CC BY
123
в тех или иных видах преобразовательной активности человек ищет убежище от смерти, не думая о том, что она рано или поздно станет и его участью.
СЛЕДСТВИЯ То, что человек прячется от смерти, не несет для него ничего хорошего, лишь иллюзию душевного спокойствия. Но смерть все равно «прорывается» наружу в виде насилия. Приведем точку зрения психотерапевта, работавшего с терминальными онкологическими больными в Великобритании, врача, стоявшего у истоков хосписного движения за рубежом Элизабет Кюб-лер-Росс. Она пишет о том, что Игра «в прятки» со смертью, отрицание страха смерти, характерного для каждого человека, ведет к росту насилия, в котором и прорывается старательно игнорируемый человеком страх смерти. Пытаясь убежать от него, люди начинают доказывать себе и другим, что не боятся смерти. «Подсознание не в силах представить себе прекращение собственного существования, оно уверено в бессмертии своей личности... Если же отрицать смерть уже невозможно, мы пытаемся покорить ее. Если целый народ, целое государство страдает от страха смерти и отрицает ее как явление, ему приходится прибегать к определенным защитным механизмам, и механизмы эти могут быть только разрушительными. Войны, восстания, рост убийств и прочих преступлений могут служить признаками ослабевания нашей способности смотреть в лицо смерти со смирением и достоинством. Может быть, нам пора вернуться к отдельной личности, живому человеку и начать все сначала: попытаться представить себе собственную смерть, научиться открыто воспринимать это печальное, но неизбежное событие, избавившись от своего иррационального страха» [3, с. 25-26].
Таким образом, страх смерти является одной из проблем, рассматриваемых в западной философской традиции (Шопенгауэр, Фромм, Уильямс, Хайдеггер, Камю, Марсель), так как подобное отношение к смерти господствовало и господствует именно на Западе. В восточных обществах же смерть рассматривается как переход в иной мир. По моему мнению, страх смерти неотъемлем от европейского человека из-за того, что он осознает себя как личность, стремится к самореализации и развитию, проявлению деятельнос-тной сущности. Страх смерти заключается в избегании мыслей о смерти, «замалчивании» проблем, связанных с нею, стремлении укрыться от смерти за жизненной активностью.
список литературы
1. Волков Ю. Г., Поликарпов В. С. Интегральная природа человека: естественнонаучный и гуманитарный аспекты. Ростов-на-Дону, 1994. 282 с.
2. Камю А. Чума / Камю А. Чума. Посторонний. М.: 2003. 333 с.
3. Кублер-Росс Э. О смерти и умирании М., 2001. 320 с.
4. Проблема человека в западной философии: Переводы / Общ. ред. Ю. Н. Попова. М.: 1988. 552 с.
5. Розин В. М. Введение в культурологию. М., 1998. 219 с.
6. Фромм Э. Душа человека. М., 1992. 430 с.
7. Фромм Э. Иметь или быть М., 1986. 238 с.
8. Фрэзер Д. Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. М., 1983. 703 с.
9. Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997. 445 с.
10. Шестов Л. И. Сочинения: Т. 2. На весах Иова. М., 1993. 558 с.
11. Шопенгауэр А. Метафизика половой любви СПб., 2005. 224 с.
УДК 364.4
философские основания социальной помощи в ее сравнении с социальной работой
А. С. ДУДКИН Кафедра социологии и социальной работы
Статья раскрывает качественное своеобразие социальной помощи как общественного явления. Автор предпринимает попытку разграничения социальной работы и социальной помощи с целью объяснения сущности последней. Делается вывод, что, в конечном счете, наличные конкретные общественные отношения определяют то, к какому явлению будет отнесено известного рода содействие человеку или группе лиц.
Незаметная категориальная ошибка, когда яв- социальной работе не имеет никакого отношения. Но
ление, претендующее на философское обозначение, "втискивается" в конкретные социологические рамки, а социологическое понятие заявляет о собственной философской глубине, в последнее время встречается довольно часто в спорах о месте и роли социальной работы и социальной помощи в обществе.
