CC BY
41
82
Филологические науки
УДК 398.3(471.64)
ФОЛЬКЛОР В ТРУДОВОМ ВОСПИТАНИИ АДЫГОВ (НА МАТЕРИАЛАХ ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКОГО ЦИКЛА)
Гутова Л.А., кандидат филологических наук, старший научный сотрудник сектора адыгского фольклора, Институт гуманитарных исследований КБНЦ РАН, г. Нальчик E-mail: [email protected]
Статья посвящена трудовому воспитанию, приобщению детей к навыкам ведения земледелия. Представлены обрядовые действа, связанные с земледельческим циклом, а также сопутствующие фольклорные материалы (легенды, предания, песни, благопожелания). Ключевые слова: Тхагаледж, Вагоба, Ханцегуаша - княгиня-лопата, обряд.
FOLKLORE IN LABOUR EDUCATION OF ADYGHE (ON MATERIALS OF THE AGRICULTURAL CYCLE)
Gutova L.A., candidate of philology sciences,
senior research associate of the sector of the Adyghe folklore,
Institute of humanitarian researches of the KBSC of the RAS, city of Nalchik
The article is devoted to labor education, involving children in the skills of farming. Represented ritual activities associated with the agricultural cycle, as well as related folklore materials (legends, stories, songs, good wishes). Key words: Tkhagaledzh, Vagoba, Khantzeguasha (princess shovel), ritual.
Земледелие было с древнейших времен одним из основных занятий адыгов. Согласно сведениям исследователей оно появилось у протоадыгских племен Предкавказья в эпоху энеолита, а на черноморском побережье еще раньше - в период неолита [6, с. 222; 15, с. 63].
С малых лет в крестьянских семьях детям прививались не просто навыки ведения земледельческого труда, но зачастую мальчики работали наравне с взрослыми. О детском труде в земледельческом хозяйстве С.Х. Мафедзев пишет следующее: «...во время пахоты наряду с взрослыми мужчинами «большие плуги» обслуживали и мальчики. Они бывали погонщиками (выщхьэтес), пастухами волов, а некоторые и поварами» [8, с. 109]. Это практиковалось у всех народов Северного Кавказа. Осетинский этнограф Б.А. Калоев пишет: «.из двух человек занятых малым легким плугом, один являлся подростком, а из четырех человек, обслуживавших тяжелый плуг, двое были мальчиками - 9-12 лет» [4, с. 117]. Участие детей в пахотных работах отмечает и Е.Н. Студенецкая: «.кабардинский мальчик умел
готовить пищу - печь лепешки, делать масло и сыр, варить и жарить мясо и т. д. На кошах и во время пахоты приготовление пищи для всей группы возлагалось на младшего, чаще всего на подростка.» [14, с. 176].
Осваивая навыки земледельческого труда, дети, будучи очевидцами, а то и участниками обрядов, проводимых с целью достижения высокого урожая, приобщались к мифологическим воззрениям адыгов, в частности, узнавали многое о покровителях земледелия и ремесел. Помимо того в ходе полевых работ они пополняли свои знания и представления приметами и поверьями, усваивали формулы благопожеланий, песен сопровождающих нелегкий труд, что, несомненно, сказывалось не только на профессиональном, но и эстетическом воспитании.
Как у многих других народов, у адыгов земледельческий цикл был связан с космическими знаниями и наблюдениями. В частности, большое значение придавалось Вагъуэбэ (Вагоба, букв. -Многозвездье) - созведию Дельфина. «Появление этой звезды (этого созведия. - Л.Г.) указывало на
время буйного роста растений. Адыги говорили, что если Вагоба бросит взгляд на хлеба, они подрастают, а пока Вагоба не взглянет на кукурузу, она не растет. Утверждали, что как только Вагоба спустится к земле и замля, и вода замерзают» [16, с. 63]. Когда Вагоба «выходило из земли», то есть поднималось над горизонтом, но еще не достигало зенита - говорили, что наступает смена времен года: зима отступает и уступает весне. День весеннего равноденствия, «гъэрэ-щ1ырэ я зэхэк1ыгъуэ» - «букв.: время смены зимы летом (гъэ - год, ассоциируется с верхом, небом, теплом; щ1ы - земля, ассоциация с холодом, зимой, непогодой) считался днем возвращения тепла. Если в один из трех дней, с 20-го по 22 марта устанавливалась хорошая теплая погода, верили, что весна победила зиму, тепло — холод. Если же эти дни были холодные и дождливые, опасались, что год будет неудачным, неурожайным. В первые три дня нового земледельческого года в каждой семье устраивали «маф1эщхьэтыхь» - «принесение жертвы очажному огню» - забивали жертвенное животное (барана или черную курицу). В утро первого дня «нового года» детей отправляли купаться в реке, пока в ней якобы не искупался плешивый волк. Очевидно, ритуальное купание детей имело свою символику и ассоциировалось с тем, чтобы год был плодотворным, как и пребывание молодого поколения на земле, а река, обладающая очистительной силой, благоприятствовала окончательному торжеству нового сезона.
