CC BY
37
(Ф^ИАОСОФСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ И СОДЕРЖАНИЯ БОГОСЛОВИЯ В КОНТЕКСТЕ СВЯТООТЕЧЕСКОЙ ДУХОВНОЙ ТРАДИЦИИ
УДК 008:1-027.21
Н. Е. Шафажинская
Московский государственный университет технологий и управления имени К. Г. Разумовского Московский городской педагогический университет
В статье представлены к обсуждению понятие и некоторые аспекты содержания православного святоотеческого богословия. Рассматриваются и анализируются исторические вехи становления и основные идеи богословского наследия выдающихся подвижников Древневосточной церкви, в трудах которых раскрывается онтологическое предназначение человека, укоренённое в евангельских ценностях.
Ключевые слова: богословие, святоотеческая традиция, православие, духовная культура, Отцы Церкви, философское миропонимание, церковные догматы, христианство.
N. E. Shafazhinskay a
Moscow State University of Technologies and Management named after K. G. Razumovskiy Moscow City Pedagogical University
PHILOSOPHICAL UNDERSTANDING OF THE CONCEPT AND CONTENT OF THEOLOGY IN THE CONTEXT OF THE PATRISTIC SPIRITUAL TRADITION
In article are presented to discussion the concept and some aspects of the contents of the patristic spiritual tradition. Reviewed and analyzed the historical main stages and ideas about the ontological the purpose of man prominent devotees of the ancient Eastern Churches.
Keywords: divinity, the patristic spiritual tradition, Orthodoxy, spiritual culture, Fathers of Church, philosophical outlook, church doctrines, Christianity.
Потребность осмысления специфики различных аспектов отечественной культуры и философии требует обратиться к краткому анализу истоков происхождения, преемственности и освоения феномена богословия в святоотеческой христианской традиции, которая впоследствии стала духовно-нравственным основанием для православно-
го миропонимания русского народа, воплотившего христоцентрическую идею в создании многочисленных памятников культуры, церковного искусства, в философском миропонимании, жизненном укладе [8]. Считаем целесообразным кратко проанализировать основные идеи богословского наследия выдающихся подвижников Древневосточной
1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ 5 (55) сентябрь-октябрь 2013 53-58
53
церкви, в трудах которых раскрывается онтологическое предназначение человека, укоренённое в евангельских ценностях. Следует сразу оговориться, что в тексте Священного Писания — в Ветхом Завете и Евангелии — такие категории, как «богослов» и «богословие» отсутствуют. Проведённый культурно-исторический экскурс к истокам генезиса феномена богословия и этимологии самого термина позволяет выявить его античное происхождение: в Древней Греции богословами именовали мыслителей, повествующих в своих учениях о богах. Классические писатели обозначали этим словом свои мифологические представления, которые уже в трудах Аристотеля трансформировались в философское учение о Божестве. Следует упомянуть, что «теологами» называли древних поэтов — Гомера, Гесиода, Орфея, прославившихся поэмами о богах и молитвенными гимнами. Слово «богословие», заимствованное в дальнейшем христианскими писателями у древнегреческой философии, стало трактоваться более широко. Согласно историческим фактам, первым понятие «богословие» ввёл в христианскую лексику апологет второй половины II века Афинагор Афинский. Этим термином он обозначил учение о Святой Троице. Окончательно закрепилось это слово в христианском словаре несколько позднее, в основном благодаря представителям александрийской богословской школы — Клименту Александрийскому и, главным образом, Оригену. Среди создателей богословия в первую очередь следует назвать отцов Восточной Церкви, выдающихся духовных подвижников II—VIII веков, разработавших в эпоху Патристики догматическое учение христианства. Значителен вклад в формирование православного мировоззрения Максима Исповедника и преподобного Иоанна Дамаскина (VII—VIII века), который, как принято считать в богословских кругах, завершил эту эпоху систематизацией всего предшествовавшего церковного опыта и создал целостное богословское учение. В последующий период православное богословие продолжало
развиваться в стремлении защитить и усовершенствовать сформировавшееся учение церкви в условиях противодействия давлению западно-христианского мира. Видную роль в этом процессе сыграли преподобный Симеон Новый Богослов (XI век), один из самых значительных византийских богословов-исихастов, и святитель Григорий Палама (XIV век), вновь утвердивший приоритет богословско-мистического начала в рамках православного мировоззрения. Отметим, что преподобный Симеон Новый Богослов возродил и стал учителем умного делания — исихазма, возводящего к созерцанию нетварного Божественного Света; преподобный Григорий Синаит возобновил и утвердил внутреннее делание на Афоне, которое распространилось оттуда в пределы Древней Руси; святитель Григорий Палама в богословском учении о нетварных энергиях Божества дал догматическое обоснование практике умного делания и созерцания [7].
