CC BY
71
УДК - 821.512.142.0-21
ФОЛЬКЛОРНО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ КОМПОНЕНТ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ СТРУКТУРЕ
СОВРЕМЕННОЙ БАЛКАРСКОЙ ДРАМЫ
© А. М. Сарбашева
Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований Россия, Кабардино-Балкарская Республика, 360000 г. Нальчик, ул. Пушкина, 18.
Тел.: +7 (8662) 42 49 67.
Email: alenasarb@mail.ru
Предлагаемая статья посвящена исследованию актуальной проблемы взаимодействия двух эстетических систем - фольклора и литературы. Основная задача заключается в определении роли фольклорно-этнографической составляющей в художественной структуре современной балкарской драмы, ее влияния на образную систему, художественно-эстетические особенности сценической литературы. На материале пьесы «Бийнегер» известного писателя-драматурга А. Теппеева рассматриваются вопросы трансформации фольклорных мотивов в драматургическом сюжете. Выявляются народные приметы, поверья, введенные в повествовательную ткань произведения. Исследование показывает, что фольклорно-этнографический компонент как яркое жанровое качество национального драматического искусства позволяет отразить самобытность характера и психологии народа, способствует формированию этнокультурного пласта как действенного средства духовно-нравственного воспитания общества.
Ключевые слова: фольклор, этнография, этническое сознание, художественное мышление, литература, драма, мифопоэтика, мотив.
В современном литературном процессе усиливается тенденция обращения к этническим истокам как первооснове художественной словесности, «активного использования жанров, приемов, форм, сюжетов, образов фольклора и творческой их обработки» [1, с. 151-152]. В ходе решения наиболее приоритетных идейно-эстетических задач национальные авторы активно вовлекают в сюжетную канву произведений устно-поэтические и мифологические мотивы, тем самым, способствуя расширению границ их функционирования в литературном пространстве, «углублению художественного потенциала искусства, обретению им содержательной и изобразительной многозначительности» [2, с. 23].
Использование фольклорных мотивов и образов, экстраполяция поэтики устной словесности на литературу, равно как и в другие виды искусства, представляют собой процесс закономерный и исторически обусловленный. Синтез фольклорных традиций с современным художественным мышлением обретает в литературной жизни характер «существенного национального своеобразия» (Г. Гамзатов). Отмечая плодотворность традиций устно-поэтического творчества для новописьменных литератур, исследователь проблем фольклорного наследия народов Дагестана и Северного Кавказа, академик РАН Г. Гамзатов пишет: «Фольклор как средоточие нравственного и эстетического опыта народа значим достоверностью исторической и этнографической, психологической и изобразительной фактуры» [3, с. 12].
Фольклору отводится этноконсолидирующая роль, которая заключается в воссоздании этническими авторами национального характера через образы, символику и другие изобразительно-выразительные средства устного народного творчества [4, с. 178].
Преемственная связь литературы и фольклорного наследия характеризуется как процесс трансформирующийся и развивающийся. На современном этапе имеет место эстетически усложненный фольклоризм, проявляющийся в различных художественных формах: фольклоризме поэтического строя литературного произведения, социально-этнографическом, стилистически-речевом фольклоризме.
В целях воссоздания объективного исторического фона, быта и нравов изображаемой эпохи в сюжетное
пространство современной драматургии интенсивно вовлекаются фольклорно-этнографические детали. Одной из популярных жанровых составляющих балкарской словесности являются семейные, календарные обряды. Как свидетельствуют источники (научные, художественные), творчество писателей тесно переплетено с этнографией народа. В их произведениях «этнографизм талантливо преображен в сплав, который органически сливается с целостной структурой произведения» [5, с. 196]. Поступки действующих лиц регламентируются народными обычаями и традициями. Так, главный герой трагедии М. Ольмезова «Княгиня Гошаях» Каншаубий подчиняет свои чувства разуму, страсть - закону гор, который «велит женить по старшинству ...». Для Бийнегера из одноименной драмы А. Теппеева, представшего перед сложным выбором, интересы семьи, общины также выдвигаются на первый план.