Как соотносятся между собой социальная работа и социальная помощь? Из физики мы знаем, что работа - это мера действия силы, количественная характеристика преобразования предмета, и это значение к
мы также знаем, что работа - это то, чем занимаются люди на профессиональной основе, чтобы прокормить себя. Работа в этом смысле характеризуется последовательностью, интенсивностью, эффективностью, определенным методом, и главное - оплатой труда.
Уже на этой основе можно отличить помощь от работы, ведь помощь характеризуется иным, а именно: тем, как именно не нуждающийся человек обращает внимание на человека нуждающегося, с какой целью и в чем смысл этого обращения. Социальная работа
же есть нечто более узкое - это профессиональная деятельность людей в той или иной области социального взаимодействия между людьми, хотя бы она и заключалась преимущественно в оказании помощи. Если социальная помощь - это широкое по своему значению понятие, отражающее общественное явление, сущность которого заключается не просто в деятельности, но и в общественном отношении, то социальная работа есть понятие, фиксирующее, как правило, деятельность профессионально подготовленных для оказания помощи людей [8].
Через несколько лет от начала практики большинство социальных работников неизбежно приходит к пониманию того, что многие проблемы их клиентов фактически являются проблемами более широкой системы. Социальная работа все чаще требует от специалистов умения видеть вещи в более широком социальном контексте.
Если социальная помощь возникает тогда, когда человек стал собственно человеком, то есть подлинно общественным существом, то о социальной же работе мы начинаем говорить только тогда, когда государство входит в свои исторические права. Функции социальной работы выражают собой часть социальной политики государства. Функции социальной помощи выражают собой саморегуляцию всего общества.
Социальная помощь - практика или деятельность, взятая как общественное отношение, исходящая из контекста необходимости удовлетворения потребностей одних и стремления оказать содействие в их удовлетворении со стороны других. Социальная работа - профессиональная практика, взятая как частное институциональное оформление уже названной формы общественных отношений - социальной помощи.
Скажем, проблема безработицы, которой занимаются социальные работники по поручению государства, - лишь верхушка айсберга, большая часть которого скрыта в общественных отношениях тех, кто предоставляет рабочие места и тех, кто их ищет. Социальная работа в данном случае - деятельность социальных служб по оказанию услуг в трудоустройстве, а социальная помощь - принцип этой деятельности, этих услуг государственных и муниципальных специалистов, вытекающий не из специфики их объекта и метода (как в социальной работе), а из общественных отношений между государством и обществом.
Назвать древнеримские раздачи хлеба "социальной работой" с многочисленными предварительными оговорками, пожалуй, можно. Но то, что эти раздачи являются в масштабах человеческого общежития неким общественным явлением, содержание которого емко выражается в понятии "помощь", - это не подлежит сомнению. Как точно подметил П. Кропоткин, говоря о воспитании потомства, фуражировке, постройке, выкармливании тлей в муравейнике: "всякого рода работа выполняется согласно принципам добровольной взаимной помощи" [1].
Однако, опасаясь принять социальную помощь исключительно за принцип, рассмотрим и другие точки зрения на определение социальной помощи. Многие из них состоят в попытке связать процесс становления системы оказания социальных услуг с некоторой исторически сложившейся структурой благотворительности. То, что такое помощь, в сущности, пытаются объяснить через то, кому она оказывается.
Один из сторонников такого подхода пишет: "К началу ХХ века общество, объединяясь все более, выделяет как минимум три уровня благотворительности. Имущие и среднеимущие получают ее как ПОДДЕРЖКУ в виде кредитов и страхования, малоимущие трудоспособные используют ПОМОЩЬ для возврата в нормальное гражданское состояние, недееспособным общество оказывает опеку и берет на себя ПРИЗРЕНИЕ условий их существования" [6]. В данном рассуждении, как и во многих других, ему подобных, не ясно, во-первых, как можно "получать благотворительность", во-вторых, почему благотворительность является исходным для всех уровней явлением, в-третьих, в чем состоит сущность этого явления и, наконец, в-четвертых, на каких основаниях благотворительность так жестко увязана с материальным положением объектов помощи.
