CC BY
121
7. Барановская, Л. А. К вопросу о ценностной структуре социальной ответственности [Текст] / Л. А. Барановская // Сибирский педагогический журнал. -2008. - № 1. - С. 204-212.
8. Щуркова, Н. Е. Психологические механизмы педагогики нежности [Текст] / Н. Е. Щуркова // Сибирский педагогический журнал. - 2008. -№ 1. - С. 191-204.
УДК 378(075.8)
А. П. Лушина, A. P. Lushina.
Старший преподаватель кафедры изобразительного искусства Ставропольского Государственного Педагогического института, alinal2007@rambler.ru, Ставрополь
Fore teacher Stavropol State educational institute, alinal2007@rambler.ru, Stavropol
ФИЛОСОФСКО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКОЕ ПОНИМАНИЕ ВКУСА
Философская антропология, по известному определению М. Шелера, - фундаментальная наука о сущности и сущностной структуре человека, его отношениях с основанием всех вещей в их первоначале.
Замысел основателей философской антропологии как самостоятельной дисциплины, при существующем объеме знаний о человеке, в том числе идей Фейербаха о духовной сущности, системности подходов Маркса, основ психоанализа Фрейда, не был до конца реализован и не вышел на уровень целостной научной модели человека, она по-прежнему далека от исчерпывающего его объяснения. Человек остается загадкой для феноменологического опыта, объединяющего собой реальность экзистенциального бытия, он оказывается много сложнее. Наше исследование в области философской антропологии феномена вкуса является «понимающим» как с архетипических, так и современных найденных его оснований. В этом плане эстетический вкус относится к сущности человека и характеризует сущностную его структуру. То, что эстетический вкус раньше всего замечен в отношении к искусству и описан эстетикой, говорит о сложном составе вкуса и его связях с различными способностями человека.
Эстетический вкус рассматривался, как художественный, однако специфика художественного вкуса определяется искусством.
Эстетический вкус, на который, бесспорно, влияет искусство, представляет собой антропологическую способность духовной ориентации в мире, определяющейся на основе прекрасного, красоты. В широком смысле, генезис и понимание прекрасного бессознательно включают художественный опыт, однако оценки прекрасного выходят далеко за пределы искусства.
Генезис способности вкуса - культурно-антропологический, и он находился в неразрывной связи со всей деятельностью человека. Поэтому нас интересует вкус как антропологическое событие культурной истории. Историография вкусов еще не написана, хотя все искусство есть его история. Генезис вкуса -в методологическом плане - можно считать предварительным шагом в историографическом направлении.
В советской философии более всего разрабатывалась проблема социальной дифференцированное вкусов, что приближает их исследование к общесоциологическому пониманию и подходу, но в любом случае, социальные механизмы и динамика вкуса широко представлены. Для нашего исследования имел значение ход методологического рассуждения об эстетическом как отношении мер: человека и предметной среды. Мы имеем в виду понимание для вкуса «родовой меры человека» [1, с. 35], и ее вариант - единство биосоциального [2]. Кроме того, культурологический взгляд М. Кагана [3, с. 78] на вкус как феномен культуры был своего рода предопределением нашего поиска и дальнейшей разработки проблемы вкуса, но уже с позиции феноменологии.
Сущность вкуса имеет ценностную природу, поэтому аксиология как наука о ценностях имела немаловажное значение для понимания самих основ эстетического. Можно сказать, что наше философско-антропологическое обоснование вкуса является своего рода эстетическим доказательством ценности, если иметь в виду вопросы Теодора Адорно к аксиологии: «Откуда - ценности?» и «Для чего - ценности» [4, с. 336]. Первым доказательством можно назвать сам вкус как субъективную оценку объективного мира. Ценность онтологична благодаря вкусу. Вторым доказательством ценности следует назвать существование «человека как меры всех вещей». (Протагор), и наша интерпретация «меры» подтверждает сказанное.
Ценности обеспечивают существование меры, ее разрушение гибельно для человека как природного и культурно-социального существа. Все вокруг либо сохраняет и развивает меру, либо мешает ей. Как содержательно определить меру самого человека, если он - мера, эталон, критерии? Только через ценность, значимость чего-то, что выявляет сущность человека и сохраняет его пригодность и человечность. Какие еще требования в этом случае к «мере человека»? Она должна быть целостной, все собой соединять.
