CC BY
38
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
УДК 81'34 Е. А. Андреева
преподаватель кафедры фонетики английского языка факультета английского языка МГЛУ; e-maiL: Lisa992@bk.ru
ФОНЕТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РЕЧИ, ОБРАЩЕННОЙ К РЕБЕНКУ: К ИСТОРИИ ВОПРОСА
В статье рассматриваются исследования, посвященные изучению речи, обращенной к детям (далее - РОД). Предпринимается попытка хронологически описать, как менялось отношение научного сообщества к коммуникантам в паре «взрослый - ребенок», а также понять, с какого момента ребенок начинает восприним69аться как активный участник диалога. Описаны типичные для межвозрастной коммуникации фонетические замены в речи взрослого, а также самые ранние открытия в области фонетической составляющей РОД.
Анализ экстралингвистических факторов, влияющих на изменение данного стиля речи при обращении к ребенку, показал, что «материнский язык» возникает не только у всех лиц женского пола, осуществляющих заботу о ребенке, но и у тех, кто не имел предыдущего опыта общения с детьми. В статье также прослеживается зависимость РОД от вида деятельности коммуникантов. Присутствие самого ребенка в эксперименте изучается как параметр, влияющий на наличие у взрослого типичных для РОД просодических моделей. Приводятся данные, доказывающие, что уже в детстве ребенок способен менять стиль общения при взаимодействии с детьми более младшего возраста, что позволяет трактовать понятие материнской речи как одну из социолингвистичеких компетенций.
Ключевые слова: речь, обращенная к детям (РОД); коммуникация в паре «взрослый - ребенок»; фонетические особенности материнской речи; вариативность РОД; РОД как социолингвистическая компетенция.
Andreeva E. A.
Teacher, Department of EngLish Phonetics, FacuLty of English Language, MSLU; e-maiL: Lisa992@bk.ru
PHONETIC PECULIARITIES OF CHILD - DIRECTED SPEECH: HISTORICAL PERSPECTIVE
The articLe deaLs with the historicaL background of the phonetic peculiarities of the speech directed to chiLdren (CDS) by their parents and caretakers. The research offers a chronoLogicaL survey of the main articLes and monographs
devoted to chiLd-aduLt interaction, whiLe addressing the issue of the changing relationships between speakers. The work touches upon the typicaL phonetic modifications found in the speech of parents resorting to CDS.
It is suggested that even women who have no chiLdren are Likely to use a certain speech register for communicating with the Latter. Moreover, the so-caLLed 'motherese' styLe of speaking might be regarded as a socioLinguistic competence that chiLdren deveLop at a very earLy age. Furthermore, some extraLinguistic factors such as the presence of the chiLd in the room during the experiment or a type of the task the partners are occupied with appear to infLuence the pecuLiarities of CDS used by an aduLt.
Key words: chiLd-directed speech; 'chiLd-aduLt' interaction; phonetic pecuLiarities of motherese; variation of chiLd-directed speech; chiLd-directed speech as a socioLinguistic competence.
Введение
Проблема объяснения такого феномена, как овладение речью, уже давно занимает и, по-видимому, еще долго будет занимать центральное место в лингвистических дебатах. В данной работе нас прежде всего интересует, какую роль играет взрослый в процессе усвоения ребенком родного языка. Между тем не все лингвисты считают, что язык, который ребенок слышит в детстве от родителей и окружающих его людей, влияет на его лингвистическое развитие [Pinker 1988]. Однако исследования подтвердили наличие корреляции между входными данными, или инпутом (input)1, и формированием речи как высшей психической функции у ребенка. Несмотря на отсутствие единой концепции, мы исходим из того, что материнская речь оказывает существенное влияние на развитие ребенка в целом и на его способность овладеть языком, в частности.
Первые шаги к изучению материнской речи
Долгое время обозначенный выше вопрос оставался в тени. Между тем Ч. Фергюсон утверждает, что актуальность феномена материнской речи обсуждалась еще в I в. до н.э. римским грамматистом Варроном [Ferguson 1964]. Несколько позже антропологи, занимающиеся языками американских индейцев, также исследовали свойства речи, обращенной к ребенку [Sapir 1929].
