CC BY
205
М. Н. Куликова
ФОНОГРАФИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ИЗОБРАЖЕНИЯ КОНТАМИНИРОВАННОЙ РЕЧИ НЕМЦЕВ В АСПЕКТЕ ПЕРЕВОДА
Контаминированная речь, в самом общем плане, характеризуется «нарушением норм на различных уровнях языковой системы в условиях интерференции со стороны родного языка» [1. 0.150]. Частным случаем контаминированной речи является речь иностранца, не владеющего в полном объеме нормами иностранного языка, а частным случаем изображения такой речи — использование фонографических средств, которое можно определить как фонографическую стилизацию (ФГС). Под фонографической стилизацией мы понимаем намеренное искажение графической формы письменной речи с целью передачи произносительных особенностей персонажа. Однако в художественной литературе особенности «ломаной речи» (В. Н. Комиссаров, С. Влахов и С. Флорин) почти никогда не изображаются натуралистически. Для изображения отбираются наиболее характерные или функционально значимые черты такой речи, при этом принимается в расчет удобство восприятия и узнаваемость фонетических комплексов читателем при такой «художественной транскрипции».
Вопрос о передаче контаминированной речи при переводе (в частности, вопрос о передаче контаминированной речи иностранцев) неоднократно становился предметом внимания крупнейший отечественных переводоведов, среди которых А. В. Федоров, Я. И. Рецкер, В. Н. Комиссаров, А. Д. Швейцер и др. Тем не менее вопрос о передаче ФГС при переводе не становился предметом специального анализа, он рассматривался как составная часть вопроса о передаче контаминированной речи в целом. В подавляющем большинстве исследований предлагаются общие стратегии передачи контами-нированной речи иностранцев. Так, например, В. Н. Комиссаров отмечает: «Когда в оригинале изображена контаминированная речь иностранца, <... > контаминирован-ные формы в переводе вводятся переводчиком хотя и с учетом привычных способов передачи речи иностранца на ПЯ, но без обязательного следования общепринятому стандарту. Передача намеренной контаминации в переводе может быть сплошной или выборочной» [2. С. 219]. Соглашаясь с подобными принципиальными положениями, необходимо отметить, что значение ФГС при изображении контаминированной речи, с одной стороны, и роль ФГС при передаче контаминированной речи — с другой, нередко недооценивается.
Это связано с тем, что средства ФГС не имеют собственного содержания, выступая только как форма, отсылающая к особенностям иностранного языка, участвующего в интерференции, и реализуют свои функции в контексте произведения, взаимодействуя с контекстом. Кроме того, необходимость использования средств ФГС целевого языка при переводе нередко представляется самоочевидной, а ее функции — второстепенными по отношению к другим элементам контаминации, содержательным, стилистическим и прагматическим параметрам высказывания. Анализ способов передачи средств ФГС нередко носит формальный характер: «Контаминированная речь иностранца выступает как характеристика персонажа, неправильности и ошибки напоминают о том, что герой не владеет иностранным языком, и пользуется им для каких-то своих це© М. Н. Куликова, 2009
лей <...>. Эти ошибки становятся средством эстетического воздействия на читателя, создают необходимый стилистический эффект. Передавая фонетические ошибки героя рассказа, <... > переводчик намеренно нарушает написание английского числительного» [3]. Подобные замечания являются в целом справедливыми, но за рамками исследования в таких случаях остаются вопросы о том, о каком именно «необходимом стилистическом эффекте» идет речь, почему переводчик выбирает тот или иной способ передачи ФГС, и добивается ли он этим требуемого эффекта.
Основная функция средств ФГС в художественном произведении — речевая характеристика персонажа, однако сама эта характеристика может реализовывать разные прагматические функции, такие, как простое указание на национальную принадлежность персонажа, социальная характеристика, различные степени аффектации, комизм, ирония и др. Средства ФГС могут выполнять и эстетические функции, приобретая в контексте произведения дополнительный семиотический «ореол». Чаще всего средства ФГС выполняют несколько функций одновременно, тем не менее на первый план выдвигается одна из них.