Начало весенне-полевых работ устанавливалось соответственно погодным условиям. По этому поводу устраивалось празднество -«вак1уэдэк1» - «выход на пахоту». Отправляющиеся на пахоту брали с собой необходимый инвентарь, а провожающие преподносили им обрядовую еду: отварное мясо жертвенного животного, махсыму (буза), разные сладости. Особенной ритуальной пищей был хлеб круглой формы из пшеничной муки - «вак1уэ мэжаджэ» - «хлеб пахарей». На пахоту отправлялись как мужчины, так и мальчики - подростки. Прежде чем начать работы накрывали стол у наиболее крепкого дерева, которое признавалось священным, и во главе с избранным Предводителем пахоты «вак1уэ тхьэ-мадэ» усаживались за трапезу, где произносили
благопожелания главному божеству земледелия Тхагаледжу (Тхьэгъэлэдж). Здесь дети узнавали об этом божестве, о его силе и значении его образа в представлениях земледельцев.
Обращаясь к нему, пахари просили и верили, что он будет содействовать в работе и благоприятному ее исходу. Приведем один из многих текстов благопожелания, которое произносили в начале полевых работ в адрес Тхагаледжа. Скорее всего, это славословие и просьба о плодотворной работе:
Уэ Тхьэгъэлэдж дыщэ,
Зыхуэхъум я псапащ1эу,
Зыхуэхъум я шы 1усу,
Ажэ жьак1эм хуэдэу уфафэу,
Афэ гъуапэм хуэдэу уэндэгъуу,
Вагъэм щызэрызешэу,
Щауэм дэщхьэукъуэу,
Жэпкъыхъууэ,
Щхьэ п1ащэу,
1этэ щий зы хьэсэу,
Зы ху самэр ху гуипщ1у,
Унагъуэ и пщ1э к1ыщтэгъуэ зырыз
Хъерк1э тшхыжыну, тхьэшхуэм къыдит!
[1, с. 28, 29] -
О, золотой Тхагаледж, <Даруй нам следующее:> Имеющий, чтобы благодетельствовал, Имеющий, чтобы коням на корм давал,
<Чтобы> развевался наподобие козлиной
бороды,
<Чтобы> тяжелым был, как кольчужный рукав, <Чтобы> на пахоте колыхался, <Чтобы> над юношей склонялся, <Чтобы> с крепким стеблем, <Чтобы> с крупной верхушкой был, <Чтобы> на одном рядке восемьсот стогов было, <Чтобы> из одной кучи десять возов проса было, Чтобы в каждой семье по стольку провеивали, <Чтобы> во благо съесть суждено было, <Пусть> Бог великий нам дарует.
По представлениям адыгов Тхагаледж выступал также в роли медиатора между людьми и главным божеством Тха (Тхьэ) о чем свидетельствуют слова в хохе: «хъерк1э тшхыжыну,
тхьэшхуэм къыдит» - «пусть во благо мы съедим, великий Бог пусть нам даст». Иногда эти два персонажа адыгской мифологии сливаются: «Ди тхьэ, Тхьэшхуэ, Тхьэгъэлэдж...» - «Бог наш, Тхашхо, Тхагаледж». Этим подчеркивается высокий статус данного мифологического персонажа.
В сказаниях Тхагаледж представлен как могучий старик-пахарь. Согласно сведениям, данным моздокскими кабардинцами, - пишет М.И. Мижаев, - Тхагаледж был первый пахарь, он первый взял в руки плуг и запряг в него быков. Он настоящий человек, который раньше жил на земле, а сейчас на небесах [10, с. 23]. М.В. Кантария, описывает Тхагаледжа как непростого человека, «.он живет на небесах и часто в человеческом образе посещает людей» [5, с. 366].
