CC BY
139
Ю.Ю. Саввина
ФИТОНИМЫ НАУЧНЫЕ И НАРОДНО-РАЗГОВОРНЫЕ (на примере елецких говоров)
В статье рассматривается лингвистический статус наименований фитонимов, функционирующих в говорах Ельца и его округи. Выделяются фитонимы научные и народно-разговорные. Затрагивается вопрос о номенклатуре растительного мира.
Специфика фитонимической лексики состоит в том, что почти каждая реалия имеет здесь как минимум два параллельных названия: научное и народное.
В научной литературе лингвистический статус наименований растений определяется по-разному. Одни исследователи (В.А. Меркулова, Т. А. Боброва) относят их к терминам, считая, что для них характерна определённая дефиниция, заключающая в себе дифференциальные признаки называемых фитонимов, и прикреплённость к международному латинскому термину [9; 2]. Так, в елецком употреблении слово заячья капуста выступает наряду с термином очиток. Другие (В.А. Иванов) рассматривают их как номенклатуру [5]. Третьи пишут о тяготении фитонимов к терминологизации или, определяя народные названия как номенклатуру, выделяют при этом ряд терминологических свойств фитонимов, приводя для этого, в частности, аргумент, что фитони-мам свойственны: 1) чёткая отнесённость с денотатом; 2) точность лексического значения; 3) наличие обобщающего (родового) слова в предметной подгруппе [1, с. 21].
В лингвистике инициатива постановки вопроса о разграничении терминологии и номенклатуры принадлежит Г.О. Винокуру. Учёный писал: «...не следует смешивать термин как название предмета мысли, ни с собственным именем, ни с номенклатурным знаком... Что касается номенклатуры, то в отличие от терминологии, под ней следует понимать систему совершенно абстрактных и условных символов, единственное назначение которой состоит в том, чтобы дать максимально удобные с практической точки зрения средства для обозначения предметов, вещей, без прямого отношения к потребностям теоретической мысли, оперирующей этими вещами» [3, с. 8].
Г.О. Винокур указывал, что номенклатура называет предметы и вещи без прямого отношения к потребностям теоретической мысли, оперирующей этими вещами. Почему данный предмет назван так, а не иначе для номенклатурных
обозначений более или менее безразлично, в то время как для термина, стремящегося обладать осмысленной внутренней формой, это очень важный вопрос [3, с. 8].
Н. Забинкова использует понятие ботанического термина (ботанической терминологии), понимая под «ботаническим термином» слово или словосочетание, обозначающее какое-либо понятие и входящее в состав ботанической терминологии. «Ботаническую терминологию» она делит на две основные лексические группы: «собственно терминологию», составляющую описание растения, и «номенклатуру», являющуюся совокупностью названий растений [4, с. 8].
В определении статуса народной фитонимии следует разделить точку зрения М.К. Шарашовой и Н.И. Коноваловой, которые относят научные названия растений к терминологии (в частности, отношения между единицами различных разрядов: вид, семейство, порядок, класс, отдел) и номенклатуре (отношения между единицами одного и того же уровня, логически независимые) и противопоставляющих научным названиям народные на том основании, что последние: 1) многозначны; 2) не имеют строгих правил наименования; 3) никак не связаны с понятиями ботаники [11, с. 77; 7, с. 13].
Вместе терминологические единицы и номенклатурные обозначения, по мысли М.К. Шара-шовой, составляют терминологическую лексику [11, с. 79-80]. Другими словами, ботанический термин - это название рода фитонима, например, тюльпан, а тюльпан великий (Tulipa ingens), тюльпан волосистотычинковый (Tulipa dasystemon), тюльпан Кауфмана (Tulipa kaufmanniana), тюльпан превосходный (Tulipa subpraestans), тюльпан туркестанский (Tulipa turkestanica), тюльпан гибридный (Tulipa hybrida) и др., то есть разновидности данного растения, - это номенклатура.