Объектом анализа статьи являются фонографические средства изображения контаминированной речи немцев в аспекте перевода. При переводе ФГС необходимо учитывать не только функции, которые выполняет ФГС в тексте произведения, но и ставшие традиционными приемы изображения контаминированной речи иностранцев разных национальностей. Эти приемы обусловлены интерференцией, в основе которой лежат различия лексических, фонетических и грамматических систем взаимодействующих языков.
Контаминированная речь немцев на фонетическом уровне обнаруживает такие общие характерные черты, как оглушение и иногда озвончение конечных согласных, более твердый приступ в словах, начинающихся с гласного звука, замена звуков (в частности, [ш] ^ [ч], [5, в] ^ [d, t]) и др. На грамматическом уровне наблюдается использование нехарактерных для «принимающего языка» конструкций, обусловленное различиями в синтаксическом строе и способах создания видовременных форм языков и т. д. Едва ли есть необходимость перечислять все эти элементы, так как они не являются неизменными и подвергаются селекции в зависимости от характера стилизации, степени владения персонажем иностранным языком, индивидуальных предпочтений автора и переводчика. Иногда немецкий акцент, в зависимости от того, как он стилизован, можно принять за другой иностранный акцент, например финский: «А, а! так этто фот как этто... Пошалуй... » [4].
Это имеет отношение не только к ФГС, но и к грамматической интерференции. Так, в пьесе Дж. Голсуорси «Little Man» немец говорит по-английски, используя не характерную для немецкого языка инверсию. В русском переводе, учитывая, что переводчик не передал средства ФГС, реплика немца звучит еще более комично:
GERMAN. Our drain has come in, de oder platform; only one minute we haf.
Немец. Наш поезд на другой платформе прибывать должен. Только половину
минуты имеем мы. [5]
Наименее сложной передача средств ФГС иноязычного акцента представляется в тех случаях, когда она используется в одной функции, в первую очередь, с целью создания комического эффекта. Исключение составляют только те случаи, когда средством создания комического эффекта является игра слов, основанная на ФГС1.
1 В таких исключительных случаях необходимо создать игру слов при помощи ФГС языка перевода.
Один из наиболее показательных примеров ФГС иностранного акцента (прямое указание на национальную принадлежность персонажа) в функции создания комического эффекта — диалог мистера Левендера и зубного врача-немца в романе Голсуорси «The Burning Spear». Основной признак немецкого акцента, передаваемый при помощи ФГС в речи врача — озвончение согласных (hurd, dooth, oud, imbossible) и в одном случае оглушение (haf). Средства ФГС дополняют вкрапления немецких слов ( «my bractice is Kaput») и грамматические ошибки. Ситуация осложняется тем, что мистер Левен-дер говорит с открытым ртом и недостаточно хорошо артикулирует слова, что также передается при помощи ФГС и усиливает комический эффект:
«’Ith one.»
«Excuse me, sir,» said the young German,
«but do you wish a dooth oud?»
«’At ish my deshire,» said Mr. Lavender, keeping his finger on his tooth, and his eyes closed. «’At one.»
«I cannot give you gas without my anaes-thedist.»
«I dow,» said Mr. Lavender; «- be wick.»
<... >
«Excuse me, but which dooth did you say?»
<... >
«Imbossible,» he said; «- that dooth is perfectly sound. The other two are rotten. But they do not ache?»