1 Под входными данными, или инпутом, мы будем понимать все, что слышит ребенок, в особенности речь окружающих его взрослых.
Однако именно вторая половина XX в. является началом современного этапа исследований и характеризуется возрастанием интереса к проблеме языковой вариативности, в частности зависимости структурных особенностей речи от ситуации. Всё чаще изучается влияние экстралингвистических факторов, таких как возраст адресата и адресанта, на языковую организацию высказывания. Здесь имеется в виду повышенное внимание к межвозрастной коммуникации со слабой речевой поддержкой партнера. Анализ синтаксических особенностей речи, обращенной к детям, показал, что до того времени, когда ребенок начинает говорить, взрослый ведет диалог «за двоих», приписывая младшему партнеру некую языковую компетенцию и в соответствии с этим имитируя диалог [Гаврилова 2007]. По мере взросления ребенок начинает принимать всё более активное участие в разговоре, и его коммуникативная компетенция начинает влиять на процесс выстраивания диалога.
Первые попытки изучить материнскую речь были сделаны после выхода в свет работ Н. Хомского в 1960-1970 гг. [Chomsky 1957, 1965]. Ученый, в частности, считал, что у ребенка присутствуют врожденные механизмы, предопределяющие природу и путь лингвистического развития человека. Психологов и лингвистов XX в. буквально потрясла идея Н. Хомского о том, что в детском мозге содержится некий механизм овладения языком - LAD (language acquisition device). Это врожденная неврологическая система, способная генерировать гипотезы о лингвистических структурах языка, на котором говорят взрослые. В соответствии с указанной теорией, чтобы привести этот механизм в действие, ребенку достаточно просто послушать речь на родном языке. Предполагалось, что активное взаимодействие с языком или какое-то особое поведение матери не требовалось для усвоения ребенком грамматических и других правил родного языка: LAD при прослушивании образцов речи сам активировал программу с определенным набором правил для данного языка, и ребенок начинал им пользоваться.
Такой взгляд проливал свет на ряд ранее необъяснимых явлений, например обозначилась прямая связь языка и мозга, язык перестал рассматриваться как что-то, пришедшее извне, из окружающей среды. Наоборот, он рассматривается как явление, «встроенное» в мозг человека и связанное с его психической деятельностью. Кроме того, Н. Хомский предложил рассматривать постижение
человеком грамматики на двух уровнях. Так, родившись, каждый человек обладает набором глубинных структур - это базовый, начальный, уровень синтаксиса. Второй уровень, с помощью которого общается человек, - это поверхностная структура, «оболочка», в которую нужно облечь свои мысли и идеи, чтобы они стали понятны окружающим. При разговоре глубинные структуры переводятся в поверхностные, и наоборот, по определенным правилам. Таким образом, чтобы овладеть языком, детям требуется просто изучить эти правила, характерные именно для их языка. Взгляды Н. Хомского относительно «врожденных структур» были встречены резкой критикой со стороны отечественных лингвистов [Лурия 1975].
Теория «врожденных структур» не предусматривала наличия каких-либо особенных черт материнской речи, способствующих усвоению языка. Такое заявление побудило противников теории Н. Хомского провести экспериментальное исследование с целью узнать, действительно ли старания родителей научить ребенка говорить совершенно излишни. Однако, начав анализировать языковую среду детей, лингвисты заметили, что речь, обращенная к ребенку, обладает рядом характеристик, отличающих ее от речи, обращенной к взрослому.
