CC BY-NC-ND
73
Мировая политика и глобальные проблемы современности
В.Ф. Пряхин
ФИЛОСОФСКО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ
КОНЦЕПЦИЯ «ОБЩЕГО ДЕЛА» В КОНТЕКСТЕ ФОРМИРОВАНИЯ
«МЯГКОЙ СИЛЫ» ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ
Данная статья посвящена использованию наследия отечественной политической философии для формирования инструментария «мягкой силы» внешней политики современной России.
Ключевые слова: концепция внешней политики России, «мягкая сила», идеология, русский космизм, трансгуманизм, общий духовно-нравственный знаменатель.
Утверждение 12 февраля 2013 г. новой редакции концепции внешней политики России знаменует собой важную веху эволюции духовной жизни нашей страны в целом. Впервые после окончания «холодной войны» в документе столь высокого уровня говорится о том, что «подлинное объединение усилий международного сообщества требует формирования ценностной основы совместных действий, опоры на общий духовно-нравственный знаменатель»1. Иными словами, речь идет о формировании идеологических основ внешней политики России. И не только внешней. Ведь если обратиться к Посланию президента Федеральному собранию 12 декабря 2012 г., то в нем прямо говорится об утрате нашим обществом многих нравственных ориентиров в ходе глобальной политической трансформации, когда «мы в известном смысле вместе с грязной водой и ребенка выплеснули»2. Это новый важный момент в духовной жизни нашего общества по сравнению
© Пряхин В.Ф., 2014
с началом 90-х гг., когда во главу угла ставилась задача «деидеоло-гизаци» внешней и внутренней политики.
В теоретическом плане представляется весьма важным определиться, от чего мы отказываемся и к чему возвращаемся. Вопрос этот далеко не так прост, как может показаться с первого взгляда. Дело в том, что идеология в толковании автора этого термина французского философа, политика и экономиста Антуана Дестют де Траси является собирательным понятием для обозначения учения об идеях, общих закономерностях их происхождения из содержания чувственного опыта. Данное учение должно было выступать в качестве основных принципов для руководства как в науке, так и в социальной жизни. Поэтому Дестют де Траси видел в идеологии систему знаний первооснов морали, политики, права. Таким образом, «деидеологизированная» политика является не чем иным, как политикой безнравственной и аморальной.
В отечественной практике, к сожалению, в силу ряда причин под идеологией в течение длительного времени понималась тенденциозная внешнеполитическая пропаганда, часто ничего общего не имевшая ни с действительностью, ни с нравственностью, ни с наукой. Поэтому само слово «идеология» надолго стало ругательным синонимом беспринципного словоблудия, своеобразной «идоло-логией». Особенно негативные последствия эта подмена имела для отечественных гуманитарных наук, которые волею директивных органов были превращены в заготовителей цитат в политические речи руководителей и ничего не имели общего с познанием истины - целью любого научного исследования. Это дало основание нобелевскому лауреату академику Льву Ландау делить науки на естественные и «противоестественные». Причем под последними он имел в виду отечественные гуманитарные науки своего времени3.
Урон от такого табу на активные инициативные исследования общественных процессов до сих пор не осознан. Следствием его является вакуум в идейной жизни современного общества. Но поскольку идеология как энергия не исчезает и не возникает вновь, но всегда существует, приобретая новые формы, отсутствие идеологии позитивной «компенсируется» в общественном сознании так называемой массовой культурой подчас уголовно-криминального происхождения и фетишами консумеризма, идеологии безудержного и безнравственного потребления.
Отрезвление приходит прежде всего из осознания уроков «холодной войны», в которой СССР потерпел поражение, несмотря на мощный военный потенциал и вооруженные силы, достаточные для эффективного противостояния любой политической коалиции
на планете. Фиаско советского военно-промышленного комплекса - лучшая иллюстрация к пророчеству французского писателя и гуманиста Виктора Гюго о том, что ни одна армия не устоит против идей, время которых пришло.
Для того чтобы в новых исторических условиях сформировать благоприятный имидж страны на международной арене, для верной оценки перспектив мирового развития и путей решения глобальных проблем необходимо, как пишет российский политолог, член-корреспондент РАН В.А. Кременюк, «нечто подобное "новому политическому мышлению" М.С. Горбачева»4.
