CC BY
13
7. Гринев-Гриневич С.В. О терминологических аспектах научно-технического перевода. Вестник МГОУ. Серия Лингвистика. 2011; 6: 74 - 78.
8. Григоров В.Б. Как работать с научной статьей. Москва, 1991.
9. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. Москва, 2012.
10. Longman. Словарь. Available at: http://www.ldoceonline.com/dictionary
References
1. Grinev-Grinevich S.V., Sorokina 'E.A. Polisemiya v obscheupotrebitel'noj i v special'noj leksike. Vestnik MGOU. Seriya Lingvistika. 2015; 4: 51 - 64.
2. Anurova O.M. Perevodcheskie strategii i rol' mezhdisciplinarnyh svyazej pri rabote s aviacionno-tehnicheskimi tekstami. Vestnik MGOU. Seriya Lingvistika. 2011; 6: 74 - 78.
3. Aviacionnye pnevmatiki. Available at: http://colesa.ru/news/8316
4. Multitran. Slovar'. Available at: http://www.multitran
5. Bol'shoj anglo-russkij slovar'. Available at: https://dic.academic.ru
6. Barhudarov L.S. Posobie po perevodu tehnicheskoj literatury (anglijskijyazyk). Moskva, 1967.
7. Grinev-Grinevich S.V. O terminologicheskih aspektah nauchno-tehnicheskogo perevoda. Vestnik MGOU. Seriya Lingvistika. 2011; 6: 74 - 78.
8. Grigorov V.B. Kak rabotat's nauchnoj stat'ej. Moskva, 1991.
9. Ahmanova O.S. Slovar'lingvisticheskih terminov. Moskva, 2012.
10. Longman. Slovar'. Available at: http://www.ldoceonline.com/dictionary
Статья поступила в редакцию 26.06.18
УДК 894.612
Gadjilova Sh.M., Cand. of Sciences (Philology), researcher, Institute of Language, Literature and the Arts n.a. G. Cadasy, RAS (Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
PHILOSOPHICAL REFLECTIONS AS THE BASIS FOR POETIC CONCEPTION IN CREATIVE WORK OF M. AKHMEDOV. The
paper is dedicated to the study of philosophical lyricism of M. Akhmedov, a Dagestan poet, writer and translator. Philosophical thought of the poet is revealed and analyzed as the basis for poetic concepts of the thinker. The article pays attention to such concepts as cause and effect, life and death, man and the world, which undoubtedly defined the place and role of the philosophical thoughts of the poet in his personal world as a whole, as well as in the development of the modern Avar and Dagestani literature. New material is summarized in the article on the subject, which allows to submit a picture of the development of artistic thought of the writer, the wealth of his poetic power, which describes the characteristics of its artistic and philosophical worldview.
Key words: Dagestani literature, artistic consciousness, philosophical world outlook, analyses and judgments, life and death, philosophical lyrics, poetic concept.
Ш.М. Гаджилова, канд. филол. наук, Институт языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы ДНЦ РАН, г. Махачкала, Е-mail: [email protected]
ФИЛОСОФСКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
КАК ОСНОВА ПОЭТИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ ТВОРЧЕСТВА М. АХМЕДОВА
Настоящая статья посвящена изучению философской лирики известного дагестанского поэта, писателя, переводчика М. Ахмедова. Философская мысль поэта раскрывается и анализируется в данной статье как основа поэтической концепции мыслителя. В статье уделяется должное внимание таким понятиям как причина и следствие, жизнь и смерть, человек и мир, которые, несомненно, определили место и роль философской мысли поэта в его творчестве в целом, а также и в развитии современной аварской и дагестанской литературы. В статье обобщен новый материал по исследуемой теме, который позволяет представить картину развития художественной мысли автора, богатство его поэтического мировидения, описываются характерные особенности его художественно-философского мировоззрения.
Ключевые слова: дагестанская литература, художественное сознание, философское мировидение, анализы и суждения, жизнь и смерть, философская лирика, поэтическая концепция.
