CC BY
221
32 ВЛАСТЬ 10’2007
Сергей БАЛЬЦЕБ
ФИЛОСОФСКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ СТРЕМЛЕНИЯ К ВЛАСТИ
Власть определяется как способность и возможность осуществлять свою волю, оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение людей с помощью таких инструментов, как авторитет, право, насилие, даже вопреки сопротивлению и независимо от того, на чем такие способность и возможность основаны.
В социальной психологии власть есть соотнесение господства и подчинения в отношениях между людьми. Власть является социально необходимым условием управления, сопровождается направленной передачей информации и реализуется в поведении. Властные полномочия становятся одним из трех факторов (наряду с аттракцией и авторитетом), характеризующих «значимого другого». Власть появилась с возникновением человеческого общества и будет в той или иной форме всегда сопутствовать его развитию. Власть необходима прежде всего для организации общественного производства, которое немыслимо без подчинения всех участников единой воле, а также для регулирования других взаимоотношений между людьми, связанных с жизнью в обществе.
ВАЛЬЦЕВ
Сергей
Витальевич — к. псих. н.
Центр проблемного анализа
и государственноуправленческого проектирования
Английский философ Б. Рассел считал власть фундаментальным понятием науки об обществе в том же смысле, в каком энергия является фундаментальным понятием физики, а для немецкого социолога М. Вебера политика «означает стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти, будь то между государствами, будь то внутри государства между группами людей, которые оно в себе заключает»1.
Традиция интерпретации власти в терминах воли и дихотомии «господин — раб» восходит к Платону и Аристотелю. Преодолевая доминировавшие в Средневековье сакральные представления о власти, Макиавелли выдвинул идею о светском характере власти, необходимой для сдерживания эгоистической природы человека. В доктрине европейского либерализма нашли свое развитие рационалистические взгляды на природу, источники и функции власти. Работы Маркса и Энгельса сместили акценты на исследование политической власти, основанной на классовых антагонизмах и определяемой в конечной счете материально-производственными отношениями. Проблема власти была систематически проанализирована в социологии М. Вебера, который ввел понятие легитимности господства, выделил легальный, традиционный, харизматический виды, а также личностный и формально-рациональный типы власти.
Неклассические философские версии власти связаны с пересмотром понимания власти как чисто идеологического, подконтрольного разуму феномена и рассмотрением ее в более широких философских контекстах. С первым наброском такого подхода выступил Ницше. Он дезавуировал деятеля-субъекта как «присочиненного» к волевому акту. Безличная сила «воли к власти» лежит, по Ницше, в основании существования, познание мира, будучи «волей к истине», оказывается формой проявления иррационального полифункционала «воли к власти». По Ницше, идеи генеалогического исследования власти были восприняты современной французской философией. Фуко, исследуя комплексы «власти — знания», рас-
1 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990, стр. 697
1 0’2007__________________ВЛАСТЬ_________________________33
сматривал «структуры власти» как принципиально децентрированные образования, специфика которых в том, что они
— «везде». Эта «вездесущность» власти задает ее новое видение как лишенного теологического измерения самоорганизующегося процесса взаимоориентации, конфликтующих отношений, пронизывающего силовыми полями весь социум. Природа власти по Фуко, обращена к сфере бессознательного, существуя в модусе самосокрытия, она обнаруживает свои подлинные «намерения» на микроуровне социальной жизни (классификация удовольствия, ритуал исповеди, локализация секса и т. п.), на поверхности кристаллизуясь в государственные институты и социальные гегемонии. Барт развивает и перерабатывает в русле «политической семиологии» ницшеанские интуиции об укорененности власти в «самом начале языка». Он демонстрирует, что язык, считающийся нейтральным средством коммуникации, на самом деле пропущен через механизмы вторичного означивания (идиоматические смыслы, жанровые конвенции и т. п.), имеющего идеологическую природу и обеспечивающего языку социальную действенность и статус дискурса. Таким образом, власти, по Барту, осуществляются в форме дискурсивных стратегий, на службе у которых оказывается индивид в силу самого факта употребления языка и которые в совокупности образуют первичный уровень принуждения. Общая направленность неклассических концепций власти заключается в выявлении форм и методов принуждения, осуществляемых помимо сознания индивидов, что определяет переход от попыток дефиниции власти к ее систематизированному описанию.
Одной из основных проблем сущности феномена власти является проблема философско-психологических оснований стремления человека к власти.
Власть может осуществляться в форме власти над собой, властью над обстоятельствами, властью над природой и властью над людьми. Последняя форма власти наиболее часто становится предметом анализа мотивации власти.
