CC BY
124
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
ФИНАНСОВО-КРЕДИТНАЯ СИСТЕМА В ГОДЫ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ политики
Л.А. Муравьева, кандидат исторических наук, доцент кафедры социально-политических наук Финансовой академии при Правительстве РФ
ВОССТАНОВЛЕНИЕ КРЕДИТНОЙ СИСТЕМЫ
В дореволюционной России кредитно-банков-ская система была одной из ведущих сфер народного хозяйства. После Октябрьской революции кредитная система была национализирована, а в годы «военного коммунизма» практически упразднена. С введением новой экономической политики кредитные учреждения начали период возрождения.
Первым шагом в области восстановления кредитной системы стало создание в 1921 году Государственного банка РСФСР. Как и в дореволюционный период, Госбанк сочетал эмиссионные и кредитные функции, контролировал сферу частного банковского предпринимательства. В компетенцию Госбанка входили следующие функции: мобилизация денежных накоплений в целях кредитования восстанавливающейся экономики; предоставление кредитов организациям, осуществлявшим торговые операции. Учитывая особенности восстановительного и переходного периода, Госбанку приходилось выполнять несвойственные центральному банку операции. Государственный банк занимался приобретением товаров за свой счет с целью их дальнейшей реализации, продажей товаров, полученных в погашение ссуд, а также принятых на комиссию государственными и кооперативными организациями. Активное участие принимал Госбанк в заготовке и реализации хлеба. Летом 1922 года начался выпуск краткосрочных облигаций первого Государственного хлебного займа на 10 млн пудов ржи в зерне с погашением их в конце года натурой или наличными деньгами по полной рыночной цене ржи в
день оплаты. Предусматривалось, что облигации будут свободно продаваться и закладываться, подлежать приему в зачет взносов по единому натуральному налогу, а также использоваться на погашение задолженности государства рабочим и служащим, для уплаты поставки и т.д.
Наряду с Госбанком были созданы банки, разделявшиеся по форме собственности на государственные, кооперативные и государственно-капиталистические (смешанные). Это были банки долгосрочного и краткосрочного кредитования, специализированные по отраслевому принципу. Так, Торгово-промышленный банк (Промбанк) осуществлял долгосрочное кредитование государственной промышленности, транспорта, внешней и внутренней торговли; Банк потребительской кооперации — кредитное и расчетное обслуживание предприятий и организаций потребительской кооперации. Для поддержания наметившегося экономического роста деревни правительство пошло на учреждение Центрального сельскохозяйственного банка (Сельхозбанк) в феврале 1924 года. Он осуществлял кредитование сельскохозяйственной кооперации и единоличного крестьянства. Кредиты предоставлялись на приобретение сельскохозяйственных орудий, машин, рабочего и продуктивного скота, проведение мелиоративных и землеустроительных работ. Постановлением СНК от 6 мая 1925 года предусматривалась льготная продажа крестьянству сельхозорудий и машин. Вместе с тем надо отметить, что кредитование крестьянства проводилось под очень высокие проценты. Краткосрочный кредит выдавался из расчета 12% годовых, долгосрочный — 7%. С ноября 1925 года краткосрочный кредит составил 10%, долгосрочный — 6%. Благоприятные условия в кредитной
сфере по вопросам землеустройства государство предоставляло только коллективным хозяйствам — артелям и коммунам. Созданный в 1925 году Центральный банк коммунального хозяйства и жилищного строительства (Цекомбанк) занимался краткосрочным и долгосрочным кредитованием местных государственных коммунальных предприятий, жилищной кооперации, частных домовладельцев.
Помимо отраслевых существовали и действовали территориальные банки, кредитовавшие местную торговлю и промышленность. Например, Дальневосточный банк являлся институтом краткосрочного кредитования золотодобывающей промышленности и банковского обслуживания торговли с Китаем. Среднеазиатский коммерческий банк, предназначавшийся для кредитования экономики среднеазиатских республик, в дальнейшее переориентировался на предоставление кредитов местной промышленности и коммунальному хозяйству.
В 1920-е годы была создана целая сеть частных акционерных банков. Название «частные» распространялось на банки, учредителями которых выступали разного рода государственные структуры с участием частного и государственного капиталов. Акционерами могли выступать Госбанк, синдикаты, кооперативы, частные лица и иностранные предприниматели. Капитал такого по форме акционерного банка строго контролировался государством. Оно распоряжалось банковскими ресурсами по своему усмотрению. Разрешительный принцип организации частных акционерных банков основывался на соблюдении строгих правил. Уставы частных банков сначала представлялись на рассмотрение в правление Госбанка, а затем утверждались в СНК. Такой порядок обеспечивал контроль со стороны государства за деятельностью частного денежного рынка. В отсутствие крупных иностранных инвестиций именно банки стали центрами сосредоточения внутренних накоплений для восстановления и дальнейшего развития советской экономики. Кредитная политика советского государства носила классовый характер. Так, например, банкам разрешалось выдавать кредиты частным предпринимателям в размере 25% по отношению к кредиту государственных органов. Используя ограничительные рычаги кредитной политики, государство направляло частный капитал в среднее и мелкое производство и те отрасли, которые обслуживали государственную промышленность. Введение кредитного планирования на основе плановой экономической модели усиливали ограничение и удорожание кредитов для представителей частного сектора.