Творчество М. Ахмедова - видная, наиболее яркая страница современной аварской и дагестанской литературы в целом. Талантливый от природы мастер художественного слова М. Ахмедов создал значительный по объему и тематическому диапазону, разнообразный, по стилю и жанрам, художественный пласт. Особый предмет медитации философской лирики М. Ахмедова - коренные проблемы мирозданья, общества и человека, всеобщее, родовое, субстанциальное. Философская мысль поэта в концентрированной форме, в художественных образах выражает самосознание эпохи, соединяет общее и конкретное, она пронизана философскими размышлениями о жизни и смерти, добре и зле, свете и тьме и о многом другом.
Тур убит был ради забавы,
Тихо падал певучий снег.
Заметал свой разбой кровавый
Просвещенный кровавый век [1, с. 433].
«Просвещенный, кровавый век» - данная строка коротко интерпретирует события 20-го века, по оценкам историков, самого кровавого в истории человечества. Описание горной природы, умирающего тура и сравнение его образа с образом умирающего поэта - все это была попытка юного автора философски интерпретировать жизнь, ее тяжелые, грустные ре-
алии. И в этом случае юный поэт со всей своей эмоциональной экспрессией и гаммой чувств сумел довести до читателя свое внутреннее противостояние и в то же время смирение с жестокой несправедливостью. И если в первом случае поэта больше всего беспокоила «умирающая красота» («холеб буго берцинлъи»), то здесь поэт ближе подходит к проблеме человека и человечности. Здесь уместно констатировать замечание Т.Э. Гаджимурадовой о философских мотивах в творчестве другого дагестанского поэта Ачакана Казбекова: «В настоящее время, когда человечество стремится решить свои внешние и внутренние проблемы, обращаясь к различным философским и религиозным учениям, особое значение для обретения «духовного здоровья» приобретает расширение границ нашего сознания, преодоление стереотипов мышления, восприятие жизни в ее целостности» [2, с. 131]. И здесь имеет место быть психологизм как художественное изображение внутреннего мира поэта-автора, как замечает исследователь современной аварской литературы З.З. Гаджиева: «сложилось так, что общество и поэт оказались наедине с галактикой, Вселенной, миром природы, географическому смыслу которого придется психологический нюанс» [3, с. 145].
И на строки стихов ложится
Окровавленная роса.
Я не в силах спасти вас, птицы,
Дать вам добрые небеса.
Я не в силах спасти тебя, сердце.
Честь-бесчестье, само выбирай.
Выстрел сделан был, пробита песня,
Жизнь похожа на ад, а не рай [1, с. 433].
«Строки стихов» и «окровавленная роса», «песня пробитая пулей» и «тур, убитый ради забавы». Возникает вопрос, случайно ли поэт поднимает эти вопросы вновь, которые призваны создать некий психологический лабиринт, характеризующий состояние души автора. Это основная притягивающая интерес читателя черта художественной мысли М. Ахмедова. Его способность раскрыть тайны внутреннего мира человека, движение его души через свои собственные переживания, эмоции и чувства становится и здесь и вообще особенным методом его диалога с читателем. Автор, таким образом, разговаривая с каждым читателем о нем самом, подвергает анализу такое понятие как «диалектика души» человека, при этом оставляя читателю самому право анализировать и оценивать. Строка, приведенная в качестве примера выше «Я не в силах спасти тебя, сердце», - это не только обращение автора к самому себе, к своему сердцу, это обращение автора к каждому читателю, человеку, человечеству, которое стоит «В перекрестьи Добра и Зла».
Сколько раз был в упор я расстрелян,
Кровь по снежному пласту текла.
Но живу, словно тур на прицеле
В перекрестьи Добра и Зла [1, с. 433].