Критика теории Н. Хомского: первые исследования материнской речи
В 1970-х гг. вышли работы, опровергающие теорию Н. Хомского [РатеП 1973; Уог^ег 1975]. В частности, К. Фаруэлл подробно описала имеющиеся на тот момент данные о материнской речи. Помимо этого, в ее статье ведется ожесточенная полемика с Н. Хомским, цель которой - доказать, что овладение языком зависит от «входных данных», которые ребенок получает от матери. Обсуждается вопрос о грамматической правильности предложений, произносимых матерью, а соответственно, о том, слышит ли ребенок правильную или грамматически неправильную речь. (Заметим: по мнению Н. Хомского, ребенок не способен из таких скудных образцов, которые имеются в его распоряжении от матери, понять и выстроить структуру родного языка, а значит, он уже знает ее с рождения). В работе К. Фаруэлл делаются важные выводы
относительно РОД: во-первых, присутствуют фонологические замены и специальная лексика; во-вторых, взрослый берет на себя роль главного, «ведущего», и, отвечая ребенку, он нередко повторяет или расширяет высказывание младшего партнера. В-третьих, при общении с ребенком предложения взрослого становятся более простыми и короткими, в них присутствуют повторы, но они усложняются по мере возрастания лингвистической компетенции ребенка. Исследователь предполагает, что частотность употребления матерью определенных конструкций не зависит от порядка, в котором ребенок усваивает эти конструкции. Иными словами, мать использует разнообразные синтаксические структуры вне зависимости от того, знаком с ними ребенок или нет [Farwell 1973].
Обобщая предыдущий лингвистический опыт, К. Фаруэлл, как и другой исследователь Ч. Фергюсон [Ferguson 1964], также отмечает, что системные описания материнского языка практически отсутствуют, хотя многие его черты подробно описаны в научной литературе.
Как и многие другие ученые, К. Фаруэлл описывает речь, обращенную к ребенку, как стиль речи или же как код, объясняя это тем, что она не возникает и не создается заново каждыми отдельными родителями, а проявляется одинаково в рамках одной культуры из поколения в поколение. Допущение об относительной филогенетической (т. е. эволюционной) устойчивости материнской речи стало возможным благодаря сходству записей арабской речи, обращенной к ребенку, начала XIX в. и ее современного аналога. Так, в книге М. Саббагха описаны пять слов из материнской речи, которые сохранились в современном арабском языке [Ferguson 1964]. Следовательно, речь, обращенная к ребенку, является конвенциональной, традиционной частью языка, существующей в виде стиля.
Говоря о РОД как о стиле, Ч. Фергюсон одним из первых затрагивает тему компонентов материнской речи. В нее входят, во-первых, ряд лексических единиц, специфических для данного типа речи; во-вторых, интонационные, а также паралингвистиче-ские явления, присущие как коммуникации взрослых партнеров, так и обращению к ребенку; в-третьих, фонологические и грамматические модификации языка взрослых [Ferguson 1964]. Мы придерживаемся мнения, что модификации происходят не только на
супрасегментном, но и на сегментном уровне. Между тем выводы ученого послужили отправной точкой для исследования сегментных и супрасегментных особенностей РОД.
Фонетические и синтаксические изменения в речи взрослого при разговоре с ребенком
Следует обратить внимание на фонетические модификации, выделенные Ч. Фергюсоном на основе анализа шести языков: арабский язык (Сирия), маратхи, команчский, нивхский, (американский) английский и испанский. Исследователь делает вывод, что хотя шесть анализируемых языков являются абсолютно разными, фонетические и грамматические модели модификации материнской речи во многих из них имеют схожие черты.
Важными для нашей работы оказываются сделанные исследователем выводы относительно фонетической составляющей РОД. К примеру, в материнской речи отмечается большая частота основного тона (ЧОТ), предпочтение отдается определенным мелодическим контурам, а также во многих языках присутствует явление лабиализации [Ferguson 1964]. Изменения, отличающие РОД от речи, обращенной к взрослому, сводятся к следующему:
1. в фонетическом плане:
- происходит упрощение сочетаний согласных, что было засвидетельствовано во всех шести языках (в частности, вместо английского слова stomach мать будет использовать слово tummy -«живот». Такую лексическую замену Ч. Фергюсон объясняет различным характером начальных согласных; по-видимому, один взрывной звук ребенку будет проще повторить за родителем, чем сочетание щелевой-взрывной);
- согласный сонант /г/ часто заменяется другим согласным (к примеру, произнесение в слове rabbit - «кролик» - начального согласного как [w]: [w]abbit);
- единицы РОД состоят из простых согласных, в частности смычных взрывных и смычных носовых, и из очень небольшого набора гласных;
2. в синтаксическом плане:
- преобладает редупликация как частей слов, так и целых слов. Ученый при этом оговаривается, что даже если в речи взрослых в некоторых языках редупликация обладает грамматическим
значением, в речи, обращенной к ребенку, она является самостоятельным явлением.