Тем не менее в 1920-е годы на территории страны функционировало несколько смешанных государственно-капиталистических банков. Первым частным акционерным коммерческим банком, учрежденным в феврале 1922 года в. Ростове-на-Дону, был Юго-Восточный банк. Половина его акций принадлежала Госбанку, другая часть — частным держателям. Средний размер ссуд, выдаваемых банком, составлял 300 тыс. рублей. Банк кредитовал государственные предприятия и учреждения. Однако среди дебиторов преобладали частные лица — 62% общей суммы ссуд. Прибыль банка составляла 50% от основного капитала. К деятельности банка проявляли большой интерес германские и итальянские финансовые группы.
Следующим банком, имевшим официальный статус «частного», стал Российский торгово-промышленный банк. Его устав был одобрен ВСНХ в марте 1922 года. Учредителями этого банка выступали ВСНХ, Госбанк, крупные торговые и промышленные государственные организации и предприниматели. В форме акционерного частного был учрежден и Банк потребительской кооперации (Покобанк, 1922). В 1923 году он был реорганизован во Всероссийский кооперативный банк (Всекобанк).
Осенью 1922 года в форме акционерного общества был создан Российский коммерческий банк с участием шведского капитала. Первоначально банк предназначался для кредитования внешней торговли и создания условий для привлечения иностранного капитала в Россию. Однако это направление его деятельности широкого развития не получило. В 1924 году акции шведских держателей были выкуплены советскими организациями. Функции банка, в конечном счете, свелись к кредитованию внутренней торговли. В правление банка на правах члена вошел представитель Госбанка. Новый банк исходил из интересов государственной промышленности, поэтому брал на себя обязательство поддерживать кредитами лишь крепкие частные торговые организации и мелкие промышленные начинания.
Восстановление кредитной системы проходило одновременно с процессом выработки ее концепции, в сложной противоречивой обстановке. В начале 1920-х годов во многих партийно-пра-вительственных документах говорилось о важности развития банковской системы для восстановления народного хозяйства, развития товарно-денежных отношений и экономики в целом. Местным властям рекомендовалось всячески содействовать созданию и развитию банков. Одновременно с этими установками на практике
проводилась политика сдерживания формирования рынка капитала, ограничения государственного кредитования предпринимателей. Такая двойственность приводила к нелегальной кредитной деятельности. Государственные чиновники, имевшие доступ к казенным средствам (кассиры, завхозы, разнообразные агенты и пр.) нередко передавали их предпринимателям под большие проценты. Непоследовательная государственная финансово-банковская политика открывала возможности для личного обогащения в ущерб государственным и народным интересам.
В 1920-х годах разрешительный принцип распространялся также на организацию обществ взаимного кредита (ОВК). Они предназначались для кредитования частной промышленности и торговли, городских ремесленников и кустарей, лиц свободных профессий, крестьян и общественных организаций. Первые ОВК начали создаваться в 1922 году. Контроль за их кредитными операциями осуществлял Госбанк, надзор за деятельностью — Наркомат финансов. В задачи Наркомфи-на входило решение вопросов об организации новых обществ и ликвидации существующих, если имелись случаи нарушения устава или осуществления спекулятивных операций; определение размера кредитов, предоставляемых членам обществ; установление минимального уровня процента по ссудным операциям. Подобно акционерным банкам, ОВК испытывали серьезные трудности в привлечении средств для своей деятельности. Капитал ОВК состоял из вкладов их членов. Государство предоставляло обществам взаимного кредита очень незначительные суммы. К тому же государственное кредитование имело ярко выраженных адресатов. Это были два столичных ОВК — Московское торгово-промышленное и Петроградское. Провинция государственных кредитов, можно сказать, не видела. В таких условиях доля ОВК в кредитовании частной промышленности была незначительной. По сравнению с дореволюционным периодом баланс ОВК 20-х годов составлял 2% от баланса ОВК 1913 года. Тем не менее первая половина 1920-х годов была временем активного учреждения банков и обществ взаимного кредита. Только за год, с 1922 по 1923 год, в стране было создано 17 самостоятельных банков, а к 1926 году их число возросло до 60. За этот же период времени доля Государственного банка в общих кредитных вложениях банковской системы несколько снизилась — с 66 до 48%'.
1 Н.П. Шмелев, В.В. Попов. На переломе. Экономическая перестройка в СССР. М., 1989. С. 21.