Зрелищные в своей основе и весьма содержательные, обряды являются стимулирующим фактором в творческом процессе создания пьесы, спектакля, идейно-эстетических исканиях драматурга, режиссера. «.Зачастую фольклорные мотивы органично растворяются в правдивой картине народного быта. Фольклор наполняет пьесы современных драматургов обрядовой стороной, легендами, песнями, народным говором - все это отражается в пьесах настолько ярко, что театральный зритель как бы ощущает атмосферу реальной жизни», -отмечает искусствовед Г. Базиева [6, с. 173].
Своеобразный опыт творческого использования традиционных народных обрядов представляет драматургия балкарского писателя А. Теппеева (трагедия «Артутай», драмы «Коммунист», «Бийнегер»). Включенные в ткань упомянутых произведений национальные обычаи, внутрисемейные взаимоотношения, ритуалы превращаются в сюжетообразующий фактор; с другой стороны, они носят просветительский характер: дают яркое представление о быте балкарцев в прошлые века, способствуют «восстановлению этнокультурного образа народа» (Базиева). Так, драма «Коммунист» начинается с древнего календарного обряда «Озай», который проводился в апреле, ближе к Новому году у тюркских народов - Навруз Байрам, и соотносился с наступлением весны [7, с. 86]. А. Теппеев осознанно предваряет свою драму фольклорно-
этнографическим мини-сюжетом. Последний является олицетворением новых общественных преобразований в жизни балкарцев - коллективизации в частности, -связанных с надеждой на счастливую жизнь народа в будущем.
В русле типологических схождений интерес вызывает трагедия осетинского драматурга Е. Бритаева «Амран». Как и у А. Теппеева, в структуре означенной трагедии значимым элементом предстает так называемая «ночь чертей», которая непосредственно предшествует осетинскому новому году - Ногбонта. Но что примечательно, ритуально-обрядовое событие предстает у осетинского автора «со значением деструктив-ности»: оно способствует созданию «мира наизнанку», противостоянию двух временных и пространственных пластов мироздания: 1) срединной, населенной людьми «социалистической нови», и 2) нижней, обитателями которого являются мифологические персонажи Бынаты хицау (Горный дух) и его прислужник Дурту-ла. Литературовед И. Мамиева видит здесь сознательную и целенаправленную трансформацию драматургом мифологической составляющей «Амрана», которые, на ее взгляд, диктуют новые подходы к «перечтению» идеи произведения. «Нежелание героя открыться жене, добровольное отлучение от дома - нет ли здесь определенного авторского акцента (революционный аскетизм приходит в противоречие с традиционными ценностями)? Можем ли мы воспринимать перипетии семейной драмы Беса как скрытое предупреждение: усваивая уроки революции, не обязательно отрываться от корней, нравственных норм и этических предписаний народа?», - задается исследователь важными в концептуальном плане вопросами [8, с. 111-112].
Принципиальную значимость связи с истоками подтверждает творчество А. Теппева в целом. Так, в пьесе «Бийнегер» драматург уже во вводной ремарке обращается к этнографической детали, описывая традиционное жилище балкарцев: «... Открыта дверь одной из комнат на нижнем этаже дома. Находящийся в середине помещения очаг означает, что здесь готовят еду. Сверху свисает цепь, к ней прикреплена огненная пороховница. Недалеко от дымохода расположены треногий столик и низкие стулья. Внутри комнаты стоит деревянная кровать, на ней собраны постельные принадлежности. Из столовой открыта дверь в другую комнату, во двор смотрит одно окошко» [9, с. 153]. (Подстр. пер. и далее - А. С.).