Если сущность деятельности по оказанию помощи соотносится с диспозициями определенной группы (имущего класса), то получается, что значение этой помощи варьируется от группы к группе и, в итоге, лишается какого-либо постоянства. Ведь с таким же успехом можно было бы, например, разделить упомянутое понятие на части, соответствующие благотворительной деятельности, направленной на мужчин и женщин, старых, взрослых и молодых, русских и нерусских, обозначив благотворительность в отношении мужчин "поддержкой" (так как они сильны), а в отношении женщин - "призрением" (так как они "слабы") и т. д. и т. п. Бесспорно, философию не устраивает подобное положение дел (как, впрочем, и социологию).
Не "нормальное гражданское состояние", не "призрение и вспоможение" в качестве определенных специфических особенностей содействия одних людей другим в известного рода ситуациях, а социальная помощь как охватывающая собою все эти особенности и выделяющая в них общее и существенное, должна быть предметом философского умозрения. Она может быть, с одной стороны, предметом собственно исторического (в известной мере описательного) изучения, а с другой стороны, предметом логико-теоретического исследования, задача которого состоит в выявлении наиболее общих форм этого процесса, открытии внутренне присущих ему закономерностей развития [4]. Понятно, что оба направления исследования, тем более, когда речь идет о социальной помощи как форме общественных отношений, равно необходимы. Первое дает воспроизведение этого процесса со всеми его индивидуальными особенностями, второе же, базируясь
на совокупности фактического материала, вычленяет и обобщает объективно необходимое, типичное.
Мы утверждаем, что помощь и благотворение, помощь и социальная работа не равны, не тождественны. Социальная помощь, благодеяние, социальная работа имеют свои границы. Пересекая их, та или иная деятельность человека по отношению к человеку превращается во что-то иное, нежели было то, чем она являлась до пересечения. Однако в этом определении отсутствует осознание того диалектического момента, что определение чего-либо как предела уже означает выход за этот предел. Поэтому об одном и том же действии в одном отношении можно сказать, что это помощь, в другом, что это равнодушное бездействие, в третьем, что это благотворительность. И данное условное тождество здесь не является ошибкой формальной логики, это, скорее, сущность относительности всякого порядка общественной жизни в силу его непрекращающегося изменения. Меняются обстоятельства, меняются условия - меняется и деятельность человека по отношению к человеку.
В подтверждение нашей мысли сопоставим два отличных друг друга подхода к оказанию помощи. Один из представителей первого подхода, Фома Ак-винский, утверждает, что нет морально безразличных поступков и совершенное единство всех добродетелей - любовь. То есть, в системе взаимоотношений людей, тем более когда один помогает другому, главную роль играет любовь, понимаемая теологом как чувственная способность, дарованная богом. иную точку зрения на социальную помощь можно выразить замечанием Петра Кропоткина: "Я вовсе не руковожусь любовью к хозяину данного дома, - которого я часто совершенно не знаю, - когда, увидав его дом в огне, я схватываю ведро с водой и бегу к его дому, хотя бы нисколько не боялся за свой: мною руководит более широкое, хотя и более неопределенное чувство, вернее, инстинкт общечеловеческой солидарности, т. е. круговой поруки между всеми людьми и общежительности" [1, С.50]. П. Викстид, говоря об экономической составляющей совместной жизни людей, приводит другой, подобный кропоткинскому пример: "домохозяйка, покупающая картофель на рынке, не исходит ни из собственного эгоизма, ни из альтруизма к своим домочадцам" [10].
