CC BY
47
Вестник Челябинского государственного университета. 2020. № 4 (438).
Философские науки. Вып. 55. С. 10-16.
УДК 101.9+17.021.2 DOI: 10.24411/1994-2796-2020-10402
ББК 87.52
ФИЛОСОФСТВУЮЩИЙ АВТОМОБИЛЬ
И. В. Егорова, Э. М. Спирова
Институт философии РАН, Москва, Россия
Затрагиваются проблемы алгоритмизации человеческой деятельности и вытеснения человека из сферы профессионального труда. Авторы обращаются к работам Ю. Н. Харари, входящего в число наиболее известных футурологов мира наряду со Ст. Лемом, Д. Беллом, Э. Тоффлером, Дж. Нейсби-том, Р. Курцвейлом и др. Особое внимание уделяется философии и её роли в обществе будущего. Даётся критическая оценка представлений Харари о человеке как о наборе алгоритмов, подверженном неограниченному манипулированию и переконструированию.
Ключевые слова: философия, человек, искусственный интеллект, алгоритм, этические дилеммы, свобода выбора, либерализм.
Недавно в Институте философии РАН прошёл конкурс философских сочинений на тему «О пользе и вреде философии для жизни». Он был приурочен к отмечающемуся в 2019 г. 90-летнему юбилею Института. Впрочем, в размышления на эту тему периодически погружаются многие, а тем более те, кто в силу своей профессиональной деятельности занимаются философией. Казалось бы, пропасть между философскими изысканиями и реальной жизнью чрезвычайно велика. Мы часто подшучиваем в профессиональной среде над усердным желанием чиновников найти фундаментальной науке и философии сиюминутное практическое применение и выделять финансирование научным институтам в соответствии с вкладом в финансово-хозяйственную деятельность страны. Философии в этом случае доказать свою необходимость окажется чрезвычайно сложно.
О поистине трагическом положении философа писал в своё время Н. А. Бердяев: «Его почти никто не любит. На протяжении всей истории культуры обнаруживается вражда к философии и притом с самых разнообразных сторон. Философия есть самая незащищённая сторона культуры» [1, с. 230]. Определяя место философии в современном мире, П. С. Гуревич отметил: «Философию теснят отовсюду. Представители точных наук, обескураженные грандиозными открытиями нашего века, полагают, что проникновение в ядро клетки важнее отвлечённых промысливаний. Размышлению ставится некий предел. Утрачивается и без того зыбкая уверенность в ценности философского мышления» [2, с. 19]. А. А. Гусейнов, выступая на заседании
теоретического семинара Института философии РАН «Философия в публичном пространстве» в 2015 г., сказал: «.. .философию нельзя ни на что обменять в рамках практикуемого обществом разделения труда, и философы, как высмеял Луки-ан в "Продаже жизней", на рынке услуг, если их вообще можно продать, котируются не больше, чем стоят их тела, или в лучшем случае, чем нечто нелепое и экзотическое. Это означает: если философия обладает общественной ценностью, то лишь сама по себе, а не тем, что её можно куда-то приложить за пределами самой философии» [5]. Однако, как оказалось, будущее для профессии философа некоторые современные исследователи видят не столь мрачно.
Известный своими яркими работами «Sapiens. Краткая история человечества» [12] и «Homo Deus. Краткая история будущего» [11] иерусалимский историк Юваль Ной Харари в 2018 г. выпустил ещё одну книгу — «21 урок для XXI века» [10]. В ней он продолжает размышлять над главными вызовами, стоящими перед современным человеком. Одной из глобальных проблем, порождаемых развитием информационных и биотехнологий, Харари считает массовую безработицу, связанную с заменой людей искусственным интеллектом и роботами в целых отраслях экономики.