Художественная ценность любого произведения во многом определяется глубиной знания писателем национальной психологии, характера, особенностей народного быта, этикета. В этом смысле драма «Бий-негер» А. Теппеева показательна. Сюжетную основу произведения составляет известная народная песня «Бийнегерни жыры» (Песня Бийнегера), которая является ярким образцом охотничьей поэзии карачаево-балкарского фольклора. «В народно-поэтическом творчестве карачаевцев и балкарцев особое место занимает такой уникальный памятник охотничьей песенной мифологии, как «Бийнегер», - отмечает Б. Берберов. - Его творческая история насчитывает многие столетия. Богатством философского содержания, красотой ритмики, неповторимым национальным колоритом этот текст привлекает внимание исследователей, писателей, музыкантов, исполнителей, хореографов» [10, с. 109]. Неподдельный интерес современных деятелей культуры и искусства к народной поэме, по признанию исследователя, обусловлен ее особой эстетической неисчерпаемостью, философской глубиной и актуальностью на все времена.
В основе анализируемой драмы А. Теппеева - история судьбы княжеского сына Бийнегера. Драматично складываются отношения между главным героем и его отцом Гезохом. Князь перед смертью желает передать трон младшему из сыновей Бийнегеру, страстному охотнику. Однако завещанной власти и богатству Бий-негер предпочитает свободу. Он - лучший стрелок и обладает сильным волевым характером, который соответствует его физической природе. Выпущенная им пуля всегда попадает в цель. Сила, стремление к воле, к независимости определяют выбор героя драмы: он отказывается от трона. Молодого князя не прельщает власть, ибо у него другое предназначение: Я не взойду на трон Когда у меня два старших брата. Если хочешь, оставь охотничье ружье ... Отец, есть тебе что дать, Огненную двустволку, гончую собаку (с рыжими ушами), Моя душа - в тропе Апсаты
(покровителя охоты и диких животных в карачаево-балкарской мифологии - А. С.) Чтоб стать охотником бесстрашным, как и ты ...
[9, с. 162-163].
Бийнегер не желает внять наставительным речам и дяди Даута, который в сердцах произносит пророческие слова: «Слишком ты увлечен охотой,
Как бы горько ты потом не пожалел об этом ...» [9, с. 163].
Страстное увлечение охотой одолевает Бийнеге-ра. Как гласит народное поверье: «Теперь он - пленник Ак Марала (Белой Маралихи - А. С.). Ее дочь Мелехан соблазнила несчастного» [9, с. 169].
Возлюбленная Бийнегера Бабух, предчувствуя беду, также молит его бросить охоту, вернуться к «земной» жизни:
Прекрати охотиться, пусть пасутся туры, В селе Гезох дострой свой каменный дом. Пусть отец твой покоится в могиле, Пусть у Белой Маралихи рождается потомство. Пусть черное дуло твоего ружья заржавеет (покроется ржавчиной), Из дымохода валится дым от огня
[9, с. 177].
«Драматизм положений и переживаний. персонажей в литературных произведениях создается воздействием внешних сил и обстоятельств, угрожающих их стремлениям и их жизни. Но нередко воздействие внешних обстоятельств порождает в сознании человека внутреннюю борьбу с самим собой. Тогда драматизм углубляется до трагизма [11, с. 74]. Если сказанное соотнести с образом Бийнегера, то он - герой многоплановый.
Для Бийнегера как трагедийного героя (в определенной степени герой А. Теппеева - трагическая личность) присуща «сила ума, чувства и, прежде всего, действенной энергии» [12, с. 151]. Бийнегер одинок, однако он энергичен, активен. Он борется не только с внешними силами, но и с самим собой. Внешний конфликт выражается в противоречиях как с человеческим обществом, так и с природой. Героя драмы, оказавшегося в лабиринте любовных интриг с Мелехан и земной девушки Бабух, одолевает внутренняя борьба.
Наряду с ситуациями «открытого драматизма» имеет место драматизм «внутренний», «изживаемый человеком лишь в его собственной душе и не проявляющийся... во внешних акциях» [13, c. 58]. Подобный тип драматизма проявляется в индивидуальных пере-
живаниях Бийнегера, в конфликтах его частной жизни, во внутренней неудовлетворенности. Главное действующее лицо драмы запутывается в отношениях с персонажами, мечется между «двумя мирами». Открытое переживание героя непосредственно отражается в его речи:
Иду вперед, тебя (Бабуха - А. С.) заставляю плакать,
Назад возвращаюсь, Мелехан плачет.
