CC BY
55
ских наук, доцент кафедры иностранных языков Чувашского государственного университета. Имеет 14 публикаций по педагогике, языкознанию.
Г.Н. СЕМЕНОВА
ФОНЕТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ НА СТЫКЕ КОМПОНЕНТОВ КАК ФАКТОР ВОЗНИКНОВЕНИЯ СЛОЖНЫХ СЛОВ В ЧУВАШСКОМ ЯЗЫКЕ
Присутствие фонетического изменения на границе составляющих частей композита, по мнению многих исследователей сложных слов в разносистемных языках, является одним из важных факторов возникновения сложного слова.
Процесс фонетического слияния компонентов происходит медленно, это зависит от многих факторов и находится в весной связи с фонетической системой, словарным составом и грамматическим строем языка. Следует также отметить, что различные фонетические модификации на стыке компонентов в сложных образованиях имеют место лишь тогда, ко1да для этого имеются благоприятные условия.
Фонетические деформации компонентов сложных слов сравнительно сложное явление, тем не менее эти изменения могут быть сведены к следующим основным моментам.
1. Выпадение (отпадение) одного или более звуков в конце одного из компонентов (явление апокопы): аслй аине<асапнс «бабушка по отцовской линии»; асла атте<асатте «дедушка по отцовской линии»; давар автанкдур автан «петух до одного года»; давар чёгкдур чеп «курица до одного года»; асла апай<асапай «старшая сестра»; аслак ай<аскай «конюшня»; талап пу<талпу «туловище, тело»; катни дужкаш дул «ежегодно»; калча пурнс<кача пурнс «мизинец»; аван карти<анкарти «гумно»; харах аяккажхаяккан «набок»; ата пари<атпари «шило»; чикан арам<чикарам «грязнуля, неряха»; сунтйх сакки<сунтсакки «лавка вдоль стены перед печкой»; ксл шыв<кёлыиу «щелочь»; кадмалли алак<кадалак «загон, участок»; шывдикшуди «уклейка, верхоплавка, верховодка (птица)»; хура амак<хурамак «беда, несчастье»; килес дул<кёнеддул «в будущем году»; кадан хыд шсрспи<каданхи шсрспи «назв. украшения на девичьей косе»; арлакан арман<арармань «назв. особого рода мельницы»; шавЗд тснкё <дед тенкё «назв. женского украшения»; катар варржкантари, кантри «конопляное семя»; хайа чик-кикхайчак «светец, треножник с рассошкой для вложения горящей
лучины»; утё чук<учук «моление перед сенокосом»; куккук тёрри<куктёрри (куктёр) «веснушки»; кёпе арки<кёнарш «подол рубашки»; ыхра утжухрути «дикий лук»; юна уйах<юпуйах «название месяца»; камака ди<камакди «пространство на печке»; сив чир<сичир «лихорадка»; сив ду<сиду «топленое масло»; ача амак<ачамак «тяжелая болезнь после родов»; качака таки<кадтаки «козел»; тытан амак<тытамак «падучая, эпилепсия»; кадхи апат<кадхапат «ужин»; дара уран<даруран «босиком»; ларка дьпклйркад «болтун»; макад ампар<макада «общественный амбар»; хйлха уики<хИлхунки «серьги».
2. Выпадение (отпадение) начального звука второго компонента под воздействием конечного звука предшествующего компонента (явление элизии гласных): пахча алак<пахчалак «калитка»; сысна апксыиаш «свинина»; йава ача<йавача «колобок»; йспе аман<йёпсман «дождевой червь»; карта алак<карталак «ворога»; ёнс ырри<ёнери «молозиво»; хула аш<хулаш «городище»; пахча апкпахчаш «огород»; ура ай<урай «пол»; пал тарри<палтар «примитивный павес на двух столбиках около двери избы»; иуде шып<йушшу «назв. лечебного отвара»; вырас хулхи<вырсухи «назв. растения»; килт дипии<килччи «нити основы, оставшиеся после тканья»; карта ашеккарташ, кар-тиш «двор»; йава ача<йавача «колобок».