В приведенном примере основой создания комического эффекта является ФГС. Перевод приведенного фрагмента представляет собой яркий пример непонимания переводчиком, по выражению А. В. Федорова, «задания оригинала». При переводе данного фрагмента необходимо учитывать следующие особенности оригинала: 1) в речи врача средствами ФГС передан немецкий акцент, в речи мистера Левендера — шепелявость и гнусавость (dow); 2) при передаче немецкого акцента Голсуорси не только не стремится к натурализму, но и избегает его. Он намеренно гиперболизирует лишь одну черту, свойственную немцам, говорящим по-английски, а именно озвончение согласных, таким образом, усиливая комический эффект («My clients are all batriots,» said the young dentist, «and my bractice is Kaput»). Если первое требование в переводе в целом учтено, то второе — нет. Врач в русском переводе оглушает согласные только в слове зуб (суп) и слове болят (полят), благодаря чему его речь в переводе не имеет явных систематических признаков немецкого акцента. Этот недостаток лишь в некоторой степени компенсирован тем, что слово суп создает двусмыслицу, при этом не очень оригинальную. Представляется, что можно, следуя методу Голсуорси, механически оглушать гласные и в других словах («Вы хотите, чтопы я уталил вам суп?», «Невосмошно... Два тругие книлые. Они не полят?»). В этом случае будет сохранен комический эффект и передан акцент. Ситуация разрешается неожиданно: обнаруживается, что мистер Левендер пришел к врачу под видом больного, чтобы выяснить благонадежность немца (Англия ведет войну с Германией), и немецкий акцент больше не воспринимается в комическом ключе. Однако в приведенном выше эпизоде необходимо передать ФГС в функции создания комического.
Достаточно ясной и однозначной представляется функция ФГС в романе Г. Уэллса
— От этот.
— Простите меня, сэр, — сказал молодой немец. — Вы хотите, чтобы я удалил вам суп?
’Аково ’ое желание, — сказал мистер Ле-вендер, не вынимая пальца изо рта и не открывая глаз. — ’От этот.
Тогда мне придется позвать ассистента для анестезии.
Я ’наю, — ответил мистер Левендер, — ’пе-шите. <... >
Простите, который суп?
Невозможно, — сказал он, — этот суп совершенно здоров. Два другие гнилые. Они не полят? [6]
«The War in the Air». Высокородный граф фон Винтерфельд (Уэллс употребляет немецкое слово hochgeboren, чтобы подчеркнуть насколько немецким по духу является этот человек), говорит по-английски с сильным акцентом, Уэллс делает ремарку о его произношении: «He spoke English fluently, but with a strong German flavour. He was particularly bad with his «b’s,» and his «th’s» softened towards weak «z’ds.» He called Bert explosively, «Pooterage.»». Приемы ФГС призваны вызвать улыбку читателя, а сочетание акцента, четкой немецкой логики и любопытства создает своеобразие этого персонажа:
You started with a laty. That is evident. You shtarted for an afternoon excursion-a picnic. A man of your temperament-he would take a laty. She was not wiz you in your balloon when you came down at Dornhof. No! Only her chacket! It is your affair. Still, I am curious.» «You started with a laty. That is evident. You shtarted for an afternoon excursion-a picnic. A man of your temperament-he would take a laty. She was not wiz you in your balloon when you came down at Dornhof. No! Only her chacket! It is your affair. Still, I am curious.
Ви поднялись в воздух с тамой. Это ошевидно. Ви отправились на прогулку — на маленький пикник. Шеловек с вашим темпераментом — ну, конечно же, он прихватит с собой таму. А когда ви прибыль в Дорнгоф, тамы уже не било. Бил лишь ее накидка! Это, конечно, дело ваше. Все ше таки мне интересно знать [7].
Приведенный пример показывает, что переводчик в целом справился с задачей. В переводе использованы те же средства ФГС, что и в оригинале — оглушение и смягчение гласных, замена звуков ([ч]^[ш]). Такая формальная точность в данном случае не противоречит задаче, стоящей перед переводчиком. Вместе с тем в переводе в большем объеме, чем в оригинале, использованы грамматические компоненты контаминации, что не мешает целостности и беглости восприятия текста, в противном случае читателю пришлось бы задерживать внимание на репликах фон Винтерфельда, а это в задачи автора не входило. Переводчик последователен в выборе средств ФГС, единообразно передает характерные фразы персонажа («I chuge by ze... » — «Я это заклюшаю по... »). Вероятно, не является случайным и то, что средства ФГС не использованы именно в тех предложениях, где они не использованы в оригинале, хотя для адекватности перевода это и не требуется. Лишь изредка в русском переводе фон Винтерфельд «забывает» свой немецкий акцент и говорит, используя сложные синтаксические конструкции:
It not only gifs us a better Drachenflieger, but it remofes our last uneasiness as to Great Pritain.