Как показывает анализ, двойственность в действиях Бийнегера усугубляет драматизм характера и обстоятельств до трагизма. Сложившиеся обстоятельства в жизни героя приводят не только к страданиям, но и к гибели. В отличие от других драматургических произведений А. Теппеева, характерной чертой «Бий-негера» является синтез реального и ирреального. Художественному воплощению авторской идеи в драме «способствует использование. своеобразной двупла-новости действия» [14, с. 16], которая выражается на уровне личных взаимоотношений главного героя Бий-негера с «земными» персонажами (Гезох, Бабух, Дау-ут, Камгут и др.) и представителями ирреального мира (Апсаты, его дочь Мелехан).
В драме «Бийнегер» А. Теппеева драматического накала достигают те противоречия, которые базируются на напряженно-конфликтных отношениях между героями. Вначале Бийнегер вопреки уговорам и пожеланиям близких ему людей отказывается от трона отца и становится «свободным охотником» (азат уучу), безжалостно уничтожающим лесную дичь.
Личная жизнь героя также складывается драматично. Он отвергает дочь Апсаты Мелехан и сватает земную девушку Бабух, то есть совершает роковой выбор. Как говорит один из действующих лиц драмы, «Он променял лучезарную Мелехан на земную девушку // Нет ему пощады» [9, с. 199]. Обуреваемая жаждой мести, Мелехан загоняет Бийнегера в западню ложной вестью о том, что лишь молоко Белой Маралихи может исцелить его брата от неизлечимого недуга.
Герой драмы становится заложником крутых скал. В драматической ситуации автор вводит в действие образы животного мира. Закованная вместе с Бийнегер в горах собака Эгер способствует формированию атмосферы трагического состояния.
Также выразителен и впечатляющ текстовый фрагмент, связанный с образами птиц в заключительной части драмы. Парящие высоко в небе орлы оттеняют духовное состояние закованного в недоступных скалах свободного охотника, который с неодолимой грустью наблюдает за ними:
Как летают орлы. И я также
летал на свободе .
[9, с. 209].
Образы вольных птиц и обреченной собаки ярче оттеняют нравственное, психологическое состояние героя, способствуют интенсивному проявлению национальных и жанровых специфических черт произведения.
В повествовательную ткань произведения плотно введены народные приметы, поверья как частные мотивы. Примета как содержательный аспект этнографического элемента вырастает в элемент формы. В частности, сон как весомый факт, по народной примете, является предвестником драматических событий. Толкованию подвергается лишь та часть снов, «которая примыкает к приметам, те символы, за которыми в народных верованиях стойко закреплены те или иные значения» [15, с. 26]. Как свидетельствует апробированный полевой материал фольклориста М. Джурту-
баева, особую нишу в системе сновидений занимали жораланныкъ тюшле - «символические сны, представляющие собой отдельные образы или действия, которые нужно истолковывать» [15, с. 26].
Мотив вещего сна проходит как одна из генеральных линий в сюжетном пространстве драмы А. Теппеева. Так, князю Гезох снится сон, в котором предсказывается приближающее несчастье - его смерть:
Гезох:
Во сне ко мне явился Аламан (представитель потустороннего мира - А.С.),
Наверное, я отправлюсь в подземный мир?
[9, с. 125].
Сон Бийнегера также предвещает беду. Бийнегер:
Вначале завыла моя старая собака, Затем отец поднялся с могилы. Он был опечален, лицо его побледнело. Видно, что он обеспокоен в могиле. Я спросил о том, что его так тревожит. А он ответил, что мать-олениха не дает покоя ему, Плач раздается в гробнице. Из трех звезд над гробницей Одна померкла ...
