CC BY
69ФИЛОСОФСКИМ АНАЛИЗ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ЕВРОПЕЙСКОЙ
ЛИТЕРАТУРЫ
Николай Николаевич Кожевников,
доктор философских наук, профессор Северо-Восточного федерального университета им. М. К. Аммосова.
Вера Софроновна Данилова,
доктор философских наук, профессор Северо-Восточного федерального университета им. М. К. Аммосова.
В настоящее время большое значение приобретают и интенсивно развиваются идеи междисциплинар-ности в методологии гуманитарных наук, что обусловлено развитием постнеклассических философии и науки - с одной стороны и влиянием на формирование этой методологии глобальных процессов - с другой. Современная философия активно осваивает новые идеи, возникающие в гуманитарных науках, особенно в их пограничных сферах, а также семиотику, лингвистику, теорию коммуникаций и, прежде всего, с универсалистских позиций пытается осмыслить литературу. К настоящему времени сформировались философские концепции, ориентированные по своей сути на максимальное взаимодействие с литературой. В то же время современная литература начинает всё больше и больше ориентироваться на осознание своих предельных оснований, связанных с таковыми для науки и культуры в целом.
Важную роль в развитии взаимосвязей между философией и литературой сыграли М. Монтень, являющийся основоположником французского философского эссе, Г. Гейне, А. Бергсон, В. В. Розанов, А. Камю, Ж.-П. Сартр и др. Так, Р. Рорти считает, что современная философия вступила в такую фазу развития, когда она отошла от Бога и науки, но приблизилась к литературе. Он неоднократно отмечал, что «усилия по сближению "сциентистско" ориентированной аналитической философии с "литературно" ориентированной европейской мыслью» являются важнейшими для современного знания [1, с. 437]. В поздний период своего творчества Рорти считал себя представителем жанра «литературной критики», который, как он полагал, «больше соответ-
Н. Н. Кожевников, В. С. Данилова
ствует смыслу философии» [Там же, с. 440]. Литературный взгляд на философские проблемы часто даёт больше, чем скрупулёзное изучение философских текстов. Так, Г. Гейне нашёл довольно простой подход к самой сущности классической немецкой философии [2], а А. И. Герцен сумел средствами автобиографического романа описать генезис русской философии [3]. А. Камю и Ж.-П. Сартр нашли литературный подход (иносказательный, метафорический) к фундаментальным понятиям экзистенциализма, а А. Бергсон совместил свои философские построения, ориентированные на интуитивное проникновение в силу жизни, с изящным литературным стилем, что было отмечено присуждением ему Нобелевской премии в области литературы.
Согласно развиваемым в последнее время подходам человек должен выстроить свою онтологическую реальность взамен предлагаемой ему реальности стихийной (природной). Эти реальности должны тесно коррелировать друг с другом, и их полноценное взаимодействие осмысливается только в настоящее время. В этом процессе участвуют философия, наука, литература, искусство, каждая со своим полем и способом деятельности. Вклад литературы и искусства исключительно важен, поскольку их функции обширнее, нагляднее, доступнее. Они способны обеспечить практическое воплощение того, что намечено философией и наукой, посредством формирования литературных репрезентаций или новой онтологии (сетей реальности). Рассмотрим несколько литературных произведений, укоренённых в конкретных философских направлениях, в качестве исходных примеров.
Антуан Мари Жан-Батист Роже де Сент-Экзюпери (1900 - 1944 гг.) - французский писатель, поэт и профессиональный лётчик.
Обложка одного из изданий книги «Ночной полёт» Антуана де Сент-Экзюпери (1963 г.).
Экзистенциализм
Идеи экзистенциализма ярко проявились в «Ночном полёте» А. Сент-Экзюпери. Всё остальное его творчество не имеет такой ясной философской определённости. Сюжет повести предельно прост.
«Итак, три почтовых самолёта - из Патагонии, из Чили и из Парагвая возвращались в Буэнос-Айрес с юга, запада и севера. В Буэнос-Айресе почту должны были погрузить в самолёт, который около полуночи отправлялся в Европу.
Трое пилотов летели, затерянные в ночи, размышляли о полёте и, держа курс на огромный город, медленно спускались со своих грозных или мирных небес, как спускаются с гор крестьяне» [4, с. 87].
И в этот тихий летний вечер, когда у входа в кинотеатры толпятся люди, а все радиостанции Аргентины обещают ясную тихую ночь, через Анды прорывается ураган.
«Ривьер1 обернулся к инспектору:
- Это циклон с Тихого океана; нас предупредили слишком поздно. Впрочем, такие циклоны никогда не переваливают через Анды.
