CC BY
34
Литература
1. Гайдаров Р. И. О некоторых общих моментах в словообразовании дагестанских языков. Махачкала, 1969.
2. Гинзбург Е. Л. Словообразование и синтаксис. М., 1979.
1. Gaydarov R. I. Some general points in the derivation of the Dagestan languages. Makhachkala, 1969. (In Russian)
2. Ginsbourg E. L. Word formation and syntax. M., 1979. (In Russian)
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ Принадлежность к организации Казбеков Артур Казбекович, кандидат филологических наук, доцент кафедры ро-мано-германских и восточных языков, ДГПУ, г. Махачкала, Россия; e-mail: Santex80 @mail.ru
Мурадханова Теллиханум Исмихановна,
кандидат филологических наук, профессор кафедры романо-германских и восточных языков, ДГПУ, г. Махачкала, Россия; e-mail: tellikhanum @mail.ru
Акавова Садия Салевовна, кандидат педагогических наук, доцент кафедры романо-германских и восточных языков, ДГПУ, г. Махачкала, Россия; e-mail: nauka_dgpu@ mail.ru
Принята в печать 25.02.2016 г.
3. Реформатский А. А. Число и грамматика. Вопросы грамматики. М.-Л., 1960.
4. Соболева П. А. Словообразовательная полисемия и омонимия. М., 1989.
3. Reformatsky A. A. Number and grammar. Problems of grammar. Moscow-Leningrad, 1960. (In Russian)
4. Soboleva P.A. Word-formation polisemy and homonymy. M., 1989. (In Russian)
AUTHOR INFORMATION Affiliation
Arthur K. Kazbekov, Ph. D. (Philology), assistant professor, the chair of Romano-Germanic and Oriental Languages, DSPU, Makhachkala, Russia; e-mail: Santex80@mail.ru
Tellikhanum I. Muradkhanova, Ph. D. (Philology), professor, the chair of Romano-Germanic and Oriental Languages, DSPU, Makhachkala, Russia; e-mail: tellikhanum@mail.ru
Sadiya S. Akavova, Ph. D. (Philology), assistant professor, the chair of Romano-Germanic and Oriental Languages, DSPU, Makhachkala, Russia; e-mail: nauka_dgpu@mail.ru
Received 25.02.2016.
References
Филологические науки / Philological Sciences Оригинальная статья / Original Article УДК 821 (470.67) / UDC 821 (470.67)
Фольклорные и исторические истоки романа Б. Раджабова «Намуснан сир» («Тайна намуса»)
©2016 Кахриманова Г. С., Курбанов М. М.
Дагестанский государственный педагогический университет, Махачкала, Россия; e-mail: nauka_dgpu@mail.ru
РЕЗЮМЕ. В статье освещаются проблемы взаимодействия фольклора и литературы на примере исторического романа табасаранского прозаика Багира Раджабова «Тайна намуса». Изучаются способы и методы использования писателем фольклорных сюжетов, образов и исторических сведений в конструкции романа. Анализируются творческая оценка событий и отношение автора к проблеме предательства и клеветы в романе.
Ключевые слова: фольклор, литература, предание, персы, роман, Надир-шах, сюжет, предательство, клевета.
••• Известия ДГПУ. Т. 10. № 3. 2016
••• DSPU JOURNAL. Vol. 10. No. 3. 2016
Формат цитирования: Кахриманова Г. С., Курбанов М. М. Фольклорные и исторические истоки романа Б. Раджабова «Намуснан сир» («Тайна намуса») // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. Т. 10. № 3. 2016. C. 63-67.
The Folklore and Historical Sources of "The Mystery of Namus" Novel by B. Radzhabov
© 2oi6 Gyulmira S. Kakhrimanova, Magomed М. Kurbanov
Dagestan State Pedagogical University, Makhachkala, Russia; e-mail: nauka_dgpu@mail.ru
ABSTRACT. The authors of the article highlight the problems of interaction of folklore and literature on the example of "The Mystery of Namus" historical novel by Bagir Radzhabov, the Tabasaran writer. They study the ways and methods of writer's using the folk stories, images and historical information in the novel construct and analyze the creative assessment of events and the author's attitude to the issue of slander and betrayal in the novel.
