CC BY
42
ФИЛОСОФСКИЕ СМЫСЛЫ ВИРТУАЛЬНОГО ГЕТТО
*
Вавилова Ж. Е.
Геттоизация - один из симптомов трансформации социальной среды, механизм, грозящий стать системообразующей детерминантой нового общественного устройства, диалектически противостоящей процессам глобализации. Сегодня сегрегация охватывает не только географические пространства: она ложится в основу формирования специфических виртуальных локу-сов. Наблюдение за динамикой появления и функционирования виртуальных гетто необходимо для определения ориентиров развития сетевого общества. В настоящей работе гетто рассматриваются в контексте изолирующих процессов в обществе; анализируются различные подходы к определению виртуальных гетто; закрытое виртуальное сообщество осмысливается как пространство, в котором индивид пытается компенсировать расколо-тость экзистенции, обрести центрированность, пребывая при этом на периферии бытия.
Ключевые слова: виртуальное гетто, геттоизация, изоляция, Интернет, балканизация Интернета, Сплинтернет, компьютерно-опосредованная коммуникация, идентичность, маргинализация.
PHILOSOPHICAL MEANINGS OF THE VIRTUAL GHETTO
Ghettoization is one of the symptoms of social transformation, a mechanism that threatens to become a system-forming determinant of a new social order, dia-lectically opposed to globalization processes. Today, segregation covers not only geographic spaces: it also _ forms specific virtual loci. Observing the dynamics of emerging and _ functioning of virtual ghettos is necessary to determine the landmarks _ for network society development. In this paper ghettos are considered in the context of isolating processes in society; various approaches to virtual ghettos are analyzed; closed virtual communities are comprehended as spaces, where a person tries to compensate for the fragmentation of existence, to gain centering, while remaining on the periphery of being.
Keywords: virtual ghetto, ghettoization, isolation, Internet, balkanization of the Internet, Splinternet, computer-mediated communication, identity, marginalization.
Изоляция в фокусе философского внимания
Пандемия, начавшаяся в 2019 г., стала триггером, запустившим перестройку общественной жизни, частично или полностью дислоцировав ее механизмы в он-лайн-среду. Локдаун, ограничение перемещений в пандемию заставили многих
* Вавилова Жанна Евгеньевна - к. филос. н., доцент кафедры философии и медиакоммуни-каций Казанского государственного энергетического университета. Е-mail: zhannavavilova@ mail.ru.
Zhanna Е. Vavilova - Ph.D. in Philosophy, Associate Professor at the Department of Philosophy and Media, Kazan State Power Engineering University. Е-mail: [email protected].
Век глобализации 1/2023 97-106 DOI: 10.30884/vglob/2023.01.08
97
обратиться к новым модусам коммуникации, обеспечивающим виртуальную жизнь: работа, общение, поиск товаров, досуг переместились в Интернет. Возврат к прежнему укладу интегрировал ряд практик, адаптированных населением планеты во время локдауна, включая удаленный режим работы и полное перетекание межличностного общения в мессенджеры и социальные сети, тем самым еще больше по сравнению с доковидным периодом цифровой эпохи разбалансировав жизнь индивида, сместив ее в виртуальный локус.
В поисках новых системообразующих детерминант социальной реальности современные исследователи столкнулись с непредвиденным, малопрогнозируемым явлением: изоляцией, от которой люди начинают сходить с ума, перестают доверять даже самым близким, опасаясь малейших симптомов заболевания, ожидая плохих новостей каждую минуту. Масштабы перемен поразили не только обывателей, вынужденных подчиниться режиму самоизоляции, но и научное сообщество [СЬишакоу, УигеЬепко 2021: 158]. В начале 2022 г. изоляция в реальности усугубилась изоляцией виртуальной - отчуждением пользователей, проживающих на территории России, от многих ресурсов Сети. Феномен, идущий вразрез с курсом на инклюзию (в широком смысле слова - как включенность каждого члена социума в поток общественной жизни), заставил многих переосмыслить свое бытийное пространство как изолированное, дистанцированное от мира.
Работа посвящена рефлексии над изоляционными процессами и концептуализации такого понятия, как виртуальное гетто. Степень представленности этой проблематики в современном дискурсе философии и коммуникативистики не соответствует масштабам геттоизации, охватывающей виртуальное пространство, в связи с чем представляется необходимым рассмотреть основные подходы к определению виртуального гетто и предложить философское истолкование этого феномена.