При рассмотрении власти как характеристики индивида указывается, что стремление к власти заложено в каждом человеке. На это обращали внимание А. Адлер, Ф. Ницше, Б. Рассел и многие
другие ученые. Адлер считал, что стремление к превосходству является фундаментальным законом человеческой жизни: это «нечто, без чего жизнь человека невозможно представить». Эта «величайшая потребность возвыситься» от минуса до плюса, от несовершенства до совершенства и от неспособности до способности развита у всех людей. К сожалению, исследования мотивации власти очень часто ограничиваются констатацией того, что в каждом человеке заложено стремление к обладанию власти.
Согласно одному из распространенных подходов, раскрывающих внутренние механизмы стремления к власти, оно заключается в преодолении в том числе, если даже не в первую очередь, недостаточной приспособленности человека к жизни в окружающей среде. Человек от рождения не приспособлен к жизни в условиях окружающей физической среды. Новорожденный ребенок не способен к самостоятельному выживанию и требует особых условий для жизни и развития. Физически слабый от природы человек не может себя защитить от нападения и добыть себе пищу. Дж. Лассуэлл разработал гипотезу, согласно которой некоторые люди обладают необычайно сильной потребностью во власти и других личностных ценностях как средствах компенсации неудовлетворенных базовых потребностей. По мнению автора, проявляющаяся во все более сильной форме потребность во власти имеет компенсаторное происхождение: обладание властью психологически компенсирует ущербность, фрустрацию, испытываемую личностью. Однако в рамках данного подхода остаются непроясненными гендерные различия в мотивах власти, ведь новорожденные не приспособлены к жизни в условиях окружающей физической среды независимо от пола.
Вопрос о причинах стремления к власти нередко не находит должного объяснения. Например, часто можно столкнуться со следующим объяснением: индивиды стремятся к власти, потому что им нравится подчинять других, они получают при этом удовольствие. Все это верно: действительно, удовлетворение многих инстинктов сопровождаются приятными эмоциями. Но эмоции лишь подкрепляют выполнение животным или человеком необходимых для данного организма функций.
34 ВЛАСТЬ 10’2007
Эмоции удовольствия и неудовольствия (так называемый эмоциональный тон ощущений) филогенетически являются наиболее древними, они направляют поведение человека и животных на сближение с источником удовольствия или на избегание источника неудовольствия. У животных и человека в головном мозге имеются центры удовольствия и неудовольствия, возбуждение которых и дает соответствующие переживания.
Но эмоции не существуют сами по себе, они лишь направляют животное или человека к определенной цели. И весь вопрос в том, куда направляют? Зачем направляют? Упрощено говоря, можно сформулировать вопрос следующим образом, что «хотят» эмоции, когда направляют животное или человека к обладанию власти?
Проблема философско-психологичес -ких оснований стремления человека к власти породила множество споров, которые еще далеки от своего завершения.
Действительно ли у стремления к власти нет биологических предпосылок? Бесспорно биолого-физиологи-ческие предпосылки власти, существуют. Биологический подход (Ваккаро В., Дюверже М., Зуб А., Шальмайер Ф. и др.) рассматривает власть как естественное состояние в обществе, предопределяемое самой природой. Власть не является специфичной только для человека, а имеет предпосылки и корни в биологической структуре, общей у человека и животных. Основа власти заключена в природе человека как биологического существа. Сам X Хекхаузен признает: «Однако на то, что и это поведение имеет глубокие биологические корни, указывает регулируемая гормональными механизмами взаимосвязь между сдерживаемым мотивом власти — с одной стороны и повышенным давлением крови и ослаблением иммунной системы — с другой. Об этом свидетельствуют данные новой пограничной дисциплины
— «психонейроиммунологии»1.
Для распутывания клубка проблем философско-психологических оснований стремления к власти обратимся к зоопсихологии, так как поведение животных в определенной степени гораздо проще анализировать.
1 Хекхаузен X. Мотивация и деятельность. 2-е изд. Спб, 2003, стр. 583
Доминантность особи позволяет ей получать привилегии, это обстоятельство находит свое выражение прежде всего в приоритетном доступе к пище. Конечно, для человека властные привилегии означают доступ несравненно к более широкому кругу ресурсов. Для анализа связи власти с конкретными ресурсами необходимо выяснение важности прерогативы распределения ресурсов. Отсюда берет начало «статусный подход» к изучению власти, при котором в системе властных отношений вычленяются те субъекты, которые обладают статусом, позволяющим им контролировать максимально возможное количество властеобразующих ресурсов. Основным моментом служит установление того, какие ресурсы в каждом конкретном случае являются властеобразующими и какова должна быть степень контроля ресурсов, чтобы можно было говорить об обладании властью2.