Для обслуживания населения в 1922 году были созданы сберегательные кассы. Прием вкладов производился в «золотом исчислении», то есть вклады выплачивались по курсу золотого рубля, установленного на день выплаты. Таким образом, вклады населения страховались от обесценения.
Поскольку кредитная политика была неотъемлемой и составной частью всей экономической политики государства по отношению к частному капиталу, постольку она не отличалась последовательностью и постоянством. Во второй половине 1920-х годов в кредитно-денежной системе наметились два самостоятельных, но связанных друг с другом процесса: нарастание противоречий и трудностей и усиление тенденций к централизации управления кредитом. Поначалу Госбанк и Наркомфин строго придерживались политики кредитной рестрикции, то есть сокращения объема ссуд в целях предотвращения роста денежной массы в обращении. Но позднее политика кредитной рестрикции была заменена политикой широкой кредитной экспансии, что вызвало падение курса червонца в связи с поступлением в обращение избыточной денежной массы. Эти действия совпали с усилением позиций государственных и кредитных организаций в борьбе на рынке с частным капиталом. В результате идет сокращение кредита, а порой и отказ в нем. Кредит предоставляется на определенных условиях. Повышается его стоимость. С 1926 года прекращается предоставление кредита под залог дефицитных товаров. С ускорением проходил процесс централизации государственного кредитования деятельности предпринимателей. Политика централизации управления кредитом подрывала его коммерческие основы, превращала в разновидность централизованного финансирования. Этот процесс шел в общем русле роста централизации управления промышленностью со стороны синдикатов. Именно они аккумулировали от 60 до 80% объема кредитов, а в некоторых отраслях — до 100%. Контроль со стороны синдикатов за связями промышленности с банками обусловил характер реорганизации кредитной системы в 1927-1929 годах. Реформа кредитной системы включала в себя следующие направления: жесткое закрепление клиентов за банками; лишение банков оперативной самостоятельности; разграничение краткосрочного и долгосрочного кредитов; снижение значения фондовых бирж и переход на бюджетное финансирование; введение квартальных планов краткосрочного кредитования, предусматривавших жесткое поквартальное планирование ссуд каждому клиенту. Теперь каждая хо-
зяйственная организация была прикреплена к определенному банку, в котором она должна была держать счет и получать кредиты. Еще более усиливалась роль Госбанка, которому передавалось оперативное право управления всей банковской системой. Только Госбанк мог осуществлять краткосрочные кредитные операции. Все долгосрочные операции поручались Банку долгосрочного кредитования промышленности и электрохозяйства, объединившего Промбанк и Электробанк, некогда производившие все перечисленные операции. С превращением государственных займов из добровольных в принудительные потеряло смысл существование фондовых бирж, на которых обращались в основном облигации государственных займов. Все это означало ликвидацию специфических кредитных функций банков и превращение банковского кредитования в разновидность государственного финансирования, а акционерных банков — в деталь казенного финансового механизма. Масштабное кредитование промышленности и сельского хозяйства могло осуществляться банками только из бюджетных средств. Самостоятельная кредитная политика банков, ориентированная на потребности рынка, стала невозможна.
ВАЛЮТНОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ
Денежная реформа 1922 года была подготовлена умелыми действиями с валютой. Госбанк активно скупал золото и инвалюту. Экспортерам предоставляли кредиты в советских знаках с условием возврата в инвалюте. Благодаря таким действиям к октябрю 1922 года Госбанк накопил валютных ценностей на 13 млн рублей2. Более 5 млн рублей этого фонда послужили обеспечением первого выпуска червонцев. Валютное регулирование при параллельных деньгах — падающем советском знаке и твердом червонце — обеспечивалось тремя решениями высших государственных органов: постановлением о фондовых биржевых операциях, законом о валютных операциях и декретом о порядке вывоза и перевода за границу валютных ценностей. Запрещались платежи российской золотой монетой. Валютные платежи допускались только с учреждениями и предприятиями, находящимися за границей. Без специального разрешения валютные операции могли осуществлять кредитные учреждения, органы наркоматов финансов и внешней торговли, коопе-
2 Государственный банк РСФСР (1921 — 1922 годы). М.,
1922. С. 34.
ративные союзы. Государственные и кооперативные организации могли покупать и продавать валюту лишь на фондовой бирже. Для этого они должны были обзавестись генеральной лицензией или разрешением на каждую операцию, полученным от специального органа ОВС — особого валютного совещания, созданного при Нарком-фине. Экспортные организации обязаны были держать валюту только в тех банках, которые имели разрешение на проведение валютных операций. При продаже валюты они должны были сначала предложить ее Госбанку. При его отказе операции разрешалось совершать на бирже.
Валютные операции частных лиц регулировались слабее, чем предприятий. Жесткое регулирование в данном случае представлялось нерациональным, в силу распыленности и неуловимости контингента. Частные лица могли свободно продавать и покупать валюту на бирже, переводить за границу в размере до 100 золотых рублей в месяц и брать в поездку за рубеж не более 200 руб.золотом.