В известном труде Мишеля Фуко «История безумия в классическую эпоху» обнажается связь между умалишенностью и изоляцией: прокаженные изгоняются из общества, а затем и из жизни, воспоминания о лепрозориях изглаживаются из памяти людей, но изолирующие институты сохраняются - чтобы принять новых изгнанников, в том числе безумцев. Сумасшествие занимает место проказы, замкнутое пространство становится естественным ареалом обитания умалишенных -например, на таинственных «кораблях дураков», куда из европейских средневековых городов ритуальным образом выселяются безумные чужеземцы. Безумие изолируется, маргинализируется, но изоляция, в свою очередь, поддерживает и распространяет безумие. С одной стороны, плавание отрезает сумасшедшего от общества, с другой - дарует ему особый статус обитателя пограничья: «...это плавание - всего лишь распространившееся вширь, на все полуреальное, полувоображаемое географическое пространство, пограничное положение безумца; он пребывает на той линии горизонта, какая очерчивает круг интересов средневекового человека, и это его положение и символично, и в то же время вполне реально, ибо ему дарована привилегия быть запертым у ворот города: исключенный из городской жизни, он превращается в заключенного, а поскольку у него нет и не может быть иной тюрьмы, кроме порога в буквальном смысле слова, то и держат его строго на линии границы» [Фуко 1997: 33].
Образ мореплавания издревле воплощает отстраненность от повседневности, остановку течения жизни [Агапов 2009: 106]. Погружение в сеть - тоже своеобразное мореплавание, отсюда и морская метафора (ср. англ. surf - прибой, заниматься серфингом, surf the net - сидеть в Интернете; фр. naviguer - плавать, naviguer sur Internet - сидеть в Интернете). Присутствие человека в сети всегда амбивалентно, оно есть всеприсутствие, вездесущность - то, что лежит в основе сетевого хронотопа, так же как и открытость целого океана для «корабля дураков»; но и здесь обнаруживаются черты гетто, пограничности, отчужденности. Цифровой кочевник, электро-кочевой киборг - персонаж из книги У. Митчелла [Mitchell 2003], - казалось бы, обретший свою номадическую свободу, в отличие от средневекового безумца, беспрепятственно пересекающий границу между реальным и виртуальным [Яковлева 2021: 523], парадоксальным образом оказывается изолированным от жизни, запертым в сетевом пространстве и прикованным к экрану. Такое состояние можно считать симптомом пребывания в виртуальном гетто.
Подходы к определению виртуальных гетто
Исторически под гетто подразумевается территория сегрегации, где надлежало проживать еврейскому населению [Ghetto]; сегодня значение термина гораздо шире: речь может идти о сегрегации любой группы людей и в любом типе пространства. С развитием виртуальной среды урбанистический феномен распространился и на паттерны функционирования виртуальных сообществ.
В русскоязычной гуманитаристике понятие виртуального гетто фактически не концептуализировано и представляет собой лакуну. В англоязычных исследованиях компьютерно-опосредованной коммуникации можно обнаружить взаимодополняющие, но не всеобъемлющие концепции виртуальной геттоизации. Многие авторы признают наличие замкнутых пространств внутри Сети и закрытых виртуальных сообществ, но сам термин слабо эксплицируется, хотя довольно распространен и используется исследователями интернет-практик интуитивно (как, например, в работе Г. Ловинка и Н. Росситера, которые упоминают геттоизацию как угрозу развитию социальных сетей, но не предлагают ее четкой дефиниции [Lovink, Rossiter 2018]).
Определяя это понятие, во-первых, логично основываться на аналогии между гетто виртуальными и урбанистическими. Связь архитектуры и телекоммуникаций городов с виртуальными пространствами прослеживается в многочисленных работах [Graham 1999; Moss, Townsend 2000; Lee 2005]. В рамках этого подхода сформировалось понятие сетевого гетто как изолированного урбанистического пространства, не имеющего доступа к глобальным телекоммуникациям или сильно ограниченного в доступе по сравнению с технологически развитыми территориями. Здесь геттоизация сопряжена с проблемами оснащения городов средствами волоконно-оптической связи; исключенные из этого процесса зоны рискуют превратиться в места с ограниченной возможностью использования инфраструктуры связи, что, по мнению авторов, приводит к социальному неблагополучию. Таким образом, географическое пространство выступает фундаментом развития цифровых технологий, что делает его первостепенным фактором социальных трансформаций; существующие элементы пространственной инфраструктуры
усиливают влияние новых телекоммуникационных технологий и в то же время сами находятся под воздействием технологических сил [Lee 2005]. Неравномерное распространение передовых технологий незаметно становится причиной гет-тоизации того или иного локуса в организации городского пространства [Graham 1999]. Есть смысл закрепить за таким пониманием феномена изолированности территории от Интернета термин «сетевое гетто».