кропоткин называет инстинктом общительности способность к применению той силы, которую приобретают живые существа, практикуя взаимную помощь и поддержку, и, в конце концов, осознание необходимости самой общественной жизни. Сопоставление противоположных точек зрения на обсуждаемый нами вопрос дает основание утверждать, что действительно, не определенное специфическое воззрение на социальную помощь (скажем, рассмотрение оной через категории любви к богу или через врожденный инстинкт солидарности) дает подлинную картину явления, а диалектический учет условий развития этого явления, взятых в единстве с изменяющимися общественными отношениями и человеческими потребностями.
"Помогать" - не просто одномоментно затрачивать усилия. Оказывать помощь значит при определенных обстоятельствах затрачивать определенные усилия во имя определенной цели, находясь при этом в определенных условиях. Поэтому, говоря о "людях, всегда помогавших и поддерживавших друг друга" [5]. необходимо всегда уточнять: кем и кому оказывалась помощь, ради чего, в каких условиях это происходило. когда мы оговорим это, познаем конкретные исторические факты в их внутренней связи, сущностные свойства помощи предстанут перед нами как свойства социальной помощи, проявляющиеся в тех или иных формах на практике.
к примеру, оказание скорой медицинской помощи раненому повсеместно признается моралью, нормой и ценностью в качестве чрезвычайно важного практического содействия нуждающемуся (общечеловеческая норма, вечная ценность, моральное требование). Однако стоит поместить это идеальное представление в конкретные общественные условия (оказание скорой медицинской помощи раненному врагу на поле боя), как тут же помощь из туманного представления превратится в то, что мы как раз и пытаемся исследовать - в социальную помощь как деятельность, детерминируемую всем обществом. Оказание помощи раненому врагу во время сражения - абсурд, приводящий только к смерти "помощника".
Голодающий отсталой страны будет рад любой продуктовой поддержке, независимо от того, кто и под каким предлогом ее оказывает, ведь выбирать приходится исходя из воли к жизни. Если же голодающий примет помощь, которая потребует от него что-либо взамен, например принятия веры дарителя, вступления в боевые отряды повстанцев, голосования за определенную партию и т. д., сама помощь в таком конкретном общественно-обусловленном случае будет уже не целью, а средством, что может подтолкнуть некоторых исследователей к восприятию ее в качестве чего-то иного, например экономического рычага или метода вербовки наемников. Если данная социальная помощь сама по себе не есть цель становления личности как достойного свободного члена общества, а средство для развития у нее каких-либо зависимостей от дарителя, то такая помощь может быть признана отчужденной [7].
Таким образом власть внешних общественных сил и обстоятельств над конкретным человеком день изо дня воспроизводит социальную помощь в качестве не просто отношения субъекта и объекта, но объективного отношения человека с человеком, социальной общности с социальной общностью.
как полагают некоторые западные теоретики, даже в психиатрической больнице, где явственно проступают специфические психологические аспекты отчуждения человека, события коррелируют с экономикой и, несмотря на то, что производство психиатрической больницы - это "психологическое производство" душевного здоровья, тем не менее в буржуазном обществе и его культуре этому производству все равно сопутствуют искаженные социальные отношения,
подобные общественным отношениям материального производства [9].
Итак, развитие социальной помощи - особой формы общественных отношений прослеживается лишь в совокупности условий, индивидуальных сознательных актов, на практике укладывающихся в некоторые формы социальной помощи. Уберем эти условия, эту необходимость, и получим лишь простое осознание какой-то беды, а с ним и принципиальную ее потусторонность, недоступность для проникновения вглубь явления, невозможность познания общественной сущности. Г. Лукач дал ценное объяснение, раскрывающее суть искомого подхода к анализу явлений, которое заключается в том, что когда историческая наука не берет в расчет тотальность, объективность, целостность, она рассматривает нечто совершенно абстрактное как конкретное. "Это - не отношение одного индивида к другому индивиду, - отмечает К. Маркс, - а отношение рабочего к капиталисту, фермера к земельному собственнику и т. д. устраните эти общественные отношения, и вы уничтожите все общество" [3].