Кто мог предвидеть, что на этот раз циклон продолжит свой путь на восток...» [Там же, с. 92].
Циклон не затронул самолёт, летящий с севера, но краем, хотя и значительно, задел самолёт из Чили, и в полную силу ударил по южному почтовому: «Фабьен начинает догадываться: невиданная буря, бушующая над Андийскими Кордильерами, переменила фронт и двинулась к морю. Прежде чем Фабьен сможет добраться до городов, на них обрушится циклон... Для пилота эта ночь была безбрежной. Она не вела ни к порту (все они казались недоступными), ни к рассвету - через час сорок минут должен был кончиться бензин. Рано или поздно, так ничего и не видя, они рухнут в бездну» [Там же, с. 114].
Пилот самолёта в Европу ещё спал. «Жена пилота, разбуженная телефонным звонком, посмотрела на мужа, подумала: "Пусть ещё немного поспит". Она встала, распахнула окно, подставила лицо ветру. Из окна открывался весь Буэнос-Айрес. В соседнем доме танцевали; ветер доносил обрывки мелодий - был час развлечений и отдыха. Город запрятал людей в сто тысяч крепостей; кругом всё дышало спокойствием и уверенностью; но женщине казалось, что вот-вот раздастся призыв:"К оружию!»" - и на этот клич отзовётся один-единственный человек, её муж» [Там же, с. 107].
Здесь всё экзистенциально: жизнь, смерть, выбор судьбы, выбор ценностей. Здесь сущности определя-
1 Ривьер (прототипом был Дидье Дора) - директор сети воздушных сообщений.
ются конкретными обстоятельствами существования. Пилот и радист южного почтового погибли, но самолёт на Европу, хотя и с двухчасовым опозданием, всё равно взлетает. «Скрестив руки, Ривьер проходит мимо секретарей. Он останавливается перед открытым окном, слушает и размышляет.
Если бы он отменил один-единственный вылет, дело ночных полётов было бы проиграно. Но опережая тех слабых, которые завтра от него отрекутся, Ривьер выпустил в ночь ещё один экипаж» [Там же, с. 134].
Ответственность за выбор, который делает человек в экзистенциализме, прекрасно иллюстрирует Хэмфри Богарт в фильмах «Касабланка» и «Иметь и не иметь». Человек сам определяет свою судьбу: жертвует собой ради другого, решает кого-то спасти или убить. Есть множество прекрасных произведений литературы и кино, где всё портит надрыв или лёгкая фальшь, и есть очень немного книг и фильмов, где этого нет. Главное в экзистенциализме - это то, что существование предшествует сущности. Обычно наоборот: рождается младенец, а «сущности» уже наготове: бог, мораль, культурный код, менталитет, и дальше его взросление, формирование как личности предопределены конкретной системой координат. В «Ночном полёте» всё по-другому: сначала существование - довольно обыденное дело, доставка почты, южный почтовый. Но вторгаются обстоятельства,
и несколько человек встают перед экзистенциальным выбором: жить, умереть, продолжить дело ночных полётов. Экзистенциальные ценности - это само существование человека.
Методы аналитической философии и постмодернизма естественным образом могут быть применены к интерпретации книг Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес» и «Алиса в зазеркалье», хотя существуют интерпретации этого произведения с точки зрения психоанализа, метафизики и других философских направлений. Исследованию этого произведения посвящены сотни серьёзных философских работ. Были предложены десятки различных способов интерпретации текста, начиная от прямых сопоставлений персонажам отдельных индивидов или социальных групп времени Л. Кэрролла и кончая формированием многомерных хронотопов, включающих в себя различные виды времени, пространства и формы их взаимодействий. «У каждого профессионала книга вызывает, кажется, все ассоциации, совместимые с его тезарусом. Литературовед, психоаналитик, логик, физик, философ немедленно и активно резонируют на материал, представляемый текстом. Её можно анализировать по З. Фрейду, В. Я. Проппу и М. Я. Бахтину. Кэрролловские штудии с лёгкостью соотносятся с логико-философской концепцией Л. Витгенштейна, со структуралистской мифологией К. Леви-Стросса, с превращениями Дона
Льюис Кэрролл ((1832 - 1898 гг.) - английский писатель, математик, логик, философ, фотограф.
Обложка книги «Приключения Алисы в Стране чудес» (Л. Кэрролл). Раннее русское издание 1911 г.
Алиса в окружении нескольких персонажей книги Л. Кэрролла. Иллюстрация Питера Невилла.