С этой точки зрения гетто выступают как образования, возникшие из-за внешних ограничений, распространяемых на цифровые ресурсы. Сюда можно отнести не только отсутствие покрытия телекоммуникационными сетями той или иной зоны, но и феномен, известный как система фильтрации информации, которая блокирует ресурсы, не проходящие цензуру, а также предотвращает доступ к чужим, например иностранным, онлайн-сообществам. Так пользователи замыкаются в одной «песочнице», не имея выхода к другим пулам. Это явление получило известность в 1990-х гг. как «балканизация» Сети [Van Alstyne, Brynjolfsson 2005], альтернативный термин - Splinternet, «Сплинтернет», «расщепленный Интернет», от англ. splinter - щепка. Гетто, функционирующие в условиях «балкани-зации», отличаются от сетевых гетто наличием доступа хотя бы к какой-то части глобальной информационной сети или к региональной сети, но в основе их формирования лежит тот же принцип - отсутствие или ограничение доступа извне.
Во-вторых, можно утверждать, что существует геттоизация, инициируемая программными кодами ресурсов, сортирующих и предлагающих информацию на основе прошлых выборов пользователей. Основываясь на количестве «кликов» по определенному типу публикаций (конкретных авторов, тематики, стилистики и т. д.), времени пребывания на платформе и прочих факторах, алгоритмы реагируют на предпочтения пользователей тем, что ранжируют контент в поисковой выдаче таким образом, чтобы максимально удовлетворить информационные потребности индивида, исходя из его предыдущих запросов. «Это проблема так называемого "информационного пузыря", в котором оказывается большая часть аудитории социальных сетей, где коммуникация уже давно не сводится только к обмену сообщениями. <.. .> Будет происходить культивация одной точки зрения на проблему/событие, и у коммуниканта, находящегося в кругу единомышленников, будет складываться ложное ощущение осведомленности, приводящее к замыканию в ограниченном пространстве виртуального гетто» [Вавилова, Товмасян 2021: 239-240].
С одной стороны, этот «информационный пузырь» создается на основании действий самого пользователя, имеющего и реализующего свободу выбора в сетевом пространстве. Однако при этом его желания и предпочтения формируются путем искусственного ограничения рекомендательными алгоритмами; человек «подгоняется» под форматы, диктуемые искусственным интеллектом [Фатенков 2022: 82]. Такое понимание виртуальной геттоизации наталкивает на мысль, что, возможно, это не стихийный процесс, а целенаправленные действия по фрагментации общества. Цифровая платформа - это бизнес-модель; социальные сети, например, имеют тенденцию регрессировать в гетто самоутверждения, где пользователям комфортно среди «друзей», где в привычном окружении можно скрыться от конфликтов и врагов; тем самым инфраструктура взаимодействия превращается в выгодное предприятие для владельца ресурса, который может
использовать дружескую атмосферу внутри гетто в целях монетизации, распространения выгодной информации и т. д. [Lovink, Rossiter 2018].
Наконец, виртуальное гетто определяется по аналогии с историческим как место, где человек заперт, заключен в какие-то рамки по национальному, религиозному или расовому принципу. Идентификация, ложащаяся в основу сегрегации, может иметь любое основание, например гендерное или возрастное - тот критерий, который позволяет разграничивать «своих» и «чужих». Любое виртуальное сообщество может стать гетто, если у его члена нет выхода в другие сферы интернет-пространства, независимо от причин, однако при таком понимании виртуального гетто физическая доступность внешнего по отношению к гетто киберми-ра сохраняется.