[9, с. 176]
Бабух рассматривает сон возлюбленного как недоброе знамение:
О Бийнегер, не заснув, тебе сон приснился, На наши головы свалится беда
[9, с. 177]
Прием сновидений - один из часто употребляемых в национальных литературах. Адыгский исследователь К. Паранук отмечает причину его популярности и востребованности в поэтике мифологизирующих авторов: «Идущая через сон информация о характере «странствий» воспринималась древними людьми серьезно, с верой в событийность, реальность происходящих событий . Собственно, это и есть особенность мифологического сознания, воспринимающего ирреальный мир за реальность» [16, с. 79]. Аналогичны мысли и думы балкарцев, согласно которым в этническом сознании народа в древние времена сновидение воспринималось как источник различных представлений, т.е. сон считался той же реальностью или символом надвигающихся событий.
Наряду с этнографическими компонентами в повествовательной ткани драмы «Бийнегер» наличествует один из своеобразных видов устного народного поэтического творчества - къаргъышла - проклятия (таких фрагментов в драме три). Им свойственна краткость, ритмичность, насыщенность метафорами и сравнениями. В основе проклятий - отрицательных пожеланий - вера человека в магию слова [17, с. 37]. Эмоционально-экспрессивная речь Ак Марал - Белой Маралихи наполнена гневом, негодованием за беспощадно уничтоженную Бийнегером дичь. Ак Марал не прощает героя за содеянное зло, за жестокие деяния по отношению к природе и проклинает его.
Фольклорно-этнографический компонент представляет неотъемлемую часть эстетического арсенала не только пьес А. Теппеева, но и всей национальной литературы. Он оказывает «заметное влияние на семантическую, структурную, поэтическую основы эпики, присутствуя в художественной основе романов и повестей имплицитно, в глубинных слоях текста» [18, с. 21]. Однако значение устнопоэтического наследия не ограничивается одним лишь воздействием на процесс эво-
люции литературы. Оно является одним из важных историко-этнографических источников «при изучении общественных институтов, социального строя, морально-этических воззрений, верований, семейно-брачных отношений и материальной культуры прошлого» [19, с. 3].
Таким образом, фольклор и этнография вбирают в себя различные сферы духовной и материальной этнической культуры. Они исторически взаимосвязаны и определяются как кладезь мудрости народа, в которой сконцентрирован его многовековой опыт эстетического освоения действительности. Фольклорно-этногра-фический компонент как яркое жанровое качество драмы (литературы в целом) придает особую экспрессивность и выразительность повествованию, позволяет отразить самобытность характера и психологии народа. Гармоничное сочетание этнофольклорных традиций с достижениями современной художественной мысли способствует формированию подлинно национального культурного пласта как действенного средства духовно-нравственного развития общества.
ЛИТЕРАТУРА
1. Узденова Ф. Т., Сарбашева А. М. Современная балкарская литература: основные тенденции развития // Известия ВУЗов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. Ростов-на-Дону, 2008. №5. С. 147-152.
2. Аджаматова Н. К. Проблема эволюции конфликта и национального характера в прозе народов Дагестана и Северного Кавказа: автореф. дис. .д-ра филол. наук. Махачкала, 2007. 46 с.
3. Гамзатов Г. Г. Фольклор в системе национальной художественной культуры // Фольклор и музыкальная культура Дагестана и Северного Кавказа. Махачкала: Институт ЯЛИ ДНЦ РАН, 2007. С. 7-25.
4. Джавадова Л. Д. Художественное воплощение национального характера и фольклорных традиций // Историческая и социально-образовательная мысль. Краснодар, 2013. .№2. С. 178. (С. 178-180).
5. Кильмухаметов Т. А. Поэтика башкирской драматургии. Уфа: Китап, 1995. 336 с.
6. Базиева Г. Д. Художественная культура Кабардино-Балкарии в полиэтничном пространстве России. Нальчик: изд-во КБИГИ, 2010. 280 с.
7. Малкондуев Х. Х Обрядово-мифологическая поэзия балкарцев и карачаевцев. Нальчик: Эль-Фа, 1996. 272 с.