Т. С. Коготкова полагает, что из числа признаков термина в общепринятом смысле диалектному термину больше всего присуща предметно-
110
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2009
© Ю.Ю. Саввина, 2009
понятийная соотнесённость со словами того же самого тематического ряда (Коготкова Т.С., 1986, с. 128). В соответствии с таким утверждением учёный рассматривает наименования грибов, которые функционируют в говоре д. Деулино Рязанской области как терминологическую систему Автор отмечает, что «терминологическую спецификацию в названиях грибов определил тот фактор, как продажность и непродажность их. Именно в связи с данным признаком все грибы делятся на белые и всякие "небелые, в продаже качественно отличающиеся от белых"». Т. С. Коготкова считает, что «один терминологический спецификатор "товарный вид" имманентно создаёт терминологический ряд, члены которого находятся в едином подчинении» [6, с. 69].
На наш взгляд, относить всю областную лексику номинативного характера к терминологической неверно, поскольку большая её часть имеет синонимические наименования, омонимичные формы, некоторые лексемы обладают многозначностью, что для научного термина неприемлемо.
И.В. Лебедева соглашается с Т.С. Коготковой только в том случае, когда сбор грибов признаётся одним из ремёсел, промыслов или специализированной отраслью сельского хозяйства [8, с. 20]. Однако и с этим трудно согласиться, поскольку люди, увлечения которых объединены одними интересами, могут знать и научные названия фитонимов, миконимов, то есть и термины, и народные наименования.
Такие названия никак нельзя относить к терминам. Они стоят за границами терминологии и составляют отдельный пласт лексики. В елецких говорах терминами являются флокс, цинния, хризантема, чистотел, роза, примула, полынь, пион, петунья, очиток, тюльпан и др. К числу народно-разговорных относим: пушка, разбитое сердце, индюшки, печерица, дамские серёжки, пышечник, реснички, рожа, просеника, полозень, сергибос, толкач, толкачик и др.
М.К. Шарашова считает, что терминология обладает логической, внутренней системой, номенклатура внутренней системой не обладает, но зато имеет свою, внешнюю систему. И это связано с тем, что терминология обозначает взаимосвязанные понятия, в то время как номенклатура, обозначая понятия, не связывает их между собой [11, с. 77]. Так, в елецких говорах представлены две разновидности лапчатки: лапчатка гусиная (Potentilla anserine L.) и лапчатка серебристая
(Potentilla argentea L.). Названия ботанических терминов схожи по способу образования: названия видов (лапчатка гусиная (Potentilla anserine L.), лапчатка серебристая (Potentilla argentea L.)). Родовыми названиями являются имена существительные в единственном числе (горлянка, тимьян, полынь и др..), названия семейств - субстанти-рованные имена прилагательные во множественном числе (лютиковые, барабарисовые и др..).
Народные ботанические названия, на наш взгляд, нельзя относить к терминам по ряду причин.
Во-первых, в речи любого населения одно и тоже наименование может обозначать разные растения. Так, в местных говорах подснежником называют и подснежник (Galanthus), и пролеску сибирскую (Scilla sibirica); молочаем, молочайником - молочай (Euphorbia) и крестовик обыкновенный (Senecio vulgaris L.), кашкой - тысячелистник обыкновенный (Achillea millefolium L.) и клевер луговой (Trifolium pretense L.) и др. И наоборот, одно и то же растение может иметь несколько наименований - синонимов. Шампиньон в исследуемых нами говорах, кроме терминологического названия, имеет также местные - индюшки, печерица; земляника - полозень; пижма - дикая рябинка, жёлтая рябинка; мелисса - лимонница, лимонная мята, летучка; лопух - лопушок, репейник, колтун; душица -блошница, лесная мята; астра - осенняя астра, покровка и др. Другие же фитонимы имеют только местные наименования, поскольку жители не знают их ботанических терминов: разбитое сердце, дамские серёжки для цветка дицентры; сапожки - для аконита; золотые шары - для кореопсиса крупноцеткового и др.