Человекосоразмерность мира, сформулированная Протагором в классической максиме античности, имела немало интерпретаций. Мы обратились к истории философии и нашли у Хайдеггера, что человек - «мера присутствия и непотаенного сущего»... «проекция сущего на бытие» [5, с. 138]. Человек наделен у Хайдеггера известными свойствами сущего; как бы ни понималось сущее, оно наделено вечными ценностями жизни человека: смыслами блага, истины и красоты. Из них извлекаются уроки для всего человечества. В нашей интерпретации «человека как меры» в качестве основы эстетического отношения мы привлекли ценности, полагая их единство принципом антропомерности. Антропомерность - целесообразный и ценностный принцип, обеспечивающий выживание и существование человека. В антропомерности как триединстве блага, истины и красоты, заключены, таким образом, не только высшие и разумом принятые ценности, но и безусловные ресурсы человека как человека, «человеческого», и они направляют опыт и вовлекают в бытие. Антропомерность - аксиологический параметр бытия [6, с. 93].
Подтверждение изначальности единства блага, истины и красоты в мере следует искать в ретроспективе антропомерного принципа, в нашем случае -для понимания вкуса. Вкус в античности не был логически фиксированным понятием, понятие «вкус» относится к XVII в. На месте вкуса - невидимая, скрытая ступень познания, значимое его отсутствие, нулевая степень, онтологическая точка роста - удовольствие. Человеческое измерение бытия складывается
на основе двух взаимосвязанных способностей - владеть мерой и чувствовать удовольствие. Функция меры состояла в нахождении антропологической адекватности в вещах, в их соразмерности или пригодности. Принцип антропомерности обогащался в культуре значениями целесообразно должного, регулирующего человеческое бытие. Мера человека расширялась филогенетически. Гада мер в исследовании «Диалектическая этика Платона» резюмирует зависимость родов удовольствия от блага; найденная к нему мера - основа удовольствия. По Платону, «благо есть прекрасное». Аристотель дополняет понимание «удовольствия», оно - нечто цельное, обладает полнотой совершенства и отвечает целям совершенной деятельности [7, с. 275]. Таким образом, удовольствие на основе меры есть вкус античности, мера как единство блага, красоты и истины изначально включена в эстетическое отношение. Гипотетически можно полагать, что киник нигилистически относился к культурным ценностям, отрицал красоту как меру и его «вкус» стремился к безобразности. А. Ф. Лосев справедливо называл античный кинизм «эстетикой безобразного» [8, с. 102].
В Новое время понятие вкуса, главным образом, применительно к искусству и литературе, стало центральным, и эстетика часто называлась наукой о вкусе. Постепенно вырисовывается многогранный образ вкуса. Д. Юм называет вкус посредником между разумом и чувствами, характеризует «впечатление» как обладающее целостностью, оно нечто большее, чем чувства. Вклад Юма в философию вкуса куда значительнее, чем принято считать. Можно с определенной уверенностью утверждать в связи с Юмом, что синэстезисность вкуса равна впечатлению. Философ проложил путь к феноменологии вкуса, сказав, что вкусом открываются «истинные области человеческого», вкус дает почувствовать «разницу между добродетелью и пороком». Тезис Юма о тождестве личности в связи со вкусом дает определенную подсказку для решения современной проблемы тождества человека со своим Я. Вкус - показатель тождественности Я. Нет вкуса - личность не сложилась или распалась. И наоборот.
И. Кант, вслед за Юмом, существенно продвинул вкус к полноте антропологического статуса [9]. Субъективность вкуса, по Канту, убеждает нас в целесообразности человеческой природы. Не следует ли видеть в целесообразности вкуса эволюционную роль и способ осуществления культурного разнообразия человеческих индивидуальностей? Удовольствие в гармонии с эстетическим делает его необходимым. Вкус располагает собственной масштабностью и мерой собственных сил. Мера, по Канту, есть «величина, равная себе». Вкус как мера целесообразного организует пространство деятельности и отношений, создавая «устойчивость мира для человека».