Хуана (в ворона) Костанеды. Есть родство "безумной логики" Кэрролла с логикой современной физической теории... Слова могут временно оставаться без значения, а значения - без адекватных им слов, как улыбка Чеширского кота. Возбуждающая неопределённость значений бывает могучим источником творческой энергии (фейнмановские диаграммы)» [5].
Главное отличие книг Л. Кэрролла от всех остальных сказок заключается в том, что там чудеса в сюжете, в неожиданных повествовательных ходах, а здесь в тексте, языке, дискурсе. В классических волшебных сказках запоминаются образы, а здесь - имена. Кэрролл изобретал «эзотерические слова», например, «снарк» - контаминация от английских существительных shark (акула) и snake (змея) и основал «сериальный» метод в литературе, когда сравниваются две версии, серии событий, различающиеся, прежде всего, словами, знаками, лингвистической игрой. Смысл в этих сериях рассматривается лишь косвенно [6]. Все действия в «Алисе» происходят на поверхности произведения. «Поверхность ни активна, ни пассивна, она - продукт действий и страданий перемешанных тел. Поверхность отличает то, что она скользит над своим полем, бесстрастная и нераздельная... Вмещая лишь мономолекулярные слои, поверхность обеспечивает неразрывность и взаимосцепление двух лишённых толщины слоёв - внутреннего и внешнего» [Там же, с. 172]. «Смысл есть то, что формируется и развёртывается на поверхности. смысл предстаёт и как то, что случается с телами, и как то, что упорствует в предложениях. Таким образом, мы должны мыслить совместно и то, что смысл - это некое раздвоение, и что нейтральность смысла неотделима от его раздвоенности. Надо только помнить, что раздвоенность вовсе не
означает мимолётного и развоплощённого сходства, безплотного образа вроде улыбки без кота. Точнее её можно определить как производство поверхностей, их размножение и закрепление» [Там же, с. 173].
В книгах об Алисе поднята фундаментальная проблема, заключающаяся в том, что мозг, рассматриваемый сам по себе, и мозг, определяющий поведение человека в реальной жизни, порождают совершенно различные типы сознания. Лучше всего эту проблему охарактеризовал А. Сент-Дьердьи, биофизик и поэт [7]. «Мозг есть не орган мышления, а орган выживания, как клыки или когти. Он устроен таким образом, чтобы заставить нас принимать за истину то, что является только выгодой... И тот, кто логически доводит мысли до конца, совершенно не заботясь о последствиях, должен обладать исключительной, почти патологической конституцией. Из таких людей выходят мученики, апостолы или учёные, и большинство из них кончает жизнь на костре или на стуле -электрическом или академическом» [7, с. 118 - 119]. Кэрролл и демонстрирует, что размышление само по себе может привести к самым неожиданным парадоксам. Элементы солипсизма у Кэрролла имеют важное универсалистское значение. «Если бы он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?.. Если этот вот Король вдруг проснётся... ты сразу же потухнешь, как свеча!» [8, с. 163]. Индивиду необходимо «проснуться», увидеть себя в этой жизни другими глазами - вот к чему призывает эта мысль Кэрролла. Постмодернизм здесь характеризуется многовариантностью интерпретаций, аналитическая философия - использованием логических методов и подходов.
Феноменология, онтология и метафизика
литературы
В нашей динамичной, многомерной и непредсказуемой жизни вновь, как это было на рубеже XIX - XX вв. и неоднократно в последующие десятилетия, встаёт вопрос о реальности, которую пытаются одновременно рассмотреть с точки зрения естественных и гуманитарных наук, которые по всё большему числу параметров сближаются с друг другом. Без интеллектуальной, духовной, виртуальной, символической реальностей исследование современных универсальных процессов не может быть полноценным. Основатель современной феноменологии Э. Гуссерль считал, что важна не сама реальность, а то, как она воспринимается и осмысливается человеком. Сознание должно изучаться не как средство исследования мира, а как основной предмет философии, и здесь литературные методы оказываются столь же важными, как и философские.
