CC BY
37
12. РАЗНОЕ
12.1. ФИЛОСОФСКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ
ПРОБЛЕМЫ ГНОСЕОЛОГИЧЕСКОЙ ИСТИНЫ В ПРАВЕ
Хмелевская Светлана Анатольевна, д-р филос. наук, профессор. Должность: профессор. Место работы: Московский государственный университет имени М.ВЛомоносова. E-mail: [email protected]
Аннотация: В статье раскрывается многозначность термина «истина», анализируется употребление данного понятия в праве в онтологическом, логико-семантическом, аксиологическом и праксео-логическом аспектах. Автор делает акцент на гносеологическом понятии истины в праве, выделяя рефлективные знания, раскрывающие право в собственной логике бытия, а также ценностные знания, в которых право осмысливается с точки зрения его полезности, эффективности. При этом в работе ценностные суждения подразделяются на суждения значимости и суждения ценности. Автор обосновывает позицию, что понятие «гносеологическая истина» применимо в праве только к знаниям, выраженным в рефлективных суждениях и суждениях значимости.
Ключевые слова: истина; правда; правильность, право; рефлективные суждения; справедливость; ценностные суждения.
PHILOSOPHICAL-METHODOLOGICAL BASES OF RESEARCHING OF PROBLEM OF GNOSEOLOGICAL TRUTH IN LAW
Khmelevskaya Svetlana Anatolievna, Dr of philosophy, professor. Position: professor. Place of employment: Moscow state university named after M.V.Lomonosov. E-mail: [email protected]
Annotation: In article reveals ambiguity of term of «truth», examines using of this concept in law at ontologi-cal, logical-semantic, axiological and praxeological aspects. Author emphasizes gnoseological concept of truth in law, highlighting reflective knowledge, revealing law into its own logic of being, as well value knowledge, in which law is interpreted in terms of its usefulness, efficiency. Thus in article value judgments are divided on significance judgments and value judgments. Author substantiates position, that term «epistemological truth» applies in law only to knowledge, expressed in reflective judgments and significance judgments.
Keywords: justice; law; reflective judgments; righting; true; truth; value judgments.
Тема истины фигурирует в праве в разных ракурсах, являясь одной из наиболее значимых здесь тем. Вместе с тем нередко употребляя понятия «истина», «объективная истина», юристы либо вообще не обращаются к философской традиции изучения данной темы, либо дают ее искаженную интерпретацию. Одновременно проблема истины включается в философию права, составляя суть раздела гносеологии права, что также требует изучения данной темы и со стороны философов. В связи с этим представляется важным
обратиться к философско-методологическим основаниям изучения проблемы истины в праве.
Начнем с того, что укажем на неоднозначность понятия «истина» в философии. Раскрывая содержание этого понятия с позиций онтологического, логико-семантического, аксиологического, праксиологического и гносеологического подходов, философия формулирует, по сути, разные определения этого понятия. Неразличение указанных подходов в философско-методологическом плане ведет затем к путанице и при понимании истины в праве.
Так, истина может рассматриваться в онтологическом ракурсе. В этом случае под истиной понимается «свойство самого бытия и даже само бытие» [3, с.522]. Онтологический подход к истине представлен в праве в так называемой реалистской парадигме, в соответствии с которой сама реальность определяет истинность или ложность деонтических предложений, имеющих место в праве. «Оба элемента, на которых основывается деонтическая истинность, - фактический (одинаковость историй) и аксиологический (идентичность иерархии) - даны в реальности непосредственно» [9, с.312]. Более того, сторонники указанного подхода полагают, что в реальности дана и иерархия ценностей, в соответствии с которой затем выстраивается иерархия норм права. Однако трудности реалистской парадигмы начинаются с того момента, когда выясняются разногласия по поводу деонтических предложений и их иерархий, которые наблюдаются в юридической литературе. Кроме того, возникают вопросы и в отношении методов познания таких истин (реалисты предлагают познавать их через особого рода интуицию).