Валютное законодательство нередко нарушалось. Иностранная валюта использовалась как платежное средство при расчетах организаций между собой. Это был показатель недостаточного доверия к червонцу. Поднять статус червонца было решено активным использованием механизма валютной интервенции на вольном рынке. Сначала эти операции проводил Госбанк. С августа 1923 года эта миссия перешла к специально созданному при Наркомфине подразделению — особой части валютного управления. Валютная интервенция поддерживала курс червонца, делая его устойчивым относительно иностранной валюты, несмотря на рост товарных цен. В результате к марту 1924 года страна получила одну твердую валюту.
Весной 1924 года наблюдалось падение курса золота и иностранной валюты. Это явление получило название золотой и валютной инфляции. Падение курса в провинции было сильнее, чем в центре. Такая ситуация стала возможна как минимум по двум причинам. Во-первых, повысилось доверие населения к червонцу и уменьшился страховой спрос на инвалюту и золото. Во-вторых, государственные органы стремились обеспечить запас иностранной валюты, чтобы не допустить падения курса червонца, поэтому всячески стимулировали экспорт и ограничивали импорт.
Но такое положение дел устраивало далеко не всех. От резкого падения курса иностранной валюты пострадали прежде всего экспортеры,
продававшие товар за границу и не имевшие теперь возможности компенсировать свои затраты в полном объеме, а также крупные промышленные предприятия, державшие денежные запасы в форме иностранной валюты для страховки своих капиталов. Конкретные требования промышленных и внешнеторговых организаций были высказаны наркомом внешней торговли Л. Красиным. В газете «Экономическая жизнь» — органе Совета труда и обороны (СТО) появилась его статья. В ней он предлагал установить твердое соотношение между червонцем и долларом, а Госбанку предоставить право выпуска червонцев специально для покупки иностранной валюты, что, по мнению Красина, не грозило инфляцией. Точка зрения Л. Красина была подвергнута жесткой критике со стороны начальника валютного управления Наркомата финансов Л. Юровского. В статье, помещенной в «Финансовой газете», органе Нар-комфина, он убедительно доказывал, что реализация предложений Красина приведет к чрезмерной эмиссии и ослаблению доверия к червонцу, а, следовательно, к подрыву результатов денежной реформы. Для снятия проблемы Юровский предложил пересмотреть экспортно-импортный план. В секретариате И. Сталина нашли рациональное зерно в позиции Юровского и увеличили импортный план. За лето 1924 года было вывезено товаров в два раза больше, чем за весну3. Валютная инфляция закончилась и установился твердый официальный курс доллара, одинаковый для предприятий и населения.
Система валютного регулирования была направлена на повышение степени доверия к червонцу как отечественной валюте внутри страны. Но этого было недостаточно. Творцы денежной реформы хотели видеть червонец мировой валютой. Для этого он стал вводиться в котировку по золотому паритету на зарубежных фондовых биржах. Сначала в Прибалтике, затем в Турции, Персии, Китае, Италии. В азиатских странах вопрос решался легче. Европейские партнеры не проявляли большого интереса к червонцу. Его приходилось подогревать искусственно. Для этого Госбанк покупал червонцы за границей на уровне золотого паритета. Европейские банки наглядно убеждались в финансовом благополучии советской страны и давали кредиты на развитие народного хозяйства. К 1925 году финансовое положение СССР выглядело вполне устойчивым. Червонец пользовался доверием населения и
3 Государственный банк СССР (1923 - 1924 годы). М„ 1925. С. 97.
организаций. Ежемесячные закупки государством золотых монет превышали их продажу. Общее сальдо за этот период составило 7,3 млн руб.4 Увеличение золотого запаса страны в условиях устойчивого доверия к червонцу создавало благоприятную ситуацию в государстве.
Однако благостное состояние длилось недолго. В мае 1925 года стали заметны кризисные явления. Низкий урожай 1924 года привел к повышению хлебных и других сельскохозяйственных цен на 2-4% в месяц. Для сохранения доверия к червонцу пошли на сокращение денежной массы на 4%. Но дальше сжимать кредит не решились. Борьбу с инфляционными тенденциями повели, исходя из наличия больших запасов иностранной валюты. Был пересмотрен экспортно-импортный план в сторону увеличения импорта. Сверх плана ввезли некоторые продукты питания, товары широкого потребления и сырье для их производства. Увеличение импорта снимало излишек денег с рынка, а полученные средства Госбанк использовал на кредитование промышленного производства и торговли. Это давало возможность не прибегать к дополнительной эмиссии червонцев.
