CC BY
64
Сер. 9. 2007. Вып. 3. Ч. I
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
В.В. Рыбин
ФОНОЛОГИЧЕСКИЙ КОМПОНЕНТ ЯПОНСКИХ ПАЛИНДРОМОВ
Термин «палиндром» восходит к корням греческого происхождения -palin (обратный) и dromos (путь) - и служит для обозначения слов, фраз или предложений, которые могут быть прочитаны одинаково «туда и обратно». Палиндром определяют и как «перевертень», т. е. текст, одинаково читающийся от начала к концу и от конца к началу1. Ср.: А роза упала на лапу Азора (А.Фет); Лазил Дема, мед лизал; Леша на полке клопа нашел; На доме чемодан и т. д.
В японской лингвистической традиции похожие на приведенные выше примеры принято называть близким по значению к «палиндрому» термином кайбунъ. Записываемый двумя иероглифами этот бином состоит из морфем китайского происхождения: этимологически первая имеет значение 'вращение, вращать, вращаться', а вторая - 'текст, предложение, письмо'. Похожий термин существовал и существует, по всей вероятности, в китайском языке с той же этимологией, при этом он служит для обозначения несколько отличного от текстов типа «А роза упала...» языкового явления. Китайская традиция следует переворачиванию морфем, совпадающих структурно со слогами, отраженными на письме иероглифами. Китайские перевертни в письменном виде выглядят и как графические палиндромы, которые, впрочем, благодаря иероглифике возможны и в японском языке. Отметим, что в случае с японским языком при этом нарушается, так сказать, звуковая симметрия, которая в определенной степени является не менее важной, чем визуальная (письменная). Так, в придуманном топониме ЯМАМОТО-ЯМА «гора Ямамото» первую и третью позицию занимает одинаковый иероглиф, который может быть озвучен как ЯМА «гора», а центральную позицию - иероглиф, звучащий как MOTO «основа». Внешне такая запись выглядит с графической точки зрения симметричной, чего нельзя сказать о звучании этого графического палиндрома.
В таких языках, как русский (см. примеры выше), английский (Madam, I'm Adam; A Santa lived as a devil at NASA), финский (Saippuakauppias 'торговец мылом') и других, видно, что в процессе переворачивания роль основных «кирпичиков» играют звуки речи (~ фонемы), реже - буквы. И даже в таких случаях нельзя говорить об абсолютной одинаковости звучания исходного и перевернутого текстов, т. е. о некой звуковой симметрии. Ведь каждый отдельный звук речи сам по себе имеет разные фазы артикуляции (экскурсия, выдержка и рекурсия), что делает его асимметричным в принципе. Этот акустический феномен хорошо иллюстрируют, например, записи озвученных текстов на магнитную пленку, воспроизведенные в обратном направлении: по реверсивному звучанию довольно трудно или даже невозможно опознать и восстановить исходное звучание.
В контексте рассматриваемой темы для нас важно, к каким фонологическим единицам обращается языковое сознание природных носителей того или иного языка при создании палиндромов. В собственно слоговых (по классификации В.Б.Касевича) языках типа китайского процедуре переворачивания подвергаются слоги целиком (а не их иници-али, централи или финали!), в языках же неслоговых (фонемных) типа русского наиболее важную роль играют отдельные звуки речи.
©В.В. Рыбин, 2007
Что же происходит при создании японских палиндромов кайбунъ? Так, Е.В.Ма-евский, рассматривая проблемы графической стилистики в японском языке, считает: «Чужеродность буквенного письма (имеются в виду буквы алфавита, основанного на латинице. - В. Р.) для японцев и привычка их к слоговому письму ясно видны хотя бы из того, что в различных играх со словами минимальной единицей членения текста в Японии всегда служит слог, а не фонема (обозначаемая буквой), как, например, в палиндроме МА-ЦУ-Е-КО-Е-ЦУ-МА, что означает 'жду тебя, приди, жена': нетрудно заметить, что фраза одинаково читается от начала к концу и от конца к началу только при условии слогового (а не буквенного) деления»2 (курсив наш -В. Р.).
Автор процитированного нами выше высказывания делает вывод о слоговом характере японских палиндромов. Правда, он основывается лишь на одном примере, в котором действительно наблюдается тот именно случай, когда фигурируют только краткие слоги структуры СУ. При таком подходе картина с японскими палиндромами выглядит просто, т. е. в нем наблюдается та же техника перевертывания, как, собственно, и в языках типа китайского - послоговое перевертывание исходного текста. Более подробное рассмотрение японских палиндромов и других языковых игр, которое было предпринято нами ранее, убеждает нас в том, что линейные единицы, на базе которых формируются японские перевертни, это не только краткие слоги структуры СУ3.