Политическая воля к созданию такого мышления нашла выражение в установке руководства страны на формирование арсенала средств «мягкой силы» внешней политики В выступлении перед послами и постоянными представителями России 9 июля 2012 г. президент В.В. Путин ориентировал российских дипломатов на использование новых технологий, в том числе «мягкой силы», для продвижения российских интересов и подходов путем убеждения и привлечения симпатий к своей стране, основываясь на ее достижениях не только в материальной, но и в духовной культуре, и в интеллектуальной сфере5. Такая постановка вопроса об арсенале внешнеполитических средств, безусловно, назрела с учетом того, что партнеры России на международной арене на протяжении последних лет активно и, надо сказать, эффективно используют механизмы «мягкой силы». Ее арсенал многократно возрастает благодаря использованию социальных сетей, через которые соответствующая информация мгновенно доводится до потребителя посредством современных информационно-коммуникационных технологий.
Представляется целесообразным в этой связи обратить внимание на такой мощный пласт отечественной культуры, как, по выражению академика Н.Н. Моисеева, умонастроение русского космизма - оригинальной и самобытной концепции развития науки и техники, общества и человека, сформулированной корифеями отечественной науки К.Э. Циолковским, В.И. Вернадским, А.Л. Чижевским, Н.Ф. Федоровым.
Как писал, осмысливая последствия чернобыльской трагедии, академик В.А. Легасов, для русских космистов наука и техника были лишь средством выражения высочайшей степени их нрав-ственности6. Этот моральный императив обусловил глубокую озабоченность русских космистов в связи с опасностью бездумного использования достижений научно-технического прогресса без должного предварительного осмысления его возможных негативных последствий. У В.И. Вернадского в учении о ноосфере и у
К.Э. Циолковского в «Грезах о Земле и небе» мы видим глубокое системное представление как о путях развития науки и техники, так и об опасностях, связанных с безудержным совершенствованием машин без должной оценки возможных социальных последствий. «Ибо близкое знакомство с некоторыми вещами, - говорил К.Э. Циолковский в беседе с А.Л. Чижевским, - может быть пагубно для людей. Ну представьте себе, что мы бы вдруг научились вещество полностью превращать в энергию, то есть воплотили бы преждевременно формулу Эйнштейна в действительность. Ну тогда - при человеческой морали - пиши пропало, не сносить людям головы. Земля превратилась бы в ад кромешный: уж люди показали бы свою голубиную умонастроенность - камня на камне бы не осталось, не то что людей. Человечество было бы уничтожено! Помните, мы как-то говорили с вами о конце света. Он близок, если не восторжествует ум!»7
Космисты не только осознавали эти опасности, но и думали над их упреждением и преодолением. Решение этой задачи они видели прежде всего «в необходимости радикальных социальных изменений, научных открытий нового порядка, чтобы отразить неминуемую опасность»8, в совершенствовании человеческой природы и общественного сознания. В то время, когда ведущие инженеры и химики европейских государств неутомимо работали над изобретением бездымного пороха и динамита, в каталожной комнате библиотеки Румянцевского музея сотрудником отечественного Министерства иностранных дел Н.Ф. Федоровым был разработан гуманистический и, как показало время, реалистический проект «Как орудия разрушения обратить в спасение»9.
Во имя достижения этих целей необходимо, полагал российский мыслитель, «...дать истинно братский исход накопившимся громадным силам и всякого рода горючим материалам вместо того, к чему все это готовилось, т. е. вместо войны»10. Одновременно Н.Ф. Федоров предвосхитил и опроверг порочную концепцию оружия массового уничтожения как гаранта международной стабильности. Он показал несостоятельность создаваемой этой концепцией иллюзии безопасности: «Адская технология, производящая орудия истребления для оправдания своего существования, хочет видеть в крайней истребительности своих орудий сильнейшее средство против войны, т. е. хочет уверить в этом всех, забывая или скрывая при этом, что вооруженное состояние, постоянное ожидание войны не лучше, если не хуже самой войны»11.
В мировоззрении русского космизма федоровская идея конверсии, т. е. переориентирования усилий международного сообщества
с содержания вооруженных сил на средства созидания, является системообразующей. Свою законченную форму она обрела в концепции «общего дела» человечества, «ведущего к всеобщему братству и родству». Таким «общим делом» Н.Ф. Федоров считал «воскрешение, достижение бессмертия»12.