В нашем распоряшении окажется не только более усовершенствованный «дра-хенфлигер» — нам, кроме того, больше не нужно будет опасаться Великопритании.
Признаки немецкого акцента (ряспоряшении, Великопритании) контрастируют с совершенно правильно синтаксически оформленным предложением. Еще одним недостатком перевода является использование в речи фон Винтерфельда разговорных и просторечных оборотов. («Я знавал ошень умных лютей»; «Значит, бить по сему!» «Шеловек с вашим темпераментом — ну, конечно же, он прихватит с собой таму».) Фон Винтерфельд склонен к употреблению книжной лексики и канцеляризмов, поэтому использование просторечной лексики выпадает из стилистического регистра его реплик.
Более сложные функции средства ФГС выполняют в коротком рассказе Дж. Голсуорси «Quality», в котором изображена речь немца-обувщика. Герой умирает
от истощения потому, что слишком много времени тратит на изготовление качественной обуви, не заботясь о рекламе, и теряет клиентов в соперничестве с более крупными производителями. Идеологическое содержание рассказа состоит в том, что искусство нельзя обезличить, поставить на конвейер (первые слова мистера Геслера в рассказе «Id is an Ardt!»). Русский перевод названия рассказа («Мастерство») более эксплицитно, чем название оригинала, выражает эту мысль.
Более изощренными и разнообразными являются приемы и ФГС в этом рассказе. Изображая речь мистера Геслера, Голсуорси использует ряд примет немецкого акцента, не все из которых являются традиционными. Так, озвончение согласных (id, beaudiful biece, fordnighd ) и оглушение согласных, в соответствии с немецким вариантом произнесения родственных слов (goot-morning), равно как замена звуков [б, в] на [d, t] (dem, dose) довольно часто используется при ФГС немецкого акцента. Голсуорси, кроме того, использует характерное для немецкого языка сочетание -dt в конце слов ( ardt, birdt ), которое одновременно является приметой немецкой орфографии и указывает на не характерную для английского языка твердость конечного звука, вводит в реплики мистера Геслера немецкие слова, которые герой, повинуясь привычке, произносит с английским акцентом. Например, в слове brudder мистер Геслер удваивает букву d, так как, видимо, неосознанно пытается произнести его с английским [ ], не отдавая себе отчета, что произносит немецкое слово. Это явление можно назвать обратной интерференцией, или реверсивной интерференцией. Иногда мистер Геслер озвончает почти все согласные в реплике, и немецкий акцент приобретает гиперболизированную форму: «Zome boods are bad from birdt. If I can do noding wid dem, I dake dem off your bill.» В одном случае Голсуорси превращает это в шутку: «You goddem wed before dey found demselves». Игра слов («got them wet» — «goddam wed»), разумеется, намеренная.
При переводе рассказа надо учитывать его идеологическую составляющую и трагический финал. Средства ФГС не должны производить комический эффект, ведь мистер Геслер олицетворяет «мастерство» в высоком смысле слова и его акцент не только формальное указание на его национальность, но и свидетельство его необычности, уникальности.
Русская переводчица, возможно, руководствуясь этими соображениями, при передаче речи мистера Геслера использует, главным образом, грамматические средства:
What a beaudiful biece! Какой прекрасный кожа!
Id shouldn’d ’ave greaked. Они не мог треснуть.
Dose are nod my boods. Это не есть мои ботинки.