3. Исчезновение одного или более звуков в середине одного из компонентов или сокращение неудобопроизносимых сочетаний (явление синкопы): ал шалли<ашали, ашалли «полотенце»; ача амакё<ачамак «болезнь от родов»; чатар шав<чаршав «занавес»; суха (ака) юл-таш<акаташ «пашущий и сеющий сообща»; чёркудди< чсрподди<чёрпод «колено»; дёр давс<дёрду «ядовитый сморчок (гриб)»; типе хамальча<тунчс «бородавка»; кисёп патакки<киспи «пест для толчения кудели»; ту айкки<тавайкки<тойки (сунд. говор) «ледяная горка»; пуша уй<пошой, посой «пар, поле перед паром»; дава аври<дапари «косовище»; гурта паяв<тортапэ «завертка, закрутка или веревка, служащие для прикрепления оглобли к передней части саней»; курак ути<куркути «название растения»; пысак аннс<пысканнс «крестная»; пысак апе<пыскатте «крестный»; вырас-ла апай<выслапай «крестная»; амаш ай<амшай «сосун»; дур тыр-рждуртри «яровые»; кавас чёрес<квасчёрес «квашня, опара»; нарас уйс <нарсуйах «название месяца»; пир тала<пиртла «портянки»; дара пакарта<дарапакка «нагишом»; дивёт ай<дутай «место под косой»; ту хёрри<тохри «склон»; хул пудди<хулди (холди) «плечо».
4. Взаимная перестановка звуков или слогов в пределах компонентов (явление метатезы): атте хараххи<аччехлаххи «насмешливое про-
звище, получившееся из слов «вылитый тятя»; пар шаччжварйшчи «шест, втыкаемый в середине стога, стожары»; тёклё ту-ра<тёкёлтура «название насекомого»; таи тытас<тапса (алак талей) «место прикрепления двери»; хушма ят<хушамаг «фамилия»; пахча алак<пахчалак «калитка»; дёркё кад<дёркад «минувшим вечером» (где дёркё является видоизменением кёдёр).
5. Артикуляционное уподобление звуков в потоке речи (явление ассимиляции): ку дёрккёдёр «в эту ночь»; ку дул<кадал «в этом году»; думар чук<дамарчак «моление о дожде»; кёдде ата<кадага «валенки»; леш айкки<лешекки «та сторона»; пилёк дыххи<пидих\и «пояс»; ду эрнждаварни «масленица»; иуд шыв (шу)<йушшу «название лечебного отвара»; тип эрни<типири «постная педеля»; типё ырржтипири «название духа»; килес дул<кёнеддул «в будущем году»; дёнё хата<данахта «свадебный обряд».
Следует указать, что при образовании сложных слов на основе сочинительной связи наблюдаются в общем такие же фонетические явления: ача-иача<ачапча «дегвора, малышня»; кил-йыпккилёш «семейство»; йывад-шанка йуд-шанка «дрова и тому прочее»; пир-авар<иир-ар «тканина»; кача-мачи<кадамди «белемнит (род особого камня,которым при порезах присыпают палец»; ашшс-
амашё<ашшамаш «родители»; дил-тавал<дил-ту «буря, непотода»; ан-ра-сухра<аисух «туповатый, беспамятный»; дёр-шыв<дёршу «страна, природа»; ула-чала<улача «пестрядь, самотканая разноцветная ткань».