Этот подход к определению виртуального гетто выдвигает на первый план поведенческие паттерны, не связывая их с пространственными характеристиками и квазипространственными структурами Сети. Здесь утверждается, что среда обитания пользователя превращается в гетто не из-за самого места (ресурса, платформы, сообщества в социальной сети и т. д.), а из-за образа действий пользователей, хотя гетто типа Южного Бронкса возникают на платформах Twitter или YouTube по тем же законам, что и гетто урбанистические. Вместо создания и поддержания сообществ, где можно общаться, творить или развивать бизнес, «резиденты» виртуальных гетто демонстрируют такое же бесконтрольное поведение, как в реальных гетто: разрушая все, атакуя оппонентов, распространяя слухи, выискивая грязь, оскорбляя других в течение многочасовых стримов [James 2021]. Подобная активность инициируется и поддерживается инфлюенсерами, лидерами мнений в своих гетто [Murthy et al. 2016]. Это пространство заключает индивида в рамках виртуального сообщества, изолирует от прочих групп пользователей через распространение паттернов социальной интеракции и выбор средств саморепрезентации, которые позволили бы ему вписаться в эту среду.
Здесь геттоизация протекает по субъективным причинам (например, из-за низкой информированности о наличии других коммуникационных площадок), часто связанным с географическими или социально-демографическими критериями, используемыми виртуальными ресурсами. Например, в коммуникационном пространстве социальной сети Myspace остаются представители этнических меньшинств и рабочих профессий; светлокожие пользователи с высшим образованием со временем покинули платформу ради Facebook1, хотя принципиальной разницы между этими ресурсами нет [Boyd 2009; Hargittai 2007]. В России подобная ситуация складывается на основе возрастной дифференциации: «обитая» больше десяти лет в социальной сети «Одноклассники», среднестатистический пользователь не видит необходимости заводить аккаунт на молодежной платформе TikTok [Вавилова, Товмасян 2021: 239].
Такие механизмы геттоизации отличны от рассмотренных выше феноменов «расщепленного Интернета» и «информационного пузыря». Здесь изоляция основана на субъективных факторах: пользователю может быть комфортно в виртуальном окружении, поэтому он не стремится осваивать новые площадки и контактировать с представителями других сообществ. Одна из немногих работ
1 Организация запрещена на территории Российской Федерации.
на русском языке, упоминающих геттоизацию в цифровом пространстве, анализирует этот феномен с точки зрения воспроизводства и трансформации коммуникативных паттернов мигрантов из стран Центральной Азии в так называемых «цифровых диаспорах» («скейпах» или «константных узлах коммуникации»), зарождающихся и развивающихся на платформе русскоязычных социальных сетей [«Цифровые»... 2016].
Геттоизация здесь определяется как манифестация неприятия, как антагонистическая стратегия сохранения мигрантами лояльности прежней территории проживания, локус сплоченности и противостояния новому миру. Парадоксальная жизнь внутри, но вне нового сообщества порождает альтернативные образы-проекты идентичностей в условиях конкуренции виртуальных дискурсов, апеллирующих к лояльности со стороны мигрантов. Их двумирность, вхожесть в несколько сообществ, «гибридность» позволяет им нарушать границы гетто, при этом сохраняя свою идентичность; однако их мультилокализация в офлайн-пространстве связана с определенной маргинализацией в обоих сообществах («свой среди чужих, чужой среди своих»). Можно констатировать, что это классический пример виртуальной геттоизации, источник которой обнаруживается внутри самого сообщества, подпитываясь мотивами, установками, целями и ценностями его членов. Имея возможность выхода к иным сферам, они зачастую предпочитают пребывание в границах своего гетто, что психологически балансирует требования, предъявляемые к ним реальным миром, воспринимаемым чужим, глухим к их нуждам и потребностям.
Человек в виртуальном гетто
В рамках любого из рассмотренных подходов геттоизация предстает как негативный феномен, ограничивающий свободу человека, препятствующий получению нового опыта, лишающий возможности удовлетворения коммуникационных и психологических потребностей. Философски виртуальное гетто - более широкое понятие, чем локальное технологическое явление, затрагивающее жизнь маргинальных групп. Это безысходность виртуальной коммуникации в целом, отсутствие перспективы выхода с периферии бытия, где человек прикован к месту, как в тюрьме или больнице, и не имеет возможности самостоятельно принимать решения относительно того, чем заниматься, с кем общаться, как поступать: «. экзистенция современного человека - это бытийствование того, кто лишен пространства, существование бездомного, пытающегося обрести дом, но вынужденного пребывать на периферии большую часть своей жизни» [Вавилова 2019: 34].