Как известно, психологизм как художественное средство раскрытия внутреннего мира человека является свойством, характерным далеко не каждому состоявшемуся поэту или писателю. Вместе с тем, отсутствие психологизма, в прямом смысле этого слова или в узком его значении, нельзя определить как недостаток или достоинство, это объективное свойство творческой мысли индивидуально каждого литератора. Тем не менее, это свойство носит в себе посильную далеко не каждому энергетику литературного духа, которая, в частности, проявляет себя в философских размышлениях автора о жизни. Если это прозаическое произведение, то автор вкладывает эту энергетику в те или иные срезы внутреннего мира своих художественных персонажей и автор имеет хорошую возможность представить их на фоне развития тех или иных событий, происходящих в произведении. Что касается поэзии, то здесь автор в основном пользуется открытым философским осмыслением жизненных проблем, иначе говоря, явным психологизмом или же уведенным в подтекст, скрытым психологизмом через монолог автора, его суждения и другие приемы. Если сравнить прозаические и поэтические произведения, носящие в себе те или иные элементы психологизма, то, разумеется, можно однозначно утвердить, что в поэзии художественный психологизм имеет более выраженную, экспрессивную форму. В поэзии М. Ахмедова, в частности в философской лирике поэта художественный психологизм тоже можно сказать выражен гаммой чувств, волнений и тревог автора. В качестве удачных примеров можно приводить ряд произведений, к примеру «Думы мои» из цикла «Мне песню родина дала», «На границе совести» из цикла «Два ангела», «Поэт» из цикла «Извечные вопросы человека», «Трость», «Ночные письма», «Быть или не быть» из цикла «Пусть совесть нас насквозь продует», «Слепой», «Покаяние» и другие. В этих и во многих других произведениях проблемы мира и мира души человека, сливаясь в единое целое, характеризуется как общими, так и частными художественными психологизмами. Чрезвычайно сложное и противоречивое миросозерцание поэта становится в его философских стихах стержнем их проблематики. Отсюда и чрезвычайная интенсивность внутренней жизни его лирического героя, которая окрашена в основном пессимистическими красками.
Что делать, друг? Хочу найти ответ.
Любовь прошла, и ненависти нет.
Трусливо век мой от меня сбежал.
Покрылся подлой ржавчиной кинжал,
С которым горцы связывают честь.
Кричит душа - не в силах перенесть,
Как дальше жить?.. Рассудок меркнет мой.
Стал отчий дом не домом, а тюрьмой [1, с. 295].
Обращаясь к читателю в лице друга, поэт приглашает его на извилистый путь своих собственных духовных исканий, заставляет думать о диалектике своей души. Таким образом, сознание читателя, понимающего поэзию, уподобляется сознанию автора. И здесь с литературоведческой точки зрения, выпячивается некая художественная условность - способность автора обмениваться с другом, то есть, читателем своим душевным опытом. Здесь интересно заметить, что поэт умело изображает не одинаковые для всех определенные схематические проявления чувств, эмоций и т. д., а находит индивидуализированный штрих или, скажем так, код. Такой подход автора поднимает интерес читателя по отношению к слову поэта и в сознании читателя обновляются такие психологические моменты, как интуиция, волевые импульсы, воспоминания, ассоциации и т. д. Таким образом, поэт идет еще дальше, он заставляет читателя задуматься в серьез о тех или иных жизненных проблемах, о вечном и тленном, о том, «что делать» и «как быть?». И задается вопрос: «Что делать, друг?.. Хочу найти ответ», «Что делать, если в душе поэта пусто, если нет любви, да и ненависти тоже, если нет?», «Что делать, если время ушло, если меркнет рассудок?!», «Что делать, если кинжал чести покрылся подлой ржавчиной?». Сложность психологического мира человека автор передает через особый художественный прием, усиливающий остроту положения вещей и событий, при этом создается некая психологическая картина жизни, мира и вещей. Повествование о душевном состоянии автора ориентирована, прежде всего, на настрой психологического анализа мыслей и чувств читателя. В данном случае «кинжал чести» - это внешняя деталь, которая удачно используется автором как показатель причины, за которой идет следствие - душевное смятение поэта, вместе со сменой духовного климата в обществе. Поэтому важно, чтобы читатель вместе с ним пришел к определенному, нравственному выводу, заставить читателя поверить, что человеку, прежде всего, необходимо нравственное самосовершенствование.