При формировании отдельных сложных слов возможны и более сложные фонетические изменения компонентов. Комбинированные случаи фонетических модификаций можно проиллюстрировать на ряде примеров. Так, например, сложное слово датмарадди «сковородник» образовалось на базе трехкомпонентного словосочетания датма аври йывадди (букв, датма «сковорода»* аври «рукоятка се» +йывадди «дерево ее». При этом произошли следующие фонетические изменения: 1) выпал первый слог второго компонента ав-\ 2) оставшийся второй слог -ри подчинился закону сингармонизма и приобрел фонетический облик -ра\ 3) вместо третьего компонента «йыва(£и» образовался звуковой комплекс -дди, лишенный лексического значения. Любопытно, что в чувашском языке данный звуковой комплекс присутствует в ряде подобных образований, а именно: арам йывадди—^арам йыдди->анйыдди->ярнудди «воробы, снаряд для размотки пряжи»; тала йывадди—>даиудди «било, цепец»; хутар йывадди—^хутрудди «мотовило»; пушат йываг;и—>пушйыдди «лукошко»; пир туйи й ы вадди -» пйрту ?<;и «притужальник»; аван йы-ва(^и->анйы<??и «шишовина»; урташ йывадди->орашйудди-> орашйуд «можжевельник»; улма йывадди—>улмудди «яблоня»; кёнчеле йывадди—жёнчеледди «пряслица».
В силу различных модификаций сложное слово иногда может иметь несколько вариантов употребления. Например, сложное слово хёвелдапранаш «подсолнух» (эго литературная форма) в диалектах и говорах чувашского языка при единой семантической основе номинации может иметь около двадцати вариантов употребления: хёвелдавранад, хёвслдавамаш, хёвелдавйнйд, хёвелдаварнад, хёвелдавнат, хёвелдаврамёш, хёвелдамат, хёвелдамёд, хёвслдарамад, хёвслдарнаш, хёвелчамаш, хёвелчаиаш, хёвелчармёд и т.д.
Подобные явления можно рассмотреть на примерах улмудди «яблоня» (улмуд, олмуд, олмадди, омладди, оммадди, омди)\ пидиххи «пояс» (пыдаххи, пыдди, пыди, пыдхи)\ путйывадди «лыко» (пушйыдди, пушйсдди, пуппотчи, путчи, потчй); хёрупрад «взрослая девушка, невеста» (хёрипарад, хёрипрад, хёрупарад); пудейлёк «изголовье, подстилка под голову» (пуделёк, поделёк, подайё, подай).
Исследуя причины изменения звуков в потоке речи, В.Г.Егоров указывает' на следующие факторы: 1) физиоло1 ический; 2) акустический (замена одного звука другим вследствие ослышки или недослышания в связной речи некоторых звуков и даже слов); 3) психологический (изменение звуков происходит по аналогии, г.е. из-за стремления одних форм уподобиться другим) [3, 148]. Несомненно, в вышеприведенных фонетических вариантах сложных слов должны быть учтены эти факторы, но иногда приходится обращаться за объяснением к фактам родственных и неродственных языков. Так, например, сложное слово панулми «яблоко» имеет еще следующий вариант употребления - пахулми (пахча «огород» \ улми «яблоко её»). Что же касается компонента пан, то он соотносится с алт. ман «городьба, сделанная через дорогу, где ходят дикие козы» [4, 142].
В языке имеют место и лексические варианты употребления одного и того же слова. В диалектах и говорах встречаются варианты сложных слов acarre, аслада «дедушка со стороны отца»; асаннс, аслама «бабушка со стороны отца». Исследователь Н.И.Егоров отмечает, что эти варианты характерны для носителей низового и промежуточного диалектов чувашского языка, а в верховых говорах для выражения этих же значений используется термин манади (ман «болыпой»+а^я «отец»), а также его диалектно-морфологические варианты мади, мадак, мадакки и т.п. [5, 11]. Далее автор отмечает, что «верховой диалектный термин для деда со стороны отца мадак, мади, манади по всем критериям является весьма архаичным собственночувашским, природным словом» (гам же).