Форсированный импорт привел к уменьшению запасов иностранной валюты, что потребовало отказаться от строгой кредитно-денежной политики. Было усилено кредитование государственной торговли и кооперации, а также частной торговли. В свою очередь увеличилась покупка золота на внутреннем рынке. Госбанк забил тревогу по поводу пассивного сальдо. Для выработки первоочередных мер была создана специальная комиссия во главе с заместителем председателя Госплана И. Смилгой. Комиссия разрабатывала меры по ликвидации дефицита валютного баланса. Не хватало 10 млн рублей. Возникло два плана получения этой суммы: либо увеличить экспорт золота, либо форсировать продажу хлебопродуктов, благодаря хорошему урожаю 1925 года. Второй вариант подвергся резкой критике со стороны наркоматов внутренней и внешней торговли. Быстро продать хлеб можно было только по ценам ниже биржевых, а это дискредитировало авторитет экспортеров. Для начала несколько сократили импорт, но это была временная мера. В дальнейшем намечалось увеличить экспорт зерна, а на этой основе расширить импорт в первую очередь оборудования для обеспечения высоких темпов роста промышленного развития и капитального строительства. Ре-
4 Ю. Голанд. Валютное регулирование в период НЭПа. М., 1998. С. 100.
ализация этого плана зависела от успешного хода хлебозаготовок. Для активной сдачи хлеба крестьянами деревню требовалось снабдить промышленными товарами. Появилась программа целевого импорта товаров для деревни. Щедрое снабжение кредитами хлебозаготовителей обеспечило некоторый рост хлебного экспорта, но вызвали и рост заготовительных, а также местных хлебных цен. Одновременно произошел рост розничных промышленных цен в связи с увеличением в обращении денежной массы. Все это не разрешило, а наоборот, обострило положение на валютном рынке. К началу 1926 года валютные ресурсы государства оказались весьма подорванными. Хлебный экспорт в конечном итоге не решил валютную проблему, так как был резко сокращен. Одной из важных причин явилась противоположная динамика мировых и внутренних цен. Мировые цены падали, внутренние — росли.
По поводу причин хозяйственных трудностей и путей их преодоления возникли острые разногласия между Наркомфином и Госбанком, с одной стороны, Госпланом и ВСНХ, с другой. По существу, этот спор затрагивал важный теоретический вопрос об устойчивости денежной единицы и факторах, ее определяющих. Арбитром в этой дискуссии выступил СТО. Стремление к компромиссу привело к появлению противоречивой резолюции: предусматривалось одновременное ограничение эмиссии, пересмотр хозяйственных планов и обеспечение промышленности необходимым кредитом в ущерб кооперации и всей товаропроводящей сети. Политбюро эту резолюцию не утвердило, а образовало новую комиссию для выработки директив советским органам. Новые директивы корреспондировались с позицией Нар-комфина. В них подчеркивалась большая осторожность в эмиссионной политике, и снимался пункт об обязательном обеспечении кредитом промышленности. Директивы предлагали сокращать капитальные затраты на строительство новых объектов тяжелой промышленности, а расширять финансирование отраслей, способных смягчить товарный голод5. Такие решения приостановили курс на форсированную индустриализацию. Но в экономические проблемы вмешалась политическая конъюнктура. Руководство Наркомфина и Госбанка было заменено, а представители Госплана и ВСНХ усилили нападки на принципиальные основы их политики.
Трудности с выполнением экспортно-импортного плана побудили И. Смилгу выступить
5 Там же. С. 110.
с предложением отказа от проведения политики поддержания курса червонца на уровне золотого паритета. В свою очередь Г.Л. Пятаков предложил 55 млн руб., предназначенных для валютной интервенции, направить на решение народнохозяйственных задач. При этом под такими задачами понимался не импорт готовых товаров, могущий улучшить ситуацию на рынке и поднять покупательную способность рубля, а импорт промышленного оборудования. Таким образом, была реанимирована идея форсированной индустриализации. За сохранение прежней валютной политики вступился Л. Юровский. Он уверял, что в условиях роста цен и отсутствия товаров начнется падение курса червонца по отношению к валюте. Население будет избавляться от обесценивающегося червонца, усилится инфляция, а это приведет к многим нежелательным последствиям. Как опытный экономист Юровский видел не только прямые, но и косвенные последствия неправильных экономических решений. Члены президиума Госплана В. Громан и С. Струмилин критиковали денежно-кредитную и валютную политику Наркомфина. Именно она, по их мнению, была причиной проявившихся хозяйственных трудностей. Главное препятствие на пути к форсированной индустриализации они видели в практике проведения валютной интервенции. Ведущий специалист Института экономических исследований Наркомфина Н. Шапошников считал, что для укрепления доверия к червонцу надо проводить не валютную, а товарную интервенцию, не учитывая, что государство не располагало достаточными валютными ресурсами для осуществления такой интервенции.