Понимая Бога не как безличную сущность, но как рационально непостижимое Существо, православное христианство на первое место выдвигает апофатическое богословие, тем самым подчёркивая необходимость для христианина, устремлённого к богопознанию, духовного общения с Богом, с его нетварными энергиями. В трудах В. Н. Лосского, апофатическое (отрицательное, от греч. apophatikos — отрицательный) богословие представлено в качестве неразрывно связанного с православной аскетической практикой метода богопознания. Данный постулат исходит из понимания Бога как Существа трансцендентного тварному миру [6]. Апофатическое богословие представляет собой один из двух путей православного Богопознания. Как «путь отрицаний» несвойственных Богу тварных качеств, этот способ богословия дополняется «путём утверждений», то есть катафатическим богословием, в соответствии с которым вся совокупность совершенств тварного мира представляется воплощением совершенства Бога. Антиномия катафатического и апофа-тического богословия, по мнению святите-
ля Григория Паламы, имеет своё реальное основание в Боге. Она раскрывает человеческому уму таинственное различие между непознаваемой и неименуемой сущностью Бога и Его доступными для познания и описания действиями (Божественными энергиями). Важно подчеркнуть, что учителя Древнехристианской церкви «богословием» называли «слово о Боге», «слово от Бога» или «слово к Богу». Отцы Церкви к богословию относили лишь Священное Писание, поскольку оно представляет собой буквально слово о Боге и от Бога. При этом Ветхий Завет именовался Богословием ветхим, а Новый Завет — новым Богословием. Все писатели обоих заветов, апостолы и пророки получили статус богословов. По мере развития и распространения христианства термин «богословие» приобрёл двоякую интерпретацию: во-первых, богословие стало пониматься как слово Бога о Самом Себе, а также и о сотворённом Им мире. Рассматриваемое в таком аспекте содержание богословия идентифицируется с Божественным Откровением. Кроме Священного Писания, термином «богословие» стали называть и всякое учение о христианских истинах — в таком значении оно иногда употреблялось в приложении к учению о Боге и богопочитании. Второе, широко используемое значение искомого понятия характеризует учение Церкви или какого-то отдельного ученого-богослова о Боге [4]. Представленную таким образом концепцию правомерно квалифицировать как индивидуально отрефлексированное субъективное свидетельство об осмыслении тем или иным автором Божественного Откровения. В процессе своей эволюции уже к XII веку богословие сложилось как систематическое изложение всех христианских истин о Боге и богопочитании. В настоящее время в христианской, а именно в ортодоксальной православной традиции, под богословием подразумевается систематическое учение о Боге, которое строится на основе текстов Священного Писания, принимаемых Церковью как Откровение — это свиде-
тельство Бога о Самом Себе, а также в русле Священного Предания, которое представляет собой аккумулированный духовный опыт Церкви. Человек, не имеющий мистического опыта богообщения, согласно православной традиции, не может претендовать, на истинное знание о Боге. Вместе с тем, богословие восточнохристианского мира широко использовало опыт античной философии и выработало в богословских спорах IV—VII веков весьма сбалансированную систему соотношения понятий и суждений. В процессе оформления православного богословия особое значение имели труды богословов-каппадокийцев IV века (от названия мало-азийской области Каппадокии) святителей Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского.
Что же касается современного православного богословия, то оно представляет собой систему различных богословских дисциплин, служащих раскрытию, обоснованию и защите вероучения, богослужебной традиции православной церкви, а также развитию различных элементов этой системы. Сегодня под богословием понимается совокупность религиозных наук, среди которых различают основное, сравнительное, нравственное, пастырское, но богословием в собственном смысле этого слова является догматическое богословие. Наименование христианского мыслителя «богословом» в Древнехристианской церкви было настолько почётно, что среди всех святых Православной Церкви только трое удостоены столь высокого звания — это Иоанн Богослов, автор четвёртого Евангелия, который заложил основы учения о Пресвятой Троице и явился тем звеном, которое соединяет Божественное Откровение со святоотеческим богословием; святитель Григорий Богослов, защищавший православное учение о Святой Троице во время ожесточённых тринитарных споров IV столетия и воспевший Пресвятую Троицу в своих поэтических произведениях, и Симеон Новый Богослов, подвижник, живший на рубеже X—XI веков: на основании индивидуального опыта он
воспел в своих «Божественных гимнах» соединение человека с Триединым Божеством [4]. Однако Святые Отцы, пользуясь термином «богословие», часто употребляли его в значении, заметно отличающемся от того, в каком мы понимаем его сегодня.