Разумеется, психологизм - это одна из граней многогранной философской мысли М. Ахмедова, один из многозначных слоев его поэтического опыта. Гармония и хаос, земля и космос, человек и Вселенная, судьба и рок, возможность и ограниченность жизненного ориентира - все это не случайное совпадение его поэтической, художественно возвышенной, организованной мысли, а отражение его философского сознания и умение выразить его через художественное восприятие вещей. Философские стихи М. Ахмедова всегда нацелены охватить все внутренние аспекты тех или иных проблем, поднимаемых автором в стихах, они могут быть навеяны как реализмом, так и романтизмом, но чаще всего, в них мы видим реалистические подходы автора к жизни, вместе с его пессимистическими нотами. Когда поэт хорошо понимает суровую правду жизни, которая пугает его, когда он видит проблему, но не знает, какая необходима цель и не видит ее вообще, пессимизм остается его единственным другом и единомышленником на поэтическом поле.
Дир маргьу, дир макьу, дир рокьи, дир кьал, Кьалде рахъун ругел т1олго пикраби, Бидул щуб щущараб заманаялъул Заназукь къанщарал анищал, хьулал...
Моя сказка, мой сон, моя любовь, моя борьба, На борьбу вышли все мои мысли, У надгробья времени, когда рассыпалась роса крови, Заснули мечты и надежды... [4, с. 441].
М. Ахмедову свойственно объединять собственные чувства с чувствами своего современника и потому он указывает на время «когда рассыпалась роса крови» как на причину, в следствии чего, умирают и мечты и надежды поэта, таким образом, выпячивается понимание трагизма эпохи. Следующие сравнения М. Ах-медова в очередной раз подчеркивают, что поэзия - явление не историческое, не социальное, а эстетическое, в самом прямом смысле этого слова. Здесь демонстрируется умение автора передать состояние души поэта, а не просто описание этого состояния, не вещь, к примеру, «Снег», «Цветы» или «Снег в цветах», а впечатление от вещи, подлинный смысл вещей.
Г1аздада т1угьдулги, т1огьолъ г1азуги, Г1узрабазул ц1урал ц1иял куч1дулги... К1оларо кьижизе... Кьужнайилхечлъун Лъугьун буго г1умру - г1умру гуро гьаб.
На снегу цветы, и снег в цветах, Новые стихи, наполненные недугами, Спать не могу... жалой осы иль пчелы, Стала жизнь, но это не жизнь [4, с. 422].
Как видно, М. Ахмедов здесь пытается передать невидимое для обычного глаза - связь вещей, в данном случае связь между цветами, которые призваны олицетворять красоту, тепло, любовь и снегом, олицетворяющим холод. В сознании читателя создаются впечатления нового, небывалого видения и то, что на первый взгляд, казалось бы, бессвязным или случайным в итоге, оказывается, имеет свой смысл, намек, призванный разбудить воображение читателя, его интуицию, чувства долга перед самим собой, перед человеком, человечеством, обществом. Для того, чтобы усилить эти чувства читателя, автор раскрывает ему свои собственные чувства, свое состояние, от чего его стихи стали «больными» или «наполненными недугами» (В данном случае слово «г1узру» переводится как «слабое здоровье» или «недуг здоровья»). Однако данное произведение, как в прочем, и наибольшую часть поэзии М. Ахмедова, можно назвать элитарным, так как рассчитано оно на начитанного, имеющего тонкую интуицию, неравнодушного к поэзии читателя. Для своего читателя М. Ахмедов почти всегда, особенно в философских произведениях, выбирает расшифровку не материальной, а духовной стороны бытия. Так и в данном случае автор уходит далеко от материального мира и уводит с собой своего читателя.
Жах1дагун жагьиллъи жаниб гьалдолеб Жужах1алде сверун буго сверухълъи... Хъах1илал зобазухъ валагьун вуго, Гьениб даимлъиялъ дир ц1ва бакула.