Не только среди специалистов, но и среди руководителей страны не было единства во взглядах на проблему целесообразности поддержания курса червонца. На заседании Политбюро в январе 1926 года с критикой позиции Л. Юровского выступили Л.Д. Троцкий, Ф.Э. Дзержинский. И. Сталин высказался за продолжение основных направлений кредитной политики, но с существенными оговорками. Тем не менее наметилась тенденция к сокращению затрат на валютную интервенцию. Начался поиск практических мер. Специальная комиссия под руководством А.И. Рыкова, в которую вошли представители Наркомфина, Госплана, Госбанка, Наркомторга и ОГПУ, заслушав отчет Юровского, пришла к выводу о продолжении политики валютной интервенции, но наметила меры по сокращению средств на нее. Эти меры распространялись на
физические и юридические лица. Предлагалось усилить борьбу с контрабандой, с незаконной скупкой иностранной валюты и золота учреждениями и банками, повысить стоимость посылок из-за рубежа, заграничных паспортов, чтобы сделать невыгодной поездку за рубеж для коммерческих сделок, уменьшить возможности граждан СССР пользования иностранными курортами, приступить к организации подписки на сельскохозяйственные машины, чтобы вынудить крестьян тратить накопленное золото, а также облегчить доступ в СССР иностранцам для увеличения поступления валюты6. В целом рекомендации комиссии были одобрены СТО.
В январе 1926 года значительно увеличился спрос населения на валютные ценности. Здесь просматривалась прямая зависимость с начавшейся политикой постепенного вытеснения частного капитала из товарооборота. Свободные средства нэпманы расходовали на покупку золотых монет. В связи с этим усилилась борьба со спекуляцией валютой. Главный удар был направлен на биржевиков и валютчиков, действовавших как посредники на свободном валютном рынке. Репрессии против валютчиков применялись и ранее, но быстро заканчивались, и люди освобождались. Репрессии против биржевиков стали свидетельством нового направления в политике. Серьезным изменениям подверглось валютное законодательство. Усилилась централизация в распоряжении выручкой, полученной от экспорта и внешнеторговых операций. Вся валютная выручка поступала в Госбанк и расходовалась строго в соответствии с планом. Ограничения и контроль коснулись также кредитных учреждений, торговых представительств и хозяйственных органов. В два раза снизились ежемесячные нормы потребительских переводов за границу. Резко увеличились пошлины на товары, полученные из-за границы по почте. Многие посылки вернулись назад, так как у получателей не было возможности их выкупить. Сократилось число лиц, выезжающих за границу, особенно членов семей. Стоимость заграничного паспорта возросла с 38 до 200, а для неработающих — до 300 рублей. Борьба за экономию иностранной валюты привела к прекращению валютной интервенции на внутреннем рынке. Следующим шагом стал отказ от котировки червонца на зарубежных биржах, что подразумевало запрет на их вывоз из страны. Некоторые финансисты полагали, что все эти запретительные меры носят
6 Там же. С. 124.
временный характер и прекратятся с накоплением достаточного количества валютных резервов. Но они ошибались. Новый курс в валютной политике носил принципиальный и долговременный характер.
Кредитная инфляция, использовавшаяся как база для развития производства и капитального строительства, привела к росту курса золота и иностранной валюты, соответственно к ослаблению доверия к червонцу. Но еще в большей мере это доверие определялось уровнем товарных цен. Отказ от валютной интервенции усилил инфляционные тенденции. Государство отказалось от эффективного инструмента борьбы с ростом цен, а, следовательно, от дополнительного источника финансирования индустриализации в виде сбережений частных лиц. Уменьшился приток вкладов в сберкассы. Отход от принципов добровольности и использование административных мер означали отказ от нэпа.
ФИНАНСОВОЕ ОБРАЗОВАНИЕ
Совершив социалистическую революцию, большевики мечтали построить государство-ком-муну без товарно-денежных отношений, замененных прямым продуктообменом между городом и деревней. В условиях государственной централизации, национализации промышленности и натурализации экономических отношений в годы «военного коммунизма» важнейшим инструментом построения нового общества выступали учет и контроль. В связи с этим профессия бухгалтера и счетовода приобретала массовый характер. Наиболее дальновидные руководители понимали важность финансовой сферы и ее прямое влияние на решение всех, в том числе политических, вопросов. Текущие проблемы тоже требовали оперативного решения. Надо было регулярно выплачивать жалованье рабочим и служащим. Специалисты, знакомые с финансовой наукой и имеющие опыт в коммерческих делах, оказались весьма востребованы обществом. Кризис финансово-банковской системы наглядно обозначил нехватку специалистов финансового профиля.
Соответствующие наркоматы стали все больше внимания уделять организации финансово-экономического образования. В ходе реформы системы народного образования в 1919 году впервые был создан Московский финансово-экономический институт (МФЭИ), просуществовавший с 1919 по 1921 год. Главнейшую роль в его создании сыграл Наркомат финансов РСФСР. В течение февра-
ля 1919 года газета «Экономическая жизнь» постоянно помещала информацию об открытии нового вуза. Большую заинтересованность в этом вопросе проявил Московский совет, постоянно помещая объявления о предстоящем открытии МФЭИ в «Известиях ВЦИК Советов». Предстояло провести непростую работу по подбору слушателей для нового института. Требовался не только определенный уровень подготовки и образования, но и политическая лояльность к новой власти, принятие большевистской программы строительства новой жизни. Поэтому первый набор учащихся состоял из служащих Наркомфина и промышленных наркоматов, отделов Московского совета, работников финансовых отделов губернских и уездных исполкомов. Он насчитывал 300 слушателей.