Рассматривая вкус аналитически (по качеству, количеству, целям и модальности), Кант увидел связь вкуса и нравственности. Нравственный вкус - суждение о ценностно-хорошем. Свободный нравственный вкус - не тот, «что играет с предметами удовольствия, а тог, что обнаруживает нравственный образ мыслей». Взаимодополнение нравственного и эстетического во вкусе характеризует высший вкус и имеет важное значение для кризисных времен. Высшие вкусы подобны живым импульсам в культуре, благодаря им растут «метафизические тела» культуры.
Утрата ценности красоты, как и способности суждения о ней, то есть вкуса, означала бы антропологическую катастрофу. Там, где красота, а вместе с ней - добро и истина, теряют смысл, человек оказывается по ту «сторону куль-
туры и человечности». Критически осмысленный Кантом вкус возлагает ответственность на эстетическое, что, по нашему мнению, ставит красоту в центр антропомерного принципа. Подлинный вкус делает возможной самооценку Я и оценку антропологически сущностного бытия. Глубинные структуры онтологического Я сопричастны бытию через эстетическое, т. к. красота антропо-мерна, и она делает антропомерным вкус.
Вопрос об антропомерности красоты крайне важен в эпоху кризиса культуры и ценностей. Духовная красота антропомерна и подвигает человека к творчеству во все времена, можно сказать, что она беспредельна; предметная же красота материального мира конечна, и имеется опасность утраты антропомерности ее критериев.
Эстетический вкус - способность чувственного восприятия красоты и оценки на основе меры. Вкус антропомерен, связь красоты и вкуса - многоаспектна. Как явление сознания, вкус - рефлективный, «понимающий» красоту. Вкус феноменологический - интуитивно рефлективный и онирический, «проникающий» в меру. Онтологический вкус существует в определенном качестве своей экзистенции. Креативный вкус - направленный, творчески преобразовательный, достигающий цели, реализующий весь состав возможностей. Антропомера задает вкусу реальные типы отношений. Прекрасное - онтологическая причина вкуса: реализуясь в творчестве прекрасного, вкус возвращает к бытию его образ, преумножает бытие прекрасного. Культура доказала способность к самовосстановлению, и роль вкуса в функции «аутопоэсиса» (Н. Луман) очевидна и первоочередна.
Обращаясь к проблеме метафизической образности красоты, мы снова находим единство высших ценностей. Первый опыт априорного знания о прекрасном как духовном акте принадлежал Платону. И уклонение человека от духовной способности, сделавшей его человеком, имеет тяжкие последствия. Культура обязана своей «потребностью» в духовном переживании неоплатонизму.
У Платона Красота проистекает от Духа, в нем она тождественна с Благом. И душа, становясь духовной, наделяет вещи красотой. Назначение искусства - «заменить телесное зрение, пробудив духовное» [10, с. 166].
Принцип всеединства истины, блага и красоты развивается в эстетизированном христианстве Владимира Соловьева [11, с. 51] и его школы. «Абсолютное осуществляет благо чрез истину в красоте», пишет он. Единство трех сил направляет человека к красоте, любовь к ней придает вкусу живое восприятие мыслящего существа и очарованность красотой. В глубоком смысле, на наш взгляд, истинный вкус - «очарованный в бытии», в экзистенции же такой вкус - «софийность, ищущая преображения» [12, с. 84]. В способности вкуса преобразить «страх и заброшенность» в творческое состояние видится экзистенциальная альтернатива «заботе» Хайдеггера. Утрата метафизики красоты в XX веке обернулась трагедией духа, инерционные силы неспособны долго держаться на бездуховных стимулах.
Экскурс в историю философии показал не только изначальность меры в составе эстетического отношения. Антропомерность как принцип включает красоту и ее оценку во все отношения человека с миром. Антропомерность дает представление о полноте бытия и понимание целостности человека. Место и статус вкуса в философской антропологии давно заявлены, обозначены и определены. Вкус из явления в науке эстетики был перенесен в сферу культуры: уже
Гегель заметил системную целостность вкуса, поставив его на пьедестал культурологии, подобно произведению искусства, для обозрения публикой. Вкус как антропологическая способность в абстрактном смысле и есть действительное произведение исторической культуры, выработанная веками способность.
Философская антропология вкуса не может обойтись сегодня без подходов феноменологии и экзистенциологии. Обращаясь к ним, только и можно увидеть вкус как экзистенциальный способ бытия.