Гьеб бесдал лъимерлъун г1одилеб буго, Г1агарабракьалде рокьул маг1у т1ун... Унтараб дир маргьу, дир макьу, дир кьал, Кьалда холел ругел т1олго пикраби.
Зависть и невежество в нем кипят, В ад превратилось все кругом... Смотрю на небо голубое Вечность указывает мне на звезду свою.
Она плачет словно сирота, Проливая на землю родную слезы любви, Заболевшая сказка моя, мой сон, моя борьба, И мысли мои, умирающие в борьбе
[4, с. 235].
Библиографический список
Так, М. Ахмедов рассказывает читателю историю души поэта, но не совсем понятными, явными методами. Поэт, живущий на земле, смотрит на свою звезду на небе. Звезда поэта, словно сирота, проливающий слезы любви на свою родную землю. Масштабность мысли поэта, его воображения охватывает здесь и землю и небо, чувства поэта мучительны, сентиментальны, они влекут за собой мысли, умирающие в борьбе. Такой подход поэта к воспринимающему сознанию нацелен обогатить, расширить воображение читателя, его духовные поиски, стремление к чистоте и свету. Расшифровывая перед читателем состояние своей души, автор вызывает читателя на разговор, где читатель непременно задумается о своей душе, и будет отчитывать самого себя.
Мой друг, давай пойдем по узенькой тропинке,
Где только жизнь одна все знает назубок.
Чтоб завтра нас свести в смертельном поединке,
Она сегодня даст немыслимый урок [1, с. 195].
Говоря о философских произведениях М. Ахмедова, нужно отметить, что философскими мотивами пронизано почти все его творчество. Если лирику М. Ахмедова разделить на четыре разновидности, как это принято в современном литературоведении (философскую, гражданскую, любовную, пейзажную), то философская лирика его будет намного богаче по количеству и диапазону тем и идей. Более того, остальные три разновидности лирики поэта и вообще его творчество, как уже сказано, отражающие разновидные состояния человеческой души, тесно связаны с вопросами мироустройства. Характерное М. Ахмедову эстетическое чутье, его дар выражать свои мысли в особой форме, представляющей собой целостную систему «мир-человек» проходит ярчайшим лейтмотивом через все его поэтическое кредо. Отсюда исходит вся сложность анализа лирики М. Ахмедо-ва, особенно его философской лирики, ибо «лирическая поэзия есть, прежде всего, мир чувств, отражение сложной жизни современника. Психологическое и философское богатство этого мира, его эмоциональная глубина и внутренняя свобода, его культура - вот о чем думаешь, когда заходит речь о лирике» [5, с. 3]. В философской лирике все это включает в себя такие категории как пространство и время, содержащие в себе концептуальные моменты мировосприятия автора.
И в заключение важно отметить, философская лирика М. Ахмедова, так же как и все его поэтическое творчество заслуживает должное внимание учёных-литераторов, тем не менее, поэзия М. Ахмедова на сегодняшний день не изучена. В настоящей статье впервые делается попытка интерпретировать одну из многочисленных граней богатого поэтического мировидения Магомеда Ахмедова, которое, несомненно, вызывает интерес и требует дальнейших исследований.
1. Ахмедов М. Граница столетий. Махачкала, 2015.
2. Ачакан Казбеков. Взгляни на обитель. Махачкала, 2015.
3. Гаджиева З.З. Философия природы и человека в контексте современного национального слова. Современные проблемы фольклора и литератур: Материалы Всероссийской научной конференции, посвящённой 50-летию кафедры литератур народов Дагестана от 16 декабря. Махачкала, 2011: 143 - 167.
4. Ахмедов М. Поэт и Родина. Махачкала, 2013.
5. Сидоров Е. О лирике и её критиках. Правда. Москва, 13 марта 1986 года.
References
1. Ahmedov M. Granica stoletij. Mahachkala, 2015.
2. Achakan Kazbekov. Vzglyanina obitel'. Mahachkala, 2015.
3. Gadzhieva Z.Z. Filosofiya prirody i cheloveka v kontekste sovremennogo nacional'nogo slova. Sovremennye problemy fol'klora i literatur: Materialy Vserossijskoj nauchnoj konferencii, posvyaschennoj 50-letiyu kafedry literatur narodov Dagestana ot 16 dekabrya. Mahachkala, 2011: 143 - 167.