Открытие института состоялось 2 марта 1919 года в здании на Тверском бульваре, 12. Первым ректором МФЭИ стал Дмитрий Петрович Бого-лепов (1885-1941), получивший образование на юридическом факультете Московского университета и защитивший диссертацию по кафедре финансового права под руководством профессора И.Х. Озерова. Научную и педагогическую работу Боголепов сочетал с революционной деятельностью в рядах РСДРП, состоял членом социал-демократической фракции Государственной Думы. Перу Д.П. Боголепова принадлежит немало трудов по финансам.
Большие трудности по налаживанию учебной работы предстояло пережить новому институту. Краткость цикла учебной подготовки и контингент слушателей, состоящий из советских финансовых работников, чуть не превратили институт в краткосрочные курсы повышения квалификации. К тому же осенью 1919 года занятия в МФЭИ были временно прерваны из-за проходившего переподчинения ведомственных вузов Наркомпросу.
Решение всех организационных вопросов и опыт первого учебного года позволили скорректировать учебные планы и программу. Был установлен двухлетний курс обучения, состоящий из четырех семестров. В 1920 году был разработан Устав МФЭИ, определяющий основные принципы и структуру института. Обучение строилось на бесплатной основе. В соответствии с идеалом эпохи в руководстве преобладали коллегиальные формы в лице Совета института и Президиума. В состав Президиума наряду с представителями руководства и преподавателями входили студенты. В институте преподавалось 35 предметов экономического, финансового, юридичес-
кого, философского и исторического профиля. В 1920 году в связи с переходом Д.П. Боголепова на должность ректора 1-го МГУ, ректором МФЭИ стал бывший проректор А.М. Галаган, выпускник Московского коммерческого института, специалист по счетным наукам.
Драматические события, проходившие в стране в рассматриваемый период, вынуждали институт постоянно приспосабливаться и давать более или менее законченный цикл знаний. Бушевала гражданская война, и студенты подвергались военной и трудовой мобилизациям. Ухудшение экономической ситуации в стране сказывалось на жизни и деятельности вузов. Студенты и преподаватели переводились на систему пайков. Многие вузы закрывались вообще. МФЭИ также переживал не лучшие времена. Набор слушателей сократился до 40-80 человек, профессорско-преподавательский состав уменьшился в два раза. На весну 1921 года была намечена коренная реорганизация МФЭИ. Однако разруха в стране, галопирующая инфляция, отсутствие средств у Наркомпроса привели к закрытию Московского финансово-экономического института. На его базе были созданы краткосрочные преподавательские курсы. Большая часть штатов и имущества была передана Московскому промышленно-экономи-ческому институту (МПЭИ), который функционировал с 1919 по 1930 год.
В 1919 году в Москве насчитывалось восемь техникумов и три института экономического профиля. В отличие от МФЭИ Московский промыш-ленно-экономический институт создавался не заново, а на основе Московского Александровского коммерческого училища, учрежденного в октябре 1885 года Московским биржевым обществом в память императора Александра II. Однако полноценным высшим учебным заведением МПЭИ стал не сразу. В революционные годы появилось понятие «практические вузы» — нечто среднее между техникумом и институтом. Первым ректором Московского практического про-мышленно-экономического института стал Паи-сий Иванович Шелков, выпускник Московского коммерческого института. МПЭИ занимался разработкой учебных планов и программ для техникумов и местных институтов промышленно-экономического профиля. В конце гражданской войны для поступающих в вузы были установлены социальные привилегии. При приеме предпочтение отдавалось слушателям рабфаков, красноармейцам и лицам, имеющим рекомендации партийных, комсомольских и профсоюзных организаций.
Переход к новой экономической политике потребовал увеличить подготовку финансистов и экономистов высшей и средней квалификации. В новых условиях практические институты трансформировались либо в вузы, либо в техникумы. Благодаря поддержке Наркомата финансов Московский промышленно-экономический институт летом 1923 года получил статус вуза. Комиссия Совнаркома СССР приняла решение об открытии кредитов для вузов на приобретение оборудования, книг, покупку топлива, а Наркомпрос стал выделять кредиты на ремонт учебных зданий и помещений, на стипендии студентам. Но средств не хватало. МПЭИ неоднократно обращался за финансовой поддержкой в Наркомат финансов. Финансовое ведомство по мере возможности кредиты выделяло. Вследствие этого Наркомфин получил право на участие в управлении институтом. Его представитель входил в состав Совета МПЭИ, а руководство вуза ежегодно отчитывалось перед наркоматом об использовании полученных средств. Выпускники, получавшие стипендии от Нарком-фина, должны были отработать определенный срок в финансовых учреждениях.
