CC BY
59
Общественные и гуманитарные науки
75
лом действия. Следовательно, если глагол обозначает действие, которое в принципе нельзя выполнить с помощью произнесения одного предложения, то этот глагол не может быть перформативным. По этой причине неперформативны все глаголы, обозначающие комплексные речевые действия, т.е. речевые действия, представ-
ляющие собой последовательности по меньшей мере двух элементарных актов произнесения предложения: а) с одним субъектом речи - рассказывать, уговаривать, докладывать, излагать, наставлять и т.д.; б) с разными субъектами речи - разговаривать, договариваться, спорить, обсуждать.
Примечания
1. Апресян Ю. Д. Перформативы в грамматике и словаре. М., 1995. 2. Кобозева И. М. Перфор-мативность глагола и его лексическое значение. Lingistishe arbeitsberichte B. 54/55. Лейпциг, 1986. С. 176-189.
Notes
1. Apresyan Y.D. Performatives in grammar and dictionary. М., 1995. 2. Kobozeva I.M. Performative property of verb and its lexical meaning. Lingistishe arbeitsberichte B. 54/55. Leipzig, 1986, p.176189.
Primechaniya
1. Apresyan Yu.D. Performativi v grammatike i slovarye. М., 1995. 2. Kobozeva I.M. Performativnost glagola i ego leksicheskoye znacheniye. Lingistishe arbeitsberichte B. 54/55. Leiptsig, 1986. S. 176189.
Статья поступила в редакцию 19.04.2013 г.
УДК 82(470.67)
ФОЛЬКЛОРНЫЕ ИСТОКИ ЖАНРА ПЛАЧА В ПОЭЗИИ
СУВАЙНАТ КЮРЕБЕГОВОЙ
© 2013 Маллалиев Г.Н.
Дагестанский государственный педагогический университет
В статье анализируются стихи табасаранской поэтессы С. Кюребеговой, на творчество которой повлиял фольклорный жанр плача. Автор прослеживает трансформацию жанра плача в поэзии Кюребеговой и особенности реализации поэтики плача в ее творчестве.
The author of the article analyzes the verses of S. Kyurebegova, the Tabasaran poetess. They were influenced by the folk genre of the lament. He traces the transformation of the genre of the lament in the poetry by Kyurebegova and the implementation peculiarities of the poetics of lament in her works.
Ключевые слова: жанр плача, табасаранский фольклор, чужбина, смерть, Кюребегова, мама, мотив жалости, поэтика.
Keywords: genre of lament, Tabasaran folklore, strange land, death, Kyurebegova, mother, compassion motive, poetics
Плач - один из древнейших фольклорных жанров обрядовой поэзии - вызвал к жизни огромное количество литературных подражаний. Устойчивый интерес поэтов к
данному жанру обусловлен, в первую очередь, его высокими художественными достоинствами. «По форме плач - это выстраданная и глубоко искренняя исповедь» [1. С.
76
Известия ДГПУ, №3, 2013
100], ему присущи «жесткий» лиризм, не знающий успокоения, полный скорби, взволнованно-слезной патетики» [1. С. 100], богатая образная система, в нем отражаются «тончайшие нюансы человеческих пережи-ваний»[2. С. 8].
Прекрасные образцы причитаний и плачей были созданы Н. Клюевым, Н. Некрасовым, «музой плача» А. Ахматовой, М. Цветаевой. Литературные плачи-элегии есть и у дагестанских поэтов Г. Цадасы, Чанки, Е. Эмина.
В первом сборнике «Обитель любви» [5] молодой табасаранской поэтессы Су-вайнат Кюребеговой ряд стихотворений испытал на себе влияние народного плача. Задача данной статьи - выявить особенности реализации поэтики плача и проследить трансформацию жанра плача в поэзии С. Кюребеговой.
В стихотворениях «Плач», «Не плачь, любимый», «Не плачь, мама», «Последняя колыбельная», «Могила» присутствуют многие формально-содержатель-ные признаки жанра плача. В первую очередь, это традиционные для жанра плача постоянные эпитеты: к1ару руг (черная земля); аьзиз (милый, дорогой) - вариация эпитета жан, которым начинается или завершается большинство табасаранских плачей; пространственные топосы жил, руг (земля), накьв (могила), гъурабат (чужбина), ярхла (таниш дару) юрдар (дальние (незнакомые) края).