Keywords: folklore, literature, tradition, Persians, Roman, Nadir Shah, plot, betrayal, slander.
For citation: Kakhrimanova G. S., Kurbanov M. M. The Folklore and Historical Sources of "The Mystery of Namus" Novel by B. Radzhabov. Dagestan State Pedagogical University. Journal. Social and Humanitarian Sciences. Vol. 10. No. 3. 2016. Pp. 63-67. (In Russian)
Проблема взаимодействия фольклора и литературы многоаспектна и сложна, поскольку они имеют многовековую историю взаимообогащения и взаимосвязей. Каждый из этих видов словесного искусства имеет свои способы и методы изображения. Как отмечает дагестанский литературовед С. Х. Ахмедов, «принципы изображения героя в фольклоре отличны от принципов, лежащих в основе мифа и литературы. Фольклорный герой отличается своей обобщенностью, отсутствием конкретных черт, в то же время они как мифические герои индивидуализированы. В литературном герое синтезируются оба названных принципа. Герой выступает в качестве типа, обобщения, собирательного образа. Вместе с тем это - конкретный характер, индивидуальность, лишенная, однако, сакрального значения» [1. С. 19].
Формы, методы и способы написания романов, сложившиеся исторически, весьма многообразны. Хотя у каждого писателя свои индивидуальные приемы и способы эстетического отображения, выработанные им и формировавшиеся в течение длительного периода художественного творчества, большая часть романистов предпочитает придерживаться известных методов. Одни мастера «большой прозы» (в общих чертах) продумывают в авторском воображении проблематику, сюжетную структуру (скелет композиции) и систему художественных образов своего будущего ро-
мана, другие - творят по системе, приписанной историками Наполеону, «ввяжемся в бой (т. е., «в тему», «в проблему»), а там посмотрим». Третьих авторов в развитии сюжета «водят» выдуманные им же герои романов, и произведения заканчиваются в финале неожиданным и необычным концом. По мнению некоторых литературоведов, так случилось с Львом Толстым при завершении им романа «Анна Каренина», когда он со слезами на глазах сообщил жене Софье Андреевне, что «Анна бросилась под поезд!». Четвертые же прозаики сочетают в своем творчестве некоторые из упомянутых методов, а иногда придумывают и нечто новое.
Табасаранский прозаик и поэт Багир Ра-джабов, скорее, относится к первой категории писателей, чем ко второй, третьей и четвертой. После ряда успешных сборников стихов, поэм и рассказов в 2010 году появился его первый в табасаранской литературе крупный исторический роман «Намуснан сир» [6] («Тайна намуса»), вызвавший широкий отклик в республиканской печати.
Согласно сюжету романа, автору пришлось изрядно потрудиться, изучив средневековую историю Дагестана и «кы-зылбашского» периода Великой Персии, совершившей три похода в Страну гор под руководством Надир-шаха и его брата Ибрагим-хана (1735-1742 гг.). Помимо этого, Б. Раджабов достаточно серьезно овладел
материалами народной устной традиции и осмыслил богатые сведения из произведений народнопоэтического творчества табасаранцев, сохранивших историческую память народа и транслировавших эти трагические события в этническом фольклоре. Перед талантливым писателем стояла серьезная задача: показать максимально правдоподобно панораму событий тех лет в сочетании с памятью народа, запечатлевшей эти конфликты в бытующих и теперь преданиях и легендах. Сложность постановки проблем в романе и разрешение их на достаточно хорошем уровне говорят о том, что Багиру Раджабову мастерски удалось соединить в единое целое исторически достоверные события персидских походов в Дагестан, принесшие табасаранцам и другим этносам неисчислимые страдания, и осветить их через призму художественного творчества народа и эстетическое воображение писателя.