Мы видим, что компьютерные технологии играют всё большую роль в нашей жизни. Заменить ими людей год от года становится всё проще. Чтобы вытеснить человека с рынка труда, замечает Харари, искусственному интеллекту нужно лишь быть лучше нас в выполнении специфических действий (алгоритмов), составляющих суть той или
иной профессии1. Даже те, кто управляет коллективами, могут быть заменены. По мере вытеснения людей алгоритмами, богатство и власть будут сосредоточиваться в руках тонкого слоя элиты — владельцев этих могущественных алгоритмов. Социальное и политическое неравенство достигнет беспрецедентного уровня.
На следующей ступени — алгоритмы сами смогут быть владельцами корпораций. Законы человеческого общества уже признают «субъектами права» интерсубъективные сущности (такие, как нации и корпорации). Компания «Тойота» или страна США не являются живыми сущностями, но они являются субъектами, владеющими землёй, акциями, могут привлекаться к суду и т. д. То есть они имеют юридический статус. Не исключено, что скоро такой же статус получат и алгоритмы. И тогда ничто не помешает им стать хозяевами транспортной империи, банка, фонда и перестать подчиняться желанию человека.
А чем же тогда займутся люди? Часто приходится слышать, что нашим последним прибежищем, пишет Харари, является искусство, так как оно уникально человеческое, творческое. Искусство
1 Уже в этом месте стоит задуматься: действительно ли овладение профессией — это всего лишь качественное выполнение набора специфических действий? Вся отечественная психология труда, описывающая этапы профессионального становления, исходила из того, что высшим уровнем профессионализма является превращение субъекта труда в творца, новатора, способного «выйти за пределы профессии», то есть творчески обогатить её своим личным вкладом. Профессионалы самого высокого уровня в любой сфере деятельности способны опередить своё время, умеют видеть дальше других и преодолевать подчас сопротивление, готовят общество и профессию к постановке новых задач. Только нужны ли в будущем такие профессионалы, если достаточно автоматического повторения набора действий, с которым может справиться машина?
Действительно, в настоящее время мы наблюдаем определённые изменения, происходящие не столько в самой профессиональной деятельности, сколько в формах оценки её результативности. Появилось множество формальных показателей, упрощающих оценку качества выполнения работы через количественные критерии (например, количество публикаций, показатели научного цитирования, вхождение во всевозможные рейтинги и т. д. и т. п.). Конечно, такие показатели значительно облегчают работу управленцам разного уровня, особенно тем, кто не является профессионалом в определённой сфере деятельности. Как иначе чиновнику оценить, например, результаты труда научного института, если учёным он не является?!
опирается на воображение, интуицию. Но в мире, где компьютеры заменят докторов, водителей, учителей, смогут ли все люди стать художниками или артистами? Да и где гарантия, что творчество тоже не покорится технологиям, и компьютеры не смогут сочинять музыку лучше? (Уже сейчас существуют компьютеры, сочиняющие музыку!)
В XXI в. может появиться много миллионов неработающих, нечем не занятых людей, лишённых экономической, политической и культурной ценности, то есть никак не содействующих развитию общества. Этот «бесполезный класс» будет не просто неработающим, а неработоспособным.
Существуют исследования оксфордских учёных Фрея и Осборна от 2013 г. о «будущей занятости», из которого следует, что к 2033 г. компьютерные алгоритмы вытеснят с рынка труда от 70 до 90 % рабочей силы. Даже специалисты, занятые в сфере высоких технологий, будут заменены, так как компьютеры вполне могут обойтись без человека в своих виртуальных мирах. Уже сейчас проблема состоит в том, чтобы создавать не новые специальности, а те, в которых люди будут лучше алгоритмов.
Одной из специальностей, которая, по мнению Ю. Н. Харари, позволит и в будущем сохранить свои позиции на рынке труда, оказывается (как это ни парадоксально) философия. Причём применение ей найдётся вполне практическое: предложить алгоритмам варианты решения этических проблем. Это, по мнению иерусалимского учёного, не означает, что алгоритмы не смогут превзойти среднего человека в области этики, но для начала придётся переписать этику на язык точных цифр и статистики, что кажется исследователю вполне возможным, но отсроченным во времени.
