CC BY
109
Игорь ЦВЕТКОВ
ФИНАНСОВЫЕ ОРГАНЫ БРЭМ И ИХ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ (декабрь 1934 - август 1945 г.)
В представленной статье предпринята попытка рассмотреть процесс формирования и деятельность российских финансовых органов в Маньчжурии в период японской оккупации и существования БРЭМ.
The purpose of the present article is to consider the process of formation and the activities of the Russian financial organs in Manchuria in the period of the Japanese occupation when the Russian Emigration Bureau served as a sort of the Russian emigration government in Manchuria.
Ключевые слова:
финансовые органы, БРЭМ, японские власти, Японская военная миссия, Маньчжурия; financial organs, Russian emigration office, Japanese military bodies, Japanese military mission, Manchuria.
История финансовых органов Дальнего Востока ещё не стала предметом исследования отечественных историков, хотя в последнее время и появился ряд работ, в которых рассматривается процесс их формирования и деятельности в различных субъектах дальневосточного региона . Что касается системы финансовых органов Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи (БРЭМ), то об их деятельности упоминается лишь в общих работах по истории русской эмиграции в Маньчжурии, в частности в монографиях Е.Е. Аурилене «Российская диаспора в Китае. Маньчжурия. Северный Китай. Шанхай. (1920—1950-е гг.)» и Е.Е. Аурилене, И.В. Потаповой «Русские в Маньчжоу-Ди-Го: «Эмигрантское правительство», изданных в Хабаровске соответственно в 2003 и 2004 гг., а также в материалах региональных научных конференций и дальневосточных журналов и газет.
Убедившись в бесперспективности объединительных усилий российских эмигрантов и тщетности их попыток создать что-либо напоминающее систему собственного управления, японские власти решили эту проблему в административном порядке. 28 декабря 1934 г. по инициативе японских военных властей (Японской военной миссии) в Маньчжурии было создано Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи. Формально БРЭМ подчинялось министру народного благополучия Маньчжоу-Ди-Го, а фактически
— Японской военной миссии, которая взяла на себя его финансирование. Таким образом, БРЭМ на протяжении всей десятилетней истории своего существования находился под пристальным вниманием японских властей. Лица, изъявлявшие желание работать в его аппарате, проходили тщательную проверку на благонадёжность. Все четыре начальника БРЭМ (ГБРЭМ), сменявшие друг друга на этом посту, были генералами Российской империи, активными участниками белого движения: В.В. Рычков (1935 г.), А.П. Бак-шеев (1935—1938 гг.), В.А. Кислицын (1938—1943 гг.), Л.Ф. Власьев-ский (1943—1945 гг.). Ответственные посты в аппарате Бюро занимали члены РФП (впоследствии ВФП, РФС) — Российской фашистской партии, рьяно демонстрировавшие свою преданность но-
1 Так, например, среди наиболее значимых из них можно назвать изданную в 2006 г. в Новосибирске монографию В.М. Рынкова «Финансовая политика антибольшевистских правительств Востока России (вторая половина 1918 — начало 1920 г.)», исторический очерк А. Л. Анисимова «Первые казначейства на восточных окраинах России. Федеральному казначейству — 15 лет», сборник «Финансовые органы Хабаровского края: История в документах и судьбах» и др.
ЦВЕТКОВ Игорь
Борисович —
соискатель
Хабаровского
пограничного
института ФСБ
России
вым хозяевам. Все российские эмигранты должны были в обязательном порядке зарегистрироваться в Бюро, если они не перешли в подданство Маньчжоу-Ди-Го.
БРЭМ рассматривалось японцами как национальный русский эмигрантский центр, своего рода эмигрантское правительство. Его целью объявлялось оказание правовой, моральной, материальной и культурной помощи российским эмигрантам, проживавшим в пределах Маньчжурской империи. Отделы Бюро были открыты в городах Маньчжурия, Хайлар, Бухэду, Цицикар, Трёхречье, Чжаланьтун, Синьцзин, Дайрен, на станции Пограничной. Под непосредственным руководством Бюро состояли его представительства на станциях Аньда, Имяньпо и в округе Канто.