8. Мамиева И. В. Мифолого-религиозные представления осетин: поэтика отражений // Единая Калмыкия в единой России: через века в будущее: Мат-лы международной научной конференции, посвященной 400-летию добровольного вхождения калмыцкого народа в состав Российского государства: В 2 ч. Ч. 2. Элиста: ЗАОр «НПП «Джан-гар», 2009. С. 108-113.
9. Теппеев А. Бийнегер: Драма // Минги-Тау (Эльбрус). 2007. №4. С. 152-215.
10. Берберов Б. А. Творческая история народной поэмы «Бий-негер» // Актуальные проблемы современной филологии. Мат-лы Международной научной конференции, посвященной 75-летию со дня рождения профессора И. Х. Ахматова 19-20 декабря 2013 г. Нальчик, 2014. С. 109-113.
11. Введение в литературоведение. М: Высшая школа, 1983. 328 с.
12. Волькенштейн В. Драматургия. М.-Л.: Искусство, 1937. 271 с.
13. Хализев В. Драма как явление искусства. М.: Искусство, 1978. 240 с.
14. Ахмадиев Р. Б. Современная башкирская драматургия (природа конфликта и многообразие жанровых форм). Уфа: РИО БашГу, 2003.
15. Джуртубаев М. Ч. Мифология и эпос карачаево-балкарского народа. Нальчик: Эльбрус, 2011. 488 с.
16. Паранук К. Н. Мифопоэтика и художественный образ мира в современном адыгском романе. Майкоп: Качество, 2006. 312 с.
17. Басангова Т. Г. Обрядовая поэзия калмыков (система жанров, поэтика): автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Махачкала, 2009. 52 с.
18. Ашуба А. Е. Фольклорные традиции в художественной структуре абхазского исторического романа // Гуманитарная мысль Северного Кавказа в общероссийском научном пространстве. Мат-лы Всероссийской научной конференции с международным участием 15-17 ноября 2012 г. Ч. 2. Черкесск, 2014. С. 18-21.
19. Ципинов А. А. Народная историческая проза адыгов. Нальчик: «Эль-Фа», 2000. 160 с.
Поступила в редакцию 18.03.2015 г.
FOLKLORE-ETHNOGRAPHIC COMPONENT IN ARTISTIC STRUCTURE OF MODERN BALKARIAN DRAMA
© A. M. Sarbasheva
Kabardino-Balkar Institution of Humanitarian Researches 18 Pushkin St., 360000 Nalchik, Russia.
Phone: +7 (8662) 42 47 78.
Email: alenasarb@mail.ru
The given article deals with the study of topical problem, interaction of two aesthetic systems: folklore and literature. The study of their relationships promotes a better understanding of spiritual and aesthetic foundations of oral literature, evolution o f the national artistic thinking, consciousness, influence of mythopoetic consciousness to the process of speech's art development. The main objective of the work is to determine the role of folklore and ethnographic component in the structure of modern art Balkarian drama, its influence on the imagery, artistic and aesthetic features of scenic literature. On the material of the play "Bijneger", written by famous writer and playwright Alim Teppeev, the questions of transformation of folk motifs in the dramatic plot are examined. The national signs, beliefs, introduced in the narrative of the work are revealed. Mythopoetic device of dreams is pointed as one of the most frequently used devices in the literature of the peoples of the North Caucasus. The research shows that folklore and ethnographic component as a bright genre quality of the national dramatic art helps to reflect the identity of the character and psychology of the people, promotes the formation of ethnic and cultural layer as an effective means of spiritual and moral education of society.
Keywords: folklore, ethnography, ethnic consciousness, literature, artistic thinking, drama, mythopoetics, motive.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at bulletin_bsu@mail.ru if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Uzdenova F. T., Sarbasheva A. M. Izvestiya VUZov. Severo-Kavkazskii region. Obshchestvennye nauki. Rostov-na-Donu, 2008. No. 5. Pp. 147-152.