4. Ahmedov M. Po'etiRodina. Mahachkala, 2013.
5. Sidorov E. O lirike i ee kritikah. Pravda. Moskva, 13 marta 1986 goda.
Статья поступила в редакцию 12.06.18
УДК 81'38; 801.6; 808
Gordeeva T.A., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Head of Department of Germanic and Romance Languages, Penza State University (Penza, Russia), E-mail: [email protected]
Bashkova L.R., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Germanic and Romance Languages, Penza State University (Penza, Russia), E-mail: [email protected]
Bulatova A.O., senior lecturer, Department of Germanic and Romance Languages, Penza State University (Penza, Russia), E-mail: [email protected]
Khomiakov Ye.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Germanic and Romance Languages, Penza State University (Penza, Russia), E-mail: [email protected]
A KEY ELEMENT IN A NUMBER OF LEXICAL AND SEMANTIC-COMPOSITIONAL MEANS OF TEXT FORMATION IN POETIC DISCOURSE. The article is dedicated to the comparison of original poetic texts with their translated Russian and French versions, as well as the identification of the key elements in the original texts. The preservation of the key element dominant role in the translated work is traced. Laws and principles of key elements functioning in the original and translated texts are revealed. There is a complex analysis of one actual problem of the modern theory of the text, which is a problem of semantic formation in the semantical field of poetic, textual for the whole in the research. The researchers use methods of linguistic research with the help of which universal laws of functioning key elements of a language position as a system of subsystems are revealed and their particular features of the position of determined languages such as Russian and French are identified. All conclusions and results of theoretical comprehension are proved during the linguistic-philological analysis of the poetic texts.
Key words: poetic translation, poetic text, poetic language, key element, semantic-stylistic variability, comparative analysis.
Т.А. Гордеева, д-р филол. наук, проф., зав. каф. «Романо-германская филология», Пензенский государственный университет, г. Пенза, E-mail: [email protected]
Л.Р. Башкова, канд. филол. наук, доц. каф. «Романо-германская филология», Пензенский государственный университет, г. Пенза, E-mail: [email protected]
А.О. Булатова, доц. каф. «Романо-германская филология», Пензенский государственный университет, г. Пенза, E-mail: [email protected]
Е.А. Хомяков, канд. филол. наук, доц., доц. каф. «Романо-германская филология, Пензенский государственный университет, г. Пенза, E-mail: [email protected]
КЛЮЧЕВОЙ ЭЛЕМЕНТ В РЯДУ ЛЕКСИЧЕСКИХ И СЕМАНТИКО-КОМПОЗИЦИОННЫХ СРЕДСТВ ТЕКСТООБРАЗОВАНИЯ В ПОЭТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
Статья посвящена сравнению оригинальных стихотворных текстов с их переводными русскоязычными и франкоязычными вариантами, а также выявлению ключевых элементов оригинальных текстов. Прослеживается сохранение доминантной роли ключевого элемента в переводном произведении. Выявляются законы и принципы функционирования ключевых элементов в оригинальных и переводных текстах. В исследовании представлен комплексный анализ одной из актуальных проблем современной теории текста - проблемы смыслоформирования в семантическом пространстве поэтического текстового целого. Для её решения используется методология лингвистического исследования, с помощью которой выявляются универсальные законы функционирования ключевых элементов с позиции Языка как системы подсистем, а также их специфические характеристики с позиции конкретных языков - русского и французского. Все выводы и результаты теоретического осмысления подтверждаются в ходе лингво-филологического анализа поэтических текстов.
Ключевые слова: поэтический перевод, поэтический текст, поэтический язык, ключевой элемент, семантико-стили-стическая вариативность, сравнительный анализ.