«Тхагаледж, - пишет А.М. Гутов, - мифический покровитель растительности. С его образом связывается появление на земле первых культурных растений, сохранение благополучия и изобилия. .Тхагаледж олицетворяет приоритет мирного труда. Занятие Тхагаледжа почитается даже более чем какое-либо иное, свидетельством чего является наибольшее число традиционных благопожеланий, адресованных ему» [12, с. 26].
В нартском эпосе дано следующее описание Тхагаледжа: « .Одетый в белые одежды, он пребывает посередине поля, обходя его кругом, говорят. Как выглядит - не знаю, <но> одет в белые одежды» [12, с. 68].
После произнесения благопожелания все, в особенности пахари (ими могли быть и дети) отведывали по кусочку хлеба - вак1уэ мэжаджэ. «Девушки повязывали красные платочки на рога волов и мазали махсымой из первой распитой старшими чаши головы волов, их лбы и переносицы между глазами» [9, с. 332]. По всей видимости, такое действо было призвано служить оберегом для животных, что должно было сказаться на успешной работе. Дети же рассыпали по полю яичную скорлупу, что очевидно тоже символизировало плодородие и получение высокого урожая. После этого устраивали круговой ритуальный танец удж, напевая песню, адресованную Тхагаледжу. Далее, по указанию Предводителя, водружалось знамя пахарей и все незамедлительно приступали к работе. В ходе полевых работ взрослые непрерывно обучали
детей тонкостям земледелия. С.Х. Мафедзев обстоятельно исследовал и описал то, как взрослые обучали детей работать на земле: «.старшие, не пропускали случая, из которого дети могли извлечь уроки жизни. Это касалось не только знания народных примет. К примеру, во время пахоты взрослые терпеливо показывали и объясняли детям, от чего получаются огрехи (вэщ-хъу). Для этого ручку плуга водили то вправо, то влево, демонстрируя тем самым, что ее всегда следует держать прямо. То же самое касалось умения держать лопату, тяпку, серп и т. д. При этом предупреждали, чтобы подросток не мочил ладони слюнями и не сжимал ручку, если он не хочет набить себе волдыри. Не меньшее внимание обращалось на умение работать аккуратно, систематически, не переходя от одного незаконченного дела к другому. Такая система труда была обязательной как для девочек, так и для мальчиков не только в домашних делах, но и в поле - во время пахотных работ, прополки, уборки урожая» [8, с. 139].
Естественно, что полевые работы были нелегкими, все зависело от качества почвы, на которой люди работали. Иногда земля бывала тяжелой, трудно обрабатываемой, приходилось прилагать немало усилий, чтобы ее возделывать. Зачастую для облегчения труда и взрослые, и подростки напевали песни - «вак1уэ уэрэд» - «песня пахарей». «Песня, - пишет З.М. Налоев, - организовывала и подчиняла упряжку и погонщиков единой воле плугаря, скрашивала их тяжелый труд» [13, с. 80]. Приведем один из вариантов песни, зафиксированной в НПИНА:
• (Уо,) йогуэрэ нак1уэ, (уо-а)!
(Уо,) жаным гуэрэ нак1уэ, (ра, уо-а)!
(Уорэ,) нак1уэт иджы!
• Уо,) жаным гуэрэ нак1уэ, (ро-уо)!
Жанымыркъэ, (уорэ,) нак1уэ!
• (Уо,) мерно ступайте (уо-а)!
(Уо,) славные, ступайте (ра, уо-а)!
(Уора,) ступайте же!
• (Уо,) славные, ступайте (ро-уо)!
Славные, (уора,) ступайте! [13, с.33]
Так при помощи слов «жаным гуэрэ» - «славные» участники работ взбадривали друг друга, а припевая «нак1уэ», «нак1уэт иджы» - «ступайте», «ступайте же» побуждали друг друга к действию.
Также для облегчения труда бытовало множество песен связанных с другими видами земледелия. Это и песни, исполняемые во время прополки кукурузы, и песни погонщиков волов при молотьбе, песни косарей - все они свидетельствовали о том, что адыги многие века занимались земледелием, а сами песни вошли в арсенал адыгского фольклора, передаваясь из поколения в поколение.