Помимо онтологического имеет место и логико-семантический подход к истине, что выражается в отождествлении понятия «истина» с такими понятиями, как «правильность», «логическая корректность» и пр. Применительно к праву анализируемый подход означает, что система норм, кодифицированных и, тем самым, упорядоченных, рассматривается как непротиворечивая, дедуктивно замкнутая система, в которой одна норма права выводится из другой, поэтому вся эта система воспринимается как логически правильная, что идентично - истинная. Но, как справедливо отмечают некоторые исследователи, во-первых, «нормативные кодексы не являются дедуктивно замкнутыми множествами, хотя операция взятия следствий, основанная на дедуктивной выводимости, играет здесь важную роль» [9, с.27], а, во-вторых, логическая правильность не тождественна гносеологической истинности в ее классическом понимании. Если данный подход применять к праву в целом, а не только к его «клеточкам» - юридическим нормам, то он означает создание алгоритма должных действий в бесконечном множестве правовых ситуаций, который базируется на однозначности, всеохватности последних, исключении пробелов и иных правовых дефектов, то есть неопределенности в праве, что можно рассматривать как некий идеал, не достижимый в реальной жизни. «Частичная неопределенность юридических правил фактически составляет один из атрибутов правового регулирования», а «логическая упорядоченность в праве является скорее исключением» [9, с. 16].
Аксиологический (ценностно-экзистенциальный) подход к истине означает идентификацию последней с такими феноменами как справедливость, правота,
правда. «Если неправосудное несправедливо, то правосудное справедливо», - писал Аристотель [1, с. 150]. В древнегреческой мифологии божество справедливости Дике была дочерью Зевса и Фемиды (богини правосудия), что подчеркивало родство правосудия и справедливости. Что касается понятия «правда», то нередко памятники права - древние юридические источники назывались «правдами» («Салическая Правда», «Русская Правда» и пр.).
Отметим, что и в современной юридической литературе истинность в праве нередко трактуется как справедливость, а само понятие «справедливость» вводится в статьи закона (например, в УПК РФ, есть статья 297 «Законность, обоснованность и справедливость приговора» [11]). «Именно критерий справедливости должен считаться ведущим при толковании права» [8, с.116]. Тем не менее, несмотря на то, что понятие «справедливость» может быть тесно увязано с понятием «истина», в гносеологическом плане - это разные понятия. Такое смешение допустимо только в аксиологической трактовке права, но тогда право становится неразличимым с моралью. Кроме того, этот подход подразумевает, что право основывается и служит выражением общезначимых моральных ценностей, а каждый принимаемый закон соответствует данным ценностям.
Еще один подход к истине - праксиологический. Истинно все то, что дает практический результат, полезно, результативно, эффективно. Яркий пример такого подхода - трактовка истины в прагматизме [10]. Весьма распространен данный подход в понимании истины в праве. Норма права истинна, так как с помощью ее удается урегулировать то, или иное общественное отношение, или в другом варианте: истинно в праве все то, что приводит к установлению правопорядка. Право как подсистема общественной жизни имеет функциональное предназначение, поэтому все то, что способствует выполнению данного предназначения, объявляется истинным.
Гносеологический подход к истине строится на том основании, что в нем оцениваются характеристики знания о мире (пусть и данном нам в проекциях нашего сознания), полученного людьми. При этом следует учитывать многозначность самого термина «знание», который может совпадать по содержанию с понятиями «информация», «навыки и умения», «суждения, прошедшие гносеологические методы проверки (верификацию, фальсификацию и пр.)».
Для того чтобы раскрыть понятие гносеологической истины в праве, требуется сделать ряд философско-методологических замечаний.
Во-первых, право имеет множество онтологических проявлений (например, нормативная система, вид деятельности, социальный институт), отсюда не только множественность аспектов истины, в частности, тех, о которых говорилось выше, но и вариативность проявлений гносеологической истины. Так, даже в рамках онтологического проявления права можно утверждать о разных аспектах его рассмотрения. Например, право как нормативную систему можно раскрыть в ракурсе ее особой сущности (в этом случае «речь идет о гиле-тической концепции норм, и норма с такой точки зрения есть абстрактная, исключительно умозрительная сущность» [9, с.23]) и как систему, выражающую обязательность определенных действий («нормы рассматриваются как выраженные в языке действия-императивы» [9, с.23]).
