика / Аристотель. — М. ; Л. : Гос. социал.-экон. изд-во, 1934. — 347 с.

4. Быстров, П. И. Organica lógica: логические выводы и доказательства (штрихи к истории теоретико-доказательственных методов в логике) / П. И. Быстров // Логико-филос. штудии. — 2015. — № 13. — С. 3-32.

5. Гераклит Эфесский. Всё наследие: на языках оригинала и в русском переводе / Гераклит Эфес-ский. — М. : Ад Маргинем Пресс, 2012. — 416 с.

6. Карпенко, А. С. Логика на рубеже тысячелетий / А. С. Карпенко // Логич. исслед. — 2000. — Вып. 7. — С. 7-61.

7. Лукасевич, Я. О принципе противоречия у Аристотеля. Критическое исследование / Я. Лукасе-вич. — М. : ЦГИ, 2012. — 256 с.

8. Лурье, С. Я. Демокрит. Тексты. Переводы. Исследования / С. Я. Лурье. — Л. : Наука, 1970. — 664 с.

9. Маковельский, А. О. История логики / А. О. Маковельский. — М. : Кучково поле, 2004. — 480 с.

10. Платон. Полное собрание сочинений в одном томе / Платон. — М. , 2013. — 1311 с.

11. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики : фрагм. ранних греч. философов (ч. 1) / сост. А. В. Лебедева. — М. : Наука, 1989. — 576 с.

Сведения об авторе

Добронравова Ульяна Владимировна — кандидат философских наук, старший преподаватель кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин, Омский автобронетанковый инженерный институт. Омск, Россия. ulianazhilina@mail.ru

Bulletin of Chelyabinsk State University. 2019. No. 2 (424).

Philosophy Sciences. Iss. 51. Pp. 78-84.

FORMAL LOGIC — GOOD NEWS OF ANTIQUITY, OR ABOUT PHILOSOPHICAL-ANTHROPOLOGICAL PRECONDITIONS

OF FORMAL LOGIC

U. V. Dobronravova

Omsk Tank-Automotive Engineering Institute, Omsk, Russia. ulianazhilina@mail.ru

This article investigates the philosophical-anthropological character of formal logic. The author argues that in Ancient Greece there was some philosophical problems that leaded to the beginning of formal logic. Moreover, those problems were strongly connected with the very nature of human, society, morality and justice. Here are some of them: the problem of truth (does it exist? can we find it? can we differ it from lie?), the problem of being (does it exist? why it exists? what are its rules? is it connected with truth?), the problem of understanding between people (can we understand each other? can we come to an agreement? can we argue the truth?), the problem of justice (should we organize our society according to the truth?) and the problem of free thinking (should we know the truth from authorities or there is some universal instrument for this purpose?). The author suggests that formal logic became a reference point for the ancient thinkers in the search

84

y. B. ffo6poHpaBOBa

of answers for the mentioned questions. At the conclusion the author supposes that we can use formal logic as

a philosophical-anthropological tool in the nowadays issues.

Keywords: philosophical anthropology, formal logic, Ancient Philosophy, truth, principle of contradiction.

References

1. Antologiya kinizma. Fragmenty sochineniy kinicheskikh mysliteleiy [Anthology of Cynicism. Fragments of the writings of Cynic thinkers. Antisthenes. Diogenes. Crates. Cercidas, Dio]. Moscow, Nauka Publ., 1984. 398 p. (In Russ.).

2. Aristotel. Sobraniye sochinenij v 4 tomakh. Tom 4 [Collected Works in 4 volumes. Vol. 4]. Moscow, Mysl' Publ., 1984. 830 p. (In Russ.).

3. Aristotel. Metafizika [Metaphysics]. Moscow, Leningrad, 1934. 347 p. (In Russ.).

4. Bystrov P.I. Organica logika: logicheskiye vyvody i dokazatel'stva (shtrikhi k istorii teoretiko-dokazate'lstvennykh metodov v logike) [Organica logica: logical inferences and evidences (essay on the history of theoretical and evidentiary methods of logic)]. Logiko-filosofskiye shtudii [Logical and philosophical studies], 2015, no. 13, pp. 3-32. (In Russ.).

5. Geraklit Efesskiy. Vsyo naslediye: na yazykakh originala i v russkom perevode [All heritage: in original languages and in the Russian translation]. Moscow, Ad Marginem Press, 2012. 416 p. (In Russ.).

6. Karpenko A.S. Logika na rubezhe tysyacheletiy [Logic at the turn of the millennium]. Logicheskiye issle-dovaniya [Logical studies], 2000, no. 7, pp. 7-61. (In Russ.).

7. Lukasevich Ya. Oprintsipeprotivorechiya u Aristotelya. Kriticheskoye issledovaniye [On Aristotle's prin-ciple of contradiction. Critical investigation]. Moscow, TSGI, 2012. 256 p. (In Russ.).

8. Lurye S. Ya. Demokrit. Teksty. Perevody. Issledovaniya [Democritus. Texts. Translations. Research]. Len-ingrad, Nauka Publ., 1970. 664 p. (In Russ.).

9. Makovel'skiy A. O. Istoriya logiki [History of logic]. Moscow, Kuchkovo pole, 2004. 480 pp. (In Russ.).

10. Platon. Polnoe sobranie sochinenij v odnom tome [Complete works in one volume]. Moscow, Alfa-kniga, 2013. 1311 p. (In Russ.).

11. Fragmenty rannikh grecheskih filosofov [Fragments of the early Greek philosophers]. Moscow, Nauka Publ., 1989. 576 pp. (In Russ.).

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.