В основу одной из сюжетных линий романа, состоящей из ряда удачно переплетенных фольклорных и исторических мотивов и событий, автор в несколько видоизмененном виде заложил фабулу известного предания о «Проклятом Жюгее» [5. С. 79-80].
Несомненно, сюжет предания в большей части историчен. Однако в нем по-своему отображаются события XVIII века. Они обогащены народной фантазией, что будто бы в трагедии табасаранского народа виноват не захватчик Надир-шах, намеривавшийся покорить Страну гор в отместку за убийство брата Ибрагим-хана в Южном Дагестане, а Жюгей (литературный прототип Бата или Гаджи-Бата), который по клевете Муллы Эфенди, якобы привел в Таба-саран персов для мщения за убитых сыновей и снох.
События, о которых повествуется в предании и романе Б. Раджабова, в целом совпадают с событиями, освещаемыми в хронике личного историографа персидского шаха Мухаммада-Казима под названием «Наме-йи аламара-йи Надири» («Миро-украшающая Надирова книга») [4]. Особенно это заметно в деталях крупных столкновений интернациональных отрядов горцев Дагестана с регулярными войсками «Мирозавоевателя». Так, автор хроники пишет: «Со всех сторон Дагестана пришло много лезгин1 на помощь табаса-
1 Мухаммад-Казим всех дагестанцев называет лезгинами.
ранцам. Собралось огромное множество людей, так что гора, склоны ее и вся земля были полны пешими лезгинскими стрелками. Со своей стороны, кызылбашские газии (воины, сражающиеся за ислам -Г. К.), уповая на Али и Аллаха, вступили на поле битвы. С обеих сторон разгорелся базар битвы, и сколько кызылбашские молодцы не старались, ничего не помогло им. Час от часу росло могущество лезгинского племени. Множество людей с обеих сторон было убито. Когда усталость овладела обеими сторонами поневоле, оба жаждущих мести войска направились к своим стоянкам... Они (кызылбашии) удивлялись мужеству и жажде к победе победоносного племени лезгин» [2. С. 78].
Как видно из исторической хроники Мухаммада-Казима, которая не вызывает у нас сомнения в достоверности, в предании «Проклятый Жюгей» и романе «Тайна намуса» освещаются масштаб сражений, жестокость боев и отвага объединенных отрядов горцев в борьбе против захватчиков. Хотя все сочинение написано в панегирическом тоне в угоду воспевания успехов «Мирозавоевателя» и персидских войск, автор не в состоянии скрывать патриотические порывы и отвагу защитников Табасарана: «Часть лезгин, известная под названием табасаранцев, была зловреднейшей из упомянутого племени». [2. С. 76].
Автор романа, опираясь на сведения из другого антиперсидского предания табасаранцев с названием «Гюни-раццар», мастерски смог описать чудовищные картины истязания женщин и детей. Б. Раджабов пишет: «На майдане лежали раненые горцы с перевязанными руками и ногами. Некоторые были с разорванными и окровавленными лицами. Они, еще живые, но с текущими мозгами и воем нагромождались в кучах... Дети, отобранные у матерей, ревели. Мечущиеся из стороны в сторону женщины ничем не могли им помочь. Вот голодный грудной малыш зацепился за окровавленного мертвеца и начал сосать его холодный нос... Под копытами вражеских лошадей раздавливались тела раненых и их головы, похожие на кровавые тыквы. Немощные горцы напоминали умирающих птенцов голубей с открытыми красными ротиками... Один перс с черной бородой на коне раздавил маленькую детскую головку. Из нее вылетел левый глаз, а правый, вывалившись наружу, удержался на кусочке кожи темени...» [6. С. 209].
••• Известия ДГПУ. Т. 10. № 3. 2016
••• DSPU JOURNAL. Уо!. 10. N0. 3. 2016
Как в предании, так и в романе рельефно выделяются картины грабежей. Наемные воины охотно шли в захватнические походы, так как Надир-шах щедро награждал их трофеями с завоеванных территорий. Притом, раздел добычи производился соответственно должности, занимаемой награждаемым, а также, учитывая его активность в боях. Судя по записям шахского хроникера, в войсках «Хакана-мирозавоевателя» участвовали отряды пехлевийских и хорасанских стрелков, грузинских «тюфенгчи», туркменской кавалерии и других наемников под руководством опытных «минбаши» («тысячников») и «юзбаши» («сотников»).