Пока же этого не произошло, философы, например, могли бы подсказать алгоритму, управляющему беспилотным автомобилем, варианты поведения в критической ситуации: если два ребёнка в погоне за мячом выскакивают на дорогу перед автомобилем, то следует, избегая наезда, выехать на встречную полосу с риском гибели водителя и столкновения со встречным транспортом, или нет. В такой момент люди, как пишет Ю. Н. Харари, «забывают о своих философских взглядах и руководствуются эмоциями и интуицией» [10, с. 84]. Можно сколько угодно учить водителей этике, но на дороге всё равно возобладают «эмоции млекопитающего» и сформировавшиеся миллионы лет назад инстинкты, полезные для выживания и продолжения рода [Там же, с. 85]. То ли
дело компьютерный алгоритм, не знавший тягот естественного отбора, без эмоций и врождённых инстинктов! К размышлениям о том, что определяет человеческое поведение, мы, пожалуй, вернёмся чуть позже, а для начала хотелось бы остановиться на роли, которую иерусалимский учёный отводит философу.
«Если бы Кант, Милль и Ролз, — пишет Хара-ри, — умели программировать, они в тиши своих кабинетов написали бы программу для беспилотного автомобиля, чтобы на шоссе он в точности выполнял их указания. И тогда каждым автомобилем управлял бы алгоритм, состоящий одновременно из Михаэля Шумахера и Иммануила Канта» [10, с. 86]. Вот где истинное призвание философа будущего!
Конечно, философские алгоритмы не будут идеальными, они приведут ко множеству ошибок. Но от алгоритмов и не требуется быть совершенными, достаточно, как мы уже говорили, решать практические задачи лучше людей. И кроме того впервые в истории появится возможность привлечь к суду нерадивого философа за пагубные последствия его учения.
Есть, правда, ещё одна сложность: философы редко соглашаются друг с другом, их взгляды подчас противоположны. Ведь философия — занятие глубоко личностное. Она персонифицирована конкретными именами. Это касается и этики. (Вспоминается недавний спор отечественных философов, вновь задумавшихся над проблемой лжи и подходом Канта к её разрешению [9]. Сколько чрезвычайно разных этических позиций он обнажил!) Однако Ю. Н. Харари и из этой ситуации находит простой выход: рынок сам выберет модель поведения из предложенных философами вариантов. «Скажем, компания выпустит две модели беспилотного автомобиля: "Альтруист" и "Эгоист". В опасной ситуации "Альтруист" будет жертвовать владельцем ради общего блага, а "Эгоист" предпримет всё возможное, чтобы спасти владельца, даже если для этого придётся убить двоих детей. Потребители приобретут ту модель, которая больше соответствует их философским взглядам» [10, с. 88]. Есть, правда, и другая возможность — государство вмешается в рыночные отношения и сделает обязательным выполнение автомобилем определённой этической программы.
Решение подобных практических проблем в этике, да и не только в этике, Харари считает невозможным доверить компьютеру. Для этого по-прежнему будут нужны люди. Поэтому на фоне
вытеснения с рынка труда многих профессий «.. .появятся новые рабочие места для философов, поскольку на их навыки, ранее не имевшие рыночной ценности, внезапно возникнет повышенный спрос» [10, с. 87-88]. Самое время, задумываясь о хорошей работе в будущем, обратить внимание на эту профессию. Не так ли?
Перспективы, конечно, заманчивые, но как быть с тем, что философия скорее вопрошает, чем даёт ответы. И уж точно эти ответы не являются окончательными, алгоритмически выстроенными. Философия имеет дело с предельными, вековечными вопросами. И в этом смысле философия гораздо свободнее науки. «Человек постоянно множит метафизические вопросы. Когда же рождается относительная ясность, он немедленно затемняет её новым противоречием, ещё одним измышлением. Зачем? Чтобы получить ответ? Но ведь философ на это совершенно не рассчитывает» [2, с. 49].