Вкус есть способ (или талант) овладения мерой, в том числе и художественной. Овладеть мерой - значит проникнуть идеально в предмет, интуитивно познать его, увидеть невидимые глубинные его свойства, структуру. Г. Башляр назвал подобное «изоморфностью образов глубины»: «Грезя о глубине, мы грезим о нашей глубине. Грезя о тайных качествах субстанций, мы грезим о нашей тайной сути» [13, с. 53]. Вкус рефлективный направляет чувство, интуицию на другой предмет, сравнивает меры, выносит из внутреннего «метафизического пространства» сознания, передвигает предмет в другое время и т. д. На внешнем уровне он выносит оценку, приговор, чувствует то, что чувствует, говорит, что думает, поступает в соответствии со своей антропомерой. «Удовольствие - неудовольствие» - внешнее его проявление. Говоря об синэстезисности вкуса, мы имеем в виду свойство энергии объединять, соединять собою все в общем чувстве, целостном впечатлении, т. к. его мера - целостна и установочна. Целостность вкуса определяется, с одной стороны, мерой как своей установкой. С другой - собственной синэстезисной природой.
Синэстезисность вкуса - впечатление разума. В лице вкуса мера имеет свое непосредственное выражение, в лице меры - вкус имеет антропомерную основу. Вкус и мера антропомерно согласованы, в мере закреплены как когнитивные, так и бессознательные установки.
Вкус не только способность эстетической оценки, но и феноменологический акт, феноменологический образ действия, названный нами перформативным. Вкус как феномен - перформативен, он феноменологически подключен к содержательному действию, где творится форма (пример: «чашность чаши» Хайдеггера). Перформативность вкуса - феноменологическое действие, энергия духа: творец много раз переделывает то, что не дается, не соответствует его вкусовой мере. Вкус в перформансе демонстрирует энергию творческого состояния и эстетического переживания, где вкус воздействует игрой воображения со смыслами (антропомерными или другими), приближаясь к желаемой цели или форме. Мы назвали его вкусом перформации на кончике пера, кисти, резца, т. е. воздействием, перформансом вкуса. Воздействием эстетического духа посредством вкуса, состоянием прекрасного или предчувствия его. Поэтому в онтологическом плане - «вкус очарованный в бытии». Благодаря очарованности своей экзистенции, вкус способен к перформативности. Целостное состояние онтологического Я, по нашему мнению, недооценивается как человеческий ресурс и выявляется в философско антропологическом подходе. Онтологическое Я - это целостность Я, его самость. Вкус всегда выражает Я, если он - вкус.
Что составляет антропологическую основу онтологического Я? Единство с миром обнаруживается в актах соразмерности с нашим Я, границы мира расширяются вместе с его значимостью, т. е. ценностью для меня и смыслами,
которые мы извлекаем феноменологически, путем различения, поиска «своих» смыслов.
Итак, эстетический вкус сопричастен бытию. И предмет, и отношение к нему имеют антропомерную форму, функционально отвечают требованиям вкуса. Благо, истина и красота воплощены во вкусе, объединяя чувство и мысль в интенции сознания. Эстетический вкус антропомерен в оценке и феноменологическом перформативном действии, что и характеризует вкус как необходимую антропологическую способность и как целостное Я. Проблема вкуса, таким образом, выражает сущностную структуру человека, его меру как первоначало всех отношений с миром. Эстетическая антропология вполне вписывается в философскую антропологию с помощью принципа антропомерности вкуса.
Библиографический список
1. Молчанова, А. С. На вкус, на цвет.. .Теоретические очерки об эстетическом вкусе [Текст] / А. С. Молчанова. - М.: Искусство, 1966. - 199 с.
2. Коган, Л. Н. Художественный вкус. Опыт конкретно-социологического исследования [Текст] / Л. Н. Коган. - М.: Мысль, 1966. - 213 с.
3. Каган, М. С. О духовном [Текст] / М. С. Каган // Вопросы философии. -1985. - № 9. - С. 25-29.
4. Адорно, Т. Актуальность философии [Текст] / Т. Адорно. - М.: Аспект пресс, 2001. - 156 с.
5. Хайдеггер, М. Тезис Протагора [Текст] / М. Хайдеггер // Время и бытие. -М.: 1993. - С. 47-51.
6. Антонова, Л. Антропомерность культуры и цивилизации [Текст] / Л. Антонова // Вопросы истории и теории культуры. - М.: Вып. XVII., Т. 6. 2003. - С. 106-109.