О великих зачинателях и основоположниках православного богословия следует сказать особо, поскольку именно их самоотверженными трудами и боговдохновен-ными идеями на протяжении последующих веков «напитывалось» и взращивалось могучее древо богословской мысли целых поколений аскетов-подвижников. Добавим к этому и тот непреложный факт, что сложившееся богословское учение сохранило незыблемость основополагающих догматов, подвергшихся затем творческому осмыслению плеядой русских религиозных философов, представителей отечественной классической литературы и отражённых в произведениях практически всех видов искусств. Кем же были Отцы церкви и в чем их основная заслуга? Изначально православная вера определялась как вера апостольская и отеческая. По словам святителя Афанасия Александрийского, апеллировавшего к «первоначальному Преданию», «христианская вера — это вера Вселенской Церкви, которую передал Господь, проповедали апостолы, сохранили Отцы» [2, с. 41]. В соответствии с данной логикой, святоотеческое наследие можно определить как прямое продолжение учения Христа и апостолов, а писания Отцов охарактеризовать как неотъемлемую часть православного Предания. Видный богослов и православный философ ХХ столетия Антоний (Блум), митрополит Сурожский, указывает на три основных признака, по которым следовало отличать Отца Церкви от так называемого «обычного богослова» — это «святость жизни, правильность учения и древность» [1, с. 13]. Данные критерии как своеобразные «маркеры» подлинного богословского предназначения были восприняты из традиционной католической патристики. В отношении первого признака — святости — необходимо
отметить, что именно святость жизни всегда считалась органической составляющей всякого подлинного богослова. Дело в том, что богословие в православной святоотеческой традиции никогда не воспринималось как прерогатива лишь теоретического дискурса и «замкнутой», сугубо рациональной науки, творящейся вне реальной, практической духовной жизни. Но вместе с тем, как точно замечает митрополит Антоний (Блум), «личная святость далеко не всегда обеспечивает богословскую безупречность суждений того или иного автора» [1, с. 13]. В истории Церкви известны случаи, когда авторы богословских сочинений, причисленные к лику святых, высказывали мнения, отличные от ортодоксального догматического богословия. Так, в специальных разъяснениях Архиерейского Собора 2000 года, посвя-щённого канонизации значительного числа новомучеников и исповедников российских, подчёркивается, что сам факт канонизации того или иного новомученика ещё не обеспечивает его высказываниям или письменным трудам статуса святоотеческого богословия. Говоря о правильности учения — второго критерия богословской святоотеческой подлинности, важно сказать, что Отцы Церкви были «выразителями церковного Предания», поэтому их писания принято относить к образцам точности в изложении православной веры. Но и в этом случае в святоотеческих трудах требуется скрупулёзно отличать то, что говорится от лица Церкви, от того, что является частным богословским мнением и субъективной декларацией, именуемым теологуменом. Следуя существующим правилам, частное мнение того или иного Отца Церкви, не отвергнутого и не осуждённого соборным церковным разумом, вписывается в допустимые границы, но не может быть квалифицировано как общеобязательное для исполнения православными верующими. Относительно такого критерия святоотеческого богословия, как древность, существует авторитетное мнение православного философа и богослова протоиерея Иоанна мейендорфа, высказавше-
гося о спорности и неубедительности данного признака [5, с. 11]. Аргументом такой позиции может служить тот факт, что для православного христианина Отцом Церкви в равной степени будет считаться как, к примеру, Ириней Лионский, живший во II веке, так и святитель Феофан Затворник, видный богослов XIX столетия. Но при этом абсолютизировать все суждения и высказывания упомянутых мыслителей в отношении ортодоксального богословия представляется автору неправомерным. В православной среде зачастую бытует мнение о том, что Святые Отцы — богословы прошлого, хотя сама датировка понятия «прошлого» различна. Распространённая и вполне правомерная точка зрения, определяющая конечную границу эпохи патристики в VIII веке, основывается на факте написания выдающимся христианским философом-богословом Иоанном Дамаскиным труда под названием «Точное изложение православной веры», в котором подводился итог богословских споров, продолжавшихся несколько столетий. Существуют и другие мнения, основанные, в частности, на дате окончательного разрыва между «первым» и «вторым Римом» — Константинополем в XI веке, или середине XV века (1453), когда пали Константинополь и могущественная