Мотив чужбины характерен для многих жанров табасаранского фольклора, что объясняется особым восприятием чужбины в народном сознании - как враждебного, опасного для человека места. Более тяжкой участи, чем смерть на чужбине, трудно было представить. По народным представлениям, душа человека, умершего на чужбине, не оплаканного и захороненного в неродной земли, не находила себе успокоения. Поэтому страшным считалось проклятие «Чтоб ты умер на чужбине!»
Нередко чужбина ассоциировалась со смертью. Возможно, этим и объясняется частое присутствие мотива чужбины в народном плаче - жанре, имеющем самое непосредственное отношение к смерти:
Душваъ дустар багахь хьтарди / Гъу-рабатдиъ жан тууву жан - Там, друзей не имея рядом, / Тело оставивший на чуж-
бине, родной («Брату, умершему на чужбине»);
Арчал алдру уьлкйириъ гъач1и, / Ч1ал аьгъдру ватанариъ гъач1и. - Умерший в краях неогороженных / Умерший в местах, где не знают (родного) языка («Сыну»);
Гъулаъ хал-ц1адибрихъур / Гъурабат-диъ сикинвал дибрихъур. - В селе очага-огня не обретший / На чужбине спокойствия не обретший («Плач бабушки по внуку») [6].
В стихотворении С. Кюребеговой «Плач» образ чужбины дается перифра-стично - таниш дару юрдар (незнакомые места), причем незнакомые места одновременно выступают и как образное наименование смерти. Эта ассоциация чужбины со смертью, присущая народному мировосприятию, подтверждается характерной художественной деталью стихотворения - лирическая героиня просит родных оплакать ее, уходящую в незнакомые края, и снять с ее волос зеленую муаровую шаль: у табасаранцев на голову усопшей поверх савана надевали зеленый платок, но лирическая героиня не желает подчиниться древнему обряду.
Еще один широко распространенный мотив жанра плача и причитаний - мотив сиротства: «Причитания... традиционно
включают в себя обращения к покойнику (почему он покинул семью, и как тяжело будет ей без опоры). Этот мотив передается в форме риторического вопроса, из которого следует, что умерший осиротил семью»[3]:
Я жан бабан, я Рамазан, / Учу гъитну, наана гъярава? - Мамин родной, Рамазан, / Нас оставив, куда уходишь?;
в «Плаче жены» супруга вопрошает, что делать ей:
Хъуркьу бализ сус хуру / Йиснакк ккуркьу риш хъаъру / Биц1ир кьамкьлиин дитну/ Ни-ни хабахъ дидисну / Аьлхъру кас адарди... -Повзрослевшего сына женить, / Вступившую в лета дочь замуж выдать, / Ребенка на колени усадив, / Младенца на руки взяв, / Смеющегося человека не имея.
В стихотворении Кюребеговой «Могила» мотив сиротства реализован в образе оставшегося одиноким после смерти хозяина музыкального инструмента:
Общественные и гуманитарные науки •••
Ялгъуз гъбхьи / Йирси Ч1агъан / Ярх-лааанси / Ибшура яв - Ставшая одинокой / Старая гармонь / Вдалеке / Плачет твоя.
Идеализация усопшего (оплакиваемого) является лейтмотивом практически каждого народного плача, причем «усопший идеализируется, даже если, быть может, он при жизни и не обладал идеальными качествами» [4]. Достигается это посредством использования ярких эпитетов, гипербол, метафор, оценочных слов, сравнений, которые носят поэтически-возвышенный характер:
Ппаздин улар айюр / К1ару кушар алур, / Балурхин ярккар алур, /Магьдин йирккар аюр, / Гъюдран гардан алур, / Жейрандин жан хъайюр, / Масан бай, баванай - С глазами соколиными / С кудрями черными / С плотью рыбьей / С костью слоновой / С шеей куропатки / С телом джейрана / Драгоценный сыночек, мамин («Ребенку»).
В стихотворении «Накьв» также дан возвышенный, идеальный образ усопшего: Аьзиз мялим, / Ашукь мялим, / Йиз пайгъ-амбар, / Чюнгюр, / Шван сим! - Дорогой учитель, / Учитель-ашуг, / Мой пророк, / Чунгур, / Струна сердца!