С этой точки зрения каждый может стать маргиналом; в дискурсе виртуали-стики это означает существование на попечении, без возможности сделать жизненный выбор, принять самостоятельное решение [Носов 2000: 53]. Так, в период пандемии многие ощутили безысходность и тяжесть ритуала: чтение почты, необходимость реагировать на лавину сообщений, видеоконференции по работе, просмотр страниц социальных сетей. Замкнутость в одних и тех же «окнах», мало отличающаяся от замкнутости в квартире. Ощущение напрасной работы, потраченного зря времени, бесплодности своих усилий. Замкнутость и центрированность в своей кибервселенной, в личном аккаунте как в маленьком мирке - это попытка сбалансировать пребывание на периферии жизни общества в тяжелые
периоды тотальной изолированности всего и всех, компенсировать расколотость бытия, заполнить его пустоты новым содержанием, которое можно разделить с другими обитателями виртуального сообщества.
Сетевое бытие не требует изоляции человека от общества, поскольку Сеть -это среда интерсубъективности, где даже традиционный досуг, такой как чтение книги, из интимной беседы читателя и писателя превращается в виртуальный полилог: текст обрастает отзывами, комментариями, гиперссылками, знаками одобрения или неодобрения - всевозможными атрибутами виртуальной социальности. Авторы книги «Связанные одной сетью» раскрывают диалектичность этого механизма: в Сети растворяются индивидуальные привязанности, мнения, предпочтения, ценности, так что индивид уже не может разобраться, почему ему нравится вещь, фильм, новый президент... [Christakis, Fowler 2010]. Часто привлекательными их делает именно гипертекстуальный шлейф, мнения и реакции членов виртуального сообщества. Это один из симптомов того, что сегодня, по мнению современных философов, исследователей виртуальной реальности, идентичность определяется принадлежностью к виртуальным сообществам в гораздо большей степени, чем к реальным [Мамедова 2021: 80].
Невозможность отграничить личное пространство от общественного может восприниматься как крушение равновесия между человеком и его окружением. Поэтому часто замкнутость в виртуальном гетто, обреченность на маргинализацию обретает черты фаталистического оптимизма; принятие индивидом геттоиза-ции ведет к удобству, освобождает его от ответственности за сделанный выбор, перекладывая ее на социум. Пребывание в гетто дает человеку комфорт привычности, освобождая от необходимости выбирать и от обязанности нести ответственность за свой выбор.
Если сравнивать нахождение индивида в гетто реальном и виртуальном, можно сделать ряд выводов. В реальном гетто у человека, как правило, четко задана идентичность (еврей, чернокожий и т. д.), в виртуальности она размыта; в этом видится выход из ситуации изоляции - пластичность, ризоморфность виртуальной идентичности позволяет осуществлять поиск новых коммуникативных узлов или формировать сообщества, основанные не на критериях сегрегации, а на объединяющих основаниях. Хотя фактор сплочения сообщества выступает фильтром для «чужих», плюралистичность идентичности позволяет пользователю мигрировать по платформам - в таком случае они теряют статус гетто. Когда номаду открыта тысяча плато, это свобода. Современное онлайн-пространство - это нома-дическая среда, квинтэссенция детерриториализации, в терминах Ж. Делёза и Ф. Гваттари. Ризоморфность этого пространства, быстрота перехода между локу-сами - гарантия того, что человек, митчелловский электро-кочевой киборг, будет с легкостью осуществлять свои номадические практики, даже являясь прикованным к определенной физической локации. Конечно, это не поможет автоматически преодолеть внутренние барьеры на пути человека к новому, перестроить устоявшиеся паттерны взаимодействия и сбросить груз принятых в прошлом решений, однако открытый горизонт и возможность заглянуть за него - первый шаг на пути из виртуального гетто.
Литература
Агапов О. Д. Интерпретация как практика автопоэзиса человеческого бытия. Казань : Познание, 2009.
Вавилова Ж. Е. Конструирование идентичности в условиях виртуализации общества: дис. ... канд. филос. наук. Казань: КФ(П)У, 2019.
Вавилова Ж. Е., Товмасян Н. Т. Виртуальное гетто и джентрификация: манифестации неравенства в современном цифровом пространстве // Социальное неравенство и социальная справедливость в российском обществе: содержательный и коммуникативный аспекты: сб. науч. трудов. Всероссийская научно-практическая конференция, Ульяновск, 29-30 октября 2021 г. Ульяновск : Ульяновский гос. тех. ун-т, 2021. С. 237-243.