Тем самым русский космизм решительно вторгся в понятийный аппарат сферы религии, которая под воздействием вульгарного материализма, оказавшего сильное и неоднозначное воздействие на интеллектуальную среду российского общества в конце XIX в., считалась враждебной «настоящей» науке.
Такое вторжение было весьма своевременным с учетом того, что сама Церковь в тот период переживала глубокий кризис и нуждалась в новой реформации. Эта реформация могла бы оказать благотворное воздействие на весь дальнейший ход истории России и всего мира, так как расположенная на границе неведомого, на великом евразийском перекрестке путей между Востоком и Западом, подверженная влиянию самых разных идеологических направлений, прямой участник глобальных политических столкновений старого и нового времени, Россия больше, чем другие страны, нуждалась в духовном обосновании путей своего исторического развития и в наибольшей степени созрела для его нового космического осмысления и толкования. Не случайно австрийский собеседник Л.Н. Толстого на темы религии поэт Райнер М. Рильке сказал: есть такая страна - Бог, Россия граничит с ней13.
Разумеется, толкование в научной парадигме сакральных понятий «бессмертие» и «воскрешение» даже в XXI в. вызывает настороженное отношение ученых. Что же говорить о веке двадцатом, когда Н.Ф. Федоров сформулировал свое видение (или, говоря современным языком, художественный дизайн) научно-технического прогресса. Толкование религии как фольклорной концепции научно-технического прогресса, безусловно, является величайшим вкладом русских космистов в мировоззренческую сокровищницу человечества. Квинтэссенция этого толкования была дана учеником-стипендиатом Н.Ф. Федорова К.Э. Циолковским. В одной из бесед с А.Л. Чижевским, состоявшейся в 1932 г., К.Э. Циолковский дал определение религиозной символике как «смутной догадке о будущем человечества». «Мы должны признать за ней право на существование, ибо нельзя многие миллионы людей признать полоумными или просто глупцами! Над этими общепринятыми во всех религиях символами (душа, потусторонний мир, рай, ад. - В. П.) надо глубоко поработать, полнее расшифровать их с космической точки зрения»14. В рамках настоящей статьи стоит отметить, что эта
идея великого российского мыслителя весьма созвучна положению новой редакции концепции внешней политики России об общем духовно-нравственном знаменателе, необходимом для подлинного объединения усилий международного сообщества, «который всегда существовал у основных мировых религий, включая такие принципы и понятия, как стремление к миру и справедливости, достоинство, свобода и ответственность, честность, милосердие и трудолюбие»15.
Сообразно своему веку ни Н.Ф. Федоров, ни даже К.Э. Циолковский не могли выразить свои идеи на языке кибернетики, бионики, генной инженерии и нанотехнологий. Но на доступном им научном языке они верно формулировали поставленную задачу, считая возможным и необходимым «создать центры, которые изучали бы научно-технические приемы... управления всеми молекулами и атомами внешнего мира так, чтобы рассеянное собрать, разложенное соединить, т. е. сложить в тела отцов.»16.
Идеи Н.Ф. Федорова и других русских космистов даже в XXI в., когда наука расшифровала геном человека и все более широкое распространение получает практика биологического копирования млекопитающих, представляются достаточно смелыми. Что же говорить о конце XIX в., когда они были написаны? Клеймо мистика на долгие десятилетия отгородило философа-праведника от всех возможных направлений в философии, науке, политике и религии, хотя преемственность его школы никогда не пресекалась.
В 60-70-е гг. XX в., в частности, группа энтузиастов во главе с подвижником отечественной науки кандидатом биологических наук Л.В. Комаровым основала секцию по изучению возможностей искусственного увеличения видовой продолжительности жизни людей (ИПРОЖ). В рамках секции удалось провести два всесоюзных симпозиума по данной проблеме.
На Втором симпозиуме, состоявшемся в Институте общей генетики Академии наук под патронажем академика Н.П. Дубинина в самом конце 1980 г., автор данной статьи был приглашен представить доклад о международных аспектах исследований в данной области. В докладе, в частности, была высказана гипотеза, что в качестве методологической основы решения научных проблем, необходимого для искусственного увеличения видовой продолжительности жизни людей, должна быть принята концепция биологически бессмертного человека как материального носителя новой формы движения материи17.