В основе сюжетной линии раджабовско-го романа так же, как и в предании «Жюгей», лежат сюжетообразующие мотивы предательства и клеветы, наиболее популярные константы в фольклорной традиции народов Кавказа наряду с героикой. В мировой литературе и фольклоре аналогичные мотивы связаны с Мазепой из поэмы «Полтава», Швабриным из повести «Капитанская дочка» А. С. Пушкина, младшим сыном Тараса Андрием из повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба», персонажами трагедий У. Шекспира «Король Лир» и «Отелло», Иудой Искариотом и др., хотя в апокрифической версии библейского предания предательство последнего персонажа подвергается сомнению.
Предательство героя в фольклоре, в отличие от литературы, имеет свои особенности. Оно укореняется в памяти народа навсегда и со временем, передаваясь из поколения в поколение, обрастает многочисленными негативными деталями и версиями. Эта константа в устной традиции, как правило, величина постоянная. Однако разрешение конфликта между личностью (главным героем романа Батой) и «народной молвой» в раджабовском романе и в исторической памяти народа происходит диаметрально противоположно. Изложенные в предании «Жюгей» конфликты не вызывают сомнения, «но для объяснения одного из опустошительных походов Надир-шаха народ эти события в фольклоре «увязал» с именем «Проклятого Жюгея». Для достоверности повествования трагические события приурочены к конкретным местам и населенным пунктам. А их точная локализация усиливает конкретность и достоверность преданий антинади-
ровского цикла. Нет сомнения в том, что исторической основой и ряда других аналогичных сказаний послужили рассказы очевидцев, участников этих сражений, которые со временем, так сказать, «обрастали» всевозможными «домыслами», проходя процесс шлифовки» [4. C. 153].
Если в предании герой Жюгей навсегда остается с приложением «проклятый» и как предатель табасаранского народа, то в художественной интерпретации автора Б. Раджабова герой романа Бата (фольклорный прототип Жюгея) изображен как жертва навета Муллы Эфенди, сумевшего распространить ложное обвинение в том, что будто бы Бата «привел» персов в Таба-саран с целью мщения диричцам. Развивая негативный образ клеветника и предателя Муллы Эфенди, автор акцентирует внимание читателя на отношении к нему как горцев, так и неприятеля - сына Надир-шаха Риза-кули-Мирзы, - который повелел своим слугам кастрировать «предателя героического народа» со словами: «Пусть труса не будет ни у нас, ни у противника. Это несчастье для всех! Пусть он будет слугой в моем гареме!» [6. С 238].
Подобным образом талантливый прозаик Багир Раджабов, пользуясь своим авторским правом на художественный вымысел и свободное осмысление эпического наследия табасаранцев, попытался обелить и героиню предания «Крепость семи братьев и сестры» Рейганат (романный прототип Гюльназ), предавшей своих отважных братьев-богатырей.
В «Предисловии» к роману Багир Раджабов излагает читателю свое видение событий трагической истории XVIII века, выражая авторское отношение к героическому прошлому родного народа и фольклорным антигероям, но попытался реабилитировать последних. Автор пишет: «... в то время жадные и завистливые клеветники, не оценившие заслуги, судьбу и будущее своего народа, жестоко оклеветали одного из главных героев книги Гаджи-Бату, превратив его во вражеского лазутчика и предателя, наложив на него черное пятно. Точно так же, как и Жюгей, попалась под необоснованный навет и сестра семерых отважных братьев-богатырей» (из предания «Крепость семи братьев и сестры» -Г. К.) [7. C. 6.]. Судя по установке художественного замысла романа «Тайна намуса», прозаик по-своему осветил предательство фольклорных персонажей, которые и по-
ныне остались в исторической памяти народа. Однако глубокая память народа не терпит кардинальных изменений устоявшихся оценок фольклорных героев и исторических событий. Несмотря на нетради-
1. Ахмедов С. Х. Художественная проза народов Дагестана: История и современность. Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1996. 249 с.