Во-вторых, право относится как к ориентировочному сознанию, цель которого получение знаний о мире, которые возможно подвергнуть гносеологической верификации и иным гносеологическим процедурам подобного рода (что в современной философской литературе получило название «рефлективное знание» [7, с.52-125; 14, с.45-50]), так и к проектному сознанию, цель которого осмыслить мир с точки зрения его значимости для человека и общества, что выражается в ва-люативных суждениях («валюативное знание»), находящихся в вариативных отношениях к понятию «истина».
Рефлективный подход к праву предполагает изучение и раскрытие данного феномена в собственной логике его бытия, что выражается в поисках истоков и причин появления права в общественной жизни, установлении того, как отдельные запреты или, наоборот, желательные действия были закреплены в дальнейшем в нормах права, выявлении общезначимости и общеобязательности норм права в обществе, определении роли и места права в социуме, его функционального предназначения, тенденций развития. Эти и многие другие вопросы составляют суть изучения права с позиции рефлективного подхода. С помощью данного подхода право может изучаться и как система норм, и как особый вид социальной регуляции, и как социальный институт, обладающий своей спецификой и особой ролью в системе самосохранения и воспроизводства общественной жизни.
Проверка на гносеологическую истинность рефлективных суждений в праве не отличается спецификой от аналогичных суждений, касающихся иных областей действительности. Поэтому ко всем рефлективным суждениям в праве применимо понятие «гносеологическая истина».
Вместе с тем указанный подход к праву необходим, но недостаточен, так как в нормативной основе права заложено формирование мира должного, что требует осмысления его в ракурсе валюативных философско-методологических оснований. Однако поскольку ценностные суждения не идентичны по своей гносеологической сущности, постольку среди них выделяются суждения значимости, выражающие оценки, касающиеся безальтернативных предпочтений субъекта и имеющие объективные основания, а также суждения ценности, формулирующие оценки, основанные на субъективном выборе. Если суждения значимости можно рассматривать по своей гносеологической сущности как близкие к рефлективным суждениям, а потому поддающиеся гносеологическим процедурам проверки на истинность, то суждения ценности не допускают подобные проверки и рассматриваются как мнения.
Суждения значимости в праве охватывают два вида суждений: во-первых, те, которые содержат оценки, безальтернативность которых детерминирована необходимостью, имеющей природное происхождение (например, обусловлены человеческой телесностью, природными процессами). Так, к числу российских нормативных правовых актов, в основе которых лежат суждения значимости такого типа, можно отнести федеральные законы «Об охране здоровья граждан от воздействия окружающего табачного дыма и последствий потребления табака» [13], «Об охране атмосферного воздуха» [12] и др. В основе этих законов имплицитно заключены суждения значимости: «курение - вредно для здоровья», «загрязнение атмосферного воздуха чревато ухудшением здоровья людей», а выраженные в них оценки имеют объективные основа-
ния. Данные суждения, таким образом, могут быть рассмотрены как истинные постольку, поскольку они прошли гносеологическую проверку.
Суждения значимости касаются и безальтернативно-сти в выборе средств для достижения поставленных целей. При этом постановка самих целей является результатом выбора и относится к суждениям ценности. Что касается суждений значимости этого вида, то в данном случае право с помощью присущих ему средств закрепляет методы и способы, ведущие к реализации выбранных целей. Например, правовое демократическое государство в числе базисных основ предполагает защиту гражданских прав. В качестве способов такой защиты право устанавливает целую их совокупность, а именно: признание права, самозащита, возмещение убытков, взыскание неустойки, компенсация морального среда и пр. (ст.12 гК РФ [2]).
В суждениях ценности выражаются предпочтения субъектов. С позиций гносеологической истины данные суждения не верифицируемы, так как в данном случае оцениваются не знания, а мнения. Например, выбор целей, основанный на свободе такого выбора, не поддается гносеологической верификации. Отметим, что ряд диспозитивных норм права предполагает подобную свободу выбора.