Id was too exbensif. Do you wand some boods? Она слишком дорого стоил. Вы хотел заказать себе что-нибудь? [8]
Голсуорси, напротив, использует главным образом средства ФГС: герой рассказа почти всегда грамматически правильно оформляет реплики даже в минуты аффекта. Грамматика русского языка действительно представляет большую трудность для немцев, поэтому такой прием компенсации при переводе представляется оправданным, тем не менее это не избавляет переводчика от передачи фонетических особенностей речи, так как фонетика русского языка не менее сложна для немцев. В отечественной литературе при передаче немецкого акцента принято совмещать грамматические приемы и ФГС, например: «Эх, Иван Сергеевич, не надо быть грустный, man soil nicht traurig sein; жисть — это как мух: пренеприятный насеком! Что делайт! Тэрпэйт надо!» [9]; «Мирный судно нужно забирайт, нишего не поделайт!» [10].
Набор средств ФГС, которые использует переводчица, довольно ограничен. Это, прежде всего, характерное для немцев неправильное окончание -айт у русских глаголов (одевайт, понимайт, думайт), которое возникает в результате переноса в русский язык сочетания -eit-, характерного для немецких глаголов (schreiten, streiten, arbeiten). Этот прием ФГС традиционно используется в русской литературе (см. примеры, приведенные выше). Лишь спорадически в переводе использовано оглушение конечных согласных (искусстф здороф) и замена звуков ([ч]^[ш], [тш]) (нишево полутшается). При этом и указанные средства используются в переводе несистематично:
«Zome boods,» he said slowly, «are bad from birdt. If I can do noding wid dem, I dake dem off your bill.» Некоторый ботинки, —сказал он медленно, — плохой от рожденья. Если нишево не могу делайть с ними, я спишу их с ваш счет.
«Do you wand any boods?» he said. «- I can make dem quickly; id is a slack dime.» Вы хотел заказать ботинки? — спросил он. — Я могу сделайт их очень быстро.
«1 am breddy well,» he said slowly «- but my elder brudder is dead.» Нитшево, — ответил он медленно. — Но мой старший брат умер.
«Do you wand any boods?» —And he held up the leather in his hand: «- Id’s a beaudiful biece.» Вы хотел заказывать ботинки? Он протянул мне кусок кожи. — Вот прекрасный кожа.
Переводчица варьирует приемы ФГС (нишего — нитшего, делайть — сделайт), несистематично использует грамматические средства («хотел заказать» — «хотел заказывать»). Голсуорси, напротив ни разу не отступил от выбранных приемов ФГС, и это вполне оправданно, так как герой рассказа долгие годы прожил в Англии, и его акцент приобрел устойчивую форму. В приводимом ниже примере несистематичность использования приемов ФГС еще более очевидна:
«Dey get id all,» he said, «dey get id by adverdisement, nod by work. Dey dake it away from us, who lofe our boods. Id gomes to this — bresently I haf no work. Every year id gets less you will see.»
— Они забрал все, — говорил он. — Они берут рекламой, а не хорошей работой. Они все отнял у нас, а мы так любим наш дело. И вот что полутшается — я почти не имей работа сейчас. И с каждый год ее все меньше; Вы понимайт?
Выражение «Dey get id... » передано в одном случае выражением «Они забрал», в другом «Они берут». При передаче текста, не включающего приемы ФГС, выбор глаголов разного вида был бы вполне оправдан. Однако учитывая, что переводчик имеет дело со средствами ФГС, использованными в анафоре, необходимо было или сохранить форму первой реплики («Они забрал все рекламой»), или использовать средства ФГС во второй. Выражение «Они берут рекламой, а не хорошей работой» стилистически выпадает из общего контекста реплик Геслера: в состоянии аффекта он вдруг начинает говорить абсолютно правильно и фонетически, и грамматически.
В переводе не переданы немецкоязычные вкрапления в речи Геслера: Brudder передано нормативным старший брат, лексема Drash (нем. суета, спешка) передана устаревшим междометием фуй, («Означает порицание или презрение» [11]):
Dose big virms ’ave no self-respect. Drash!
Эти большой магазин не уважай себя. Фуй!