Конечно, попытки сделать философию более строгим и «полезным» знанием, уже предпринимались, в том числе позитивистами в позапрошлом веке. Но Харари идёт дальше и предлагает философии сформулировать чёткий порядок действий. Только что останется от философии, если приземлить метафизический полёт философской мысли до уровня решения житейских задач? Сохранится ли в этом случае философия как самостоятельная, уникальная форма постижения мира?
Что же касается этики, которую Харари выделяет среди других философских дисциплин, то она является одной из самых проблемных сфер философии. Иерусалимского учёного при этом интересует только прикладная этика, которая занимается моральными коллизиями в конкретных сферах общественной практики. Но так или иначе этика не только осмысливает нравственные императивы, но и помогает пробуждать оценивающее сознание, ведь способность к оценке действий с точки зрения добра и зла — основная черта человека, которая хотя и изменчива, но всё же свойственна людям.
«Опыт нравственных исканий показывает: ни добро, ни зло не предопределены и не реализуются автоматически. Решение всегда остаётся за человеком. Оно зависит от его способности относиться к самому себе, к своей жизни всерьёз. Оно обусловлено его готовностью принимать вызов, решать и свои собственные нравственные задачи, и моральные проблемы всего общества. Оно, наконец, зависит от его мужества быть самим собой и быть для себя. Без глубокого индивидуального поступка разговоры о морали неизменно будут
агрессивным разоблачительством без ответственности отдельного человека, власти, общества в целом» [4, с. 28-29].
Радикальное отвержение готовых предписаний для нравственного человека произвело в своё время настоящую революцию в этике, на многие десятилетия определившую её развитие. Эта установка вводила человека в мир напряжённых нравственных исканий. Никаких посторонних опор у него нет, он не может апеллировать к неким общезначимым констатациям. Стало быть, надлежит мобилизовать весь свой человеческий и нравственный опыт для того, чтобы найти верное решение, совершить достойный поступок.
Что же останется от личной ответственности за нравственный выбор в будущем, если прогноз Харари реализуется? Готовые алгоритмы, прописанные пусть и самыми выдающимися философами, окончательно уничтожат духовные терзания. Ведь даже если за человеком останется право выбора между несколькими вариантами решения, то этот выбор, совершаемый однократно и по заданным правилам, снимет всякую ответственность за каждый личностный поступок и оставит в прошлом мучившее человека чувство вины. Рудиментом станет совесть, «когтистый зверь, скребущий сердце», как писал о ней А. Пушкин. Человек навсегда избавится от внутреннего эмоционального дискомфорта, чувства вины, стыда, раскаяния... Но можно ли будет назвать его в этом случае человеком?
Впрочем, вернёмся к размышлениям Ю. Н. Харари о самом ближайшем будущем, в котором человеку нужно будет ещё поискать собственное место на рынке труда. Что произойдёт с теми, кому не посчастливилось стать философом или занять другую привилегированную профессиональную нишу?
Уже сегодня, пишет Харари, мы не представляем, какое будущее ждёт нас через 50 лет и не знаем, чему учить наших детей. То, что они сейчас учат в школе, через 40 лет утратит актуальность. Традиционно наша жизнь делилась на два периода: обучение и работу, по той специальности, которой обучался. Эта модель уже устарела. Человек теперь учится всю жизнь и даже переучивается. Многим это будет не под силу. Можно сказать — большинству.
Будущее технологическое процветание, вероятно, позволит кормить и содержать все эти массы, не требуя от них ничего взамен. Но чем их занять, чтобы они не сошли с ума? Один из вариантов:
наркотики и компьютерные игры. Ненужные люди будут зависать в виртуальной реальности, более увлекательной, чем жизнь.
Однако некоторые исследователи, например Ник Бостром, считают, что нам не грозит подобная деградация, так как, превзойдя все человеческие способности, искусственный интеллект скорее всего просто уничтожит человечество. Он сделает это либо из страха, что человек восстанет, и просто «выдернет шнур из розетки», либо преследуя какую-то другую, непонятную нам цель. Ибо людям будет очень сложно контролировать систему более умную, чем они сами.