В-третьих, опираясь на корреспондентскую модель гносеологической истины, можно предположить весьма сложные отношения между реальными ситуациями и формирующимися нормами права, с одной стороны, и сформированными правовыми нормами и их применением на практике, - с другой стороны. Безусловно, можно было бы ограничиться выводом, что нормативные предложения имеют предписывающий смысл и поэтому не могут обладать гносеологической истинностью в ее классическом толковании как корреспондентской теории истины. Но представляется, что можно провести аналогию норм права с интерпретационными предложениями, которые имеют место, например, в научной теории, занимая промежуточное положение между эмпирическими фактами и теоретическими конструктами (а также теоретическими конструктами и метатеоретическими построениями). Норма права - это определенная интерпретация сущего с позиции должного, другими словами, она соединяет сущее с должным, делая это с помощью специфических средств. В правоприменении наблюдается обратный переход от должного через реализацию нормы права к сущему. Отсюда, нормы права, имея особый статус интерпретационных предложений, не относятся ни к идеальным конструктам, миру должного, ни к реальности, миру сущего. В связи с этим возникает дискуссионный вопрос об их гносеологическом статусе.
С одной стороны, имеет место подход, который был отчетливо выражен Г.Кельзеном. Правовые нормы, собственно, суждениями не являются, и поэтому не могут оцениваться с точки зрения истинности или ложности. «Сама же норма не обладает ни истинностью, ни ложностью: она лишь действительна или недействительна» [15, с.32]. Хотя существуют высказывания о нормах, раскрывающих, существует или нет данная норма, что в соответствии с ней запрещено, разрешено, обязательно. «Эти высказывания являются или ложными, или истинными и подчиняются законам обычной логики» [5, с.152].
С другой стороны, некоторые авторы вводят понятие «нормативная истина». В частности, В.П.Малахов пишет, что «с известным основанием можно утверждать, что правовые нормы отражают определенные общест-
венные отношения или адекватно, или неадекватно, и с этой точки зрения статус истинных или неистинных они имеют. Такая норма - ключ для нахождения оценки, выполняющей в нормативных выводах роль, аналогичную роли истинности высказываний. Эту оценку можно назвать нормативной истиной, а соответствующую норму - нормативно-истинной» [5, с.152]. На наш взгляд, такое понимание нормативной истины предполагает нарушение принципа Юма, так как, согласно приведенной точке зрения, норма (т.е. выражение долженствования) есть отражение сущего.
Однако существует и третий подход, который исходит из прескриптивно-дескриптивной природы норм. Так, А.А.Ивин делает вывод, что «почти все нормы относятся к двойственным, прескриптивно-дескриптивным (нормативно-описательным) выражениям. Они содержат описание сферы нормативных отношений и опосредствованно тех сторон жизни общества, одним из проявлений которых являются нормы. Эти же нормы предписывают определенные формы поведения, требуют реализации известных ценностей и идеалов» [4, с.56-57].
Трудно согласиться с А.А.Ивиным, что нормы - это описательно-оценочные выражения. На наш взгляд, более корректным является подход, раскрывающий нормы права с позиций интерпретационных предложений: право - это соединение должного и сущего, но поскольку прямой логической выводимости, согласно «гильотине Юма» здесь нет, то их соединение происходит через интерпретационные предложения, роль которых выполняют нормы права. Интерпретационные предложения не строятся по принципу отражения. Поэтому некорректно утверждать, что норма права отражает действительность. Она интерпретирует должное применительно к сущему (и с учетом этого сущего), переводя должное (ценности, идеалы, цели) на язык общеобязательных правил поведения. Должное выражает систему ценностей, идеалы и приоритеты общественного (национального, надцационального) развития, которые, по сути, сформированы конвенционально, а сущее - реальное положение дел. При формулировании нормы права учитывается как должное, так и сущее. Таким образом, ее задача соединить сущее и должное. Нельзя говорить, что норма отражает должное. Опять же она лишь переводит представление о должном на язык общеобязательных правил поведения. Одинаково верно как то, что нормы права не могут быть напрямую выведены из сущего, так и то, что они не могут быть выведены из должного.