Во-вторых, хорошо, как известно, одним из главных условий любой частной терминологической системы, микросистемы является однозначность термина. Для народной же ботанической номенклатуры одно из определяющих отличий заключается как раз в возможности многозначности. Например, в СРНГ для слова мята в русском диалектном языке отмечается: 1) Mentha arvensis s. str, мята лапландская; 2) Glechoma hederacea L., будра плющевидная; 3) Galamintha Mnch, пахучка; 4) блошница; 5) Filago arvensis L., жабник; 6) Clinopodium vulgare L., душевик; 7) Nepeta cataria L., котовник кошачий; 8) Stachys palustris L., чистец болотный [10, вып. XIX, с. 8990]. Ещё более важно, что собранный нами фактический материал позволяет отметить, что одно
и то же название может быть характерно для называния нескольких растений. Так, колокольчиком в елецких говорах называют: 1) колокольчик (Campanula), 2) ширококолокольчик (Platy-codon), 3) аквилегия (Aquilegia); астрой: 1) кал-листефус (Callistephus), 2) астра (Aster); кашкой: 1) тысячелистник обыкновенный (Achillea millefolium L.), 2) клевер луговой (Trifolium pretense L.) и др.
В-третьих, в научной ботанической литературе для конкретного вида растения всегда находится соответствующий термин. В речи жителей города Ельца и его округи наблюдается разграничение между видами одного и того же растения нечасто и нередко для каждого вида отсутствует определённый, особый термин: гладиолус первоцветный (Gladioluspriminus), гладиолус черепитчатый (Gladiolus imbricatus), гладиолус гибридный (Gladiolus hybridus); флокс метёльчатый (Phlox paniculata), флокс шиловидный (Phlox subulata), флокс Друммонда (Phlox drummondii) и др. В елецких говорах для обозначения всех этих видов растения используется лишь одна лексема: гладиолус, флокс. Исключение составляют только наименования сортов смородины, гриба сыроежки, белого гриба и груздя. Эти фитонимы местные жители называют по цвету плодового тела. Примечательно, что такая номинация совпадает с ботанической терминологией. Например, красная смородина (Ribes sylvestre Mert et Koch), чёрная смородина (Ribes nigrum L.,), белая смородина; жёлтая сыроежка (Russula vesca Fr.), зеленая сыроежка (Russula virescensFr.), красная сыроежка (Russulapaluda Britz), белый груздь (Lactarius resimus Fr.), черный груздь (Lactarius necator Fr.), белый гриб (Boletus edulis Fr.).
Термин, по убедительному мнению Н.И. Ко-новалой, должен как можно более точно обозначать определённое понятие, чтобы при его восприятии не возникало двусмысленности [7, с. 14]. В говорах наблюдается явление, названное И.В. Лебедевой и Н.И. Коноваловой, «семантической диффузностью», то есть некоторой неопределённости в денотативной отнесённости наименования, своеобразная размытость семантических границ слова [8, с. 22; 7, с. 14]. Это явление, как точно определяет Т.С. Коготкова, обусловлено приблизительностью словоупотребления, идущей от отсутствия необходимости употреблять слово в строгой адекватности предмету мысли (Коготкова Т. С., 1966, с. 303). Н.И. Конова-
лова объясняет это явление также спецификой номинации объектов: в основе названия чаще всего (за исключением составных наименований) лежит какой-либо один признак: он может быть периферийным или даже ситуативно обусловленным, не отражающим существенных характеристик предмета, а в ряде случаев вообще характеристик, качеств, приписываемых растению, которыми оно на самом деле не обладает. В местных говорах это явление нами также обнаружено. Например, свинушка, гусятник и др.
В-четвёртых, термин, как известно, не должен обладать и не обладает эмоционально-экспрессивной окрашенностью. Но в науке все чаще высказывается мысль, что термин может быть не только «аскетичным», но и выражать экспрессию (ср. научные труды и лекции академиков Сеченова, К.А. Тимирязева и др.). Н.И. Коновалова, например, говоря о народной фитонимии как разряде конкретной лексики, считает, что такая лексика вполне может обладать коннотациями различного рода (социально и индивидуально значимыми) [7, с. 14]. На эмоционально-экспрессивный компонент народных наименований грибов указывает и И.В. Лебедева [8, с. 23]. Эту экспрессию мы обнаруживаем и в елецких говорах: несомненной отрицательной коннотацией обладает наименования трав и грибов индюшки, свинушки, лопух, репей. Хотя, конечно, эта экспрессия со временем постепенно утрачивается.