Интересно, что повторы не только лексических единиц, но и просодических структур часто используются в детской речи, чтобы облегчить процесс усвоения ребенком родного языка [Snow 1972]. Еще одна причина применения просодических повторов заключается в стремлении матери облегчить узнавание речевого сигнала ребенком. Воспринимая речь, ребенок пытается понять, является ли этот сигнал обращенным к нему, или же его можно расценивать как «общий шум», «фон». Так, группа ученых доказала, что более высокая ЧОТ и расширенный диапазон ЧОТ позволяют ребенку выделить из речевой продукции взрослых фразы, произнесенные в регистре общения с детьми [Sachs, Johnson, 1976, с. 61].
Вышеописанные работы являются лишь попытками изучить материнскую речь и носят, скорее, описательный и бессистемный характер, что отмечается самими учеными. Однако они, в свою очередь, обобщив предыдущий опыт в области исследования РОД и наметив ключевые вопросы, определили основные направления для дальнейших исследований и тем самым позволили более подробно изучить данный стиль.
Материнская речь как стиль общения
Одним из волнующих вопросов стал возраст, с которого дети начинают использовать материнский стиль речи, обращенной к ребенку. Ж. Глисон [Gleason 1973] определила, что восьмилетние дети уже говорят с двухлетними коммуникантами так же, как с ними (двухлетними) говорит мать, а значит, используя РОД. Напротив, четырехлетние обращаются к двухлетним так же, как и к старшим детям, таким образом, не прибегая к РОД. Показательно, что по отношению к четырехлетним адресатам восьмилетние дети используют несколько измененный стиль речи, но не такой, как при взаимодействии с двухлетними. Этот стиль напоминает способ обращения матери к детям 4-8 лет, который Ж. Глисон назвала «языком социализации». Данный языковой код является переходным этапом между речью, адресованной ребенку, и речью, адресованной взрослому, и показывает, что с этого момента ребенку уже может быть присвоен статус полноценного члена языкового сообщества.
По другим данным, дети изменяют свое речевое поведение при общении с младшими детьми уже с трехлетнего возраста - через упрощение, использование повторов и фраз, привлекающих внимание (attention-getters) [Snow 1977]. Некоторые авторы трактуют понятие материнской речи как еще одну социолингвистическую компетенцию, которой должен овладеть ребенок уже в раннем возрасте [Gleason 1973].
В возрасте восьми лет дети в состоянии дифференцировать, с каким коммуникантом они говорят, и изменить код общения, следовательно, уже в этом возрасте они могут контролировать свою речь.
Отечественные и зарубежные лингвисты сходятся во мнении, что и взрослый человек, не имеющий маленьких детей, способен «подстроить» свою речь в ситуации разговора с ребенком [Snow 1972; Brown et al 1972; Gleason 1973; Цейтлин 2000]. Так, С. Н. Цейтлин полагает, что «материнский» стиль общения проявляется и у бабушки, и у старшей сестры, и у няни, и у всех лиц женского пола, ухаживающих за детьми. Эквивалентно в зарубежной литературе используется понятие caregiver - «тот, кто осуществляет заботу о ребенке», значит, есть основания считать стиль или код, используемый лицами женского пола, общающимися с ребенком, единым феноменом.