Итак, что же на самом деле происходит при создании японских перевертней? Возьмем еще один из японских примеров: СИ-НА-МО.НЪ ПА.НЪ МО РЭ-МО.НЪ ПА.НЪ МО НА-СИ («-» соответствует слоговой границе, а «.» - границе между морами) - Нет ни хлеба с корицей, ни лимонного хлеба. Из этого примера как будто становится ясно, что, во-первых, для носителей, скажем, русского языка такая фраза вряд ли ассоциируется с привычными для них палиндромами; во-вторых, трудно представить, чтобы кто-нибудь из японцев (без специальной подготовки) мог перевернуть ее, произнеся следующим (условно говоря, пофонемным) образом: *ИСАНОМНЪАПНЪОМЭРОМНЪАПНЪОМА-НИС; в-третьих, мало того, что при таком варианте получается бессмысленный набор звуков, но и нарушаются правила фонотактики, свойственные современному японскому языку. Согласно этим правилам, в японском языке накладываются определенные ограничения на сочетаемость согласных с гласными, согласных с согласными, конечно слоговой нъ не может в норме быть начальнослоговым, согласный в потоке речи практически не способен к самостоятельному употреблению без опоры на гласный звук, причем слог более жестко структурирован, чем в неслоговых языках.
В этой связи нам представляется уместным напомнить, что писал в 1930 г. Е.Д.Поливанов, подчеркивая цельность СУ-сочетаний в японском языке, их строгую предопределенность и ограниченность числа отдельных «слоговых звукосочетаний»: «[Они] легче поддаются учету языкового мышления... и представления отдельных слогов играют в японском языковом мышлении весьма значительную роль: звук сознается не сам по себе (а согласный, в виде нормы, и произноситься не может сам по себе в изоляции, т. е. без следующего за ним гласного), а как один из элементов строго определенного слогопредставления»4.
Этот постулат как будто подтверждается и приведенным выше японским палиндромом, в котором речь идет о хлебе с корицей: в нем неизменными остаются все структуры СУ, а ко-нечнослоговой морообразующий нъ переходит из одного комплексного слога в другой.
Следует добавить, что при предложенном пофонемном, т. е. нереальном для японского языка, прочтении палиндрома пропадает даже какой-нибудь намек на одинаковость «пря-
мого» и «обратного» текстов. Самое же главное это то, что при создании «правильного» (по японским меркам) палиндрома наблюдается свободный «отрыв» морообразующего нъ (в нашем примере в четырех случаях) и его «переход» в структуру другого (соседнего) слога, а также, как уже было сказано выше, сохранение цельности структуры CV во всех случаях. Уже только рассмотрение одного этого примера как будто опровергает не совсем верный вывод Е.В.Маевского, сделанный им относительно того, что техника образования палиндромов в современном японском языке носит слоговой характер, т.е., собственно говоря, как в китайском (слоговом) языке. Кроме того, это явление (участие мор любого состава в процессе палиндромизации) наблюдается и в случаях использования не только носового нъ, но и других «несамостоятельных» мор в языковых играх такого рода. «Несамостоятельными» морами (тактовыми, ритмообразующими единицами) мы считаем те моры, которые не могут функционировать как полноправные слоги. К ним мы относим «первую половину» удвоенных согласных, «вторую половину» так называемых долгих гласных, упомянутый выше конечнослоговой нъ, а также и, превращающийся в быстрой речи в полугласный й в позиции после гласного. Для большей убедительности приведем еще несколько примеров5.
1. КА-РУ.Й КИ-БИ.НЪ-НА КО-НЭ-КО НА-НЪ-БИ-КИ И-РУ КА - А сколько здесь есть легких проворных котят?
2. НА-КА НО И.Й ТЭ-К/(цу),КО-ЦУ/(цу).ТЭ И.Й НО КА НА - А вот такой металлический каркас с хорошей внутренней частью подойдет ли? (Удвоение последующего согласного обозначается в японских текстах с помощью знака азбуки кана, так называемой малой буквы «цу», символизирующей имплозивную часть удвоенного согласного.)
3. СА-ТО.О/У И-КЭ-ДА СО.О/У-РИ У-СО ДА-КЭ И.У ТО СА - Премьер-министры Сато и Икэда только и делают, что лгут! (Использование в транскрипции О/У отражает графический вариант, когда для записи «второй половины» удвоенного гласного в азбучной записи используется знак «У»).
Из первого примера видно, что й и и взаимозаменяемы в соответствующих позициях, а НЪ «кочует» из одного слога в другой. Во втором примере наблюдается функционирование согласных имплозивных мор наряду с другими морами. Третий пример служит хорошей иллюстрацией того, как при создании палиндромов в японском языке «вторая половина» удвоенных гласных «переходит» в состав соседнего слога.