Таким образом, чтобы верно определить состав того или иного сложного слова, необходимо привлечь все его варианты, имеющиеся в диалектах и говорах данного языка или родствен-
ных (а иногда и неродственных) языках. Так, например, композитами с марийскими компонентами являются следующие примеры: калам кун «языческий праздник поминовения усопших»; шала пу-лй «судак»; чикс старик, чике сухал «старичок с локоток»; кача пурне «мизинец»; упке-сапка «обида»; вут-шанка «дровишки»; хыт-хура «общее название сухих, жестких трав»; кикен курак «чемерица»; лап дер «равнинная местность»; кёрт йытти «женщина дурного поведения»; пушкар дилпи «нитки»; купарча «седалище, ягодица». Далее приведем примеры именных композит с русскими компонентами: том вырань «место, на котором находится дом с надворными постройками»; масла камни «масленок (гриб); саг димёд «овощи»; пЗлата ди «полати, полка в бане»; шёл сала (аш ду), яшка давё «сало»; шторм диль «буря»; хёресне анне «крестная»; хёресне атте «крестный»; хёресне хёр «крестница»; хёресне ывал «крестник»; куматге «крестный»; куманне, кумапай «крестная мать»; кума ывал «крестник»; салакайак «воробей».
В результате сильных фонетических изменений сложное слово может превратиться в «опрощенное», «этимологически сложное» слово, и оно начинает восприниматься носителями языка как простое слово. На первый взгляд может показаться, что таких слов в чувашском языке немного. Но наши наблюдения и исследования в этой области показывают, что их, как и в других тюркских языках, значительно больше, чем можно предполагать. Слиянию подвергаются имена и глаголы, однако большая часть «слитных слов» формируется за счет имен. К таковым, на наш взгляд, относятся следующие примеры (выборка сделана из этимологических словарей чувашского языка): паян «сегодня»; кадал «в этом году»; пёлтёр «в прошлом году»; хёрлёхен «корь»; наркёмёш «мышьяк, яд»; кашарни «название праздника крещение»; тёпел «передняя часть избы, угол перед печкой»; дедпёл «название растения, медуница»; кучёк «название орнамента на женской рубахе»; аташ «тезка»; ачалташ «квасцы»; айпалга «маленький топор, бывший в старину в употреблении у чувашей»; акёш «лебедь»; акшар «известь белого цвета»; йёлтёр «лыжи, коньки»; сурпан «род вышитого полотенца, которым чувашские женщины обертывали голову или шею»; хушпу «женское головное украшение»; сывлам «роса»; дурхат «название старинной посуды, своим видом напоминающей коня-иноходца «(дарха+ут)»; пёлтёр «примитивные сени, навес»; давар «рот, отверстие некоторых предметов»; хулгёр-мад «узор на плечах женской рубашки»; тилхепе «вожжи»; нурас (нарЗс) «название зимнего месяца февраль»; пускил «сосед»; нарта-ван (нартукан) «святки, время между Рождеством и Новым годом»; хушамат «фамилия»; катемпи «чучело, пугало»; кусгарма «колесо»; насмак (масмак) «название головного украшения»; салпарам (сёлпа-ран) «ненастный, мокрый, метель, распутица»; юланут «верховой,
верхом на лошади»; птту «тысяцкий»; шурампуд «заря, рассвет; название звезды, Венера»; наянам «свекровь, теща»; паягам «свекровь»; араслан «лев»; ашапатман «старуха, ее имя встречается в наговорах против сглаза»; ланастан «репейник, лопух»; винаххут (винаххот) «иноходец»; вуташ «дух огня» и т.д.
Наблюдения показывают, что одни и те же сложные слова в разных тюркских языках формируются различными путями, в каждом тюркском языке это обусловлено закономерностями фонетической системы этого языка. Например, слитное слово боган в башкирском языке получает толкование был+кон («этот»+«день»), Здесь происходит регрессивная ассимиляция и выпадение «л». В узбекском языке это сложение имеет вид бугун (бу+кун), где произошло лишь закономерное озвончение глухого согласного в позиции между двумя гласными, что не приводит к разрушению структуры компонентов. Что же касается чувашского паян «сегодня», то, согласно утверждения В.Г.Егорова, «чуваши в период татарского ханства заимствовали из татарского языка слово баягынак (бая «недавно, на дня\»+гынак «только, лишь») с усечением конечного -ак>паякан. А в дальнейшем появилась параллельно с ней и сокращенная форма (без слога -кЗ-) «паян» [4, 145-146].