Высказанная гипотеза не получила и не могла получить развития, так как находилась в диаметральном противоречии с офи-
циальной советской философией того периода. В то же время на Западе к концу ХХ в. была предпринята интересная попытка синтеза различных национальных элитарных школ в философско-эти-ческом направлении трансгуманизма, в основу которого положен тезис о возможности и необходимости совершенствования Homo sapiens как биологического вида.
Не преуменьшая вклада западных ученых в развитие концепции современного естествознания, целесообразно подчеркнуть «российскую родословную» их представлений о будущем человека и человечества. При этом мы имеем в виду две прикладные задачи. Во-первых, повышение авторитета России на международной арене, формирование имиджа нашей страны как одного из мощных оплотов культуры и духовности мировой цивилизации. Во-вторых, подчеркивание родства и общности общечеловеческого исторического наследия мирового сообщества в целом.
Русский космизм не является исключением в мировой науке. Скорее следует подчеркнуть, что это «умонастроение» является «русским пластом» в общем осознании научно-технического прогресса мировой интеллектуальной элитой. В разные исторические эпохи и в разных частях света к этой элите принадлежали И. Гёте, А. Эйнштейн, П. Тейяр де Шарден, К. Ясперс, Дж. Неру, Д. Руми, Чэнь Ю, Мирза Хусейн Али Нури и многие другие ученые, мыслители, художники, политики, деятели культуры и священнослужители.
Это дает основание полагать, что объединение усилий представителей национальных школ космического мышления позволит сформировать единое общечеловеческое мировоззрение как идеологическую основу усиления управляемости миром. А необходимость в этом ощущается все более остро. В современной науке достаточно распространено мнение, что человечество вступило в эру кардинальных перемен. Эти перемены связаны с глобализацией и возникновением целого ряда глобальных проблем, угрожающих самому существованию земной цивилизации.
Как говорилось в докладе специалистов Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук, подготовленном еще в 1995 г., непременным условием вхождения России в мировое сообщество является ее участие в выработке общих подходов к решению глобальных проблем, которые с каждым годом все более грозно надвигаются на человечество. Рост народонаселения на земном шаре опережает расширение возможностей его жизнеобеспечения. Возрастание потребностей производства и потребления обгоняет развитие альтернативных
ресурсов взамен быстро истощающихся источников сырья и энергии. Промышленный и научно-технический прогресс оборачивается катастрофическим ухудшением состояния среды обитания на нашей планете.
А между тем эти вызовы поистине вселенского масштаба не получают адекватного ответа. Практические действия государств, даже когда они предпринимаются на скоординированной основе, по своему характеру, объему и темпам явно не соответствуют неумолимо нарастающим глобальным угрозам. Сроки их перерастания в критическую фазу представляются, вольно или невольно, как достаточно отдаленные, а приоритетность отдается решению неотложных задач сегодняшнего дня. Даже самые благополучные, богатые государства скупо выделяют средства для предотвращения всеобщих бедствий, не говоря уже о менее обеспеченных странах. Преобладает стремление обезопасить прежде всего себя в пределах своей национальной территории, в лучшем случае - в пределах региона. Недостает ощущения общей ответственности за сохранение и продолжение самой жизни на Земле.
Такова реальность, и едва ли можно ожидать коренных изменений в прогнозируемой перспективе, несмотря на прогрессирующее обострение глобальных проблем. Инерция вялого и несогласованного реагирования на них может оказаться сильнее рациональных побуждений к эффективным совместным действиям даже в чрезвычайных ситуациях. «Потребуется, вероятно, возникновение непосредственной и неотвратимой угрозы (вместо нынешней "ползучей опасности") катаклизмов гигантского размаха, чтобы решение глобальных проблем превратилось на деле в приоритетное направление международного сотрудничества. Но тогда может оказаться поздно»18.
Это предупреждение российских ученых возымело свое действие, в мире ширится понимание специфичности нашего времени как особого периода человеческой истории, когда условием выживания может стать преобразование самого человека как биологического вида гомо сапиенс. Для этого, однако, необходимы новое миропонимание, выход за ставшие узкими национальные государственные границы, формирование единой мировой политической и интеллектуальной элиты, которая повела бы за собой человечество.
