Фольклорные формулы в поэтике раннего С. А. Есенина (формула «Встану рано») Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

ГалиеваМ. А. Фольклорные формулы в поэтике раннего С. А. Есенина (формула «встану рано») / М. А. Галиева // Научный диалог. — 2016. — № 1 (49). — С. 141—148.

ЕМ НИШ-4

Журнал включен в Перечень ВАК

и I к I С н' Б Р1ВКИЖЛ1Ч (ЛКСТОКУ-

УДК 82:801.6+398:801.6

Фольклорные формулы в поэтике раннего С. А. Есенина (формула «встану рано»)

© Галиева Марианна Андреевна (2016), аспирант кафедры истории новейшей русской литературы и современного литературного процесса филологического факультета, Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова (Москва, Россия), marianna.galieva@yandex.ru.

Поднимается вопрос функционирования фольклорной традиции в поэтике С. А. Есенина. Большое внимание уделяется раннему творчеству поэта. Отмечается, что литературоведы, анализировавшие фольклорные формы в лирике 10-х годов, приходили к выводу о наличии стилизаций и заимствований из фольклора (сборников загадок, сказок А. Н. Афанасьева), однако метафорика Есенина носит характер мнимой простоты. Автор показывает, что стоит поставить вопрос о наличии дожанровых образований, обрядовой действительности в поэтике Есенина. В ходе анализа стихотворения «Разбуди меня завтра рано» установлено, что ритуальный орнамент проявлен имплицитно: фольклорная формула «рано», мотив пробуждения связаны с судьбой человека — это выражается в солярном орнаменте. Подобный орнамент встречи двух зорь, актуальный для стихотворения Есенина, как показывает автор, встречается на санях XIX века. Отмечается, что этнографический и фольклористический контексты помогают в выявлении обрядовой реальности произведения, о которой поэт писал в трактате «Ключи Марии», отсылая исследователей к вышивке, резьбе, корабельному образу и конной символике. Делается вывод, что вопрос о фольклоризме раннего творчества Есенина носит дискуссионный характер и никак не сводится к выявлению форм исключительно «регистрирующего», то есть вторичного фольклоризма.

Ключевые слова: фольклор; русская литература; миф; ритуал; Есенин.

1. Введение

Раннее творчество С. А. Есенина зачастую воспринималось как подражательное: некоторые критики и литературоведы видели в нем подражание Н. Клюеву, В. Маяковскому (в отношении к маленьким поэмам), футуризму, стилизации фольклора. Особенно остро стоял вопрос

о фольклоризме С. Есенина, так как поэта изначально окрестили «сыном земли», певцом «избяного космоса» и т. д. При этом исследователи, выявляя формы фольклоризма, опирались преимущественно на книжные источники: для сравнительного анализа брался материал из теоретических трудов Ф. И. Буслаева, В. В. Стасова и др. исследователей и фольклорных сборников, например А. Н. Афанасьева. В 1930-е годы вышла первая статья, посвященная фольклорной эйдологии Есенина [Нейман, 1929]. Б. Нейман, разбирая в своей статье фольклорные элементы в поэтике Есенина, ориентировался главным образом на книжные источники, с которыми был знаком поэт (сборник загадок Д. Н. Садовникова, сказки А. Н. Афанасьева). Ученый усматривает в раннем творчестве поэта формы стилизации, сознательной ориентации, копирования фольклорных формул, преимущественно обращая внимание на их связь с русской загадкой. Так, за образами месяца, луны, звездных птиц и рыб Нейман видит калькирование (хоть иногда и умелое, сложное) метафорического строя русской загадки.

Однако все ли так просто и стоит ли поэта подводить к присяге на верность фольклору? Через 40 лет выходит статья В. И. Харчевникова о фольклоризме раннего Есенина. Автор этой работы уже более осторожно подходит к существу проблемы, оговаривая всю сложность взаимодействия фольклорной и поэтической систем [Харчевников, 1978, с. 116]. Но и статья Харчевникова в понимании фольклоризма раннего Есенина не дала существенно нового, так как исследователь предлагает остановиться на тезисе о фольклорной неразрешимости некоторых метафор поэта.

В новых монографиях, посвященных данной проблеме, также представлен обзор «регистрирующих» форм фольклоризма, хотя исследователи нередко сами указывают на такую методологическую установку: «Д о -кументализм начинается с праосновы в виде авторского замысла, поиска и подбора писателем подходящего фактографического материала, включения в художественную ткань произведения необходимых компонентов и отсеивания лишних изначальных элементов» [Самоделова, 2012, с. 16—17]. Однако в работах Е. А. Самоделовой складывается все-таки диалектическое отношение к фольклоризму Есенина. Исследователь говорит о том, что «иногда он снимал слишком прозрачное, явно отсылающее к фольклорному или этнографическому источнику, хотя и уже побывавшее в первой публикации» [Самоделова, 1998, с. 8]. Но у Самоделовой свой взгляд на проблему, связанный с выявлением «этнографических констант»; по этим причинам в работах 2012 года ее анализ текста сопровождается

больше этнографическим комментарием, чем фольклористическим [Само-делова, 2012а, 20126].