2. Adzhamatova N. K. Problema evolyutsii konflikta i natsional'nogo kharaktera v proze narodov Dagestana i Severnogo Kavkaza: avtoref. dis. ...d-ra filol. nauk. Makhachkala, 2007.
3. Gamzatov G. G. Fol'klor i muzykal'naya kul'tura Dagestana i Severnogo Kavkaza. Makhachkala: Institut YaLI DNTs RAN, 2007. Pp. 725.
4. Dzhavadova L. D. Istoricheskaya i sotsial'no-obrazovatel'naya mysl'. Krasnodar, 2013. No. 2. Pp. 178. (S. 178-180).
5. Kil'mukhametov T. A. Poetika bashkirskoi dramaturgii [Poetics of Bashkir drama]. Ufa: Kitap, 1995.
6. Bazieva G. D. Khudozhestvennaya kul'tura Kabardino-Balkarii v polietnichnom prostranstve Rossii [Artistic culture of Kabardino-Balkaria in the polyethnic space of Russia]. Nal'chik: izd-vo KBIGI, 2010.
7. Malkonduev Kh. Kh Obryadovo-mifologicheskaya poeziya balkartsev i karachaevtsev [The ritual and mythological poetry of Balkarians and Karachais]. Nal'chik: El'-Fa, 1996.
8. Mamieva I. V. Edinaya Kalmykiya v edinoi Rossii: cherez veka v budushchee: Mat-ly mezhdunarodnoi nauchnoi konferentsii, posvyash-chennoi 400-letiyu dobrovol'nogo vkhozhdeniya kalmytskogo naroda v sostav Rossiiskogo gosudarstva: V 2 ch. Ch. 2. Elista: ZAOr «NPP «Dzhangar», 2009. Pp. 108-113.
9. Teppeev A. Biineger: Drama. Mingi-Tau (El'brus). 2007. No. 4. Pp. 152-215.
10. Berberov B. A. Aktual'nye problemy sovremennoi filologii. Mat-ly Mezhdunarodnoi nauchnoi konferentsii, posvyashchennoi 75-letiyu so dnya rozhdeniya professora I. Kh. Akhmatova 19-20 dekabrya 2013 g. Nal'chik, 2014. Pp. 109-113.
11. Vvedenie v literaturovedenie [Introduction to literary studies]. M: Vysshaya shkola, 1983.
12. Vol'kenshtein V. Dramaturgiya [Drama]. M.-L.: Iskusstvo, 1937.
13. Khalizev V. Drama kak yavlenie iskusstva [Drama as a phenomenon of art]. Moscow: Iskusstvo, 1978.
14. Akhmadiev R. B. Sovremennaya bashkirskaya dramaturgiya (priroda konflikta i mnogoobrazie zhanrovykh form) [Modern Bashkir drama (the nature of conflict and the diversity of genre forms)]. Ufa: RIO BashGu, 2003.
15. Dzhurtubaev M. Ch. Mifologiya i epos karachaevo-balkarskogo naroda [Mythology and epos of Karachay-Balkar people]. Nal'chik: El'brus, 2011.
16. Paranuk K. N. Mifopoetika i khudozhestvennyi obraz mira v sovremennom adygskom romane [Mythopoetics and artistic image of the world in modern Adyghe novel]. Maikop: Kachestvo, 2006.
17. Basangova T. G. Obryadovaya poeziya kalmykov (sistema zhanrov, poetika): avtoref. dis. ... d-ra filol. nauk. Makhachkala, 2009.
18. Ashuba A. E. Gumanitarnaya mysl' Severnogo Kavkaza v obshcherossiiskom nauchnom prostranstve. Mat-ly Vserossiiskoi nauchnoi konferentsii s mezhdunarodnym uchastiem 15-17 noyabrya 2012 g. Ch. 2. Cherkessk, 2014. Pp. 18-21.
19. Tsipinov A. A. Narodnaya istoricheskaya proza adygov [National historical prose of the Adyghes]. Nal'chik: «El'-Fa», 2000.
Received 18.03.2015.