Таким образом, сложные (слитные) слова в чувашском языке составляют значительный пласт как в общенародной, так и в диалектной лексике. Очень богатый материал в этом смысле преподносит исследователю и топонимический материал. Приведем ряд примеров.
Исследователь А.С.Канюкова полагает, что «значения многих слов, которые в современном чувашском языке остались в названиях деревень, фамилий, можно объяснить лишь прибегая к словарям тюрок Алтая: название деревни Араскилт, Ураскилт (Раскильдино Аликовского района) станет понятным, когда мы узнаем, что в киргизском, хаккаском, шорском, алтайском языках ырыс, в древнетюркском орыз (-рыз) означает «счастье»; килт (чув. кили, тёч) «пришел». Следовательно, Араскилт означает «счастье пришло» (ср. араскал «счастье, судьба») [6, 41].
На наш взгляд, вернее было бы не «счастье пришло», а «дом счастья», поскольку килт могло обозначать кил со значением «дом, жилище».
В.Г. Егоров полагает, что «по историческим документам известно, что в деревне Шемурша, где теперь живут исключительно чуваши, еще в XVIII в. жили марийцы. Этимология слова Шемурша вполне подтверждает это: мар. тем «черный», уржа «рожь», шемурша «черная рожь, т.е. «спорынья» [3, 22].
Наблюдения показывают, что основной моделью чувашского географического имени является двухкомпонентная синтагма, обра-
зующаяся часто за счет географических номенов. Они представлены атрибутивными и предикативными разновидностями, из которых первая составляется непритяжательной и притяжательной атрибутивными синтагмами с их многочисленными вариантами. Таковые могут иметь в качестве второго компонента безаффиксальное имя нарицательное и имя собственное, или имя нарицательное аффиксальное. В притяжательную атрибутивную синтагму, входят и такие сочетания слов, которые в тюркологической литературе принято называть «изафетом», при этом компоненты могут быть оформлены:
а) без фонетических изменений и б) с фонетическими изменениями. Например, A.C. Канюкова приводит следующие примеры топонимов Цивильского района с компонентами ту (диал. тйв «гора») и уй. ой «поле»: Хуралту «караульная гора»; С^ватайкки «название леса, который находится вблизи скотомогильника, на горе»; Хултавай «название горы, находящейся вблизи города»; Туда «деревня Той-си», Уйкас «полевой выселок»; Хорнуй «березовое поле»; Упуй «медвежье поле»; Йёсуй «поле жести, латуни, желтой меди» [6, 130-131]. Этот список можно продолжить и примерами из нашей картотеки: Тукас, Йаламкас, Анаткас, Нискасси, Энёшкасси,
Энёшпуд, Микушкел, Ййвашкел, Туш кил, Мулекел, Йёлмел, Йёрсхшни, Шупуд, Арапуд, Шуршал, Сёнтёрвйрри и т.д.