МПЭИ насчитывал два отделения — промышленное и экономическое. Промышленное отделение возглавлял Анатолий Михайлович Бочвар (1870-1947), создатель ряда новых сплавов, основатель московской научной школы металловедения. На первом курсе изучались общеобразовательные дисциплины. Специализация начиналась со второго и третьего курсов. Промышленное отделение включало два цикла профессиональной подготовки: организации и управления предприятиями и товароведения. Экономическое отделение в соответствии с тремя циклами готовило специалистов для сферы распределения, торговли и финансов. Особый педагогический цикл готовил преподавателей экономических и финансовых дисциплин для техникумов. Учебный год делился на триместры. Два теоретических, а третий, летний — для практических занятий на предприятиях и учреждениях.
В трудные и бурные годы становления новой образовательной системы вообще и финансовой в частности, проходили многочисленные реорганизации, переработка планов и программ, создание новых учебников и учебных пособий. Окончательно структура МПЭИ сложилась к 1925 году. Ректором института стал специалист в области права В.И. Вегер. П.И.Шелков был проректором. Деканом промышленного теперь уже факультета был назначен главный редактор «Тор-
гово-промышленной газеты» Максимилиан Александрович Савельев (1884-1939 годы), позднее — Иван Адамович Краваль (1897-1938) заведующий отделом труда ВСНХ. Финансовый цикл, ставший финансовым отделением, был преобразован в финансовый факультет. С 1927 по 1929 год его возглавлял известный ученый и сотрудник Наркомфина Леонид Наумович Юровский. Два года занятия на этом факультете вел крупный ученый, ректор Конъюнктурного института Николай Дмитриевич Кондратьев (1892-1938), создатель теории больших циклов конъюнктуры. Середина 1920-х годов стала временем расцвета МПЭИ. В его стенах трудились крупные ученые и организаторы науки, сотрудники и руководители многих государственных организаций и учреждений. В такой творческой и высокоинтеллектуальной среде часто проходили научные дискуссии по экономическим и производственным проблемам, по вопросам социалистического планирования и дальнейшего развития всего народного хозяйства. Однако смена политического и экономического курса в конце 1920-х годов изменила облик страны, судьбу многих людей и учреждений. Начавшаяся в 1929 году реформа высшего и среднего образования непосредственно коснулась вузов и техникумов финансово-экономического профиля. В мае 1930 года МПЭИ был расформирован. Промышленный факультет передали Институту промышленности и труда. На базе финансового факультета был снова создан Московский финансово-экономический институт НКФ СССР, просуществовавший до 1934 года.
* * *
На основании изложенного можно сделать вывод о том, что в первой половине 1920-х годов в СССР была сформирована довольно разветвленная сеть кредитно-банковских учреждений. Ее структуру определял Государственный банк и специализированные кредитные учреждения. Созданная банковская система состояла из многих звеньев. Причем ее формирование осуществлялось целиком за счет внутренних ресурсов страны. Несмотря на достаточную разветв-ленность и многозвенность воссозданной кредитной системы, ее функционирование базировалось на принципах единства и централизации. На все банки распространялась строгая единая государственная кредитная политика. Руководство всей банковской системой осуществлялось через Наркомат финансов. Контроль за деятельностью банков был возложен на Госу-
дарственный банк, — доминирующую структуру всей кредитной политики. Эти принципы достигли своего апогея во второй половине 1920-х годов, что постепенно привело к проведению кредитной реформы 1927 года. Реформа была обусловлена быстрым ростом социалистического сектора в сельском хозяйстве, почти полным вытеснением частного капитала из промышленности и торговли, усилением планового распределения денежных накоплений, расширением прямого целевого кредитования, развитием системы безналичных расчетов во внутрипромыш-ленном обороте. Кредитная реформа еще больше усилила тенденции планирования в кредитной сфере, способствовала закату банковского предпринимательства и свертыванию рыночных отношений в экономике в целом. Итак, по-настоящему независимая частная кредитно-финан-
совая система так и не была создана в нашей стране при советской власти. Кредитная реформа 1930-1932 годов окончательно закрепила за банками роль распределителей бюджетных средств. В дальнейшем эта система почти не менялась до конца 80-х годов XX века.
Именно применение административных мер в финансово-кредитной сфере, наиболее чувствительном звене всей экономической системы страны, способствовало быстрому подтачиванию основ нэпа и, в конечном счете, положило начало его закату. Курс на форсированную индустриализацию за счет перекачки средств из сельского хозяйства и невнимания к развитию легкой промышленности в сочетании с прекращением политики валютной интервенции и сохранения паритета червонца довершил окончательный переход к новой эпохе «великого перелома».