Происходящие в мире изменения, по мнению Харари, представляют огромную угрозу для общественно-политического устройства западного общества в целом. Они противоречат современному либерализму, который зиждется на вере в индивидуализм, свободу человека, его прав и возможностей. Но что значит моё абсолютно свободное я? То, что я знаю о себе гораздо больше, чем кто-то другой, могу сам принимать решения, контролировать свою жизнь. Вот почему человек имеет такую власть в либеральном обществе. Избиратель всегда прав! Его свобода превыше всего!
Но вполне вероятно, развивает свою идею иерусалимский историк, что технологии XXI в. позволят внешним алгоритмам «взломать человеческую сущность» и узнать человека лучше, чем он сам. Как только это произойдёт, вера в индивидуализм рухнет, и полномочия перейдут от личности к сетевым алгоритмам. Люди больше не будут автономны, не будут устраивать свою жизнь по своему желанию, а привыкнут воспринимать себя как биохимические механизмы, которые находятся под постоянным наблюдением и контролем сети алгоритмов. Для этого вовсе не нужен какой-то суперкомпьютер, который будет знать обо мне всё, вполне достаточно, что он будет знать меня лучше, чем я сам, и ошибаться реже, чем я. А это не так трудно! Тогда у меня будет резон доверять ему всё больше решений, как мелких, так и важных.
Почему же человек в работах Харари оказывается бесконечно манипулируемым существом, легко отдающим внешним алгоритмам право принимать за него решения? И насколько перспектива проникнуть во внутренний мир человека реальна, когда большая часть человеческой психики — бессознательное, недоступное даже самому субъекту?
Современная цифровая эпоха предлагает иначе взглянуть на человека, поставив под сомнение всё уникальное и исключительно человеческое.
Попытка оцифровать человека по определению не может избежать редукционизма. Впрочем, в отличие от большинства современных исследователей, с огромным энтузиазмом присваивающих научным открытиям в области изучения человека универсальный статус и возвещающих о скором исчезновении всяких тайн в человеческой психике и поведении, Харари не отрицает, что технологические возможности ограничены. По крайней мере пока.
Дигитальная революция, начавшаяся в 1980-е гг. и продолжающаяся в наши дни, охватила едва ли не все стороны жизни современного человека. И чем дальше мы уходим в цифровую реальность, тем меньше в нас остаётся свободы действий, самостоятельности выбора. Распространение компьютерных технологий привело к повсеместному использованию алгоритмического подхода. Искусственный интеллект руководствуется алгоритмами. Алгоритм удобен, он ускоряет действие, опуская этап размышления. Алгоритм обладает дискретностью (представляет собой последовательное выполнение простых задач), определённостью (каждый шаг алгоритма является чётким и однозначным), результативностью (приводит к решению задачи за конечное число шагов), массовостью (применяется к целому классу задач).
Но возникает вопрос: можно ли описать поведение человека алгоритмическим способом? Конечно, простые автоматизмы, совершаемые человеком ежедневно, легко подчиняются алгоритмической логике. Только ограничивается ли человеческое поведение этим простым набором автоматических действий? Можно ли просчитать человеческое поведение, его сложную мотивацию, эмоциональные реакции посредством современных технологий?
Харари считает, что биотехнологическая революция в скором времени решит эту задачу. Для краткости он даже предлагает воспользоваться формулой:
Б • В • Д = ВВЧ, где Б — биологическое знание,
В — вычислительная мощность,
Д — объём данных.
Их произведение — ВВЧ — возможность взломать человека [10, с. 74].