Стало быть, конкретно изучать общество - это значит сообразовываться с обществом как целым, а конкретно изучать социальную помощь - это значит сообразовываться с общественными отношениями, формой которых помощь является. При таком подходе и конкретное сознание, которое имеют люди относительно своего существования, проявляется во всех своих сущностных определениях [2].
Сознательно и бессознательно воспроизводящиеся самими людьми общественные отношения с самого начала обусловливаются материальной связью между ними. Объективно и независимо от воли людей существующие обстоятельства их жизни, в которых одни помогают другим, выражают эту связь в производстве средств к существованию, а в конечном счете - в расширенном воспроизводстве самой человеческой жизни.
качественное отличие социальной помощи от других явлений - прямая направленность на удовлетворение потребностей человека. Помогая индивиду, мы как бы стремимся привести его в то состояние, при котором он уже не будет нуждаться в данном содействии. Социальная помощь - это отношение между частями целого, определяемое необходимостью отрицания самого этого отношения. Частями объект и субъект являются потому, что они являются взаимозависимыми. Взаимная связь объекта и субъекта помощи в конкретных общественных условиях определенного способа производства жизненных средств позволяет говорить о сущности оказания помощи как о не механическом возвращении объекта к прежнему состоянию, а как о конкретно-историческом изменении формы и содержания отношений между людьми, их деятельности.
каждая отдельная ступень развития социальной помощи дает нам лишь одну грань, плоскость, измерение предмета исследования. Совокупность этих измерений, рассматриваемых как закономерно сменяющие друг друга, приближает к более точному отражению
явления. Смена монастырского вспомоществления деятельностью государственной социальной службы - это историческое изменение, касающееся формы и содержания практической солидарности людей. Общественный процесс совершенствования социальной помощи, то есть развитие, рассматриваемое в совокупности его реальных условий - это процесс, существующий только в виде отношений, постоянно воссоздающих самих себя в качестве необходимых для существования человека и общества.
Таким образом, социальная помощь в философском понимании - это специфическая деятельность и особенное отношение, которые находятся в диалектическом единстве друг с другом и всей системой общественных связей и отношений. Целенаправленное удовлетворение насущной потребности, осуществляемое в особых обстоятельствах общественной жизни и выраженное в специфическом отношении между двумя сторонами данного процесса, составляет сущностную определенность социальной помощи как общественного явления, которое в своем развитии принимает многообразные формы.
Вот почему социальная работа - это не только социальная помощь людям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, тогда как социальная помощь в качестве специфического общественного отношения отнюдь не сводится к социальной работе. Очевидно, что существует целый ряд направлений и форм социальной работы, в которых клиент (то есть объект деятельности) не является человеком (или группой лиц), попавшим в трудную жизненную ситуацию (профилактика, консультирование и др.), и эти направления нельзя назвать помощью.
список ЛИТЕРАТУРЫ
1. Кропоткин П. А. Анархия: Сб. / Сост. и предисловие Р. К. Баландина. М.: Айрис-пресс, 2002. С.64.
2. Лукач Г. История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике / Пер. с нем. С. Земляного. М.: "Логос-Альтера", 2003. 416 с.
3. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 125.
4. Ойзерман Т. Историко-философское учение Гегеля. М., 1982. С. 29
5. Савинов Л.И. Толерантность как ценность социального института помощи // Отечественный журнал социальной работы. 2003. №1(11). С.7.
6. Чуев А. От социальной защиты к социальному призрению // Социальная работа. 2004. №4. С.4-5.
7. Clark J. P. Measuring Alienation Within a Social System // American Sociological Review, 1959. Vol. 24, №6 (December). p. 849.
8. Shwartz W. Between Client and System: The Mediating Function // Theories of Social Work with Groups, Ed. by Robert R. Roberts and Helen Northen. New York: Columbia University Press, 1976.
9. Hinshelwood R. D. Alienation: Social Relations and Therapeutic Relations.
10. Wicksteed P.H. The Common Sense of Political Economy. London: Robbins edn. 1933. Р.169-170.