Автор статьи «Структурно-функциональное развитие антропо-пимических формантов в тюркских языках» В.У.Махпиров отмечает, что мужские и женские имена у тюрков различались отчасти и по семантике: «названия хищных животных и птиц, слова со значениями доблести, геройства, силы, мудрости и т.п. становились именами мальчиков, а наименования цветов и драгоценностей, слова, выражающие понятия красоты, нежности и т.п. составляли основу женских имен». [7, 37-43]. Это подтверждается и на материале чувашского языка. В состав дохристианских личных женских имен в качестве постпозиционного элемента часто входил формант пи (нике «сударушка, госпожа»), а первыми компонентами становились «слова-посулы»: yüäx «луна»; хёвсл «солнце»; салам «привет»; сывлах «здоровье» и т.п.: Уйахпи, Хёвелпи, Илемпи, Кёмёлпи, Салампи, Сыв-лймпи, Ырпи, Пикепи, Сарпи, Айпи и т.п. И.А. Андреев, посвятивший исследованию имен специальную книгу «Сын ячёсем» («Имена») отмечает, что первыми компонентами в подобных случаях могли быть и другие слова, например, имена давались в зависимости от времени рождения (Эрнепи «рожденная в пятницу»; Ытлани «рожденная во вторник»; Туйпи «рожденная во время свадьбы»; XämriH «рожденная при гостях или в гостях») - [1, 45]. Далее автор приводит примеры мужских и женских личных имен с препозициоными (в качестве первого компонента сложного имени) элементами: а) иш-: Ишей, Ишек, Ишенек, Ишетер, Ишук, Ишут, Ишмет, Иштул и
т.д. (во всех тюркских языках этот корень употребляется со значением «друг, товарищ, приятель»); б) мин-: Минук, Миней, Минулла, Минкке, Минтук, Минюхха, Минеслу, Минисса, Минсук, Минюкка и т.д. (в тюркских языках корень «мин» употребляется со значением «родимое пятно». По поверью, родинка нриносш счастье и оберегает от дурного глаза); в) кён-. Кёневер, Кеншей, Кёнерпи, Кёнеслу, Кснечей, Кснуд, Кёнтепи (корень «кён» употребляется со значением хёвел «солнце») [1, 46-47].
Ю. Дмитриева, исследуя названия травянистых растений в чувашском языке, приводит ряд примеров (ссылаясь на словарь Н.И.Ашмарина): такатмЗр «змеевик» - така тымар «доел, бараний корень» или такан тымар «доел, подкова - корень»; олути «древовидное растение» - олЗх ути «доел, луговое сено»; ухлём «трава-костер» (автор статьи полагает, что слово образовалось из чувашского и татарского компонентов улах (-ла) «луговая+улэн «трава», улахла улэн - ухлен - ухлём [2, 14-31].
Таким образом, прослеживая процесс превращения синтаксического сочетания в неразложимое слово, можно отметить следующую историческую последовательность:
а) первый период, когда сохраняется фонетическая структура каждого из компонентов синтаксического сочетания, которая, в свою очередь, способствует сохранению этимологической связи с прежней самостоятельной формой;
б) период фонетической деформации одного из компонентов, влекущий за собой утрату лексического значения, но другой компонент еще не теряет свой прежний звуковой облик и этимологическую связь;
в) период полного фонетического сращения и утраты этимологической связи обоих компонентов синтаксического сочетания и образования неразложимого слова.
Постепенное сращение компонентов словосочетания в единое слово есть сложный процесс, который может быть прослежен только при учете всех особенностей лексического значения и своеобразия синтаксического употребления каждого из компонентов, а также действия фонетических законов не только в изучаемом, но и в других родственных и неродственных языках.
Литература
1. Андреев И.А. Сын ячёсем. Шупашкар: Чаваш. кён. изд-ви, 1983.
2. Дмитриева Ю. К этимологии названий травянистых растений в чувашском языке. IV // Чувашский язык, история и этимология. Чебоксары: Изд-во ЧНИИ ЯЛИЭ, 1991.
3. Егоров В.Г. Современный чувашский литературный язык в сравнительноисторическом освещении. 2-е изд. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1971.
4. Егоров В.Г. Этимологический словарь чувашского языка. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1968.
5. Егоров НИ. Опыт этимологизации чувашских терминов родства и свойства // Исслед. по лексикологии и фразеологии чувашского языка. Чебоксары: Изд-во ЧНИИ ЯЛИЭ, 1982.
6. Канюкова А С Чувашская диалектология. Чебоксары: Чув. кн. изд-во, 1965. '
7. Махпиров В.Г. Структурно-функциональное развитие антропонимических формантов в тюркских языках // Сов. тюркология. 1965. № 4.
СЕМЕНОВА ГАЛИНА НИКОЛАЕВНА родилась в 1951 г. Окончила Чувашский государственный университет. Кандидат филологических наук, доцент кафедры методики преподавания чувашского языка и литературы. Имеет более 40 статей в области словообразования чувашского языка, лингвокульту-рологии, методики преподавания чувашского языка.