Проблемам времени и «реальности» посвящена септология (семь отдельных романов) «В поисках утраченного времени» М. Пруста, которая также, как и произведения Л. Кэрролла, помимо феноменологии, тесно коррелирует с персонализмом, метафизикой, онтологией, антропологией и другими философскими направлениями. Стилистические особенности и поэтика этих романов ориентированы на жизнь, которую Пруст определяет как «усилие во времени», то есть нужно совершать
усилие, чтобы оставаться живым. М. К. Мамардашвили в своем исследовании психологической топологии пути творчества М. Пруста утверждает: «И я могу доказать любому просвещённому феноменологу (если он доступен доказательствам), что Пруст глубже и лучше решил феноменологическую проблему, чем Гуссерль. Поэтому я предпочитаю материал Пруста учёному материалу системы Гуссерля... Так вот, для Пруста текст, то есть составление какой-то воображаемой структуры, является единственным средством распутывания опыта; когда мы начинаем что-то понимать в своей жизни, и она приобретает какой-то контур, в зависимости от участия текста в ней... мы почти никогда не можем достаточно взволноваться, чтобы увидеть то, что есть на самом деле. Увидеть облик реальности» [9].
Пруст встаёт на путь восстановления действительного облика возрожденческого человека. Человека, который один на один с миром, и который должен проделать испытание, для которого нет никаких внешних гарантий. «Это испытание я называл внутренним словом или внутренним корнем. Оно имеет уникальную или бесконечную ценность. Так вот, этот путь будем называть так: путь индивидуальной метафизики. Или путь индивидуальной этики. То есть путь такого испытания мира, чтобы в этом мире был возможен "я" как самостоятельная, автономная инстанция. Как лицо. Это есть метафизика» [9].
Романы Пруста не имеют традиционных сюжетов. В соответствии с субъективными ассоциациями он монтирует разновременные фрагменты жизни, которые
создают «истинную» реальность. Истина у него не в общем, а в уникальном, что соответствует философии А. Бергсона. Представления о человеке постоянно корректируются, а для возвращения утраченного времени есть только один приём - искусство. Пруст говорит так: «То, что является нашей подлинной жизнью, этого нельзя наблюдать, и видимые явления этой жизни должны быть переведены и иногда прочтены обратным чтением и с трудом расшифрованы. Этот труд, который совершили наше самолюбие, наша страсть, наш дух имитации, наш абстрактный ум, наши привычки, именно этот труд должен быть разложен и отменён, ликвидирован трудом искусства, и в этом смысле это есть движение в противоположном направлении, в обратном направлении, возвращение к тем глубинам, где то, что действительно существует, лежит, незнакомое нам, и именно искусство заставляет встать нас на обратный путь» [9]. Пруст описывает, как пребывание в Булонскому лесу помогло ему «лучше уяснить всю внутреннюю противоречивость попыток искать в реальном мире воплощения картин, сохранённых памятью, ибо реальность всегда лишена будет очарования, свойственного образам памяти, именно потому, что эти образы не могут быть чувственно восприняты. Реальность, которую я знал, больше не существовала. Достаточно было г-же Сван появиться в другом наряде и в неурочный час, и вся эта аллея стала бы другой. Места, которые мы знали, существуют лишь на карте, нарисованной нашим воображением, куда мы помещаем их для большего удобства. Каждое из них есть лишь тоненький
О
I
Марсель Пруст (1871 - 1922 гг.) -французский писатель.
М. Пруст. «В поисках утраченного времени», полное издание в двух томах (2009 г.).
ломтик, вырезанный из смежных впечатлений, составлявших нашу тогдашнюю жизнь, определённое воспоминание есть лишь сожаление об определённом мгновении; и дома, дороги, аллеи столь же мимолётны, увы, как и годы» [10, с. 469].
Явление - это то, что является материалом, за которым мы можем расшифровать сущность; феномен есть нечто, что само в себе о себе рассказывает. И каждый раз явление сопровождается признаком радости. Наше феноменальное «я» реагирует на явления, а глубокое «я» реагирует на впечатления. «Я вам вновь напоминаю проблему Пруста: Пруст строит роман, который есть в каком-то смысле собор, детали которого сцеплены с такой силой и с таким напряжением, что они внутри романа производят события - не жизнь спонтанно порождают, а они порождаются сильно сцепленной формой. То есть между мною и мною самим есть громадный интервал, громадная сфера. Мне не так просто воссоединиться с моим впечатлением или с моим состоянием. Повторяю: впечатление раньше входит в нас, чем мы входим сами в себя, и в это впечатление. И беда в том, что промежуточное пространство занято, по глубокому ощущению Пруста, выдуманными, хотя эмпирически существующими, какими-то невозможными спиритуализированными существами. На многих страницах произведений Пруста вы встретите слова «сущность», «вне времени», «духовный эквивалент», «дух» и т.д. ... Следовательно, то, о чём я говорил, как о чём-то полностью существующем (по своему смыслу) в вечном настоящем, есть нечто уникальное и только данного человека. И в то же время это - уникально тысячекратно у тысячи людей, между которыми нет ничего общего» [9].