В этом же стихотворении в строках Ух-ди дуфну,/Ухди гъушур, / Биц1и уьмрин / Ч1ук1 гъадабгъну - Рано придя / Рано ушедший, / Жизни малый / Взяв кусок содержится другой традиционный мотив народных плачей и причитаний - мотив острой жалости к усопшему, рано ушедшему из жизни, не успев реализовать планы и мечты, не увидевшему ничего светлого и хорошего:
Гъармайин жук дярябкъю, / Уьлин ч1ук1 дярябкъю / Аьжуз баванай! - Не увидевший мясного супа, / Не увидевший куска хлеба, / Бедный бабушкин!;
Дердназ дарман дибрихъур, / Уьзурназ чара дярябкъюр - От горя лекарства не нашедшая,/ От болезни средства не нашедшая («Бабушке»);
Рякъин аьхир дарабгу / Бахтнан к1ул дярябкъю - Конца дороги не нашедший, / Счастья начала не увидевший («Умершим в юности»).
В некоторых стихах С. Кюребеговой поэтика жанра плача подвергается существенной трансформации. Как пишет Е. Бессолова, «сюжетная структура текста плача не имеет последовательности развития событий от завязки до развязки, само повествование состоит из отдельных мо-
77
тивов, которые создают образ оплакиваемого. Благодаря этому главным элементом повествовательной системы похоронного плача является персонаж-адресат: о нём идет рассказ, к нему обращены слова» [3]. В текстах стихотворений «Не плачь, любимый», «Не плачь, мама», «Последняя колыбельная», во-первых, лирическая ситуация приобретает определенную сюжетную последовательность, во-вторых, происходит перераспределение функций между субъектами стихотворения, в результате чего типичная для жанра плача ситуация кардинально меняется: лирическая героиня, собирающаяся покинуть свет, просит родных людей не оплакивать ее и в то же время сама жалеет себя, рано уходящую из жизни. То есть происходит смена адресата и функций субъектов лирической ситуации: главным действующим лицом становится героиня, которая собирается умереть, а родные приобретает статус пассивных слушателей:
Бахтарикан пай ап1руган, / Адайи / Йиз ччвур алир / Думу кьисматнан пайнаъ / Агь, йиз дада, / Гъахьундар узукьан нярс, / Ягъур хъадру велед / Яв веледаригъ, / Ми-шан аьзиз, /Гъак1ну дупну узу - тярс - Когда раздавали счастье, / Носящей моего имени / В том списке судьбы не было. / Ох, мама, / Такого несчастного / Неудачливого ребенка / Среди твоих детей нет. / Не плачь, родная, / Из-за смерти моей, невезучей («Не плачь, мама»);
Гъягъюраза увхьан, / Ккуни дада, / ... / Дада, дердерин дагъ / Мап1ан к1вакан. / Дада, мишан. / Гьациб ву / Уьмрин кьимат - Ухожу от тебя, / Любимая мама, /... / Мама, в гору горя / Не превращай сердце. / Мама, не плачь, / Такова Цена жизни. («Последняя колыбельная»).
Эти три стихотворения, несмотря на наличие в их текстах определенных признаков жанра плача (традиционные постоянные эпитеты к1ару гъван (черный камень), аьзиз, аьхиримжи рякъ (последний путь), топосов земли, могилы, больше сближаются с жанром предсмертного завещания: лирическая героиня обращается к родным с различными просьбами: в «Последней колыбельной» она просит мать спеть в последний раз любимую колыбельную, в стихотворении «Не плачь, любимый» молит возлюбленного похоронить ее рядом с родными, а для друзей всегда наготове держать маленькую комнату со скатертью, на которой будет лежать заработанный праведным трудом кусок хлеба. Во всех трех текстах лирическая героиня обращается с просьбой не оплакивать ее, воспри-
78
Известия ДГПУ, №3, 2013
нять ее смерть как неизбежное и не превращать сердца «в гору горя».
Таким образом, в творчестве С. Кюре-беговой ощутимо влияние фольклорного жанр плача. Поэтика отдельных стихотворений («Плач»); «Могила» включает традиционные формально-содержатель-ные признаки плача: постоянные эпитеты, типичные для плача пространственные топо-
сы (земли, могилы, чужбины,), мотивы (идеализации усопшего, сиротства, жалости). В других текстах («Не плачь, мама», «Не плачь, любимый», «Последняя колыбельная») поэтики жанра плача претерпевает существенную трансформацию на уровне лирического сюжета и субъектной структуры.