Из этой формулы, как и из последующих рассуждений Харари, становится очевидным, что человек является для него сугубо биологическим организмом, наблюдение за поведением которого и обобщение полученных данных позволит его «расшифровать». И поскольку человеческое пове-
дение есть сумма воздействия среды, то человеком можно манипулировать. И даже если сам человек не осознаёт мотивов собственных поступков, то это не значит, что компьютерные технологии не смогут их просчитать. Бессознательное станет осознанным, но не столько для человека, сколько для алгоритмов. А значит, алгоритм сможет предложить для нас лучшее решение.
В медицине, считает Харари, эта идея уже реализуется: «Самые важные медицинские решения опираются не на наше самочувствие, и даже не на компетентные прогнозы врача, а на вычисления компьютера, который понимает наше тело лучше, чем мы» [10, с. 74-75]. В больницах уже давно нет индивидов. МРТ, ЭКГ, датчики показаний сердца, сенсоры для диабетиков, измеряющие уровень сахара и подающие сигнал тревоги. Сейчас всё больше людей носят на своём теле сенсоры и компьютеры. Эти устройства встроены во что угодно, от смартфонов до нижнего белья. Они записывают всю биометрическую информацию о здоровье. На этом основании они выдают рекомендации. Это становится уже новой идеологией, если не религией. Приложение «Deadline» даже просчитывает срок жизни. Появилось целое общественное движение «Рассчитанное Я», которое утверждает, что наша сущность, наше я — это математическая модель, причём настолько сложная, что человеку её ни за что не постичь. Поэтому, если вы действительно хотите себя узнать, то не тратьте время на философию, психологию, религию и психоанализ, а методично собирайте свои биометрические данные. Пусть алгоритмы их анализируют и объясняют вам, кто вы и что вам следует делать. Лозунг этого движения «Самопознание через числа!».
Не секрет, что многие люди были бы рады переложить основную часть принятия ответственности за свою жизнь на умную машину или хотя бы консультироваться с ней. Google безошибочно подскажет, какой фильм посмотреть, куда съездить отдохнуть, что изучать в колледже, с кем вступить в брак. В обмен на такое преданное наставничество, мы должны будем отказаться от идеи, что люди — личности и у каждого есть свободная воля, и только мы решаем, как нам жить и в чём смысл нашей жизни. Тогда мы станет неотъемлемой частью глобальной сети.
Либеральные обычаи типа демократических выборов уйдут в прошлое, так как наши политические взгляды Google отстоит лучше, чем мы сами. Совершенно очевидно, что очень скоро
из посредников и помощников алгоритмы превратятся в руководителей, а потом и в правителей.
Итак, Харари рассматривает три перспективы будущего человечества:
1) люди полностью утратят свою ценность;
2) люди сохранят свою коллективную ценность, но потеряют личные права и попадут в подчинение к внешним алгоритмам;
3) останутся те, кого нельзя будет не заменить, не расшифровать, и они образуют малочисленную прослойку, привилегированную элиту совершенных людей. Именно эти совершенные
люди будут принимать важные для всего мира решения. Они будут предоставлять системе услуги, а система не сможет понимать их и управлять ими.
Однако большинство людей не будут так совершенны и станут низшей кастой, подчинённой как компьютерным технологиям, так и новым сверхлюдям. Это будет разделение людей на биологические касты. Если это произойдёт, то изменится всё мироустройство. Какие новые религии и идеологии заполнят образовавшийся вакуум и будут направлять последующую эволюцию?
Список литературы
1. Бердяев, Н. А. Философия свободного духа / Н. А. Бердяев. — М. : Республика, 1994. — 479 с.
2. Гуревич, П. С. Основы философии / П. С. Гуревич. — М. : КноРус, 2017. — 478 с.
3. Гуревич, П. С. Размежевания и тенденции современной философской антропологии / П. С. Гуревич, Э. М. Спирова. — М. : ИФ РАН, 2015. — 161 с.
4. Гуревич, П. С. Этика / П. С. Гуревич. — М. : Юрайт, 2013. — 516 с.
5. Гусейнов, А. А. Почему не любят философию и философов? / А. А. Гусейнов. — URL: https://iphras. ru/page23439754.htm (дата обращения: 20.12.2019).