В русской словесности, как классической, так и современной, местоимений фуй используется при изображении родной речи, например: «Ужасно поют эти люди... фуй! Как шакалы» [12]; «Фуй! Фуй! Мне так стыдно, так стыдно за вас!» [13]. Есть примеры использования этого местоимения в 1990-2000-е годы, несмотря на то, что оно устарело. Для изображения речи немца это местоимение использовал только М. А. Булгаков: «Фуй, Альеша!—восклицала она с немецким акцентом» [14]. Это, вероятно, обусловлено тем, что звуковой комплекс, которым выражено рассматриваемое местоимение, напоминает немецкую речь; видимо, этим же руководствовалась и переводчица рассказа Голсуорси.
Таким образом, можно утверждать, что грамматические и фонографические средства использованы переводчиком бессистемно, средства ФГС оригинала в переводе переданы не в полном объеме, средства компенсации, использованные переводчиком, не достаточны для передачи в переводе функций ФГС оригинала. В оригинале, в отличие от перевода, в ряде случаев понимание текста намеренно затруднено, в использовании ФГС присутствует доля юмора. Это заметно ослабляет и символическую функцию средств ФГС.
В рассмотренных примерах средства ФГС составляли основу изображения конта-минированной речи немцев, и примеры были проанализированы по мере усложнения функций ФГС в тексте произведения. Анализ показал, что в большинстве случаев переводчики не в полном объеме передавали эти функции, использовали средства ФГС языка перевода несистематично, неоправданно опускали средства ФГС при переводе. При этом в смысловом отношении выбранные для анализа переводы выполнены на высоком уровне. Выбранные стратегии передачи средств ФГС обусловили стилистические и прагматические потери при переводе. Полученные результаты позволяют сделать вывод о необходимости дальнейшего изучения функций ФГС в художественном тексте и способов их передачи при переводе, необходимости классификации и разработки приемов передачи средств ФГС.
Литература
1. Савенко Е. Н. Контаминированная речь иностранца в художественной литературе и способы ее перевода на другой язык: Сб. научн. трудов / МГППИЯ им. М. Тореза. 1999. С. 150.
2. Комиссаров В. Н. Теория перевода (лингвистические аспекты). М.: Высшая школа, 1990.
3. Проскуркин В. М. Стилистическая компенсация и другие способы передачи просторечной лексики (на материале переводов рассказов В. М. Шукшина на немецкий язык) // Мир науки, культуры, образования. №2(9). 2008. С. 61-62.
4. Тургенев И. О. Отцы и дети. 1862. НКРЯ. иИЬ: http://www.ruscorpora.ru
5. Голсуорси Дж. Маленький человек // Голсуорси Дж. Собр. соч.: В 16 т. М., 1962. Т. 15.
6. Голсуорси Дж. Пылающее копье // Голсуорси Дж. Собр. соч.: В 16 т. М., 1962. Т. 16.
7. Уэллс Г. Война в воздухе // Уэллс Г. Собр. соч.: В 15 т. М., 1964. Т. 4.
8. Голсуорси Дж. Мастерство // Голсуорси Дж. Собр. соч.: В 16 т. М., 1962. Т. 12.
9. Кони А. Ф. Тургенев. Статьи и воспоминания о писателях. 1908. НКРЯ. иКЬ: http://www.ruscorpora.ru
10. Обручев В. А. Плутония. 1924. НКРЯ. иКЬ: http://www.ruscorpora.ru
11. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д. Н. Ушакова. М., 1935-1940.
12. Чехов А. П. Вишневый сад. 1904. НКРЯ. иИЬ: http://www.ruscorpora.ru
13. Чуковский К. И. Серебряный герб. 1936. НКРЯ. иИЬ: http://www.ruscorpora.ru
14. Булгаков М. А. Театральный роман. 1936-1937. НКРЯ. иКЬ: http://www.ruscorpora.ru
Статья поступила в редакцию 17 сентября 2009 г.