Мамедова Н. М. Человек в эпоху цифровизации: на грани реального и виртуального // Век глобализации. 2021. № 39(3). С. 74-85.
Носов Н. А. Виртуальная психология. М. : Аграф, 2000.
Фатенков А. Н. Цифровое общество: цивилизация на стадии «комфортной» тоталитарности // Век глобализации. 2022. № 1(41). С. 72-85.
Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб. : Унив. кн. : Рудомино, 1997.
«Цифровые диаспоры» мигрантов из Центральной Азии: виртуальная сетевая организация, дискурс «воображаемого сообщества» и конкуренция идентичностей / науч. ред. И. П. Кужелева-Саган. Томск : ИД Томского гос. ун-та, 2016.
Яковлева Е. Л. К проблеме фрагментарности бытия электронного кочевника // Вектор развития управленческих подходов в цифровой экономике. Материалы III Всероссийской научно-практической конференции. Казань, 2021. С. 522-528.
Boyd D. The Not-So-Hidden Politics of Class Online [Электронный ресурс] : Personal Democracy Forum. New York. 2009. June 30. URL: https://www.danah.org/papers/ talks/PDF2009.html (дата обращения: 24.10.2021).
Christakis N., Fowler J. Connected: The Amazing Power of Social Networks and How They Shape Our Lives. London : HarperCollins, 2010.
Chumakov A. N., Yurchenko P. S. Global Pandemic in Terms of Objective Causes and Subjective Speculations // Journal of Globalization Studies. 2021. No. 12(2). Pp. 157-168.
Ghetto [Электронный ресурс] : Encyclopedia Britannica. URL: https://www.britannica. com/topic/ghetto (дата обращения: 18.07.2022).
Graham S. Global Grids of Glass: On Global Cities, Telecommunications and Planetary Urban Networks // Urban Studies. 1999. No. 36(5-6). Рр. 929-949.
Hargittai E. Whose Space? Differences among Users and Non-users of Social Network Sites // Journal of Computer-Mediated Communication. 2007. No. 13(1). Рр. 276-297.
James S. The Virtual Ghetto. 2021 [Электронный ресурс]. URL: https://anchor.fm/ shawn-james89 (дата обращения: 20.11.2021).
Lee S. Telecommunications, Spatial Infrastructure, and Spatial Interaction: Looking through the Case of Seoul // Global Media Journal. 2005. No. 4. Рр. 31-45.
Lovink G., Rossiter N. Organization after Social Media [Электронный ресурс] : Minor Compositions Info. 2018. June 18. URL: https://www.minorcompositions.info/?p=857 (дата обращения: 18.07.2022).
Mitchell W. J. Me++: The Cyborg Self and the Networked City. New York : MIT Press, 2003.
Moss M., Townsend A. How Telecommunications Systems are Transforming Urban Spaces // Cities in The Telecommunications Age: The Fracturing of Geographies. New York : Routledge, 2000. Рр. 31-41.
Murthy D., Gross A., Pensavalle A. Urban Social Media Demographics: An Exploration of Twitter Use in Major American Cities // Journal of Computer-Mediated Communication. 2016. No. 21(1). Рр. 33-49.
Van Alstyne M., Brynjolfsson E. Global Village or Cyber-Balkans? Modeling and Measuring the Integration of Electronic Communities // Management Science. 2005. No. 51. Рр. 851-868.
References
Agapov O. D. Interpretatsiya kak praktika avtopoezisa chelovecheskogo bytiya [Interpretation as a Practice of Autopoiesis of Human Being]. Kazan : Poznaniye, 2009.
Vavilova Zh. E. Konstruirovaniye identichnosti v usloviyakh virtualizatsii obshchestva [Constructing Identity in a Virtualized Society]: Ph.D. thesis. Kazan : KF(P)U, 2019.
Vavilova Zh. E., Tovmasyan N. T. Virtualnoye getto i dzhentrifikatsiya: manifestatsii neravenstva v sovremennom tsifrovom prostranstve [Virtual Ghetto and Gentrification: Manifestations of Inequality in Modern Digital Space] // Sotsial'noye neravenstvo i sotsi-al'naya spravedlivost' v rossiyskom obshchestve: soderzhatel'nyy i kommunikativnyy aspekty [Social Inequality and Social Justice in Russian Society: Meaning and Communication Aspects]: collection of scientific papers. All-Russian Scientific and Practical Conference, Ulyanovsk, October 29-30, 2021. Ulyanovsk: Ulyanovsk State Technical University Press, 2021. Pp. 237-243.