6. Давыдов, Д. А. Обречённый гуманизм? Размышляя над книгами Ю. Н. Харари «Sapiens» и «Homo deus» / Д. А. Давыдов // Свобод. мысль. — 2018. № 6. — URL: http://svom.info/entry/880-obrechennyj-gumanizm-razmyshlyaya-nad-knigami-yun- (дата обращения: 24.01.2020).
7. Мир человека: неопределённость как вызов / отв. ред. Г. Л. Белкина ; ред.-сост. М. И. Фролова. — М. : Ленанд, 2019. — 520 с.
8. Нестик, Т. А. Воздействие новых технологий на личность и общество: перспективы психологических исследований / Т. А. Нестик, А. Л. Журавлёв // Мифология века НТР: утопии, мифы, надежды и реальность новейших направлений науки. От Франкенштейна и эликсира бессмертия до «биокиборгов» и «постчеловека» / отв. ред. Г. Л. Белкина. Ред.-сост. М. И. Фролова. — М. : Ленанд, 2020. — С. 113-132.
9. О праве лгать / под ред. Р. Г. Апресяна. — М. : РОССПЭН, 2011. — 392 с.
10. Харари, Ю. Н. 21 урок для XXI века / Ю. Н. Харари ; пер. с англ. Ю. Гольдберг. — М. : Синбад, 2019. — 416 с.
11. Харари, Ю. Н. Homo Deus. Краткая история будущего / Ю. Н. Харари ; пер. с англ. А. Андреева. — М.: Синбад, 2018. — 496 с.
12. Харари, Ю. Н. Sapiens. Краткая история человечества / Ю. Н. Харари ; пер. с англ. Л. Сумм. — М. : Синдбад, 2017. — 512 с.
13. Damasio, A. We Must Not Accept an Algorithmic Account of Human Life / A. Damasio // Huffington post. — URL: https://www.huffingtonpost.com/antonio-damasio/algorithmic-human-life_b_10699712.html (дата обращения 14.01.2020).
14. Munnik, R. Harari's geschiedenis van de toekomst: Een techniekfilosofisch commentaar / R. Munnik // Tijdschrift voor Theologie. — 2019. — № 59 (1). — P. 64-74.
15. Wegner, D. M. The illusion of conscious will / D. M. Wegner. — Cambridge (Mass.): MIT Press, 2002. — 405 p.
Сведения об авторах
Егорова Ирина Владимировна — доктор философских наук, ведущий научный сотрудник сектора истории антропологических учений, Институт философии РАН. Москва, Россия. eiv1966@mail.ru
Спирова Эльвира Маратовна — доктор философских наук, главный научный сотрудник, руководитель сектора истории антропологических учений, Институт философии РАН. Москва, Россия. elvira-spirova@mail.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2020. No. 4 (438). Philosophy Sciences. Iss. 55. Pp. 10-16.
THE PHILOSOPHICAL CAR
I. V. Egorova
RASInstitute of Philosophy, Moscow, Russia. eiv1966@mail.ru
E.M. Spirova
RAS Institute of Philosophy, Moscow, Russia. elvira-spirova@mail.ru
The article touches upon the problems of the algorithmization of human activities and the ouster of humans out of the sphere of professional work. The authors turn to the works of the Jerusalem historian Yu.N. Harari, who at present can be listed among the most famous world futurists along with St. Lem, D. Bell, A. Toffler, J. Naisbitt, R. Kurzweil, J. Canton, K. Kelly, etc. Special attention is paid to philosophy and its role in the society of tomorrow. As is shown, Harari's attempt at employment of philosophy to develop and rationalize the algorithms of human behaviour is doomed to be abortive. A critical evaluation of the views of man as a set of algorithms prone to unlimited manipulation and reconstruction is given. This kind of approach likening a human being to a technical device reflects a mechanistic view on human nature. One cannot but agree, however, that man's immersion into the digital reality leaves less and less room for free action and independent choice.