2. Козлова А. Н. «Наме-йи аламара-йи Нади-ри» Мухаммад-Казима о первом этапе похода Надир-шаха на Табасаран // Освободительная борьба народов Дагестана в эпоху средневековья (Сб.). Махачкала, 1986. С. 75-79.
3. Курбанов М.М. Душа и память народа: Жанровая система табасаранского фольклора и
1. Akhmedov S. Kh. Khudozhestvennaya proza narodov Dagestana: Istoriya i sovremennost' [Fiction of the peoples of Dagestan: History and modernity]. Makhachkala, Dagknigoizdat Publ., 1996. 249 p. (In Russian)
2. Kozlova A. N. "Nama-yi alamara-yi Nadiri" by Muhammad-Kazim on the first phase of the campaign of Nadir-Shah in Tabasaran. Osvoboditel'na-ya bor'ba narodov Dagestana v epokhu sred-nevekov'ya [Liberation struggle of the peoples of Dagestan in the Middle Ages] (Coll.). Makhachkala, 1986. Pp. 75-79. (In Russian)
3. Kurbanov M. M. Dusha i pamyat naroda: Zhanrovaya sistema tabasaranskogo fol'klora i ee istoricheskaya evolyutsiya [Soul and memory of
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Принадлежность к организации
Кахриманова Гюльмира Сейфуллаев-
на, аспирант кафедры литературы, ДГПУ, г. Махачкала, Россия; e-mail: nau-ka_dgpu@mail.ru
Курбанов Магомед Муслимович, доктор филологических наук, профессор кафедры литературы, ДГПУ, г. Махачкала, Россия; e-mail: nauka_dgpu@mail.ru
ционное осмысление героики и предательства в сюжете, роман «Тайна намуса» Баги-ра Раджабова до сих пор остается лучшим эпическим творением в табасаранской литературе.
ее историческая эволюция. Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1996. 215 с.
4. Мухаммад-Казим. «Наме-йи аламара-йи Нади-ри» (Мироукрашающая Надирова книга). Изд. текста, пред. и общая ред. Миклухо-Маклая Н. Д. М., 1955.
5. Проклятый Жюгей / Табасаран в мифах преданиях, легендах и притчах. Автор и сост. М. М. Курбанов. Махачкала, 2007.
6. Раджабов Б. Р. Намуснан сир. Махачкала: ГУ «Дагестанское кн. изд-во», 2010. 398 с.
the people: Genre system of Tabasaran folklore and its historical evolution]. Makhachkala: Dagknigoizdat Publ., 1996. 215 p. (In Russian)
4. Muhammad-Kazim. Miroukrashayushchaya Nadirova kniga [Nama-Yi alamara-Yi of Nadiri]. Ed. of text, preword and general ed. of Miklukho-Maclay N. D. Moscow, 1955. Vol. 2. (In Russian)
5. Damn Zhyugey. Tabasaran v mifakh predani-yakh, legendakh i pritchakh [Tabasaran in myths, tales, legends and parables]. Author and comp. M. M. Kurbanov. Makhachkala, 2007. (In Russian)
6. Radzhabov B. R. Tayna namusa [The Mystery of Namus]. Makhachkala, Dagknigoizdat Publ., 2010. 398 p. (In Russian)
AUTHOR INFORMATION Affiliation
Gyulmira S. Kakhrimanova, postgraduate, the chair of Literature, DSPU, Makhachkala, Russia; e-mail: nauka_dgpu @mail.ru
Magomed M. Kurbanov, Doctor of Philology, professor, the chair of Literature, DSPU, Makhachkala, Russia; e-mail: nauka_dgpu @mail.ru
Литература
References
Принята в печать 25.07.2016 г.
Received 25.07.2016.