Анализ фонологических особенностей японского языка, проявляющихся в палиндромах, подтверждает ту точку зрения, согласно которой современный японский язык в рамках типологической фонологической классификации В.Б.Касевича отнесен к несобственно слоговым языкам: в палиндромах «переворачиванию» подвергаются не слоги (!) или отдельные звуки речи, а минимальные ритмические единицы - моры. Тексты японских кайбунъ-перевертней свидетельствуют в пользу функциональной значимости моры - сегментной (тактовой) единицы, сопоставимой по своему статусу со слогом в собственно слоговых языках, а также демонстрируют ее более важную роль по сравнению со слогом и отдельными звуками речи (~ фонемами) в самом японском языке.
Значимости моры для фонологической системы современного японского языка посвящены многие работы исследователей звукового строя этого языка. Так, Дж.Мак-Коли, анализируя фонологический компонент грамматики японского языка, определил эту единицу как «единицу длины в языке» (unit of length in the language)6. М.Хан на основе экспериментальных данных (осциллографического и спектрального анализа) показала, что моры проявляют тенденцию к изохронности7, а моры, в которых наблюдается редукция гласных, сохраняют свою роль тактовых единиц8.
Пожалуй, единственный автор, которая поставила под сомнение реальность моры в системе современного японского языка, была М.Бекман9. Однако данные таких исследователей японской фонетики, как Х.Фудзисаки и М.Сугито, основанные как на синтезе, так и на восприятии речи, убеждают в том, что мора - базисная единица фонологического уровня этого языка10. Проблемы, связанные с реальностью моры, освещаются в нашей работе11, а также в монографии, написанной в соавторстве с В.Б.Касевичем иЕ.М.Ша-бельниковой, и в диссертационном сочинении автора настоящей статьи, базирующемся, в числе прочего, и на экспериментально-фонетических методиках.
Интересные факты, свидетельствующие о функциональности моры, представлены в монографии Х.Кубодзоно, в которой анализируются оговорки японцев в быстрой речи, и в его же работе о структуре слога и море12, в которой дается анализ явлений, наблюдаемых в японском языке при применении техники смешивания слов (word-blending). Автор этих работ приходит к выводу о высокой степени самостоятельности моры в современном японском языке. Похожие выводы делает и Д. А.Биричевский, проведя ряд экспериментов, в которых природные носители японского языка произносили речевые стимулы в убыстренном темпе13.
В заключение можно сказать, что фонологический компонент японских палиндромов является отражением его фонологической системы, неотъемлемой единицей которой является мора.
1 Советский энциклопедический словарь. М., 1979. С. 996.
2 Маевский Е.В. Графическая стилистика японского языка. М., 2000. С. 10.
3 Рыбин В.В. 1) Слог и мора в японских 'какусикотоба'// Востоковедение. Вып. 11/ Отв. ред. В.Б.Касевич. Л., 1985. Вып. И. С. 63-68; 2) О чем говорят японские палиндромы? (Фонологические и грамматико-синтаксические особенности японских палиндромов) // Проблемы типологии и общей лингвистики. Международная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения проф. А.А.Холодовича. Материалы. СПб., 2006. С. 131-135.
4 Плетнер О.В., Поливанов Е.Д. Грамматика японского разговорного языка. М., 1930. С. 148.
5 Примеры из: ГЭНГО-Ю: ГИ. Асоби-но хякка-дзэнсе 1 (Языковые игры. Полное энциклопедическое собрание) / Сост. Такахаси Ясуя. Токио, 1979. С. 117.
6 McCawley J.D. The phonological component of a grammar of Japanese. The Hague; Paris, 1968. P. 131.
7 Han M.S. The feature of duration in Japanese // Study of Sounds. 1962. X. P. 65-80.
8 Han M.S. Unvoicing of vowels in Japanese // Ibid. 1962. P. 92.
9 Beckman M. Segment duration and the 'mora' in Japanese // Phonetica. 1982, Vol.39, N 2-3. P. 113-134.
10 ФудзисакиХироя, Сугитоо Миеко. Онсэй-но буцуригакутэки сэйсицу (Физические свойства звуков речи) // Ни-хонго (Японский язык). T.5: Онъин (Фонология). Токио, 1977. С.82-86.
" Рыбин В.В. Является ли реликтом мора в японском языке? // Язык, культура, общество: проблемы развития / Отв. ред. М.Н. Боголюбов. JL, 1986. С.77-85; Касевич В.Б., ШабельниковаЕ.М., Рыбин В.В. Ударение и тон в языке и речевой деятельности. Л., 1990; Рыбин В.В. Слог в японском языке: Автореф. канд. дис. Л., 1986.
12 Кубодзоно Харуо. Нихонго-но онсэй (Фонетика японского языка) // Гэндай гэнгогаку нюумон (Введение в современную лингвистику). Токио, 1999. T.2. С. 156-162; Kubozono Н. The mora and syllable structure in Japanese: evidence from speech errors // Language and Speech. 1989. 32 (3). P. 249-278.
13 БиричевскийД.А. Слог и мора в японском языке: курсовая работа (рукопись). СПб., 1995. Phonological component of Japanese palindromes.
Статья принята к печати 26 февраля 2007 г.