Keywords: philosophy, man, artificial intelligence, algorithm, ethical dilemmas, freedom of choice, liberalism.
References
1. Berdyaev N.A. Filosofiya svobodnogo dukha [Philosophy of the Free Spirit]. Moscow, Respublika Publ., 1994. 479 p. (In Russ.).
2. Gurevich P.S. Osnovy filosofii [A Guide to Philosophy]. Moscow, Knorus Publ., 2017. 478 p. (In Russ.).
3. Gurevich P.S. Etika [Ethics]. Moscow, Yurait Publ., 2013. 516 -p. (In Russ.).
4. Gurevich P.S., Spirova E.M. Razmezhevaniya i tendentsii sovremennoy filosofskoy antropologii [Delimitations and tendencies of modern philosophical anthropology]. Moscow, IF RAN Publ., 2015. 161 p. (In Russ.).
5. Guseynov A.A. Pochemu ne lyubyatfilosofiyu ifilosofov? [Why dislike philosophy and philosophers?]. Available at: https://iphras.ru/page23439754.htm, accessed 20.12.2019. (In Russ.).
6. Davydov D.A. Obrechyonnyy gumanizm? Razmyshlyaya nad knigami Yu.N. Kharari «Sapiens» i «Homo deus» [The doomed humanism? Thinking over Yu.N. Harari's books «Sapiens» and «Homo deus»]. Svobodnaya mysl' [Free thought], 2018, no. 6. Available at: http://svom.info/entry/880-obrechennyj-gumanizm-razmyshlyaya-nad-knigami-yun-/, accessed 24.01.2020. (In Russ.).
7. Belkina G.L. (ed.) Mir cheloveka: neopredelyonnost' kakvyzov [The human world: uncertainty as a challenge]. Moscow, LENAND Publ., 2019. 520 p. (In Russ.).
8. Nestik T.A., Zhuravlyov A.L. Vozdeistviye novykh tekhnologiy na lichnost' i obshchestvo: perspektivy psik-hologicheskikh issledovaniy [An impact of new technologies on personality and society: perspectives of psychological research]. Mifologiya veka NTR: utopii, mify, nadezhdy i real'nost' noveyshikh napravleniy nauki. Ot Franken-shteyna i ehliksira bessmertiya do «biokiborgov» i «postcheloveka» [Mythology of the age of STR: utopias, myths, hopes and reality of new directions of science. From Frankenstein and the elixir of life to «biocyborgs» and the «posthuman»]. Moscow, LENAND Publ., 2020. Pp. 113-132. (In Russ.).
9. Apresyan R.G. (ed.) Oprave lgat' [On the right to tell lies]. Moscow, ROSSPEHN Publ., 2011. 392 p. (In Russ.).
10. Harari Yu.N. 21 urok dlyaXXI veka [21 Lessons for the 21st Century]. Moscow, 2019. 416 p. (In Russ.).
11. Harari Yu.N. Homo Deus. Kratkaya istoriya budushchego [Homo Deus. A Brief History of Tomorrow]. Moscow, Sinbad Publ., 2018. 496 p. (In Russ.).
12. Harari Yu.N. Sapiens. Kratkaya istoriya chelovechestva [Sapiens. A Brief History of Humanking]. Moscow, Sinbad Publ., 2017. 512 p. (In Russ.).
13. Damasio A. We Must Not Accept an Algorithmic Account of Human Life. Huffington post. Available at: https://www.huffingtonpost.com/antonio-damasio/algorithmic-human-life_b_10699712.html, accessed 14.01.2020.
14. Munnik R. Harari's geschiedenis van de toekomst: Een techniekfilosofisch commentaar [Harari's history of tomorrow: A critique from the perspective of a philosophy of technology]. Tijdschriftvoor Theologie, 2019, no. 59(1), pp. 64-74. (In Dutch).
15. Wegner D.M. The illusion of conscious will. Cambridge (Mass.), MIT Press, 2002. 405 p.