Можно ли в этой связи говорить об истине интерпретационных предложений - норм отдельно от тех ситуаций, которые эти нормы актуализировали, или отдельно от тех целей, которые были поставлены на уровне должного? Представляется, что речь должна идти о гносеологической истинности всего комплекса: типичные проблемные ситуации, требующие правового регулирования, - норма права - цель такого урегулирования. Норма права предстает как средство реализации поставленных целей, напрямую связанное с гносеологически истинным или ложным пониманием ситуации, что, по сути, в этом плане не отличает оценку иных функциональных феноменов общественной жизни, имеющих внешнее назначение, которая (оценка) оправдывает сам факт их существования и определяет их сущность [6, с.36-46].
Список литературы:
1. Аристотель. Никомахова этика /Аристотель. Сочинения: в 4-х томах. Том 4. - М.: Издательство «Мысль», 1984. - С.53-295.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть 1 от 30.11.1994 №51-ФЗ. Часть 2 от 26.01.1996 №14-ФЗ. Часть 3 от 26.11.2001 №146-ФЗ. Часть 4 от 18.12.2006 №230-ФЗ (ГК РФ) (действующая редакция) //Российская газета (федеральный выпуск). -08.12.1994; 06-08.10.02.1996; 28.11.2001; 22.12.2006; Консультант Плюс. - 03.02.2017.
3. Иванов А.В., Миронов В.В. Университетские лекции по метафизике. - М.: Издательство «Современные тетради», 2004. - 647 с.
4. Ивин А.А. О прескриптивно-дескриптивной природе норм //Философия и современное международное право. - СПб.: Издательство СПбГУ, 2013. - С.56-57.
5. Малахов В.П. Логика для юристов. - М.: Издательство «Академический Проект»; Екатеринбург: Издательство «Деловая книга», 2002. - 432 с.
6. Момджян К.Х. Гипотеза общественного прогресса в современной социальной теории //Вопросы философии. - 2016. - №10. - С.36-46.
7. Момджян К.Х. Социальная философия. Деятель-ностный подход к анализу человека, общества, истории. Часть 1. - М.: Издательство Московского университета, 2013. - 400 с.
8. Мурадьян Э.М. Истина как проблема судебного права. - М.: Издательство «Былина», 2002. - 287 с.
9. Нормативные системы и другие работы по философии права и логике норм /К.Э.Альчуррон, Е.В.Булыгин, П.Герденфорс, Д.Макинсон; под редакцией Е.Н.Лисанюк. - СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2013. - 380 с.
10. Пирс Ч.С. Избранные философские произведения /Перевод с английского: К.Голубович, К.Чухрукидзе, Т.Дмитриев. Редакторы: Л.Макеева, И.Борисова, А.Родин, Б.Скуратов, О.Никифоров. - М.: Издательство «Логос», 2000. - 448 с.
11. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 №174-ФЗ (УПК РФ) (действующая редакция) //Российская газета (федеральный выпуск). - 22.12.2001; Консультант Плюс. - 03.02.2017.
12. Федеральный закон Российской Федерации «Об охране атмосферного воздуха» от 04.05.1999 №96-ФЗ (действующая редакция) //Российская газета (федеральный выпуск). - 13.05.1999; Консультант Плюс. -03.02.2017.
13. Федеральный закон Российской Федерации «Об охране здоровья граждан от воздействия окружающего табачного дыма и последствий потребления табака» от 23.02.2013 №15-ФЗ (действующая редакция) //Российская газета (федеральный выпуск). -26.02.2013; Консультант Плюс. - 03.02.2017.
14. Хмелевская С.А. Нормативизм в теории права: многообразие аспектов //Пробелы в российском законодательстве. - 2015. - №1. - С.45-50.
15. Чистое учение о праве Ганса Кельзена. К XIII конгрессу Международной ассоциации правовой и социальной философии (Токио, 1987). Сборник переводов. Выпуск 1 /Перевод: С.В.Лёзова, Ю.С.Пивоварова. Ответственные редакторы: В.Н. Кудрявцев, Н.Н.Разумович. - М.: Издательство Института научной информации по общественным наукам АН СССР, 1987. - 196 с.
Статья проверена программой «Анти-Плагиат»; оригинальность текста - 92%.