Поэтический текст характеризуется образностью и символическим значением используемых в нём языковых средств. Лингвистический анализ поэтической речи нацелен на то, чтобы показать, с помощью каких языковых факторов и средств образования текста автор раскрывает идею произведения. Факторами текстообразования (ФТ) является стилистический контекст произведения. Исследуя их, лингвист отвечает на вопрос: «Почему автор употребил для организации текста те или иные языковые средства?». Средства текстообразования (СТ) - это языковые единицы всех ярусов (фонетического, морфологического, лексического, семантического, синтаксического) формирующие целостное и индивидуальное поэтическое высказывание.
ФТ - это внешние исторические, культурные и биографические обстоятельства, среда, в которой живет и творит автор. Однако, учитывая их важность, лингвистический анализ, как правило, направлен на изучение в первую очередь именно СТ.
Темой данной статьи является изучение роли ключевых элементов в ряду лексических и семантико-композиционных СТ, принципов и законов их функционирования на примерах русской и французской поэзии. Это исследование актуально в первую очередь в решении задач сохранения ключевых элементов при литературном переводе с одного языка на другой.
Доминантными СТ являются ключевые элементы (КЭ), и в частности ключевые слова (КС), вокруг которых сосредотачиваются все остальные СТ: тематические, опорные и стилеобразу-ющие. А.В. Пузырёв предлагает рассматривать их в определенной иерархической парадигме согласно логике их внутренней формы [1, с. 153]. Тематические слова, независимо от функционально-стилевой принадлежности текста, всегда присутствуют в сообщении. Именно предмет сообщения диктует выбор лексики для его обозначения. Помимо тематических слов, можно выделить и тематические элементы текста. Ими являются словосочетания, устойчивые обороты, предложения. В этом широком по объему тематическом поле выделяются опорные и стилеобразу-ющие слова [2, с. 89]. Опорные слова - это слова, формирующие логическую основу текста. Они являются своеобразным мостом между миром, созданным в поэтическом воображении, и внея-зыковой действительностью, миром реальным. Опорные слова
делают понятным читателю смысл произведения, без них оно бы было лишено логики.
Что касается стилеобразующих слов, то они скорее являются способом выражения мысли, в зависимости от ориентации на того или иного воспринимающего. Стилеобразующие слова придают тексту определенную стилистическую окраску и предметный смысл существенно не меняют. Однако разграничение между опорными и стилеобразующими средствами не является четким. И те и другие ТС могут одновременно представлять предмет описания и иметь ярко выраженную стилистическую окраску, таким образом опорные и стилеобразующие средства являются перекрещивающимися понятиями.
При этом КЭ (КС) принято выделять именно внутри опорных слов. Вопросу выделения в тексте КЭ уделяется пристальное внимание в работах Н.М. Шанского, Т.А. Фадеева, Л.В. Сахарного, В.А. Кухаренко, А.В. Пузырёва и многих других исследователей, чьи работы посвящены лингвистическому анализу текста. Все они отмечают важность выделения в тексте КЭ, однако единой точки зрения по данной проблематике на сегодняшний день не сформировано ввиду сложности и многоуровневом характере предмета исследования.
Наиболее релевантным, объективным и всеохватывающим обозначением КЭ нам представляется определение, данное А.В. Пузырёвым: «Ключевой элемент (слово) - это объективно выделенный семантико-композиционный центр текста. КЭ имеет в тексте одновременно конкретное и абстрактное, образное значение, является метафорой, обобщающее весь смысл высказывания. КЭ (КС) находятся на вершине смысловой пирамиды, в основании которой находятся все ТС произведения. В них заключён концептуальный смысл и сосредоточена поэтическая рефлексия произведения. Важно учесть, что в основе данного явления лежит параметр семантико-стилистической вариативности КЭ. Первое упоминание КЭ в поэтическом тексте не тождественно его последнему употреблению. С каждым употреблением в тексте семантический объем КЭ расширяется, обогащается новыми смысловыми оттенками. Приобретая различные коннотации, КЭ приобретает также стилистическую вариативность. Если такого рода семантико-стилистическая изменчивость слова