Основными задачами Бюро являлись: сношение с властями империи по делам российских эмигрантов; оказание содействия имперским органам, касающимся российских эмигрантов; объединение различных общественных, профессиональных и других эмигрантских организаций, существовавших в Харбине и на остальной территории империи; регистрация и учёт как персональный, так и по организациям; статистическое обследование положения, квалификация по специальностям в разных отраслях профессий и труда и прочее; оказание зарегистрированным в Бюро эмигрантским объединениям и отдельным лицам всесторонней поддержки в пределах поставленной цели. Непризнание Бюро в качестве национального русского эмигрантского центра расценивалось официальными властями как неуважение к государственному порядку Маньчжоу-Ди-Го и грозило депортацией за пределы страны. Так, например, в течение 1935 г. ряд руководителей и рядовых членов Российского общевоинского союза, отказавшиеся видеть в БРЭМ общеэмигрантский центр, были арестованы японскими властями по обвинению в антияпонской деятельности, а на их квартирах были проведены обыски, преследовавшие целью выявить связь с агентами советско-американских кругов. Под крышей «общего дома» не было места для тех, кто не питал симпатий к новому режиму и его учреждениям1.
Согласно Инструкции для развертывания работы бюро, утверждённой 5 октября 1934 г. исполняющим делами БРЭМ А.П. Бакшеевым, Бюро подразделялось на канцелярию и 8 отделов. Заведующий отделом именовался делопроизводителем, в распоряжение которого могли быть назначены конторщики. Аппарат Бюро рос количественно по мере усложнения его структуры и расширения деятельности. В конце 1935 г. в харбинском отделе Бюро числилось около 140 служащих, в марте 1936 их было уже 215, в аппарате Главного бюро (ГБРЭМ) в 1944 г. — около 250, в марте 1945 г. — около 360 человек. В начале 1940-х гг. в системе Бюро действовало шесть отделов2 . Рабочий день во всех без исключения отделах Бюро был подчинён строгому распорядку. Японцы — сторонники железной дисциплины как на производстве, так и в государственных учреждениях — создали «эмигрантское правительство» по образу и подобию своих структур, поэтому распорядок рабочего дня в ГБРЭМ напоминал военизированную организацию. Утро начиналось с построения всех служащих, руководители подразделений докладывали начальнику о готовности к работе, начальник, в свою очередь, давал необходимые инструкции и разъяснения. Личный состав Бюро регулярно привлекался к политзанятиям, содержание которых сводилось в основном к антисоветской пропаганде и возвеличиванию Японии.
На основании приказа по Бюро от 25 февраля 1935 г. за № 16 в более или менее важных пунктах района, подведомственного Бюро, назначались представители Бюро, прямым руководителем которых являлся начальник отдела. Каждая кандидатура на должность служащего отделения Бюро и представителя Бюро на местах должна была согласовываться с председателем Бюро.
В соответствии с п. 11 Положения о состоящих на учёте в Бюро по делам эмигрантов в Маньчжоу-Ди-Го каждый эмигрант при зачислении на учёт в БРЭМ вносил вступительный взнос в размере 50 фен. Однако официально, согласно п. 15 Положения, источником финансирования Бюро являлся 1% ежемесячный взнос от заработка или содержания с каждого за-
1 Аурилене Е.Е., Потапова И.В. Русские в Мань- 2 Государственный архив Хабаровского края чжоу-Ди-Го: «Эмигрантское правительство». — Ха- (Е^КХ ф. 830, °п. 4 д. 71, л. 71.
баровск, 2004, стр. 39-40.
регистрированного эмигранта1. Точное определение суммы ежемесячного взноса возлагалось на Бюро. Тем не менее БРЭМ постоянно испытывало недостаток средств, и в связи с этим часто запрашивало финансовую помощь у японских властей. Об этом также упоминает в своей монографии «Российская диаспора в Китае» Е.Е. Ау-рилене.
Согласно справке, составленной в УКГБ по Хабаровскому краю, которая была подготовлена на основе сборника документов «Белая эмиграция в Маньчжурии», данных разведотдела УНКВД по Читинской области (1942 г.) и показаний арестованных в 1945 г. руководителей БРЭМ К.В. Род-заевского, М.А. Матковского, М.В. Потапова, БРЭМ финансировался в основном Харбинской японской военной миссией и лишь частично — за счёт отчисления эмигрантами 1% от получаемых ими доходов или заработной платы2.
Согласно показаниям начальника 3-го отдела БРЭМ М.А. Матковского от 5 октября 1945 г., собственные дополнительные средства 4-й отдел получал от специально организованных для этих целей предприятий БРЭМ: столовой, кафе, магазина, молочной фермы. Проводились различные мероприятия с целью получения денег с эмигрантских экономических союзов.