Интересно проследить особенности использования РОД не только матерью ребенка, но и другими взрослыми. К. Сноу и Р. Браун - основоположники лингвистического поворота в сторону межвозрастной коммуникации в паре «взрослый - ребенок» -изучили речь женщин, не состоявших в родстве с детьми. Эксперимент Р. Браун подтвердил, что женщины, имевшие даже небольшой опыт общения с маленькими детьми, меняли свою речь в разговоре с другими детьми, с которыми до того момента они не были знакомы [Brown et al. 1972].
Информантами в эксперименте К. Сноу явились женщины, имевшие совсем не большой опыт общения с детьми, однако, получив инструкцию записать собственную речь на пленку в качестве обращения к двухлетним адресатам (сами дети отсутствовали), женщины существенно меняли свою речь. Статистически разница между речью матерей и нематерей была незначительной [Snow 1972].
Вариативность РОД
РОД обладает способностью изменяться в зависимости от многих (преимущественно экстралингвистических) параметров, а именно - от возраста адресата, от его эмоционального состояния, от вида деятельности коммуникантов, от пола адресанта, его возраста и т. д. Говоря о вариативности РОД, следует иметь в виду, что отличаются как отдельные параметры РОД - фонетические, грамматические, лексические - так и совокупность этих параметров.
Известно также, что речь взрослого, обращенная к ребенку, меняется при лонгитюдном рассмотрении вследствие прогрессирующего когнитивно-речевого развития ребенка.
В серии исследований 1970-х гг. материнская речь была «проверена на прочность» в разных ситуациях: РОД изучалась в свободной игре и в процессе чтения ребенку книги, а также сравнивалась во время непринужденного общения и в ситуациях ухода за ребенком. Так, было выявлено, что длина фразы матери была максимальной при чтении книги, средней во время игр и непринужденного разговора и минимальной при проведении рутинных процедур (кормление, одевание, принятие ванны) [Snow 1977]. Одно из объяснений данному феномену - необходимость добиваться понимания взрослого ребенком в ситуациях повседневного ухода порождает более простые и короткие фразы.
Таким образом, одним из параметров, влияющих на структуру материнской речи, является тип деятельности коммуникантов в паре «взрослый - ребенок».
На степень изменения характеристик материнской речи также влияет фактор присутствия самого ребенка в эксперименте. Женщины изменяли свою речь больше, когда ребенок был в пределах видимости, чем когда ребенка не было в комнате. На это указывает исследование К. Сноу 1972 г. [Snow 1972], а также эксперимент, проведенный А. Фернальд и Т. Саймоном [Fernald, Simon 1984]. В последнем случае была записана речь 24 немецких женщин, обращенная к их новорожденным детям (возраст - от трех до пяти дней). Все дети были здоровыми и доношенными, испытание проходило на территории родильного дома. Из 24 информантов 12 были первородящими и, по анкетным данным, не имели серьезного опыта межвозрастной коммуникации с ребенком.
У 12 других адресантов уже были старшие дети. А. Фернальд и Т. Саймон записывали три типа речи: речь матери, обращенная к взрослому; речь матери, обращенная к ребенку, который временно находился вместе с матерью в палате; речь, записанная женщинами на пленку, чтобы впоследствии проиграть ее ребенку в отсутствие самой матери. При записи последнего образца ребенок не находился рядом с матерью.
Оказалось, что во втором случае (в присутствии ребенка) 77 % исследуемых речевых образцов состояли из просодических моделей, не типичных для коммуникации взрослых партнеров. Они включали диапазонально расширенные мелодические контуры, а также шепот. Показательно, что в речи и первородящих, и повторнородящих женщин одинаково присутствовали эти просодические изменения. Следовательно, предыдущий опыт общения с ребенком не оказывает влияния, по крайней мере, на просодическую составляющую РОД.
Примечательно, что взрослый даже в отсутствии ребенка использует некоторые лексические и синтаксические особенности РОД [Snow 1972]. Что же касается просодических характеристик РОД, то, как оказалось, степень их проявления зависит от присутствия / отсутствия ребенка [Fernald, Simon 1984].