Конечно, ученые отчасти правы в том, что для раннего периода творчества характерны некоторые стилизации, прямые ориентации на фольклорную систему метафор [Коржан, 1969, с. 109; У Даньдань, 2014], но здесь возникает закономерный вопрос о функциях этих метафор в поэтике Есенина.

2. Латентные формы фольклоризма в поэтике С. А Есенина

Фольклоризм не всегда носит открытый характер (исследователи различают формы «регистрирующего» фольклоризма и латентные его проявления [Горелов, 1979, с. 35—36; Налепин, 2009, с. 280—281]). Так, в стихотворении 1917 года «Разбуди меня завтра рано» поэтически обыгрыва-ется ритуальная встреча утренней зари и проводы вечерней. На это указывает фольклорная формула рано вставать, спрятанная в тексте за словом рано:

Разбуди меня завтра рано,

О моя терпеливая мать!

Я пойду за дорожным курганом

Дорогого гостя встречать [Есенин, 1995, т. 1, с. 115].

По замечанию Г. И. Мальцева, за этим словом может стоять фольклорная парадигма «пробуждения», «время начал» [Мальцев, 1989, с. 79]. Эта формула функционально значима и в обрядовой поэзии, календарном обрядовом цикле (особенно актуально весеннее время), и в заговорной поэтике, так как она отвечает за «судьбу» героя. «От утра — начала — зависит течение, судьба грядущего дня» [Мальцев, 1989, с. 80], что четко усвоено фольклором. Лирический герой в стихотворении ощущает себя человеком, приобщенным к космическим силам природы и наделенным особым видением:

Я сегодня увидел в пуще

След широких колес на лугу.

Треплет ветер под облачной кущей

Золотую его дугу [Там же].

Лирический герой видит колесницу, запряженную красным конем — это заря утренняя, которая сталкивается с зарей вечерней:

На рассвете он завтра промчится,

Шапку-месяц пригнув под кустом,

И игриво взмахнет кобылица

Над равниною красным хвостом [Там же].

Солнце сопровождают две зари, колесницы которых запряжены конями. Именно в такой момент время становится сакральным и человек приобщается к силам онного мира. Неслучайно после этого ритуального фрагмента в стихотворении речь идет о дальнейшей судьбе героя:

Разбуди меня завтра рано,

Засвети в нашей горнице свет.

Говорят, что я скоро стану

Знаменитый русский поэт [Там же].

Есенин, думается, предугадал и свою судьбу здесь как поэт мифологического (во всех смыслах) чутья. Мотив раннего пробуждения, формулы зари в фольклоре связаны с мотивом судьбы. В позднем творчестве, в своих последних поэмах, Есенин вновь обратится к этой фольклорной ситуации выхода в ойму. Обращаясь к лирической обрядности, к текстам лирических песен, находим, что встречи героев, вы -ход героя в поле происходит именно на заре, что означает «вступить в ойму»: в поэзии Серебряного века можем обнаружить такое «поведение» и перерождение лирического героя в лирике М. И. Цветаевой; ее лирика выросла во многом, как отмечают литературоведы, из лирической песни [Смирнов, 1999, с. 167]. Основное заключительное действие в «Черном человеке» и в «Анне Снегиной» приходится тоже на рас -светный час:

Расстались мы с ней на рассвете

С загадкой движений и глаз ... [Есенин, 1998, т. 3, с. 173].

Возвращаясь к фольклористическому комментарию стихотворения, обратим внимание на то, что данная ситуация встречи двух зорь или встречи зари (утренней или вечерней) характерна не только для обрядовой поэзии, но и для росписи. На крестьянских санях XIX — начала XX веков нередко располагался конный орнамент: две Зори в колесницах, запряженных конями, скачущими навстречу друг другу [Зарубин, 1971, с. 72—76].

И здесь не так актуален вопрос «мог или не мог» подобное видеть поэт, так как годом позже Есенин напишет известный трактат «Ключи Марии» (1918), который станет программным в теоретическом плане для понимания эйдологии его творчества. В этом трактате поэт настаивает на обращении ученых к народному искусству, к национальной аксиологии и орнаменту, который носит солярный сакральный характер: «только один русский мужик догадался посадить его [коня. — М. Г.] себе на крышу» [Есенин, 1997, т. 5, с. 191].