Деятельность финансово-хозяйственного отдела БРЭМ была разнообразной и многоплановой. Так, например, для решения проблемы занятости эмигрантского населения БРЭМ посредством 4-го отдела совместно с трудовым подотделом практиковал организацию трудовых артелей, крестьянских, пчеловодческих и садоводческих хозяйств. Плодом этих усилий явилось создание кассы взаимопомощи, службы страхования и охраны труда малолетних, специального финансового фонда помощи безработным, формировавшегося путём отчисления 1% от заработной платы лиц, получивших работу при помощи БРЭМ.
Частично проблему безработицы позволяло решить переселение добровольцев в малообжитые места, требующие сельскохозяйственной разработки, в частности в
1 Там же, л. 67.
2 Российская эмиграция в Маньчжурии: военнополитическая деятельность (1920—1945) : сборник документов / Вступительная статья, составление, приложение Е.Н. Чернолуцкой; отв. ред. М.С. Вы-
соков. — Южно-Сахалинск, 1994, стр. 98—99.
Тоогенский район Китая. Однако этот район оказался малопригодным для земледелия, а затраты на организацию переезда и землеустройство превысили ожидаемые размеры. Властям пришлось пересмотреть темпы кампании и обратиться через финансово-хозяйственный отдел БРЭМ к состоятельным людям с просьбой о предоставлении займа на нужды переселенцев.
В ведении финансово-хозяйственного отдела находилась также издательская часть Бюро, имевшая в своем составе редакционно-издательский подотдел и типографию. Издавался журнал «Луч Азии», газета «Голос эмигрантов». Этот вид деятельности 4-го отдела осуществлялся во взаимодействии со 2-м — культурно-просветительным отделом БРЭМ, так, ими совместно выпускались различные брошюры и другая антисоветская пропагандистская литература.
Работа благотворительного подотдела 4го отдела выражалась в организации в Маньчжурии «Дня русского ребёнка», устроенного на Благовещение, и «Дня русского инвалида» — в Николин день. Стараниями 4-го отдела начала функционировать открытая на благотворительных началах лотерея БРЭМ, которая ежемесячно разыгрывала серию ценных призов.
В 1941 г. финансово-хозяйственному отделу БРЭМ были переданы функции по снабжению белоэмигрантского населения Маньчжурии продуктами первой необходимости, которые нормировались карточной системой. С 1944 г. финансово-хозяйственный отдел Бюро производил в принудительном порядке ежемесячный сбор средств с эмигрантов в так называемый Фонд победы. В 1945 г. ежемесячный сбор в этот Фонд доходил до полумиллиона гоби. В 1942, 1943 и 1944 гг. 4-й отдел Бюро четырежды проводил сбор средств среди эмигрантов на нужды японской армии. Каждый год в среднем собиралось примерно от 50 до 100 тыс. гоби3.
Работа по сбору средств в Фонд победы проводилась в контакте с «Кио-Ва-Кай»
— созданной по инициативе японских оккупационных властей государственной политической организации Маньчжурии, имевшей статус государственного органа.
3 Там же, стр. 92, 98—99.
Полученные средства сдавались в государственные банки Маньчжоу-Ди-Го.
В 1944 г. 4-м отделом Бюро совместно с «Кио-Ва-Кай» были организованы две кампании по сбору эмигрантами железного лома для переплавки его на нужды японской армии. В этом деле финансовоэкономический отдел взял на себя роль инициатора и организатора среди эмигрантов.
Японская оккупация Маньчжурии имела двоякое влияние на судьбу русских эмигрантов. С одной стороны, они оказались в зоне тотального контроля, осуществляемого посредством специальных институтов жёстко организованной власти, и были вынуждены служить этой власти. С другой стороны, созданием эмигрантского административного органа (БРЭМ) японцы обеспечили целостность эмигрантской колонии, создав относительно
устойчивый социальный организм, способный обеспечивать этнокультурную самобытность и жизнедеятельность населения. Именно БРЭМ (ГБРЭМ) обеспечило включение эмигрантов в правовое поле Маньчжоу-Ди-Го, направило деятельность общинных институтов на решение насущных проблем русского населения, насколько это было возможно в сложившихся политических условиях.
Что же касается деятельности финансово-хозяйственного отдела и его подотделов, то они доставляли БРЭМ опредёленные денежные средства, помогая японской администрации содержать аппарат Главного бюро. 4-й отдел БРЭМ поддерживал нуждавшихся эмигрантов, и в то же время содействовал финансированию антисоветской деятельности БРЭМ, что соответствовало интересам Японии и японских оккупационных властей в Маньчжурии.