Выводы
Интерес к проблеме отличия коммуникации с ребенком от коммуникации с взрослым появился еще в I веке до н. э., однако именно во второй половине XX в. проводятся эксперименты, направленные на выявление конкретных лингвистических черт материнской речи. Отчасти «пусковым механизмом» послужили работы Н. Хомского, теории которого в последующем пытались опровергнуть К. Фаруэлл и Дж. Форстер, доказывая, что речь, которую ребенок слышит от родителей, чрезвычайно важна для овладения родным языком.
В 1960-е гг. Ч. Фергюсон получил данные о фонетической составляющей материнской речи, сравнив шесть языков. Ученый выделил в числе основных характеристик более высокий голос матери, наличие фонетических замен, упрощение сочетаний согласных. Ч. Фергюсон также обратил внимание на преобладание
редупликации частей слов и целых слов. Однако уже в 1972 г. стало известно, что повторы присутствуют и в мелодических контурах РОД.
Интересным фактом становится использование детьми уже с трехлетнего возраста некоторых черт материнской речи при общении с младшими друзьями. Отсюда следует, что РОД является своего рода «кодом» при обращении к ребенку, а овладение таким кодом становится важной социолингвистической компетенцией. Таким образом, говорящий будет использовать «материнский язык» при обращении к ребенку, даже если до этого он не имел опыта общения с детьми.
На вариативность РОД также влияют такие факторы, как наличие или отсутствие младшего партнера в эксперименте, возраст адресата, а также тип деятельности взрослого и ребенка.
Несмотря на отсутствие единой точки зрения на процесс овладения речью, в лингвистике, тем не менее, наметилась тенденция к рассмотрению ребенка как активного партнера взрослого в диалоге уже с первых дней его жизни.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Гаврилова Т. О. Регистр общения с детьми: структурный и социолингвистический аспекты (на материале русского языка): дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2002. 181 с. Лурия А. Р. Научные горизонты и философские тупики в современной
лингвистике // Вопросы философии. 1975. № 4. С. 142-149. Цейтлин С. Н. Язык и ребенок: Лингвистика детской речи, учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. М. : Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2000. 240 с.
Brown R., Salerno R.A., and Sachs J. Adults' speech to children. Paper presented at the International Symposium on First Language Acquisition, Florence, Italy. 1972. Chomsky N. Syntactic structures. The Hague : Mouton, 1957. 117 p. Chomsky N. Aspects of the theory of syntax. Cambridge, MA : MIT Press, 1965. 131 p.
Farwell C. The language spoken to children // Papers and reports on child
language development. 1973. № 5. P. 31-62. Ferguson C.A. Baby talk in six languages // Gumperz and Hymes. The ethnography of communication / Am. Anthrop. 1964. № 66. P. 103-114.
Fernald A., Simon T. Expanded Intonation Contours in Mothers' Speech to
Newborns // Developmental Psychology. 1984. Vol. 20. # 1. P. 104-113. Gleason J.B. Code switching in children's language // T. E. Moore (eds). Cognitive development and the acquisition of language. New York: Academic Press, 1973. P. 159-167. Pinker S. Learnability theory and the acquisition of a first language // F.S. Kessel (eds). The development of language and language researchers. Hillsdale, NJ : Erlbaum, 1988. P. 97-120. Sachs J., Johnson M. Language development in a hearing child of deaf
parents // Engel W. Raffler, Y. LeBrun (eds.). 1976. P. 246-252. Sapir E. Nootka baby words // International Journal of American Linguistics.
1929. № 5. P. 118-119. Snow C. Mothers' speech to children learning language // Child Development.
1972. № 43. P. 549-565. Snow C.E. Mothers' speech research: From input to interaction // C. E. Snow & C. A. Ferguson (eds). Talking to children: Language input and acquisition. London : Cambridge University Press. 1977. P. 31-49. Vorster J. Mommy linguist: The case for motherese // Lingua. 1975. № 37. P. 281-312.