Методология Пруста - это текст, фраза, из которых он формирует сложнейшие, необыкновенно устойчивые структуры. Ряд учёных, например, Ю. С. Степанов, считали, что Пруст использовал в своих текстах принцип дополнительности, осознанный им задолго до того, как это было сделано создателями квантовой механики. В самых последних строчках своей септологии М. Пруст сформулировал своё кредо: «И если хватит у меня сил на достаточно долгое время, чтобы успел я завершить свое произведение, в первую очередь я стану описывать людей, даже если придётся сделать их похожими на чудовищно огромные существа, предоставить им пространство гораздо большее, чем то, до невероятности суженное место, что было им выделено в этом мире, пространство, напротив, длящееся до бесконечности, потому что они все касаются одновременно - словно гиганты, погружённые в толщу прожитых ими лет, - столь отдалённых одна от другой эпох, меж которыми уместилось столько дней -во Времени» [11, с. 376 - 377].
Вечное настоящее - во-первых, оно существует в любое мгновенье и в любом куске человеческой жизни отдельного индивида или класса индивидов, и во-вторых, в «вечном настоящем» даны сплетения всех связей, какие, вообще, существуют. «Какя говорил, это как бы максимально уплотнённое, закрученное на самого себя ядро вселенной, содержащее в себе все сплете-
ния, все связи. Более того, содержащее саму вселенную в целом (историческую, социальную, психологическую, физическую вселенную), вращающуюся вокруг ядра, из которого исходят какие-то линии, какие-то траектории, пронизывающие насквозь эту туманность или это созвездие и связывающие её во что-то целое, данное в любом маленьком кусочке» [9].
Таким образом, М. Пруст сопоставляет два времени. «Самое большое отличие - это отличие между временем утраченным и временем обретённым... Утраченное время - это не только время, которое проходит, деформируя живые существа и разрушая созданное; это также и время, которое теряют... Обретённое же время - это, прежде всего, время, обретающееся в недрах времени утраченного и одаривающее нас образом вечности; но это также абсолютно подлинное, действительное, вечное время, что утверждается в искусстве» [12, с. 42].
Исследованные произведения дают представления о возможностях философии в интерпретации литературных текстов. С другой стороны, продемонстрировано, как литература способна формировать общий подход, направленный на прояснение ключевых философских идей, концепций и целых философских направлений.
Список литературы
1. Юлина, Н. С. Философская мысль в США. ХХ век/ Н. С. Юлина. - М. : Канон+, 2010. - 600 с.
2. Гейне, Г. К истории религии и философии в Германии : собр. соч. в 10 т. : [пер. с нем.] / Г. Гейне. -М. : ГИХЛ. - Т. 6. - С. 11-139.
3. Герцен, А. И. Былое и думы: в 3 т. /А. И. Гзрцен. -М. : Художественная литература, 1967. - Т. 1. - 390 с.
4. Сент-Экзюпери, А. де. Южный почтовый : [пер. с фр.] / А. де Сент-Экзюпери. - М. : Художественная литература, 1983. - С. 84-134.
5. Цопф, Г. Отношения и интеллект / Г. Цопф // Принципы самоорганизации, 1967. - С. 419.
6. Делёз, Ж. Логика смысла: [пер. с фр. ]/Ж. Делёз. -Екатеринбург : Деловая книга, 1998. - 437 с.
7. Монин, Ю. И. Новая встреча с Алисой / Ю. И. Монин //Природа. - 1979. - № 7. - С. 118-120.
8. Кэрролл, Л. Приключения Алисы в стране чудес. Алиса в зазеркалье : [пер. с англ.] / Л. Кэрролл. -Петрозаводск: Карелия, 1979. - 247 с.
9. Мамардашвили, М. К. Психологическая топология пути М. Пруста. «В поисках утраченного времени» [Интернет-ресурс] / М. К. Мамардашвили. - Режим доступа: http: //yanko.lib.ru/books/philosoph/mamardash-vilitopology/htm. - Яз. рус.
10. Пруст, М. В поисках утраченного времени. Т. 1. В сторону Свана : [пер с фр.] / М. Пруст. - М. : Советский писатель, 1992. - 480 с.
11. Пруст, М. В поисках утраченного времени. Т. 7. Обретённое время : [пер с фр.] / М. Пруст. - СПб. : Амфора, 2001. - 382 с.
12. Делёз, Дж. Марсель Пруст и знаки : [пер с фр.] / Дж. Делёз. - СПб. : Алетейя, 1999. - 202 с.