Примечания
1. Базанов В. Г. О социально-этической природе причитаний // Русская литература. 1964. № 4. С. 100. 2. Басангова Т. Г. Обрядовая поэзия калмыков (система жанров, поэтика) // Автореф. дисс. ... д-ра филол. наук. Махачкала, 2009. 52 с. 3. Бесолова Е. Общее и особенное в структуре осетинского обрядового плача // Электронный научный журнал «Современные проблемы науки и образования». № 3 за 2012 год 28.06.2012 URL:http://www.science-education.ru/103-6539 (дата обращения: 08.11.2013). 4. Гаджиева С., Аджиев А. Похоронный обряд и причитания кумыков // Кумыкский мир. Культура, история, современность. URL: http://kumukia.ru/poxoronnyij-obryad-i-prichitaniya-kumyikov.html (дата обращения: 08.11.2013). 5. Кюребегова С. Мюгьюб-батдин ужагъ. Махачкала: ГУ «Дагестанское книжное издательство», 2009. 232 с. 6. Табасаран халкьдин мяълийир. Мягьячгъала: Дагъучпедгиз, 1990. С. 168.
Notes
1. Bazanov V.G. The socio-ethical nature of lamentations Russkaya Literatura. 1964. # 4. P. 100. 2. Basangova T.G. The rRitual poetry of Kalmyks (the system of genres, poetics) // Abstract of diss. for Dr. of Philology degree, Makhachkala 2009. 52 p. 3. Besolova E. General andparticular moments in the structure of the Ossetian ceremonial lament. // Electronic scientific journal “Modern problems of science and education”.# 3 . 2012 28.06.2012 URL: http://www.science-education.ru/103-6539 (date of access: 08.11.2013); 4. Gadzhieva S., Adzhieva A. Funeral rite and Kumyks' lamenations. // Kumyk world. Culture, history, modernity. URL: http://kumukia.ru/poxoronnyij-obryad-i-prichitaniya-kumyikov.html (date of access: 08.11.2013) 5. Kyurebegova S. Myugyubatdin uzhaque - Makhachkala:Dagestanskoe knizhnoe Izdatelstvo, 2009. 232 p. 6. Tabasaran ethnic songs. -Makhachkala:Daguchpedgiz, 1990. P.168.
Primechaniya
1. Bazanov V.G. O social'no-jeticheskoj prirode prichitanij // Russkaja literatura. 1964. № 4. S. 100.
2. Basangova T.G. Obrjadovaja pojezija kalmykov (sistema zhanrov, pojetika) // avto ref. dis.na soiskanie uch. stepeni d-ra filol. nauk. Mahachkala, 2009. 52 s. 3. Besolova E. Obshhee i osoben-noe v strukture osetinskogo obrjadovogo placha // Jelektronnyj nauchnyj zhurnal «Sovremennye problemy nauki i obrazovanija». № 3 za 2012 god 28.06.2012 URL:http://www.science-education.ru/103-6539 (data obrashhenija: 08.11.2013). 4. Gadzhieva S., Adzhiev A. Pohoronnyj obrjad i prichitanija kumykov // Kumykskij mir. Kul'tura, istorija, sovremennost'. URL: http://kumukia.ru/poxoronnyij-obryad-i-prichitaniya-kumyikov.html (data obrashhenija: 08.11.2013) 5. Kjurebegova S. Mjug'jubbatdin uzhag. Mahachkala: GU «Dagestanskoe knizhnoe izdatel'stvo», 2009. 232 s. 6. Tabasaran halk'din mjalijir. Mjag'jachgala: Daguchpedgiz, 1990. S. 168.
Статья поступила в редакцию 29.03.2013 г.
УДК 82(470.67)
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ КОНЦЕПТ «НАМУС» /«СОВЕСТЬ»
В РОМАНЕ ФАЗУ АЛИЕВОЙ «КОМОК ЗЕМЛИ ВЕТЕР НЕ УНЕСEТ»
© 2013 Мусаева Ш.Д.