Этот императив нашел, в частности, понимание в новой редакции концепции внешней политики России, в которой, в частности, подчеркивается значение опыта основных мировых религий в формировании мировоззренческих и нравственных устоев общества19. Заметим при этом, что при всем положительном воздействии клира
и духовенства церковь не обладает монополией на нравственность и духовность. В их понятии Н.Ф. Федоров до сих пор является «еретиком». Между тем концепция «общего дела» служащего Министерства иностранных дел России - важный востребованный в современную эпоху резерв «мягкой силы» российской внешней политики.
Примечания
1 Концепция внешней политики Российской Федерации [Электронный ресурс] // Официальный сайт Министерства иностранных дел России. URL: http://www.mid.rU/brp_4.nsf/0/6D84DDEDEDBF7DA644257B160051BF7F (дата обращения: 20.02.2013). П. 21.
2 Послание президента Федеральному собранию 12 декабря 2012 года [Электронный ресурс] // Официальный сайт Президента России. URL: http://news.kremlin.ru/news/17118/print (дата обращения: 25.12.2012).
3 См.: БаевскийВ. Наша университетская наука (Знамя. 2007. № 2) [Электронный ресурс] // Журнальный зал. URL: http://magazines.russ.rU/znamia/2007/2/ ba12.html (дата обращения: 01.05.2013).
4 Кременюк В.А. Шансы и ресурсы российской державности [Электронный ресурс] // Международные процессы: Журнал теории международных отношений и мировой политики. 2012. Январь-апрель. Т. 10. № 1(28). URL: http:// www.intertrends.ru/twenty-eight/05.html (дата обращения: 03.02.2013).
5 Выступление Президента России В.В. Путина на совещании послов и постоянных представителей России 9 июля 2012 года [Электронный ресурс] // Официальный сайт Президента России. URL: http://news.kremlin.ru/ news/15902 (дата обращения: 03.09.2012).
6 См.: Легасов В.А. Из сегодня - в завтра: Мысли вслух // Правда. 1987. № 25265. 5 окт.
7 Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе: Научно-фантастические произведения. Тула: Приокское книжное издательство, 1986. С. 421.
8 Вернадский В.И. Автотрофность человечества // Русский космизм: Антология философской мысли. М.: Педагогика-Пресс, 1993. С. 299.
9 Федоров Н.Ф. Философия общего дела: Статьи, мысли и письма. Т. 1. Верный, 1906. С. 656-668.
10 Там же. С. 663.
11 Там же. С. 665.
12 Там же. С. 53, 58.
13 См.: Рильке Р.М. Рассказы о Господе Боге [Электронный ресурс] // Библиотека Максима Мошкова. URL: http://lib.ru/POEZIQ/RILKE/skazki.txt_with-big-pictures.html (дата обращения: 04.03.2013).
Циолковский К.Э. Указ. соч. С. 424.
Концепция внешней политики Российской Федерации [Электронный ресурс]. П. 21.
Федоров Н.Ф. Указ. соч. С. 442.
Пряхин В.Ф. Место проблемы искусственного увеличения видовой продолжительности жизни в марксистской классификации наук // Искусственное увеличение видовой продолжительности жизни. II симпозиум. Москва, 8-10 декабря 1980 г.: Тезисы докладов / Отв. ред. акад. Н.П. Дубинин. М.: Наука, 1980. С. 44. Перевод тезисов доклада на английский язык был опубликован бельгийским ученым Германом Ле Контом [Herman Le Compte] в журнале «Реджувенейшн». См.: Pryakhin V.F. The place of the problem of the artificial prolongation of the specific lifespan in the Marxist classification of sciences // Rejuvenation. Official Journal of the International Association of the Artificial Prolongation of the Human Specific Lifespan. 1982. April. Vol. 10. № 2. P. 39. Россия в системе международных отношений ближайшего десятилетия: Доклад по итогам прогностического исследования, проведенного в рамках инициативного научного проекта при финансировании Российским фондом фундаментальных исследований. М.: Издание Института мировой экономики и международных отношений Российской Академии наук, 1995. С. 58. Концепция внешней политики Российской Федерации [Электронный ресурс]. П. 21.
14
15
16
17
18
19