Важно не простое обращение к фольклору, а глубокое осознание поэтом фольклорной архаической действительности. В стихотворении 1917 года «Разбуди меня завтра рано» Есенин показал тесную связь судьбы человека с пробуждением, что выразилось в фольклорной формуле, свернутой до слова рано; однако эта ритуальная ситуация манифестирует сопричастность человека космическим силам. Неслучайно и лирический герой (поэт) чувствует свое поэтическое предназначение, и неслучайно поэзия, творчество тоже связаны с космогоническим актом:

И на песни мои прольется

Молоко твоих рыжих коров [Есенин, 1995, т. 1, с. 116].

И в этой метафорике скрыта не «присяга на верность» фольклору, заимствования из сборников Афанасьева или Садовникова, а поэтический диалог-спор с фольклорной традицией, обращение к обрядовой архаической космогонической действительности.

3. Выводы

Художник слова может обращаться не к вчерашнему, а к позавчерашнему дню, в роли которого выступает нередко не столько сам фольклор, сколько обрядовая реальность, позволяющая увидеть действительность не с бытовых позиций: «В искусстве ... всегда присутствует элемент соревнования: соревнуются не только современники между собой; младшее поколение стремится превзойти старшее. При этом ему ... бывает легче опереться не на вчерашний, а на позавчерашний день» [Панченко и др., 1971, с. 33]. И новаторство Есенина как большого поэта заключается именно в том, что он сумел имагинативно воспринять опыт фольклора, опыт человека архаического, способного расшифровать «значную эпопею Вселенной», сумел соединить космическую и художественную действительность, обряд, ритуал и Логос.

Источник

Есенин С. А. Полное собрание сочинений : в 7 томах. — Москва : Наука, 1995—2002. — 786 с.

Литература

1. Горелов А. А. К истолкованию понятия «фольклоризм литературы» / А. А. Горелов // Русский фольклор. — Ленинград : Наука, 1979. — Т. XIX. — С. 31—48.

2. Зарубин Л. А. Сходные изображения солнца и зорь у индоарийцев и славян / Л. А. Зарубин // Советское славяноведение. — 1971. — № 6. — С. 70—76.

3. Коржан В. В. Есенин и народная поэзия / В. В. Коржан. — Ленинград : Наука, 1969. — 199 с.

4. Мальцев Г. И. Эстетическая специфика формулы и содержание песни : традиция — формула — текст / Г. И. Мальцев // Традиционные формулы русской народной необрядовой лирики. — Ленинград : Наука, 1989. — С. 37—104.

5. Налепин А. Л. Фольклоризм как форма и содержание в поэзии Н. А. Клюева и С. А. Есенина (опыт сравнительного анализа) / А. Л. Налепин // Два века русского фольклора : опыт и сравнительное освещение подходов в фольклористике России, Великобритании и США в XIX—XX столетиях. — Москва : ИМЛИ РАН, 2009. — С. 280—281.

6. Нейман Б. Источники эйдологии Есенина / Б. Нейман // Художественный фольклор. — 1929. — Вып. IV—V. — С. 204—217.

7. Панченко И. П. Метафорические архетипы в русской средневековой словесности и в поэзии начала ХХ века / А. М. Панченко, И. П. Смирнов // ТОДРЛ XXVI. Древнерусская литература и русская культура XVIII—XX вв. — Москва : Наука, 1971. — С. 33—49.

8. Самоделова Е. А. Гастрономическая поэтика С. А. Есенина и народная пищевая культура / Е. А. Самоделова // Рязанский этнографический вестник. — Рязань : Рязанская областная типография, 2012а. — 376 с.

9. Самоделова Е. А. Историко-фольклорная поэтика С. А. Есенина / Е. А. Са-моделова // Рязанский этнографический вестник. Рязань : Рязанская областная типография, 1998. — 226 с.

10. Самоделова Е. А. Чай и квас в творчестве С. А. Есенина и в традициях родины поэта : этнографический аспект / Е. А. Самоделова // Есенинский вестник. — Выпуск № 2 (7). — 2012б. — С. 80—87.

11. Смирнов В. А. Парадигма «Солнечного мифа» в поэме М. Цветаевой «Егорушка» / В. А. Смирнов // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века : сборник научных трудов. — Иваново: [б. и.], 1999. — Вып. 4. — С. 160—169.

12. У Даньдань. Традиции фольклора и авангарда в поэзии С. А. Есенина 1910-х годов : автореферат диссертации ... кандидата филологических наук / У Дань-дань. — Москва, 2013. — 24 с.

13. Харчевников В. И. Некоторые особенности фольклоризма раннего Есенина / В. И. Харчевников // Славянские литературы и фольклор. Русский фольклор, XVIII. — Ленинград : Наука, 1978. — С. 115—146.