В-пятых, термин нередко служит «строительным фундаментом» для образования новых терминов с другим значением. В фитонимической лексике местных говоров такого явления не наблюдается. Имеются лишь разные варианты одноко-ренных терминов одного и того же значения: чернобыль, чернобыльник; татарник, татарка и подобные. Но это факты лишь плана выражения.
В-шестых, термин потенциально способен иметь международный характер. Эта его особенность не приемлема для народно-разговорных названий растений. И.В. Лебедева считает, что невозможно подвергнуть международной стандартизации не только диалектные, но даже литературные названия грибов, поскольку один и тот же гриб может быть назван в литературном языке по-разному. Что же касается диалектов, то даже на соседних территориях, составляющих единую диалектную зону, одна и та же реалия может иметь несколько названий [8, с. 24]. Мы это видим и в елецких говорах.
112
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2009
Всё вышесказанное и позволяет нам дифференцировать ботаническую лексику елецких говоров на две группы: научных фитонимов (или терминов) и народно-разговорную лексику.
К числу первых отнесим: флокс, хризантема, датура, астра, бадан, барвинок, белая смородина, белый груздь, черный груздь, георгина, гиацинт, тюльпан, пион, гладиолус и др.; ко вторым - белоголовник, берёзовик, бздюка, блош-ница, горлянка, горицвет, гусятник, девя-тильник, заячья капуста, зверобой, дамские серёжки, разбитое сердце, сапожки, дикая рябинка, жёлтая рябинка и др.
Таким образом, названия растений представляют собой особую, весьма непростую по своей структуре группу лексики. Они существуют непременно в двух вариантах: народном и научном. Научное название, в свою очередь, представлено также в двух его вариантах: термин и номенклатура.
Структура научного термина строго определена: родовое наименование (имя существительное в именительном падеже) (гиацинт (Hyazint-hos L.), нарцисс (Narcissus L.), адонис (Adonis L.)), номенклатуры - родовое название (имя существительное в именительном падеже) и видовое определение (чаще всего имя прилагательное): синеголовник плосколистный (Eryngium planum L.), череда трёхраздельная (Bidens tripartita L.) и др. Структура народных названий формируется носителями говора совершенно произвольно: анютины глазки, горицвет, Иван-чай, Иван-да-Марья, чёбор, чабрец, чертополох, татарка, сергибус /сергибос, заячья капуста, колокольчик, фонарик, сапожки, дамские серёжки, разбитое сердце, коровий язык, золотые шары, толкачик, индюшки, печерица, говоруш-ка, полозень и др.
Библиографический список
1. Арьянова В.Г. Фитонимика говоров среднего Приобья (структурно-семантическая характеристика): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. -Томск, 1989. - 24 с.
2. Боброва Т.А. Несколько названий растений с суффиксом -ица // Этимологические исследования по русскому языку. Вып. 8 / Под ред. Н.М. Шанского. - М.: Изд-во Московского ун-та, 1976. - С. 30-36.
3. Винокур Г. О. О некоторых явлениях словообразования в русской технической терминологии // Труды Московского института истории, философии и литературы. - М., 1939. - Т. 5. - С. 8.
4. Забинкова Н.Н. Некоторые вопросы современной ботанической терминологии и принципы составления латинско-русского ботанического словаря: Дис. ... канд. филол. наук. - Л., 1958. - 268 с.
5. Иванов В.А. Названия растений Средней полосы России: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 1985. - 15 с.
6. Коготков а Т. С. Русская диалектная лексикология. - М.: Наука, 1979. - 334 с.
7. КоноваловаН.И. Народная фитонимика как фрагмент языковой картины мира. - Екатеринбург, 2001. - 148 с.
8. Лебедева И.В. Названия грибов в говорах Костромской области: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 1995. - 16 с.
9. Меркулова В.А. Очерки по русской народной номенклатуре растений. - М., 1967. - 257 с.
10. Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф.П. Филина, Ф.П. Сороколетова. - М.; Л.; СПб.: Наука, 1965-2007. - Вып.
11. Шарашова М.К. К разграничению терминов и номенклатурных единиц (на примере названий растений) // Очерки по русскому языку. Учёные записки. - Калинин, 1969. - Т. 66. - С. 75-81.