Работа в поле не ограничивалась для юных земледельцев обретением знаний и навыков в данной области. Прежде чем выходить в поле, нужно было быть еще уверенным, что погода будет благоприятной. Зачастую взрослые делились своими знаниями и по этой части. Существовал ряд примет, по которым определялись погода, наиболее благоприятные периоды обработки земли и посева зерновых культур, а также время сбора урожая. Так если преждевременно ранней весной, раздавались раскаты грома на небе, говорили, что год будет неудачным [3, с. 275]. Если солнце рано утром вставало слишком яркое, то говорили что день будет дождливым [3, с. 271]. Если со степной стороны в небе показывались тучи, считалось, что тоже будет дождь [3, с.271]. Также верили, что если дует степной ветер - это к дождю, а если шел косой дождь со стороны степи, то он не надолго и вскоре установится хорошая погода [3, с. 271].
Как уже говорилось, большое значение адыги придавали созвездию Вагоба. От поведения Вагоба, по мнению старших, зависело, какая погода будет в предстоящее время, когда взойдут зерновые культуры, когда произойдет смена времени года и т.д. Вот ряд примет, связанных с Вагоба: Если звезды располагались на небе так, что все они ясно смотрели на засеянное поле, то это был признак того, что все растения дружно взойдут [3, с. 273]. Пока Вагоба не установится над посевами кукурузы, она не пойдет в рост [3, с. 273]. Какими бы странными на первый взгляд ни казались приметы, они все же несли нужную полезную информацию, так как устанавливались
и бытовали в народе в результате наблюдений за природными изменениями. Так, существовали приметы, которые не подлежат логическому объяснению, но по тем или иным причинам люди соблюдали их. Например, не рекомендовалось выполнять какие-либо работы, и тем более сажать зерновые культуры во вторник и пятницу. А вот воскресенье, суббота и среда считались благоприятными днями для посева урожая и посадки деревьев [3, с. 304]. Если при выходе на пахоту по дороге встречался козел, то считалось, что будет засуха, а если выскочит кабан, то год будет удачным и плодородным [3, с. 273]. Запрещалось наступать на зерна, считалось, что от этого уйдет достаток [3, с. 274]. Если же вместе с зерновыми культурами посадить красную кукурузу - верили, что это будет способствовать высокой урожайности [3, с. 287].
После тяжелого трудового дня, когда по велению тамады знамя пахарей было опущено, вместе с этим прекращались полевые работы. После этого, устраиваясь в поле у костра, старшие делились с младшими своими наблюдениями о Вагоба, рассказывали о других звездах, а также о нартах-богатырях. В особенности во время полевых работ популярны были сказания о боге плодородия Тхагаледже. Дети же с большим интересом слушали эти истории. Таковы сказания «Ток Тхагаледжа» (Тхьэгъэлэдж и хьэм лъапэ) [2, с. 62, 63]. «О том, как работал Тхагаледж» (Тхьэгъэлэдж и лэжьэк1ар) [2, с. 77]. «Мольба Тхагаледжа» (Тхьэгъэлэдж и тхьэлъэ1ур) [2, с. 77, 78] и мн. др. В частности, в сказании «О том, как работал Тхагаледж», создается образ бога-земледельца, дарителя фантастического изобилия. На вопрос матери: «Каков у нас урожай в этом году?» Тхагаледж отвечает:
- !эк!уэц!ищэр зы пхыру,
Пхырищэр зы !этэу,
!этищэр зы гъэсэгуу,
Гъэсэгуищэр зы щэджу,
Щэдж щий тезгъэуващ. -
Сто захватов серпом - в одном снопе,
Сто снопов - в одном стоге,
Сто стогов - в одной скирде -
Таких восемьсот скирд я поставил [12, с. 74].
Вполне очевидно, что такое отношение к труду прививалось и детям, что благотворно сказывалось на трудовом воспитании.
Немаловажное значение в достижении высокого урожая имели погодно-климатические условия. Засуха - бич всех земледельцев, люди делали все от них зависящее, чтобы вовремя вызвать дождь. Но поскольку реальной власти над силами природы у них не было, в ход шла магия. Дождь, гром и молния олицетворяли богатый урожай, и во время долгожданного дождя кабардинцы отправляли своих детей на речку, где те собирали цветы и опускали их в емкости с дождевой водой. Принося такую воду домой, ею обливали свои зернохранилища.