Folklore Formulas in Early S. A. Yesenin's Poetry ("Get up Early" Formula)

© Galiyeva Marianna Andreyevna (2016), post graduate student, Department of Modern

Russian Literature and Modern Literary Process, Faculty of Philology, Moscow State

University named after M. V. Lomonosov (Moscow, Russia), marianna.galieva@yandex.ru.

Issue of folklore traditions' functioning in S. A. Yesenin's poetry is raised. Much attention is paid to early works of the poet. It is noted that literary critics who analyzed folklore forms in lyrics of 1910-s, came to the conclusion that pastiches and borrowings from folklore (collected riddles and narrations by A. N. Afanasyev) took place; yet, Yesenin's metaphors have character of imaginary simplicity. Author shows that it is worth putting a question of the presence of pre-genre formations and ritual reality in Yesenin's poetry. In the course of analyzing poem "Wake me up early tomorrow" it is established that ritual ornament is displayed implicitly: a folklore formula "early", motif of awakening are connected with human destiny — it is expressed in solar ornament. Similar ornament of two dawns' meeting, which is actual to Yesenin's poem, as is shown by the author, may be met on sleighs of the XlX-th century. It is noted that ethnographic and folklore contexts help to define ritual reality of the poem, written about by poet in treatise "Mary's Keys", referring research workers to embroidery, carving, ship images and horse symbolism. A conclusion is made that folkloric aspects of early works by Yesenin are a basis for discussion and are not brought to defining forms of exclusively "registering", or secondary folkloric aspects.

Key words: folklore; Russian literature; myth; ritual; Yesenin.

References

Gorelov, A. A. 1979. K istolkovaniyu ponyatiya «folklorizm literatury». In: Russkiy folk-lor. Leningrad: Nauka,XIX: 31—48. (In Russ.).

Kharchevnikov, V. I. 1978. Nekotoryye osobennosti folklorizma rannego Esenina. In: Slavyanskiye literatury i folklor. Russkiy folklor, XVIII. Leningrad: Nauka. 115 — 146. (In Russ.).

Korzhan, V. V. 1969. Esenin i narodnayapoeziya. Leningrad: Nauka. 199. (In Russ.).

Maltsev, G. I. 1989. Esteticheskaya spetsifika formuly i soderzhaniye pesni. Traditsi-ya — formula — tekst. In: Traditsionnyye formuly russkoy narodnoy neo-bryadovoy liriki. Leningrad: Nauka. 37—104. (In Russ.).

Nalepin, A. L. 2009. Folklorizm kak forma i soderzhaniye v poyezii N. A. Klyuyeva i S. A. Esenina (opyt sravnitelnogo analiza). In: Dva veka russkogo folklora: Opyt i sravnitelnoye osveshcheniye podkhodov v folkloristike Rossii, Veliko-britanii i SShA v XIX—XX stoletiyakh. Moskva: IMLI RAN. 280—281. (In Russ.).

Neyman, B. 1929. Istochniki eydologii Esenina. In: Khudozhestvennyy folklor, IV—V: 204—217. (In Russ.).

Panchenko, I. P., Smirnov, I. P. 1971. Metaforicheskiye arkhetipy v russkoy sredneveko-voy slovesnosti i v poezii nachala ХХ veka. In: TODRL XXVI. Drevneruss-kaya literatura i russkaya kultura XVIII—XX vv. Moskva: Nauka. 33—49. (In Russ.).

Samodelova, E. A. 2012. Chay i kvas v tvorchestve S. A. Esenina i v traditsiyakh rodiny poeta: etnograficheskiy aspect. Eseninskiy vestnik, 2 (7): 80—87. (In Russ.).

Samodelova, E. A. 2012. Gastronomicheskaya poetika S. A. Esenina i narodnaya pish-chevaya kultura. In: Ryazanskiy etnograficheskiy vestnik. — Ryazan': Ry-azanskaya oblastnaya tipografiya. 376. (In Russ.).

Samodelova, E. A. 1998. Istoriko-folklornaya poetika S. A. Esenina. In: Ryazanskiy etnograficheskiy vestnik. Ryazan': Ryazanskaya oblastnaya tipografiya. 226. (In Russ.).

Smirnov, V. A. 1999. Paradigma «Solnechnogo mifa» v poeme M. Tsvetaevoy «Egorush-ka». In: Konstantin Balmont, Marina Tsvetaeva i khudozhestvennyye iskani-yaXXveka, 4. Ivanovo. 160—169. (In Russ.).

U Dandan'. 2013. Traditsii folklora i avangarda v poezii S. A. Esenina 1910-kh godov: avtoreferat dissertatsii ... kandidata filologicheskikh nauk. Moskva. 24. (In Russ.).

Zarubin, L. A. 1971. Skhodnyye izobrazheniya solntsa i zor' u indoariytsev i slavyan. Sovetskoye slavyanovedeniye, 6: 70—76. (In Russ.).