7. Аристотель. Соч. в 4-х т. [Текст] - М.: Политиздат, 1984., Т. 4. - 325.
8. Лосев, А. Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика [Текст] / А. Ф. Лосев. - М.: Искусство, 1975. - 776 с.
9. Кант, И. Критика способности суждения [Текст] / И. Кант. - М.: Знание, 1966, Собр. соч. в 6-ти т. Т. 5. - 358 с.
10. Плотин. Эннеады [Текст] / Плотин. - Киев: Вища шк., 1996, в 2-х т.
11. Соловьев, В. С. Чтение о богочеловечестве [Текст] / В. С. Соловьев. - М.: Правда, 1989. Соч. в 2-х т.
12. Булгагов, С. Н. Материя и тело [Текст] / С. Н. Булгаков // Свет невечерний. - 1994. - № 2. - С. 33-37.
13. Башляр, Г. Земля и грезы о покое [Текст] / Г. Башляр. - М.: Искусство, 2001. - 127 с.
14. Маслов, Н. В. Православное воспитание как явление русской педагогической культуры на материале трудов схиархимандрита Иоаннна (Маслов) [Текст] / Н. В. Маслов // Сибирский педагогический журнал. - 2007. - № 4. - С. 148-174.
15. Терегулов, Ф. Ш. Эволюция сознания: от Птолемея к Копернику [Текст] / Ф. Ш. Терегулов // Сибирский педагогический журнал. - 2008. -№ 2. - С. 32-52.
16. Субетто, А. И. Образовательное общество как форма бытия ноосферного общества [Текст] / А. И. Субетто // Сибирский педагогический журнал. - 2007. -№ 4. - С. 113-124.
17. Терегулов, Ф. Ш. Общая методология проявления материи [Текст] / Ф. Ш. Терегулов // Сибирский педагогический журнал. - 2008. - № 3. - С. 39-61.
УДК 372.6
Е. В. Михеева, Е. V. Mikheyeva.
Старший преподаватель кафедры педагогики и психологии Института повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования, Elena-M072007@yandex.ru, Elena-M072007@mail.ru, Оренбург
Senior teacher of the chair of Pedagogics and Psychology, the Institute of Professional Improvement and Retraining of Educators, Elena-M072007@mail.ru, Orenburg
ЭКОЛОГО-СУБКУЛЬТУРНЫЕ ПРАКТИКИ ДЕТСТВА
Чрезвычайно сложные и многогранные экологические проблемы современного мира зависят от специфики субкультуры нового поколения, и пока мы живем в потребительском обществе, которое ничего не отдает природе, экологическая обстановка будет в серьезной опасности. Обществу в целом необходимо меняться и становиться экологически ответственным.
В этом контексте возрастает интерес к проблеме становления экологической субкультуры детей, которая, с одной стороны, станет «хранилищем» традиционной экологической культуры, а с другой - будет отражать социально-экологические перемены современного общества. Знание специфических особенностей экологической субкультуры современного ребенка, функций, факторов и механизмов ее становления позволит максимально эффективно решать задачи его личностной социализации, а также основные задачи образования: адаптации, развития и самореализации личности в быстроменяющихся социально-культурных условиях современной жизни [2].
Таким образом, актуальность настоящего исследования обусловлена:
- необходимостью определения места и роли экологической субкультуры детей в жизни ребенка и общества;
- важностью реализации через экологическую субкультуру детей высоких духовных ценностей традиционной экологической культуры;
- потребностью критического осмысления теоретических разработок и практической деятельности в области пространства эколого-культурного воспитания;
- отсутствием педагогических исследований, вскрывающих современное состояние и перспективы сохранения и развития экологической субкультуры детей;
- теоретической и практической не изученностью данной проблемы.
Субкультурные различия наиболее активно исследуются в рамках таких
научных областей как философия, этнография и социология (Я. П. Гарелин, В. Н. Добровольский, П. М. Дуров, Л. Г. Ионин, С. И. Левикова, Д. С.Лихачев, К. Б. Соколов, М. Соколов, Н. Н. Слюсаревский, Н. А. Хренов, Т. Б. Щепанская и др.). Однако каждая область знаний решает лишь интересующие ее задачи, свя-