Византийская империя. В контексте подобных рассуждений представляется обоснованной мысль русского православного философа о. Георгия Флоровского о том, что «Церковь сейчас обладает не меньшим авторитетом, чем в прошедшие столетия, ибо Дух Святой живит её не меньше, чем в былые времена», и не следует ограничивать «век Отцов» каким-либо временем в прошлом [3, с. 383—384]. Такого же мнения придерживается и современный известный богослов Диоклийский Каллист (Уэр), полагающий, что православный христианин должен не только хорошо знать и цитировать Святых Отцов, но, прежде всего, «войти в их дух» и приобрести «святоотеческий ум», относясь к Отцам Церкви с позиций их живого свидетельства и современности их учения: «Очень опасно смотреть на Отцов
как законченный корпус писаний, целиком относящихся к прошлому. Разве наш век не может произвести на свет новых Василия или Афанасия? Говорить, что Святых Отцов больше уже не может быть, значит утверждать, что Святой Дух покинул Церковь» [9, р. 212]. Митрополит Сурожский Антоний предлагает, в противовес католическому представлению о древности как необходимом атрибуте Отцов Церкви, выдвинуть другой постулат — «об актуальности святоотеческого богословия в любую эпоху» [1, с. 18]. Действительно, можно лишь поражаться тому, насколько современны и актуальны нравственные поучения святоотеческих богословов прошлого по смыслу, несмотря на некоторую затруднённость восприятия их текстов из-за архаичности языковых форм. Святоотеческое богословие отличается ещё и тем, что Отцы Церкви были лишены косности, «зашоренности», тем более мракобесия, которое можно встретить у современных авторов, позиционирующих себя в качестве «истинных» богословов и хранителей духовной аскетической культуры. Нельзя не согласиться с митрополитом Антонием (Блумом), утверждающим, что такие православные философы и богословы, как Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст, Григорий Палама и многие другие, были людьми исключительно образованными, эрудированными в самом широком смысле, не только любящими церковные науки, но и глубоко уважающими светские науки; готовыми ставить и обсуждать самые острые вопросы и искать на них ответы в творческой, открытой, плодотворной полемике. Итак, Отцами Церкви становились те богословы, которые, обладая личной святостью и храня верность православному Преданию Церкви, старались общаться со своими учениками и оппонентами на доступном и понятном им языке. Оттачивая и сверяя своё мнение с соборным сознанием Церкви, богословы не устранялись от обсуждения самых сложных и спорных вопросов, поскольку всегда были устремлены к поиску истины и духовному совершенству.
Примечания
1. Антоний, митрополит Сурожский. Труды. Москва : Практика, 2002.
2. Афанасий Великий, святитель. К Серапиону. Посл. 1, гл. 28. Творения. Москва : Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1994. Т. 3.
3. Георгий Флоровский, протоиерей. Догмат и история. Москва, 1995.
4. Давыденков О, протоиерей. Догматическое богословие. Москва : Изд-во ПСТГУ, 2007. 415 с.
5. Иоанн Мейендорф, протоиерей. Введение в святоотеческое богословие. 2-е издание. Клин, 2001.
6. Аосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. Москва, 1991.
7. Шафажинская Н. Е. Русское монашество как историко-культурное явление : дис. .. доктора кульуроло-гии. Москва, 2010.
8. Шафажинская Н. Е. Монастырская просветительская культура России. Москва : Инфра—М, 2013.
9. Bishop Kallistos Ware. The Ornhodox. London, 1992. P. 212.
y
ЧАСТИЕ ЖЕНЩИН В ПРОСВЕТИТЕЛЬСКОМ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОТДЕЛЕНИЙ ИМПЕРАТОРСКОГО РУССКОГО МУЗЫКАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА — НАЧАЛЕ XX ВЕКА
УДК 008(091) Т. Ю. Зима
Московский государственный университет культуры и искусств
В статье определяется место гендерной составляющей в деле музыкального строительства России во второй половине XIX — начале XX веков, в частности, в становлении и развитии Императорского Русского Музыкального общества (ИРМО). Российские женщины в указанный исторический период, получив возможность социализации, активно проявили свой творческий потенциал как концертантки, педагоги, организаторы и директора Отделений ИРМО и профессиональных учебных заведений при них.
Ключевые слова: Императорское Русское Музыкальное общество (ИРМО), вторая половина XIX — начало XX веков, женщины-музыканты, женщины-педагоги, супруги губернаторов, благотворительность.
T. Yu. Zima
Moscow State University of Culture and Arts
PARTICIPATION OF WOMEN IN EDUCATIONAL ACTIVITIES OF THE DEPARTMENTS OF THE IMPERIAL RUSSIAN MUSICAL SOCIETY IN THE SECOND HALF OF XIX — EARLY XX CENTURIES
58
1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ 5 (55) сентябрь-октябрь 2013 58-63