Итак, наличие власти предоставляет любой особи привилегии в процессе распределения ресурсов. Однако борьба за доминантность нередко противоречит инстинкту самосохранения, в ряде случаев эта борьба может закончиться для особи гибелью. Анализируя данное обстоятельно применимо к человеческому обществу, отметим, что еще в середине прошлого века американскими психологами была установлена тесная корреляция между мотивом власти и статистикой самоубийств, убийств3. Почему же пренебрегая инстинктом самосохранения, особь борется за свою доминантность?
Для поиска ответа на этот вопрос нам необходимо обратиться к классификации инстинктов животного. У них при всем многообразии инстинктов существуют два основных: инстинкт самосохранения, основной формой которого являются пищевая форма, и инстинкт размножения, основной формой которого является половой форма.
Стремление к определенному зоосоци-альному статусу, которое вступает в противоречие с инстинктом самосохранения, обусловлено вторым основным инстинктом — размножения. У стадных животных возможность продолжить свой род чаще всего связана с местом данного животно-
2 Конфисагор А. Г. Психология власти. М., 2002
3 Rudin S.A. The personal price of national glory. Transaction. 2. 4—9
#
1 0’2007__________________ВЛАСТЬ_________________________35
го в зоосоциальной иерархии. Чем выше это место, тем больше возможность оставить потомство. Так, например, у высших животных (приматов) возможность оставить потомство напрямую зависит от места в иерархии стада: чем оно выше, тем возможности больше. Именно это обстоятельно подводит нас к пониманию гендерного аспекта мотивации власти, ведь особь женского пола может произвести потомства за один и тот же период времени порой в сотни раз меньше, чем мужская особь.
В современном обществе не существует прямой корреляции между властным статусом и числом потомков. В древних обществах зависимость властного статуса и числа потомков прослеживалась более рельефно. Чем больше власти, тем больше возможность присвоения материальных ресурсов, а значит, мужчина мог больше позволить себе жен и мог прокормить большое число детей, так число детей властителей одной из первых человеческих цивилизаций — древнеегипетских фараонов доходило до нескольких сотен). Однако дело, конечно, не в этом. В ходе эволюции закрепилась определенная мотивационная основа, укоренившаяся в сфере бессознательного.
Итак, первым базовым основанием мотивации к власти являются инстинкты животного, претерпевшие в ходе социальной эволюции значительные трансформации и укоренившиеся в сфере бессознательного.
Однако существуют и прямо противоположные основания стремления к власти. Если обозначенные выше мотивы, связующим звеном которых является тезис «другие для меня», то существуют прямо противоположные мотивы, связанные тезисом «я для других». Впервые мотивацию власти связал с потребностью в доминировании американский психолог Мюррей (1938), однако он вкладывал в потребность в доминировании несколько иной смысл. Биологическая основа стремления к доминированию эгоистична, она роднит человека с животным. В человеке в отличие от животного может наличествовать альтруистическое начало, что накладывает свою специфику на стремление человека к власти. Здесь мы говорим о совсем ином аспекте стремления к власти, которое следует отличать от животного стремления к доминированию.
Альтруист стремится к власти не потому, что хочет получить привилегии, наоборот
— он часто жертвует жизнью ради помощи окружающим. Альтруисту нужна власть для того, чтобы сделать процесс помощи людям более эффективным. Для некоторых людей власть лишь инструмент, который может повысить эффективность их помощи окружающим. Такие люди никогда не выстраивают барьер между собой и подчиненными, наоборот
— подчиненные для них — объект заботы и бескорыстной помощи.
Проявление альтруизма связано с двумя мотивами: морального долга (МД) и морального сочувствия (МС). Человек с МД совершает альтруистические поступки ради нравственного удовлетворения, самоуважения, гордости, повышения моральной самооценки (избегание или устранение искажения моральных аспектов Я-концепции представления о себе), относясь при этом к объекту помощи совершенно по-разному (и даже иногда отрицательно). Помощь носит жертвенный характер («отрывает от себя»). Люди с МД (а это в основном лица авторитарного типа) характеризуются повышенной личной ответственностью. Человек с МС проявляет альтруизм в связи с идентификационно-эмпа-тическим слиянием, отождествлением, сопереживанием, но иногда не доходит до действия. Его помощь не имеет жертвенного характера, альтруистические проявления неустойчивы из-за возможного уменьшения идентификации и повышения личной ответственности. Установлено, что 15% людей вообще не имеет этих мотивов, остальные примерно поровну делятся на тех, кто имеет одинаковую силу обоих мотивов, и тех, у кого один из мотивов преобладает1.
Таким образом, мотивация власти имеет два стволовых основания, противоположных по своей сути. Первое связано с эгоистичной природой человека, когда стремление к обладанию властью продиктовано стремлением привилегированному обладанию ресурсов. Второй мотивационный комплекс связан с альтруистским началом, в этом случае власть становится инструментом повышения эффективности процесса помощи окружающим.
1 Ильин Е. П. Мотивация и мотивы. СПб., 2006, стр.221