Mamedova N. M. Chelovek v epokhu tsifrovizatsii: na grani real'nogo i virtual'nogo [Man in The Era of Digitalization: On The Verge of Real and Virtual] // Vek globalizatsii. 2021. No. 39(3). Pp. 74-85.
Nosov N. A. Virtual'naya psikhologiya [Virtual Psychology]. Moscow : Agraf, 2000.
Fatenkov A. N. Tsifrovoye obshchestvo: tsivilizatsiya na stadii "komfortnoy" totalitar-nosti [Digital Society: Civilization at the Stage of "Comfortable" Totalitarianism] // Vek globalizatsii. 2022. No. 1(41). Pp. 72-85.
Foucault P.-M. Istoriya bezumiya v klassicheskuyu epokhu [Madness and Civilization]. St. Petersburg : Univ. kn. : Rudomino, 1997.
"Tsifrovyye diaspory" migrantov iz Tsentral'noj Azii: virtual'naya setevaya organi-zatsiya, diskurs "voobrazhaemogo soobshchestva" i konkurentsiya identichnostey ["Digital Diasporas" Of Migrants from Central Asia: Virtual Network Organization, Discourse of "Imaginary Community" and Competition of Identities] / ed. by I. P. Kuzheleva-Sagan. Tomsk : Tomsk State University Press, 2016.
Yakovleva E. L. K probleme fragmentarnosti bytiya elektronnogo kochevnika [On The Problem of Fragmentation of Being an Electronic Nomad] // Vektor razvitiya upravlench-eskikh podkhodov v tsifrovoy ekonomike [Vector of Development of Managerial Approaches in Digital Economy]: Proceedings of the 3rd All-Russian Scientific and Practical Conference. Kazan, 2021. Pp. 522-528.
Boyd D. The Not-So-Hidden Politics of Class Online // Personal Democracy Forum. New York. 2009. June 30. URL: https://www.danah.org/papers/talks/PDF2009.html (accessed: 24.10.2021).
Christakis N., Fowler J. Connected: The Amazing Power of Social Networks and How They Shape Our Lives. London : HarperCollins, 2010.
Chumakov A. N., Yurchenko P. S. Global Pandemic in Terms of Objective Causes and Subjective Speculations // Journal of Globalization Studies. 2021. No. 12(2). Pp. 157-168.
Ghetto // Encyclopedia Britannica. URL: https://www.britannica.com/topic/ghetto (accessed: 18.07.2022).
Graham S. Global Grids of Glass: On Global Cities, Telecommunications and Planetary Urban Networks // Urban Studies. 1999. No. 36(5-6). Рр. 929-949.
Hargittai E. Whose Space? Differences among Users and Non-users of Social Network Sites // Journal of Computer-Mediated Communication. 2007. No. 13(1). Рр. 276-297.
James S. The Virtual Ghetto. 2021. URL: https://anchor.fm/shawn-james89 (accessed: 20.11.2021).
Lee S. Telecommunications, Spatial Infrastructure, and Spatial Interaction: Looking through the Case of Seoul // Global Media Journal. 2005. No. 4. Рр. 31-45.
Lovink G., Rossiter N. Organization after Social Media // Minor Compositions Info. 2018. June 18. URL: https://www.minorcompositions.info/?p=857 (accessed: 18.07.2022).
Mitchell W. J. Me++: The Cyborg Self and the Networked City. New York : MIT Press, 2003.
Moss M., Townsend A. How Telecommunications Systems are Transforming Urban Spaces // Cities in The Telecommunications Age: The Fracturing of Geographies. New York : Routledge, 2000. Рр. 31-41.
Murthy D., Gross A., Pensavalle A. Urban Social Media Demographics: An Exploration of Twitter Use in Major American Cities // Journal of Computer-Mediated Communication. 2016. No. 21(1). Рр. 33-49.
Van Alstyne M., Brynjolfsson E. Global Village or Cyber-Balkans? Modeling and Measuring the Integration of Electronic Communities // Management Science. 2005. No. 51. Рр. 851-868.