Один из способов вызывания дождя у адыгов - при помощи вороньего гнезда. Окрестные мальчишки, рискуя жизнью, доставали гнезда с самых высоких деревьев и ломали их. Верили, что после этого непременно пойдет дождь.
Также дождь вызывали посредством обращения к сверхъестественным силам, а именно богу грома и молнии Шибле или Елле (Щыблэ, Еллэ), или же тому, кто его замещал (часто в песнях вызывания дождя упоминается не сам Шибле или не только он, а его субститут Елле. Таким именем у некоторых народов Кавказа называется ветхозаветный пророк Илья, который в представлениях, распространенных у многих народов, имеет отношение к регулированию грозовой стихии) [11, с. 504-506]. Сам ритуал вызывания дождя и молнии сопровождался различными традиционными обрядами. В обрядах посвященных Шибле дети не принимали никакого участия, а поскольку в рамках темы мы обращаемся к действам, с участием детей, то целесообразно упомянуть и об обряде посвященном покровительнице речных вод и дождя богине Псыхогуаше (Псыхъуэгуащэ). Ранее этот обряд проводили молодые женщины в сопровождении детей, гораздо позже проведение ключевых действ, стало возлагаться на детей. Медиатором при обращении к покровительнице речных вод считалась Ханцегуаша - «княгиня-лопата», (Хьэнцэгуащэ - букв.: княгиня-лопата или кукла-лопата). Женщины брали деревянную лопату, к ее рукоятке прикрепляли палку, которая имитировала плечи и руки. Такую фигуру наряжали в платье, на «голову» повязывали платок, «та-
лию» затягивали поясом. Адыги на «грудь» такой княгини вешали «закопченную» очажную цепь, принадлежащую семье, в которой был умерший от молнии [17] (погибшие от удара молнии почитались наравне со святыми). Ханцегуашу вели две молодые девушки, которые должны были идти босиком. Вполне допустимо, что еще изначально такую процессию сопровождали и дети. Они ходили по дворам и напевали песню о ниспослании дождя. В ХХ веке такой ритуал зафиксирован с преимущественным участием детей. Тексты песенок незамысловаты и подчас представляют собой ритмизированное заклинание. Вот варианты текстов этой песни на черкесском и шапсугском языках:
1. Хьэнцэгуащэ зыдошэ!
Е ж ь у: Ялыхь, уэшх къегъэщэщэх!
2. Хьэнцэгуащэ зыдошэ!
Е ж ь у: Ялыхь уэшх къегъэщэщэх! [13, с. 80] -
1. Ханцегуашу мы водим!
Все: О Аллах, дождь обильный пошли!
2. Ханцегуашу мы водим!
Все: О Аллах, дождь обильный пошли!
Шапсугский вариант песни несколько иной:
Хьанцэгуащэр зэтэщэра -
Ощхэр къещха!
Ныхэтхы къыщэгъуагъо -
Ощхэр къещха!
Шъэонажьор - къоепсы рагъушъуа!
Ощхэр къещха! -
Ханцегуашу мы водим -
Дождь идет!
На Нехетхе * гром гремит -
Дождь идет!
На Лыготхе * дождь да пойдет!
Дождь идет!
Шаонаже ** сырным рассолом поят!
* Нехетх, Лыготх - названия местностей.
** Шаонаже - имя убитого молнией.
Как видим, в вариантах песни-мольбы есть расхождения: в черкесской версии обращение идет к Аллаху, а Ханцегуаша является как бы вспомогательным звеном между Богом и людьми. Шапсугский вариант представлен в более требовательной форме, т. е. люди, ставя перед фактом силы природы о том, что водят Ханцегуашу, а значит, дождь уже должен идти. Так распевая песню, участники обряда заходили то в один двор, то в другой, хозяйки же домов обливали чучело и всю процессию водой и обращались к сверхъестественным силам: «Ди Тхьэ, къабылу т1ых!» - «Бог наш, прими благосклонно!» Каждая хозяйка старалась щедро одарить пришедших продуктами, разными сладостями. Многие из них присоединялись к процессии, и она увеличивалась. В более ранние времена шествие с Ханцегуашей двигалось по направлению к реке, у которой приносились в жертву домашние животные, а также устраивались ритуальные купания прямо в одежде. Устраивались народные гуляния и застолья с разнообразными угощениями, накопленными участниками обряда во время посещения дворов. Далее все несли чучело на площадь, где выкапывалась яма и водружалась Ханцегуаша. Там девушки водили хороводы вокруг «виновницы действий» до позднего вечера.
В заключение Ханцегуашу обливали семью ведрами воды. Народ расходился по домам,
оставив чучело на площади. Верили, что после этого должен пойти дождь. Предположительно в середине XX века в обряде вызывания дождя появился и другой персонаж - лягушка. Так в селении Псыхурей Баксанского района, жительница этого села Абаева Фатимат Цутовна рассказывала об этом обряде следующее: «Сперва находили лягушку, и молодые невестки шили для нее штанишки и рубаху, так ее наряжали. Дети брали лукошко, сажали в него «наряженную» лягушку и припевали песню: «Хьэнцэгуащэ зидошэрэ, я Алыхь, уэшх къегъэщэщэх!» - «Ханцегуашу мы водим, о Аллах, пусть дождь пойдет!» Так процессия шла от одного дома к другому, хозяева обливали гостей водой, а затем одаривали пришедших продуктами и присоединялись к процессии. В конце дня женщины устраивали «тхьэлъэ1у» -«прошение Господа»: шли к речке и готовили еду из набранных продуктов, угощали и детей, и всех проходящих» [7]. Ключевой фигурой в обряде вместо Ханцегуаши могла быть и лягушка, но в песне вызывания дождя все же, упоминалось имя «княгини-лопаты», а значит, в данном случае лягушка выполняла роль «дублера» Ханцегуаши. По всей видимости, люди хотели задобрить небесные силы, покровительствующие дождю, так как лягушка была обитательницей речных вод. Таким образом, давали понять силам природы, что даже речные обитатели просят снисхождения для людей.
ЛИТЕРАТУРА
1. Адыгэ хъуэхъухэр. Зыхэз.: Къардэнгъущ! З.П. Налшык: Эльбрус, 1994 // Адыгские благопожелания. Сост.: З.П. Кардангушев. Нальчик: Эльбрус, 1994. - 112 с.
2. Адыгэ !уэры!уатэхэр. Налшык, 1963 // Адыгский фольклор. Нальчик, 1963. - 338 с.
3. Адыгэ псалъэжьхэмрэ псалъэ шэрыуэхэмрэ. Зыхэз.: Гук!эмыхъу А.М., Къардэнгъущ! З.П. Налшык: Эльбрус, 1994 // Адыгские пословицы и поговорки. Сост.: Гукемух А.М., Кардангушев З.П. Нальчик: Эльбрус, 1994. - 328 с.
4. Калоев Б.А. Земледелие народов Кавказа. М., 1981. С.117, 124.
5. Кантария М.В. О некоторых пережитках аграрного культа в быту кабардинцев // УЗ АНИИ. Т. V!!! (этнография). Майкоп, 1968. С. 366.
6. ЛавровЛ.И. Земледелие на Северо-Западном Кавказе. Материалы по истории земледелия СССР. Сб. 1. М., 1952. С. 222.
7. Личный архив Гутовой Л.А.
8. Мафедзев С.Х. Очерки трудового воспитания адыгов. Нальчик: Эльбрус, 1984. - 172 с.
9. Мафедзев С.Х. Адыгэ хабзэ. Адыги. Обычаи. Традиции. Нальчик: Эль-Фа, 2000. - 360 с.
10. Мижаев М.И. Мифологическая обрядовая поэзия адыгов. Черкесск, 1973. - 208 с.
11. Мифы народов мира. М.: Советская энциклопедия, 1980. Т. !.
12. Нарты. Нартский эпос. Т 1/ Предисл. А.М. Гутов. Нальчик: Тетраграф, 2012. - 424 с.
13. Народные песни и инструментальные наигрыши адыгов. Т. ! / Под ред. Е.В. Гиппиуса; вступит. статья: НалоевЗ.М. У истоков песенного искусства. М.: Советский композитор, 1982. - 224 с.
14. Студенецкая Е.Н. Быт и культура кабардинского народа (ХУ!!!-Х!Х вв.): сборник статей по истории Кабарды. Нальчик, 1954. С. 176.
15. ФормазовА.А. Каменный век и энеолит Прикубанья. М., 1965. С. 63.
16. Шортанов А.Т. Адыгская (черкесская) мифология и культы. Нальчик: Изд-во М. и В. Котляровых, 2016.
17. Adigi.ru рЬр - материалы из сети интернет.
